Три подруги и таинственный жених

Грета Раш (2021)

Три подруги, каждая из которых обладает своим особым даром, дружат с самого детства. И как только одна из них подвергается нападению оборотня, троица сразу же приступает к расследованию и выясняет, что в их городе это уже не первый подобный случай, но пока единственный, который не закончился смертью жертвы. Пытаясь выяснить, кто на самом деле с особой жестокостью убивает молодых девушек, подруги попадают в передрягу, оказываются на грани гибели, узнают тайны погибших, вспоминают старых знакомых и приобретают новых друзей. Или врагов? Выдержит ли их дружба такие испытания? Или кто-то сломается и предаст?Содержит нецензурную брань.P.S.: В тексте упоминаются наркотические вещества, что является частью художественного замысла и не более того. Помните, наркотики — зло, их оборот — вне закона.

Глава VI

Красотка вздрогнула, попыталась забрать руку, но я не позволила.

— О чем вы говорите? — залепетала она. — Я не понимаю.

— Понимаешь, — уверенно заявила я. — Ты — сирена.

Мари замерла и уставилась на меня так, словно увидела впервые.

— Как ты?…

–…узнала? — с любезной улыбкой подсказала я. — Очень просто. Я — нереида и старшая дочь короля Талласа.

Мари ахнула и вцепилась в спинку дивана.

— Ты дыши, дыши, — ещё шире заулыбалась я, хоть и понимая, что сейчас моя улыбка больше похожа на акулий оскал. На самом деле, акулы в какой-то степени даже милые. Просто пиар у них хуже, чем морских котиков. — Судя по тому, что ты никак не отреагировала на моё имя, которое, как ты верно заметила, является достаточно редким, ты покинула морское королевство больше двадцати лет назад. И больше не возвращалась. Почему?

Продолжая глядеть на меня огромными глазами с резко расширившимися от страха зрачками, Мари сдавленно проговорила:

— Когда Элли было два года, а мне пять, нашего отца обвинили в государственной измене и приговорили к смертной казни.

Я лишь кивнула, ничего не сказав.

А что тут можно было сказать?

У моего отца, как и у многих монархов, имелась определенная склонность к паранойе. И непобедимая убежденность, что любую проблему следовало решать кардинально, не размениваясь на полумеры. Сама я неоднократно говорила отцу, что его политика отличается некоторой чрезмерностью и крайней недальновидностью, но Таллас никого и никогда слушал. Наверное, эта была одна из нескольких особенно важных причин, по которым я до сих пор не вернулась в королевство, продолжая жить среди людей, прикрываясь авторитетом бабушки.

— Что было дальше?

— Дальше? — немного растерялась девушка, поправив волосы, которые и так выглядели идеально. — Мама испугалась, что вскоре придут и за нами. Так ведь часто бывало, когда семью врага королевства и лично короля тоже делали виноватой. Поэтому мы сбежали. Стали жить среди смертных, стараясь влиться в их общество и быть как они. Мама нашла работу, где познакомилась с мужчиной. Он был очень хорошим, постоянно ей во всем помогал. Через полгода после знакомства они поженились. Его не смутило наличие у мамы двоих девочек и очень подозрительное отсутствие прошлого. Он удочерил нас, дал нам свою фамилию и растил как своих собственных детей.

— Он знает, кто вы? — задала я щекотливый вопрос.

Мари сжала губы так, что они превратились в тонкую полосочку и подняла на меня умоляющий взгляд.

— Я никому не расскажу, — пообещала со всей искренностью. Девушку это убедило, и она ещё тише, чем прежде прошептала:

— Мама ему рассказала, когда у меня начался переходный возраст. Вы же знаете, насколько тяжело переживать вхождение в силу, особенно, живя далеко от дома. Я не могла контролировать начавшиеся всплески магии. И при этом, я не могла дистанцироваться от социума. Я должна была жить как все. А жить как все значило ходить в школу, чтобы получить образование.

Я вздохнула, протянула руку и похлопала девушку по спине. Она вздрогнула, не ожидая от меня такого жеста.

— Я понимаю, сама через такое проходила.

Глаза Мари изумленно округлились.

— Долгая история, — скованно улыбнулась я. — Но ты ведь понимаешь, что, рассказав вашему отчиму о том, что вы сирены, она нарушила закон? И наказание за него хуже, чем смертная казнь.

Мари стиснула руки в кулачки и прижала их к груди.

— Я всё понимаю, но у мамы просто не было другого выхода. Вы выдадите нас королю? Или Совету Старейшин?

Последние слова она произнесла с таким выражением лица, что стала похожа на щенка, которого выбросили из дома под холодный осенний ливень. А он сел на порог и, глядя на дверь большими тоскливыми глазами, пытался понять — за что?

— Не буду я вас никому выдавать, — буркнула я. И это было правдой.

— Ваше Высочество, — выдохнула Мари и бросилась передо мной на колени, прижавшись лбом к моим ногам.

— Э-э-э-э-э, — растерялась я в первое мгновение. — Это лишнее. Правда. Не надо так. Вставай.

И я практически силой оторвала её от себя, вынудив вернуться на место. Она ещё несколько раз попыталась выразить мне свою благодарность, но на этот раз все её сердечные порывы удалось пресечь вовремя.

— Я никому ничего не скажу, — кажется, в десятый раз за последние пять минут повторила я, держа Мари за руки и не позволяя вновь сорваться с места. — Но мне нужно знать, кому ещё было известно про ваше… происхождение.

— Никому, — замотала девушка головой.

— А Элли могла кому-то сказать?

И вот тут старшая сестричка задумалась.

— Знаете, — протянула она, рассматривая стену за моей спиной. — Если бы мне задали этот вопрос еще год назад, то я бы со сто процентной уверенностью ответила, что нет, Элли никому бы ничего не рассказала. Но сейчас я не знаю. Сестра очень изменилась за последние месяцы, стала игнорировать родителей, избегать меня. Отгородилась от всех, завела каких-то новых сомнительных знакомых.

— А что этому предшествовало? — ухватилась я за последние слова сирены. — Люди ведь не меняются на пустом месте. И если Элли изменилась, значит, что-то простимулировало эти изменения.

Мари шумно вздохнула и сгорбилась, из неё словно выдернули то, на чем всё держалось.

— Вы правы, — признала она. — Кое-что случилось.

— Хотелось бы конкретики, — поморщилась я.

— Элли влюбилась, — наконец, соизволила ответить Мари. Её внезапно изменившееся поведение, скачок от грусти и горечи к самобичеванию и чувству вины, мне не понравилось.

— Влюбилась она, а виновата ты? — хмыкнула я, внимательно следя за реакцией девушки.

И она последовала. Хотя и не такая, как я предполагала. Я ожидала увидеть всплеск раздражения, гнева, возможно даже ярости. Потому что если присутствовала вина, то, скорее всего, была допущена ошибка. По крайней мере, с точки зрения самой Мари. А никто не любит, когда ему указывают на собственные ошибки. Но, вместо того чтобы разозлиться, девушка… занервничала. Она вскочила и стала метаться по комнате, мелькая перед моим лицом и заламывая пальцы.

— Элли, она такая… такая…, — всё никак не могла подобрать слова Мари, проносясь мимо меня на такой скорости, что аж волосы зашевелились. Я откинулась на спинку дивана и расслабилась. Судя по всему, плотину должно было прорвать с минуты на минуту. Следовало просто подождать. И я узнаю все, что мне нужно знать. А возможно, даже больше.

— Она очень чувствительная! — спустя пару минут судорожного забега от стенки к стенке, смогла сформулировать свои мысли Мари, размахивая руками. — Всё принимает близко к сердцу и на свой счет! Посторонние считали мою сестру пофигисткой и оторвой. Такой… девчонкой-фестиваль, которая ни о чем не заботится, постоянно развлекается и живет сегодняшним днем! Понимаете?

Я понимала.

— Люди, которые постоянно живут сегодняшним днем очень редко доживают до завтрашнего.

— Вот именно! — воскликнула Мари, пробегая мимо меня. — Элли именно такая! Вернее… была именно такой. Она не задумывалась, чем хочет заниматься в жизни! Её не интересовало собственное будущее. У неё было много парней, она была очень красивой и всегда привлекала внимание. Но никто надолго не задерживался. Скорее всего, потому, что она ни в кого из своих ухажеров не была влюблена. А потом появился он…

— Имя у этого разбивателя женских сердец имеется? — как бы между делом спросила я, разглядывая собственный маникюр, потому что за истеричными метаниями Мари наблюдать уже надоело.

Девушка остановилась, не добежав до окна, развернулась и произнесла:

— Я бы не хотела его во всё это впутывать. Он здесь ни при чем. Он не виделся с Элли больше полугода.

— Откуда такая уверенность? — я подавила зевок.

— Он… он уехал, — не с первого раза выговорила Мари. — В другую страну.

— Откуда такая уверенность? — вновь повторила я, поморщившись и зная, что услышу дальше. Мари не была оригинальной. Как и любая другая влюбленная женщина. Все мы одинаковые. — Может быть, вам соврали?

— Нет, он бы не стал мне врать, — заявила Мари и выдохнув, рухнула в кресло.

— Конечно, — немедленно согласилась я, не скрывая сарказма. — Люди ведь никогда не врут друг другу. Так, как его зовут? Я ведь всё равно узнаю, поэтому лучше скажите сами, чтобы мне не пришлось рыть. А то мало ли, как глубоко я смогу копнуть.

На самом деле, я брала барышню, что называется, «на испуг». У меня не было ни времени, ни желания выяснять подробности её личной жизни. Да и ресурсов таких в нашем маленьком агентстве не имелось. Но Мари поверила.

— Дмитрий. Его зовут Дмитрий Лозовский. Нас познакомил общий знакомый на одном корпоративном мероприятии.

— Чем занимается Дмитрий Лозовский? — я покосилась на створку двери, которая чуть-чуть, едва заметно, приоткрылась.

— Он бизнесмен, — с достоинством ответила Мари и в её словах чувствовалось бесконечное уважение к этому мужчине. Чем же он таким зацепил красотку? И не он ли стал причиной, по которой Мари и Макс расстались? — Ему принадлежит крупная сеть гостиниц, строительная фирма, агрокомплекс и так, по мелочи, несколько небольших предприятий.

— Жирная рыбка, — усмехнулась я, что спровоцировало праведное негодование со стороны девушки.

— Он не только богат! И суть не в его богатствен! Он замечательный человек! Очень умный, образованный, воспитанный, внимательный» Занимается спортом, ведет здоровый образ жизни, поддерживает благотворительные проекты, разводит породистых лошадей.

— Ну, просто кладезь талантов, а не мужик, — едва не расхохоталась я от того, с каким пафосом Мари его нахваливала. Как будто заслуги перед отечеством перечисляла, готовясь вручить как минимум медаль, как максимум — орден.

— Так и есть, — залилась девушка краской. А я, наконец, сообразила, в чем было дело.

— Я сейчас смоделирую ситуацию, а вы мне скажете — правда это или нет, договорились? — Мари неуверенно кивнула. — Итак, вы познакомились с Дмитрием и между вами возникла взаимная симпатия. Как прилежная старшая сестра, после нескольких свиданий, когда ваши отношения стали стремительно развиваться в сторону дел постельных, вы решили представить своего нового друга семье. И вот здесь случилась неприятность — младшая сестренка влюбилась в того, в кого раньше неё успели влюбиться вы. Пока всё верно?

Мари прикусила губу и ничего не ответила, глядя на меня со смесью замешательства, стыда и опаски.

Я приняла это за согласие.

— Как делили парня?

— Никак, — девушка отвернулась, скромно потупив глазки. — Я сразу поняла, что с сестрой что-то не так. Я ведь не дура, да и со стороны Димки появился ответный интерес.

Она шмыгнула носом.

— Поэтому я просто отошла в сторону, решив, что сестра, испытавшая первую влюбленность важнее, чем… парень. Пусть и очень сильно мне понравившийся.

— Обожаю жертвенность! — весело хмыкнула я. — Но сдается мне, дело было в другом. Тебя просто задел тот факт, что мужчина, которого ты уже считала своим, проявил внимание к сестре. Я знаю, как это бывает. С гордостью порой очень трудно справиться.

— Возможно, вы правы, — не стала спорить девушка. — Как бы там ни было, у них завязались отношения. Близкие отношения, которые оба от меня тщательно скрывали, но я знала. Вернее, вначале просто подозревала, а потом убедилась в своих предположениях. Пришла как-то к сестре без предупреждения, а она не одна. Гость сидел в комнате и не показывался, пока мы с Элли беседовали у порога. Она сказала мне, что я не вовремя и попросила заглянуть попозже. Я восприняла эту ситуацию нормально, мы ведь все давно взрослые люди. Но уходя, я заметила пальто на вешалке в прихожей. И сразу узнала его. Такое пальто было только у Димки, он рассказывал, что его сшили на заказ в одном парижском ателье. Сложить два и два было не сложно. Мне стало так плохо, но я справилась со своими эмоциями. А потом… Димка её бросил. Я узнала о случившемся от сестры. Элли позвонила поздно ночью вся в истерике и проплакала в трубку, что он ушел. Ту ночь я провела в спальне сестры, пытаясь унять её истерику. Утром, когда она уснула, я позвонила Диме. Он взял трубку и сказал, что улетает. Извинился за всё и высказал надежду, что мы ещё встретимся. Под «нами» он имел ввиду меня и его. Сказал, что будет рад, если к его возвращению я не успею выйти замуж. После этих слов у меня не повернулся язык спросить про Элли. Решила, что как есть — так есть.

— Вам подарили надежду. И желание перетряхивать чужое грязное белье моментально усохло и отвалилось, — протянула я. Не вежливо, зато честно.

— Вы считаете меня плохим человеком? — Мари взглянула на меня исподлобья.

Я встала.

— Я не считаю тебя ни тем, ни другим. Хотя бы по той простой причине, что ни первое, ни второе утверждение не являются правдой.

— Но почему? — Мари встала вслед за мной. — Я ведь плохо поступила. Я не заступилась за сестру, а наоборот, позволила человеку, обидевшему её, вернуться в мою жизнь.

— Что есть добро, а что зло? — философски заметила я, направляясь к двери. — Человечество так и не смогло договориться по поводу этих основополагающих понятий. А мы, так уж тем более, — я обернулась к Мари. — Не вините себя ни в чем. Вы бы не смогли ничего сделать — ни защитить, ни спасти. Случилось так, как и должно было случиться. Теперь надо просто жить дальше. И звоните, если что-то понадобится.

Я оставила Мари свою визитку и направилась к выходу. В квартире никого не было, как и на лестничной клетке. Это дало мне повод предположить, что Макс дожидается меня внизу, доедая на нервной почве оставшиеся запасы конфет. Таким был оптимистичный вариант. Имелся и пессимистичный — босс в ближайшем кабаке заливался алкоголем, пытаясь утопить в рюмке осознание того, что имел близкие отношения с сиреной.