Нелегалы

Георгий Юрский (2024)

В родительском доме дочь обнаруживает убитыми мать и отца. Вызывает полицию. На грабеж непохоже: везде порядок и уют. На бытовуху не тянет: и сами Берштейны — люди интеллигентные, хоть и с непонятным прошлым, и соседи их — миролюбивые старики. Разве что есть один — Гришка Соболев, хулиган. Одного из его псов-алабаев, свободно шныряющих по соседским участкам, Максим Петрович Берштейн застрелил пару лет назад. Неужели запоздалая месть?.. А может, конфликт отцов и детей? За миловидными личиками дочерей, льющих слезы по убиенным родителям, часто скрываются жестокие и хладнокровные преступницы… А тут еще всплывает нераскрытое дело тридцатилетней давности о застреленной супружеской паре пенсионеров. За дело берется молодой полицейский Никита Самойлов. Ему помогает возлюбленная — оперуполномоченная ФСБ Зоя Яковлева. ЧИТАЙТЕ ЦИКЛ РОМАНОВ ГЕОРГИЯ ЮРСКОГО О РАССЛЕДОВАНИЯХ НИКИТЫ САМОЙЛОВА И ЗОИ ЯКОВЛЕВОЙ: — ВЫСТРЕЛ ПО ВИДИМОЙ ЦЕЛИ — НЕЛЕГАЛЫ

Глава 3

Вернувшись в свой кабинет, Никита понял, что у него есть время подумать над убийством Сазоновых. Хотя он не до конца проникся мыслью о об одинаковой важности всех убийств несмотря на сроки давности, полицейский решил поработать над этим делом. Во время допроса Нины его озарила мысль, что как одно, так и другое убийство могло произойти из-за денег. Он еще раз пролистал пожелтевшее уголовное дело, добрался до листочка с данными дочери Сазоновых. После недолгих поисков она нашлась. Фамилию она дважды поменяла, но точная дата рождения и имя отчество позволило ее быстро найти.

— Татьяна? — дозвонился он по номеру, найденному в базе Госуслуг.

— Да, — раздался настороженный женский голос. — А кто это?

— Смоленский уголовный розыск. Подняли дело ваших родителей, новые обстоятельства вскрылись. Можем увидеться переговорить?

— А как Ваша фамилия? Могу я Вам перезвонить? — женщина была явно напугана телефонными мошенниками.

— Конечно. Вот городской, — Никита продиктовал номер, — во всех справочных есть. Мобильный мой у Вас высветился. Зовут меня Самойлов Никита.

Спустя минуту на его местный телефон поступил входящий вызов. Это была Татьяна Лапушкина, в девичестве Сазонова.

— Можете подъехать или я подскочу поговорить? — спросил женщину Никита.

— Да я сейчас у сватов в гостях. В Краснодарском крае. Что там у вас открылось? — в голосе женщины все еще звучало недоверие.

— Ну смотрите, мы расследуем нераскрытые дела. Изучал вот материалы, тут протокол вашего допроса, там Вы указываете, что нет версий. Это правда?

— Конечно, когда допрашивали, не было. А когда полгода спустя наследство получила, оказалось, что все деньги со сберкнижки сняты были. За два дня до убийства. Я менту вашему звонила, так он вполуха послушал и трубку повесил, — Татьяна начала заводиться.

— Интересно. А на что родители могли деньги снять? — Никита проигнорировал раздражительный тон.

— Я же этому дураку вашему говорила. На машину наверняка сняли. Отец всегда хотел, мать не давала. А тут видимо уболтал ее, — женщина вздохнула.

Чувствовалось, что боль утраты хоть и ушла в прошлое, но все-таки всплывала в памяти дочери.

Никита поспрашивал ее еще немного, но больше ничего вспомнить она не могла. Татьяна взяла с него честное слово позвонить ей по итогам проверки. Попрощавшись, он начал размышлять. Дела явно не были связаны, и заниматься «глухарем» у Никиты не было никакого резона, но ему стало обидно за честь мундира, так что он долистал дело до списка телефонных звонков и задумался. После пятиминутного раздумья Никита отправился к Воронцову.

— Сергей Сергеевич! Мне бы посоветоваться с умным человеком, — отвесил он комплимент начальнику. Впрочем, Никита относился к Воронцову с искренним уважением и с удовольствием пользовался возможностью получить совет. В отличии от отношений с отцом здесь он не чувствовал конкуренции с более опытным коллегой.

— Где ж его взять? — немедленно вопросом на вопрос ответил Воронцов, хотя по его позе стало ясно, что он готов слушать.

— А как в 1994 году машины покупали и продавали?

— Известно, как. На рынке. Автосалонов не было. Ну в «Рекламе-Шанс» или «Из рук в руки» могли объявление дать. А ты к чему спрашиваешь?

— Да там в показаниях в деле Сазоновых этого нет, а дочь сказала, что родители насчет покупки машины говорили. И, судя по наследству, деньги незадолго до убийства со счета сняли. Что, если их из-за денег на покупку машины порешили?

— Правильно мыслишь. А что тебе объявления дадут?

— Ну в деле есть распечатка звонков с номера городского телефона Сазоновых. Вдруг совпадет с объявлением. А где эти газеты могут храниться?

— А ты реально молодец. Для меня вот до сих пор каждый «глухарь», это как серпом по яйцам. Так что ты молодец, что роешь, — старый сыщик тепло посмотрел на Никиту. — Сходи в городскую библиотеку, попроси архив газет за 1994 год. Там точно должен быть.

Через полчаса Никита с коробкой конфет и банкой растворимого кофе был в городской библиотеке. Он угадал с презентом, библиотекарша оказалась любительницей попить кофе и охотно откликнулась на его просьбу порыться в архивах. Уже через двадцать минут он листал подшивку газет за декабрь 1994 года. От рекламных объявлений он пришел в умиление. Финансовые пирамиды, тайм-шеры, шубы из бобра, знакомства, поздравления ветеранов афганцев и много еще самого неожиданного ждало Никиту в разделе «объявления». Человеку, выросшему в эпоху интернета, даже представить себе было сложно такой способ купли продажи и обмена сведениями. «Как же неэффективно тут информацию искать. Не отфильтровать, не проранжировать», — на полном серьезе удивлялся Никита.

Наконец он добрался до автомобильных объявлений. Периодически сверяясь с копией выписки, полицейский начал проверять номера телефонов. Продавались через газеты самые разнообразные машины: неведомые ему марки, такие как СААБы, Доджи Спириты и Шевроле Кавальер. Знакомые названия, вроде Мерседеса и БМВ, веселили его черно-белыми фотографиями старых моделей. Везде расписывались гидроусилители руля, электрические стеклоподъемники и магнитолы. Никита с трудом мог представить, что бывают машины без этого.

На третьем часу поисков ему повезло. Он нашел объявление о продаже ВАЗ-21093, «цвет „мокрый асфальт“, „длинное крыло“, 1991 года выпуска, магнитола со съемной панелью, антикор, 3500 долларов, торг уместен». Внизу был знакомый номер телефона и имя Антон. Половину терминов Никита не знал, но примерно догадывался, о чем идет речь. Он еще раз сверил телефон со списком, сфотографировал объявление, поблагодарил библиотекаршу и набрал Воронцова.

— Сергей Сергеич! Не зря я с вами советовался. Нашел объявление с номером телефона, по которому из дома убитых звонили. Девятка продавалась, — внутри молодого человека кипел азарт. Спустя почти тридцать лет найти зацепку в «глухаре», так на полицейском жаргоне называлось нераскрытое дело, это дорогого стоило.

— А что про этот и другие телефоны в деле написано? — Никита уловил искренний интерес в голосе начальника.

— Рапорт от милиционера, Сергеева, по-моему, что все абоненты опрошены и ничего подозрительного не установлено, у всех есть алиби и уважительная причина для звонка.

— Так… — протянул Воронцов. — Сергеев, опер, который дело вел, помер уже. В пандемию схоронили. А вот следачка вроде жива еще. Давай прямо сейчас к ней съездим. Я пока телефон найду и договорюсь, а ты меня подхватишь.

Через пятнадцать минут Воронцов уже сидел в машине Никиты.

— Жива и здорова Наталья Петровна. На пенсии, но голос бодрый. Давай в Киселевку рули, там она живет. Только классику свою не включай, мы филаромоний не заканчивали, — немного ворчливо предупредил подчиненного Воронцов.

Никита включил «радио шансон», так как знал музыкальные вкусы начальника. Конечно ему, выпускнику консерватории, было сложно смириться с такой музыкой, но он себя пересилил. Никита старался ехать как можно аккуратнее, стараясь не досаждать начальнику. Он его искренне уважал и не хотел портить о себе впечатление. Через полчаса они припарковались у двухэтажного домика старинной постройки. Выглядел он неказисто, облетевшая штукатурка и ржавая крыша нуждались в ремонте. У двери в подъезд стояла скамеечка, на которой сидела женщина преклонного возраста, но назвать ее старухой у Никиты язык бы не повернулся. Выглядела она для своих лет вполне достойно, была прилично одета и даже с чуть накрашенными ресницами. Впрочем, остатки былой красоты и так делали ее весьма привлекательной.

— Наталья Петровна, — протянула она руку Никите, после чего чмокнула в щеку Воронцова. — Внутрь не приглашаю. Там бардак редкостный. Давайте до кофейни прогуляемся.

— Как скажешь, — развел руками Воронцов. Через десять минут они сидели в сетевой кафешке и ждали заказанных напитков.

— Какое, ты говоришь, дело подняли? — Наталья Петровна приняла удобную позу и посмотрела на Воронцова.

— Сазоновых. Семейная пара застреленная. Помнишь такое?

— Да, припоминаю. Глухарь. Ну тогда и время такое было. Стреляли всех подряд. Даже подозреваемых в этом деле не было, некого даже колоть было.

— Смотри, в деле список телефонов был, куда звонили с телефона убитых. Там рапорт от Сергеева покойного, что всех проверил, все абоненты с алиби или с уважительными причинами для звонка. Чего он сами протоколы допросов не сдал?

— Ну ты же помнишь, какой он криворукий был. Там ни один протокол не по форме был составлен. А мы тогда же к прокуратуре относились, так просто на допрос не вызовешь. Я ему и сказала под мою диктовку рапорт написать.

— А сами протоколы не сохранились?

— Ну нет конечно. Но там все под копирку было. Все знакомые жены. В одном месте только показания были, что это приятель мужа.

— Случайно не Антон? — Никита двинул в сторону Натальи Петровны телефон с фотографией объявления.

— Да разве я запомню, — покачала она головой. — Помню только, что они, то ли рыбачили вместе, то ли охотились. Блин, неужели прозевали? Из-за денег на покупку чего-то дорогого? — Наталья Петровна цепко ухватила возможный мотив преступления.

— Ну так-то все к этому клонится. Машину собирались купить. И на этот номер звонили, — после небольшой паузы ответил Воронцов.

— Ох жалко, тогда не тебе это дело поручили, — всплеснула руками следователь. — Тебя бы на мякине не провели, лучше тебя никого в нашем «угро» не было.

— Спасибо на добром слове. Ну я тогда еще молодой был. Форточников и карманников ловил, — пожал плечами Воронцов. — Сейчас вот с молодежью попробуем найти. Приличная смена растет.

— Ну уж не чета тебе. До сих пор помню, как ты на воровскую сходку один пошел. Они же тебя могли на ремни порезать.

— Да ничего особенного. Воры тоже люди и обращение понимают. А парни нормальные у меня. Видишь, вон какие зацепки отрыли.

— Ни пуха вам ни пера! Большое дело сделаете. Не скажу, что из-за этого спать не могу, но на страшном суде зачтется, — то ли в шутку, то ли всерьез прокомментировала Наталья Петровна. Они поболтали еще пятнадцать минут, вспоминая общих знакомых, а Никита тем временем отошел в сторонку и набрал Мошковича.

— Привет. А там юное дарование рядом?

— Это Филипп что ли? Ну да. А что?

— Можешь его отправить на телефонную станцию, выяснить адрес, где вот такой номер стоял, — Никита продиктовал цифры. — А потом в адресный стол, или как это называется, чтобы выписку взять, кто там в 1994 году жил.

— А зачем это нам? — Мошкович опять начал свои мелочные придирки.

— Мы с Воронцовым сейчас со следователем поговорили по глухарю Сазоновых. Похоже на этот телефон они звонили, хотели машину купить. Возможно продавец на деньги позарился. Или сказал кому-то, — Никита специально упомянул фамилию начальника, чтобы добавить энтузиазма коллеге.

— Ну, ок, — протянул тот. — Отправлю сейчас.

Воронцов с Натальей Петровной уже закончили пить чай, Никита прикрыл пластиковой крышкой свой стаканчик кофе и прихватил с собой, после чего они не спеша тронулись в сторону машины и дома Натальи Петровны. По дороге в отдел Воронцова пробило на воспоминания.

— Ох, какая барышня в свое время видная была. Все повально влюблены в нее были. Прямо в драку, кому к ней пойти дело оформлять. Даже я грешным делом, пытался ее внимание привлечь, хоть и помладше ее был, — Воронцов не по годам озорно улыбнулся.

— Ну и? Привлекли внимание? — аккуратно поинтересовался Никита.

— Да ну, где там. Разок на свидание сходили. У нее какой-то поклонник богатый появился. Родила от него, а потом и вовсе ушла из органов. После декрета правда, пару дел вместе вели. Но сугубо профессионально, — как показалось Никите, Воронцов вздохнул с ноткой сожаления.

К моменту возвращения их в отдел в дверях они застали высокого мужчину в дорогих очках и красивом классическом костюме в тонкую полоску. Что-то в нем неуловимо выдавало родственные связи с Ниной, дочерью погибших Берштейнов.

— Здравствуйте. Лев? — рискнул Никита.

— Да. А Вы Мошкович? — мужчина выглядел взвинченным.

— Нет. Коллега его Самойлов. Пойдемте поговорим, — Никита провел магнитной карточкой по турникету, пропуская Льва, затем прошел сам.

Через десять минут они сидели в кабинете для допросов. Мошкович провел всю обязательную часть, после чего Никита взял инициативу на себя:

— Расскажите, когда последний раз с родителями общались?

— Полагаю, недели две назад, — Лев ответил после небольшой паузы, потерев переносицу.

— Лично или по телефону?

— Созванивался с мамой, — вздохнул мужчина.

— Что-то необычное в разговоре было?

— Да нет. Все как обычно, в основном про меня спрашивала. Как питаюсь, с кем встречаюсь, — Лев снова тяжело вздохнул.

— Четыре дня назад где вы были? В понедельник, стало быть? — Никита начал поддавливать.

— С утра на работе, а вечером, дайте вспомню. Ага, на теннисном турнире. А почему собственно… — начал было возмущаться сын погибших.

— Порядок такой. Надо все обстоятельства уточнить. Телефоны коллег, кто может подтвердить ваше местонахождение, дайте пожалуйста, — миролюбиво попросил оперативник.

Лев неодобрительно хмыкнул и написал на листочке пару телефонов.

— Спасибо, — примирительно кивнул Никита. — Про материальное положение родителей что можете сказать?

— Не нуждались. Я им квартиру в Москве купил, они ее сдавали, все время порывались мне деньги перечислять. Сестре подарки дорогие делали, мне тоже все время что-то пытались подарить, — Лев снова вздохнул.

— Сами кого-то подозреваете?

— Да кого я могу подозревать? Это вы должны преступников искать, — слегка истерично ответил Лев.

— Мы то как раз ищем. А у вас с отцом какие отношения были? — Никита продолжил допрос.

— Нормальные.

— Ссор не было?

— Не было, — сплетя пальцы, ответил Лев.

— У нас другая информация, — вперив взгляд в глаза свидетеля, произнес Никита.

— Да ну. Разные политические взгляды. Он патриот, я глобалист. Так, спорили из-за политики, — отмахнулся Лев. — А что на камерах то видно? Точно не сосед с собакой этой бешеной ему отомстил?

— У родителей Ваших камера стояла? — чуть не хором удивились Никита и Мошкович.

— Конечно. Сразу после инцидента с собакой отец поставил. Урод этот повадился гадить на забор.

Конец ознакомительного фрагмента.