Наташа

Григорий Камлюк, 2023

Эта фантастическая повесть рассказывает о невинном существе – маленькой красноухой черепашке, которая совершенно случайным и невероятным образом выросла до размеров человека и приобрела способность мыслить и чувствовать. Очнувшись после превращения на свалке, она пытается выяснить у местных обитателей, что это происходит в ее голове. Но окружающие, увидев ее, лишь вопят от ужаса и пытаются убить. Ей остается только вернуться туда, где ее любили, – к своей хозяйке, маленькой девочке, у которой она жила. Удастся ли черепашке разобраться с новыми эмоциями? Примет ли ее девочка? И останется ли невинное существо таким же невинным?

Глава II

Любопытство

Прошло два дня с того момента, как на Наташу вылили зеленую жидкость. Черепашка медленно приходила в себя. Голова болела так, как болит голова человека с жутким похмельем. А земля, казалось, уходит из-под ног. Земля на самом деле уходила из-под Наташи: ее куда-то волокли двое неизвестных мужчин. Она лежала брюхом вниз, ее тянули за задние лапы. Голова волочилась по земле и ударялась о мусор, от этих ударов Наташа и начала приходить в себя.

Ее тащили, а не несли, потому что нести такую огромную тушу не представлялось возможным. За эти два дня комы черепаха значительно прибавила в размерах. Ее рост теперь составлял около двух метров. На лапах выросли гигантские когти, хвост стал длиннее, из него вылезли шипастые наросты. Панцирь оказался твердым и грубым, словно сделан был из камня, а рельеф на нем будто выдолбили кирками и кувалдами. Трещина на нем затянулась, на ее месте была темно-зеленая полоса. Раны Наташи до конца не затянулись: их покрывала зеленая корка, из-под которой в некоторых местах вытекал зеленый гной. Правый ее глаз стал алого цвета, словно был залит кровью, на месте левого образовалось тусклое зеленое свечение. Окружающий мир ей виделся словно через фильтр 3Д-очков. Красные полоски на голове стали более тусклыми, огромный костяной клюв теперь был вместо ее былого рта.

Мужчины разговаривали, один из них сказал:

— Ты когда-нибудь видел такую хреновину?!

Это был мужчина среднего роста, весь седой, с длинной грязной седой бородой, от него знатно воняло. На нем были желтые резиновые сапоги, свитер с высоким горлом — когда-то этот свитер был белого цвета, — поверх него была надета потертая кожаная куртка на несколько размеров больше. Все эти вещи повидали жизнь, как и их владелец. Звали его Иван, жил он здесь, на загородной свалке номер четыре.

— Никогда… — задумчиво ответил второй — мужчина лет сорока, примерно на два десятка лет моложе своего товарища. Нестриженные русые волосы торчали во все стороны из-под заношенной кепки восьмиклинки, лицо украшала недельная щетина и фингал под левым глазом, что на днях ему поставил прохожий, у которого он настырно просил мелочь. Одет он был в старые, поношенные берцы, вельветовые брюки и коричневое пальто, траченное молью. Звали его Василием, но все называли его Шелби, потому что именно так он всем и представлялся. Такое прозвище он решил взять у героя своего любимого сериала «Острые козырьки», который он смотрел до того, как попал на загородную свалку номер четыре. Главный герой сериала был чрезвычайно умен, хитер и хладнокровен. Чего нельзя было сказать о Василии.

— Ну и хрен с ней! Нам этого мяса надолго хватит. Можно сделать черепаший суп, ну как эти, как их там? Узкоглазые, короче. Хе-хе-хе! — засмеялся Иван, а вместе с ним хихикнул второй.

— Слушай, Ваня, а все-таки, откуда она могла взяться, да еще и такая огромная? — спросил Шелби.

— Не знаю, Шелби, эта хреновина похожа на черепаху, только гораздо больше и уродливее! — ответил Ваня. — Лично мне похер! Я жрать хочу!

— Ладно, без разницы, — согласился Шелби.

Сначала Наташа их не понимала, но слушала внимательно. Тем временем головная боль понемногу утихала. Раньше человеческая речь для нее была чем-то вроде шума, а теперь она начала понимать ее. Вот только не понимала, о каком мясе они говорят и о какой большой уродливой черепахе. У нее появилось желание об этом разузнать — любопытство, бессознательное стремление к познанию — странное ощущение, ей до этого не знакомое. Ее костяной клюв начал открываться и закрываться, из него послышались неразборчивые звуки.

Ваня и Шелби остановились, бросили лапы черепахи и медленно обернулись. Они не видели ее головы: она была скрыта за панцирем. И вдруг из-за панциря они услышали:

— Шшшшшшштооооооо… шшшшшштоооооо? — вырвалось из черепашьей глотки. Голос был хриплым, грубым и низким. Голос этот поверг Ваню и Шелби в ужас, леденящий страх пронзил их тела, и мурашки побежали по коже.

— Шшштоо за чеееереееп… чееерееепааахаааааа? — Наташин мозг анализировал все, что она услышала за свою короткую черепашью жизнь. Откуда-то из дальних уголков ее разума выпрыгивали слова и вставали в нужном порядке. Раньше она слышала их от людей как набор непонятных звуков, а теперь мозг обрабатывал и расшифровывал эту информацию.

— Какого черта, Ваня?! Она живая! — Шелби медленно посмотрел на Ваню.

— То, что эта гребаная туша говорит, тебя не смутило? — ответил Ваня, все еще глядя на черепаху.

— ШШШШШТООООООО за огхгромная чегхрепааааахааааа? — наконец более-менее четко выговорила Наташа своим жутким голосом.

Она медленно, как обычно, встала на своих четырех лапах, но тело по инерции продолжило двигаться. Слегка пошатываясь, она поднялась на задние лапы и выпрямилась. Наташа довольно неуклюже обернулась. Перед ней стояли два человека. Она не понимала, почему они такие маленькие и почему она оказалась так высоко от земли: раньше ее голова отрывалась от нее всего на сантиметр. Ей захотелось подойти ближе к этим людям и еще раз задать свой вопрос. Она сделала шаг к ним навстречу. Человек с белыми волосами кинулся вниз, схватил какую-то палку и замахнулся в ее сторону. У Наташи сработал инстинкт. «Опасность!» — просигналило ее тело. Ее огромная когтистая лапа рефлекторно пронеслась перед лицом этого человека, тот остановился с поднятой палкой над головой.

Шелби не мог пошевелиться: он оцепенел от страха. После того, как чудовище взмахнуло лапой и Ваня начал издавать булькающие звуки, Шелби очень медленно обернулся в его сторону. Ваня стоял с поднятой над головой палкой, вот только теперь у него не стало бороды, нижней челюсти и кадыка. На этом месте струилась кровь, надувались и лопались кровавые пузыри. Глаза его двигались из стороны в сторону, а в огромном количестве льющейся отовсюду крови Шелби разглядел двигающийся язык Вани: видимо, он пытался что-то сказать. Затем рука Вани опустилась, а следом на землю рухнуло его бездыханное тело.

Наташе показалось очень странным, что человек упал. Ее движение лапой было инстинктивным и самопроизвольным, она не ощутила осознанного действия и не связала падение с ним. Она решила, что человек просто не захотел с ней разговаривать, постаралась не придавать этому большого значения и обратилась к другому человеку.

— Таааак шШШштооооо хххззааааа огхромная чЧЕРЕПааххХААААА? — слова часто меняли интонацию, но все лучше различались.

Шелби всего трясло, он встал как вкопанный. Две точки на морде монстра словно гипнотизировали его — ярко-красная и светящаяся зеленая.

— ШшшшшТОО ЗААА ОГХРОМная ЧЕррррррРРЕпаХА? — снова произнесла Наташа и шагнула ему навстречу.

— Не убивай меня! Я сделаю все, что захочешь! — закричал Шелби.

Черепаха смотрела на него несколько секунд, затем спросила:

— КААК это — ууубииивай?

— Убивать! Вот так! — вскричал Шелби, показывая пальцем на тело Вани.

Наташа посмотрела в указанном направлении, подошла к трупу и опустилась на четыре лапы. Она заглянула в открытые безжизненные глаза Ивана, толкнула его пару раз своим клювом и встала обратно на задние лапы. Теперь ей стало понятно, почему человек упал. Он умер. Но от чего? И почему другой человек кричит на нее? Это из-за нее умер первый человек? Наташу охватили эмоциональная боль, переживание и печаль — новые незнакомые чувства. Ей определенно не хотелось никому навредить, она хотела всего лишь узнать, о ком они говорят. И тут у нее из пасти машинально вырвалось:

— Что за огромная черепаха? — речь стала четкой, но все еще до жути пугающей.

Шелби охватила злоба. Существо убило его друга и после того, как исследовало труп, повторило свой вопрос как ни в чем не бывало.

— Да ты огромная черепаха! Омерзительный, страшный монстр! — взревел он. — Ты убила его, тварь!

Наташа испугалась крика человека, а еще больше испугалась его слов, которые до нее дошли лишь спустя мгновение и усилили ее эмоциональные страдания и диссонансы. Она обернулась к нему и громко проревела.

— Я НАТАША! — прорычала она ему в лицо.

Злоба Шелби резка отступила на второй, а может и на третий план. От страха он опустил голову и вжал ее в плечи, насколько это было возможно. Он увидел, что существо его точно понимает и решил отвлечь его.

— Ччч…. Что?! Наташа? Ты сказала «Наташа»?! Это твое имя?!

Она не ответила.

— Наташа! А я — Шелби! Наташа, я — Шелби. Наташа, я — Шелби, — он тараторил и указывал то на себя, то на черепаху. — Наташа, а я — Шелби. Наташа, а я — Шелби.

— Шеееелбииии? — протянула Наташа.

— Да-да, все верно. Меня так зовут! А ты Наташа?

— Дааааа. Иииидтииии, — ей очень хотелось поскорее убраться от этого места, от мертвого человека. Она не могла справиться с новыми и такими сложными эмоциями в своей голове.

— Куда ты хочешь пойти?

— Гдеее едААА и дОм… и ДЕвооОООчка.

— А где твой дом? И зачем тебе девочка? — Шелби не придал значения словам о девочке, просто говорил, чтобы заболтать монстра. Все, чего он хотел, — это спасти свою шкуру и как можно скорее свалить от этого чудовища.

— Моя девочка, мой друуууг, она любит меня.

«Ага, конечно, любит, такую ужасную тварь никто не полюбит», — подумал про себя Шелби.

— Так и где же эта девочка живет? — спросил он.

— Улииииица К… дооом 8 и 8… квартира 11.

— 8 и 8? Наверное, 88?

— Да! — рыкнула Наташа.

Она начинала испытывать дискомфорт от разговоров. Ей хотелось есть и спать, а не разговаривать с этим странным человеком.

— Ладно, ладно, я отведу тебя. Только сначала нам нужно поесть и отдохнуть, мы очень далеко от города. Пойдем завтра. Хочешь есть?

Наташа ответила не сразу.

— Да.

— Тогда пойдем за мной.

У него в голове промелькнула мысль, что ему удастся убежать от этого монстра и позвать на помощь.

— Вот сюда, давай, давай, — он махал ей рукой.

И она пошла, довольно неуклюже, словно ребенок, недавно научившийся ходить. Разум ее был чист и доверчив, он зародился только сейчас. Она не знала обмана, злобы и предательства. Не знала зависти, предрассудков, осуждений. Наташа была Бенджамином Баттоном Френсиса Скотта Фицджеральда, только что появившимся на свет, с возможностью говорить и мыслить. Вот только без жизненного опыта — ребенок в огромном страшном теле. По дороге она указывала на разные вещи и спрашивала, что это и для чего.

— Это колесо от автомобиля, чтобы он мог ехать. Это сломанный холодильник, в нем хранили еду. Это порванный ботинок, его надевают на ноги и ходят в нем. Это лыжня, ее тоже надевают на ноги и едут. Да-да, я сказал, что колесо чтобы ехать, но оно для машины, а это для человека, чтобы ехать по снегу. А снег — это маленькие кристаллики льда, лед — это замерзшая вода. Это… ммм… презерватив, он нужен для занятий сексом. Нуууу… секс — это когда мужчина вставляет кое-что женщине и двигает это кое-что взад и вперед. Куда? Да в разные места… Затем что им от этого становится приятно.

Шелби не придавал значения этим детским вопросам, он все еще был напуган и отвечал машинально. Для него Наташа была ужасным монстром, убившим его друга и следом желающим убить и его. Сбежать — все, о чем он думал.

Шелби привел ее в свою хижину, теперь уже свою: в ней его когда-то приютил Ваня. Внешне хижина напоминала землянку, правда, вырытую не в земле, а в мусоре. Крышу укрывала гора всевозможных старых курток и плащей, накрытых прозрачной пластиковой пленкой. Дверью служила сдвижная дверца от микроавтобуса, она открывалась в сторону. Еще было окошко — иллюминатор от кукурузника.

Смеркалось. Шелби открыл дверь и первым вошел. Внутри было очень темно, Наташа стояла у входа. Из темноты раздался голос Шелби, голос был дрожащим и раздраженным:

— Где же эта гребаная лампа?! Ага! Вот она!

Помещение залилось тусклым светом керосиновой лампы, и черепаха медленно вошла.

Внутри было не очень просторно, но и не сказать что тесно. У левой стены располагалась двухъярусная койка, стойки которой покрывала ржавчина. Нижняя койка застелена старым матрасом: там спал Ваня. А верхняя койка устлана всевозможными шмотками — это место Шелби. В дальнем конце хижины стоял стол, все четыре ножки которого были от разных столов. Около стола — два офисных кресла, к которым были приколочены ножки от табуреток. У правой стены стояла прямоугольная буржуйка с отверстием для готовки еды, в ней догорал огонь, который Ваня с Шелби распалили перед уходом. Труба выходила в мусорную стену. А справа от входа разместился старый кухонный шкаф, без дверок, полностью забитый всяким барахлом.

Конец ознакомительного фрагмента.