Лабрис: Уровень 2

Глеб Кащеев, 2022

Продолжение романа-бестселлера "Лабрис", победителя конкурса "Новая детская книга 2020", лучшей фантастической книги для подростков 2021 года по версии журнала "Мир Фантастики"Шестеро молодых людей, обладающих необычными способностями, оказываются запертыми в особняке, и у них есть только пара часов, чтобы открыть дверь в странный мистический лабиринт, иначе их ждет смерть. Правила на стене гласят, что чтобы спастись самим, по ту сторону им нужно будет раскрыть убийство. Только похоже, что убийца – один из них.

Часть 2. Сад расходящихся судеб

Глава 12

Снежана

Тусклый светодиод на брелоке Семена выхватывал из темноты только первые пять метров коридора. Стены и свод были выложены из неровных пластов коричневого камня так плотно пригнанных друг к другу, что даже и не поймешь: то ли проход выдолбили в старой горе, то ли все-таки его создали чьи-то руки. В воздухе ощутимо пахло землей и паленой изоляцией: обугленные остатки смертельной ловушки валялись на полу у порога.

Портал уже исчез и дверь с этой стороны выглядела неимоверно древней. Дерево рассохлось так, что можно было подумать, что ему как минимум тысяча лет.

— Ну и что теперь? — спросила Надя, — мы вошли.

— Так, собрались, напрягли булки и потопали. Надеюсь, больше ловушек не будет, — Семен бодрился и вел себя на показ уверенно и браво, но Снежана видела, что он тоже нервничает. Вот Илья наоборот: внезапно стал спокоен и задумчив.

— Ну… и кто первый пойдет? — после небольшой паузы спросила Дана. По ее интонации было сразу понятно, что это будет не она.

— Все вместе рядом. Ширина позволяет, — беззаботно ответил Семен.

— Логично, — ответил Илья, — пошли.

И тут же получил звонкую пощечину от Нади. Врезала девушка от души: голова от удара мотнулась в сторону так, что парень пошатнулся.

Илья поморщился и потер щеку. «За что», — спрашивать не стал.

— Урод! — пробормотала Надя, отворачиваясь от него. Видимо наведенный на нее морок только что развеялся.

Вся компания медленно направилась в отступающую под светом тусклого фонарика черноту.

Надя шла крайней слева, поэтому заметила появившиеся узоры первой:

— Семен, посвети сюда пожалуйста. Тут что-то написано.

Все столпились вокруг нее. Тусклый свет фонарика проявил на камнях выбитые черточки, галочки и неровные кружочки. Ими были покрыты обе стены насколько хватало глаз.

— Это что за абракадабра? — пробормотал Семен.

— Какой-то древний язык, — пожал плечами Илья.

— А батарейка у нас не сядет? — спросил Дин.

— Сядет. Обязательно сядет. Но, надеюсь, не сейчас, — пробормотал Семен, всматриваясь вперед, — может все-таки поспешим?

Вскоре тоннель вывел их в большой круглый зал с пятью темными проходами на противоположной стороне. Снежана отметила, что вопреки ожиданиям, воздух тут не затхлый, а свежий и, кажется, даже с запахом трав и цветов. Интересно почему: мощной приточной вентиляции не наблюдалось. Если здесь нет короткого выхода наружу прямо из зала, то откуда запах луга?

— Опаньки, — произнес Семен, — пять проходов, — его голос неожиданно многократным эхом отразился от невидимого в темноте высокого потолка.

— И куда теперь? — шепотом спросила Дана.

— Теперь… перь…перь, — повторило эхо.

Илья помассировал переносицу:

— В лабиринте на полу было тоже пять входов. Центральный шел прямо. Предлагаю выбрать средний проход и пойти дальше. Остальные много петляли, но все равно приводили туда же.

— Короткий путь не всегда самый верный, — произнесла Снежана.

Илья внимательно посмотрел на нее, но ничего не сказал.

— Мне кажется, нужно разделиться, — добавила она.

— Ну уж нет! — сказала Дана, — я одна никуда не пойду! У меня и фонаря нет.

— Я тоже против. Ты рехнулась что ли? — Семен для убедительности постучал пальцем по виску, — Илюха дело говорит. Идем по центру.

— Ви так уверени, как будто точно знаете свою цель, — усмехнулась Снежана, — куда спешите то?

— А ты предлагаешь пожить тут, в катакомбах, пару дней? Фонарик скоро сядет. Надо быстрее отсюда выбраться.

— Хорошо. Идите прямо. Я сверну направо, — равнодушно пожала плечами она.

— Нет! Сказали же: идем все вместе! — продолжил возражать Семен.

— И как ти меня заставишь? — невинно поинтересовалась Снежана. Семен открыл было рот, но, видимо вспомнив последствия недавней перепалки с Ильей, решил на конфликт не идти.

— Да катись куда хочешь! — фыркнул он.

Надя все это время двигалась вдоль стен зала, внимательно рассматривая письмена, и почему-то задержалась у крайнего левого прохода.

— Я пойду с ней, — неожиданно сказал Дин и подошел поближе к Снежане.

— Думаешь она лучше знает, что делает? Тогда может все пойдем направо? — быстро произнесла Дана.

— Тогда я выберу левый путь, — улыбнулась Снежана, прищурив глаза.

— И чем это мы тебе так не угодили? — возмутился Семен.

— Я считаю, что путь важнее, чем то, куда он ведет, особенно если не знаешь цели. Лучше изучить как можно больше проходов и каждому пройти своим. Кто его знает, когда ми все встретимся в конце, что сможем друг другу рассказать?

— Может она и права. Пусть они с Дином топают куда хотят. Мы пойдем центральной дорогой. Ждать вас долго в конце пути не будем. Минут пятнадцать, не более, — поморщился Илья.

— Пойдем, — кивнула Дину Снежана и нырнула с ним в темноту.

Дана

У этой психованной дуры с самомнением с Эйфелеву башню ведь даже фонарика с собой не было. Как они там будут идти?

— Эй, вас долго ждать? — крикнул Семен, стоя уже у центрального прохода.

Дана посмотрела на Илью. Тот еле заметно улыбнулся и кивнул, дескать, пойдем.

Она видела, что Надя отлипла-таки от изучения иероглифов и тоже направилась следом за ней.

Этот проход был узким, так что идти пришлось гуськом. Первым шел Семен, освещая путь, за ним Илья, потом, уже почти в полной темноте, ориентируясь только на спину впередиидущего, топала Дана, и где-то в хвосте плелась Надя.

— Осторожно, выступ, — произнес Семен. Илья повторил вслух, хотя всем было слышно и так. Дана включилась в игру и тоже громко сказала про выступ. Надя промолчала.

Минуту они шли молча. Только дурацкий комбинезон шуршал на каждом шагу, заглушая для Даны все остальные звуки. Она в нем настолько нелепо выглядела, что с ее точки зрения это был настоящий позор. Она как клоун на утреннике в детском саду, ей богу.

С каждым шагом Дана нервничала все больше и больше. Странное напряжение было словно разлито в воздухе и пропитывало собой ее изнутри. Каждый вздох приносил не только порцию кислорода, но еще что-то неуловимое, растекающееся по венам странной тоской, страхом и ощущением безысходности. Зачем она вообще сюда пошла? Ну да, из особняка, куда их всех заманили, другого выхода не было. Но как она могла попасться на такую простую ловушку? Если трезво подумать, то ее поймали на голом тщеславии. Кто в здравом уме пригласит вчерашнюю школьницу на работу в крутую лабораторию без конкурса, собеседований и прочего? Она так гордилась, что лучшая в выпуске спецшколы при МГУ, всеросница и тому подобное, что в итоге на гордыню ее и подсадили как малька на крючок.

Кстати, как странно, она так и не могла вспомнить как именно ее пригласили. Только одно ощущение о какой-то невозможной крутости вакансии, но вот какими словами ей все это рассказали? И кто звонил: девушка или парень? Память отказывалась отвечать. Ну да черт с ними. Как вообще она могла купиться на такой дешевый развод?

Наверное, во всем было виновато тщеславное ощущение скрытой силы: что она не такая как все. Пусть толку от вызываемых копий было не очень много, но все-таки это почти суперспособность, как у героев комиксов. Дана всегда чувствовала, что не похожа на остальных и достойна большего, чем ее окружение и родня. Это чувство уникальности тащило ее как мотор гоночного Феррари вперед и вперед. Прочь из родного городка, прочь от смешных и плоских друзей-одноклассников, чьи мечты ограничены местом заведующей ближайшего магазина, прочь от отца и матери, что провели всю жизнь в тесной хрущовке, ежедневно скармливая себя никому не нужной работе. Она — не такая. Она — уникальная и уж точно не будет тупо разменивать свою жизнь на жалкое количество цветных бумажек с нарисованными на них циферками. Дана достойна большего.

Она с блеском поступила в спецшколу в Москву, затащила всероссийскую олимпиаду и лихо, под восторженные вздохи учителей и одноклассников, уже готова была въехать на факультет генной инженерии МГУ, куда просто по ЕГЭ вообще поступить нельзя. Ну и как тут удержаться от гордыни, когда остальные выпускники, пусть и тоже призеры олимпиад, только мечтают о том, что возможно, на втором или третьем курсе получат заветное предложение от какой-нибудь инновационной лаборатории, а ей сразу сделали такой подарок? Она же заслужила! Она же не как все!

Дане хотелось плакать от досады и собственной глупости. Ее поманили словно собачку, и она побежала, задрав хвост. Теперь как дура плетется в клоунском наряде навстречу опасности. То, что впереди будет все намного хуже, чем в странном особняке, она предчувствовала так же хорошо, как и то, что еще многократно пожалеет о том, что клюнула на фальшивое приглашение о работе. Выбраться бы живой из этого квеста.

Может стоило вообще остаться дома, а не ехать в столицу? Окончить провинциальную школу с золотой медалью, пойти в местный пед, устроится учительницей в родные пенаты и быть как все? Да, переживать об упущенном большом мире возможностей, но зато остаться в живых.

— Надь, все спросить хотел. А что у тебя в рюкзачке то лежит? Вдруг что полезное для дела есть? Может водичка найдется? А то пить хочется сил нет, — наиграно бодро крикнул Семен, прервав ее размышления.

Ему никто не ответил.

Тут Дана поняла, что все это время сквозь бесящее шуршание своего комбинезона слышала шаги только друзей спереди и обернулась.

— Семен! Посвети! — крикнула она.

Тот протиснулся мимо Ильи и направил фонарик назад в тоннель. Нади нигде не было.

— Только сейчас поняла, что давно ее не слышу.

— Как давно? — напряженно спросил Илья.

Дана смутилась:

— По-моему, Надя с самого начала за нами не пошла.

— То-то она все левый проход обнюхивала. Небось, туда и направилась, — вздохнул Семен.

— Что же она там увидела? — растеряно спросил Илья, — Я не помню был ли знак при входе в этот тоннель. Просто не посмотрел. Растяпа! Расслабился. Почему она заметила, а я прозевал? Может и у нашего что-то было нарисовано?

— Твою ж дивизию! И их осталось трое, — Семен сплюнул под ноги.

— Да. Не айс. Надеюсь, там на стене не было написано что-то в стиле: «Прямо пойдешь, голову сложишь», — тяжело вздохнула Дана. — Может эта белобрысая не просто так с нами не поперлась?

— Мне кажется, она бы предупредила, если бы знала, что нам тут что-то грозит, — ответил Илья. — Снежана замкнута, вещь в себе, но не сволочь. Это видно.

— Тебе виднее, мозговед, — ехидно ответила Дана.

— Пойдем дальше. Возвращаться точно смысла нет. Надю мы не найдем, не зная куда она пошла, — решительно сказал Илья и, видя, что Семен все еще в бешенстве рассматривает потолок, добавил. — Ну, ты ведешь, или давай тогда фонарик?

Тот ничего не ответил и снова пошел спереди.

— Давайте договоримся больше не разделяться, — произнес Семен напряженно через несколько секунд.

— Не дождетесь, — буркнула Дана, шагая за Ильей.

— Я где-то видел что-то подобное, — произнес тот, — в мультфильме про Минотавра. Там тоже в лабиринт запустили группу юношей и девушек. А потом разделяли их опускающимися стенками, чтобы чудовище могло сожрать каждого по очереди.

— А мы, как идиоты, сами разбежались, — буркнул Семен.

— Не нравятся мне твои ассоциации, — сказала Дана, — мы Тесея забыли с собой прихватить. У нас и оружия то нет.

Илья обернулся, взглянул на нее через плечо и улыбнулся:

— Если я захочу, то Минотавр будет прыгать перед тобой на одной ножке, радостно пуская слюни. Мой дар работает не только на людей. Животным внушать еще проще.

Дана невольно залюбовалась его улыбкой с ямочками.

— Опаньки. Пришли, — вдруг прервал магию момента Семен и резко ускорился.

Троица вышла из тоннеля в неимоверное огромное помещение с отсутствующей крышей. Темные каменные стены с уходящими ввысь узкими пустыми серыми провалами готических окон, растворялись вверху в сером плотном тумане и ограничивали пространство размером с футбольный стадион, если не больше. Дальнюю стену можно было с трудом различить лишь по темным силуэтам. Звенящая тишина, полное отсутствие ветра, странный туман, не оставляющий чувства влажности на коже и запах сухой травы создавали ощущение осеннего раннего серого утра. Больше всего это место походило на заброшенный гигантский разросшийся зимний сад из фильмов ужасов: внутри огромного пространства росли высокие старые деревья с голыми черными ветками, нестриженные кусты с лиловыми листьями и странная серебристо-серая трава, на вид колючая как иглы ежа. Между островков ботанического буйства разбегалась в разные стороны паутина из светло-серых гравийных дорожек шириной в полметра. Они расходились, переплетались и сливались снова без всякой системы.

— Не так уж ми и отстали, правда? — раздался голос справа. Дана обернулась и увидела, как из бокового прохода вышла Снежана в компании с крайне задумчивым Дином. Тот вообще почему-то не обратил внимание на окружающий пейзаж, рассеяно глядя перед собой, словно его чем-то сильно озадачили или шокировали.

Слева раздались шаги, и из другого прохода вышла Надя. Мокрые ресницы, красные глаза и распухший нос однозначно говорили о том, что та недавно плакала.

— Что-то случилось? — насторожился Илья.

— Ничего существенного. Приступ жалости к себе, — буркнула Надя и смущенно отвернулась, вытирая лицо.

Снежана втянула носом воздух и задумчиво сказала вслух:

— Тут пахнет сказкой.

Дана удивленно на нее посмотрела. Принюхалась. Воздух как воздух. Свежий, влажный. Пахнет травами, сеном, сыростью. Где она тут сказку нашла?

— Ну и что теперь? — спросила она, — что за преступление мы тут должны раскрыть? Или речь шла про того убитого парня на втором этаже?

— Не думаю, что наша цель здесь, — возразил Илья, — скорее это продолжение игрушечного лабиринта. Знаете, английская аристократия любила возле дворцов такие проходы создавать из кустов. Вот тут что-то похожее.

Снежана тяжело и показательно вздохнула, явно не соглашаясь с этой логикой. Наверняка, опять хотела ляпнуть свое самурайское, что цели нет, и важен только путь, но вслух ничего не сказала.

— Полагаю, нам туда, — Семен указал на большой светлый проем в виде арки, который даже сквозь туман выделялся на более темном фоне стены вдали, и тут же шагнул на дорожку.

Снежана сошла на соседнюю. Заметив его осуждающий взгляд, спросила:

— Что? Тут ми тоже должны как арестанти в колонну друг за другом идти? Они же все пересекаются.

— А вдруг тут есть ловушки? — ехидно спросил тот.

— Посмотрите! — воскликнула Надя.

Дана взглянула на нее, а затем, проследив за ее взглядом, обернулась, подняла голову и увидела большую надпись над выходами из тоннелей.

Furor, aut mors erit invenit hic per infirma vel vitiosus. Tantum fortis, et bonus, invéniet vitam et immortalitatem hic

Глава 13

Дана

— Латынь. Хотел бы я знать, что там написано, — пробормотал Илья. — Что-то про жизнь, силу…

— Безумие или смерть — вот что находит здесь слабый или порочный, одни лишь сильные и добрые находят здесь жизнь и бессмертие, — перевела Дана. Последние слова Снежана произнесла с ней в унисон.

Илья удивленно посмотрел на Дану. Она постаралась улыбнуться максимально мило:

— Я же биолог. Латынь — это рабочий язык.

— Странно, — задумчиво сказала Снежана.

— О, и что же именно? Я пока тут ничего нормального еще не встречала, — ехидно заметила Дана.

— Предостерегающую надпись логично делать над входом, а не над виходом, — задумчиво заметила та.

— Хорош зависать. Давайте валить отсюда. Что-то мне тут как-то стремно, — сказал Семен. — И все же лучше держаться вместе.

Как же он достал командовать! Дана улыбнулась ему натянутой злой улыбкой, подошла к ближайшей дорожке, что раздваивалась через пару шагов и вызвала Дану 2. Сама пошла по левой ветви, а ее копия так же ехидно глядя в глаза Семену, свернула на правую. На ближайшей развилке она вызвала Дану 3, которая снова свернула направо.

— Блин. И которая из них ты? — нервно крикнул ей вслед Семен.

— Я! — хором ответили все три девушки и синхронно расхохотались.

— Детский сад! — пробормотал Илья, спрыгнул на землю и пошел прямо между дорожек, оставляя за собой темные следы смятой серебристой травы.

— Эй, ты чего? Тут, наверное, так нельзя, — нервно произнес Дин, но Илья его не послушал, двигаясь по прямой линии к выходу.

Дана быстро шагала по тропинке, стараясь поворачивать на развилках в нужную сторону. Ее копии периодически оказывались рядом, так что можно было переброситься парой фраз. Обернувшись назад, она увидела, что в итоге все из их компании идут своим путем. Илья же так и шагал, пренебрегая гравийными тропинками, пользуясь ими только тогда, когда они вели в нужном направлении.

— Странные растения. Ни одного не узнаю, — произнесла вдруг ее копия.

Дана удивленно на нее посмотрела. Ей самой не пришла мысль изучать местную флору. Удивилась она не тому, что двойник была наблюдательнее, а тому, что та вообще произнесла что-то новое, о чем она сама никогда бы не подумала.

— По моему внутреннему хронометру нам осталось секунд десять, — крикнула издали третья, — так что приятно было увидится, девочки. Чао.

Дана нервно сглотнула. Что за внутренний хронометр? Слово то какое дурацкое. Она так никогда не говорила!

Ее копии исчезли с разницей в несколько секунд. Дана оглянулась на остальных. Илья подошел ближе и ехидно заметил:

— Ты какая-то растерянная. Заблудилась?

— Похоже на то, — задумчиво ответила Дана. Помотала головой и поплелась дальше по серой петляющей тропинке.

Узнать что-то новое от своего двойника — это было шоком. Несмотря на то, что вроде как призываемые ей Даны приходили из альтернативных миров и были абсолютно равноценны ей, она все равно считала их «копиями». Как будто именно она настоящая, а это всего лишь отражения, что приходят на время из-за зеркал. Сейчас неожиданно Дана почувствовала копией себя. Причем, не самой умной копией. «Что, если это я существую в зеркале, а меня только что посетила та, что является оригиналом?» — думала она, бредя к далекому выходу.

Надя

Надя молча шагала по паутине тропинок, все никак не в силах отойти от эмоционального шторма, который захватил ее в тоннеле.

Она, похоже, единственная заметила, что возле каждого из пяти проходов странные письмена на стене меняются на картинки с египетскими иероглифами. Она осмотрела рисунки у двух тоннелей, но что они значили не поняла. Там были изображены какие-то египетские боги со звериными и птичьими головами в разных позах. Но вот у левого прохода она замерла, увидев нечто знакомое.

Человек с головой птицы с непропорционально длинным и загнутым клювом держал в одной руке портал, а второй ладонью словно успокаивал пространственную дыру. Тем же жестом, как это делала Надя. То, что это портал не было никаких сомнений: даже дрожание воздуха было передано очень похоже. Бог с птичьей головой не иначе как управлял проходом.

Она специально проверила: у других тоннелей эта картинка не повторялась.

Идти одной туда было страшно. Когда Семен позвал всех в центральный проход, она послушно поплелась следом, чувствуя нарастающее ощущение неправильности происходящего. Как будто струна натягивалась так, что вот-вот порвется, и тогда случится что-то непоправимое. Пути назад уже не будет, и она навсегда упустит что-то невероятно важное, о чем всю жизнь будет сожалеть.

Тогда Надя остановилась, посмотрела, как спина Даны поглощается мраком среднего тоннеля, развернулась и побежала в левый. И сразу стало легче. Все пошло правильно.

Ее небольшой, но очень мощный фонарь лежал в рюкзаке. Однажды он здорово помог ей, когда после землетрясения в каком-то азиатском городе, Надя оказалась в темноте посреди завалов и паники. Ее фонарь был куда ярче, чем тот, что на брелоке у Семена, однако жизнь уже успела научить Надю не верить людям, и припрятывать козырные карты до того момента, когда только на них и будет вся надежда. Пока Семен освещал путь — зачем тратить еще и ее батарейку?

Теперь она включила свое маленькое солнышко и медленно шла по постепенно изгибающемуся тоннелю. Пока ничего интересного не встретилось: на стенах виднелись все те же странные непонятные письмена из палочек и закорючек, а на каменном полу не было никаких узоров.

Она дошла до крутого поворота и тут ее накрыло.

Надя увидела сестру.

Она понимала, что это глюк. Тот даже и не притворялся реальным — образ сестренки был полупрозрачным и сквозь него просвечивали стены — но все равно это было неожиданным и шокирующим. Аленка выглядела старше, чем Надя ее помнила. Наверное, такой она должна была быть сейчас.

Сердце заколошматилось в груди растерянной птичкой. Вдруг Алена сейчас тоже ее видит, и они могут поговорить?

Сестренка испуганно и растеряно оглядывалась по сторонам, как будто неожиданно оказалась в незнакомом месте. Надя окликнула ее, но та не услышала.

Внезапно за спиной призрака задрожал воздух и практически тут же открылся портал. Надя рванула вперед, но не успела. Сестра растерянно попятилась, нелепо взмахнула руками и провалилась в дрожащее марево. Проход тут же закрылся.

Надя остановилась, ошарашено глядя перед собой, постояла так несколько секунд и… разрыдалась.

Она вспомнила семью и все чувства, связанные с мамой, папой и сестрой, начиная с самого раннего детства, обрушились на нее лавиной. Тепло маминых рук и улыбки. Маленький белый комочек, так похожий на куклу, который ей дали подержать, когда папа вез маму на машине из роддома домой. Папин голос, читающий им сказки перед сном. Первое сентября у Аленки, когда та робко жмется к старшей сестре, а Надя уверенно, как бывалый ветеран, ведет ее в здание школы.

Этот водопад радости, тепла и любви, которые она потеряла, сбил ее с ног. Надя упала на колени и зарыдала в голос.

Нет, наверное, она все сделала правильно. Ей надо было уйти, чтобы спасти родных. Она опасна для окружающих. Но боже, как это было больно и горько. Словно отпилить самому себе застрявшую в капкане ногу.

Надя столько месяцев прятала в себе эти чувства, стараясь загнать подальше, заполняя разум мелкими ежедневными проблемами, а сейчас плотину прорвало.

Как они там без нее? А вдруг мама не пережила ее исчезновение? А что, если Алена, не вынеся потерю сестры, пустилась во все тяжкие? А что, если папа пристрастился от горя к алкоголю?

Вдруг, покинув семью, она сделала только хуже?

А что, если сейчас только что из-за своего волнения она действительно открыла портал для сестры?

Эта мысль как разряд тока привела ее в чувство. Надя помотала головой, стараясь выкинуть кошмарную идею из головы. Она поднялась с колен и поплелась дальше, ибо где-то на краю сознания звучала фраза Ильи, что они не будут ждать опоздавших. Каждый шаг давался с болью. Не той, физической, от которой можно абстрагироваться, сжав зубы, а настоящей, что разрывает сердце и лишает разум способности думать. Болью души.

С каждым метром она теперь вспоминала не то хорошее, что роднило ее с семьей, а все свои ошибки. Каждое хамское слово в адрес родителей, что из подростка сыпятся иногда даже против его воли. Все ссоры с сестрой из-за каких-то совершенно уже неважных мелочей. Все хлопанья дверьми, тарелками, учебниками.

И финальным аккордом, когда она уже выключила фонарик, увидев свет вдали, вспомнились ее лихорадочные сборы: как Надя упаковывала вещи в сумку, чтобы подло и трусливо сбежать от семьи.

Она вырвалась из тоннеля на свет как муха из киселя — с одной стороны с облегчением, что все закончилось, а с другой абсолютно обессиленная и выжатая как лимон. Надя видела, что остальные удивленно уставились на ее заплаканную физиономию, но не чувствовала смущения. Если бы они прошли через такое, хотела бы она на них посмотреть. Хотя Дана вроде тоже была невеселая, а Дин так и вовсе выглядел ошарашенным не меньше Нади: смотрел растерянным взглядом перед собой, не особо обращая внимания на реальность. Похоже, что тоннели для них тоже даром не прошли. Только Семен, да Илья были бодры как ни в чем не бывало.

Чтобы избежать вопросов, Надя чуть ли не первая шагнула на гравийную тропинку и не спеша уверенно зашагала по направлению к большой арке вдали.

Ближе к выходу с ней поравнялся Илья, нагло топающий между дорожек.

— Ты себе все ботинки расцарапал, — сказала Надя, посмотрев на его дорогие лакированные туфли, покрытые грубыми бороздами.

Конец ознакомительного фрагмента.