Торговец воздухом

Григорий Ароновский

Джеймс Бишоп — человек, для многих ставший живой легендой. Одни называют его гением, другие — подонком. Занимаясь частной практикой в психологии, он разрабатывает специальную методику, позволяющую людям обрести раскованность, душевное равновесие и внутреннюю свободу.Его выступление на телевидении вызывает широкий общественный резонанс и скандал. Тем не менее в разное время кабинет психолога посещают четыре семейные пары, которым будет суждено испытать действие данной методики. Книга содержит нецензурную брань.

Глава 2

Двумя неделями ранее.

Джеймс Бишоп сидел в гримерной перед зеркалом. Незнакомая ему женщина работала кисточкой — она наносила на его лицо пудру, готовя его к съемкам в популярной телевизионной передаче «Открытые окна закрытых домов».

— Вы готовы, мистер Бишоп, — сказала она.

— Спасибо.

Он встал, отряхнул свой пиджак и направился к выходу из гримерной.

Съемочная площадка представляла собой большое помещение, в котором одна из сторон была закруглена. Именно для этой стороны была подобрана изящная мебель белого цвета: кресло для ведущего и широкий диван для гостей. Мебель была выставлена друг напротив друга и немного повернута в сторону к зрителям. Между зрителями и гостями передачи располагались кресла, по четыре с правой и левой стороны, для особых приглашенных — так называемых экспертов, которые активно участвовали в дискуссиях. Позади экспертов находились несколько операторов с камерами, установленными на высоких штативах — их объективы направлялись на ведущего и гостей.

Джеймс прошел по студии и остановился в ее середине, оглядывая своим взором все пространство, что его окружало.

— Десять минут до начала съемки! — прозвучал голос из приемников, спрятанных где-то сверху.

К нему подошла его давняя знакомая — Бриджет Оллфорд. Именно благодаря ей Джеймс находился здесь. Она работала главным редактором в одной крупной газете. Ее деловые связи позволили ей дойти до телевизионных боссов, которые проявили интерес к личности Джеймса Бишопа, поняв, какой информацией они стали обладать и которую они могли теперь донести до масс, увеличив и без того большой рейтинг. Бриджет улыбнулась Джеймсу и спросила:

— Ну как?

— Все хорошо, — спокойно ответил он.

— Думаешь, стоит это делать?

— Об этом мы узнаем позже, — сказал Джеймс. Он добавил: — Слушай, у меня с лицом все нормально? Мне показалось, что женщина в гримерной наложила слишком много пудры.

— Нет, — слегка усмехнувшись, ответила Бриджет и дополнила: — Но все морщины тебе запудрили.

— У меня их и не было, а сделали так, как будто я был ими покрыт.

— Ты же сам прекрасно понимаешь, Джеймс — придется терпеть. Долго терпеть. И какие-то там причуды телевизионщиков ничто, по сравнению с тем, через что тебе предстоит пройти.

— Я знаю, Бриджет. Я благодарен тебе.

Они немного постояли молча.

— Жаль, что Верна не смогла приехать сюда.

— Поверь, будет лучше, если она посмотрит по телевизору. Хотя для нее и так это будет настоящей пыткой.

— Я схожу за кофе, — сказала Бриджет. — Тебе принести? Еще есть время.

— Нет, спасибо. Мне нужно собраться с мыслями.

Бриджет удалилась, оставив Джеймса одного, но, как оказалось, у него совсем не было времени, чтобы привести свои мысли в порядок — чья-то рука прикоснулась к его локтю. Обернувшись, Джеймс увидел человека, который смотрел на него, довольно растянув улыбку. Казалось, от зубов этого человека мог отражаться свет — настолько они были белоснежными и идеально ровными. Это был Брэндон Фейн — бессменный ведущий программы. Его волосы уже давно поседели, а спина постоянно находилась в чуть согнутом положении. Многие его поклонники, а их было немало, особенно женщины, то и дело обсуждали занимаемое им кресло ведущего на протяжении уже двадцати пяти лет, и все гадали, когда он уйдет на покой, надеясь, при этом, что этого никогда не произойдет. Брэндон Фейн обладал всеми навыками шоумена, и никто из молодого поколения не мог сказать точно, получил ли он их в процессе своей долгой карьеры на телевидении, или он уже был ими наделен с самого рождения.

Лучезарная улыбка Брэндона Фейна околдовывала каждого, с кем он общался, однако, на Джеймса она не могла повлиять столь магически, как на остальных.

— Готовы, мистер Бишоп? — спросил Брэндон.

— Уже давно, — ответил Джеймс, сохраняя внутреннее спокойствие и силу духа.

— Я хотел бы с вами быстро обсудить несколько деталей, пока еще есть время до эфира.

— Конечно.

— Как я понял, вы психолог, специализирующийся на семейных отношениях. Вы занимаетесь только проблемами брака?

В руках Брэндон держал листок с заметками. Он заглядывал в него каждый раз, прежде чем задать следующий вопрос.

— Да… — ответил Джеймс, но потом добавил более уверенно — То есть, не только проблемы брака. Я могу решить большинство проблем, с которыми сталкиваются люди.

Брэндон хмыкнул. Он глянул в листок и задал следующий вопрос:

— Вы разработали свою методику один, или у вас были коллеги, которые поддерживали вас? Помогали вам?

— Один.

— Но я так понимаю, у вас есть кто-то в качестве рабочего персонала?

— Есть.

Брэндон Фейн еще немного пробежался глазами по листку. Наконец, он поднял голову.

— Что ж, подробнее расскажете уже в эфире.

Брэндон улыбнулся и хлопнул Джеймса по плечу, после чего пошел в сторону одного из выходов. Когда он приблизился к зрительской аудитории, раздались выкрики его страстных поклонниц, на что тот махнул ладонью, расплывшись в счастливой улыбке.

Пока Джеймс стоял в центре зала и отвечал на его уточняющие вопросы, в студии стало заметно больше людей: несколько экспертов заняли места в отведенных для них креслах, у всех камер стояли операторы, проверяя оборудование и четкость картинки.

— Пять минут, — вновь раздалось сверху из динамиков.

Джеймс посмотрел на белый диван. Через пять минут он будет на нем сидеть, а напротив него — этот напыщенный старик. Он не столько боялся экспертов, сколько прямого эфира. При записи он мог бы себе позволить промедление в ответах, мог бы найти время для обдумывания мыслей, прежде чем произнести их — потом монтажеры вырезали бы все лишнее, сделав из передачи живой, быстрый диалог. Прямой эфир этого не позволял. Думать нужно было быстро. Одно дело — несколько десятков зрителей в зале, другое — миллионы. Джеймс Бишоп всегда считал, что промедление перед одним человеком — показатель мастерства и профессионализма, показатель четкого обдумывания и выстраивания плана, стратегии, но промедление перед огромной толпой — провал, фиаско. Толпа, быстрая и непредсказуемая, сама потребует скорости. Иначе не поверят…

К Джеймсу через толпу пробралась Бриджет со стаканом дымящегося кофе. Она ничего не сказала, а только с улыбкой кивнула ему.

Он провел руками по своей голове, пригладив волосы.

Перед ними мгновенно появился молодой парень. На голову были натянуты большие наушники, соединенные с микрофоном.

— Мистер Бишоп, мы начинаем. Садитесь вон там, на диван.

— Спасибо, — сказал Джеймс, а затем посмотрел на Бриджет. Его взгляд словно обращался к ней с просьбой пожелать ему удачи.

— Все будет в порядке, — сказала Бриджет, поняв, как ему требуются слова поддержки.

Джеймс направился к дивану, в сторону, куда были наставлены камеры. Брэндон Фейн уже ждал его, расположившись в своем кресле.

— Садитесь напротив, Джеймс, — сказал он.

Джеймс кивнул и медленно опустился на диван.

Эксперты пристально смотрели на него. Некоторые из них сидели, словно затаившиеся хищники в траве, изучая свою добычу.

Съемочная площадка освободилась. Зрители ожидали начала. Среди них Джеймс попытался рассмотреть Бриджет, но у него не получилось — в зале убавили освещение, сосредоточив большую часть света на нем и Брэндоне Фейне.

Все тот же строгий голос объявил:

— Тишина в студии! Выходим в эфир. Десять, девять, восемь, семь…

Джеймс перевел дух, сделав три глубоких вдоха.

–…шесть, пять, четыре…

Брэндон немного нагнулся к Джеймсу, посмотрел прямо ему в глаза и с серьезным выражением лица сказал такое, от чего тот почувствовал, будто его облили бензином, и где-то сзади он услышал звук проведенной о коробок спички:

— Держитесь, Джеймс.

Затем Брэндон быстро вернулся в прежнее положение, дожидаясь окончания отчета и включения камер.

–… три, два, один. Эфир!

Брэндон Фейн обнажил свои белоснежные зубы и поприветствовал зрителей.

***

Тремя часами позднее.

— Тебе нужно выпить. Да и мне тоже, думаю, — сказала Бриджет.

Она провела Джеймса в свою гостиную, а сама ушла на кухню. Оттуда, открывая дверцы шкафчиков, она спросила:

— Что ты будешь?

— Виски со льдом.

Бриджет взяла два идеально чистых стакана и поставила на барную стойку. Достав бутылку дорогого виски, она наполнила им стаканы наполовину. Ее движения были быстрыми и нервными. Держа стаканы в обеих руках, она подошла к холодильнику, имевшему отделение для льда. Надавив на черный рычажок стаканом, сверху в него упали круглые кусочки затвердевшей воды. Она проделала то же самое со вторым стаканом и вернулась в гостиную к Джеймсу. Тот взял стакан, протянутый Бриджет, и дождался, когда она сама сядет на диван.

С минуту они молчали. Каждый из них думал о том, что происходило в студии. После того, как камеры отключили, и эфир прекратился, Бриджет подбежала к Джеймсу, и, взяв его под руку, повела к выходу из студии. Она вспоминала, как ощутила там раскаленный воздух, которым был наполнен зал, как услышала одновременно восхваляющие и оскорбительные реплики в адрес Джеймса. Но, казалось, больше всех возбужденными в этот вечер были зрители в студии, включая и ее саму, Бриджет. Выйдя из здания телестудии, они сели в ее машину — белый Фольксваген, что был припаркован на уличной стоянке. Она заняла сиденье водителя, а Джеймс сел рядом с ней, и они, решив, что лучше всего сейчас укрыться у нее, поехали к Бриджет домой. Ее большая квартира находилась в одном из домов шикарного жилого комплекса, на тридцать седьмом этаже. Отсюда открывался прекрасный вид на ночной город, освещенный многотысячными огнями.

Бриджет, отпив, посмотрела на Джеймса. Тот сидел и ничего не говорил.

— Ты правда помог тому человеку? — спросила она тихо.

— Да, — ответил Джеймс. Он поднес стакан к носу и понюхал его содержимое, проделав небольшие круговые движения. После этого он отпил.

Бриджет восхищалась Джеймсом. Как он держался, как он отвечал на вопросы экспертов и зрителей, как он комментировал редкие замечания Брэндона Фейна, иногда насмешливые и глумливые. Как он выдержал такой натиск. Бриджет уже давно гордилась тем, что в свое время встретила Джеймса, и их отношения постепенно перешли в крепкую дружбу.

— Что ты намерен делать теперь?

— Все то же самое, что и до этого.

— Думаешь, теперь ты сможешь находить таких людей?

Джеймс не ответил сразу. Он немного сменил позу, больше утонув в кресле и расслабившись.

— Они сами будут находить меня. Человек всегда что-то ищет. Дав ему узнать о тебе, как о том, кто может ему это предоставить, он сам придет.

Внешне Джеймс был спокоен, как всегда, но внутренне он еще не остыл. Вместе с тем, внутри себя он улыбался, пока его лицо внешне выражало серьезность и сосредоточенность.

— Позвони Верне, — попросила Бриджет. — Она волнуется. Я сейчас отвезу тебя домой.

— Да, — сказал Джеймс. Он сунул руку в карман своих брюк и вытащил телефон. Встав с кресла, он вышел из гостиной, приложив мобильник к уху.

Бриджет наблюдала, как Джеймс выходил, скрывшись в коридоре. Невзначай, сама того не осознавая, ее взгляд упал на его зад.

«Боже мой, — подумала она. — Как ей повезло… как ей повезло…»

Она слышала, как Джеймс разговаривал по телефону с Верной, его супругой. Джеймс ушел вглубь коридора, и до ее ушей доходили лишь звуки его голоса, но слова она не могла разобрать.

Бриджет допила виски. Она поднялась и отнесла стакан на кухню, оставив его на барной стойке. В ее походке появилась шаткость — столь быстро на нее подействовал виски в небольшом количестве.

Джеймс смолк. Бриджет решила, что тот закончил разговор. Повернувшись обратно, она увидела его перед собой. Он стоял с пустым стаканом в руке. От такого неожиданного его появления она слегка испугалась.

Он подошел к ней, прижал к барной стойке и, протянув руку рядом с ее левым плечом, поставил пустой стакан.

«Верна…» — в голове у Бриджет крутилось имя его супруги.

Он резко схватил Бриджет за грудь и начал массировать.

«Верна…» — снова пробежала мысль у Бриджет, пока Джеймс массировал ей грудь своими ладонями.

«Верна…»

***

— Добрый вечер. Как всегда, в этот вечерний час в прямом эфире программа «Открытые окна закрытых домов». В этой студии вместе с нами присутствует один гость, практикующий психолог, мистер Джеймс Бишоп, который намерен рассказать нам о специфике своей работы с семейными парами и не только.

Джеймс обратил внимание, что Брэндон не пользовался суфлером. Он смотрел куда-то вперед, на одну из камер.

— Мистер Бишоп, — обратился Брэндон к Джеймсу, — прошу вас, расскажите нам о своей работе и о… — Брэндон специально поперхнулся, — кхм, некоторых методах вашей работы с семейными парами.

Джеймс выдержал совсем короткую паузу и, определив, куда ему нужно смотреть, начал:

— Цель, с которой я сюда пришел, заключается в том, чтобы рассказать людям о возможности решения тех проблем, с которыми, я уверен, многие сталкиваются в повседневной жизни. Я…

— И что это за проблемы? — перебил Брэндон. Джеймс взглянул на ведущего, ожидая увидеть ухмылку на его старом лице, но увидел лишь серьезность и хмурость.

— Самые типичные, — ответил Джеймс. — Это и бессонница, и раздражительность, и чувство неудовлетворенности…

— Неудовлетворенности? — уточнил Брэндон.

— Да, неудовлетворенности.

— А что вы именно подразумеваете под этим словом?

— Душевная неудовлетворенность.

— Ну, хорошо, — заговорил Брэндон, предвкушая, как он будет раскручивать психолога. — Мистер Бишоп, расскажите нам о тех методах, при помощи которых вы собираетесь исправлять так называемую душевную неудовлетворенность у людей.

— Я помогаю задать человеку нужное направление в его раскрепощении через внутренние переживания, которые он никогда не испытывал — через групповое сношение.

Все это время Брэндон Фейн сидел с невозмутимым видом, но теперь он опешил от услышанного. Зал загудел.

— Позвольте! — раздалось в зале. Руки тянули сразу несколько экспертов, желая высказаться.

— Зал, — обратился ведущий ко всем. — Я попрошу вас успокоиться.

Попытки усемерить людей ни к чему не привели, отчего Брэндон Фейн немного растерялся.

В адрес Джеймса посыпались слова возмущения, переходившие в личные оскорбления.

— Зал… — вновь обратился Брэндон ко всем. — Прошу тишины. В нашей студии сегодня присутствуют эксперты. Они могут задать вопросы.

— Позвольте мне пояснить, Брэндон, чтобы избежать избежать пустых обвинений в том, что я бесцельно разбрасываюсь тут такими словами, — попросил Джеймс.

— Пожалуйста, — согласился ведущий.

— Прежде всего, я не имел в виду беспорядочные сексуальные связи между людьми. Ни в коем случае. Метод, предполагающий подобные, скажем так, процедуры, осуществляется только между супругом и супругой, но подразумевается, что таких замужних пар несколько.

— Несколько, это сколько? — спросил Брэндон.

— Четыре пары.

— Почему именно четыре?

— Я бы не стал утверждать, что взял это число с потолка, но и какой-то определенной логики тут не прослеживается. Просто посчитал, что четыре пары — это достаточно для того, чтобы мой метод сработал.

— И он сработал?

— Да.

— И сколько вы уже провели таких… — Брэндон замешкался, — сеансов? Правильно ведь? Сеансов?

— Можно и так выразиться. Всего два.

— И оба успешны, по-вашему?

— Абсолютно.

***

14 лет назад.

— Джеймс?

Никакого ответа.

— Джеймс?

Из своего кабинета в коридор стал выглядывать мужчина, чья макушка была лысой, а вокруг нее росли еще не поседевшие волосы. Мужчина сделал еще одну попытку, проявляя терпение и не переходя на повышенный тон:

— Джеймс?

Молчание.

Мужчина обвел взглядом свой стол, словно он что-то пытался найти.

«Может, карандаш в коридор кинуть?»

— Джеймс? — все так же спокойно повторил мужчина.

Пол в коридоре заскрипел. Глухие звуки под полом сопровождались быстрыми шагами, приближавшимися к кабинету. В дверях показался молодой человек, все в той же белой футболке, что он не снимал уже неделю, в потрепанных черных джинсах и белых кедах в оранжевую полоску.

— Джеймс, скоро придет мистер Рассел. Пожалуйста, наведи порядок в приемной, — сказал мужчина.

— Да, сэр.

Джеймс скрылся в коридоре и приступил к выполнению поручения. Он собрал все книги, которые прочитывал одну за другой, и выставил их на стеллажной полке. После этого он расчистил свой стол, спрятав в выдвижных ящиках лишнюю бумагу и канцелярские принадлежности.

— Все готово, сэр.

— Спасибо.

— Скажите, а это тот самый мистер Рассел, которого трудно вывести на диалог?

— С чего ты взял?

— Я уже слышал эту фамилию. Кажется, раньше у мистера Моркинса был клиент с фамилией Рассел, и он ничего не смог сделать, потому что тот не желал разговаривать.

— Джеймс, объясни мне одну вещь — как так получается, что человек по своей воле приходит к психологу, но при этом он не хочет общаться? Для чего тогда ему вообще приходить?

— Может быть, чтобы его просто пожалели?

— Возможно. Но как бы там ни было, человека всегда можно вывести на диалог. Я хочу, чтобы сегодня ты присутствовал здесь, пока я буду общаться с мистером Расселом.

— А его не смутит мое присутствие?

— Не думаю.

Вскоре мистер Рассел появился в их офисе. Джеймс открыл ему дверь и сразу пригласил в кабинет.

— Здравствуйте. Я Карл. Мы с вами общались по телефону, — сказал психолог, поднявшись с кресла и протянув мистеру Расселу руку.

— Добрый вечер, — сказал он в ответ.

Оба сели. Джеймс расположился напротив на кожаном диване, что стоял у стены. Так он мог видеть сразу и Карла, и его клиента.

— Вы не будете против, если с нами будет присутствовать мой помощник? — Карл указал на Джеймса.

— А он…

— Не переживайте. Все, что обговаривается в этом кабинете, остается только здесь. На помощников психологов тоже распространяется соглашение о неразглашении информации, — сказал Карл, словно он читал мысли своего клиента.

— Хорошо. Я не против.

— Славно. Итак, мистер Рассел, как вы поживаете?

— Спасибо. Хорошо.

После этого наступило молчание. Карл смотрел на мистера Рассела, улыбался, но ничего не говорил. Мистер Рассел начал осматривать кабинет. Потом, он в конце концов спросил сам:

— А как поживаете вы?

— Отлично.

Опять наступило молчание.

— Я заметил, у вас появился второй стеллаж для книг, — сказал мистер Рассел.

— Да. Джеймс много читает.

— А вы?

— Я не особо люблю чтение.

— Почему?

— Все книги, которые мне нужны были, я давно прочел. В остальном это пустая трата времени. Как ваша семья?

— Прекрасно. Вчера у моей дочери был день рождения.

— Поздравляю. Сколько ей исполнилось?

— Двенадцать лет.

Карл взял паузу. Он улыбнулся и опустил глаза вниз. Молчание продолжалось несколько секунд, но Джеймс успел ощутить всю неловкость этого момента.

— А-а-а, как ваша дочь? — прервал короткое молчание клиент.

— Что? — спросил Карл. Он сделал такой выражение лица, будто его прервали от глубоких размышлений.

— Ваша дочь, — повторил мистер Рассел.

— У меня нет дочери. Только сын.

— Простите. Видимо, я что-то перепутал. Как его зовут?

— Питер.

— Да-да! Точно, Питер. Странно, как это я мог забыть…

— Вчера он сломал руку, — сказал Карл и вновь опустил глаза.

— Да что вы?! Серьезно?! Сильный перелом?! — обеспокоенно спросил мистер Рассел.

«Вот это да!» — решил Джеймс, увидев, как у Карла проявлялся актерский талант.

— Ничего страшного. Иногда дети любят сломать себе что-нибудь, — ответил Карл.

— Какой ужас!

— Все в порядке. Врач сказал, что никаких серьезных последствий не будет, но костям придется долго срастаться.

— А как это случилось?

— Падение с велосипеда. Я так и не научил его правильно группироваться.

— Это очень важно. Когда моя дочь была поменьше, я каждый раз напоминал ей об осторожности. Она так любила носиться на велосипеде, что грохот стоял по всему дому. А знаете, что она на нем вытворяла?

— Что?

— На втором этаже, посреди коридора, она на полу выставляла в один или два ряда свои игрушки. Потом она садилась на велосипед и начинала стартовать. К середине она умудрялась набирать такую скорость, что игрушки из-под колес летели до самой лестницы! — воскликнул мистер Рассел и расхохотался. Карл тоже начал смеяться.

— О-о-й, — вздохнул мистер Рассел, немного успокоившись. — Да-а-а, как вспомнишь…

— Главное, что таких поводов для воспоминаний будет еще много, — сказал Карл.

— Надеюсь…

— Так что с вашим здоровьем?

— Да-а-а, — мистер Рассел махнул рукой, — на самом деле, все хорошо. Я бы даже сказал — все отлично. Я здоров, моя жена здорова, дочь тоже здорова. Это самое главное.

— Согласен с вами.

Спустя десять минут мистер Рассел ушел в очень хорошем настроении. После того, как Джеймс его проводил, он забежал в кабинет к Карлу и спросил:

— Простите, но… что это вообще было? Мне показалось, или этот мистер Рассел психически болен?

— Ты был прав, Джеймс. Этот тот самый мистер Рассел. С ним несколько раз пытался поработать наш общий знакомый, мистер Моркинс, но безуспешно. Тот не произнес ни слова.

— Как вам это удалось?

— Просто заставь человека задавать вопросы. Люди не любят молчание в такие моменты. Им становиться не ловко от этого. Ладно, на сегодня все. Можешь идти домой. Или оставайся. Только не забудь закрыть кабинет, как пойдешь домой.

Карл собрал свои вещи и ушел. Джеймс остался в офисе, чтобы посмотреть немного телевизор. Спустя один час и он собрался, закрыл дверь офиса и пошел домой. Он вернулся в небольшую двухкомнатную квартиру, которую он снимал вместе со своим лучшим другом, Риком Кроуфордом. Квартира находилась в небольшом пятиэтажном доме, и таких домов было много. Здешнее жилье облюбовали студенты — учащиеся в колледже, и многие хозяева квартир сдавали их. Сам Джеймс с Риком проживали вместе, пока учились в том же четырехлетнем колледже, что и многие из молодых людей, приютившихся в этих домах. Когда Джеймс зашел в квартиру, он услышал звуки плещущейся воды в ванной. Дверь была приоткрыта, и Джеймс заглянул внутрь. Он увидел, что Рик вручную полоскал белье в воде.

— Привет, Рик.

— Привет, — недовольно ответил тот, не прерывая процесса стирки.

— Что-то случилось?

Джеймс заметил, что вода в ванне была немного багрового цвета, а на белой простыне виднелись красные пятна.

— Это еще что? — Джеймс занервничал. — Это что, кровь? Твоя?

Рик не отвечал. Он продолжал активно полоскать простынь, натирая ее и, тем самым, надеясь полностью избавиться от пятен. Целиком они не сходили, только лишь немного бледнели, а тот красный слой, что удалось с них смыть, теперь плавал в воде.

— Да что случилось, твою мать? — Джеймс начал злиться.

— Помнишь Руби Спарк? — начал Рик, весь кряхтя. Он поднимал прибавившую в весе от впитанной воды простынь и резко опускал обратно.

— Та местная шлюха?

— Да, шлюха…

— Не понял… — сказал Джеймс. — Это что, сарказм?

Рик оставил полоскание простыни, бросив ее в воду. За долгое время он впервые выпрямился, держась за свои бока. Он взглянул на Джеймса, а по его лбу скатывались капли пота. Нервно дернув головой в его сторону, он резко заявил:

— Девственницей оказалась твоя шлюха.

Джеймс не мог поверить своим ушам.

— Руби — девственница?!

— Ну, теперь уже нет, — Рик вновь принялся за простынь. Опять кряхтя, он добавил: — Нет, я-то подумал, это у меня что случилось… Ну тогда, наверное, боль бы там была, так ведь? А тут она заорала, я вытаскиваю, смотрю — а у меня член в крови. Представь, каково мне было… Я чуть не обосрался.

— Погоди… — начал Джеймс, — я знаю, что она еще та подстилка, и тогда ее трахали сразу трое, эти, как их?

— Да? А ты видел, куда ее имели те трое? Да и имели ли вообще?

Джеймс ничего не ответил.

— Я тебе вот что скажу, Джеймс — хватит быть наивными придурками. Иногда человек оказывается вовсе не тем, за кого себя выдает.