Креахоновая крепость. Водовороты времени

Герман Рыльский, 2023

В далеком будущем есть цирк, кочующий по бескрайнему космосу от планеты к планете, согласно плотному графику гастролей. Среди труппы есть два молодых дарования: Яналия – отчаянная воздушная гимнастка и Гермес – талантливый фокусник и исполнитель опасных трюков. Приключения начинаются на планете Корот – во время представления все артисты и зрители на несколько мгновений переносятся в далёкое прошлое. Наши герои начинают собственное расследование, чтобы узнать причину этих скачков, но они даже не представляют, куда это их приведёт… Для широкого круга читателей.

Глава 3

Креахоновые ворота

03.08.2813. Открытый космос.

«Юрий Гагарин» держал путь в созвездие Весов. Обитателям корабля предстоял многодневный перелёт, заполненный репетициями и обыденными делами.

К восьми утра Яналия притащилась в кабинет химии. Занятия проходили в окружении центрифуг, аппаратов для дистилляции и лабораторных столов, оборудованных металлическими вытяжками. На потолке были заметны пятна копоти, следы от кислоты и взрывов — свидетельства неудачных опытов Теадемиса Боффина.

Яналия кивком поздоровалась с Гермесом и рухнула за парту. В их классе училось двенадцать человек и три инопланетянина — борирр Гулфи Ток и оргулы Линда и Терри Ночет. Внешне оргулы, гуманоиды с планеты Тенебрис, были похожи на людей. Их главное отличие заключалось в особых свойствах психики — практически все они были телепатами. Близнецы Линда и Терри выступали на ярмарке с номером «Чтение мыслей и предсказание грядущего». Сейчас из пятнадцати учеников в кабинете химии присутствовали четырнадцать — Тим Каев, как всегда, был на больничном.

Учитель опаздывал, и школьники во весь голос обсуждали вчерашнее происшествие. Те, кто в момент скачка находился на ярмарке, открыв рты слушали тех, кто пережил купание.

— Я два часа, понимаете — два часа! — наносила макияж, — говорила Абир Ар-Рази, эмоционально жестикулируя. — И что в итоге? Меня взяли и бросили в воду! Это же возмутительно!

Гай Молестус видел, как из воды появился огромный зелёный гребень, а Гулфи Ток утверждал, что его чуть не сожрали халлаки. Антония Панова, которой Яналия так и не успела вернуть одежду, слушала молча, шурша картами, и, когда все выговорились, произнесла:

— Похоже, вы побывали в прошлом.

— Я тоже так думаю, — поддержал её Гермес. — Тиша и Яналия видели первобытных борирров. А раньше на месте города вполне могло быть море. Очертания суши меняются со временем!

Класс загудел, обсуждая новую теорию. Яналия помалкивала. Она ещё не успела рассказать Гермесу о своих приключениях и о загадочном грузе, который провёз на корабль Роджер Моррисон. Вывод, что содержимое цистерны вызвало скачок, напрашивался сам собой. Яналии не терпелось поделиться с Гермесом своими подозрениями.

В этот момент в кабинет ворвался Теадемис Боффин. В руках он держал круглый аквариум, в котором находилось что-то бесформенное, коричневого цвета. Яналии показалось, что это грибы.

— Итак, приступим! — учитель поставил аквариум на стол, схватил планшет и принялся что-то стремительно печатать. На классной доске возникла химическая формула, от длины которой у Яналии помутилось в глазах.

Теадемис Боффин был знаменит своими научными опытами и полным пренебрежением к внешнему виду. Седые волосы учителя были вечно всклокочены, а мятый лабораторный халат украшали разноцветные пятна и дырки от реактивов и химикатов. Рассказывали, что однажды Боффин забыл надеть штаны, явившись на занятия в исподнем.

— Вот! — учитель отбросил планшет. — Сегодня мы должны синтезировать первый элемент ускорителя эволюции, который…

— Учитель Боффин, а что вы думаете о вчерашнем происшествии? — вскинул руку Игорь Ланде.

— Чего? — когда Теадемис Боффин терял мысль, то выглядел ещё безумней, чем обычно.

— Вчерашний скачок, — подсказала Яналия, не горевшая желанием приступать к разбору формулы.

— А… да, да… — Боффин рассеяно помахал рукой. — Я слышал об этом. Падение в море, борирры…

— Так значит, вас не было на корабле, когда это случилось? — уточнила Яналия.

— Нет! Я был в городе, закупал химикаты для наших опытов.

— Мы думаем, что корабль угодил в пространственно-временной разрыв! — уверенно заявил Гермес. — Всех, кто находился на борту, перенесло в прошлое, а потом обратно!

— Сомневаюсь! — отмахнулся Боффин. — Возможно, это была массовая галлюцинация. Да, скорее всего так и было!

Школьники недовольно загомонили.

— Я вся промокла! — воскликнула Абир. — До нитки! Выходит, мне это померещилось?

— Может, и померещилось, — скривился учитель. — Это могла быть мощная телепатическая атака!

— Это…

–…не имело ничего…

–…общего с телепатической…

–…атакой!

У близнецов Ночет было сиамское сознание, или «общая ментальность». Девочки думали сообща и разговаривали на особый манер — одна начинала фразу, другая её заканчивала. Яналия терпеть не могла близнецов, так и норовивших залезть кому-нибудь в голову. Однако сейчас она была с ними солидарна — вчерашнее купание произошло на самом деле.

— Пусть так, если вы лучше в этом разбираетесь! — пожал плечами Боффин. — Ну а сейчас нам следует сосредоточиться на формуле! Синтезировать нужное вещество мы будем из этих чудесных грибочков! Достаньте, пожалуйста, защитные очки и перчатки…

Учитель с умилением склонился над аквариумом. Яналия бездумно уставилась на формулу, понятную ей примерно так же, как письмена древних пангоидов. Скачок занимал её воображение куда больше, чем какие-то мерзкие грибы.

* * *

Ксенолингвистику (или попросту инопланетные языки) молодым циркачам преподавала лично директор школы, профессор Мут. Она была греем и, как все обитатели планеты Серпо, самым главным в жизни считала свою работу. Обычно на уроках Мут царила железная дисциплина, но Гермеса подвела его страсть к Технобитвам — вместо того чтобы слушать лекцию, он решил посмотреть на планшете прямую трансляцию с Большого чемпионата планет и, конечно же, получил отработку.

После уроков Яналия и Гермес направились в парк. Купив в автомате кофе, они расположились на лавочке. Было условное лето, то есть деревья, жизненными циклами которых управлял компьютер, красовались свежей зелёной листвой. Под зону отдыха на «Юрии Гагарине» был отведён огромный отсек, и парк занимал бо́льшую его часть. Компьютер имитировал не только смену времён года, но и время суток. Сейчас был день, и по ясному бледно-голубому небу, созданному при помощи голографической проекции, плыли белые облачка. С наступлением вечера на небе появлялись звёзды, а в парке загорались фонари.

— На этот раз повезло! — сказал Гермес, прочитав сообщение, переданное главным компьютером на его коммуникатор.

— Что там? — поинтересовалась Яналия, отхлебнув кофе.

— Отработка в трюме у Расула, сегодня в 16:00.

— Отлично, я с тобой!

Яналия старалась не упускать возможности повидаться с Расулом, главным механиком «Юрия Гагарина». Вообще-то, трюм корабля был зоной с ограниченным доступом, но подобные мелочи никогда не останавливали отчаянных друзей.

Гермес помолчал, а потом вдруг выдал:

— А может, это были астральные возмущения.

— Чего-чего? — переспросила Яналия. — Какие возмущения?

— Астральные, — Гермес кинул на подругу многозначительный взгляд. — Я о скачке. Возможно, он был вызван колебаниями в астрале. Отец именно так считает.

— А, твой отец! — фыркнула Яналия. — Ну тогда конечно!

Буфадон Гудини был известным чудаком, зацикленным на колдовстве, призраках и ведьмах.

— Напрасно ты смеёшься, — протянул Гермес. — Астрал — это не шуточки.

— Ладно, — Яналия поставила стаканчик с кофе на скамейку. — Тогда объясни, что такое этот твой астрал. В школе мне о таком не рассказывали!

Гермес сделал рукой неопределённое движение:

— Понимаешь… это как бы тонкий мир.

— Плоский, что ли?

— Да нет же! Тонкий на энергетическом уровне…

Яналия покачала головой:

— Я не понимаю!

— Ну что тут непонятного! — поморщился Гермес. — Астрал он и есть астрал! Место, где живут всякие духи, привидения!

— О да! — Яналия рассмеялась, хлопнув себя по коленям. — Теперь я всё поняла! Привидения, значит? А ещё наверно эти… гремлины! Расул рассказывал, они портят разную технику, и даже космические корабли…

Тем временем на центральной аллее показалась Тиша Крейн. На ней было серое платье, словно специально подобранное, чтобы не привлекать к себе внимания. На шее у Тиши Яналия заметила бирюзовую ракушку, прицепленную на шнурок.

— Эй, Тиш! Привет! — заорала Яналия, размахивая руками.

Вздрогнув, Тиша огляделась. Узнав друзей, она улыбнулась и помахала в ответ.

— Иди сюда! — крикнула Яналия.

Пересекая аллею, Тиша спрятала ракушку за ворот. Присутствие Гермеса Гудини, как обычно, вгоняло бедную девочку в ступор; она шла, словно сомнамбула по канату, натянутому под куполом цирка.

— Что, гуляешь? — спросила Яналия.

— Да я так… — пробормотала Тиша, отводя взгляд.

— Так — это как? — уточнила Яналия.

— Меня мадам Симона ждёт. Я ей обещала… с уборкой помочь.

Яналия понимающе кивнула. Среди Крейнов Тише жилось не особо сладко. Она находила отдушину в обществе мадам Симоны, старой цыганки.

— А вот, кстати, — сказал Гермес, пихнув Яналию в бок. — Сходи к мадам Симоне. Она ведьма, она тебе подробно объяснит, что такое астрал!

— Мадам Симона не ведьма, а цыганка, — сказала Яналия.

— Это одно и то же!

— Что ты несёшь! Даже слушать противно!

Тиша переводила взгляд с Яналии на Гермеса и обратно.

— Так я, наверно, пойду? — произнесла она, отступив на пару шагов.

— Подожди! — Гермес поднялся с лавочки. — Мы с тобой.

— Ой, а может в другой раз? — испугалась Тиша. — Мадам Симона просила…

— Да успокойся ты, — бросил Гермес. — Если надо, мы и с уборкой поможем. Время ещё есть, у меня отработка в четыре начинается.

Апартаменты мадам Симоны располагались в дальнем конце жилого яруса. Яналия, Гермес и Тиша, выглядевшая так, словно шла на расстрел, а не в гости, поднялись на лифте и, миновав череду коридоров, остановились возле нужной двери.

Тиша позвонила, и автоматическая дверь распахнулась. В прихожей царил полумрак, точно так же, как в ярмарочном шатре мадам Симоны.

— Здравствуйте, — произнесла Тиша, чуть повысив голос.

— Заходи, дорогая, заходи! — донеслось из глубины квартиры. — Ты сегодня не одна, с товарищами?

Тиша, а следом за ней Яналия и Гермес переступили порог. Прихожая была завалена всевозможным барахлом и оттого казалась тесной. Яналия неловко повернулась и едва не опрокинула керамическую напольную вазу, из которой торчали зонтики и трости с вычурными набалдашниками. Прихожую от гостиной отделяла декоративная штора, сделанная из разноцветных деревянных бусин.

— Мадам Симона, — сказала Тиша, — я пришла помочь с уборкой!

Бусины, постукивая друг о друга, раздались в стороны, и в дверном проёме возникла немолодая, полного телосложения цыганка, облачённая в красную шаль, цветастую блузу и дюжину разноцветных юбок, надетых одна поверх другой.

— Дорогая, ну что ты, мы же позавчера всё убрали, — произнесла мадам Симона. — И пыль с полок вытерли. Давай уж, как собирались, выпьем чая, погадаем!

Тиша мигом покраснела, почти сравнявшись цветом с шалью мадам Симоны, а Яналия и Гермес украдкой переглянулись. Было нетрудно догадаться, на кого собиралась гадать бедная Тиша.

— А вы тоже пришли погадать? — спросила мадам Симона, бросив на Яналию и Гермеса пристальный взгляд. — Или просто так, за компанию?

— Вообще мы хотели спросить у вас, что такое астрал, — сказал Гермес.

— Но можно заодно и погадать, раз уж зашли, — добавила Яналия. Ей вдруг стало любопытно, что такого особенного находит в этом Тиша Крейн. Недаром же она часами просиживала у мадам Симоны, помогая ей по хозяйству и гадая на сердечные дела.

— Проходите, располагайтесь, — сказала мадам Симона, делая шаг в сторону и придерживая штору.

В гостиной было тепло и пахло экзотическими благовониями. Горела единственная лампа, освещая поверхность круглого стола в центре комнаты. Там лежали карты и стоял большой хрустальный шар на металлической подставке. Вдоль стен располагались тяжёлые шкафы и полки, под завязку забитые старинными книгами, посудой, подсвечниками и необычными сувенирами с разных планет.

— Дорогая, заваришь нам чая? — попросила мадам Симона.

Тиша кивнула и выскользнула из комнаты.

Яналия сразу прошла к столу и села на деревянный стул с высокой спинкой, а Гермес сделал круг по комнате, разглядывая содержимое полок. Мадам Симона опустилась в глубокое кресло и, прищурившись, наблюдала за юношей.

— Это настоящий человеческий череп? — спросил Гермес, заглядывая в один из шкафов.

— Это череп оргула, графа Вельзевецкого — пояснила мадам Симона. — Инквизиторы церкви Искупления обвинили его в занятиях чёрной магией и казнили.

— Это, наверно, давным-давно было? — спросила Яналия.

— Девочка, мы же говорим о Тенебрис! — произнесла мадам Симона. — Это случилось восемьдесят лет назад!

— И оргулы ещё обижаются, что их никто не любит, — пробормотал Гермес, опустившись на стул. — Откуда у вас этот череп?

— По наследству достался, — сухо ответила мадам Симона. — Итак, перейдём к делу! Вы хотите погадать на ситуацию, какое-то событие, или, может, на человека?

— На человека, а заодно и на ситуацию! — Яналия первым делом подумала о Роджере Моррисоне. — Мне кажется, один мой знакомый занимается чем-то запрещённым. Боюсь, от его махинаций могут пострадать люди!

Гермес удивлённо глянул на подругу:

— Я надеюсь, ты сейчас не обо мне?

Яналия только отмахнулась:

— И вот я не знаю, как поступить. Может, я вообще ошибаюсь на его счёт, а может, и нет…

Мадам Симона собрала со стола карты и принялась их тасовать. Её пальцы, унизанные массивными золотыми перстнями, двигались медленней, чем у Антонии, но тоже весьма проворно.

— Как зовут этого человека?

— Не могу сказать, — Яналия покачала головой. — Честно, не имею права!

— Хорошо, поглядим, что скажут космические Таро! — мадам Симона поочерёдно достала из колоды три карты и выложила их на стол рубашкой вверх. — Первая карта раскрывает сущность человека, на которого мы гадаем.

Цыганка перевернула карту, продемонстрировав изображение деревянной марионетки, одетой в костюм Арлекина. Кукла танцевала, а на её лице застыло бессмысленное выражение. Сам кукловод прятался в тени, на рисунке был виден лишь его сгорбленный силуэт.

— Человек, которого ты подозреваешь, — всего-навсего инструмент в чужих руках. Он действует по указке. Хочешь разобраться в ситуации, смотри, куда тянутся ниточки, — мадам Симона постучала согнутым пальцем по изображению кукловода, после чего перевернула вторую карту. Яналия увидела птенца, наполовину показавшегося из скорлупы. Яйцо застыло посреди чёрной космической бездны, над ним вращались огненные спирали галактик. — А это — ты, космический птенец.

— А почему я птенец? — такое сравнение показалось Яналии немного обидным.

— Карта говорит, что твои главные свершения — впереди. Для птенца мир ограничен его скорлупой, уютной и безопасной. Но рано или поздно скорлупа даёт трещину. Тебе предстоит измениться, сейчас ты находишься в начале долгого, опасного пути.

Мадам Симона перевернула последнюю карту, и друзьям открылась картинка, на которой астрозавр и пангоид обменивались рукопожатием. На обоих была военная форма устаревшего образца.

— Союзники! — изрекла мадам Симона. — Неожиданно, что и говорить!

— Что это значит? — Яналия привстала и вытянула шею, чтобы лучше разглядеть карту.

— Видишь ли, астрозавры и пангоиды когда-то воевали между собой.

— Да, помню, мы учили по истории.

Гермес, испытывавший стойкую неприязнь к преподавателю истории, издал гортанный звук — нечто вроде уничижительного хрюканья.

— Тогда ты знаешь, что на войне иногда заключаются неожиданные союзы, — наставительно произнесла цыганка. — Тот, кого ты считаешь врагом, однажды придёт тебе на помощь!

— Быть того не может! — воскликнула девушка, опускаясь обратно на стул.

— Есть и другой вариант: ты поможешь тому, кого сейчас считаешь врагом.

— Вот уж сомневаюсь!

— Что ж, время покажет, — мадам Симона собрала карты.

Меж тем Тиша принесла чай. Яналия молча взяла чашку, размышляя о словах мадам Симоны. Возможно ли, чтобы у неё и агента Моррисона когда-нибудь появились общие дела? По её мнению, пророчество звучало спорно.

— А ты, — цыганка отставила чашку и устремила на Гермеса испытующий взгляд, — хочешь задать вопрос картам?

— Да мне и спрашивать особо не о чем, — пожал плечами Гермес. — А могут ваши Таро рассказать что-нибудь обо мне самом?

— Обо мне, любимом, — подсказала Яналия.

— Ну разумеется! — мадам Симона перетасовала колоду и протянула её Гермесу. — Вытащи одну карту.

Тиша внимательно следила за происходящим, прижав к груди опустевший поднос. Гермес вытащил карту и положил её на стол.

— Узник! — произнесла мадам Симона.

На карте был изображён полутёмный карцер с маленьким зарешёченным окном. На полу сидел человек в изорванной рубашке. Дверь карцера была распахнута, но узник с тоской глядел в окно.

— Этот человек в любой момент может покинуть свою тюрьму, — произнесла мадам Симона. — Замки давно открыты, однако он бездействует. Видишь ли, его свобода…

— Я понял, хватит, — произнёс Гермес чуть более резко, чем требовалось.

Тиша едва не выронила поднос, мадам Симона вопросительно подняла бровь.

— Похоже, в этот раз не сработало, — сказал Гермес. — На меня это совершенно не похоже.

— Тебе виднее, — легко согласилась мадам Симона и убрала карту в колоду. — Это всего лишь гадание, не следует относиться к нему слишком серьёзно.

— Да, конечно, — согласился юноша. — Я тоже так думаю.

Яналии стало неуютно, словно в жарко натопленную гостиную проник ледяной сквозняк. Карта «Узник» как будто намекала на события четырёхлетней давности, когда ей и Гермесу действительно довелось побывать в карцере…

— Если у вас ещё остались вопросы… — произнесла мадам Симона.

— Нет-нет, — Гермес поднялся. — Спасибо за чай и за гадание. Нам, к сожалению, пора.

— Ты что, расстроился из-за этой карты? — спросила Яналия, когда за ними захлопнулась дверь.

— Ещё чего! — презрительно усмехнулся Гермес. — Просто мне не понравилось, что меня сравнивают с каким-то узником. Кажется, про птенца тебе тоже показалось обидным.

— Ну да, ещё бы…

До лифта друзья шли в молчании. Уже в кабине Яналия вспомнила:

— Кстати, про астрал мы так и не спросили.

— А, подумаешь, — пожал плечами Гермес. — Всё равно это чушь!

* * *

Из тёмного ангара доносился лязг и грохот, что-то вспыхивало и шипело. Роботы-подмастерья таскали с места на место трубы и металлические ящики. Рабочую часть помещения хаотично освещала дюжина прожекторов, подвешенных на металлических фермах; Расул в перекрестье двух лучей мерно бил кувалдой по какой-то железке. Его гигантская искривлённая тень плясала на стене.

— Расул, ты видел, как Чёрное Лезвие разделал Громилу? — с порога завопил Гермес. — Циркулярной пилой, сверху донизу!

— Видел, — сказал Расул, не отрываясь от работы. — Чёрное Лезвие отправляют на переплавку.

— Что?! — Гермес остолбенел. — Ты шутишь?

— В циркулярной пиле была примесь креахона. Двадцать процентов, к твоему сведению!

Даже Яналия, ничего не смыслившая в Технобитвах, знала, что это против правил. Боевые роботы могли быть из любого известного металла, кроме креахона.

— Ничего себе!.. — Гермес присвистнул.

— Я сразу понял, в чём дело! — Расул последний раз ударил молотом по железной заготовке, поднял её над головой и пристально осмотрел. — Не может обычный диск так запросто резать стальную броню.

— Жалко Чёрное Лезвие! — сказал Гермес. — Команду, наверно, оштрафуют?

— Конечно! Пустят по миру с голой ж… — последнее слово потонуло в грохоте отброшенного молота.

Большинству юных циркачей главный механик «Юрия Гагарина» внушал трепет. И причина была даже не в его огромном росте и внушительных мускулах, которые при каждом движении перекатывались под смуглой кожей. Расул производил впечатление недружелюбного и опасного типа, которого лучше обходить стороной. Худое лицо, впалые щеки, коротко, по-военному стриженные волосы и борода… Яналия даже не могла с уверенностью сказать, сколько Расулу лет — возможно, сорок, а может, пятьдесят или больше. Вдобавок, главный механик был киборгом — левую руку ему заменял металлический протез. Там, где механическая рука соединялась с живым телом, бугрились шрамы. Яналия понятия не имела, как Расул потерял руку и где обзавёлся протезом, но операцию ему явно делали не в элитной клинике пластической хирургии.

Расул сдвинул на лоб очки-консервы и вышел из-за наковальни. На нём, как обычно, были мешковатые штаны защитного цвета и высокие солдатские ботинки; голый торс покрывали татуировки, намекавшие на связь с пиратскими кланами.

— Рассказывайте, чем обязан? — механик строго посмотрел на подростков.

— Мы на отработку! — бодро заявил Гермес.

— Ага, понятно. А ты чего? — Расул покосился на Яналию.

— А я так, за компанию!

Это, конечно же, было нарушением — она не имела права находиться в трюме без допуска. Однако для Яналии и её приятеля Расул делал кое-какие послабления.

— Пошли! — сказал механик, направляясь к выходу.

Они покинули ангар через автоматическую дверь, раскрашенную жёлто-чёрными косыми полосами. Шагая по гулким техническим коридорам, девушка разглядывала металлические стены. Разговор о дисквалификации робота напомнил ей давнюю лекцию Архимеда, циркового старожила и специалиста по истории «Олимпа». Он рассказывал, что «Юрий Гагарин» был полностью сделан из креахона, а креахон, как известно, ценился дороже золота. Яналия попыталась представить гору золота размером с их цирк. Невероятно…

Расул привёл гостей в свою каморку. Стальной верстак в центре служил хозяину обеденным столом. Хозяин передвинул грязную посуду и электронные приборы с одного конца верстака на другой, оставив только банку с джемом и металлические кружки.

— Кофе?

Яналия и Гермес дружно кивнули.

Выудив из кучи хлама пульт дистанционного управления, Расул включил кофемашину. Яналия не представляла, на какой свалке Расул откопал этот антиквариат. Передняя панель с надписью «Space coffee machine» была треснута, из щелей в корпусе валил пар. При этом агрегат пыхтел, сопел и подпрыгивал, как мистер Валрус, упустивший выгодную сделку.

Яналия взобралась на кресло с колёсиками и обернулась вокруг своей оси. Стены, пол и потолок здесь были из металла, на стыках листов торчали массивные шляпки болтов.

— Расул, а правда, что «Юрий Гагарин» сделан из креахона? — поинтересовалась Яналия, оттолкнувшись ногами от пола. Проехав полкомнаты, она остановилась, уткнувшись в край верстака.

— Только наружная оболочка, — Расул извлёк из чрева адской машины запотевший стеклянный кофейник. Несмотря на шум и клубы пара, «Space coffee machine» варила отличный кофе — не хуже, чем новенькие автоматы, установленные наверху.

— Значит, это не креахон? — Яналия запрокинула голову, разглядывая потолок.

— Это сталь, — главный механик разлил кофе по кружкам.

— А что такого особенного в этом креахоне?

— Ну ты спросишь, — усмехнулся Гермес.

— У креахона очень прочные молекулярные связи, — пояснил Расул. — Это неразрушимый металл. Его невозможно расплавить, просверлить или прожечь лазером.

— А как же его обрабатывают? — удивилась Яналия.

— Никто этого не знает, кроме греев. Они — монополисты по части креахона.

Расул поставил кружку на верстак и взял со стола какую-то железку. Гермес и Яналия подались вперёд, чтобы лучше видеть. Загнутое лезвие из тусклого серого металла напоминало коготь.

— Это что? — спросила Яналия.

Вместо ответа Расул размахнулся и метнул лезвие через всю комнату. Оно вонзилось в стальную стену, словно в деревянную мишень. Гермес присвистнул.

— Греи процветают, поставляя креахон на другие планеты. Бронежилет из креахона стоит как небольшой космический катер.

— Во сколько же обошлось строительство «Юрия Гагарина»? — спросила Яналия. — И зачем понадобилось тратить столько денег? Это же глупость!

— Говорят, первый директор КосмоЦирка, строивший этот корабль, был параноиком, — Расул подошёл к стене и вытащил креахоновое лезвие. — Он боялся космических пиратов.

— Имея столько денег, невольно станешь параноиком! — заметил Гермес.

— При его жизни цирк себя так и не окупил, между прочим. Но мы должны сказать ему спасибо — безопаснее корабля, чем этот, просто не существует, — Расул положил лезвие на стол, взял кружку и одним глотком допил кофе. — Ну что, отдохнули? Идём работать!

— Как работать? — огорчился Гермес. — Может, займёмся Самураем?

— Ты же на отработку пришёл? Значит, будешь отрабатывать.

Дружба дружбой, но в вопросах дисциплины Расул напоминал отставного солдата, скучающего по военной службе. Яналия усмехнулась — Гермес рассчитывал, что его отработка начнётся болтовнёй о Технобитвах, а закончится очередной попыткой поставить на ноги Самурая. Самураем звали боевого робота, который в незапамятные времена выступал на Технобитвах, а теперь стоял в одном из ангаров, частично разобранный. Расул приобрёл его за гроши на каком-то сайте, притащил на корабль, и в свободное время чинил.

Друзья покинули каморку. Расул привёл их к винтовой лестнице, ведущей вниз. Колодец был узким и тёмным, снизу доносился гул механизмов. Спускаясь, Яналия чувствовала, как вздрагивает металлическая конструкция, когда тяжеленные ботинки Расула опускаются на очередную ступеньку.

Колодец оказался неожиданно глубоким и окончился небольшим отсеком, похожим на кабину лифта с единственной дверью. Расул толкнул её и пропустил Яналию вперёд. В этой части трюма ей бывать не доводилось. В обе стороны, постепенно закругляясь, уходил широкий коридор, потолок был таким высоким, что терялся в темноте.

— Где это мы? — поинтересовался Гермес.

— Почти в самом низу, возле наружной обшивки, — Расул указал на стену, противоположную двери, из которой они вышли. — За этой переборкой открытый космос.

Расул двинулся налево, Яналия и Гермес — следом за ним. Впереди, на полу, было разлито что-то чёрное и блестящее. Гермес, видимо, почуяв подвох, спросил:

— Чего это там такое?

— Машинное масло, — сообщил Расул. — Наверху прорвало трубу, надо заделать течь.

Вязкая жидкость затопила чуть ли не половину коридора. Сверху капало, жирные капли разбивались о маслянистую поверхность со смачным «плюм!»

— Я полезу наверх, буду устранять протечку. А ты уберёшь здесь, внизу.

Гермес поморщился. Яналия знала, как он ненавидел пачкать руки.

— А что, нельзя было прислать сюда робота-уборщика?

Расул доверительно хлопнул Гермеса по плечу, так что у того подкосились колени:

— Можно было.

Расул показал Гермесу чулан, где хранился хозяйственный инвентарь и, воспользовавшись привинченными к стене скобами, полез наверх. Бормоча проклятия, Гермес переоделся в оранжевый рабочий комбинезон. Он выглядел подавленным, все девять очков из десяти по шкале унылости, где десятка — это Гай Молестус. Не обязанная работать, Яналия устроилась на полу, куда не достала масляная лужа. Пока Гермес возился с вёдрами и тряпками, она надела наушники и включила музыку. Сегодня в сети появился новый альбом «Космических негодяев». Яналия считала эту группу лучшей из лучших. Вокалисткой у них была крылатая фрея (нереальный голос и сплошные татуировки!), на бас-гитаре играл человек, а за барабанами сидел астрозавр. Да, и ещё грей-клавишник. Греи не только делали лучшие во вселенной синтезаторы, но и были классными исполнителями, это уж всем известно.

Яналия фальшиво подпевала припев, мотая головой, когда её пихнул Гермес. Он был с ног до головы в машинном масле, даже волосы слиплись и висели жирными сосульками. Яналия вытащила один наушник.

— Чего?

— Директор Мут тебе доплатила?

— За что?

— Ну, чтобы ты превратила моё наказание в пытку. Можно как-нибудь без пения?

— Ой, ты завидуешь, — отмахнулась Яналия. — Фанделина несколько раз предлагала мне записаться в хор, чтоб ты знал.

— Так никто же не хочет, вот она всем подряд и предлагает! — Гермес провёл рукой по волосам, отчего они встали торчком. — Не представляю, как я буду отмываться! Чёрт!

— Отмоешься… ко дню святого Патрика!

Гермес замахнулся промасленной тряпкой, Яналия отбежала подальше и показала приятелю язык. Тряпка пролетела мимо, только несколько брызг упали на кеды.

— Вернёшься, искупаю тебя в масле, — пообещал Гермес.

Яналия вернула на место вынутый наушник и направилась прочь от растёкшегося масла. Гермес вполне мог сдержать обещание, поэтому она решила пройтись и осмотреться.

Это был скучный служебный коридор, и не более. Яналия уже собралась повернуть обратно, когда заметила впереди огромный металлический люк, утопленный в стену. На круглой плите, массивной и шершавой, располагались зубчатые колёса разного размера.

«А ведь Расул говорил, что за этой переборкой — открытый космос», — вспомнила Яналия.

Она побродила туда-сюда, но больше ничего интересного не нашла.

«Космические негодяи» пели финальную песню — «Моё сердце горит, как сверхновая звездаааа!» — когда Яналия вернулась к месту протечки. Гермес Гудини, грязный и злой, заканчивал уборку, Расул, невозмутимый, как тысяча греев, вытирал ветошью инструменты.

— А чего я там нашла! — произнесла Яналия, пряча наушники в карман.

Расул вопросительно вскинул бровь. Гермес, оторвавшись от уборки, подозрительно глянул на подругу:

— Чего ещё?

— Кажется, дальше по коридору выход наружу, — сказала Яналия.

— Ерунда, — Гермес поднял тряпку, с которой текло машинное масло, и брезгливо морщась, выжал её над ведром.

— Нет, не ерунда, — сказал Расул. — Идёмте, покажу.

Яналия смерила Гермеса прохладным взглядом и первая направилась к люку. Остановившись возле своей находки, она подождала остальных.

— Убедился?

— Действительно, люк, — пожал плечами Гермес. — И зачем он тут?

— Это запасной выход, — Расул провёл металлической рукой по зернистой поверхности переборки. Послышался глухой скрежет. — Креахоновый механизм и никакой электроники. Открывается только вручную и только изнутри.

Гермес, минуту назад мрачный и скептически настроенный, бросился изучать люк. Яналия стояла в сторонке, засунув руки в карманы и наблюдая за приятелем.

— Круто! — Гермес трогал креахоновые шестерни, оставляя на них маслянистые отпечатки. — Расул, я думал, на корабле шесть ворот.

— Это седьмые, — сообщил механик. — Остальные ворота управляются компьютерами. Этот выход нужен как страховка, на случай, если подведёт электроника или систему заразит компьютерный вирус.

— Никакой электроники, шикарно! — восхищался Гермес. — Как они открываются?

— Руками, — произнёс Расул. — Есть определённая очерёдность действий, которая открывает ворота.

— Логическая задача?

— Именно.

В механических приборах, например, старинных часах, работавших на пружине, или тех же замка́х, Гермес видел красоту и совершенство, тогда как сложные компьютеры не производили на него ровным счётом никакого впечатления. Люди давно перестали создавать машины, говорил Гермес. Компьютеры воспроизводят сами себя, понемногу совершенствуясь, эволюционируют, как биологические организмы. Человек уже не в состоянии осмыслить формулы, которые при этом используются. То ли дело — собранный вручную механизм!

— Ну что, поглядели? — сказала Яналия, полагавшая дуростью впадать в экстаз при виде каких-то шестерёнок. — Теперь идём?

Воспользовавшись электронным пропуском, Расул сделал пометку в коммуникаторе Гермеса. Директор Мут говорила: нет пометки — нет отработки. Бывало, что рассеянным школьникам, таким как Гай Молестус и Гулфи Ток, приходилось повторно отрабатывать наказания.

Попрощавшись с механиком, Яналия и Гермес молча направились к лифту.

Яналия первой нарушила затянувшуюся паузу:

— Какие планы на вечер?

— Помыться!

— Хорошо. Помойся, а потом приходи в «Клевер». Есть разговор.

— Это срочно? — в голосе Гермеса не слышалось особого энтузиазма.

— Срочно! — твёрдо произнесла Яналия. Она не могла и дальше ждать. Желание рассказать кому-нибудь о вчерашних приключениях буквально распирало её.

* * *

В пабе «Клевер» была особая атмосфера — невысокие потолки, тёмно-зелёные стены, приглушённый свет. С утра до вечера в зале звучал ирландский фолк. Яналии нравилась эта музыка. В бодрых ритмах, звуках аккордеона и скрипки ей чудилось что-то пиратское. Яналия и Гермес бронировали столик возле окна, откуда открывался вид на Центральный парк. Их стол был слегка колченогим, и Гермес обычно подкладывал под ножку свёрнутую в несколько раз салфетку.

Столы и стулья в «Клевере» были деревянные, никакого металла или пластика. Барная стойка тоже была из дерева, и хозяин паба, Патрик О’Брайанс, любовно полировал её воском. Стену за стойкой украшали всякие прикольные штуки: флаг Ирландии, коллекция старинных этикеток от пива, изображения лепреконов в зелёных камзолах, пожелтевшие от времени открытки и чёрно-белые фотографии в рамочках. В центре висела настоящая волынка и круглый бойран — ирландский бубен, обтянутый кожей. Бо́льшую часть этого добра О’Брайанс привёз с родины, а кое-что приобрёл на сайтах, торгующих земным антиквариатом. Он делал всё, чтобы создать атмосферу уютной ирландской забегаловки. Когда-то Патрик О’Брайанс мечтал открыть собственный паб на Земле, но потом женился на Ольге, одной из Крылатых Крейнов, и открыл паб уже здесь, на борту «Юрия Гагарина».

Посетителей было немного. Яналия прошла между столиками и заняла своё привычное место. К ней тут же подошла Кити — робот-официантка. Целиком из металла, она, тем не менее, щеголяла короткой юбкой и зелёным передником с логотипом ресторана.

— Что будешь заказывать? Советую мясное рагу с черносливом. Не знаю как на вкус, но сегодня им ещё никто не отравился.

Кити не только обладала странным чувством юмора, но и обожала сплетни — черта, весьма необычная для робота. Гермес, немного разбиравшийся в компьютерах, утверждал, что у неё программный сбой.

— Я дождусь друга, — сказала Яналия.

Она решила, что не будет начинать без Гермеса, хотя от запаха прожаренной ветчины и острого соуса рот наполнялся слюной. Это, конечно же, были ненастоящие запахи. Кухня, находившаяся этажом ниже, являлась, по сути, небольшим автоматизированным цехом, еда синтезировалась и готовилась в стерильных условиях. Чтобы подогревать у посетителей аппетит, Патрик О’Брайанс использовал синтезатор запахов. Настройки менялись в зависимости от профиля заведения — «Итальянская пиццерия», «Кавказская чебуречная», «Китайский ресторан» и даже «Бабушкина кухня». В «Клевере» синтезатор имитировал запах «Традиционный ирландский паб». Иногда Патрик О’Брайанс выключал компьютеры и начинал готовить сам, на открытом огне. Тогда «Клевер» наполнялся настоящим ароматом стейков и сдобной выпечки.

Кити, ловко лавируя между столиков, разносила заказы. О’Брайанс, выделявшийся из толпы благодаря рыжей клочковатой бороде, работал за стойкой, то есть подавал напитки и трепался с господином Ли — цирковым барабанщиком и старым выпивохой. Тут Яналию посетила блестящая идея. Она поднялась и пересела за стойку, заняв высокий стул рядом с господином Ли.

— Здравствуйте, — произнесла Яналия. — Как ваши дела?

— Дела неплохо, — в узких глазах Ксина Ли читалась бесконечная печаль. — Что родители?

— Прекрасно, спасибо! Кстати… я уже не первый раз слышу, что ваша барабанная дробь очень впечатляет публику. Прям до мурашек! Как вам удаётся так стучать?

— Тут главное, чтобы руки с утра не очень дрожали, — глаза Ксина Ли чуть приоткрылись, — а то, бывает, барабанные палочки так и норовят выскользнуть.

— А ещё… М… Разрешите угостить вас кружечкой эля?

— Не откажусь, — господин Ли слегка оживился.

— Патрик! — Яналия протянула бармену свою электронную карту. — Налей моему другу кружку тёмного эля! А мне молочный коктейль, пожалуйста.

Патрик О’Брайанс с невозмутимым видом принял заказ.

Вообще-то, Ксин Ли был тихим и незаметным человеком. Дни напролёт он проводил в «Клевере», уставившись в телевизор или беседуя с О’Брайансом. Когда ресторан закрывался, господин Ли брёл домой. Учуяв запах пива, его жена Сюин устраивала шумные скандалы и выставляла бедного господина Ли из квартиры. Из-за этого он регулярно ночевал на лавочке в парке или где-нибудь за кулисами, среди реквизита и декораций.

— Господин Ли, — произнесла Яналия, получив свой коктейль. — Мне кажется, вы разбираетесь в людях. Что вы можете сказать о Роджере Моррисоне?

Ксин Ли сделал глоток и аккуратно поставил кружку на стойку.

— Моррисон? Почему он тебя интересует?

— Я видела кое-что подозрительное, — сказала Яналия, понизив голос. — Как вы думаете, мог он, к примеру, провезти на корабль запрещённый груз?

— Запросто, — произнёс Ли, наклонившись к Яналии.

Циркачи привыкли не замечать барабанщика, который всё время околачивался где-нибудь поблизости. При этом сам господин Ли замечал всё, что творилось вокруг, слышал разговоры, которые не предназначались для чужих ушей и был в курсе всего, что происходило в цирке. Яналии Ксин Ли напоминал старого кота, который настолько примелькался, что на него перестали обращать внимание.

— Расскажите мне о Моррисоне, — попросила Яналия. — Пожалуйста.

Если бы дело касалось кого-нибудь из циркачей, господин Ли скорее всего отказался бы говорить. Но Яналия спрашивала о начальнике охраны, которого Ксин Ли терпеть не мог. Время от времени, обнаружив барабанщика в неположенном месте, например, ночующим на лавочке в парке, агент Моррисон конвоировал его домой, к жене. Яналии доводилось видеть, как робот-охранник тащил тщедушного господина Ли по коридору за шиворот, словно мелкого воришку.

— Мне не так уж много известно, — произнёс Ксин Ли и замолчал.

Яналия ждала, потягивая коктейль. Звенела посуда, за дальним столиком циркачи шумно обсуждали перипетии Большого чемпионата планет. Из колонок звучала разухабистая песня на ирландском языке. Наконец, господин Ли произнёс:

— Роджер Моррисон действительно проходил подготовку в секретном тренировочном центре и был специальным агентом.

— А чем он занимался на службе?

— Чем обычно занимаются секретные агенты? — господин Ли пожал плечами. — Я думаю, выслеживал террористов или раскрывал межпланетные за́говоры. Это не так важно. Важно, что однажды у него сдали нервы. Случилось что-то плохое, и Моррисона уволили, предварительно подчистив память, понимаешь?

Яналия кивнула. Манипуляции с памятью — рискованная штука. Из-за такого крыша могла съехать даже у здорового человека.

— После увольнения он долго лечился и вроде бы вылечился. Я точно знаю, что лицензию частного охранника Моррисон получил на Марсе, где законы не такие строгие, как на Земле.

— И всё-таки со своей работой он справляется, — заметила Яналия.

— Справляется, — согласился господин Ли. — Но при этом излишне усердствует. Моррисон постоянно на взводе, а это плохо. Я слышал, у него где-то припрятаны незарегистрированные бластеры.

Яналия присвистнула.

— Да, это вам не шутки, — господин Ли глотнул эля и вытер губы тыльной стороной ладони.

— Тут есть над чем подумать, — Яналия отодвинула пустой бокал и спрыгнула со стула.

— Береги себя, — напутствовал её господин Ли.

— Обязательно.

В этот момент в дверях появился Гермес Гудини. Его волосы выглядели как после посещения парикмахерской, костюм был выглажен, а ботинки сверкали. Он всегда ухитрялся выглядеть словно с обложки журнала. Это был фокус почище распиленной надвое ассистентки!

— Ты так заскучала, что решила поболтать с господином Ли? — поинтересовался Гермес, усаживаясь за стол.

— Я собирала информацию, — ответила Яналия.

— О ком?

— Об агенте Моррисоне.

— Это ещё зачем? — удивился Гермес.

— Подожди, — сказала Яналия. — Сейчас всё объясню.

У столика возникла Кити. Друзья заказали рагу с черносливом, и Яналия в подробностях поведала Гермесу о своих приключениях. В конце она изложила свои подозрения относительно Роджера Моррисона и мистера Валруса.

— На них были сухие костюмы! — сказала Яналия. — Все искупались, а они почему-то нет!

— Мистер Валрус не стал бы срывать представление, — резонно заметил Гермес. — Прикинь, какие это убытки!

Опровергнуть этот аргумент Яналия не сумела.

— Директора ты вообще напрасно приплела, — сказал Гермес. — А вот Моррисон явно в чём-то замешан. Как начальник охраны, он имеет большие возможности. Например, ему ничего не стоит переправить с планеты на планету любой груз. За ним же никто не следит, это его обязанность — за всеми следить!

— Выходит, Моррисон контрабандист! — воскликнула Яналия.

— Не исключено, — Гермес подцепил вилкой кусочек чернослива и отправил его в рот. — Я могу поверить, что агент Моррисон занимается контрабандой, но причём здесь скачок?

— Я не знаю! Но совпадение подозрительное!

— Не вижу никакого совпадения. Мне кажется, эти два события никак не связаны!

Друзья ещё долго спорили, но так и не пришли к единому мнению. Яналия нутром чувствовала, что скачок — это не случайность, и кто-то на корабле несёт за него ответственность.