Тетралогия. Ангел оберегающий потомков последнего Иудейского царя из рода Давида. Книга вторая. Соединяющий судьбы

Давид Третьехрамов, 2017

Книга: О чистой одухотворённой любви. О том, как получить превосходное образование, одобрение, уважение и общественное признание. О жизненных, во многом не зависящих от воли человека, двух тысячелетних событиях, сопровождавших потомков иудейского царя Цидкиягу. О тайно переправленных в Израиль иудейских сокровищ Хазарского Каганата. О исполнении верующими людьми всех установленных Богом заповедей. О начале религиозной службы, в восстановленном к Божественному предназначению Третьем Иерусалимском Храме. О возвращении из тайных хранилищ, священных реликвий Первого и Второго Храма разрушенных тысячи лет назад. О создании прообраза совершенно нового общества на Святой земле. О напоминании людям: Что белое выглядит, как белое, а чёрное выглядит, как чёрное. О лучших человеческих качествах: честности, гражданственности, милосердии, уважении к закону, здоровой предприимчивости, трудолюбии, умению противостоять любым видам насилия. О том, как с должным уважением и доверием относиться к людям.

www.landing.superizdatelstvo.ru

Все права защищены. Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения правообладателя.

© Д. Третьехрамов, 2017

© ООО «СУПЕР Издательство», 2017

Дорогие читатели!

Однажды узнав продолжение давней истории, возникло всепоглощающее желание написать о интересной судьбе любящей пары. Девушки еврейки по матери и юноши русскому по отцу. О событиях, про которые узнал и ещё узнаю от окружающего, бесконечного наполненного информационного пространства. Кардинально повлиявших на мир вокруг меня и очень многих людей.

Рассказанные в романе события действительно и на самом деле происходили в очень далёком и не совсем недавнем прошлом. Происходят в настоящем времени, и обязательно произойдут в ближайшем будущем.

Четыре книги романа предназначены в равной степени всему роду человеческому. Как женской половине. Девушкам, прекрасным дамам, мамам и даже бабушкам, в душах которых живут Богини.

Так и мужской половине. Юношам, желающих познать совокупность всех форм духовной и физической материи в земном и космическом пространстве. Настоящим мужчинам, в душах которых живут надёжные защитники. Уверенным в своих действиях, мечтающих стать любящими мужьями, ответственными отцами и мудрыми дедушками.

Людям, желающим найти для себя, а затем показать и научить последующие поколения, достойным направлениям жизненного пути в реально светлое будущее.

Книга:

О чистой одухотворённой любви.

О том, как получить превосходное образование, одобрение, уважение и общественное признание.

О жизненных, во многом не зависящих от воли человека, двух тысячелетних событиях, сопровождавших потомков иудейского царя Цидкиягу.

О тайно переправленных в Израиль иудейских сокровищ Хазарского Каганата.

О исполнении верующими людьми всех установленных Богом заповедей.

О начале религиозной службы, в восстановленном к Божественному предназначению Третьем Иерусалимском Храме.

О возвращении из тайных хранилищ, священных реликвий Первого и Второго Храма разрушенных тысячи лет назад.

О создании прообраза совершенно нового общества на Святой земле.

О напоминании людям: Что белое выглядит, как белое, а чёрное выглядит, как чёрное.

О лучших человеческих качествах: честности, гражданственности, милосердии, уважении к закону, здоровой предприимчивости, трудолюбии, умению противостоять любым видам насилия.

О том, как с должным уважением и доверием относиться к людям.

Глава № 7

Приёмный покой в тягостном ожидании, был заполнен множеством людей. Сразу бросилась в глаза поникшая и сильно постаревшая бабушка. Оля, не в состоянии что-либо сказать, обняла и разрыдалась. Остальные тоже стояли рядом, не сдерживая слёз. С ужасом понял, дела очень плохи. Вышел врач, обратившись ко мне, попросив пройти к отцу. Ужас произошедшего несчастья замораживал сознание. Хотелось взять знакомую руку но, боясь нечаянно причинить боль, не решился прикоснуться к забинтованному телу. Последующие годы пробовал понять, как в таком тяжёлом положении папе удалось не забыть о моих проблемах.

— Ромчик, нет времени. Говори коротко, что случилось?

Превозмогая страшные страдания, старался не показывать вида, только скрипел зубами.

— Вчера вечером заступился за девушку, которую в парке насиловали два мерзавца. Завязалась драка. Первый кинулся на меня и ранил ножом, но не очень глубоко. Пришлось применить твои приёмы, сбить с ног одного, затем другого. Торчащая из земли арматура проткнула им грудь. Получается, защищаясь, нечаянно убил обоих. Девушку отвёз домой. Хотел спросить, правильно ли поступил и посоветоваться, что теперь делать?

— Молодец! Я бы поступил также. Запомни сынок, я горжусь тобой!

Твёрдо произнёс и улыбнулся одними губами, отодвигая нечеловеческую боль. Навсегда останусь, благодарен отцу за одобрение совершённого поступка. Подошёл врач.

— Там ваш начальник дожидается, — выразительно показывая мне на часы.

— Позовите его. Доктор это очень важно.

Не знаю, сколько потом прошло времени. Медленно открылась дверь больничной палаты, вышел Булат Кенжибаевич, белый халат приоткрывал генеральскую форму. Подошел, и мы прочитали в потухшем взгляде и по болезненно дергающимся желвакам, страшный приговор. Почему-то подняв лицо кверху, медленно проворил:

— Мужайтесь, Григорий Павлович умер.

Несколько последующих часов, в соседней палате, продолжалась борьба за мамину жизнь. Наконец нам разрешили зайти. Не сознавая наступивших прощальных минут, с бабушкой, Катюшей, Олей и Михасиком тихо стояли в белоснежной палате. Так же, как и отец, вся обмотанная бинтами, она лежала на кровати. По лицу пробегали движения невыносимой боли, а на глазах появились маленькие слезинки. По очереди обвела нас взглядом. Обожженные губы шевельнулись:

— Пришло время, уйти. Детки, обещайте всегда заботиться и любить бабушку, как любила я. Будьте вместе, будьте опорой друг другу.

С большим трудом, через силу, родной человек старался не показывать страданий.

— Мама! Мамочка, ты поправишься! Мы будем вместе, — шептала старшая сестра, — вот увидишь.

— Доченька, потерпи, нам нельзя без тебя. Надо закончить так много дел, помочь детям исполнить наши мечты, — бабушка говорила сквозь слёзы.

— Послушайте!

Замолчала, но, сделав усилие и пересилив боль, с трудом продолжила говорить.

— Я очень люблю вас всех! Мама, прости, если вдруг нечаянно когда-нибудь обидела, или сделала что-то не так! — Вновь она, на некоторое время затихла, а тело стал бить озноб.

— Старалась быть тебе родной дочерью и хоть как-то заменить заботливого, любящего сына.

В невыносимом горе бабуля, уже не сдерживаясь, наклонилась. Плечи сотряслись от рыданий, столько горя было слышно в родном голосе. Вскинув кверху голову, взмолилась.

— Доченька! Доченька, не уходи! Не оставляй нас! Боже, будь милосердным, забери лучше меня!

От невозможности что-либо изменить, слёзы бежали из глаз, и не было никого, способного оказать помочь. Смерть стирала грани и делала людей одинаково беззащитными перед ожидающей судьбой. Осторожно, чтобы случайно не сделать больно, гладили бинты на маминых руках.

— Оленька! Родная! Будешь за старшую. Ты выдержишь! Катюша поможет! Вспоминайте чаще, о чём мы говорили, о чём мечтали, как и что решали делать.

Тело задёргалось, не желая больше слушаться хозяйку.

— Не плачьте! Мне уже не так больно, уже получше. Мама, отдай мои дневники, пора детям всё узнать. Если что, объясни, да они должны и так понять.

С чувством сострадания обвела нас глазами, полных печального прощанья.

— Жалко только, не успела сама рассказать, поделиться историей своей юности. Ромочка! Мишенька! Вы теперь остались одни мужчины в доме!

Все находящиеся в палате недоуменно переглянулись. Как мама смогла почувствовать папину смерть? Но она знала.

— Катюша, прикрой меня одеялом, что-то становиться холодно. Вот теперь хорошо.

На некоторое время в палате повисла тишина.

— Детишки, как жалко, что раньше не поведала вам о красивой любви. О жизни. Теперь поздно. Мама! Отдай им мои дневники.

Видимо, для неё это являлось чем-то очень важным, раз в последние минуты жизни, дважды напоминала об их существовании.

— Хочется, чтобы были такими, как с папой рисовали вас в мечтах.

Вновь её стал трясти сильный озноб, и вновь она его пересилила.

— Очень давно! На выпускном вечере, обещала классному руководителю когда-нибудь обязательно вернуться в школу и спеть для него песню. Судьба не посодействовала, а наоборот всячески противилась этой встречи, — застенчиво и просительно улыбнулась.

— Ромочка! Исполни последнюю просьбу, — на её глазах увеличились слезинки, превращаясь в сверкающие брильянты.

— Мамочка, исполню всё, что пожелаешь, любую просьбу, и желание. Только, пожалуйста, не говори, что она последняя. Знаешь, я познакомлю тебя с одной девушкой. Её тоже зовут Марией.

— Наверно, уже не успеешь сынок. Мы с папой часто мечтали об этих днях, представляли, как будем обнимать ваших половинок. Видно, не суждено.

Необычно нежный голос оборвался. Некоторое время было тихо. Наконец мама продолжила:

— В Алма-Ате найдёшь среднюю школу № 19, которую я когда-то закончила. Да ты её знаешь.

На этот раз холодный озноб стал бить уже меня.

— Обещай, поедешь туда, когда будут праздновать ближайший, торжественный вечер, — было видно, с каким большим трудом произносит слова.

— Боже, ведь это так скоро! И споёшь за меня песню. Она называется…, — дорогие черты исказила боль. Губы тихонько шевелились, но слов разобрать было нельзя. Густые мамины ресницы сомкнулись, грудь перестала дышать, тело вздрогнуло и затихло. А лицо прямо на глазах стало постепенно темнеть, вслед жизни, медленно уходящей в другой мир. Врач проверил пульс и отошёл в сторону.

— Всё кончено, сердце при невероятной боли от тяжёлых ожогов и так продержалось дольше, положенного в подобных случаях.

Через слёзы, застилающие глаза, не имея сил сдерживать молчаливых рыданий, стояли рядом и, не отрываясь, смотрели на родное лицо. Понимая, это одна из последних наших встреч. Вдруг произошло сверхъестественное чудо. Лицо порозовело, исчезли признаки боли. Глаза приоткрылись, губы шевельнулись и отчётливо произнесли:

— Мама! Твоего сына здесь нет! — И уже для остальных.

— Вы ищите! Найдите его среди живых. Меня зовёт и ждёт ваш отец.

Наши руки одновременно опустились на бинты, скрывающие родное тело. На этот раз словно пытаясь задержать, оставить её жизнь вместе с нами. Увы, она ушла навсегда. Видимо, таинственное известие облегчило страдания, и всемогущая смерть не смогла стереть вдруг на мгновение появившейся улыбки.

— Вы слышали, или мне всё это пригрезилось?

Бабушка переводила удивлённо-вопросительный взгляд с одного на другого. А в ответ видела, потрясённые произошедшим откровением, утвердительные кивания голов.

— Бабуля, мы найдём твоего сына, я обещаю. Мама, и твою просьбу исполню, клянусь тебе. Спи спокойно!

Странные, разрывающие душу неестественные интонации в словах заставили присутствующих в палате взглянуть на Романа и вздрогнуть от неожиданности. За несколько последних минут его волосы стали совершенно седыми. Врач вновь проверил пульс, выпустил руку, опустил голову и отвернулся.

— Мария Ароновна умерла.

Наклонившись и обняв маму, безудержно рыдали сестрёнки и бабушка. Прижав братишку, стоял рядом. Вспомнив когда-то виденный в кино схожий момент. Испытывая переполняющую сердце сыновнюю благодарность и долг, нежно взял и положил мамины руки, одну на другую. Затем навсегда нежно прикрыл глаза. Больше не было сил сдерживать душевную муку. Чувство невосполнимой потери подавило волю, по щекам текли слёзы, руки безвольно опустились. Надежда, что произойдёт чудо, и мои, самые сильные на земле родители, справятся с болью, умерла последней. Без появления тепла, и чувства приятной дрожи, увидел название следующего книжного футляра: «Умение принимать ответственность на себя, отвечая за поступки и слова. Овладение ощущением личной индивидуальности с потребностью неприкосновенности от дурных влияний».

Открылась дверь, появилось несколько человек в белых халатах.

— Извините! Нам надо перевести тело в другое помещение.

Тихо покатили кровать. В сознании почему-то совершенно не к месту запечатлелось, та предусмотрительно поставлена на маленькие колёсики.

— Я вас прошу! — почему-то задержав дыхание, обратился к санитарам.

— Пусть мама будет рядом с папой. Можно так сделать?

— Да, конечно. Они теперь всегда будут рядом.

Печально прозвучали в ответ чьи-то слова. И сразу, без всякой на то подготовки, закрылась очередная глава книги осиротевшей семьи. Ушли в прошлое одни, очень добрые и всегда оберегающие страницы. Открывая перед нами другие, по жёстким строчкам которых предстояло теперь идти, без самых дорогих для нас людей. В этот тяжелейший момент, окончился юношеский этап моей жизни. Окончательно и бесповоротно перешагнул порог во взрослую реальную действительность.

Вдруг в глубине сознания совершенно отчётливо прозвучал мужественный папин голос:

«Сын! Теперь наравне с Олей, остаётесь за старших в доме». И тут же к нему, добавляя, подключился любящий мамин голос: «Мы знаем, ты справишься!».

На мгновение плечи ощутили заботливые руки, прикосновение тёплого родного дыхания. Сразу, наподобие залпа траурного салюта, изнутри почувствовал перерождение в другого человека. Совершенно нового, спокойного, обладающего знаниями и мудростью тысячелетнего народа. Бойца, защитника слабых, помощника созидателей и творцов светлых, хороших начинаний. Из состояния отрешённости вывели тихие слова младшей сестрёнки, сказанные пророческим голосом.

— Как жаль! Не поняла странное состояние сильного беспокойства и тревоги. Охвативших с раннего утра, о родителях и большом Алексее. Не отпускавших сердце до трагического известия! Ещё не научилась читать посланные небом предупреждения. — Катюша вытерла слёзы.

— А причём здесь Ведерников? — Я ещё не совсем вернулся на землю.

— Так ты не знаешь? — Сестрёнка опустила голову.

— Он первый бросился спасать малышей. Там был его младший братишка. В итоге сильный ожог лица и глаз, сложный перелом ноги. А вот руки и главное пальцы нашего музыканта остались целы. Люди видели, когда началась рушиться кровля, папа почти силой успел вытолкнуть его в окно. Видно не успев крепко завязать верёвку из простыни. Уже потом бросился к маме, так как её не было видно. Хорошо, перекрытие рухнуло частями, а не полностью. Что очень быстро приехали пожарники и успели вытащить родителей из под горящих обломков.

На больничном дворе стояло множество знакомых и совершенно не знакомых людей. Поникшие фигуры говорили об утрате, затронувшей не только нас, но и тех, кто молчаливо присутствовал здесь. Кто ещё долго будет приходить, и приезжать проститься с прекрасными людьми — нашими родителями.

Первыми обняли мои плечи Матус и Ольга Ароновна. Подходили выразить искренние соболезнования папины и мамины сослуживцы, друзья, соседи и многие другие, иногда совсем незнакомые люди. Отвечал на вопросы, что-то говорил, принимал какие-то решения. Но взор постоянно останавливался на окнах морга, где сейчас находились родители, и куда нельзя было входить. В последующие часы решались дополнительные и обязательные вопросы. Хотя нас и старались освободить от многих проблем, но без участия представителя семьи, обойтись, конечно, было нельзя. Каким-то образом быстро разлетелась трагическая весть. Из разных далёких и близких городов, со всех концов страны приходили телеграммы соболезнования, приезжали бывшие мамины воспитанники, сослуживцы отца, друзья. Шли и шли жители посёлка, навсегда попрощаться с родителями. Они лежали рядышком в гостиной нашего дома. Маму одели в светлую одежду. Папу в офицерский мундир, который так шёл ему, и которым мы всегда любовались. Вокруг было огромное количество самых разноцветных цветов. Отдавая последние почести, сменяя друг друга, два гроба с телами самых дорогих для нас людей, несли по дороге до кладбища на руках. А за ними медленно двигалась скорбная, многолюдная процессия и наша, разом осиротевшая семья. Только несколько лет мы прожили здесь, а мама проработала в поселковом детдоме, но как много народа было на похоронах. Стоял солнечный и тёплый день, прохладный ветерок шелестел в пожелтевших листьях деревьев. Не было сил сдерживать рыдания.

— Вытри слёзы! У евреев на похоронах нельзя плакать. Нужно сказать, Благословен Праведный судья! И радоваться, ведь они рядом с Богом! Для их светлых душ это праздник.

С благодарностью ощутил, именно таких слов, вселивших спокойствие, не хватало сейчас. А ещё Матус добавил:

— Надо помнить и не забывать одну истину. Нам не посылают испытаний, которых невозможно выдержать. Единственный выход из такого положения, максимальная работа, работа до изнеможения. Прямо с завтрашнего дня загрузи день до предела.

Множество хороших, замечательно-правдивых слов было произнесено. Бабуля попросила меня сказать последнее слово.

— Мама и папа! С вами пришли проститься много, очень много людей, и все без исключения обращали внимание на то, что общение с вами делало их лучше, человечней. Я с братом и сёстрами обещаем брать пример и полностью походить на вас. Чтобы, наблюдая с небес, вы могли гордиться своими детьми. Спасибо всем, что откликнулись и пришли разделить с нами боль невосполнимой утраты.

Застучали молотки, забивая гвозди в деревянные крышки, и одновременно навсегда отделяя живых от мёртвых. Кладбищенскую тишину разорвали выстрелы оружейного салюта. Зашуршала сбрасываемая земля. Решил, в положенное время, над могилами уложим красивый камень. Не подозревая, братишка именно в эти мгновения отчётливо представил контуры памятника и кованой оградки. Ещё два свежих холмика добавились на небольшом, аккуратном поселковом кладбище. Внутри неприятно шевелилось ощущение чего-то не сделанного. Но оно сразу исчезло, когда среди наступившей тишины чётким голосом. Громко, чтобы слышали все пришедшие проститься с родителями, Матус произнёс:

— Мария, дочь Арона и Григорий, сын Павла, всё это сделано в вашу честь. И если мы что-то сделали не так, простите нас.

Во дворе были накрыты столы. Люди поминали родителей, от всего сердца говорили положенные в таких случаях слова и расходились. Участие друзей и товарищей в постигшем горе, искренние сочувствия потихоньку оживляло сознание.

— Рома, очень хотелось позвать Митю, — Катюша подошла и прижалась к плечу.

— Я ведь съездила за ним, но не застала дома. Поговорила с братиком и сестрёнкой, правда, не сказав о нашей беде. Ты не обижаешься?

— Конечно, нет.

Да и как мог, если сам так сильно хотел увидеть рядом свою любовь. Чуда не произошло, Мария не появилась. После похорон, где-то около десяти вечера, впятером остались дома одни. Бабушка села в сторонке и, оглядывая горестным взглядом, задумалась. Так и сидела, не произнося ни единого слова, только изредка вытирая набегающую слезу. Закончив уборку и положив в шкаф последнюю посуду, мы присели рядом. Каждый понимал, начинается новый этап. Пальцы рук сплелись между собой, и непроизвольно неведомая сила соединила в одно целое. Сердцем принял ответственность за дальнейшую нашу жизнь. Тишина в комнате подчёркивала тяжёлые мысли. Не хотелось думать и возвращаться в реальный мир. Как ни странно, но в этот момент бабуля оказалась самой сильной. Поднялась, и хотя вся фигура выражала невыносимое горе, твёрдой походкой прошла в свою комнату. Вернувшись, положила на стол перевязанную тонкой верёвочкой картонную коробку. В ней лежали разные вещи. Пачка пригласительных открыток, закреплённых связывающим узлом голубой ленты. На не состоявшуюся с её сыном, мамину свадьбу, назначенную на 29 июля 1941 года. С указанием на них домашних адресов и полностью фамилий, имён, отчеств. Старые фотографии, сделанные ещё при царе в городе Омске. К одной с изображением большой семьи, был приколот листок с именами, датами рождения, а у некоторых смерти. Ещё несколько небольших коробочек. Общая тетрадь в потрепанном коричневом переплёте. Наугад открыл и начал читать исписанную маминым почерком страницу.

«Решили на следующий Новый год обязательно поздравить учителей: Евгения Давыдовича и Миру Соломоновну. Каждому принесём в подарок какой-нибудь сувенир и вкусный деликатес. Правда, пришлось немного поспорить с Романом, так как наши вкусы оказались прямо противоположными». Сбоку, но уже другими чернилами, дописано: «Пришла похоронка. В память о нём, сама постараюсь выполнить общее желание. Когда-нибудь куплю живых роз, приду перед Новым годом рассказать о Романе. О том, какая у нас с ним родилась девочка. Вспомним школьные годы, оставшихся в живых друзей, помянем погибших», — не дочитав, услышал бабушкин голос.

— Доченька попросила передать вам историю своей юности. Мечтала, наступит нужное время, сама поведает о том прекрасном и счастливом времени. Как однажды, после прихода в дом огромной беды, нашла в себе силы бороться. Не опустить руки, не терять надежды в самые смелые мечты. Несколько раз бывало так ужасно плохо, что белый свет становился смертельной болью и невыносимой тяжестью. Разрывая сознание, старался уничтожить память. Казалось, только могильная тишина спасёт душу. Ваша мама сразу чувствовала наступившее отчаянье, садилась рядом, брала за руку и начинала говорить. Ласковые слова заживляли кровоточащие раны, а виденье необъяснимого, вероятно скорого будущего, рисовало сказочные картины. Однажды откроется дверь. Живым и невредимым войдёт погибший сын.

Видимо, она вновь представила эту желанную картину. На наших глазах бабушка стала молодеть, потихоньку улетучивались грусть и боль страшной утраты. Вместо неё появилось выражение уверенности, что обязательно преодолеем рухнувшее испытание. Как когда-то мама, теперь она возвращала в семью любовь к жизни, жажду борьбы, энергию созидания и непоколебимую веру в прекрасное будущее.

— Мария мечтала, чтобы вы были похожи на неё и на своих отцов. Иногда брала эту тетрадь и уносилась в далёкое прошлое. Возвращая, почему-то всегда просила: «Мама, береги её». Теперь понимаю, уже тогда предчувствовала, наступление тяжёлой минуты. Помните, и не забывайте об этом, читая дневник.

Вновь какая-то сила подняла нас и соединила в крепком объятии. По прошествии долгих судьбоносных лет, в доверительных разговорах, признавались друг другу, именно тогда представили стоящие перед каждым жизненные задачи и действия по их решению. Получили в неограниченном количестве, хорошие человеческие чувства, видимо рассчитанные на будущее многократное увеличение семьи. Принимая последний и бесценный подарок родителей, посланный из вечности, сердца наполнились непоколебимой твёрдостью, силой, целеустремлённостью, нежной и заботливой любовью ко всем стоящим рядом.

Открыв одну из коробочек, наткнулся на Георгиевский крест и красивую, своеобразной формы курительную трубку. Под ними лежало несколько пожелтевших страничек письма, присланного ещё прадедом. О произошедшей между ним и моим дедушкой размолвке. С просьбой принять искренние извинения. Из текста явствовало, прадед сам сделал и очень любил эту трубку. Теперь в знак примирения и на счастье, дарит сыну. А прабабушка, медаль своего отца. Вернул обратно небольшой кружок металла, напоминающий о русско-турецкой войне, которую брал на урок литературы, правильно угадав, здесь её законное место. В другом месте дневника прочитали, про отца её учителя, тайно выполнявшего обрезание еврейским детям. Однажды, за выполненную ребёнку брит-милу, был арестован. Только вмешательство нашего дедушки вызволило того из тюрьмы. Потрясённая такой несправедливостью, мама написала и переложила на музыку стихи. Дальше прочли: «Обязательно приду к Евгению Давыдовичу домой, спою эту песню, тем более, судьба сотворила хороший конец». Между страничками лежал листок с нотами, словами песни и некоторыми мудрыми заключениями. Многие строки достигли глубины души.

Тихой волной накатилось приятное тепло. Веки потяжелели, закрывая глаза. Ставшее знакомым видение хрустального шкафа приоткрыло дверцу. Очередной футляр имел новое заглавие из тронувших сердце, только что прочитанных маминых мыслей. «Один из самых совершенных видов доброты состоит в том, чтобы направить усилия ума на помощь близким людям, выраженную в правильных советах. Помимо всего прочего он не требует материальных затрат». Буквально на следующий день, после похорон, в дверь постучался и вошёл генерал. Поздоровался с бабушкой и теми, кто находился дома. Некоторое время разговаривали вместе, а потом пригласил проехать с ним на кладбище. Булат Кенжибаевич был в курсе произошедшего в парке столкновения. Оказывается, в последние минуты жизни, отец успел попросить помочь решить возникшие у сына проблемы. В основных чертах поведал, как искал любимую девушку, как услышал крик о помощи и, увидев насилие, бросился на помощь. Убивать не хотел и не думал. Тем более, пришлось защищаться от нападения вооружённых бандитов, и не было времени смотреть по сторонам. Кто мог предвидеть, торчащий из земли кусок арматуры. Говорилось, на удивление легко, так как генерал прекрасно был осведомлён о Марии и о том, что произошло в школе и даже, видимо, что должно будет произойти. Потом поехали в город. В отделении милиции следователем был составлен протокол о произошедшем преступлении. Картину моего заступничества и последующее двойное убийство пришлось восстановить во всех деталях. Назвал имя жертвы и адрес, пояснив, где сейчас находится. Булат Кенжибаевич предупредил, пока никому не говорить о случившемся. У него родилась идея, как возможным в будущем незваным пришельцам с чужой стороны, правдоподобно объяснить, наше с отцом исчезновение. А ещё пообещал скоро подарить некоторые кино и фотоматериалы. Оказывается во время операции, ради безопасности, за нами был установлен различного вида негласный контроль.

Каждый день с сестрой приходили в больницу проведывать Алексея. Парень медленно, но неуклонно поправлялся. Повязку с глаз не снимали, и все жители посёлка, начиная с врачей, надеялись на чудо по восстановлению зрения. Затем уже всей семьёй шли к могиле, и здесь, в первозданной тишине, молча, разговаривали с родителями, как с живыми. По возвращению перечитывали страницы дневника. Вспомнив полученные от отца и Матуса, и хорошо усвоенные советы, загрузил себя различными делами сверх всякой меры. В наступившие трудные дни внимание окружающих товарищей помогало выстоять и не сломаться от горя. После долгих мысленных раздумий, всевозможных вариантов, моя большая мечта стала укладываться в чёткую, невиданную ранее, ажурную конструкцию. А к её основанию вела дорога последующей жизни. Огороженная, по всему пути будущего создателя проекта, густой, с изумрудно-зелёной листвой изгородью. Занялся продолжением улучшения различных существующих и созданию новых производств, в том числе изготовления памятников.

На удивление, благополучно, окончился первый этап такого неожиданного испытания. С чьей-то лёгкой руки потрясающее школьное событие стали называть «днём Романа». После уроков Марию провожали сразу несколько человек. Оксана, взяв под руку, с мечтательной улыбкой откровенно радовалась за подругу.

— Даже если твой подшефный не сможет выполнить остальные требования, всё равно безумно счастливая. Ведь сегодняшние, просто не мысленные чудеса сделал ради тебя. Уверена, совершенно не думая о здоровье, а вернее своей жизни.

— Кстати о чудесах, — Гриша, вопросительно затряс, сложенными перед собой ладонями.

— Возможно это моё личное ощущение, но многие картины происходящих исторических событий, видел наяву, как в цветном кино.

Сразу хор голосов товарищей подтвердил необъяснимый факт, так же произошедший с каждым из них.

— Кроме того, возможно, Вы обратили внимание? — Поднял указательный палец.

— По времени, ответ Романа длился почти два урока. Но для всей школы, всё шло как обычно. Специально спрашивал у знакомых из других классов.

— Я почувствовала. — Наташа утвердительно смотрела на друзей.

— А я боялась, что вот вот прозвучит звонок и молила, — Нина покраснела, — Бога, продлить время урока, до окончания Роминого ответа.

— Ведь, если быть точным, он говорил более полутора часов.

Митя подтверждал произошедшее чудо. Зато Давид оставался серьёзным, как никогда. Думая совершенно о другом, задумчиво произнёс:

— Почти все ребята уверены, произошло что-то из ряда вон выходящее. Возможно, как-то связанное с его серьёзной и сильно кровоточащей раной на боку. Иначе, без всякого сомнения, и на последнем уроке английского языка получил бы пятёрку. Ты обратила внимание, его посеревшее лицо покрылось, как мне показалось леденящим потом?

— Казалось, повеяло холодом смерти, — чуть слышно добавила Наташа.

— Что же всё-таки произошло?

Сами того, не заметив, одноклассники образовали тесный, встревоженный круг.

— Ребята! — Мария просто взмолилась.

— Ничего не знаю, но так же предчувствую что-то ужасно страшное.

— Да, но не всё потеряно. Ему остаётся теоретический шанс выполнить второе и до конца первое условие. И как ни крути, а твой подшефный произвёл сегодня довольно сильное впечатление на всех без исключения.

Гриша Нейман старался подбодрить девушку, а может, больше хотел убедить себя. Попутчики, прощаясь, сворачивали к своим домам. Последний из всех рядом остался Володя Путалов, хотя вообще жил в противоположной стороне.

— Хочу извиниться за глупые и необдуманные слова о твоём народе. Прости, пожалуйста, и поверь, это очень важно для моей дальнейшей жизни.

Затем произнёс не совсем понятную фразу:

— Нужно спасти то, что ещё не поздно.

Понимая необходимость быстрей исправить подлость с телефонным звонком, юноша искал возможные пути. Но пока не представлял, как лучше поступить, без катастрофических последствий для участников!

— Я не сержусь, наверно, и сама в чём-то виновата. Не в пример Роману, не смогла доходчиво объяснить. Ты тоже не сердись. Хорошо!

Останавливаясь несколько раз, с надеждой, оглядывалась по сторонам. Но любимого нигде не было видно. Сердечко с ужасом и горечью замирало от мысли, наверно, уже никогда и не будет. В грустном одиночестве подошла к ступенькам крыльца.

В день финала первого испытания, подгадав, время возвращения дочки, Рита Михайловна специально отпросилась с работы. Михаил Шаевич ушёл по своим ветеранским делам, не мешая женской половине вновь и вновь возвращаться к одной и той же теме. Возможно ли исполнить хоть маленькую часть поставленных условий? Решив в итоге, скорее всего нехороший человек, вообще не явится в школу. Позволяя, Марии благополучно перешагнуть через такое серьёзное, но необходимое испытание. Найти силы оборвать совершенно никому не нужную дружбу. Раздались неторопливые шаги. Открыв дверь, на пороге тенью возникла совершенно поникшая фигура. Печально опущенные плечи, безвольно висящая рука говорили о тяжёлом дне. Мери Моисеевна взяла портфель.

— Что произошло?

Целый день, Мария держалась, на виду у всех не подавала вида, как ей невыносимо тяжело. А тут внутри что-то треснуло и оборвалось. Отрицательно замотав головой, припала к бабушкиному плечу и, горько всхлипывая, разрыдалась.

— Пойдём, моя родненькая! Ляжешь, отдохнёшь, и всё пройдёт, — попыталась увести внучку в спальню.

— У Романа случилась страшная беда! А какая, не знаю, — через слезы проговорила девушка.

— После того, что паршивец натворил, почему тебя по-прежнему волнуют его проблемы? Выбрось из головы и не обращай внимания, — лицо Мери Моисеевны порозовело от гнева.

— Мама, погодите немного. Доченька, раздевайся и проходи. Может, сначала покушаешь? Есть твой любимый пирог с рыбой, — заботливо проговорила Рита Михайловна, хотя сама по-прежнему находилась под впечатлением милицейской информации о вчерашнем двойном убийстве.

— Не хочу, спасибо.

— Тогда успокойся и рассказывай по порядку, — вместе прошли в зал и сели рядышком на диван.

— Мама, бабуля! Такого ещё не было в школе. Такого не помнят учителя. Такого не читала ни в одной книге, не видела в кино, и даже не могла себе представить в лучшем сне. Если бы вы только слышали, как изумительно Роман говорил, как очаровал одноклассников и учителей! Каждый урок походил на прекрасное, неповторимое и непередаваемое театральное действие. Где он, главный и единственный герой, поражал своей эрудицией, глубочайшим знанием предмета.

— Его вызывали учителя? — Рита Михайловна полностью переключила внимание на дочку.

— Нет! Я же поставила конкретные требования. На каждом уроке, первым поднимался и просил разрешения отвечать. Не скрою, сначала желала увидеть неизбежный провал и позор.

Покачав головой, на миг замолчала, видимо, вспомнив недавние события.

— Представьте себе, во время первого ответа Роман, словно волшебник, попросил нас три раза громко похлопать в ладоши.

— Что за блажь такая? — Бабушка, не отводя удивлённых глаз, рассмеялась.

— Да, и я подумала то же самое. Но тут же две хорошенькие девочки, видом и одеждой, точно появившись из сказки «Тысяча и одна ночь», завезли в класс необычный аквариум с разными изумительными по красоте и форме рыбками. О жизни обитателей подводного мира поведал такие захватывающие истории, что у нас приоткрывались рты от удивления. Хотелось слушать и слушать. В итоге была получена первая, совершенно заслуженная четвертная пятёрка.

Девушка задумалась, вновь вернувшись памятью в прошедшие чудеса.

— Второй урок химии прошёл ещё интересней. Снова попросил похлопать в ладоши. И на этот раз, почти таким же образом, появились два, прекрасных макета. Кузница и доменная печь были изготовлены просто замечательно здорово. Всем казалось, в кузнице вот-вот застучит молотом кузнец, а из домны польётся раскалённый металл. На классной доске Роман писал формулы химических реакций, одновременно показывая ход процесса на макете, и ни разу не сбился. Представляете, ни разу не ошибся! То, унося наше воображение в бронзовый век. То, рисуя существующие достижения. То, посвящая в стоящие перед сегодняшней металлургией грандиозные задачи.

Рассказ прервался шумом открываемой двери и появлением главы семейства. Михаэль Шаевич, спрашивая, оглядел всех довольным взглядом:

— А кормить меня думают?

— Думают, а пока посиди и послушай, пожалуйста.

Бабушка, улыбаясь, показала на стул рядом с собой.

— Продолжай, что-то меня начинает захватывать эта история.

— Дедуля, а какую саблю и нож настоящей дамасской стали, Роман дал подержать в руках! Мальчишки дрожали от восхищения и как будто сразу повзрослели. В итоге заслуженно получил вторую пятёрку. На перемене, когда вышла учительница и многие ученики, в класс зашли несколько взрослых парней и десятиклассников. Стали приставать к Наташе и нехорошо оскорблять её друга. Обзывая Давида «жидёнком».

— А где же были ваши ребята? — Михаэль Шаевич резко поднялся, сжав кулаки.

— Так я говорю, почти все ушли на переменку. Не знаю почему, в немом крике о помощи взглянула на Романа. Он мгновенно понял и, не задумываясь, бросился на помощь. Один против шести. Начался разговор русскими словами, но совершенно непонятными по смыслу. Чужаки первыми начали драку, мало того, один выхватил нож. Дедуля, ответные удары Романа были настолько быстры, почти не различимы ни для нас, ни для противников. Ещё не пришла в себя от страха за него, ещё никто ничего не успел сообразить, а пятеро негодяев превратились в груду стонущих тел, безвольно лежащих и только слегка подающих признаки жизни.

— Вот это парень, вот это молодец, — Михаил Шаевич по-молодецки закрутил усы.

— Дедушка, за то, как разделался с ними, уже сама в своём сердце поставила наивысшую оценку. Хотела подойти и выразить действительно искреннюю благодарность, но в класс ворвались ещё несколько чужих парней. На злобный крик, Роман совершенно спокойно заговорил, видимо с главарём. На странном непонятном языке. Опять слова русские, а смысла нет. Но они прекрасно поняли друг друга и мирно, с каким-то внутренним уважением разошлись. Мальчишки потом пояснили, общались на блатном языке.

На третьем уроке физкультуры, вместо простого прыжка через козла, выполнил прыжок с двойным сальто, да так красиво, без единой погрешности приземлился, словно заправский спортсмен. А когда вместо 5 раз подтянулся 7, то уже не было другого выхода, как по просьбе всего класса поставить ему, заслуженную пятёрку.

Мария, собираясь с духом, задумалась, мысленно вернувшись к переживаниям произошедшего. Глаза заблестели, готовые пролиться слезами. Только присутствие рядом строгого дедушки помогло сдержаться и продолжить рассказывать. Тем более её слушали с неподдельным вниманием и нарастающим интересом. Вдруг без всякого перехода спросила:

— Скажите, вы знаете, что Иисус Христос был еврей?

— Нет, — мама решила показать свою эрудицию, — его родила Пресвятая Дева Мария от Святого духа…

— Правильно! Но ведь дева Мария — прямой потомок Авраама, первого еврея на земле. А знаете, что Христофор Колумб, Нострадамус… были евреями?

— Нет, а откуда тебе стало это известно? — девушка чувствовала, родные приятно удивлены, так как практически одновременно задали вопрос.

— Ромчик, отвечая урок по литературе, с такой любовью, так интересно, захватывающе стал рассказывать о еврейском народе. Его ответы переполнялись необычной, прямо потрясающей информацией. Были необъятно глубоки по обилию различных исторических фактов и событий.

Такое надо было обязательно слышать. Сколько заботы, сколько сострадания, ласки звучало в словах. Видимо они обладали притягательной силой, так как все без исключения понимали сказанные, правильно построенные, скорее волшебные фразы. Вслушивались в мудрые выражения, исходящих из его уст. Соглашались с мыслями, убеждениями и утверждениями. В итоге полностью поддержали услышанные помыслы и устремления. С чувством приятного восхищения наблюдала золотистое свечение, исходящее из его глаз. Неправда, что он не любит евреев. Ещё не слышала никого, кто бы так правдиво, мне даже показалось, нет, в этом уверена, влюблённо говорил о них.

Самые близкие на земле люди увидели, на время их кровинка очутилась в другом, сказочном мире.

— Словно в сладостный гипноз погрузил учительницу и одноклассников. А затем своим рассказом сначала унёс нас в далёкое прошлое, на тысячи лет назад. И там бережно водил за руку, и я ощущала его нежное и ласковое прикосновение. Открывал сказочные картины, позволяя в мельчайших подробностях увидеть чудеса, сопровождавшие мой народ. Фантастическое строительство и последующее разрушение Первого Иерусалимского храма. Взлёты, падения, и при этом постоянное сияние еврейских мудрецов и пророков среди темноты многовекового невежества. В одном месте ответа показал светильник — менору. А еврейскую, мужскую шапочку — кипу, одел на голову и, видимо, забыв, до конца урока не снимал. Когда открывал классу катастрофу уничтожения миллионов безвинных людей, стало понятно. Леденящие воображение факты, знает не понаслышке, а судьба сталкивала с подобными случаями, историями, трагедиями. В эти мгновения в сознание врезалось выражение лица нашей учительницы. Родные мои! Она обводила нас взглядом, а в нём стояла такая боль, одиночество, огромные страдания, даже сама фигура выражала непередаваемое, невыносимое горе.

— Извини, доченька, что перебиваю. Ты, наверно, не знаешь, но у Татьяны Семёновны вся семья погибла в фашистском концлагере. И она действительно совершенно одна на белом свете. Давайте будем приглашать её к нам на праздники?

Рита Михайловна тепло заулыбалась от хорошей мысли.

— Места хватит. Правильно! — Мери Моисеевна неожиданно тоже улыбнулась.

— Ромчик, — Мария продолжала делиться впечатлениями с такими всё понимающими, самыми близкими людьми на свете. Незаметно для себя, уже несколько раз ласково назвала подопечного по имени.

— Подчёркивал, еврейский народ не ограничен временными рамками и будет существовать вечно. Красивая речь текла, словно кристально чистый ручей. Видимо, понимая, возможно не успеет высказать свои мысли, старался говорить быстро. Боже, как он сказочно отвечал!

Она прямо взглянула на деда.

— Убеждена! Роману удалось, вновь подчеркну, поднять в своём развитии всех учеников, без исключения, на более высокий духовный уровень. Впервые в жизни после услышанных, сладостных слов испытывала неповторимое чувство гордости, что еврейка. Практически 45 минут урока и даже после звонка на перемену продолжали слушать его на одном дыхании. Если бы вы могли видеть, как была растрогана Татьяна Семёновна! И в награду — четвёртая пятёрка. Именно в этот момент возникла неразрешимая загадка. Вместо сорока пяти минут урока и десяти большой перемены, ответ длился ровно полтора часа. Мои часы, чётко зафиксировали, время. Стоило в конце, взглянуть на циферблат, стрелки ожили, завибрировали, заблистали неоновым сиянием. Как живые, быстро побежали в обратную сторону. Вернулись назад на 35 минут и продолжили свой обычный ход. Выходит какая-то потусторонняя, совершенно незнакомая сила, специально обратила моё внимание, время ответа, растягивается в пространстве. Затем вернула в нормальное состояние. По виду окружающих, они так же заметили это чудо.

Не найдя вразумительного объяснения, четверо человек, недоумённо переглянулись. А трое взрослых людей приготовились и с нетерпением жаждали услышать многообещающее продолжение.

— Контрольную по математике решил раньше всех. Евгений Давыдович, заранее пообещав, сразу проверил. Дедуля! — Голос Марии звучал с оттенком явного торжества.

— Представь, полностью решённые задания, без единой ошибки и помарки. Послушай, а тогда задачу у нас дома, он ведь решил без моей помощи.

Внучка, стараясь вспомнить что-то важное и неуловимое, странно смотрела на деда. Михаил Шаевич, найдя правильный ответ на давнюю загадку, обратился к дочери.

— Вот и подтвердилось твоё определение, при первом знакомстве. Парень-то видимо действительно относится к королевскому роду, — и довольно улыбнулся вместе со всеми.

— А затем, — Мария замолчала, вновь переживая случившееся, — только прозвенел звонок и вышел учитель, в классе появилась незнакомая девушка. Что-то тихо сказав, упала к Роману на грудь и горько, горько разрыдалась. Он мгновенно побледнел, а потом, уже в свою очередь, словно ища защиты, от чего-то чудовищного, взглянул на меня. Видела, как расширяются до предела зрачки. В глазах стоял непередаваемый и смертельный ужас. Такая тоска, что внутри перехватило дыхание. Чувствовала его мольбу, немой крик взывал о помощи, но что-то удерживало на месте. Душа рвалась к нему, а непослушное тело не могло сдвинуться с места. Такое происходило не только со мной, но и со всеми в классе, словно нас околдовали. Вдруг Ромочка превратился в совершенно незнакомого, строгого и решительного человека. Видимо, что-то приказал девушке, та сразу стихла, повернулась и вышла за дверь. Потом совершенно медленно, в окружившей зловещей тишине, подошёл к парте, собрал портфель и вдруг стремительно выбежал наружу. С самого утра, ещё до начала уроков, под окнами класса стоял, на зависть нашим мальчишкам, шикарный, белоснежный мотоцикл. Так вот, он сел на него и умчался, в полном смысле слова, как ветер.

Прижалась к бабушке, как всегда любила делать в таких случаях, уткнувшись в плечо. Не имея сил сдерживаться, и даже не стесняясь своего строгого дедушки, разрыдалась. Несколько минут в комнате слышался горький плач.

— Как быстро жизнь поменяла нас местами! Ведь мне на помощь бросился мгновенно, не задумываясь, а я растерялась. Получается, бросила, а теперь не знаю, что же произошло и что делать. Не одна я уверена, если бы не страшное известие, и последний урок по английскому языку, тоже ответил бы на пять. Мама, недавно в классе Володя Путалов нехорошо отзывался о евреях. После занятий подошёл и попросил прощения за глупые слова. А я не нашла в себе силы извиниться перед Романом, хотя обидела гораздо больнее. Ведь он знает про евреев больше всех нас, вместе взятых!

Встала, прошла в свою комнату, достала с полки комода конверт. Осторожно высыпала на свой ученический столик обрывки фотокарточки. Только накануне разорванную, но, к счастью, до сих пор не выброшенную. Напомнив чудесный вечер, выкатилось колечко. Засиявшей фразой «Всё пройдёт» врезалось в сознание, давая надежду на прощение. Складывала и осторожно приклеивала кусочки, пока с картонки не взглянуло, ставшее вновь родным, лицо любимого. И только после этого девичье сердце понемногу успокоилось. Вернулась к родным, которые так же молча, сидели, поражённые рассказом, и особенно ответной реакцией. Михаил Шаевич пользовался в доме непререкаемым авторитетом, и поэтому Мария сейчас обратилась именно к нему.

— Убеждена, надо обладать большим мужеством, так тепло и уважительно отзываться о нашем народе. Наверно, всё-таки сначала нужно было поговорить, объясниться. Может, мы неправильно поняли и вообще не должны были принимать на веру то письмо и нехорошие слова. Скорее именно для подобного случая передал на сохранение вот этот очень важный для него талисман.

Протянула кольцо. Дедушка, взглянув на надпись, резко поднялся, удивлённо качая головой.

— Перевести?

— Ненужно. Ромчик поучительно рассказал и о притче, связанной с фразами на иврите: «Это пройдёт», и другой на внутренней стороне. «И это тоже пройдёт».

— Хороший рассказ с мудрым нравоучением. Отец, Вы однажды познакомили с ним.

Рита Михайловна, некоторое время улыбалась вместе со всеми.

— Но один момент его ответа поверг меня в леденящий ужас.

Вспомнив детали, Мария побледнела.

— Внученька, постарайся передать более подробно. Мне кажется, услышу разгадку произошедшего события. — Мери Михайловна даже приподнялась, словно боясь пропустить что-то важное.

— Бабуля, я повторю слова почти дословно, так как запомнились, болью защемив сердце: «Злоречие способно убивать, не только того, кто стоит рядом, но находящегося на огромном расстоянии. Кроме того убивает троих: говорящего, внимающего и того, о ком говориться. Оклеветав неправдой, можно искалечить жизнь, разорвать судьбы одного или многих людей. Погубить разлукой любящие сердца».

— Внуча, — обычно так бабуля говорила со мной, только в важные моменты, — видимо он пытается найти или объяснить причину вашей ссоры.

— Сердце подсказывает, что-то сделала не так, не по совести, и к тому же очень, очень скверно. Не оставляет и не даёт покоя одна мысль. Назойливо крутится и крутится в голове. Он ведь до того вечера не видел родинку на моей груди, — сказав, покраснела, но тут же смело подняла взгляд.

Михаил Шаевич спокойно погладил усы. Посмотрел на внучку совершенно не осуждающе, а, наоборот, понимающе. Женщины переглянулись, словно поняв, деточка становится взрослым человеком. Бабушка обняла Марию, ласково прижала к себе, а та продолжала начатую мысль.

— Телефонный звонок прозвучал до нашего с ним расставания, а это говорит, что Ромчик, — для неё уже не существовало другое имя, — никому ничего не мог и не успевал рассказать! А рисунком, мне кажется, хотел дать ключ к разгадке связанной со мной тайны. И если сделан Ромчиком, то гораздо раньше, и надо признать очень красиво.

Рита Михайловна резко поднялась с кресла, где до этого момента молча, сидела, и сосредоточенно слушая, пыталась обдумать слова дочери.

— Но тогда получается, это мог сделать человек, хорошо тебя знающий. К тому же, кто мог видеть без одежды. Кроме того, осведомлённый, что вы вместе находитесь в парке! Да, наверно, ты права, и мы сгоряча наломали дров. Скорей всего, это действительно не его вина. Возможно, он ни о чём и не догадывается.

— Да ещё навешали на паренька столько невыполнимых заданий!

В разговор вмешался дед, сразу забыв обидные слова, которыми совсем недавно называл юношу, узнав о звонке. Прервал свою мысль, увидев, как сильно побледнела внучка.

— Что случилось?

— Вспомнилось обещание Ромчику, что не буду судить любых и особенно любимых людей, не узнав причин конкретного деяния. Я в душе поклялась твёрдо придерживаться этой древней мудрости. Сама попросила Бога серьёзного наказание, в случае невыполнения слова. И что самое страшное, нарушила этот принцип именно в отношении к нему. Мне становится страшно.

— Тогда надо продумать, как можно скорее исправить возникшую ситуацию. Может быть, тебе нужно будет с ним объясниться? — Ласково посмотрел на внучку и почему-то откашлялся.

— Вот ты и стала взрослой. Рано или поздно так происходит с каждым человеком. И поверь моему опыту, этот парень, раз пообещал, обязательно выступит на концерте. А с ним, видимо, действительно приключилась беда. Но ради тебя не то что песню споёт, а горы перевернёт вверх дном.

— Скорее Вы правы. Отвечая на заданный вопрос: «Откуда знает так много информации в отношении евреев?» С каким-то внутренним восхищением произнёс: «Друзья! Я сбросил с себя тяжеленое ярмо нелюбви к этой нации, к тем, кто может именоваться евреями. Таким образом, для себя лично, стал — евреем». Резко выставил два кулака с оттопыренными большими пальцами и добавил: «Да еще каким!» А ещё он совершенно открыто, при всех, прямо показав на меня, признался в своей любви. Вновь с непередаваемым чувством, уверена, обожания и почитания произнёс, как клятву: «Девушку, которую полюбил больше жизни, и за которую, не задумываясь, отдаст всю кровь капля за каплей, по национальности еврейка».

— Мариша, а ведь это точно он о тебе, — добавила Мери Моисеевна. Первый раз за сегодняшний день их любимица улыбнулась, и сразу у всех отлегло от сердца. И продолжила мысль.

— А значит, и медальон найдёт, или я ничего не понимаю в людях.

— Я никак не могла объяснить того совершенно неподвластного влечения, заполнявшее сердце, только подумаю или увижу Ромочку. Сегодня всё стало на место. У него, на правой руке, родимое пятно. Похожее на дедушкино, как две капли воды. Да, постойте! Как же забыла сказать? Когда во время урока физкультуры снял одежду, на боку была окровавленная повязка. Красное пятно сначала было небольшим, но после прыжка через коня, да ещё с такими пируэтами, сильно увеличилось в размере. В момент изящного приземления вскрикнул. Когда стал подтягиваться на кольцах, то в первое мгновение выпустил одно, прижав руку к повязке. Наверно было очень больно. Потом, видимо пересилив себя, подтянулся семь раз. Мама, что бы это могло быть?

— Как же ему разрешили в таком состоянии участвовать в уроке?

Рита Михайловна гневно изменилась в лице.

— Он же не знал, что физику поменяли на физкультуру, и попросил разрешить выполнить задание без формы. Игорь Анатольевич запретил и указал на угол в дальнем конце зала. Не сомневаюсь, моего подшефного действительно оберегает какая-то сверх естественная сила. Так как вскоре учителя позвали к телефону. Разрешив старосте, самому ставить оценки, вышел и не увидел интереснейшего представления. На глазах у всех Ромчик быстро разделся и остался в одних плавках. Мама! Какое у него, атлетически прекрасное тело! Привлекательность движений мускулов покоряло и увлекало сознание в мир взрослых отношений. И как заметила, похожее чувство проявлялось на лицах одноклассниц, у всех без исключения. Но хочу верить, только я одна, кроме изящества физических форм, увидела привлекательность красоты его души.

— А ты не ошибаешься? Достичь подобного, требуется много времени.

Мэри Моисеевны обняла внучку.

— Совершенно согласна. Не закрывая глаз, чтобы ненароком не исчезла потрясающая картина, взмолилась: «Ромчик открой свою душу!». Захотелось откровения, если не в эту минуту, но и не позже сегодняшнего дня. И он услышал. Через полчаса, на уроке литературы, страстное желание было блестяще исполнено.

Девушка мечтательно, прикрыв глаза, с глубоким чувством восхищения покачала головой.

— Мария, вперёд, до расскажи про физкультуру. — Михаил Шаевич не любил недоговорённости.

— Блестяще, ну просто завораживающе красиво, выполнил оба необходимых упражнения. Потом сразу же оделся и сказал, нет, я бы подчеркнула, приказал, показывая на повязку.

— Никто ничего не видел!

Рита Михайловна как-то сразу стала серьёзной и задумчивой.

— Сегодня во все медицинские учреждения поступило оповещение о розыске опасного преступника. По предварительным данным с серьёзным ножевым ранением.

— А в каком месте рана?

— Кроме группы крови, пока ничего не известно. Подозревается в убийстве сразу двух человек.

— Но мы же не выдадим Ромчика? Да это и не он! Какой из него убийца? Мамуля, узнай подробности. Ладно?

— Постараюсь. Обещаю тебе.

Глава семейства, молча и сосредоточенно, о чём-то думал. И только бабушка встала и стала ходить по комнате.

— Вот только этого нам и не хватало. Что же теперь делать?

— Мама! — в разговор решительно вмешалась Мария.

— Пожалуйста, узнай обстоятельства. У тебя же есть информированные каналы. И только потом примем решение.

Рита Михайловна сняла телефонную трубку и набрала номер.

— Здравствуйте! Готовы результаты вскрытия убитых в парке? Хорошо, позовите… Андрей Иванович, это Шелихова. Каков результат? Да, этих двух, — внимательно, слушала, качая головой.

— Понятно. Вы уверены? До свидания, — положила трубку и задумалась.

— Итак. Вскрытие показало, смерть в обоих случаях наступила от проникающего сквозного ранения грудной клетки с повреждением жизненно важных органов. Практически мгновенно. Орудием убийства явился кусок арматуры, торчащей из земли. Кроме того, у первого убитого сломана челюсть, видимо, от удара. Второй, как и первый, убит сразу после совершения полового акта. Вот, кажется, и отгадка. Так, дайте-ка, сделаю ещё один звонок, — очень долго тянулась всего лишь одна коротенькая минута.

— Алло! Георгий Викторович, акт вскрытия готов!…Да, да, понятно,… Если не военная тайна, что же произошло?… Да, я уже в курсе художественной росписи на телах убитых. А жертва найдена?… Очень жаль! Может, сама придет? — Некоторое время внимательно вслушивалась в ответ.

— Конечно, если так, то может и не появиться. Жалко девушку. А в каком месте произошло преступление?… Надо же, наши дети там гуляют. Да, да, обязательно поговорю. До свиданья!

— Дочка, не томи, что узнала?

Дедушка поближе пододвинул стул и приготовился слушать, бабушка встала рядом. А Мария, по выражению маминого лица, сердцем чувствовала, беда стала уходить от Ромочки в сторону.

— Основная версия следствия, имело место изнасилование. На месте преступления найдено порванное женское нижнее бельё со следами крови. На трупах своеобразные татуировки, говорящие, о прямом отношении к уголовному миру. Идёт опознание. На ноже одного из убитых следы крови третьего человека, видимо, того, кто по каким-то причинам вмешался в этот ужас.

— И в итоге повесил на себя два трупа и лет пятнадцать тюрьмы, если не хуже. Теперь судьба заступника зависит от показаний жертвы.

Михаэль Шаевич коротко, но довольно точно проанализировал ситуацию.

— В том-то и дело, пострадавшая с заявлением в милицию не обращалась, да и раненый за медицинской помощью тоже. Думаю, надо подождать развития событий. И пока, как ребятам на физкультуре сказал твой, Ромочка, — мама впервые улыбнулась.

— Никто ничего не видел! Хорошо? Пусть так пока и остаётся. Да, кстати. Мария, будь по осторожней! Убийство произошло недалеко от главного входа в парк, около старого бассейна.

— Так это рядом с нашей скамейкой, — Мария опустила голову и задумалась.

Одновременно с этим разговором, в другом доме раздался звонок в дверь. С большим душевным смятением в квартиру директора школы, вошла Татьяна Семёновна.

— Разрешите? Никак не могу найти себе места после сегодняшнего ответа Комлева.

— Проходите в зал. Мира, приготовь чаю.

Евгений Давыдович громко попросил жену. Усадил коллегу на диванчик и сел напротив. Мира Соломоновна поставила на журнальный столик необходимые для такого случая кулинарные атрибуты, подчёркивая, разговор пойдёт не в официальной обстановке.

— Хотелось бы услышать ваши предположения, что же произошло. Вижу, вы тоже взволнованы не меньше меня. Не сомневаюсь, данный вопрос сегодня задают друг другу многие люди.

— Татьяна Семёновна, с нами поделился сын. Некоторое время назад в классе произошёл конфликт. Товарищи обвинили Романа в трусости, так как не бросился со всеми на защиту одноклассника. Объявили бойкот, и только Мария отказалась поддержать коллектив. А в субботу, перед самым началом уроков, присоединилась к остальным, потребовав выполнения договора, видимо, заключённого ранее между ними. То есть получения в указанный день по всем предметам четвертных пятёрок. Победы на праздничном конкурсе, розыска какого-то потерянного медальона, а кроме того ухода из нашей школы. На удивление, первое условие почти полностью выполнено. Ребята, преподаватели и мы с женой, в потрясающем изумлении. Но возникло какое-то неординарное обстоятельство. Перед последним уроком Роман ушёл из класса. Нам остаётся только теряться в догадках и ждать дальнейшего развития событий.

Евгений Давыдович слегка откинулся на спинку дивана и стал маленькими глотками отпивать из чашки чай. Печальная женщина не часто бывала здесь, но всегда эта квартира действовала на неё успокаивающе, согревая одинокую душу.

— Меня поразил его ответ о роли еврейского народа, не только в становлении нашего государства, но и в развитии мировой цивилизации. Познания древней и настоящей истории поразительны и восхитительны. Естественно, такую глубину обширных знаний невозможно подготовить и выучить за один, два дня. Тут чувствуется сильное влечение, доступ к обширнейшей информации, я бы сказала, влюблённость и тяга к данной теме. Кроме того, конечно, не обошлось без направляющей руки хорошего, мудрого советчика. Но где можно найти такого в наши дни?

Помолчала и сама себе ответила.

— По крайне мере, таких не встречала. Единственное, что как-то бы объясняло объём знаний, наличие еврейской крови. Вы не посмотрите личное дело Романа? Интересно, кто у него родители по национальности?

— Уже внимательно изучил. Сугубо русское происхождение. Мать — Дарья Ивановна, отец — Комлев, Григорий Владимирович, и ничего близкого к еврейству. К сожалению, это не то направление поиска ответа на возникшие вопросы.

— С первого дня, увидев Комлева, не оставляет чувство, уже виденных ранее и чем-то неуловимо знакомых некоторых черт лица, — Мира Соломоновна стала делиться своими догадками.

— Они чем-то знакомы, а на сегодняшнем уроке вспомнила манеру разговора одной любимой ученицы. Её звали Мария Блёнд, первая и лучшая наша выпускница.

Евгений Давыдович встал и заходил по комнате.

— Как же я забыл! Ведь действительно они очень похожи.

Давно домашние легли спать, а он не находил себе места. Достал пачку листов и стал наслаждаться отличным содержанием, красивым оформлением и решительным почерком контрольных Романа, и его бывшей соседки. Стараясь постичь влечение таких разных по множеству положений молодых людей, вспомнил, недавнюю встречу с бывшим учеником, а ныне учёным по криминалистике. Не откладывая в долгий ящик, назавтра созвонился, а потом передал контрольные с просьбой, составить по почерку, психологические портреты и степень совместимости обоих людей.

Каждое утро, последующих до начала каникул дней, Мария раньше всех приходила в школу в надежде первой увидеть своего подшефного и помириться. Ромчик не появлялся и, мало того, буквально никто не знал, где он и что с ним. По несколько раз в день бегала в парк, но и там на их скамейке не было никаких признаков, говорящих о появлении родного человека. Тогда ниже надписи, сделанной любимым, вырезала «Пиши». Давая возможность обойти её, теперь совершенно не нужные условия. Набралась смелости, и сама впервые пошла к нему домой. Ставни на окнах были закрыты, и в отличие от соседних домов, из печной трубы не поднимался дым. Опустевший и не убранный двор больно уколол сознание, показывая, здесь никто не живёт. Леденящий страх, что и на концерт не сможет прийти, давил на сердце, лишая радости жизни.

Вечером 6 ноября обратилась к родным с просьбой.

— Пойдёмте со мной в школу на торжественный вечер? Я одна просто боюсь. Ладно? Вдруг из-за моих жестоких требований, Ромочка никогда не появится?

Вопросительно переводила взгляд с одного на другого члена семьи, находя в них поддержку и заботу.

— Не переживай, с удовольствием схожу, — бабушка кивнула в ответ. Потом тихонько обратилась к дочери:

— Из милиции есть что-то новое? — Рита Михайловна отрицательно качнула головой.

После смерти родителей я уплотнил и без того напряжённый ежедневный график. Добавил время на изучение Торы. Принимал участие в приёмке построенных объектов и расширения инфраструктуры создаваемого проекта. Но, не забывая сходить на кладбище и побыть около могилы родителей. Иногда садился на скамеечку, читал и думал над маминым дневником. Жалея, уже не смогу расспросить о подробностях многих событий. Новые обстоятельства открывались перед взором, унося в прошедшие годы. Однажды почувствовал, стою на пороге совершенно другой жизни, но чтобы зашагать по ней, нужно было исполнить ещё одно усилие.

Остановил мотоцикл недалеко от дома Марии. Часы показывали ровно полпервого ночи. На совершенно пустых улицах не было ни одной живой души. Тускло светили одинокие фонари, да шумела листва на раскачиваемых сильным ветром ветвях деревьев. Медленно подошёл к крыльцу, присел на ступеньки, словно родных, погладил по гладкому дереву. Не в силах справиться с волнением, от предчувствия, уже никогда не стоять здесь, прощаясь со своей половинкой. В руках держал бархатные, почти чёрные розы, но убей, не мог припомнить, откуда они появились. Наверно, срезал у себя в саду несколько самых лучших. Достал из потаённого кармана куртки семь счастливых автобусных билетов, которые, интуиция, предчувствуя такой поворот событий, подсказала хранить и не выбрасывать. Аккуратно свернув трубочками, вставил между цветочных лепестков. Положил на верхнюю ступеньку. Теперь прощальный букет сразу бросится в глаза первому, открывшему заветную дверь. Перочинным ножом на деревянных перилах вырезал заветные слова: «Родная! Любимая! Единственная!»

Стряхнул стружки, прошёл за угол прямо к окну её комнаты. Света не было, все, конечно давно спали. Губы в молитве шептали страстные слова:

— Любимая! Услышь меня! Единственная! Почувствуй моё горе и выгляни хоть на мгновение! Обещаю не принести огорчений и сразу исчезнуть. Родная! Без тебя, без родителей, которых потерял, теряю силы дальше бороться. Исчезает само желание жить.

Не пропуская взгляд в глубину спальни, тихо шевелились шторы, видимо, от ветра в приоткрытую форточку. В памяти до мельчайших подробностей возникло знакомое видение. Девушка лежала на кровати в доме лесника. Любуясь притягательными контурами лица, гладил разбросанные по подушке, бесподобно красивые волосы. И как тогда просил Бога, чтобы прекрасная незнакомка поправилась. Сейчас с не меньшей страстью произносил заветные слова.

— Любимая почувствуй, я нахожусь тут, почти рядом! Хоть на минутку появись в окне!

Так сильно, самозабвенно молил об этом, что даже не вздрогнул от оглушительного раската грома, расколовшего ночное небо прямо над головой. Зашевелилась и отодвинулась занавеска. Ослепительный свет молнии высветила Марию, так чётко, как ни разу в жизни не видел свою любовь. Наши глаза соединились вспыхнувшей нитью розового света. Мгновение, и я бы сгорел от волшебного, сжигающего сияния. Солнечный свет показался бы, лишь отблеском далёкой свечи в ночи, по сравнению с мощью колоссальной энергии. И вновь, как много раз оберегая, неведомая сила обрушила сверху сплошную стену дождевой воды. Волшебный свет погас. Через минуту, не давая оглянуться, неизвестная, но заботливая сила, уносила на ревущем мотоцикле, в новую жизнь.

А Марии перед этим мгновением снился страшный сон. Вновь повторялись видения, всегда возвращающиеся, стоило появиться непонятному беспокойству. Она находилась в горах, вокруг уходили ввысь отвесные скалы. До безопасного спуска оставалось пройти несколько метров, и тут из-под ног земля рухнула в пропасть. С безумным криком отчаянья, с мольбой о спасении старалась задержать стремительное падение. Неожиданно человеческая рука, которую откуда-то знала, но никак не могла вспомнить, чья она, подхватывает и заботливо ставит на твёрдый склон. Понимая, опасность исчезла и наконец, находится в безопасности, слышит отчаянный крик о помощи. Узнаёт знакомый голос. С ужасом видит, теперь уже, только что спасший её, Роман срывается с обрыва и падает в страшную темноту бездны, протягивая к ней руки. Приоткрыла глаза. Чудовищная по своему ужасу картина окончательно оборвала сон. Необъяснимая сила поднимает с кровати и бросает к окну. Неизвестно откуда взявшийся порыв ветра откидывает занавеску. Раздается оглушительный раскат грома. Сверкает ослепительная молния, мгновенно, сильнейшим прожектором осветив улицу. Прямо перед окном, на расстоянии вытянутой руки, стояла её любовь. Светящейся нитью соединяются две пары глаз. Выражение непоправимого горя почему-то окаймляют бело-серебристые волосы. В ту же секунду обрушивается сплошная стена дождевой воды, закрашивая всё в чёрный цвет. Не позволяя рассмотреть, дождь или слёзы сбегают по родному лицу. Не замечая, что на ней всего только прозрачная ночная рубашка, бросилась к двери. Тело тряслось в нервном ознобе, руки дрожали, не находя ключ, а потом долго не попадая в дверной замок. Убийственной мыслью, давая понять — коротенькое время, отпущенное свыше для примирения, закончилось. Действительно, около дома уже никого не было. Только букет невиданных по красоте чёрно-красных роз лежал на крыльце. Свежая надпись из слов «Родная! Единственная! Любимая!», вырезанная на перилах, конечно, его рукой, нежно опустилась в душу, слегка облегчая страданья. Поставив букет в самую красивую мамину вазу, увидела странные трубочки, вставленные в цветы. Надеясь, прочитать записки, аккуратно и осторожно расправила бумажные листочки. На скатерть легли семь счастливых автобусных билетиков.

— Роман приходил? — Тихо спросила бабушка, как всегда оказавшаяся в трудную минуту рядом со своей единственной внучкой.

— Как же теперь жить будет? Ведь автобусными талисманами передал тебе своё счастье.

— Не знаю! Теперь я ничего не знаю, бабуля!

Среди ночи, в совершенно разных домах, долго горели одинокие окна, а за ними грустили друг о друге разорванные половинки одной судьбы.

Марат Тулебаевич не хотел, чтобы сестра жила в общежитии университета, куда поступила с первой попытки. Одни из его родственников уехали в длительную командировку. Оля жила в их квартире, находившейся не очень далеко от 19 средней школы. Все участники выступления, обеспечения и поддержки собрались и сидели здесь. В соседней комнате переодевались девочки из танцевального кружка. О чём-то говорили. Мне же вспоминалась далёкая история, прочитанная в мамином дневнике. Младшая сестра ушла к Воскобойниковым. Митя пригласил её на школьный концерт, не подозревая, об особой роли отведённой прекрасной незнакомке. Катя должна была помочь игрой на ударнике, а также оставаться до конца выступлений и узнать имя победителя. Настроение у ребят было грустное. В памяти оставались свежи события, связанные со смертью родителей товарища.

Воздух наполнялся своеобразным гулом, похожим на шум настоящего театра. По давней традиции в школьный зал входили учителя, родители и бывшие выпускники. Счастливцы, кому позволяли обстоятельства, обязательно приезжали на этот праздничный вечер с далёких и близких уголков огромной страны. Взрослые, разговаривая между собой, постепенно рассаживались, стараясь оказаться рядом с давнишними друзьями и бывшими одноклассниками. Все были нарядно одеты, красивы, жизнерадостны. Хорошо знакомые с актовым залом, всё равно обратили внимание на необычный прибор, висящий под потолком. И на две полочки по бокам сцены, а вернее на красное сердце, стоящее на каждой из них. Вскоре не осталось ни одного свободного места. С правой стороны от сцены стоял стол, где обычно располагалось жюри. С участием самых уважаемых людей, из числа приглашённых и учительского коллектива.

В кабинете военрука дожидались друзья, а сам стоял у маленького окошечка кинобудки, находящейся за противоположной от сцены стеной. С грустью наблюдал за любимой, сидящей ко мне спиной в самых первых рядах. Стоило только остановить взгляд на красивой причёске, как сразу, словно ощущая сильнейший интерес, Мария начинала вести себя беспокойно, поворачиваться в разные стороны, пытаясь кого-то отыскать взглядом среди зрителей.

По заведённой традиции, сначала, выступил директор школы, поднявшийся на сцену в строгом чёрном костюме. От вида множества боевых орденов и медалей на груди любимого учителя перехватывало дух. Сразу прекратился шум, никто не хотел пропустить ни единого слова.

— Уже много лет проводятся торжественные вечера, посвящённые великому празднику Седьмое ноября! Множество ваших ровесников, словно птицы, вылетели из стен нашей школы и разлетелись по бескрайним просторам и необъятным уголкам великого государства. Передо мной проходят образы и самых лучших, любимых учеников, и тех, кто доставлял большие проблемы и хлопоты, или ничем не выделялся. Но тоже по прошествии времени, ставших такими же замечательными и близкими. Разве смогу когда-нибудь забыть воспитанников, вместе с которыми ушёл с началом войны на фронт, с кем рядом, бок обок воевал, в те тяжёлые годы?

Голос задрожал, но Евгения Давыдовича взял себя в руки.

— Прошли годы, кто-то за это время смог приехать, рассказать о себе, кто-то прислал письмо, или передал весточку, а кто-то убитым остался лежать на полях сражений, навечно заслонив собою матушку-землю русскую. Обычно в этот день достаю и перебираю старые фотографии выпускных классов. Вижу счастливые, веселые, полные сил лица. Прекрасно помню имена, помню всё, что они вытворяли. Со временем даже не совсем хорошие, если мягко сказать, проделки, становятся только тёплыми воспоминаниями. Иногда что-то забудется или, наоборот, вдруг с отчётливостью вспомнится какая-то фраза, событие, разговор, встреча.

Задумчиво, посмотрел на свою маму, скромно сидящую в стороне. Анна Борисовна постоянно приходила на этот концерт и всегда садилась подальше, чтобы не отвлекать сына. Вдруг, неожиданно даже для него самого, возникли лица двух учеников из первого выпуска, заставив поведать о сокровенной мечте.

— Все эти годы присутствует и остаётся постоянной сердечной болью, непреходящее чувство ожидания узнать о судьбе самых блестящих, самых любимых учеников: Марии Блёнд и Шелихове Романе.

Мария одновременно с бабушкой вопросительно взглянули друг на друга.

— Это история о верной дружбе, о начале прекрасной любви. Когда на выпускном вечере мы расставались вот в этом зале, они пообещали, обязательно вернутся, и спеть песню, которой научил Романа. Но уже вскоре, вместе с мальчиками выпускного класса находился возле воинского эшелона на железнодорожной станции Алма-Ата-1. Вокруг стоял невообразимый шум и гвалт, музыка оркестра, крики и слёзы. Одновременно, возможно, навсегда, расставались и прощались со своими родными, близкими, знакомыми сотни, тысячи людей, уходящих на священную войну. Среди них увидел, как, словно безумная, Мария целовала Романа, а затем, крепко обнимая, упала пред ним на колени. Прижалась к ногам. Было слышно, как страстно умоляла рыдая: «Ты останешься в живых! Вернись, только вернись, что бы ни случилось с тобой, только вернись!» Проходят годы ожидания, а они не возвращаются и не выходят из темноты прошлого сюда к нам на сцену.

Директор вновь ненадолго задумался, а школьный зал ответил звенящей тишиной. Словно очнувшись, провёл рукой по лицу, очаровательно улыбнулся.

— Открывая концерт, официально сообщаю, по давней, многолетней традиции, ученикам, спевшим песню или рассказавшим стихи на изучаемом иностранном языке, будет, согласно качеству исполнения, улучшена четвертная оценка. Кроме того, все выступления желательно посвящать папам, мамам, друзьям или, по своему усмотрению, кому-нибудь другому. К завершению концерта, ставшего хорошим украшением наших торжественных вечеров, жюри оценит вашу сердечность, оригинальность и объявит победителя конкурса, с вручением памятного приза.

Под громкие, дружные аплодисменты директор спустился со сцены и занял место среди приглашенных зрителей. Из-за занавеса вышел практически постоянный ведущий. На каждом концерте, выступая перед публикой, Гриша Нейман, словно опытный артист, преображался и, объявляя очередной номер, обязательно что-то неожиданное добавлял от себя. Мог заставить зрителей собраться в ожидании новинки или вызвать смех остроумной репликой. Ребята не представляли, что когда-нибудь его сможет заменить кто-то другой. Наступила весело-торжественная, спортивно-захватывающая атмосфера. По окончанию каждого номера члены жюри делали пометки в блокнотах, тихо спорили между собой и снова внимали очередному выступающему.

На этот раз, голосом, призывающим к вниманию, конферансье объявил очередной номер.

— Итальянский скрипач и композитор Монти Витторио, традиционный венгерский народный танец Чардаш. Переживший своего создателя и ставшим одним из самых любимых и зажигательных музыкальных произведений на все времена. Поприветствуем ученицу 9 «а» класса Шелихову Марию.

Из зала поднялась на сцену, смущённо улыбаясь, красивая девушка. Стоило ей, уйдя в себя, прикоснуться к клавишам и заиграть, прошедшую через множество десятилетий божественную музыку. К Марии, одновременно играя на саксофоне, подошёл высокий юноша. Следом, немыслимо виртуозно, было отмечено всеми зрителями без исключения, играя на скрипке, подошёл молоденький, курчавый мальчик. Сильно похожая на дюймовочку, совсем юная девочка прижимала к груди, сверкающий завораживающий, чёрным цветом, кларнет. Оказались рядом ещё два других, крепких телосложением, молоденькие ребят. Держащих в руках отливающие золотом трубы духовых инструментов. Подключаясь к исполнению и чудесным образом вселяя веру в очередное чудо, конечно устроенное любимым. В тот же миг почувствовала его присутствие. Скосила глаза и увидела, Роман подходит со стулом в руке. Сел рядом. С горечью отметила прежнюю не совсем подходящую для праздника, одежду. Совершенно не живые, чёрного цвета волосы, похожие на парик, плохого качества. Не подозревая, как несколько минут назад, начинающий гримёр поселковой самодеятельности, вернул юноше знакомый одноклассникам и учителям, неопрятно отрицательный вид.

Не давая время на удивлённое недоумение и сильное волнение любимой девушки, стал играть с ней в четыре руки. Монси вкладывала в наше общее исполнение и окружающую атмосферу небывалое ранее очарование. Прозвучал последний аккорд.

По окончанию оставив главную исполнительницу принимать аплодисменты, все неожиданные аккомпаниаторы быстро и теперь окончательно исчезли. А вслед зазвучал гром аплодисментов.

Мария осторожно ступая, словно пол качался под её ногами, тихо спустилась со сцены и села на прежнее место. Наклонилась к бабуле, которая улыбаясь и гордясь внучкой, удовлетворительно и одновременно вопросительно качала головой.

— Мне казалось, он изменился, а он опять предстал в прежнем образе. Хотя для меня вид любимого уже не имеет никакого значения.

Занавес открывался и закрывался. Публика то хлопала, поддерживая исполнителя, то взрывалась оглушительными аплодисментами. А Мария ждала. Вот сейчас произойдёт долгожданное чудо, выйдет любимый и споёт только для неё. Уже вторую неделю они не виделись. Всё это время по-прежнему несколько раз в день ходила в парк к знакомой скамейке. Ожидая встретить или увидеть какую-нибудь весточку, но надежды оказывались напрасны. Предчувствие непоправимой беды и разлуки наполняло сердце жгучей тоской и болью. Именно в эту минуту вдруг ясно осознала, совершённую ужасную и непоправимую ошибку. Зачем только заставила Романа взять, на самом деле невыполнимые в человеческом понимании обещания.

Совершенно не привлекая внимание, неслышно передвигался молодой паренёк, то и дело, делая снимки. Даже тихий шум кинокамеры не отвлекал людей, внимательно слушающих выступающих. От имени и по просьбе генерала, Саша Вологин, Боря Гиллер с Анетой, заранее согласовав с военруком, подготовили усилитель, электро удлинители и кинопроектор, продумали расположение микрофонов, музыкальных инструментов, освещение. Используя несколько коротких минут после очередного номера, ребята успели быстро установить аппаратуру, до этой минуты дожидавшуюся в соседнем кабинете. К сожалению, нашему признанному барабанщику, Алексею Ведерникову как минимум 2 месяца не снимут гипс с ноги. Поэтому надежды были обращены к Катюше.

Перед началом очередного выступления, медленно, очень медленно раздвинулся занавес. Ведущий, обратился к зрителям с необычной просьбой:

— Если в зале находится человек, умеющий играть на ударнике, — кивнул на красивый инструмент, появившийся странным образом на сцене.

— Убедительно просим принять участие в следующем номере программы, — затем объявил.

— Две песни исполнит ученик 9-а класса Комлев Роман. Первая на английском языке.

По рядам произошло некоторое движение. Поднялась Митина знакомая, чем-то напоминающая девушку, которая обнимала Романа, на полученной с нехорошим письмом фотографии. Быстро прошла к пустующему месту за ударником. Мария не обратила внимания, на незнакомых музыкантов, совершенно непостижимым способом появляющихся на сцене и своеобразно одетых в изящные комбинезоны защитных цветов. Как один из них, жестикулируя рукой, подсказывал Митиной знакомой мелодию. Она видела только один образ. Черты любимого лица, измождённые душевными и физическими муками, осунулись и почернели, вызывая крайне сильное волнение и непонятное беспокойство. Печальные глаза, откровенно выражали тяжёлый груз, невыносимо давивший на его плечи. Сразу притянувший к себе взгляды и внимание, возник знакомый и в то же время незнакомый человек. Одетый в красивый чёрный костюм, изящно облегающий крепкое тело, такого же цвета рубашку, перед ней стоял, сильно похудевший и совершенно седой юноша. Стрелки отутюженных брюк, казалось, разрезают окружающий воздух. Черные туфли блистали лаком. Сбоку, зачёсанные назад серебристые волосы, пересекал ровный пробор. Держа в руках гитару с небольшим темным бантом на грифе, смотрел поверх зрителей, куда-то вдаль.

Затем вновь повернувшись к залу, произнёс с совершенно незнакомой интонацией и, по крайней мере, не советским выговором, а c явно заграничным акцентом:

— Ай выл мит ю эт миднайт. (I’ll Meet You At Midnight).

И тут же перевёл. — «Я встречу тебя в полночь».

Слегка повернувшись, кивнул музыкантам. Словно подсказывая, паренёк с саксофоном в руках, вновь, что-то показывал девушке за ударником. В тот же миг возникла музыка. Стоило пальцам прикоснуться к струнам, как зрители замерли в наслаждении, получая заряд блаженного удовольствия. Захватывающую мелодию подчёркивало звучание шести скрипок, ударника и незнакомого музыкального инструмента, стоящего на ажурной лёгкой подставке и сильно похожего на миниатюрное пианино. Впервые услышанные непривычные звуки, сразу понравились буквально всем без исключения. Роман пел, совершенно незнакомым, завораживающе красивым голосом, аккомпанируя на гитаре.

A summer evening on Les Champs Elyses

A secret rendezvous they planned for days

I see faces in the crowded cafe

A sound of laughter as the music plays.

Jeanne-Claude’s student at the University

Louise-Marie is just a world away

He recall the night they met

Was warm with laughter

The words and music as she turned away.

I’ll meet you at midnight

Under the moonlight

I’ll meet you at midnight

Oh, but Jeanne-Claude,

Louise-Marie will never be

Each cigarette will light a thousand faces

Each hour passing like a thousand years

Midnight was turning into empty spaces

The sound of laughter disappeared

A summer morning on Les Champs Elyses

The empty table in the street cafe.

The sunlight melting through an open doorway

Jeanne-Claude has left to face another day.

Не все поняли английскую речь, но что песня исполняется на профессиональном, столь высоком уровне, с такой душевной самоотдачей, почувствовали единодушно. Мария тоже почти не понимала слов, но это было и неважно. Знала главное, чудесная песня исполняется для неё. Чувство огромной любви, благодарности и непонятной вины переполнило девичье сердце. И не было вокруг никого, кроме двух половинок одной души. Замер потрясённый зал. Чарующая музыка, завораживая, вызвала огромнейшее наслаждение. С последними словами, Роман замолчал и опустил глаза. Марию обожгла страшная догадка, мгновенно сковавшая тело. Сегодня, перед смертельной разлукой, судьба дарит последние минуты счастья видеть друг друга. Девушка даже не смогла пошевелиться, когда пространство вокруг, буквально захлестнули аплодисменты и крики восторга.

Выждав некоторое время, не спеша, с кресла первого ряда поднялась учительница иностранного языка. До этого, наслаждаясь красивым чётким произношением английских фраз, не говоря уже о самой музыке, одобрительно покачивала в такт головой. На удивление и сразу, она без труда смогла разобрать и понять каждое слово. Неторопливо повернулась к восторженному залу, немного подождала и жестом, просящим тишину, остановила шум.

— Четвертная оценка, по английскому языку, Роману Комлеву ставится пять.

Поддерживая справедливую оценку, с ещё большей силой раздались восторженные аплодисменты. Многие одноклассники поворачивались, находили взглядом и смотрели на Марию. Тем самым, давая понять, он выполнил твоё первое условие. Невероятно, но невозможное свершилось. Чрезвычайно слабый троечник, по всем шести предметам памятного дня получил четвертные оценки «отлично».

Понравившийся зрителям паренёк подошёл к самому краю сцены, поправил микрофон, правую руку приложил к сердцу и заговорил. Буквально сразу от вида изменившегося лица, проникновенного волнующего голоса, да и неуловимых движений самой фигуры, наступила полнейшая тишина.

— Перед следующим номером, прошу у всех здесь присутствующих, разрешить спеть ещё одну, внеконкурсную песню. Тем самым выполнить последнее в жизни, желание моей мамы.

На мгновение замолчал, и возникла небольшая пауза.

— Она умирала от нечеловеческой боли. Уже не помогали самые сильные обезболивающие лекарства. С выражением невыносимых страданий побледнели, исказились и стали застывать родные, любимые черты. Врачи, отводя глаза, опустили руки, и отошли в сторону, оставляя последнюю возможность проститься с человеком, подарившим жизнь. Но вдруг лицо порозовело и разгладилось, глаза открылись. Тихим голосом прошептала: «Сынок! Ты должен поехать в город Алма-Ату. Найти 19 среднюю школу и на одном из торжественных вечеров спеть песню, которую когда-то должна была исполнить сама. Обещай мне….» Пыталась ещё что-то произнести, наверно, название, но в этот миг тело вздрогнуло. Её сердце остановилось и затихло уже навсегда.

Тихие слова расположили зрителей к доверительному, искреннему общению. Отчётливо слышались в отдалённых уголках, до отказа переполненного зала. Было видно, юноша, проглотив застрявший комок в горле, весь напрягся и, справился с нахлынувшими тяжёлыми воспоминаниями. Говоря с самым дорогим человеком и находясь при этом где-то очень, очень далеко, продолжил свою исповедь.

— Мама, я приехал в родной для тебя город. Любовался его улицами, приходил в парк, где когда-то повстречала первую любовь. Поступил учиться в твою школу. Бродил по тем же коридорам, наверняка помнящих твой образ, прикасался к стенам, дверям, окнам, в тех же классах, где много лет тому назад училась.

По-прежнему он говорил только с мамой. Коротенькая пауза, наконец, дала ответ Марии на появление изредка блаженной улыбки, а иногда непонятное поведение любимого.

— Всматривался в лица учителей, мучительно искал и не находил ответа, какую же песню должен исполнить? Недавно с классом посмотрели чудесный фильм «Генералы песчаных карьеров». Там звучали слова, очень затронувшие и запавшие в душу.

Голос предательски задрожал. Глаза заблестели, на несколько мгновений вновь наступила тишина. Но люди уже прониклись желанием до конца выслушать необычно откровенное признание. Видели, на юном лице отразилась и легко читалась огромная гамма переживаемых чувств. Боясь не сдержаться и броситься прямо сейчас на сцену к любимому, Мария побелевшими пальцами сжала ручки кресла. Но, как и все в зале отчётливо понимала, стоящий перед ними юноша на самом деле находится в совершенно ином, возвышенном мире.

— Мама! Если ты меня слышишь?

Одинокая слезинка стала медленно сползать вниз по бледной щеке.

— Прости, что так и не нашел именно ту песню. Что не могу полностью выполнить последнюю волю, как того хотела! Я спою про себя, про свою жизнь, про нас с тобой.

Пока произносились страстные фразы, через приоткрытое окно влетело небольшое белоснежное пёрышко. В свете прожекторов от него исходило совершенно фантастическое волшебно-серебристое свечение. Невидимое движение воздуха тихо несло пушинку над головами зачарованно притихших людей. Стоило затихнуть последним словам, пёрышко, нежно погладив по щеке, скользнуло и невесомо замерло на его плече.

Давая знак, на мгновение повернулся к музыкантам. Снимая напряжение и наполняя дружеские сердца неизведанной родительской лаской и любовью, окинул ребят печальным взглядом. С одобрением и одновременно поддерживая, показал большой палец. Зрители обратили внимание, как девушка, сидящая за ударником, утвердительно и успокаивающе кивнула в ответ. Тут же тихо зазвучала, набирая силу, музыка. Никто не ожидал, но был приятно удивлён русскому переводу. Слова нежно обняли, убаюкали, высветили самые светлые уголки души каждого человека, унося вдаль к сияющему рассвету. Песня разворачивала недавние, трагические события, вызывая в зрителях такие чувства сострадания и участия, о наличии которых многие до этой минуты даже не подозревали. Мария видела, Роман необычным взглядом смотрит на её бабушку, словно стараясь объяснить скрытую от всех тайну. Изумительно чарующую музыку творили скрипки, навзрыд плакал саксофон, и мощно отбивал такт ударник. Митина подруга, преобразилась, полностью отдавшись музыке. Палочки в её руках мелькали, как ласточки перед грозой. А вслед неслась тревожно-печальная песня.

Печально чайки над волной кружат

Сюда друзья мои пришли,

— оглянулся на музыкантов, а затем на Марию.

Но не увижу больше я твой взгляд

Глаза красивые твои

Нас генералами песков зовут

И наша жизнь — сплошной обман.

И даже первую любовь мою

Забрал туман, забрал туман,

С выражением невыносимого горя качнулась голова любимого.

Я начал жизнь в трущобах городских,

И добрых слов я не слыхал.

Когда ласкали вы детей своих,

Я есть просил, я замерзал.

Ещё не затихли слова, а Мери Моисеевна почувствовала, побежавшие по коже миллионы острых, ледяных мурашек. Не детский, а взрослый, смышленый взгляд, наполненный некой древней мудростью, достигший предела невыносимой душевной и физической боли, проник в сознание. Отчётливо восстанавливая картины почти полностью забытого, далёкого детства. Помогая из глубины воспоминаний воскреснуть ласковым и нежным материнским рукам, мужественному и одновременно тёплому отцовскому лицу. Шестой десяток лет они снились, окутанные пеленой тумана. Неожиданно печальная мелодия, проникновенный голос, вернул отчётливо, до мельчайшей чёрточки, образ родителей, освещаемый неземным светом. Не успев насладиться сотворённым чудом, другое видение всколыхнуло разум, проникнув в самую глубину лабиринта памяти.

С младшей сестрёнкой сидя в телеге, запряжённой уставшей лошадью, ночью ехали через тёмный лес. Хотелось кушать, и было холодно. Незнакомый человек накрыл тулупом, стало теплее, но голод не проходил. Казённая холодная, серая комната и чужие, недобрые люди забирающие младшую сестрёнку. Обе громко плакали, просили разрешения остаться вместе, но навсегда разлучив, дверь захлопнулась. И только плюшевый мишка, мамин подарок, остался в руках. Тем временем на сцене к Роману приблизился высокий парень и на саксофоне заиграл настолько изумительно, что стало ясно, насколько тот талантлив.

Вы, увидав меня, не прячьте взгляд,

Ведь я ни в чём, ни в чём не виноват.

В эти минуты в зале, как сгусток обнажённых нервов, была только печальная, грустная песня и божественная музыка. Ни музыкантов, ни певца, ни зрителей.

За что вы бросили меня? За что?

Где мой очаг? Где мой ночлег?

Фраза вернула Мери Моисеевну обратно в существующую действительность, заставляя сердце биться на пределе человеческих возможностей и пристально вглядываться в певца на сцене. А следующие слова:

Не признаёте вы моё родство,

А я ваш брат, я человек!

Вновь унесли в короткое время счастливого детства. Лицо исполнителя слегка изменилось, трансформируясь в образ отца. Тут же память восстановила и добавила густые усы, которыми всегда щекотал, целуя. Папа что-то говорил, но она не могла понять, о чём. Необъяснимая сила приоткрыла правдивый ответ. Юноша очень похож на него.

Усиливая и обостряя внутренние переживания, звучала музыка и слова песни.

Вы вечно молитесь своим богам,

И ваши боги всё прощают вам.

В край небоскрёбов и роскошных вилл

Из окон бьёт слепящий свет.

О! Если мне хоть раз, набраться сил,

Вы б дали мне, за всё ответ.

Откройте двери, люди, я ваш брат.

Ведь я ни в чём, ни в чём не виноват.

Ударник и саксофон, утренней росой, вливал слова в каждое сердце. Все смотрели на сцену, слушали песню, а перед глазами стояли кадры зарубежного фильма, недавно с огромным успехом прошедшего по экранам кинотеатров. Зрители превратились в его героев, жили на том далёком побережье, в тех жалких трущобах, и каждый словно прощался со своим любимым или любимой.

Опять маленькая пауза заполнилась музыкой, приглушая огромное напряжение. В голосе Романа проступили и слышались грусть, печаль, преданность и безграничная любовь. Мария взглянула на бабушку и поразилась слезам, тихо скользящим по родным щекам. Погладила ледяную ладонь и прошептала голосом, в котором также вот-вот должны были появиться слёзы.

— Бабуля! Что с тобой? Не плачь!

А Мери Моисеевне чётко виделся оживший материнский образ. Целых полвека не возвращавшийся, скрытый в тумане растворённого времени. Вместе с ней и остальные люди погрузились в сказочное состояние, ненадолго превратившись в маленьких детей. Вспоминали матерей, самые сладкие, тёплые встречи и ласковые слова всплывали из глубин памяти.

Некоторые друзья Романа, находящиеся рядом на сцене, наяву представили извиняющиеся улыбки никогда не виденных родительских лиц. Их наполненные слезами глаза. Почти все были детдомовцами, не знавших матерей и отцов. Исполняя песню, одновременно молчаливо вели с ними доверительный разговор. Впервые незримая сила, сопровождающая меня по жизни, окутала вместе с ними прекрасной фантастической реальностью. Освободив сердца от обыденных дел и заполнив любовью к ближним. Переместив души в райский сад и категорически изменив судьбы в лучшую сторону. С этой минуты и до конца выступления окружающий воздух оставался нежным, тёплым и успокаивающим.

Вы знали ласки матерей родных, а я не знал.

И лишь во сне, в моих мечтаньях детских, золотых

Мать иногда являлась мне.

О, мама! Если бы найти тебя,

Была б не так горька моя судьба.

А слёзы льются у меня из глаз.

А руки тянутся к тебе,

— руки сжимая микрофон, протянулись в сторону Марии.

И бьётся сердце у меня в груди

С тобой ушла моя любовь.

Зову тебя среди людей, приди

А слёзы льются вновь и вновь

И не утешит меня волна

Моя любовь тебе дана

Она на свете у меня одна

Моя любовь, моя судьба.

Музыка стала стихать и незаметно исчезла. Снова зал погрузился в звенящую тишину. У многих на глазах виделись слёзы. Евгений Давыдович всматривался, а в Романе больше и больше проступали слегка забытые черты той, из сороковых годов, любимой ученицы. Боясь ошибиться в догадке, вопросительно взглянул на жену, увидев в ответ печальный, утвердительный кивок. Женщины интуитивно быстрее узнают и чувствуют сходство.

В кромешной тишине, пёрышко, словно живое, поднялось с плеча, опять погладив, скользнуло по юношескому лицу, проплыло к окну и исчезло. В этот миг зрители начали приходить в себя и негромко хлопать в ладошки, а через минуту в зале уже бушевало море восторга. Растроганный подобным отношением к исполненной песне, сжав кисти рук, обвёл приветливые лица благодарным взглядом и опустил голову.

Ещё не стихли шум и ободряющие крики, а перед микрофоном появился ведущий. И снова, но теперь уже смотря прямо в глаза Марии, объявил:

— В заключении исполняется конкурсная песня «Лебединая верность», слова Дементьева, музыка Мартынова, — повернулся и, уходя со сцены, дружески коснулся плеча Романа.

Печально посмотрев на затихший переполненный зал, заговорило моё сердце.

— Незадолго до выпускного вечера ученики 10-х классов нашей школы, вместе со своими молодыми, но уже горячо любимыми и действительно по-настоящему уважаемыми классными руководителями, ушли далеко в горы.

Ещё не затихла последняя фраза, как два человека побледнели, и непроизвольно соединились в сильном рукопожатии. Директор с женой как-то сразу напряглись, подались вперёд, словно одновременно решившись броситься в пугающую неизвестность, и в то же время, боясь пропустить хотя бы единое слово.

— После трудного многочасового перехода расположились лагерем на, покрытой изумрудно зелёной травой, живописной поляне. С трех сторон её, вытянутой дугой, окаймляла бурная горная речка, а с четвёртой высилась высокая отвесная скала.

Отошёл немного в сторону, чтобы не загораживать заднюю стену. Тут же зал погрузился в темноту, а на экране возникла цветная картина.

— К сожалению, прошедшие четверть века не сохранили поляну в первозданном виде.

Перед продолжением истории последовала пауза.

— Среди них находились красивая еврейская девушка Мария и простой русский паренёк Роман. Они дня не могли прожить, не увидев друг друга. Чистая дружба переросла в нежную, красиво сказочную любовь. Перед этим в первый и последний раз в жизни поссорились из-за нехороших людей, оклеветавших паренька. Сумевших правдоподобной ложью убедить родителей любимой, якобы тот ненавидит евреев, а ухаживает за девушкой, с целью только посмеяться.

Мария, ища спасения, взглянула на бабушку, но та, сильно побледнев, напряжённо покачивала головой, не обращая внимания на волнение любимой внучки.

— Словно раненый зверь, попавший в капкан, парень не находил выхода из подставленной западни. На своё счастье, сделал самый верный и, пожалуй, единственно правильный в возникшей ситуации ход. С просьбой о помощи, поведав свою боль, свои сомнения, раскрыл сердце любимому учителю. И получил замечательный совет, по выходу из возникшего трудного положения. Тот научил одной песне, состоящей только из трёх слов, но вмещавшей в себя тысячелетнюю мудрость еврейского народа. Посоветовал исполнить на школьном концерте, посвящённом, как и сегодняшний, празднику 7 ноября. Тогда в 1940 году, вот так же, как сейчас, — показывая, обвёл рукой полный зал.

— Сидели учителя, ученики, приглашенные гости, в том числе родители Марии. История стала известна всей школе, и когда на концерте паренёк запел первый куплет, ему сразу стали подпевать нетерпеливые друзья. Когда второй куплет, пело половина зала. А когда третий, между сценой и креслами вышли и танцевали 20–25 человек. И как почти четверть века назад пел мой тёзка и далёкий ровесник, исполню ту же песню. В ней будет 3 слова, в переводе на русский язык «Мы принесли вам мир».

Зазвучала ритмичная музыка. Из грустного и печального на вид, парень мгновенно преобразился в энергичного, весёлого юношу. Быстрые движения, подчинялись зажигательному ритму, даря людям в переполненном зале порцию бодрости и желания непременно сделать что-то хорошее, или хотя бы спеть вместе с ним. И действительно несколько голосов подхватили незнакомую мелодию. С первыми словами на иврите, запомнившейся песни «Эвейну шалом алейну», через боковую дверь, танцуя и одновременно подпевая, впорхнула детдомовская танцевальная группа. На девочках были надеты тёмные длинные юбки и красивые разноцветные кофточки, чудесные длинные волосы ниспадали на плечи. На мальчиках белые рубашки под тёмными жилетками, чёрные брюки и таково же цвета широкополые шляпы. В свои 11–12 лет зажигательно красиво танцевали, положив руки на плечи, друг другу. Приглашая принять участие в танце, приветливо улыбались огромными, излучающими притягательный свет, сияющими глазами.

— Помнишь, тот вечер?

Спросил, поворачиваясь к жене и слегка заикаясь от волнения, Евгений Давыдович.

— Давай тряхнем стариной! — Директор школы первый, показывая пример, увлёк танцевать свою половину. Только немногие зрители смогли остаться равнодушными. Большинство из присутствующих не удержались, вставали и присоединялись к ним. С людских сердец упала тяжёлая скорлупа повседневности, обнажив радость жизни и созидания. Оказывается, многие видели или танцевали простой, но в то же время захватывающий танец. Они объединялись в длинную живую и непрерывную цепь. Затем стали подходить ещё и ещё, занимая всё свободное место перед сценой. Руки ложились на плечи рядом танцующих людей и составляли как бы одно целое. Одновременно глаза зажигались весёлым задором и радостью. Наверно, так никто и не понял, что подействовало на зрителей, но со средины песни с каким-то необъяснимым восторгом, пели, все без исключения. Зачарованы происходящим были не только зрители, улучив небольшую паузу, с двух сторон подошли и стали рядом Галина и её Саша. Положил руки им на плечи и, стараясь не помешать играть на саксофоне и флейте, втроём стали танцевать прямо перед микрофоном. Окончив петь, и немного подождав, пока все разойдутся и рассядутся по местам, я продолжил захватившее зрителей посвящение.

— Вначале, когда конферансье объявил, что Романом будет исполнена еврейская песня, родители Марии как-то насторожились, напряглись, но со второго куплета заулыбались и даже стали подпевать. Им нравились простые, знакомые слова и чудесная музыка. Незаметно улыбался, ведь и на этот раз опыт и интуиция не подвели, очень довольный собой, классный руководитель.

В рассказе наступила маленькая пауза, и смог перевести дыхание. Мария уже не удивлялась, способностям Романа своими словами завладевать полным людским вниманием. Точно так же, как одноклассников, отвечая уроки, говоря о смысле жизни или ей о своих чувствах. А я первый раз за этот вечер извиняюще улыбнулся маминым учителям. На добрых лицах читая выражение лучших человеческих чувств, от любви до страданий, от нетерпения до исполнения давней мечты. От слёз радости до печальной улыбки, и всё это вперемешку с морем невысказанных вопросов.

— Что может устоять перед силой настоящей любви?

Спросил и сам же, тоном, не терпящим возражения, ответил:

— Конечно, они помирились, а недоразумение было забыто. Желая сделать незабываемый подарок и показать, как сильно влюблён. Парень по боковому склону поднялся на поросшую соснами вершину скалы, привязал к одной из них верёвку и стал спускаться вниз. На головокружительной высоте, красной краской, огромными буквами, на иврите, родном языке любимой девушки, написал прекрасные слова: «Мария ани охэф отах!». Пониже то же самое, уже по-русски: «Мария, я люблю тебя!». Своё имя и дату, 1941год.

До тех пор, пока Роман благополучно не спустился вниз, друзья со щемящим замиранием сердца, но с чувством восхищения, тревоги и беспокойства следили за происходящим. В то время никто из них не верил в Бога. Но как всегда в минуты страшной опасности, человек вспоминает о Нём, так и сейчас, находившиеся на этой горной поляне и видящие повисшего на страшной высоте человека, молили Создателя об удачном окончании романтической истории. Желая, другу и товарищу, живым и невредимым спуститься на землю. А когда так и произошло, классный руководитель шагнул к нему навстречу и первый раз в жизни, не владея собой, от пережитого напряжения, поднял сжатую в кулак руку, готовый ударить или разорвать мальчишку на кусочки.

Скорее всего, я один обратил внимание, как при этих словах закачал головой директор школы.

— Но именно в решающий момент произошло необъяснимое чудо! Девушка смотрела на любимого взглядом, на глазах превращающийся в живой розово-голубой свет, одновременно защищая его и умиротворяя находящиеся рядом сердца. Обволакивая странной дымкой, улыбающегося и никого не видящего, кроме также любимой девушки, паренька. Волшебный взгляд не только был виден и осязаем, но и зазвучал волшебной музыкой. Нежную мелодию услышали, почувствовали и сохранили на оставшуюся жизнь те, кто волей случая оказался на чудесной поляне. Учитель опустил руку, кулаки сами по себе разжались. Лицо приняло необычное, загадочное выражение. Махнув рукой, отошёл в сторону, так ничего и, не сказав.

На некоторое время в горле появился комок, заставивший замолчать. Успел перевести дыхание. Маленькая пауза подчеркнула внимательную тишину, стоящую вокруг.

— А потом все сидели у костра, искры которого уносились в бесконечность, к звёздному небу. Пели песни, мечтали о будущем, которое виделось только счастливым, справедливым и долгим.

Задушевные мягкие слова проникали в каждое сердце. Неожиданно чётко зазвенели металлом.

— Никто из них даже не мог представить в тот вечер, что над родиной уже расправляет чёрные крылья птица смерти. Что не пройдёт и месяца, как мальчики их выпуска вместе с классным руководителем уйдут на фронт. Ценой своей жизни, спасая человечество, этот мир, эту поляну, эту надпись на скале.

В напряжённой, кромешной тишине голос продолжал звучать колокольным звоном.

— Не зная того, что вскоре Роман, голодный, оборванный, тяжелораненый, несколько ужасных дней и ночей будет с боем вырываться из вражеского окружения. Сжав из последних сил зубы, помогая себе, где штыком, где гранатой, где голыми руками, прорвётся в расположение действующей армии. Вручит командованию пробитое пулями и осколками боевое знамя своей дивизии, разбитой в неравных боях с фашистскими захватчиками. Которое, несмотря на тяжелейшее ранение, смог спасти и вынести на своей окровавленной груди. А выполнив самый священный солдатский долг, останется, среди других добровольцев, прикрывать уходящую на восток мирную колонну стариков, женщин, детей, измождённых нечеловеческими муками и страданиями. Никто не знал тогда, что выполняя поступивший категорический приказ продержаться хотя бы один час, смогут удерживать лавину вражеского десанта в три раза дольше. Дав тем самым возможность свежим войскам занять оборону.

Голос стал тише и печальней.

— Что их всех до единого, растерзает на куски артиллерийский огонь прямой наводкой и сожжёт страшная бомбёжка обезумевших врагов. И, конечно, никто тогда не знал, что когда глубокой ночью на место гибели героев, проберутся местные жители, им даже нечего будет похоронить, кроме обрывков окровавленной формы и небольших останков человеческих тел. Что будут найдены и сохранены до светлых дней освобождения, несколько обгоревших фотографий и документов погибших здесь воинов.

Вновь голос заметно смягчился и потеплел.

— А тогда все сидели у костра, пели песни, мечтали о будущем. И не знали, что через ряд лет, словно предчувствуя скорую гибель, Мария вернётся к этой скале проститься с памятью о любимом. А вскоре, отрезанная огнём пожара, с верхнего этажа горящего детского дома, на связанных простынях будет спускать вниз маленьких детишек. Успеет спасти всех, а сама заживо сгорит под рухнувшей кровлей.

На несколько секунд вновь наступила напряжённая пауза. Я надеялся донести до всех свои чувства, свои переживания. Безумно хотелось быть услышанным и понятым людьми. Чувствуя кромешную тишину, с огромной благодарностью ощутил каждой частицей тела, задуманное удалось сделать. Громко, теперь уже чётким, командирским голосом произнёс.

— Эта песня посвящается моим ровесникам, отдавших жизни за свободу, счастье и независимость нашей Родины! За нас с вами! Комсоргу и старосте десятых классов 19 средней школы города Алма-Аты выпуска 1941 года, Марии Блёнд и Роману Шелихову. А также их любимым классным руководителям, находящихся сейчас в зале, и всем вам хорошо знакомых, Евгению Давыдовичу и Мире Соломоновне Боренштейн.

Свет потерял яркость, как при начале показа фильмов в кинотеатре. На задней стене сцены возникло изображение огромной, во весь экран, старой фотографии. На фоне школы стояли, обнявшись, эти учителя, ужасно молодые и зажигательно весёлые. А рядом, прижавшись, паренёк и девушка, невероятным образом очень напоминавших уже других, сегодняшних Романа и Марию. Над ними, на самом верху фасада здания, висел транспарант, поздравляющий выпускников 1941 года с окончанием школы. С непередаваемым восхищением все до одного человека повернулись и зачарованно смотрели на главных героев, только что прозвучавшей истории. Евгений Давыдович обнимал жену за вздрагивающие плечи, прижимая к себе, стараясь облегчить тяжёлое известие. Никто и никогда не видел таких побелевших лиц, с широко раскрытыми глазами, заполненными до краёв невыносимой болью за всех учеников, не вернувшихся с долгих, страшных дорог войны.

Замечательная песня множество раз звучала по радио, по телевидению, но теперь слышалась и открывалась совершенно новыми гранями. Снова сочетание звуков скрипки и ударника создали необычный эффект, без труда затрагивающие лучшие струны каждой души. Голос Романа, музыка, услышанная только что история, погрузили людей в печальное, но в то же время прекрасное душевное состояние. Возникла необычайно дружеская атмосфера, заполняя всех без исключения радостью и любовью. Размягчились сердца, плохие мысли улетучились, оставляя место сиянию утренней зари. Заполненный до отказа зал стал одним большим, добрым человеком, с одухотворёнными помыслами, дыша одним дыханием, переживая одним сердцем. Каждый видел что-то личное, сокровенное, самое дорогое. Среди этих картин представлялась плывущая в небесах пара белоснежных лебедей.

Мария тоже видела прекрасных птиц, чувствовала их ласковые крылья. Они были сильными, словно руки любимого, родного и единственного человека, обнимающего её тогда в парке, на их скамейке. Казалось никогда, не приходилось слышать таких чувственных, обращённых только к ней одной, заботливых интонаций. Ясно понимая, слова песни — прощальный ответ на всё произошедшее. Казалось, любимый никого не видит, и даже не смотрит по сторонам. У рядом стоящих с певцом музыкантов на глазах выступили и заблестели слезинки. Так близко, словно собственную боль, принимали горе и страдание товарища. Прошло всего несколько лет, как познакомившись, впервые узнали друг друга. Любовь и уважение к его маме заслуженно перешли на сына, и он платил друзьям теми же светлыми чувствами.

Музыка стихла, и только тихо, тихо, чуть слышно плакали скрипки. Наконец, взгляды, двух половинок одной судьбы, встретились и соединились светящейся дымкой. И именно в этот момент, как в только что рассказанной истории, повторилось необъяснимое чудо! Взгляд Марии, обращённый к Роману, на глазах у всех стал превращаться в живой розово-голубой свет, умиротворяя находящиеся рядом сердца. Каждой клеточкой тела они чувствовали согревающее прикосновение и ласковое, нежное убаюкивание.

Один в центре сцены, среди света, яркого вспыхнувшего прожектора, юноша перестал петь. Лоб покрылся горестными морщинками, в глазах на мгновение сверкнули капельки слёз, а поседевшие волосы заблистали, отливаясь серебром. Вдруг мамин образ высветился чёткой, безмерно любящей улыбкой. Явственно ощутив на плечах тёплые, требовательные руки и, сознание не задумываясь, исполнило родительское указание. Не сводя с Марии печальных глаз, видя только лицо безумно любимой девушки, по которому тихо струились, блистая, маленькие бриллианты. Я опустился на колени перед ней и затихшими в изумлении зрителями. Остановилась, смолкла музыка, вместо неё тихими словами, полными страдания и отчаяния, вновь заговорило моё сердце. Прощальный крик души, чувство безмерной утраты, закат жизни слышался в окружающей тишине.

— Ты прости меня, Мария! — Буквально все сразу отметили, в этом месте авторское слово «любимая», заменено на имя Мария!

За чужое зло, Что моё крыло счастье не спасло.

Ты прости меня, любимая, что весенним днём,

В небе голубом, как прежде, нам не быть вдвоём.

Именно в этот момент произошли почти полное отключение освещения. Благодаря чему, зрители не обратили внимания на возникшее задымление зала. Тонкий сверкающий, луч красного цвета воссоздал объемную и практически живую картину. Из груди Романа, выплыло кровоточащее сердце. При этом из динамиков, пульсировал громкий и чёткий звук его биения. Медленно, над головами зрителей, направилось к Марии. Достигнув вставшей с места девушки, сердце разорвалось на множество кусочков. Тут же превратившихся в чёрно красные, изумительно красивые розы с зелёными стеблями и листьями. Под звуки прекрасной, трогающей за тонкие струны души, незнакомой музыки, рассыпались на отдельные лепестки. Покрывшись белым пушистым снегом, падавших со стен и потолка снежинок, исчезли с глаз.

С глубочайшим надрывом в голосе произносились прощальные фразы, от которых рвалось на части девичье тело, пылал, сгорая разум, рушился привычный светлый мир. Потрясённая стоящим перед ней на коленях родным человеком и необыкновенной, божественной музыкой, сотворённой самым маленьким среди музыкантов скрипачом, Марии открылась истина. Всем существом поняв, любимый ни в чём не виноват. В произошедшем с ними трагическом недоразумении только её вина. Как могла поверить? Как могла не объяснить близким людям, что Роман не мог подумать плохое о её народе? Да скорее дал бы себя убить, чем обидеть или сказать про неё даже одно плохое слово.

Продолжая петь, поднялся и опять, который уже раз за сегодняшнее выступление, ушёл глубоко в себя, отстранившись от всего мира. Мой полет, и песня подходили к завершению очередного этапа жизненного пути.

И была непоправимою эта беда,

Что с подругою не встретится он никогда.

Лебедь вновь поднялся к облаку, песню прервал.

И, сложив бесстрашно крылья, на землю… упал.

Во время очередной небольшой музыкальной паузы, сел за пианино. Пальцы взлетали над клавишами, брали один за другим аккорды. А в мыслях провожал за горизонт красивых, прекрасных птиц.

Я хочу, чтоб жили лебеди! И от белых стай,

И от белых стай, Мир добрее стал.

Пусть летят по небу лебеди над землёй моей.

Над землёй моей летите в светлый мир людей.

Полнейшая тишина, потрясённых необычайно фантастическим зрелищем зрителей, только подчёркивала слова изумительной песни. Пришедшим на концерт людям выпала возможность прикоснуться к необычайно красивой, печальной и трагичной истории. Подарена маленькая частица прошлого, которая сохраниться в памяти на долгие годы, сможет согревать и направлять в сторону добра. Опустив руки, я посмотрел вверх, но вместо потолка видел огромное сияющее звёздное небо. С экрана исчезла фотография, загорелся яркий свет. Закрылся занавес, шквал аплодисментов звал, а скорее требовал выйти к зрителям. Повернувшись к друзьям, улыбнулся, видя взволнованные, преданные лица.

— Ребята, огромное спасибо! Я не знаю, как вас отблагодарить! Вы так здорово помогли. Клянусь! В жизни не забуду вашей поддержки. Встретимся у Оли дома. Я скоро прейду туда.

— А у меня, чуть не случился инфаркт, когда твоя девушка встала, и пришлось поднимать луч лазера на полметра вверх. Слава Богу, пульт не подкачал, и всё получилось.

Вологин удовлетворённо потирал руки. Ребята, взяв инструменты и оборудование, через боковую дверь быстро покидали сцену.

— Катя! Останься, пожалуйста, и узнай решение жюри.

Сестрёнка в знак согласия кивнула, отодвинув край занавеси, вернулась в зрительный зал, заняв прежнее место. Митя, слегка запинаясь и краснея, проговорил:

— Просто мастерски играешь. Получая необычайно приятное наслаждение, был не в состоянии отвести глаз.

В неподдельном восхищении взял за руку и уже не отпускал до окончания концерта.

— Ты ещё очень многое не знаешь. А как само выступление этого паренька, понравилось? Интересно, станет ли он победителем? Потом расскажешь про него? Ладно?

Митя не замечал, подруга по-прежнему остаётся печальной.

А тем временем аплодисменты продолжались с нарастающей силой. Мария, не отрываясь, смотрела на занавес, закрывший сцену. Возникло необъяснимое, но нестерпимое желание. Впервые в жизни, именем Бога, тихо прошептала клятву.

— Если только Ромочка простит, встанет перед ним на колени. В знак верности и почитания, обмоет чистой водой, обнимет и расцелует ноги единственно любимого человека.

А губы в эти мгновения шептали имя своей половинки и молили только об одном.

— Ромочка! Выйди! Появись, пожалуйста, хоть на минутку!

Наверно Бог услышал и пожалел девушку, или страстное желание почувствовал любимый человек. Слегка шевельнувшись, раздвинулась темно-синяя материя, и он вышел к зрителям. Обвёл взглядом переполненный зал, жестом руки попросил внимания.

— А тогда все сидели у костра, пели песни, мечтали о будущем. Никто из них не знал, что сейчас, здесь, на горной поляне родилась легенда о верной дружбе и красивой любви. Что с этих самых пор, та скала будет называться Скалой любви. А на поляне альпинисты и туристы будут обязательно устраивать привалы, и отдыхать, набираясь сил для продолжения восхождений к горным вершинам. Ночами долго будут гореть костры, и звучать хорошие, задушевные песни. И никто из них тогда даже не мог предположить, что через много лет, покорённый семейной историей, и в свою очередь, полюбив самую прекрасную девушку на свете, к этой скале придет сын героини моего рассказа. На родном еврейском языке напишет те же слова, когда-то обращенные к его маме.

Вновь наши с Марией взгляды соединились светящейся дымкой. Ещё несколько секунд постоял, видя перед собой, до щемящей боли в сердце, родное лицо. Не замечая, как в награду затихшему и потрясённому залу вновь потух свет, а с экрана засияло изображение совершенно другой фотографии.

На фоне дышащей первозданной мощью и величием, заснеженных горных вершин, отвесная скале чётко дарила зрителям надпись: «Мария ани охэф отах!» Чуть ниже «Мария, я люблю тебя!», а ещё ниже, имя того безумно влюблённого. «Роман — май 1941года».

Медленно, очень тихо закрылся занавес, оборвав необычное послание из прошлого. И словно в награду, вдогонку, не смолкая, неслись и неслись аплодисменты, раздавались восторженные выкрики и шум одобрения. Концерт продолжался. Своей чередой шли выступления. Одна Мария, окутанная состоянием полного оцепенения, ничего не слышала, ничего не замечала. Глаза застилала влажная дымка.

Происходящее проплывало где-то рядом, тоска сжимала сердце, чувство страшной потери лишало сил и надежды. В заключение Гриша Нейман представил председателя жюри. Как никогда прежде, ученики, да и остальные зрители находились в нетерпеливом ожидании. Учительница литературы выглядела сегодня необыкновенно привлекательной. Тёмно-зелёное, строгое платье подчёркивало красивую и стройную женскую фигуру. Большие печальные глаза заботливо окинули затихающий зал. Татьяна Семёновна держала в руках листок, но, даже не посмотрев в протокол, чётко произнесла:

— Жюри единогласно присудило первое место, за лучшее выступление, ученику 9 класса «а» Комлеву Роману. Его выступление, прозвучавшее сегодня и даже учитывая все предыдущие конкурсы, признано самым наилучшим. Награждается памятным подарком, — подняла над собой, показывая залу, большую толстую книгу.

— Альбом, включает лучшие репродукции произведений Третьяковской галереи. Просим победителя выйти на сцену.

Одноклассники, знакомые, зрители вертели головами, тщетно пытаясь увидеть Романа. Потом взгляды останавливались на Марии, откровенно утверждая, выполнено и второе твоё желание. Одновременно вопрошая:

— Так, где же он?

— Хорошо, приз вручим после окончания каникул, а сейчас разрешите от имени коллектива школы ещё раз поздравить Вас с праздником Великой Октябрьской Социалистической революции. Желаем счастья, здоровья, успехов и отличной учёбы. До свиданья! До следующих встреч!

А главный виновник произошедшего чуда, в это время ехал по дороге в посёлок. Успев, сделать самому себе как оказалось впоследствии, бесценный подарок. Около заднего сиденья детдомовского автобуса лежали разобранные металлические и деревянные детали наших с Марией, памятных встреч. Только поздно ночью из телефонного звонка Катюши узнал, полностью и блестяще выполнил второе задание.