Всё есть процесс. Наука складности – 2

Д. Л. Черняк

Это книга о новом времени. В прямом смысле этого слова: о времени жизненных циклов процессов, имеющем начало, конец, внутреннюю структуру и реперные точки. И в переносном смысле: о новом периоде развития цивилизации, новом человеке, человечестве, новых возможностях и вызовах времени. Книга продолжает курс, взятый в работе «Наука складности» и развивает тему прогнозирования поведения недетерменированных систем. Всё есть процесс.

Процесс

Всё есть процесс

Рано или поздно, системные противоречия усиливаются до того, что перевешивают организационную связь (системы); тогда должен наступить кризис, ведущий либо к её преобразованию, либо к распадению, крушению

А. А. Богданов

Мы не только не знаем, что такое деятельность, но также не знаем, как это узнать. Дело здесь не в том, что мы не применили какую-то сумму операций, уже известных нам, не вложили некоторый труд и не выяснили, что это такое. Дело в том, что у нас, по видимому, нет необходимых средств и процедур, нет того аппарата понятий и методов анализа, с помощью которого это можно было бы выяснить.

Г. П. Щедровицкий

Деятельность есть процесс, протекающий под водительством сознания.

Д. Л. Черняк, А. А. Бойцов

В 2021 году вышла книга «Наука складности», которая вводит читателя в мир процессов и учит смотреть на все явления в совершенно новом, динамическом ключе. Сегодня мы предлагаем читателю второй том, с дальнейшим развитием теории. В нём будет раскрыт темпоральный аспект процессов и фазовый закон, который его описывает. Мы покажем, как фазовый закон проявляется в нашей жизни — от индивидуальной жизни каждого человека, до смены технологических укладов и до фаз эволюции сознания. Настало время обсуждать новую картину мира — ту, которая будет у человечества после эволюционного перехода, который сейчас идёт.

Обо всём этом вы узнаете из дальнейших глав книги, но давайте снова начнём с самых простых вещей.

Отправной точкой Науки складности является утверждение, что

«Всё есть ПРОЦЕСС».

Эту сентенцию не нужно рассматривать как закон, который говорит, что всё есть процесс, а не, скажем, субъект, объект, или что-то ещё. Это «всего лишь» утверждение о том, что мы на абсолютно любое явление, будь оно субъектом, объектом, взаимодействием, или чем-то ещё, имеем право посмотреть так, как будто оно является процессом. Наука складности занимается разработкой методологии этого подхода.

Определение: Процесс — это постоянное преобразование чего-то одного, во что-то другое за счёт совместного действия составляющих Процесс элементов.

В ракурсе этого определения вполне логично, что мы всегда имеем дело с процессами. Если бы некое явление не совершало упомянутого преобразования, то мы бы его просто не могли обнаружить. Оно было бы для нас полностью прозрачным.

Преобразование определяет сущность процесса.

Хорошим примером процесса для нас может послужить обычный стул. Его делает стулом то, что он преобразует четверть квадратных метра пола в одно удобное сиденье.

рис. 1. Стул, как процесс

Это преобразование он делает постоянно в течение своего жизненного цикла. Камень, лежащий на дороге — это тоже процесс, который поглощает и отражает свет, действует тяжестью на грунт и будет отклонять (преобразовывать) наше прямолинейное движение на автомобиле в руление, когда мы, даже без прямого с ним контакта, просто обнаружим, что едем прямо на него.

Поскольку процесс — это постоянное явление, которое формируется повторяющимся действием или множеством действий составляющих его элементов, то мы вправе сделать далеко идущий вывод о том, что это действие должно быть связано с колебаниями. Т.е., чтобы элементы процесса могли действовать повторно, им необходимо осуществлять колебание между состоянием внешнего действия и состоянием восполнения энергии для этого действия. Именно колебательная природа процесса оправдывает то обстоятельство, что процесс, постоянно действуя, способен определённое длительное время сохранять целостность, не разлететься, отдав без восполнения всё вещество и не замереть, отдав без восполнения всю энергию.

Это наблюдение о колебательной природе процесса даёт нам общее представление о месте процессов в описании окружающего мира: они описывают его волновую природу.

Мир объектов описан Аристотелем и с тех пор хорошо изучен. Современная наука, однако, уже давно столкнулась с недостаточностью этого описания и сформулировала теорию квантовой механики — корпускулярно-волнового дуализма. Но если про мир корпускул мы знаем почти всё, то что такое мир волн? Казалось бы, сегодня, зная уравнения Максвелла и Дирака, мы знаем про волны более чем достаточно, однако это не совсем так. Волновые математические модели настолько сложны, что не могут являться непосредственным описанием элементарных процессов в то время, как корпускулярные модели подчиняются правилам обычной арифметики. Эта невозможность, в свою очередь, нарушает дуалистический паритет, не позволяет ставить знак равенства между волной и частицей, как минимум, по показателю их сложности.

Уже одно это обстоятельство должно наводить нас на мысли о том, что волновые математические модели выражают не суть описываемых явлений, а лишь их проекцию на инородный им (в конкретном случае — корпускулярный) метод моделирования. Собственно, дифференциальное и интегральное исчисления — это и есть ни что иное, как доведённая до предела (т.е., выраженная в пределе дискретных бесконечно малых) корпускулярная модель. Достаточно ожидаемо то, что на своём пределе корпускулярная модель соприкасается с волновыми свойствами и позволяет их отражать. Но так же достаточно очевидно, что она от этого не перестаёт быть корпускулярной и не становится волновой. Это заставляет нас поставить вопрос о существовании принципиально иной модели, построенной на ином исчислении, при помощи которого волновые процессы будут описываться более естественным для них способом, по своей простоте сопоставимым с корпускулярной арифметикой.

Описанный Наукой складности взгляд на Мир, как на процесс является новым способом оценки явлений природы через их сущностную (качественную) характеристику и волновую природу. Способом, для которого «корпускулярно-волновое» описание является естественным, а не парадоксальным. В частности, в первом томе Науки складности мы уже касались вопроса интерпретации квантовой запутанности:

«Видя, что квантовая запутанность тесно связана с неопределённостью состояний частиц, мы можем сразу предположить, что этот эффект принадлежит к механизму Случайности, т. е., происходит не в Пространстве, а во Времени. Т.е., формально, это не „две частицы синхронизируют состояния“, это мы приходим в тут точку Буди, где „состояние частиц синхронно“…»

— Наука складности, с.64

Одновременное применение двух методологий для познания окружающего мира позволяет достигать более глубоких результатов. Так, например, в наших повседневных рассуждениях мы легко объективируем явление «сознания», т.е. мы его называем, рефлексируем, обсуждаем. Но, одновременно, мы не можем его определить, потому что сознание — это процесс и его действие не может быть описано через объекты. Объективация позволяет нам ставить вопросы относительно него и держать в поле внимания, но постигать его гораздо удобнее через парадигму процессов.

Поскольку эти два описания мира — объектное и процессное, комплементарны, нам следует ожидать, что законы этих описаний и методология их применения будут разительно отличаться. В противном случае не было бы никакой причины для того, чтобы они разделялись — чего-то одного было бы вполне достаточно.

Всякий раз, когда учёным удаётся найти ракурс, в котором некоторые сложные процессы начинают выглядеть просто, это сулит серьёзное упрощение каких-либо вычислений и новые открытия. Вводя в научный дискурс методологию складности мы ожидаем именно этого эффекта.

Одним из отличий волнового способа описания Мира от объектного является то, что волновая часть — сущностная, т.е. корректный вопрос в отношении неё будет не «что видим?», а «что происходит?».

Например, по описанию всадника, который скачет по полю с шашкой наголо и громко кричит, мы можем решить, что это «казак на войне», а задав вопрос относительно того, что происходит, узнаем, что, на деле, это крестьянин гонит воров со своих посевов, а шашку он ранее рачительно припас при неизвестных обстоятельствах.

В чём польза Науки складности? Парадигма складности, требует задавать именно сущностный вопрос и, фактически, учит нас смотреть на предметы, как на волновые сущности. Этому взгляду нас должна учить квантовая механика, но она этого не будет делать, пока не оторвёт своё внимание от частиц, не справится с вопросами масштаба и не научится видеть квантовые явления в макромире. Мы предвидим, что через некоторое время это случится — немного быстрее с нашей помощью, или немного медленнее, своим, трудным академическим чередом.

Четверица

Если мы нарисуем процесс, который что-то во что-то преобразует (мы здесь намеренно воздерживаемся от терминологической объективации), то нам будет понятно, что на его входе что-то уменьшается, а на выходе прибавляется. Поскольку Вселенная, в целом, стремится к равновесию (в том плане, что она не любит никаких недостатков и переизбытков), а также, поскольку у нас есть диалектический закон единства и борьбы противоположностей, то обязан существовать процесс, который делает обратное преобразование. Причём, этот обратный процесс будет отличаться от первого.

Рис. 2. Дуальная пара

Если у нас есть эти два процесса и мы их закоротим, то получается взрыв. Мы во Вселенной взрывы видим, но не слишком часто. Когда, глядя на соединение противоположных процессов, мы видим, что «взрыва» не происходит, а идёт некоторая медленная реакция, то, по привычке дуального мышления, нам будет хотеться думать, что это нам попались такие особенно мирные противоположные процессы, или что эти процессы имеют особые согласующие переходные зоны.

Чтобы перейти к процессному мышлению, нам необходимо задаться вопросом «а что такого в этих процессах особенного?». Мысленно, а затем и натурно исследуя этот вопрос мы обнаружим между такими процессами некие демпферы, замедляющие взаимодействие. Когда таких демпферов нет, перенос энергии и ресурса между противоположными процессами происходит весь и одномоментно, накачивая эти же процессы новым ресурсом для трансформации, что и вызывает эскалирующую бурную реакцию. Демпферы замедляют этот перенос и эскалации не происходит.

Процессный подход требует выделять эти демпферы и рассматривать их, как отдельную пару сущностей, а не как структурные части процессов первой пары. Это выделение правомерно в силу того, что эти демпфирующие части существуют всегда, с той же неумолимой неизбежностью, что и два элемента первой пары.

Возникновение этой второй пары полностью соответствует развёртыванию диалектического принципа, поскольку если мы имеем одну дуальную пару, обязательно должны иметь к ней вторую, т.е., дуальную «дуальную пару».

Рис. 3. Две дуальных пары в четверице

Причём, эти пары, очевидно, друг от друга дуально отличаются: одна из них в Науке складности известна как «агрессивная», между элементами которой возникает «коротыш». А вторая известна, как «пассивная,» элементы которой друг с другом почти не взаимодействуют и этим же качеством они демпфируют агрессивную пару. Видится вероятным, что именно взаимная пассивность этой второй пары процессов долгое время делала её незаметной для естествознания.

За примерами таких четвериц мы отошлём пытливого читателя к первому тому Науки складности, где они подробно рассмотрены в различных проявлениях, включая четыре фундаментальных физических взаимодействия и четыре взаимоисключающих (т.е., чистых и не смешиваемых) стратегии социального поведения.

Аналогия

Если мы обратимся к определению сформулированного Ф. Энгельсом закона единства и борьбы противоположностей, то прочтём:

Движение и развитие в природе, обществе и мышлении обусловлено раздвоением единого на взаимопроникающие противоположности и разрешением возникающих противоречий между ними через борьбу.

И это звучит слишком «философски», поскольку определения понятий «движения», «развития», и «взаимопроникающих противоположностей» вынесены за скобки. Гегель, давший основу этим рассуждениям, говорит о двух «началах», которые тоже неизвестно чем являются. Но если мы, в нашей новой парадигме, скажем, что «начало» — это процесс, если, обсуждая диалектический закон, мы скажем, что «есть два процесса…", то дело прояснится и многое начнёт вставать на свои места. В частности, предельно прозрачными становятся механизмы закона перехода количественных изменений в качественные, которые обсуждаются в первом томе Науки складности и закона отрицания отрицания, подробному исследованию которого, по сути, и посвящёна настоящая работа.

Итак, мы обнаружили то простое обстоятельство, что любая дуальная пара — это пара противоположно направленных процессов и она всегда сопровождается комплементарной ей парой двух других процессов. Таким образом, в составе любого явления мы всегда сможем обнаружить 4 процесса, которые будут отличны друг от друга, причём два из них будут агрессивными, т.е., вызывать при взаимном соприкосновении значимое увеличение энтропии, а два — пассивными, т.е. не будут при соприкосновении вызывать значимого увеличения энтропии. Вместе эти четыре процесса образуют циклическую конструкцию, в которой трансформируется и передаётся некая субстанция.

Каждый из этих процессов не равен своему парному и, уж естественно, не равен обоим процессам другой пары. Иными словами, все эти процессы не взаимозаменяемы. Если же мы рассмотрим каждый из них в отдельности, в своей области действия, то обнаружим, что они также друг друга взаимоисключают. Т.е., в рамках одного из этих процессов, мы не обнаружим других трёх процессов того же уровня. Если бы они не исключали друг друга, если были бы взаимозаменяемы, то не было бы смысла им быть в таком количестве, однако диалектика говорит нам о том, что они обязаны быть.

Тезис о взаимоисключении — важная часть картины, на восприятие которой мы внутренне настраиваемся при процессном подходе и о нём необходимо постоянно помнить при анализе реальных явлений окружающего мира.

Если, рассуждая логически, мы видим, что эти процессы будут различаться, то следующим закономерным для нас вопросом будет «чем?» — в чём заключается их различие?

В первом томе мы показали, что это различие носит качественный (а не количественный) характер. Анализируя качества четвёрки процессов одного уровня, мы обнаружим, что в ней обязательно найдутся процессы, которым мы сможем приписать выполнение «консолидации», «хранения», «поиска» и «переноса». И хотя, на первый взгляд, это выглядит как плохая эзотерика, во-первых, это методически проверяемое обстоятельство, а во-вторых, для описанной конструкции из активной и пассивной дуальных пар, способных сформировать замкнутый цикл, это сочетание — единственное корректное решение и оно носит название «складность».

Тот процесс, что консолидирует, будет отбрасывать лишнее, чтобы оставлять нужное. Это всегда сопровождается выжиманием из вещества дестабилизирующей его энергии и сплочением остатка. Хорошим примером такого процесса в природе является горение, а в физике — кулоновское взаимодействие.

Тот процесс, что занимается хранением будет принимать и удерживать всё, что попадёт в область его действия и всё это будет ложиться в него пластами. Хорошим примером такого процесса является Земля, которая с готовностью принимает всё, что на неё само падает. Вообще всё. А в физике примером является сильное взаимодействие.

Тот процесс, что всё перемешивает, будет способен извлекать из разных мест, в первую очередь, из недр сохраняющего процесса, активные вещества и массово приводить их в движение и соприкосновение, рождая какие-то новые формы. Этот процесс хорошо иллюстрируют всевозможные течения — родники, реки и иные водные формы. В физике примером такого дестабилизирующего процесса является слабое взаимодействие.

А тот процесс, что занимается переносом будет всегда максимально и хаотично распространяться, перенося всё, что в него попадёт во все стороны на далёкие расстояния и там обменивая на что-то другое. Броуновское движение воздуха, казалось бы, хаотичное, но приводящее к заполнению всего доступного пространства и удивительно быстрому распространению любых запахов и аэрозолей — пример такого процесса. А в физике его аналогом является гравитация, действующая на бесконечно большие расстояния.

Важно, однако понимать неполноту терминологии приведённых описаний. Иными словами, один из четырёх процессов всегда будет демонстрировать качество консолидации, но качество консолидации не является исчерпывающе полной характеристикой этого процесса.

Поэтому, одной из задач личного расширения картины мира, равно как и одним из методов анализа в практике Науки складности является метод аналогий. Рассматривая какое-либо явление, нам необходимо не сужать его архетип до тех аспектов, что мы видим (например, все процессы консолидации до образа огня, или любое горение ограничивать образом консолидации), а расширять то, что мы наблюдаем до диапазона, который даёт нам понимание всего многообразия известных нам аналогичных процессов и того общего, что их объединяет.

Это позволяет предполагать в изучаемом предмете качества, которые функционально являются обязательными для подобных процессов, но ранее просто не попадали в наше внимание.

Например, наблюдение за огнём даст нам много информации о процессах консолидации, но и анализ иных процессов «консолидации» даст нам немало дополнительного понимания о природе и качествах огня. Мало кто обращает внимание на кромку огня — границу, на которой происходит высушивание, прогрев и предподготовка вещества к воспламенению. Между тем, это фундаментальная схема, присущая всем процессам консолидации — мы можем её обнаружить и в политике, в форме прогрева общественного мнения и «испарения» неугодных лидеров мнения, и в военных манёврах в форме обязательной артподготовки перед наступлением. Но кто-то обнаружит эту кромку, наблюдая за огнём и затем начнёт подмечать её в остальных процессах, а кто-то выведет её необходимость из анализа формальной природы процесса консолидации и затем, зная на что смотрит обнаружит её и у огня и в военном деле.

Например, наблюдая за процессами переноса, не стоит замыкаться только лишь на броуновском движении, полезно принимать во внимание также и способность гравитационного взаимодействия создавать сгущения и даже вызывать коллапс. Тогда для нас не станет неожиданностью наличие в природе мест, в которых скапливаются запахи, существование торнадо, а также принципы конкуренции и монополизации в экономике.

В скобках отметим, что метод аналогии считается в науке довольно ненадёжным, поскольку люди очень любят проводить аналогии по принципу «я так вижу». Однако существует научный метод, позволяющий определять формальные правила для проведения аналогий. Наука складности использует именно этот формальный подход, беря за основу топологическую однозначность рассмотренной четверицы и не приемлет волюнтаристского подхода к проведению аналогий. В первом томе Науки складности, на с.74 подробно рассматривается подход к проверке корректности четверичных аналогий.

По причинам, которые будут рассмотрены далее, процессные образы Науки складности не имеют в современных языках своих устоявшихся терминов. Поэтому в дальнейшем, апеллируя к методу аналогии, мы будем использовать различные, подходящие к контексту термины для четырёх взаимосвязанных процессов. Всякий раз это следует интерпретировать, расширяя диапазон аналогии, т. е., как «процесс, имеющий в том числе и названное качество». В первом томе мы показываем, что (в отличие от свойств) наборы качеств взаимоисключающих процессов не пересекаются, в т.ч., рассматриваются правила интерпретации сходных фазовых состояний различных процессов.

Топология

Заметим, что четыре отмеченных процесса не просто будут иметь указанные характеристики, но и будут находиться в строго определённой топологии. Разделение и перемешивание составляют агрессивную пару, а хранение и перенос — пассивную. Круговой порядок их расстановки подробно описан в первом томе.

Рис. 4. Фиксированные элементы четверицы

Четыре процесса, составляющие любое явление, т.е., любой более обширный процесс, называются «четверица», а топологичечкое соотношение их качеств называется «складность». Использованные термины введены ранее в главе «Аналогия».

Поскольку мы имеем дело с универсальным принципом, аналогично мы можем сопоставить этим процессам четыре фундаментальных взаимодействия, четыре стихии и очень много чего ещё. И это не должно нас удивлять.

Точно также, как мы привыкли везде обнаруживать диалектические пары, антиподы, мы можем научиться везде обнаруживать и четверицы. Это немного более сложная задача, чем привычное выявление субъекта и объекта, но она формально решается, потому что,

— во-первых, мы знаем, что имеем дело с процессами,

— во-вторых, мы знаем, что процессов одного уровня всего четыре,

— в-третьих, мы заранее знаем, чем эти процессы занимаются и в каком порядке.

По сути, мы вводим в рассуждение новые формальные сущности, которые имеют не количественное, а качественное различие. Этот выход за пределы исчисления величин с лингвистической точки зрения можно назвать «метафизикой», в той же мере, в которой метафизикой является и Диалектика (подробнее вопрос о термине «метафизика» рассмотрен во вступительной главе). Однако, в отличие от любой другой метафизики, оперирующей более чем тремя началами (5 элементов у-син, 10 сефирот и др.), складность формально однозначно проецируется на реальные ситуации окружающего нас мира — физического, биологического, социального и т.д.: за счёт использования формализованного метода аналогий нам не нужно гадать, какое начало что означает в конкретной ситуации, а тренировка насмотренности, ускоряющая процесс анализа, легко доступна каждому человеку. При использовании других метафизических учений нам пришлось бы обязательно прибегнуть к услугам специалистов, натасканных интуитивно чувствовать что-то, ещё гораздо менее определимое в терминах современного языка.

Иными словами, рассматривая любое явление с точки зрения Науки складности, мы всегда можем выявить в нём четыре процесса и определить их качества. Эта задача не всегда является тривиальной, но её решение (даже если оно ошибочное в силу, например, недостатка информации) всегда приведёт нас к однозначному результату, а это свойство — обязательная основа для системы вычислений. Иными словами, мы можем перепутать зону войны с зоной торговли (как это часто случается у нынешних «диванных» политических экспертов), но никогда их не смешаем их в одно неотличимое целое.

Рис. 5. Топологические аналогии элементов

Переход от логики к складности

Описываемая в этой книге новая картина всего сущего требует от нас перейти от логики к какому-то другому механизму и этим механизмом является принцип складности. Давайте разберёмся, что такое логика и что такое складность.

Логика позволяет нам составлять цепочки из «действий» — причинно-следственные связи.

Когда мы эти причинно-следственные связи выстраиваем и начинаем интерпретировать, мы через них видим потоки. Для этих потоков можно определить количества «перетекающей» материи, скорости потока, коэффициенты и так далее. Можно установить функцию преобразования этих количеств между потоками. Но в этой картине невозможно ответить на вопрос «для чего существует данный поток?». Мы просто знаем, что он что-то переносит из точки А в точку Б вследствие разности потенциалов между этими точками. На этом основана современная картина мира — и научная, и культурная.

Когда мы рассматриваем природу как «деятельность», а не как набор действий, то мы смотрим на сущностный аспект картины, задаём себе вопрос «для чего?» и используем те инструменты, которые позволяют нам на этот вопрос ответить. Деятельность, в отличие от действий, всегда «для чего-то». В деятельности уже имеет место не одно действие, а множество, а это значит, что каждое конкретное действие «зарыто» где-то внутри, среди множества причинно-следственных цепочек, а мы на происходящее смотрим на другом, более интегральном уровне.

Поскольку деятельность у нас всегда «для чего-то», то достаточно логично, что она и станет, сама по себе, нашим основным инструментом анализа. Пытаясь докопаться до сути, мы будем видеть, что большая деятельность составлена из взаимосвязанных более локальных деятельностей и так бесконечно «вверх» и «вниз» по уровням сложности. И мы из этого пространства никогда не выскочим обратно в действия. Так же как из пространства действий никогда не вскочим в деятельность.

На уровне деятельности мы видим совокупный результат всех отдельных действий, вписанный в общую картину мира. В этот момент мы уже априори имеем сложно замкнутую систему, в которой все соединяется со всем, всё влияет на всё. Эта система не просчитывается формулами существующего математического аппарата. Мы сегодня можем просчитывать такую систему только численными методами. Альтернативой являются квантовые вычисления, но про уровень зрелости квантовой механики для универсального описания процессов мы уже высказались выше.

Это обстоятельство важно для понимания того, с чем мы имеем дело, потому если мы вынуждены вводить перебор, как при решении задач через численное моделирование, значит мы априори имеем дело с более слабым математическим аппаратом чем моделируемая система.

Как деятельность соотносится с процессами?

Наука складности даёт такое определение:

Деятельность — это процесс, происходящий под водительством сознания.

«Сознание» в этом контексте также является сущностью, формально определённой нами через процессный подход, однако это определение требует более подробного рассмотрения механизма действия времени с точки зрения складности. Данные вопросы подробно рассматриваются в первом томе и, также, будет упомянуты в настоящей работе в разделе, посвящённом времени.

Таким образом, поскольку деятельность — это процесс, то, хотя нам и было удобнее объяснить переход от логики к складности на примере человеческой деятельности, мы можем распространить данный принцип описания явлений на любые процессы.

Складная система описывается через топологию.

Рис. 6. Логика действия и логика складности

Об этом говорил Аристотель, который описывал «топики», об этом говорил А. А. Богданов, об этом говорил Г. П. Щедровицкий, цитируя их обоих. Собственно, Наука складности здесь не придумывает ничего нового, а лишь укладывает это давно известное наблюдение в общую картину.

Особенностью складности является то, что в ней нет количественных значений, а есть только значения качественные. Мы разделяем вещи друг от друга не по тому, сколько чего у в них запасено, а потому какое качество их процессов мы наблюдаем. Иными словами — какой в этих процессах смысл.

И когда мы говорим о четырёх первоэлементах, надо понимать то, чего не понимали те, кто сегодня интерпретирует алхимиков, то, чего не понимал даже Аристотель (что хорошо заметно по характеру его рассуждений, частично приведённым в начале книги):

Мы говорим не о свойствах вещей, мы говорим об их качествах, и, соответственно, вынуждены перейти к математике качеств.

Эта математика качеств будет основана на решении задач топологии, соединений, влияний, соответствий и поиске доступных путей приведения элементов системы в соответствие, а не на решении задач причинно-следственных связей.

Структура складности, которую мы с вами вывели выше из общего диалектического закона, является постоянной для нашего участка Вселенной и она является основой для логики нового типа. Эта конструкция получила название «логики складности».

На все, что происходит в нашем мире, мы можем смотреть как на процессы, а на все, что мы можем назвать процессом, мы можем наложить схему складности, в которой процесс будет, с одной стороны, одной из частей чего-то большего, с с другой стороны — вместилищем для четырёх процессов, его составляющих.

Логика процессов

Чем отличается логика действий от логики процессов?

Логика действий даёт нам картину атомарных действий. Когда мы говорим «из А следует Б», то мы не говорим, в течение какого времени следует: просто следует, и всё. Пока есть А, будет Б.

В противоположность логике, процесс, состоящий из множества таких действий, имеет также временную протяжённость, которая ограничивается его жизненным циклом — временем, начинающимся, когда процесс появился и заканчивающимся вместе с существованием процесса. Жизненный цикл присущ всем процессам и является их неотъемлемым атрибутом.

Рис. 7. Курица и яйцо

И, хотя жизненный цикл является чем-то, о чём мы можем говорить, или рассуждать, о нём нельзя сказать в терминах логики «это А», или «это Б». Цикл — это когда из А следует Б, из которого следует А, из которого следует Б… И если бы мы спросили себя, «Что здесь первично — А, или Б, курица, или яйцо?», то в логике действий ответа найти невозможно, а в логике процессов первично то, что «из А следует Б, из которого следует А», а если наоборот — то это то же самое. Яйцо — это курица, только в будущем, а курица — это яйцо, тоже в будущем. Если это не справедливо, то мы имеем недосформированный процесс, который обычно и называют «действием», а если справедливо, то это уже не действие, а «процесс», или, если в отношении людей, то — «деятельность».

В определённом ракурсе, мы можем сказать, что любой процесс, на своём масштабе действия находится в состоянии квантовой неопределённости, т.е., на том масштабе, когда для нас не важно, что из чего прямо сейчас следует. Как только нам это становится важно, процесс пропадает, появляются отдельные действия, которые на своём масштабе в процесс никогда не сложатся.

Структура жизненного цикла

Неотъемлемым атрибутом процесса является жизненный цикл. Иными словами, хотя процесс и воспроизводится в течение некоторого времени, это время ограничено, оно имеет начало и конец. В силу этого, жизненный цикл предполагает существование последовательности развития процесса от воплощения, до окончания. В ракурсе складности, процесс может развиваться единственным способом, который мы можем видеть на схеме складности:

Рис. 8. Жизненный цикл

1. Адаптация — для знакомства с окружающим миром.

2. Обобщение — для построения картины мира.

3. Взаимодействие — для роста за счёт ресурса окружающей среды.

4. Принесение плодов — для управления окружающей средой.

В первой фазе система рождается как нечто зачаточное, ещё не способное черпать ресурсы из окружающей среды. Поэтому её задача, используя внутренний запас ресурсов, начать исследовать окружающий мир и понять, в какой среде оно оказалось — так же, как семечко, использует для этого мякоть плода. Познакомиться, отрастить интерфейсы к этой среде. В этой фазе у растения мы видим ложный листик и корешок. По сути — это ещё не органы, а активные «щупы», для сбора необходимой информации и проверки своих гипотез о том, как лучше закрепиться в предложенных обстоятельствах. В частности, у человека в этой фазе ещё нет понятий «добра» и «зла», а только уроки, которые ведут его к максимальной адаптации.

Конец ознакомительного фрагмента.