Стальные Волки Крейда

Георгий Смородинский, 2016

В Проклятом Княжестве разгорается пламя войны. Скованные могучими заклятьями века назад, рвутся на свободу Великие Сущности. А ты, подгоняемый условиями невыполнимого задания, обязан идти вперед. И права на ошибку нет. Ведь цена ошибки – это всегда чья-то жизнь. Жизнь идущих за тобой и доверившихся товарищей. Выход только один – стать сильнее и забыть слово «невозможно». И вновь над полем боя раздается протяжный волчий вой атакующей неприятеля латной кавалерии…

Глава 3

В Землях демонов занимающийся день разбудил лес легким ветром, тот взъерошил заросли малинника, тронул высокую траву и запутался в жестких ветвях дуба, стоящего метрах в двадцати от зияющей в склоне холма черной дыры.

— И с какого перепуга эту пещеру называют болотной? — я спрыгнул со спины кабана и, потрепав его за ухом, вопросительно посмотрел на Айма. — Болото-то где?

— В полукилометре в сторону Индиса, — черноволосый, оторвавшись от протирки заляпанного слизью сапога, указал на запад, в сторону Великого озера. — А почему называют так, это вы у Рииса спросите, — Айм кивнул на мага, хлопочущего у трупа здоровенной рогатой жабы. — Это он у нас умник, даже вон в Хантару учиться ездил непонятно чему, хотя, правда, не очень-то и удачно.

— Мне послышалось? — Риис на мгновение оторвался от трупа жабы и удивленно посмотрел на улыбающегося Айма. — Наш отрядный скромник освоил сарказм? Растешь, Айм, — хмыкнул он и вернулся к прерванному занятию.

— Я одно не пойму, — задумчиво проговорила Сальта, — ты так возишься с этими лягушками, как не возился на моей памяти ни с одной своей… хм, знакомой, из тех, кому по ночам ты таскал средства от головной боли. Мы уже почти полчаса потеряли из-за этих твоих странных пристрастий.

— Узнаю нашу прямолинейную лучницу, — тяжело вздохнул маг, срезая с тела земноводного какие-то коричневые наросты. — Чистая, незамутненная раздумьями душа. А ты, солнышко, подумала, из чего мне варить сейчас эликсиры защиты от природной магии и универсальное противоядие? Хотя о чем это я?.. Думать — это прерогатива немногих…

— В некоторых странах, — придержав возмущенную лучницу, заметил я, — в сказаниях говорится, что среди лягушек иногда может встретиться заколдованная принцесса. Так вот, для снятия злых чар необходимо эту самую лягушку поцеловать.

— Так вот оно что, — мгновенно успокоилась Сальта, — прости нас, Риис, ведь мы перебили всех твоих потенциальных подруг. Хотя, думаю, в пещере их еще предостаточно.

— Боюсь, что из таких лягушек, — маг обвел взглядом лежащие перед пещерой тела, — получатся несколько необычные принцессы. Так что от поцелуев я, пожалуй, все-таки воздержусь. Да и что я, скромный маг, буду делать с принцессой? Это пусть благородные этими делами занимаются, им-то я запретить не могу. — Риис скосил глаза в мою сторону и зачем-то потрогал мочку правого уха.

Я хмыкнул, покачал головой и уселся на траву рядом с соклановцами. Все-таки сын суккуба неисправим, раздолбайство у Рииса в крови, и это здорово. Мне было немного стыдно за свой недавний срыв, когда я пообещал оторвать ему уши за шутки в мой адрес, но что было — то было, не извиняться же перед ним, к тому же та моя угроза, по-моему, благополучно прошла мимо этих самых его ушей.

С момента захвата моим отрядом Феаторы прошло восемнадцать дней, пятнадцать из которых мы монотонно уничтожали расплодившуюся в окрестных локациях нежить. С учетом всех имеющихся у нас улучшений и того, что каждый соклановец уже имел в экипировке не менее трех редких предметов, этот процесс больше походил на работу комбайна во время уборки урожая. Мой уровень поднялся до сто шестьдесят пятого, а уровни ребят вплотную приблизились к сто восьмидесятым — им давно уже стала доступна боевая форма, так что сто семьдесят пятые паки нежити ложились менее чем за две-три минуты каждый. Уровень клана вырос до четвертого, но даже улучшенное до четвертого уровня хранилище уже не вмещало в себя все добытое нами за прошедшее время барахло. И под навесом кузницы в Феаторе, которую я выбрал в качестве места нашего базирования, изо дня в день росли пирамиды из стальных слитков и рулонов выпадающей из нежити шелковой ткани. «Нужно все это будет отвезти на продажу в Хантару, — в очередной раз подумал я, глядя на странные, потрескавшиеся и оплетенные ползущими растениями каменные фигуры, стоящие по обе стороны от входа в подземелье. Нам эти материалы уже не нужны — все ребята уперлись в максимум своих профессий с их использованием, а передо мной в полный рост поднялась проблема обеспечения соклановцев лошадьми, которые стоили по местным меркам совсем недешево.

С боевой формой вообще вышло довольно забавно. Первым перекинулся Айм, и произошло это как раз во время уничтожения очередного пака. Демон резко добавил в росте и раздался в плечах, а сквозь изменившуюся вместе с его телом броню проступили темно-зеленые шипы и заметно увеличившиеся рога. Сам парень поначалу не понял ничего и после выноса пака, слыша за спиной громкие возгласы, обернулся и тяжелым взглядом глаз, светящихся желтым светом, обвел удивленные лица товарищей.

— Красавчик! — хмыкнул тогда неугомонный Риис и, скосив взгляд на Реену, с сочувствием в голосе произнес: — Вы по ночам-то теперь аккуратнее, а то будешь утром заикаться.

Но девушка, в кои-то веки не обратившая на реплику мага никакого внимания, завороженно глядя на своего изменившегося избранника, медленно приблизилась к нему и осторожно провела ладонью по его щеке. Затем обернулась к остальным и улыбнулась, светясь при этом от счастья. «Однако!» — только и смог подумать тогда я.

Боевая форма по времени длилась у демонов в течение пятнадцати минут и восстанавливалась в течение часа. Причем странно то, что, в отличие от мужской, женская боевая форма делала демонесс внешне даже привлекательнее, чем они были обычно. Даже у тихой и спокойной Хадежи черты лица приобретали хищное, надменное выражение, а изменившиеся пропорции фигуры, округлившиеся в нужных местах, неизменно притягивали взгляд, хотя, может быть, во мне просто говорила моя демоническая составляющая…

— Риис, сколько тебе еще нужно времени? — спросил я у колдовавшего над переносной лабораторией алхимика. — Надеюсь, не до вечера?

— Минут тридцать еще придется подождать, — маг указал на стоящие в специальных подставках три десятка мензурок, наполовину заполненных какой-то коричневой субстанцией. — Желчь должна настояться. Потом добавлю вытяжку из багульника, и можете пить на здоровье, — он ухмыльнулся.

— Избавь нас, пожалуйста, от подробностей, — скривилась Реена, — меня и так-то воротит от всего этого, — она демонстративно отвернулась от останков земноводных и, закрыв глаза, положила голову на плечо Айма.

— На вкус будет похоже на куриный бульон, — пожал плечами алхимик, — ты бы меньше морщила нос, а пробежала бы по окрестностям — тут где-то должен расти голубой мох…

— Твоя правда, — девушка легко поднялась на ноги и, тронув за плечо черноволосого, вопросительно посмотрела на меня.

— Идите, — махнул рукой я, — у вас полчаса, не больше. И далеко не отходите.

— Угу, — хмыкнул маг, не отрывая взгляда от кипящей на горелке колбы, — за мхом они пошли, как же… Вы, дар, еще Аритора с Зарой за малиной отправьте, они ее мно-о-ого наберут…

— Вот почему ты такой гаденыш? — тяжело вздохнула Сальта. — Тебе-то какое дело?

— А Сальту отправьте одну — пусть кого-нибудь убьет. Может, наконец успокоится. — Риис, обернувшись, подмигнул хмуро смотрящей в его сторону лучнице.

Очищение болотной пещеры — последний этап задания, полученного от Гверта, старосты Баланы. После выполнения этого дела я со своим отрядом собирался выдвигаться в Хантару. В нашем хранилище скопилось уже почти двенадцать тысяч древних костей, их, по еще одному заданию, требовалось сдать интенданту города. Редких и необычных вещей, не подходящих нам и поэтому приготовленных на продажу, скопилось так много, что еще день-два, и даже с помощью жителей Баланы, которых я обещал проводить в безопасное место, мы просто не сможем их вывезти.

Уриату мы освободили позавчера, предварительно полностью очистив локацию, в которой стояла деревня, от наводнившей ее нежити. Ничего нового я придумывать не стал: мы по аналогии с Феаторой сначала выбили всех лучников и магов, потом завели оставшиеся полсотни воинов в лежащий неподалеку овраг и, перекрыв проход, просто расстреляли их со склонов, первым уничтожив зажатого с двух сторон босса.

Весь вчерашний день мой отряд занимался похоронами погибших в Уриате жителей и перетаскиванием трофеев на место нашего постоянного базирования. Сегодня утром, едва добравшись до указанной на карте пещеры, мы с ходу снесли два пака здоровенных, размером с небольшую лошадь, рогатых лягушек, и в первой же из них обнаружился рецепт эликсира защиты от природной магии. Пришлось устраивать этот импровизированный привал, давая время Риису на приготовление эликсиров для всего отряда, поскольку с защитой от природной магии у нас пока было туго. Нет, я не сомневался, что мы «пронесем» это подземелье и так, но, как говорится, «лучше перебдеть…». Я не собирался по глупости рисковать ни одним из своих соклановцев — подземелье рассчитано на прохождение в группе от пяти до десяти человек, но мы пойдем туда все вместе. И пусть за прохождение самого подземелья опыта мы не получим — игровые законы никто не отменял, но, по крайней мере, в этом случае наши шансы пройти без потерь будут максимальными, а в качестве награды мне вполне хватит бонуса за первое прохождение этого подземелья.

Со временем Риис не обманул — через полчаса тридцать эликсиров были и вправду готовы. Зато он обманул со вкусом. Никаким куриным бульоном тут и не пахло, я с трудом проглотил отвратительного вида коричневую, отдающую тухлятиной, жидкость, по консистенции напоминающую яичный белок, и, сдерживая рвотные позывы, три раза глубоко вздохнул. Вот почему все эликсиры приходится пить, в то время как зелья для использования достаточно просто разбить? Нет, я понимаю, что они рассчитаны на длительное действие, и предполагалось, что они будут выпиты в спокойной обстановке. Но почему тогда у некоторых из них такой отвратительный вкус? Хотя если учесть те реагенты, которые пошли на изготовление конкретно этого эликсира, то вкус еще очень даже неплохой.

— Все готовы? Тогда пошли! — Я, поправив на поясе меч, похлопал по загривку резко поднявшегося с земли кабана. — Мрак, подожди нас тут, мы скоро.

— Иди, маленький, покушай желудей, — Сальта почесала блаженно зажмурившегося вепря за ухом и кивнула в сторону стоящего неподалеку дуба.

— Угу, нашли идиота, после ваших яблок со сливами ему только желуди жрать и осталось, — хмыкнул я и, бросив последний взгляд на стоящих у входа каменных монстров, изображающих вставших на перепончатые лапы рыб, покачал головой и первым зашел внутрь подземелья.

Где-то впереди шумела подземная река. Мерцающие мхи и лишайники обозначали стены пещеры неровными зеленоватыми пятнами, а поднимающиеся к потолку сталагмиты, подсвеченные изнутри мягким голубым светом, давали достаточно освещения, чтобы различать происходящее метров на пятьдесят впереди. Звон падающих капель мелодично отражался от стен и тонул в зарослях мха, устилающего пол мягким, пушистым ковром. Каменный свод пещеры терялся в темноте, а метрах в тридцати от входа группами по четыре-пять особей прогуливались местные обитатели. «Так вот чью кровь просил принести мастер Скайл», — отметил я. Каждая группа состояла из пары уже знакомых нам рогатых лягушек, а остальные входящие в пак мобы были копиями стоящих у входа в пещеру статуй и назывались старксами. Рыболюди были вооружены длинными серебристыми трезубцами и, как и лягушки, имели сто семидесятый уровень.

— Какая красота, — восхищенно прошептала, словно боясь нарушить хрупкое равновесие звуков, Зара.

— Точно, — поддержал подругу Аритор и, тронув меня за плечо, указал на стену справа. — Дар, тут выход руды, о которой говорил кузнец, — пробасил демон.

— Давай, — кивнул ему я и, повернувшись к остальным, скомандовал: — Баффаемся!

Демон вытащил из инвентаря кирку, которая в его огромной руке смотрелась как теннисная ракетка, вразвалку подошел к темному пятну на стене и, коротко размахнувшись, всадил в него свой инструмент. Громкий треск отразился от стен и ушел гулять куда-то вглубь, в стороны брызнула каменная крошка, и Риис, которому мелкий камушек угодил в щеку, потер ушибленное место рукой и, покачав головой, констатировал:

— Вот почему я выбрал для изучения алхимию… Все-таки это тонкий интеллектуальный труд, не то что у некоторых.

— Ну да, — не отрываясь от работы, хохотнул Аритор, — копаться в жабьих кишках — оно, конечно, интеллектуальнее в разы…

— И откуда ты такой умный взялся? — улыбнулся маг. — Ты давай там не очень-то увлекайся, а то прорубишь еще один выход на поверхность. Ума-то, как я говорю, хватит…

Что ответил ему кузнец, я не услышал, поскольку примерно в метре от меня, со стороны хода, ведущего в глубь пещеры, пошатываясь и тяжело дыша, прошел кто-то закутанный в черную рясу. Появление его было столь неожиданно, что я на мгновение опешил. Незнакомец, пройдя метров пять, медленно развернулся, из-под накинутого на голову капюшона сверкнули горящие багровым светом глаза. Качаясь, словно пьяный, он развел в стороны руки, в одной был зажат черный как ночь крис, и, сведя их неимоверным усилием перед грудью, послал в мою сторону сгусток багрового пламени. Тело среагировало само: я с криком «Тревога!» рухнул на мох, пропуская магию над собой и успевая заметить, как багровое пламя впиталось в колеблющуюся пленку, которая отгораживала подземелье от всего остального мира.

Незнакомец исчез, лишь неясное колебание воздуха осталось в том месте, где он только что стоял.

— Что случилось, Криан? — Нешуточное волнение слышалось в голосе Сальты.

— Никто ничего не видел? — поднимаясь с земли и убирая в ножны меч, спросил я, обернувшись к ощетинившемуся сталью отряду.

— Нет… — покачал головой Айм, — а что мы должны были увидеть?

— Тут только что прошел некромант, — хмуро ответил я, — или мне показалось, что прошел. Он что-то швырнул в мою сторону и… Ладно, проехали — будем считать, что у меня глюки.

— В таких местах можно увидеть разное, — абсолютно серьезным тоном заметил Риис и бросил взгляд в сторону теряющегося в неясном свете прохода. — Кто знает, какая еще мерзость ждет нас там, впереди…

— Все готовы? — надев на голову шлем, я прервал начавшиеся было разговоры. — Танки — вперед! Цель — правая группа лягушек. Действуем как всегда. Начинаем…

Своды последнего зала пещеры, усеянные колониями ярко светящихся грибов, напоминали звездное небо и выглядели фантастически красиво. Картину дополняли потрясающие образования огромных розовых и бледно-коричневых сталактитов. Справа от прямоугольного, прикрытого свисающими водорослями входа в зал чуть слышно шумела река. Внимательно присмотревшись, сквозь черную прозрачную воду можно было разглядеть далекое дно с жесткими пучками фосфоресцирующих водорослей и спины медленно шевелящих плавниками рыб. Красота! Если бы не финальный босс — непонятно как взявшийся тут двести двадцатого уровня некромант, — тот самый, которого я увидел на входе в подземелье, и его сто десять миллионов ХП.

Сюда мы добрались примерно за два часа: лягушки, старксы, огромные, источающие ядовитые пары коричневые слизни, твари, похожие на сухопутных осьминогов, никаких проблем нам не доставили, как и четыре убитых нами босса, из которых я запомнил только похожую на сказочного трехголового змея гидру, головы которой плевались ядом. Впрочем, плевались они недолго. Но откуда в подземелье сто семидесятого уровня, рассчитанном на прохождение группой до десяти человек, мог взяться высокоуровневый рейдовый босс — понять я не мог. Какие-то выверты местных управляющих искусственных интеллектов?..

Магистр Диартен стоял на круглой каменной площадке, мрачно глядя перед собой. Его надменное волевое лицо не выражало никаких эмоций. Правая рука — на рукояти черного криса, левая свободно свисает вдоль корпуса, хвост дергается из стороны в сторону, и, если бы не мелькающие в глазах сполохи багрового пламени, могло показаться, что это случайно сюда забредший и теперь просто погруженный в свои раздумья тифлинг.

Без убийства этого некроманта нам из пещеры не выйти. Только как его убивать? Если всех предыдущих боссов мы просто выносили за счет огромного для этого подземелья урона, то тут такое не пройдет, а предугадать, что будет происходить в момент его убийства, я не могу, поэтому придется действовать по наитию. Любой рейдовый босс впадает в состояние ярости через полчаса после начала боя, и тогда рейд ложится без каких-либо вариантов — пережить десятикратно увеличившийся урон не сможет никто. Времени, по идее, нам хватить должно. С учетом полученного мною «легендарного полководца», более-менее нормальной экипировки отряда и боевого духа, который застыл на отметке в 30 %, мы все вместе наносили около восьмидесяти пяти тысяч единиц урона в секунду. Учитывая, что у магистра может быть иммунитет к холоду и урон, наносимый Риисом, снизится вдвое, мы все равно успеваем, — не может его ряса поглощать больше двадцати процентов физики, это аксиома. Использовать одну из трех оставшихся склянок с ядом Шаартаха я не хотел — этого босса мы убьем и так. Ценные мензурки лучше сберечь — кто знает, какие твари еще встретятся на нашем пути?

— Есть проблемы, дар? — вывел меня из раздумий голос Айма.

— Да, и немаленькие, — кивнул ему я, — нам еще не попадались такие сильные противники. Пока жив этот тифлинг, нам болотную пещеру не покинуть. Запомните главное — никакого геройства. Любой погибший в этом бою потянет за собой остальных. Я не знаю, что нас ждет после того, как мы его атакуем, поэтому будьте предельно внимательны. Некоторые его атаки можно предугадать по различным внешним признакам.

— Кто будет его держать? — Аритора, как всегда, интересовала только конкретика.

— Танковать его буду я, у меня в запасе есть щит, который в случае чего даст нам двадцать лишних секунд. Риис, — я повернулся к магу, — молчание вешаешь следом за мной. Воины, сбиваете ему все длинные касты по стандартной очереди, боевую форму принимаете через пятнадцать минут. Всем выпить эликсиры возможностей — сейчас как раз такой случай. На пояс — только мензурки с маной и запасом сил, на полчаса их должно хватить. Если всем все понятно, баффаемся!

«В течение ближайшего получаса решится, стоим мы чего-то в таких вот боях или нет. — Я дотронулся рукой до склянки с ядом Высшего демона Преисподней и поднял взгляд на тифлинга, надменное лицо которого не выражало никаких чувств. — Если что-то пойдет не так, эта склянка и подаренный богиней щит станут моим последним доводом».

— Готовы! — последней докладывает Реена, и я, уняв в коленях предательскую дрожь, командую:

— Начали!

— Мерзкие создания! — раздается в моих ушах яростный, сквозящий безумием голос. — Вы пришли, чтобы освободить своего господина! Сдохните!

В левой руке тифлинга вспыхивает черное пламя, но я, заткнув его глотку молчанием, сокращаю дистанцию шагом сквозь тьму, с ходу пробиваю ледяным клинком и бью плечом в его грудь, надеясь опрокинуть магистра на землю. Тело некроманта дергается, но не двигается с места. Силы у него, похоже, не меньше, чем у меня. Магистр бьет мне в открывшийся бок своим уродливым крисом, разом снимая с меня около десяти процентов ХП, а в логе проскакивает информация об иммунитете босса к замерзанию. Дерьмо! Разрываю дистанцию и привычно чередую навыки, прикрываясь щитом от ударов черного кинжала и костяного наконечника хвоста. Спустя десять секунд в бой включаются остальные: по моему телу прокатывает прохлада лечения, в грудь магистру одновременно прилетают ледяное копье и шесть стрел, а вокруг становится тесно от сокративших рывками дистанцию воинов.

Минуту ожесточенно рубим вертящегося как юла некроманта, и ровно на шестидесятой секунде боя тифлинг, вскинув руки вверх, пускает вокруг себя волну тьмы, которая отбрасывает от него всех, кроме меня, опуская жизнь рейда на четверть, а затем взрывается невероятной серией ударов. Тело корежит от боли, но прилетевшее через несколько секунд лечение снимает ее прохладной ласковой рукой, а в канале раздается встревоженный голос Реены:

— Ты как, дар? Волна вешает на всех, кроме танка, молчание!

— В порядке, — блокировав очередной удар магистра, отвечаю я, — к следующей волне на всех должно висеть восстановление.

Во второй фазе волна тьмы меняется на падающие с потолка сталактиты, за три секунды места их падений подсвечиваются на полу пятнами белого света, и мне не стоит особого труда выходить из них. Неудобство доставляют только барабанящие по доспеху осколки разлетающихся вдребезги окаменевших сосулек. Третья фаза уже включает в себя первые две, в канале раздается ругань неудачно отброшенных и попавших под падающие сталактиты бойцов. Но хилеры справляются, и я, глядя на стремительно уменьшающуюся полоску жизни магистра Диартена и на таймер, неумолимо отсчитывающий секунды, оставшиеся до его впадения в состояние ярости, понимаю, что по времени мы вполне успеваем. «Лишь бы не случилось чего». — Крис магистра со скрежетом отлетает от моего щита, и я в очередной раз достаю его незащищенное доспехом тело ответным выпадом языка пламени.

На двадцати процентах жизни босса перекинувшиеся в боевую форму воины начинают попеременно врубать экзекуцию. На груди некроманта вспыхивают росчерки добивающих выстрелов, а справа от меня из земли с противным хрустом вылезает призванный Риисом земляной элементаль и сразу же бросается в бой.

Все уже близится к логическому завершению, когда примерно на середине двадцать седьмой минуты боя некромант, у которого осталось менее ста тысяч очков жизни, резко вскидывает руки вверх. Страшный удар в грудь опрокидывает меня на камень, инерция протаскивает со скрежетом мое тело метров пять, а в системном логе появляется сообщение:

Внимание! Магистр темной магии Диартен дар Луан впадает в состояние бешенства. На рейд наложено заклинание «парализация».

«Какого хрена! — канал заполняют стоны раненых демонов, которых, похоже, достало гораздо сильнее, чем меня, — ведь полчаса еще не прошло!»

Магистр тяжело поводит плечами, взгляд его горящих адским пламенем глаз останавливается на мне, и он, припадая на правую ногу, начинает медленно приближаться. «Давай же, тварь. — Я крепко сжал зубы, чтобы не заорать от боли. — Подходи поближе, тут тебя ждет сюрприз!» Его оставшиеся восемьдесят шесть тысяч очков жизни я сниму меньше чем за десять секунд, а щит Сетары сделает меня иммунным к любому урону на вдвое большее время, — мне даже не понадобится шаг сквозь тьму. Внезапно, словно натолкнувшись на прозрачную стену, некромант замирает, по его телу пробегает судорога, из глаз пропадает багровая тьма, и он в одно мгновение становится похож на обычного смертельно усталого человека.

— Видящий? Слава Великой Тьме, — тяжело дыша, хриплым срывающимся голосом шепчет он, — я знал, что ты придешь. — Магистр, которого словно разом покинули все силы, выставил вперед левую руку, призывая меня к молчанию. — Закончи дело, начатое мной! Убей тварь! И… и скажи моей дочери, что случилось с ее отцом. Скажи, что я очень ее люблю. Спасибо тебе и прощай… — Тифлинг поднимает взгляд к потолку. — Я иду к тебе, госпожа, — срывается с его губ. Он обеими руками перехватывает рукоять черного кинжала и резко вгоняет его лезвие себе в грудь. В глазах некроманта мелькает облегчение, он по инерции делает шаг вперед и ничком валится рядом со мной на каменный пол.

Внимание! Вами получено уникальное достижение: «Первый в Болотной пещере». Вы и Ваши соратники получаете 3 %-ное увеличение нанесения физического и магического урона.

Вам доступно задание «Тяжелые вести».

Тип задания: уникальное.

Найдите в Хантаре Ваессу дар Луан, передайте ей Коготь Гантериона и расскажите ей о судьбе ее отца.

Награда: опыт; уникальный навык, неизвестно.

«Так вот оно что, — поднимаясь на ноги, подумал я. — Очередное уникальное задание при первом прохождении подземелья, — только о каком деле он говорил? И что за тварь я должен убить?» Как же мне надоели все эти непонятки и разработчики с их хардкорными задумками. Интересно, у кого все-таки хватило идиотской фантазии засунуть в обычное подземелье мощного рейдового босса? Для группы в десять человек по уровню он непроходим, или, быть может, я чего-то не понимаю. Найти бы этого ублюдочного фантазера и снести ему за такие шутки башку, чтобы в следующий раз было неповадно. Хотя ладно, пусть живет — все-таки этот контент писался до случившегося обновления.

— Все живы? — я окинул взглядом поднимающихся с земли соклановцев.

— Живы, но не совсем, — придерживая ушибленную при падении руку, за всех ответил Риис, — а что это за сцена была в самом конце?

— Мне и самому непонятно, — пересчитывая демонов по головам, ответил я. — У него где-то в Хантаре есть дочь, он попросил меня ее найти.

— Дочь? — маг оживился, словно забыл о боли в руке, и удивленно посмотрел на меня.

— Ваесса дар Луан, — кивнул я, — ты ее знаешь?

— Это вы, дар, обратились по адресу, — хмыкнул Айм, оторвавшись от разглядывания висящих на потолке сталактитов, — лучшего специалиста по женщинам Хантары вам не сыскать.

— Обретение боевой формы как-то странно на тебя повлияло, — озабоченно посмотрел на воина маг и перевел взгляд на стоящую рядом Реену. — Ты бы проследила за своим товарищем, а то ведь говорить он уже почти научился, и не заметишь, как снова в кусты у мельницы побежит — упражняться в словесности.

— Фу на тебя, — махнула в его сторону девушка, — кстати, не напомнишь, кто у нас всю дорогу ныл, что ему не дают собирать светящийся мох? Так чего стоим?

— Погоди, — придержал я Рииса за плечо, — а что с этой Ваессой? Ты знаешь, кто она?

— Кто же не знает командира Свободной гильдии магов Хантары — магистра темной магии Ваессу дар Луан? — Судя по лицу, воспоминания не доставили Риису удовольствия. — Та еще штучка, простым смертным лучше обходить ее стороной, но, кстати, вы, дар, можете попытать счастье.

— Иди уже за своим мхом, — неслышно появившаяся из-за спины Сальта подтолкнула ухмыляющегося мага в спину и, обернувшись ко мне, спросила: — Ты как, дар? Все в порядке?

— Да, — я в очередной раз залюбовался девушкой и в очередной раз проклял свои долбаные принципы.

С того момента, как она заснула у меня на плече, нам так и не удалось поговорить. Да я и не очень-то хотел возобновления того разговора. Я никогда не проходил мимо симпатичных женщин в реале, но было у меня в жизни одно непреложное правило: не заводить никаких отношений с подчиненными. Не заканчиваются они хорошо, не бывает так. Но скоро мне, видимо, придется принимать какое-то решение. Все мое естество в полный голос орало «Да!», но развитое чувство самосохранения хотя и с огромным трудом, но все еще позволяло держать себя в руках.

— Это хорошо, — понимающе улыбнулась девчонка и, развернувшись, легкой походкой направилась в сторону своих подопечных, прекрасно зная, что я провожаю ее задумчивым взглядом…

«Ладно, пора сваливать отсюда, — подумал я, наклоняясь над трупом лежащего на каменном полу некроманта, — подземелье закрыто, руда и кровь собраны, больше тут делать нечего».

— Вот же! — вырвалось у меня, когда я увидел то, что лежало в мертвом магистре. Тысяча восемьдесят золотых распределились согласно установленной мной пропорции: сорок процентов поделил между собой рейд, пятьдесят уйдет в клановое хранилище, а я лично стал богаче на сто восемь золотых. И пусть пока по факту всеми деньгами клана распоряжаюсь я сам, но порядок в финансах — это основа существования любой организации, поэтому я четко разграничивал лично свои деньги и деньги, принадлежащие клану. Из одиннадцати выпавших предметов нам подходило только пять: редкие кольчужные сапоги и пояс, латные танковые сапоги, наплечники и легендарный нагрудник на мага-демона:

Латный нагрудник проснувшихся стихий.

Нагрудник; латы.

Прочность 2427/2500.

Легендарный.

Требует 200-й уровень.

Броня 400.

+250 к интеллекту.

+150 к духу.

+100 к здоровью.

+50 % к силе заклинаний.

+5 % к шансу нанесения магического урона.

Вес: 5 кг.

Нагрудник, найденный магистром Диартеном в развалинах Юмии.

Какая-то насмешка судьбы, управляющий локацией искин, видимо, сжалился надо мной и в соответствии с моим классом решил подкинуть мне нехилый презент, только вот забыл, в каком я играю билде и что мне этот нагрудник нужен так же, как зайцу стоп-сигнал. Ну что ж, пока этот доспех вместе с остальными предметами отправится в кланхран. А на двухсотом — отдам его Риису, парень имеет на него все права. И пусть многие игроки наверху, услышав о таком поступке, просто покрутили бы у виска пальцем — плевать. Если бы я не одевал своих людей так, как считаю нужным, то вот именно сегодня, на рейдовом боссе, нам бы банально не хватило урона. И вообще, не страдаю я ненужным хомячеством — если есть предмет, он должен приносить пользу. Так что, если маг доживет до двухсотого уровня, будет ему неплохая легендарка.

А это, как я понимаю, как раз то самое испытание жадности — вокруг волнистого лезвия криса, оружия магистра Диартена, клубилось черное облако тьмы. Навершие исполнено в форме раскрывшегося цветка, а рукоять, сделанная из прочной шершавой кожи, удобно сидела в моей руке. Казалось, легендарный крис осторожно изучал своего нового владельца — руку покалывало чем-то похожим на слабые разряды электрического тока.

Коготь Гантериона.

Кинжал; одноручное.

Прочность 1788/2500.

Легендарный.

Требует 220-й уровень.

Урон: 320–380.

+350 к интеллекту.

+200 к духу.

+100 % к силе заклинаний магии Тьмы.

Призванные и поднятые Вами существа имеют 20 %-ное увеличение наносимого физического и магического урона. Их здоровье, все защиты и броня увеличены на 15 %.

Вес: 1 кг.

Вырезан неизвестным мастером из когтя Великого Костяного Дракона.

«На нем урона — как на необычном двуручном мече двести двадцатого уровня», — со вздохом подумал я, убирая кинжал в инвентарь. Нет, у меня и мысли не возникло оставить это оружие себе. И плевать, что наверху за него можно получить неплохие дивиденды, — тут, увы, не реал, — в ситуации, когда за каждым твоим шагом наблюдает богиня справедливости, подобных поступков совершать не стоит. Да и не будь ее, я все равно бы отдал этот кинжал дочери погибшего магистра, как-то с детства не приучили меня родители брать себе чужие вещи. Такой вот расклад…

Рецепты все на вырост, два редких — для портного, на никому не нужные штаны и двухсотую мантию. Может быть, Хадежа будет шить на продажу? Это если мы где-нибудь раздобудем жилы молодого виверна — один из необходимых для этого ингредиентов. Отличный рецепт на двухсотый латный шлем и главная сегодняшняя удача — легендарный свиток эликсира возможностей, который позволит алхимику разом изучить все рецепты приготовления этих эликсиров вплоть до пятисотого уровня профессии.

— На этот шлем нужен мифрил, — пробасил Аритор, проводив глазами охреневшего от счастья Рииса, — но мы же доберемся когда-нибудь до Гильтора? В Айримских горах, говорят, его много.

— Будет тебе мифрил. Не найдем, так купим, — махнул рукой я. — Реена, держи, — я передал подошедшей жрице одно из выпавших легендарных зелий великого исцеления. Это, как ты понимаешь, на крайний случай.

Все остальное: необычные свитки, рецепты, реагенты и прочую выпавшую хрень я просто скинул в инвентарь Айму. Мне самому разбираться с этим лень, а он парень ответственный, вот пусть и распределяет все это сам.

Осталось последнее: небольшая треугольная пирамидка — квестовый предмет, в котором, скорее всего, кроется отгадка последних слов покончившего с собой магистра. Зная некоторые свои особенности и представляя, что последует после того, как я возьму ее в руки, я опустился рядом с трупом некроманта на пол, обреченно вздохнул и сжал пирамидку в кулаке…

«Великая Тьма!» — Магистр Диартен, переводя дыхание, оперся о липкий ствол стоящей у тропинки сосны и обернулся в сторону поднимающегося над лесом дыма. Там, позади, легионеры генерала Корга давили последние очаги сопротивления обреченной, но так и не сдавшейся врагу Суоны. Некромант тяжело вздохнул, вытер расшитым платком испачканную смолой руку и, аккуратно ступая меж торчащих из земли корней, продолжил свой путь на запад. Диартен старался не думать об участи, которая ожидает жителей захваченного города. Все равно все, рано или поздно, попадут в Серые пределы, он и так сделал для многих из них невозможное — подарил шанс на посмертие с возможным последующим перерождением. Скованный Великим Арканом Нергхал просто сожрал бы души половины жителей города, отправив их в вечное Ничто. Диартен коснулся рукой лежащего в кармане камня души и ощутил, как бьется внутри камня Великая Сущность. «Что, не нравится? — на ходу усмехнулся некромант. — Ничего, скоро мы будем там, где твой хозяин тебя не отыщет!»

Магистру было страшно, он понимал, что ступил на тропу, ведущую в один конец. Нет, он не боялся смерти, — как можно бояться того, мастером чего ты являешься? Но провести в мучениях вечность, сдерживая рвущегося на свободу Пожирателя Душ, — такого не пожелаешь даже заклятому врагу. Магистр знал, на что идет, и не жалел ни о чем — сущность Лорда Тьмы когда-нибудь завладеет его телом и сознанием, но к тому времени ритуал будет завершен, и Древняя Тварь уже не сможет вырваться на свободу. Да и он сам просто так не сдастся, не зря ведь он всю свою жизнь посвятил изучению магии Тьмы.

Тьма едина, хотя и имеет бесконечное количество оттенков. А вот предшествующая ей в большинстве случаев Смерть может быть разной. Кильфата — богиня смерти и его госпожа — не одобряла методов выродка Вилла, подвергавшего своих жертв мучениям перед кончиной, после чего в Серые пределы попадали лишь обломки душ, не способные долгое время уйти на повторное перерождение. Самим своим существованием ублюдок нарушал Всемирное Равновесие, поэтому на него и на его последователей велась ни на миг не прекращающаяся охота.

Когда Мастер Смерти, магистр темной магии и некромантии Диартен отправился в очередной поход на юг, он и не предполагал, что Эрисхат, мудрый и справедливый правитель Крейда, пойдет на сделку с Дважды проклятым богом, пришествие в Крейд которого организовал его, Диартена, ученик. Магистр и раньше замечал за Бельветом непомерную жажду власти, но никогда не думал, что ради нее тот предаст их госпожу и накинет на голову серый капюшон отрекшегося. Когда некромант вернулся в Крейд, было уже поздно. Выжить ему удалось только благодаря старому слуге, который, почувствовав неладное, вывез его дочь в их имение под Хантарой и оставил магистру записку с предупреждением.

Тропа вела круто в гору, и подошвы сапог магистра скользили на влажной из-за прошедшего недавно дождя глине. «Сколько еще идти?» — маг вытер лоб черным, не просохшим после дождя рукавом и, поднявшись на возвышенность, остановился. Погони он не боялся — уничтоженный им патрульный десяток легионеров из выставленных легатом для отлова бегущих из Суоны жителей обеспечил магистра дополнительным запасом сил, которые таяли сейчас с каждой секундой. Голова раскалывалась от постепенно нарастающего в ней зловещего шепота. Он дойдет, он обязательно дойдет, — магистру казалось, что вся его жизнь, с ее изысканиями и достижениями, была прожита только ради вот этого пути, длиной в какие-то пятьдесят миль. И он не перечеркнет ее. Не остановится. Жаль только, что его дочь, единственный на этом свете человек, которого он действительно любил, ничего не узнает об участи своего отца. «Сколько осталось? Плевать! Все равно дойду!» — Диартен посмотрел на сменившие смешанный лес могучие сосны и продолжил этот нелегкий путь к пещере Огоньков.

Предупрежден — значит вооружен. Магистр бежал из Крейда, оставив в своем доме шесть трупов явившихся по его душу отрекшихся. В Хантаре провел бессонную ночь в беседе с сатрапом Гормом и через три дня выступил во главе небольшого отряда навстречу миссии заявившихся в сатрапство служителей Дважды проклятого бога. Магистр считал, что в бедах, обрушившихся на княжество, есть немалая доля его вины, поэтому после уничтожения миссии отрекшихся, оставив на попечение Горма дочь, сразу отправился в Суону.

Хозяин города сатрап Охтон к моменту его прибытия уже попал под влияние ублюдочного бога, но управляющее заклинание на Охтона было наложено в спешке, поэтому Диартену без особых усилий удалось это колдовство снять. Потом пришла ночь, названная Ночью Костров, когда на главной площади города сжигали продавшихся Виллу ублюдков, а через десять дней после этой памятной ночи под стены Суоны пришел Первый легион генерала Корга.

Взошло яркое солнце, и все утро Диартен, спотыкаясь, шел к своей цели, бормоча отвращающие заклинания голосом, упавшим до хриплого шепота. Помогало это слабо — картины, сменяющиеся в его голове, были одна ужаснее другой. Но постепенно его стало окутывать безразличие. В сущности, он перестал что-либо чувствовать, перестал волноваться. Он уже не ощущал физической боли, рвущей тело на части. Все его органы словно дремали. Однако закаленная годами воля толкала его еле живое тело вперед. «Еще немного, — как молитву повторял про себя магистр, — река в пещере делает петлю, и текущая по кругу вода ослабит давление Древней Твари на разум. Нужно просто дойти».

К полудню он набрел на небольшой лесной пруд и, наклонившись над ним, для того чтобы напиться, отшатнулся. Он увидел свое отражение в спокойной воде. Заострившиеся черты лица, горящие багровым светом глаза — Диартен что-то подобное предполагал, но не думал, что это произойдет так быстро. Его хриплый, каркающий смех прорезал стоящую над лесом тишину. Напившись, некромант с трудом поднялся на ноги и продолжил свой нескончаемый путь на запад. Ледяная вода на некоторое время вымыла из его сознания адский шепот и боль, и мысли некроманта вернулись на сутки назад…

За десять дней суонцы отбили шесть приступов и сожгли почти все осадные башни штурмующих город карателей. На стены вышли все, предпочтя смерть в бою смерти на алтарях безумного бога, и, когда в очередной раз легионеры откатились от города, оставив под стенами около сотни убитых, а отрекшиеся, воспользовавшись витающими над городом эманациями страха и боли, призвали Нергхала, Диартен понял, что наступило его время. За две сотни лет, которые некромант отдал служению своей госпоже, Кильфата даровала ему возможность ее однократного призыва, и сейчас наступил как раз такой момент.

Справиться с Лордом Тьмы в одиночку могут только Владыки или… боги. Диартен понимал, что за призыв госпожи ему придется заплатить собственной жизнью, и ни на секунду не усомнился в принятом решении. Стоя на площади перед воротами, на глазах вымотанных защитников города магистр своим верным крисом перерезал себе вены и, подняв руки вверх, запел песню призыва, чувствуя, как вместе с текущей по запястьям кровью из него вытекает жизнь.

С оглушительным грохотом рухнули городские ворота, противно заскрежетали рвущиеся подъемные цепи, и в облаке поднявшейся пыли в город ступила Древняя Тварь. Нергхал повел из стороны в сторону массивной головой, пока его горящие вечным голодом черные провалы глаз не остановились на стоящем напротив ворот маленьком тифлинге. Безошибочно определив в нем врага, Лорд Тьмы, стряхнув со своей спины деревянные и каменные обломки, распахнул огромную, украшенную иглами зубов пасть и издал торжествующий рев. Градом осколков брызнули стекла окрестных домов, ополченцы из обороняющих ворот сотен, корчась в судорогах, попадали на камни площади, тело магистра скрутила нечеловеческая боль, но некромант не шелохнулся. Что ему боль, он уже шагнул за черту бытия. Его песня ни на секунду не прервалась, и, когда разъяренное чудовище, ломая когтями брусчатку, рванулось к дерзкому тифлингу, из-за спины магистра в грудь Древней Твари ударили лучи Первозданной Тьмы.

— Отойди, — тихий голос прозвучал в ушах магистра. Некромант послушно отступил на несколько шагов влево, обернулся и в восхищении замер. У него получилось! Госпожа откликнулась на его зов!

Кильфата была прекрасна! Закрытое спереди платье богини, переливающееся всеми оттенками тьмы, мягко и изящно облегало ее безупречную фигуру. Огромные карие глаза оживляли ее тонкие, правильные черты лица, а копна черных, скрепленных затейливой заколкой волос рассыпа́лась по алебастрового цвета плечам. Из слегка разведенных в стороны рук богини в грудь растерявшего весь запал Лорда Тьмы били два иссиня-черных луча. «Ради этого стоило жить и умереть», — пронеслось в голове некроманта, любующегося своей госпожой, и Диартен устало улыбнулся.

— Вот, возьми, — спокойный голос Кильфаты вернул уходящего за грань магистра на землю, а волна исцеляющего тепла полностью восстановила его силы. Он посмотрел на лежащий на ладони богини великий камень души с плененной сущностью Нергхала и удивленно поднял на богиню взгляд.

— Как? Я же призвал тебя. Госпожа, я ведь должен…

Но изящный пальчик богини прикрыл ему рот.

— Молчи! Ты сам взял на себя эту ношу. Я не могу уничтожить Лорда, но ты знаешь, где и как это нужно скрыть, чтобы проклятый не добрался до своего слуги.

— Я понял, — Диартен взял протянутый ему теплый камень и убрал его в карман, краем глаза заметив, как едва пришедшие в себя ополченцы пытаются перекрыть ворота от рвущихся в город карателей. — Я сделаю все, как вы хотите.

— Иди же, мастер! Передашь этот камень достойному, а я… Я буду ждать тебя в конце твоего пути. — Девушка провела по его щеке холодной ладошкой, а в ее глазах мелькнула затаенная боль…

Все это было лишь сутки назад.

Тропа наконец вывела его на широкую, окруженную лесом поляну. Дошел! Осталось немного — он запечатает пещеру изнутри непроходимой для нежити преградой, и, если его телом и сознанием овладеет Древняя Тварь, она уже не сможет покинуть этого места. Диартен подставил лицо прохладному ветерку и застыл, устало опустив плечи. Ему вдруг стало страшно, волны ужаса накатили из самых глубин его души, холодными липкими пальцами сжали сознание и сердце, а зловещий шепот в голове зазвучал похоронным набатом.

— Нет! — прошептал магистр, нечеловеческим усилием воли разрывая оковы ужаса и вызывая перед глазами лик богини, который окончательно избавил его от накатившего наваждения. — Я дошел, госпожа! — потрескавшимися губами прошептал Мастер Смерти и, бросив прощальный взгляд на стоящее над лесом солнце, качаясь, направился к чернеющему входу в подземелье.

— Криан! Дар, да очнись же. — В голосе Сальты проскакивали панические нотки.

— Тут я, — перед глазами еще плыли разноцветные круги, но я уже вполне осознавал происходящее, — все в порядке.

— В порядке?! Да ты пять минут лежал без движения!

— Так бывает, — вздохнул я, тяжело поднялся с каменного пола и посмотрел на зажатый в моей ладони камень души. Внутри пирамидки клубилось серое марево. Теперь и я почти физически ощущал биение скованной в нем Великой Сущности. Спасибо Альтусу за подаренную защиту от ментала, благодаря ей вместо отвратительного шепота я слышал лишь невнятное бормотание, а в сознании не возникало никаких отвратительных видений.

Вам доступно задание «Воля Кильфаты».

Тип задания: легендарное; уникальное.

Разбейте камень души. Освободите сущность Нергхала и убейте Великого Лорда Тьмы.

Награда: опыт; повышение репутации с богиней смерти Кильфатой; повышение репутации со всеми расами Мира Аркона до неприязни (в случае уже имеющейся более высокой репутации с какой-либо расой эта репутация остается неизменной); неизвестно.

Внимание! Для выполнения этого задания Вам потребуется помощь не менее чем трехсот союзников.

Внимание! Задание ограничено по времени! Если Вы в течение месяца не освободите Нергхала, заключенного в камне души, то Великий Лорд Тьмы выйдет на свободу самостоятельно. Если при этом Древняя Тварь в течение пяти часов не будет убита, репутация с той расой, на территории которой это произойдет, упадет до значения «ненависть».

«Охренеть! Этот Лорд сильнее Шаартаха, — подумал я. — И что вообще за квест такой, от которого невозможно отказаться? Я, конечно, могу оставить камень души здесь, но счетчик времени уже включился, а заработать ненависть со всеми доминионами я не хочу, и, скорее всего, в этом случае мне не поможет даже курьерский знак.

— Может быть, ты объяснишь нам, что случилось? — оторвала меня от раздумий неугомонная лучница.

— Командир в своем сне, наверное, увидел богиню любви Лату, а ты отрываешь его от благостных воспоминаний ее божественных форм, — с толикой сарказма в голосе попытался заступиться за меня Риис. По крайней мере, на его лице читалось искреннее возмущение.

— Нет, я видел Кильфату, — вернул я усмешку разом побледневшему магу. — И у меня есть от нее задание, потом расскажу, в чем оно заключается. А сейчас пора уходить.

Я наклонился и подобрал с земли легкое тело мертвого магистра, почему-то не хотелось убирать его в инвентарь, словно вещь.

— Мы похороним его на поверхности. Он, как никто другой, это заслужил, — бросил я в ответ на изумленные взгляды соклановцев и, осторожно придерживая лежащее у меня на плече тело мертвого Мастера Смерти, не оборачиваясь, направился в сторону выхода.

Прах некроманта мы похоронили под дубом, стоящим неподалеку от входа в подземелье. Демоны, узнав, что совершил этот тифлинг, проявили невиданное рвение, собирая для погребального костра дрова и выкапывая под деревом яму. Потом мы все вместе стояли и молча смотрели, как пламя пожирает останки принесшего себя в жертву Мастера Смерти.

— Дар, ему ведь хорошо там, в Пламени? — тихим голосом спросила меня Реена, когда последний камень лег на могилу некроманта.

— Уверен в этом, — кивнул я девушке, — ведь магистр ушел к своей госпоже.

— А какая она? Ты ведь видел ее. — На щеках демонессы все еще блестели дорожки от слез, но глаза горели каким-то нездоровым любопытством. — Говорят, лик богини смерти ужасен…

Демоны вокруг замерли и перевели на меня взгляды. Некоторое время я молчал, стараясь подобрать слова, а в наступившей тишине было слышно лишь, как над головой от ласковых касаний ветра шелестят листья могучего дерева.

— Она красивая, — наконец тихо произнес я, — и… желанная. Такой видел ее некромант, и такой она запомнилась мне…