Амазонки

Гюля Ализаде, 2021

Действие романа разворачивается на фоне борьбы амазонок с соседними племенами. Теснимые всеми, эти женщины вынуждены быть бессердечными, чтобы выжить. Им приходится не только убивать врагов, но и казнить соплеменниц. Однако сквозь жестокие обычаи прорывается всё, что свойственно людям, – любовь и предательство, восхищение и зависть, преданность и ненависть. Вопреки законам племени зарождается притяжение между юной амазонкой и пленником-скифом. Следя за их скитаниями, читатель видит, на какую высоту духа, на какие жертвы способна любовь. Однако ждет ли героев счастье?..

Глава тринадцатая

Мирина начинала беспокоиться. Она нервно ходила взад и вперед по хижине, обдумывая дальнейшие передвижения.

«Пора уходить отсюда!» — решила встревоженная предводительница. Опасения за вверенных ей людей не давали Мирине покоя. Из деревни в эти места могут направить армию, а воевать им сейчас не время… Они должны были схватить двух-трех мужчин и передвигаться дальше по горам.

Но все шло не так с самого начала. Этот юный скиф, страдающий от яда, возмущенный ропот в лагере, неповиновение — все это неимоверно огорчало Мирину. Досада на Лисиппу, утренняя речь которой явно метила в нее (да еще при воинах!), не прошла и разгоралась все сильнее.

Предводительница всегда старалась сохранять спокойствие в тягостные для нее моменты, но была весьма злопамятна. Мысли о причиненной обиде раскрывались в ней постепенно, заполняя ее жестокостью и желанием нанести ответный удар.

Снаружи послышался лай. Мирина вышла из хижины.

Это вернулись воины. Они держали на привязи двух собак, пытавшихся вырваться и потому крутившихся вокруг длинных прочных веревок, охватывающих шею и завязанных на брюхе. Арето стегнула животных кнутом, и они заскулили, отбежав назад и съежившись. Это были довольно крупные псы, но амазонки привыкли усмирять дикий нрав кого бы то ни было.

Евриала подталкивала сзади мужчину, у которого были завязаны глаза и руки. Кафтан на человеке изорвался и теперь местами зиял дырами. Было заметно, что его тащили по земле, — штаны сильно запачкались. Он был бос. Евриала держала в руках его башлык, сапоги и сумку-мешок.

— Один? — хмуро спросила, подойдя к Арето, Мирина.

— Второй сорвался, — ответила та.

— Точно?..

— Да.

Палак трясся от испуга и тихо плакал. Слезы из-под повязки одна за другой катились по его упитанным щекам.

— Трус какой-то… Почему он ревет, Арето?.. Обидела малого? — с презрением в голосе поинтересовалась Мирина.

— Не хотела. Получилось так, — широко улыбнулась Арето. Мирина подошла к воину и указала на походную сумку.

— Что там, ты смотрела?..

Евриала положила сумку на землю и открыла. Не торопясь, внимательно рассмотрев содержимое мешка пленного, Мирина спросила:

— А что с оружием?

Арето достала из-за пояса акинак, принадлежавший мужчине, и передала его повелительнице. Та стала внимательно разглядывать меч, на рукоятке которого было что-то вырезано.

Резко обернувшись к мужчине, она спросила по-скифски:

— Ты Палак?

Пастух обрадовался, услышав понятную ему речь.

— Да, госпожа, — поспешил он ответить, усиленно при этом кивая. — Можете забрать его себе… или правителю вашему отдайте.

— Вот болван! Правителю… Он считает, что только один из них способен править, — расхохоталась Мирина.

Амазонки тоже начали смеяться. Арето подошла к пленнику и, сняв с его глаз повязку, подтолкнула в спину.

— На колени! — приказала она по-скифски.

Пастух грузно упал на колени. Подняв голову, он начал озираться по сторонам, с ужасом в глазах рассматривая окружившую его толпу полуодетых женщин с короткими волосами.

— Чего вы хотите от меня? — прерывающимся от страха голосом обратился он к Арето.

— А ну-ка помолчи! Здесь вопросы задаем мы! — свирепо ответила та, наклонившись к нему.

Палак попятился назад. Он не знал, на кого смотреть. Его ужасали эти мужеподобные создания, вооруженные топорами.

— Арето, заприте его пока. Вечером на совете решим, что с ним делать, — устало произнесла Мирина.

Ее мучила сильнейшая головная боль. Правительнице хотелось одиночества, уйти подальше от всех этих людей и трудностей, которые она была обязана преодолевать.

Арето и еще несколько амазонок, подняв Палака на ноги и подталкивая, повели его к одной из хижин. Вобрав голову в плечи, он молча повиновался.

Все это время собаки, которых одна из молодых воительниц держала на привязи, тихо повизгивали и держались бок в бок.

— Поди-ка, попридержи этих щенков, — приказала Ифито одной из девушек.

Подошла Эния. Воительница передала привязь ей.

— Крепче держи!

Ифито вытащила заблестевший на солнце нож и быстрым движением обрезала уши и хвост одной из собак. Та громко завыла и попыталась кинуться прочь, но амазонка вовремя удержала ее, повалив на землю и сев ей на брюхо.

Другая собака начала яростно вырываться. Ифито, подняв плеть с земли, резким движением замахнулась на пса. Тот взвизгнул и поджал хвост.

Несколько молоденьких амазонок с ужасом смотрели на происходящее.

— Чего уставились? — рассердилась Ифито. — Ну же, быстро принесите несколько больших листков!

Девушки бросились срывать листья с деревьев. Сложив их плотным слоем, Ифито смастерила для собак что-то вроде повязки, чтобы остановить кровь, текущую из ран.

— Ничего, скоро привыкнут к нашей жизни, — сказала она, довольная своей работой.

То же самое Ифито проделала и с другим псом. Еще с древности амазонки, обрезая уши и хвосты собакам, надевали на них ошейники из грубой кожи в несколько слоев. При нападении волков псы становились почти неуязвимыми, к чему и стремились их хозяева: случаи проникновения хищников в селения были очень частыми.

— Можешь отвести их подальше, к заброшенной хижине, и привязать, — взглянув на девушку, которая ласково поглаживала псов, понуро лежавших на земле, предложила Ифито. — Накорми их, они это заслужили. Настрадались, бедняжки… смотри, как тихо лежат, — трепля их за бока, улыбнулась она. — И дай им воды. Ничего, зато волки и медведи им теперь не страшны, — сказала она и пошла к общей хижине воинов.

Под тенью многовекового дуба сидели Мирина и ее помощница. Арето, срезав одну из толстых ветвей дерева, пыталась выстругать что-то вроде короткого копья. Ее нож мягко скользил по дереву, обнажая его нежно-молочную изнанку, которая через несколько мгновений начинала темнеть, теряя красоту и признаки жизни.

— Ты уверена, что пастухов было лишь двое? — задумчиво спросила Мирина.

— Да, заступница, не беспокойтесь. Мы долго за ними наблюдали. Тот, что сорвался, повел себя неожиданно смело, за что и поплатился жизнью, — ответила Арето, прервав на минуту свою работу. — Но вы сами выглядите озабоченной. Что случилось?.. Мою повелительницу что-то тревожит? — она испытующе посмотрела на Мирину.

— Мне не нравится ваше своеволие, Арето. Это неправильно! Просто возмутительно… Такие поступки идут вразрез с нашим планом! Мальчишка был нам нужен. Так зачем же… и кто распорядился влить ему в глотку столько яда? Уж лучше бы убили! Для чего было тащить его сюда?

— Заступница, вы слишком уж забиваете себе голову думами об этом сопляке. Я сейчас пойду к нему и всё исправлю, только прикажите! Дайте нам время — и завтра же я приведу еще трех-четырех таких пастухов с лошадьми в придачу, и мы сможем продолжить путь на Медвежью Гору. Все идет, как задумано, госпожа, — старалась успокоить повелительницу Арето. — Да, мы с Лисиппой погорячились. Последний бой с греками ожесточил нас, и скажу откровенно: я жажду крови! Крови, мести… Сколько воинов мы потеряли, заступница! Ведь оттого мы и ищем новые места, что гонимы этими убийцами!.. Вспомните города, основанные нашими предками, вспомните, сколько лет нам приходится скитаться по лесам, не имея ни постоянного приюта, ни уверенности в завтрашнем дне. Да сама Артемида велела сегодня же собраться и уничтожить эту деревню! — все больше распаляясь от своих же слов, с ненавистью в голосе изливала душу амазонка.

Арето отбросила раскромсанный и ни на что уже не годный кусок дерева в сторону.

— Ну, убьем мы всех — и что?.. Там дети, женщины! Придется вырезать их тоже. Зачем нам это надо, Арето? — с горечью вопросила Мирина. — Мы обязаны следовать миссии, возложенной на нас Высшим Советом. Нам дано поручение, и определен срок. Наши матери должны принести новое потомство здесь, после чего мы вернем мальчиков скифам, а сами с родившимися девочками продолжим путь на Медвежью Гору, где к нам через год присоединятся наши соплеменники. Здесь же мы обязаны защитить тех, кто продолжает наш род. В этом наше предназначенье, а не в вечных битвах, к тому же с мирными крестьянами, не способными ни воевать, ни убивать, — с твердостью в голосе продолжала предводительница амазонок. — Не можем мы сейчас продолжать наш путь, прихватив с собою, как ты говоришь, нескольких пастухов. Ведь потом уже некуда будет деть родившихся мальчиков… Детоубийство — единственное, чего я никогда не умела, да и не пыталась этому научиться. И никому — запомни! — ни одной амазонке я не позволю совершить такое злодеяние!.. В моем племени этого не будет. Всякого, кто решится убить дитя, даже рожденное от врага, постигнет суровое наказание…

Мирине порядком надоели эти воины, безрассудные в своей злобе, пытающиеся воздействовать на нее и, как уже ощущала предводительница, недовольные ее правлением.

Всем видом показывая, что разговор окончен, она резко поднялась и направилась в хижину, где держали Сакия.