Бумажная девушка

Гийом Мюссо, 2010

Талантливый, успешный писатель Том Бойд переживает не лучшие времена – его бросила любимая девушка, он почти разорен, но главное – слова больше не хотят складываться в предложения, и ему кажется, что никогда в жизни он не напишет ни строчки. Появление в его доме Билли, героини его романа, перешагнувшей границу, отделяющую вымышленный мир от реального, возвращает ему вдохновение. Ее жизнь под угрозой, и спасти ее может только он, тот, кто ее выдумал. И вот очередной роман готов, Билли исчезает из его жизни. Опять – громкий успех, съемки и интервью, хвалебные рецензии и толпы восторженных поклонников. Но отчего же так тяжело на душе? Он спас Билли, но кто спасет его от тоски по ней? В формате a4.pdf сохранен издательский макет.

10. Бумажная девушка

Разум писателей населен и даже захвачен их персонажами, как разум суеверной крестьянки Иисусом-Марией-Иосифом или разум безумца дьяволом.

Нэнси Хьюстон^[19]

В доме буря сменилась затишьем. Согласившись вернуться в гостиную, молодая женщина сначала зашла в ванную. Тем временем я готовил чай и мысленно составлял список того, что есть в моей аптечке.

Малибу. 9 часов утра

Она присоединилась ко мне за столом в кухне. Билли приняла душ, надела мой купальный халат и остановила кровотечение, прижав полотенце к ранам.

— У меня есть аптечка первой помощи, — сказал я, — но она не слишком большая.

В сумке с красным крестом она все же нашла дезинфицирующее средство и тщательно обработала рану.

— Зачем вы это сделали?

— Затем что вы не желали меня слушать, черт возьми!

У меня на глазах она раздвинула края порезов, чтобы оценить их глубину.

— Давайте отвезу вас в больницу. Вам надо наложить швы.

— Я сама наложу себе швы. Не забывайте, я же медсестра. Мне потребуется только хирургическая нить и стерильная игла.

— Черт! Я забыл внести их в список покупок, когда в последний раз ездил по магазинам.

— И пластыря у вас тоже нет?

— Послушайте, это дом на пляже, а не отделение «скорой помощи».

— Но, может быть, найдется шелковая нитка или конский волос? Вполне подходящий вариант. Нет, у вас есть кое-что получше! Я точно помню, что видела волшебное средство вон там, в…

Она встала с табурета, не закончив фразу, и, как будто была у себя дома, начала рыться в ящиках моего бюро.

— Вот оно! — торжествующе объявила она, возвращаясь к столу с тюбиком «Суперклея» в здоровой руке.

Билли открутила крышку маленького тюбика с надписью «только для керамики и фарфора» и выдавила полоску клея на рану.

— Подождите! Вы уверены в том, что делаете? Мы же не в фильме!

— Нет, но я героиня романа, — лукаво ответила она. — Не волнуйтесь, именно для этого его и придумали.

Девушка соединила края раны и подержала сомкнутыми несколько секунд, чтобы клей успел подействовать.

— Готово! — с гордостью воскликнула она, демонстрируя искусно обработанную рану.

Билли откусила от тартинки, которую я намазал для нее маслом, и отпила глоток чая. За чашкой я видел ее большие глаза, которые пытались читать мои мысли.

— Вы стали намного любезнее, но вы мне по-прежнему не верите, так? — догадалась она, вытирая губы рукавом.

— Татуировка — это еще не доказательство, — осторожно заметил я.

— Но мои порезы доказательство, верно?

— Доказательство того, что вы агрессивны и импульсивны, это да!

— Тогда задавайте мне вопросы!

Я покачал головой, отказываясь:

— Я писатель, а не полицейский или журналист.

— Легкое ремесло, согласны?

Я выбросил содержимое моей чашки в раковину. Зачем я мучаю себя чаем, если я его терпеть не могу?

— Послушайте, я предлагаю вам сделку…

Я не закончил фразу, размышляя о том, что именно ей предложить.

— Да?

— Я подвергну вас испытанию, задав серию вопросов о жизни Билли. Но если вы хотя бы один раз ответите неверно, вы уйдете и не станете пререкаться.

— Обещаю.

— Итак, мы договорились: при первой же ошибке вы убираетесь из этого дома, иначе я немедленно вызову полицию. И на этот раз вы можете изрезать себя на куски мясницким ножом, я оставлю вас истекать кровью на террасе!

— Вы всегда так милы или ради меня стараетесь?

— Мы поняли друг друга?

— Ок, вываливайте ваши вопросы.

— Фамилия, имя, дата и место рождения?

— Билли Донелли, родилась одиннадцатого августа тысяча девятьсот восемьдесят четвертого года в Милуоки недалеко от озера Мичиган.

— Имя вашей матери?

— Валерия Стэнвик.

— Профессия вашего отца?

— Он был рабочим у Миллера, второго крупнейшего производителя пива в стране.

Она отвечала с лету, без малейших колебаний.

— Ваша лучшая подруга?

— К моему величайшему сожалению, у меня нет настоящих подруг. Только приятельницы.

— Первый сексуальный контакт?

Она задумалась, мрачно глядя на меня и ясно давая понять, что ее замешательство связано исключительно с содержанием моего вопроса.

— В шестнадцать лет, во Франции, во время лингвистической поездки на Лазурный берег. Его звали Тео.

По мере того как она отвечала, меня охватывало беспокойство, и по ее довольной улыбке я видел, что она отмечает для себя каждый верный ответ. Одно оставалось несомненным: девушка знала мои романы наизусть.

— Ваш любимый напиток?

— Кока-кола. Настоящая. Ни легкая, ни без калорий.

— Любимый фильм?

— «Вечное сияние чистого разума». Потрясающий фильм о том, как больно любить. Такой поэтичный и печальный. Вы его видели?

Она встала, вытянулась во весь рост и пересела на диван. И я вновь поразился ее сходству с Билли: те же сияющие белокурые волосы, та же естественная красота без аффектации, те же насмешливые интонации, тот же тембр голоса, который я описывал в моих книгах как «провоцирующий и насмешливый, то уверенный, то детский».

— Качество, которое вы ищете в мужчине?

— Это вопросник Пруста, что ли?

— Просто похоже.

— Честно говоря, я люблю, чтобы мужчина был мужчиной. Не слишком ценю парней, которые во что бы то ни стало хотят вытащить наружу свою женскую часть. Вы понимаете?

Я с сомнением покачал головой и собрался задать следующий вопрос, когда она спросила меня:

— А вы? Какую черту вы предпочитаете в женщине?

— Фантазию, я думаю. Юмор — это квинтэссенция ума, согласны?

Она указала на цифровую фоторамку, в которой сменяли друг друга фотографии Авроры.

— Но не похоже, чтобы ваша пианистка была такой уж шутницей.

— Давайте вернемся к нашему тесту, — предложил я, садясь рядом с ней на диван.

— Вы задаете вопросы, и это вас возбуждает, я права? Вы наслаждаетесь вашей минутной властью! — сыронизировала она.

Но я не позволил ей отвлечь меня и продолжил допрос:

— Если бы вам пришлось изменить одну черту в вашем облике?

— Мне бы хотелось иметь больше форм и мяса.

А я сел в лужу. Она не ошиблась ни разу. Либо эта женщина была сумасшедшей и отождествляла себя с персонажем Билли, удивительным образом копируя ее, либо она на самом деле Билли, и тогда безумец я.

— Ну как? — поддразнила она меня.

— Ваши ответы доказывают лишь то, что вы хорошо изучили мои романы, — сказал я, стараясь хоть как-то скрыть мое изумление.

— В таком случае задайте мне другие вопросы.

Именно это я и собирался сделать. Провоцируя ее, я отправил книгу в хромированное помойное ведро, открыл маленький переносной компьютер, легкий словно воздух, и напечатал пароль. Честно говоря, я знал намного больше о моих персонажах, чем изложил в моих романах. Чтобы прочувствовать своих «героев», я взял в привычку писать для каждого из них подробную биографию страниц на двадцать. Туда я включал максимум информации, начиная с даты рождения и заканчивая любимой песней, не забыв имя первой учительницы. Три четверти этих «сведений» не попадали в финальный вариант книги, но это упражнение было частью невидимой работы, с которой начиналась загадочная алхимия написания книги. С опытом я в конце концов убедил себя, что такая биография придавала достоверности моим персонажам или хотя бы делала их живыми, чем, вероятно, и объяснялся тот факт, что читатели узнавали в них себя.

— Вы действительно хотите продолжить? — спросил я, открывал файл, посвященный Билли.

Молодая женщина вытащила из одного из ящиков низкого стола маленькую серебристую зажигалку и старую начатую пачку сигарет «Данхилл» — о ее существовании я сам не подозревал, — ее, должно быть, оставила одна из женщин, с которыми я встречался до Авроры. Билли закурила и сделала это стильно.

— Жду не дождусь.

Я посмотрел на экран и наугад выбрал сведения.

— Любимая рок-группа?

— Гмм… «Нирвана», — начала она было, но тут же спохватилась: — Нет! «Ред Хот»!

— Не слишком оригинально.

— Но это верный ответ, так?

Да, она ответила правильно. Несомненно, ей просто повезло. В наши дни все любили группу «Ред Хот Чили Пепперс».

— Любимое блюдо?

— Если меня об этом спрашивает приятельница с работы, я отвечаю: «Салат «Цезарь»», чтобы не сойти за обжору, но больше всего на свете я люблю большую жирную порцию рыбы с чипсами!

На этот раз не о каком везении речи быть не могло. Я почувствовал, что на лбу выступили капельки пота. Никто, даже Мило, никогда не читал «секретные» биографии моих персонажей. Они были только на моем компьютере, и вход был надежно защищен. Отказываясь признавать очевидное, я задал следующий вопрос:

— Ваша любимая позиция в сексе?

— Идите к черту.

Билли встала с дивана и затушила сигарету, сунув ее под кран.

Отсутствие ответа придало мне уверенности:

— Количество партнеров в вашей жизни? На этот раз отвечайте! У вас даже не будет права на джокер, тем более что вы его уже использовали.

Она бросила на меня взгляд, в котором не было ни следа доброжелательности.

— И вы такой же, как все! Только это вас и интересует…

— Я никогда не делал вид, что я другой. Итак, сколько?

— Вы в любом случае уже знаете: с десяток…

— Назовите точную цифру.

— Я не стану их считать в вашем присутствии!

— На это уйдет слишком много времени?

— На что вы намекаете? На то, что я шлюха?

— Я этого не говорил.

— Нет, но очень громко подумали.

Нечувствительный к ее стыдливости, я продолжал то, что все больше становилось похожим на пытку.

— Так сколько?

— Шестнадцать, кажется.

— И из этих «шестнадцати, кажется» скольких вы любили?

Она вздохнула:

— Двоих. Первого и последнего: Тео и Джека.

— Девственника и похотливого павиана. Вы предпочитаете крайности.

Женщина с презрением посмотрела на меня:

— Вау, вот он класс! Вы настоящий джентльмен.

Вида я не подал, но мне пришлось признать, что на каждый вопрос она ответила правильно.

Дзинь!

Кто-то позвонил в дверь, но я не собирался открывать.

— Вы закончили с вашими похабными вопросами? — с вызовом поинтересовалась Билли.

Я задал вопрос-ловушку:

— Ваша настольная книга?

Она смущенно пожала плечами:

— Не знаю. Я мало читаю, у меня нет на это времени.

— Отличный предлог!

— Если вы находите меня слишком глупой, то сердиться вы можете исключительно на себя! Напоминаю вам, что я создана вашим воображением. Это вы меня придумали!

Дзинь! Дзинь!

Посетитель за дверью терзал звонок, но он устанет раньше, чем я.

Раздраженный ситуацией в целом и обескураженный каждым ее правильным ответом, я завелся, не осознавая, что мой допрос превращался в преследование.

— Ваше самое большое сожаление?

— Что у меня до сих пор нет ребенка.

— В какой момент жизни вы были наиболее счастливы?

— Когда я в последний раз проснулась в объятиях Джека.

— Когда вы в последний раз плакали?

— Я забыла.

— Настаиваю, отвечайте!

— Не знаю, я плачу по любому пустяку.

— Назовите последний раз, когда это было важно.

— Полгода назад, когда мне пришлось усыпить моего пса. Его звали Аргос. Это в вашем досье не отмечено?

Дзинь! Дзинь! Дзинь!

Мне следовало удовлетвориться этими ответами. Я получил больше доказательств, чем мне было нужно, но все происходящее настолько сбивало меня с толку… Эта маленькая игра перенесла меня в другое измерение, в другую реальность, которую мой разум отказывался признавать. В смятении я обратил свой гнев против Билли:

— Чего вы больше всего боитесь?

— Будущего.

— Вы можете вспомнить худший день вашей жизни?

— Пожалуйста, не спрашивайте меня об этом.

— Это будет последним вопросом.

— Прошу вас…

Я крепко схватил ее за руку:

— Отвечайте!

— ОТПУСТИТЕ МЕНЯ, вы делаете мне больно! — закричала она, отбиваясь.

— ТОМ! — крикнул голос из-за двери.

Билли высвободилась из моей руки. Ее лицо побелело, в глазах загорелся огонь страдания.

— ТОМ! ОТКРОЙ ЖЕ МНЕ, ЧЕРТ ПОБЕРИ! НЕ ЗАСТАВЛЯЙ МЕНЯ ВОЗВРАЩАТЬСЯ СЮДА С БУЛЬДОЗЕРОМ!

Это, разумеется, был Мило…

Билли укрылась на террасе. Мне очень хотелось пойти и утешить ее после того, как я причинил ей боль, ведь я был уверен, что она не изображала гнев и печаль. Но я был настолько выбит из колеи, что перспективу поделиться этой девушкой с кем-то еще я воспринял с огромным облегчением.

Примечания

19

Нэнси Хьюстон (р. 1953) — канадская писательница.