Непрожитая жизнь

Дана Делон, 2021

Микаэль и Леа познакомились в фейсбуке. Двое подростков нашли друг друга в тяжелые времена. Ведь одиночество объединяет как ничто в этом мире. Но как быть, если человек, которому ты раскрыла всю свою душу, неожиданно пропадает? Леа не находит себе места. Ей как воздух необходим ответ на вопрос: где же ты, Микаэль? А затем приходит письмо… Письмо, которое разбивает сердце вдребезги.

Глава 2

Микаэль

Брат спит на моем диване, и я точно знаю: он не притворяется. Его длинные волосы собраны в хвост. Грудь вздымается и опускается в беспокойном дыхании. Интересно, ему снятся кошмары? Я не бужу его, а внимательно всматриваюсь в каждый дюйм его тела. Он крепко сложен: тренировки по кикбоксингу дают о себе знать. Его майка задралась, обнажая левый бок и открывая моему взору угольно-черный текст татуировки. Она свежая, до сих пор покрасневшая, с нее еще не сошла корочка. Мы близнецы, мы оба похожи на маму. Только он действительно на нее похож, а я похож на ракового больного. Он красивый: черные волосы до плеч, здоровый цвет лица. А я серый, бледный и никчемный. Нет, я не завидую ему. Я счастлив, что он не проходит через то же, что я. Я счастлив, что он красивый, молодой, здоровый. Ведь он мой брат. Моя плоть и кровь. Если бы у меня был выбор, кому из нас достанется эта болезнь, я бы все равно выбрал себя. Самое смешное, я больше чем уверен, что он тоже предпочел бы взять страдания на себя. Только мне эта ноша под силу, а ему, пожалуй, нет. Я принял свою болезнь. Он бы не смог, он слишком любит жизнь и слишком полон страсти.

Рафаэль резко открывает глаза и смотрит прямо мне в лицо. Глаза у него темные, почти черные, в них не видно зрачков. У меня точно такие же глаза, только его опушены густыми ресницами, а мои ресницы давно поредели. Его глаза блестят, а мои тусклые. Вот и вся разница.

— Давно пялишься? — интересуется он. Голос его после сна звучит грубее обычного.

— Ты спал больше четырех часов, интересная была ночка?

Он ухмыляется и дерзко смотрит на меня. Вот это я люблю в нем больше всего на свете. Рафаэль — единственный человек на планете, который не смотрит на меня с жалостью.

— Не представляешь насколько. Мы были в клубе, и я ушел оттуда с двумя близняшками. И угадай что? Как только я рассказал им о тебе, моем дорогом брате-близнеце, эти две крошки решили назначить нам второе свидание. Ну что скажешь? Ты, я и близняшки? — Он утрированно поднимает брови. — Кстати, тот факт, что у них настоящий четвертый размер, должен перевесить чашу весов в твоей голове.

— Перевесить в какую сторону? Я не люблю большую грудь.

— Это потому, что в одной постели с тобой еще не было большой груди, брат мой. Все дело в отсутствии опыта.

Его серьезный тон смешит меня, и я ухмыляюсь.

— Ты сказал им, что твой брат умирает от рака?

Повисает пауза. Не знаю, зачем я произнес это вслух. Но выражение боли на его лице заставляет меня пожалеть о сказанном.

— Извини, Раффи. Просто вырвалось.

Он быстро берет себя в руки и швыряет в меня диванной подушкой.

— Любишь, чтобы тебя жалели, да? Думаешь, если скажешь телкам: «Я умираю, трахнетесь со мной последний раз?» — это сработает? — Наглая ухмылка на лице и озорные огоньки в глазах — в этом весь Рафаэль. — Не выйдет, братец, ты чертов Мика Делион^[1]. Львиная кровь. Девки дадут тебе без всякой бредовой истории о последних шансах.

Он вскакивает с дивана.

— Я чертовски голоден, пойду уничтожу все продукты и вернусь. А потом сделаю тебя в ФИФА.

Резкая смена темы, поспешный побег с моего дивана. Моя фраза уколола его больнее, чем мне хотелось.

— Вызов принят, — отвечаю я без особого энтузиазма. — Раф, не мог бы ты, пожалуйста, подать мне компьютер? — Мне нужно еще раз убедиться. Нужно еще раз зайти на ее страницу.

Рафаэль смотрит на меня как на больного. Больного на голову. Он делает так всякий раз, когда я с ним вежлив, и это немного меня смешит.

— Вот, возьмите, сударь, — произносит он, протягивая ноутбук и отвешивая мне легкий поклон головой.

— Клоун, — улыбаюсь я.

— А ты маменькин воспитанный мальчик. «Рафаэль, бери пример со своего брата!» — с чувством говорит он, пародируя мамин голос.

С этими словами он закрывает за собой дверь. А я открываю ее страницу. Ее пустую страницу. Леа Санклер. Ноль постов. Ноль фотографий. Ноль интересов. Ноль информации. Что же с тобой случилась, Леа? Почему ты пытаешься стереть собственную жизнь? Стрелка зависла над кнопкой «добавить в друзья». Вдох. Выдох. У нас с ней сейчас есть что-то общее. Моя страничка тоже пуста. Только список бывших друзей, которые периодически пишут и интересуются, не подох ли я еще. Перевожу дыхание. Ты умирающий парень. Ты не боишься смерти. Нет, ты жаждешь ее и живешь в ее ожидании. Ты можешь умереть завтра или послезавтра и не боишься этого. Но тебя бросает в дрожь от одной мысли, что ты можешь добавить ЕЕ в друзья на «Фейсбуке». Ты сам-то видишь весь идиотизм ситуации? А вдруг она отклонит заявку? А вдруг ты завтра не проснешься? Пальцы трясутся. Один клик. Нужен всего один клик. Но я никак не могу решиться. Чувствую, как капля пота течет по лбу. Просто один клик, Мика. Или еще одна упущенная возможность. Дверь внезапно открывается, и, прежде чем я отдаю себе отчет в своих действиях, кликаю на «добавить в друзья». Я, черт меня подери, кликаю! Рафаэль вглядывается мне в глаза.

— Я слишком скоро вернулся?

— Нет, — быстро отвечаю я.

— Тогда почему у тебя такой испуганный вид, будто мама застала тебя за просмотром порно?

Я закатываю глаза:

— Ты просто придурок.

Он пожимает плечами:

— Ну что, готов к очередному проигрышу?

«Нет, не готов, — думаю я. — И ты даже не представляешь насколько…»

Леа

Год назад мне пришла заявка в друзья от некоего Микаэля Делиона, что было весьма любопытно само по себе, ведь его страница была копией моей. Точно такой же пустой и безликой. Я добавила его со словами:

— Дай угадаю. Ты тоже страшный?

Он оценил шутку.

— Не представляешь насколько, — был его ответ с подмигивающим смайликом.

И вот уже целый год я как на привязи. Я жду его сообщений, жду его мыслей, слов, предложений. И когда я получаю очередное его послание, на моем лице появляется счастливая улыбка. Он стал мне другом в трудный период, и за это я безмерно ему благодарна. Мне нравилось общаться с ним инкогнито. Он не видел меня, он не знает, какая я. Он не знал, где я учусь, что я люблю, какие у меня интересы. Я совершенно новый для него человек. А мне как раз и хочется стать новой.

Толстовки, скрывающие фигуру. Лицо без макияжа. И обувь на плоской подошве — никаких каблуков. Изменения кардинальные. За год из популярной красивой зазнайки я стала безликой серой мышью, которую не замечают в коридоре. И мне это нравится. Мне нравится то, какая я. Я не хочу привлекать внимание, оно мне не нужно. С Микой я чувствую себя самой собой. Я чувствую себя свободной. Как бы банально это ни звучало, но с ним я не должна соответствовать норме. Ему и только ему я могу без фильтра написать собственные мысли и, не перечитывая, отправить сообщение. И мне так любопытно его увидеть! Мне хочется посмотреть в глаза парню, с которым я общаюсь сутки напролет. Человеку, который знает все мои тайные страхи и переживания. Который читал о моих мечтах и надеждах. Человеку, чьи сообщения я жду с особой радостью. Я хочу увидеть парня, который смог преодолеть границы, которые я выставила между собой и внешним миром. Человека, у которого потрясающая душа. Но мне так страшно. А что, если он не шутил, когда писал «не представляешь насколько». А что, если это не парень вовсе, а девочка? Какая-нибудь странная девочка, которой нравится притворяться мальчиком. Множество страшных вариантов всплывает в моей голове. Но я точно знаю: я не смогу спокойно вздохнуть, пока не увижу его. Я готова. Сколько раз я откладывала этот момент! Мне нужно было душевное общение, но сейчас — сейчас я хочу посмотреть, какие глаза у человека, с которым я мечтаю. С которым делюсь сокровенным и которому доверяю любые, даже самые маленькие и незначительные, нюансы своей жизни. Трясущимися руками я набираю текст: «Пришли мне свою фотографию». Простая просьба, но как много от нее зависит! Палец застыл над кнопкой «enter». Перечитываю свое короткое сообщение. Проверяю на ошибки четыре жалких слова. Закрываю глаза и опускаю палец на клавишу.

Все. Сообщение отправлено. Доставлено. Прочитано. Сердце бешено колотится в груди. Тук-тук. Такое ощущение, что оно сейчас взорвется от перенапряжения. Он начинает что-то писать. Я задерживаю дыхание. Мой собеседник останавливается. Я все еще не дышу. Жду. Проходит минута. Перед глазами темнеет. Две минуты. Я закрываю глаза и не шевелюсь. Секунды медленно текут одна за другой. И мне уже кажется, что он никогда не ответит. Вдруг сигнал, оповещающий о новом сообщении, взрывает тишину вокруг. Резко открыв глаза, я вижу фотографию. На ней красивый брюнет средиземноморской внешности. Непослушные блестящие волосы доходят до плеч, взгляд черных глаз устремлен в камеру. Пухлые красные губы приоткрыты в улыбке. На левой щеке видна ямочка. Легкая щетина дополняет весь образ. Он сидит на кровати, а рядом на тумбочке стоят электронные часы, показывающие 22:43. Он сделал снимок две минуты назад. И я радуюсь. Я просто радуюсь. Вглядываюсь в глаза. Неужели эти потрясающие глаза принадлежат ему?

«Ты тоже пришли», — пишет он, возвращая меня в реальность. Я тянусь за телефоном, быстро делаю селфи и отправляю ему. Все. Я перешла Рубикон.

Рафаэль

В последнее время Мика проявляет особый, несвойственный ему энтузиазм. Это не может не радовать. Мама ходит счастливая, и вся атмосфера в доме из серой и безжизненной превратилась в радужно-разноцветную. Я захожу к брату в комнату. Он опять смотрит в комп и даже не замечает моего присутствия. Просто пялится, будто увидел привидение.

— Что-то случилось? — спрашиваю я.

Он вздрагивает. Поднимает голову и фокусирует на мне свой взгляд, не отводя глаз, и продолжает смотреть не моргая.

— Мика, — говорю я, — в чем дело?

Он хватает с тумбочки телефон и кидает мне.

— Сфоткайся, можешь?

Я присаживаюсь на другую сторону постели.

— А зачем?

Верчу телефон в руках, не глядя на брата. Жду ответа.

— Я делаю для мамы видео к нашему восемнадцатилетию, использовал детские фотографии, а твоих взрослых маловато.

Я не говорю ему, что наш день рождения — второго апреля, а сейчас семнадцатое февраля. Я не говорю, потому что не хочу знать, по какой именно причине он заранее готовит для нее подарок. Я просто поднимаю телефон и улыбаюсь в камеру счастливой улыбкой.

— Держи.

Он медленно забирает трубку, словно обдумывая что-то.

— Мама сказала, что ты с кем-то переписываешься, — решаясь нарушить тишину, говорю я. Мне не нравится выражение беспокойства на его лице.

— Да, — коротко отвечает он.

Повисает очередная пауза.

— С кем-то, кто тоже болеет раком? — спрашиваю я, чтобы как-то продолжить этот диалог.

Он поворачивает голову в мою сторону и смотрит прямо в глаза.

— По-твоему, я не могу общаться со здоровыми людьми? — он говорит шепотом, но этот шепот громче всякого крика.

— Я не это хотел сказать, я…

Он перебивает меня:

— По-твоему, у меня нет никаких других интересов, кроме обсуждения своей скорой смерти?

— Мика, — резко обрываю я и встаю с постели, — я просто хотел узнать, с кем ты общаешься.

— Ты просто лишний раз напомнил мне, что я неполноценный человек, умирающий от рака.

Я ничего не отвечаю. Просто выхожу из комнаты, хлопнув дверью. Быстро спускаюсь по лестнице и выбегаю из дома, хватая на ходу шлем от скутера. Сегодня я не вернусь сюда. Сегодня я буду веселиться. За нас двоих. Это мой способ сказать судьбе: «Да пошла ты!»

Примечания

1

«Делион» звучит по-французски так же, как «два льва» — deux lions.