Есть ли жизнь после Дани

Данил Лис (2023)

Тут нового бреда подвезли. Пробуем вместе разобраться, как устроено все во вселенной. Ненормальным просьба читать в первую очередь.

5

В просторном холле больницы яблоку негде было упасть. И ладно, что яблоки всегда падают. И иногда на голову… Так за ними закрепилось стойкое мнение, что падать они могут везде, просто для этого у них недостаточно места на данном конкретном участке Вселенной.

Особенное оживление наблюдалось возле двух справочных терминалов, установленных у стены. Люди толпились перед ними в надежде узнать номер своего кабинета или записаться на прием. Три женщины в белых халатах, дежурные администраторы, приставленные заведующим поликлиники к терминалам, с целью обеспечения безотказной работы нововведения пытались разобраться, какую кнопку тот или иной посетитель должен нажать, чтобы попасть на прием к своему врачу.

— Скажите, пожалуйста, в каком кабинете принимает терапевт по седьмому участку? — спросил Даня у одной из них.

— Дождитесь своей очереди и посмотрите номер кабинета через терминал.

— Но я не умею.

— Я вам помогу.

— Может, вам проще сказать мне номер кабинета?

— Нет, не может, — ответила женщина и указала на терминал: — Введите или отсканируйте номер своего страхового полиса.

Он достал полис, поднес к сканеру на торце терминала, тот заморгал и протяжно пикнул.

— Лучше введите вручную, — подсказала дежурная, — считыватели иногда тормозят.

— Зачем же вы мне тогда сказали его отсканировать? — произнес шепотом, чтобы она его не расслышала, Даня и начал вводить номер.

— Теперь в поле слева введите номер талона записи к врачу. — Вообще-то, она его услышала, но это была далеко не самая обидная придирка от посетителей за сегодняшний день, и она решила просто ее проигнорировать.

— У меня нет талона.

— Вы без записи? Тогда вам надо выбрать специалиста, к которому хотите попасть. Вот справа нажмите кнопку. Теперь слева в списке смотрите. К кому вы хотите на прием?

— К терапевту.

— Он внизу списка. Поднимайтесь. Да нет же, надо нажать стрелку внизу.

Простите, я тут отвлекусь: а вас тоже знобит, когда человек воспринимает списки на компьютере таким образом? Есть практика опуститься по списку, но некоторые поднимают списки, чтобы увидеть на экране его конец. Кто-то из людей словно опускает камеру, чтобы увидеть то, что их интересует, а кто-то оставляет ее статичной и поднимает все остальное. Ох уж эта точка зрения…

— Вот терапевт. Какое у вас прикрепление?

— Седьмой участок.

— Выбирайте. Подождите, не так быстро, сейчас загрузится календарь приема. Да, сегодняшняя дата. Выберите «Без предварительной записи». Возьмите талончик.

Из терминала с шумом выскочил прямоугольный клочок бумаги, на котором большими буквами было написано «Живая очередь». Даня при беглом осмотре среди многочисленных мелких надписей не заметил номера кабинета.

— Все, вы можете идти, — сказала ему, удовлетворенная своей проделанной работой дежурная.

— А в каком кабинете он принимает?

— Ох, что же вы сразу не сказали.

— Я сразу и сказал.

— Поднесите талончик к считывателю…

Не знаю, как вы, но я больше не могу выносить этот диалог.

Есть отличное правило, лучшее — враг хорошего. До того как установили эти терминалы, за информационной стойкой работали два администратора, при этом одна из них всегда находилась где-то на обеде. И очередей не было, они великолепно справлялись со своей работой. Но, прогресс не стоит на месте. Все постоянно обновляется. К сожалению, новаторы забывают главное правило нововведений. Люди должны говорить «Ой, как стало удобно», а не «Ерунда, привыкнем».

Даня после непродолжительного петляния по многочисленным лестницам и коридорам подошел к нужному кабинету и спросил:

— Кто последний?

— За мной мужчина занимал, — отозвалась женщина с до того туго собранными на затылке волосами, что казалась удивленной его вопросу.

Она огляделась вокруг и указала на мужичка в клетчатой рубашке.

— Вы последний? — обратился Даня к нему, явно удивленному.

— Женщина за мной занимала, — и он, тоже оглядевшись вокруг, указал на удивленную даму с волосами, собранными на затылке.

— Как это я? — дама, как оказалось, смогла еще сильнее удивляться. — Вы же после меня подошли и за мной заняли.

— Следующий! — вмешался в спор голос из-за двери.

Очень молодой голос, симпатичной девушки в белом халатике, едва прикрывавшем ее стройные ножки. Так мог бы думать Даня, если бы не был занят решением вопроса, которым он задался, чтобы понять, кто за кем занимал очередь и после кого именно он пойдет на прием к этой прекрасной незнакомке.

— А я думал, за мной вы.

— Нет, за мной вы.

— Тогда кто же будет за мной? — недоумевал мужчина и все еще оглядывался по сторонам в поисках поддержки.

— Я буду, можно? — Вставил свое слово Даня.

— Если женщина не против.

И очень хорошо, что вопрос решился, мужчина не стал долго настаивать на своем и согласился с утверждением женщины. А почему хорошо — так все достаточно банально. Оставаясь каждый при своем мнении, они сильно рисковали создать очередную петлю и взаимно аннигилироваться. Как те мельчайшие частицы и античастицы, что бесконечно появляются и исчезают в пространстве. И тогда на том человеке, за которым занимала и одновременно не занимала та женщина, разорвалась бы не только очередь к врачу, а сама вселенская причинно-следственная связь. Не одна и даже не две, а бесчисленное множество Вселенных пало в неравной схватке с человеческим безумием.

Можно бы было считать Даню спасителем Вселенной, но нет. Такое происходит с завидной регулярностью, и обычно кто-то оказывается рядом, чтобы разрешить возникшую дилемму. И исключить один или оба противоположных положения, исключающих друг друга, из полемического довода.

Да и у Вселенной тоже имеются кое-какие ресурсы. Никто же не хочет исчезнуть по чужой глупости. Глупость должна быть своя собственная. Всегда же приятно обладать чем-то, пусть это что-то и очень глупое. Потому Вселенная, как правило, держит таких аморальных субъектов на почтительном удалении друг от друга. Как по расстоянию, так и по времени.

Но о них, о ресурсах Вселенной, немного позже. А сейчас, стоя в очереди, Даня размышлял. В моменты ожидания люди всегда размышляют. Кто лучше, кто хуже, но с неизменным постоянством, стараются сделать все, чтобы этот момент прошел как можно незаметнее. Ожидание тоже не плошает и часто бывает очень навязчивым, долгим и мучительным.

Но не у Дани. Он что-то нащупал. И, казалось, вот-вот все поймет. Его даже почти не трогало это расставание по телефону. Хотя должно было. Но все, по его мнению, должно было измениться. И вот начало меняться именно так. Сейчас остается только смириться и ждать. Плыть по течению этой бурной реки под названием жизнь и смотреть, куда она его приведет.

Чаще всего такие реки приводят людей к водопадам. Но бывает, что и к лазурному берегу теплого океана. Только вот просто так, откинувшись на спину и созерцая небо над головой, плыть по ним не получается. Реки всегда кишат всякими хищниками, желающими полакомиться лентяем.

— Следующий!

Раздался голос за спиной выходящего из кабинета мужичка в клетчатой рубашке. Даня встал и вошел в кабинет. Это была просторная комната с большим окном, выходящим во двор. Створка окна была слегка приоткрыта, а с улицы доносились детские голоса. Ваня явно перестарался в задирании девочек. Они встали на тропу войны и всем скопом ловят его, укрывающегося среди деревьев и просящего пощады.

Одно то, что она стояла у большого письменного стола, уперев руки в бока, а не сидела за ним с ворохом бумаг, уже было довольно странным. Но Даня еще в очереди понял, что явно встал сегодня не с той ноги, и решил больше ничему не удивляться. К тому же она действительно прекрасно выглядела, а слегка суровый взгляд поверх очков и напускная высокомерность ей были очень к лицу. Еще совсем юному лицу. Тонкие бледные губы и большие ресницы, такие большие, что казалось, если она моргнет, то заденет ими оправу очков, которые очень уютно устроились на тоненьком, элегантном носике.

Она не моргала.

— Ну давай я посмотрю на тебя, Даня.

— Хорошо, раздеваться?

— Ты что, дурак, что ли? Садись, говорю, разговаривать с тобой будем! — и громко села сама. Оперлась о спинку стула, а вот руки с пояса не сняла.

Он подошел к стулу и напомнил себе, что не хотел сегодня удивляться. Он четко осознавал, что этот прием будет совсем не стандартный и не похожий на все остальные, однако все равно осмелился протянуть ей свой страховой полис, вложенный в паспорт. Пусть посмотрит фамилию, вдруг она другого Даню имеет в виду.

Существует такая мода на имена. Как и любая другая мода, она циклична. Когда Даня пошел в школу, то их (Дань) там было двое. А когда заканчивал ее, то, неосторожно крикнув его имя на перемене в коридоре, можно было ждать, что четверо обернутся. Дань много, и далеко не все из них странные. Но большинство.

— Зачем мне это? — не сбавляя суровый тон, сказала терапевт и посмотрела на документы как на что-то грязное.

— Документы, там полис. Вы разве не спросите, что меня беспокоит?

— Тебя беспокоит… Это тебя-то беспокоит? Серьезно? И что же? — Она почти перешла на крик, но потом сдержалась, придвинулась ближе и облокотилась на стол: — Ну давай, расскажи, как тебя беспокоит, что ты ее бросил.

— Я ее не бросал. Она сама меня бросила.

— Одну ее оставил. Она там рыдает сейчас. Зачем ты так? А ведь мог просто мимо пройти.

— Не мог я мимо пройти. Она сама ко мне подошла тогда. — Даня продолжал держать документы в руке. Просто чтобы не забыть зачем он здесь.

— И зачем тебе понадобилось ее в себя влюблять?

— Вы знаете, у меня с головой что-то. Болит все утро.

— У тебя еще и со слухом нелады. Ты, спрашиваю, за что с ней жестоко так? — не унималась суровая девушка. Она явно не была настроена его осматривать, а вот опрашивать Даню ей явно нравилось.

— Я делал все что мог. Ведь я тоже ее люблю. Любил.

— Ты уж определись, любил или любишь.

— Люблю. Но ведь она меня только что бросила.

— Ох, мужчины. Всему вас надо учить, — она выдохнула и немного расслабилась, тем самым сразу стала казаться еще более миниатюрной: — Не бросала она тебя. Между вами возникло серьезное недопонимание. Мне так кажется.

Голос ее уже не имел тех металлических ноток, которые были в самом начале их знакомства. Ну как знакомства, Даня хотел было разглядеть, что написано на ее бейджике, приколотом слева, у большого ворота халата, но не мог. Опускать взгляд на уровень ее декольте в столь напряженной обстановке и когда она глаз с него не спускает было очень рискованным поступком.

— Как это можно недопонять неправильно? — возмутился Даня, — она сказала, что уходит от меня, и положила трубку.

— Не ври, она мне все рассказала.

— А я и не вру. Вы больничный мне дадите?

— Сначала исправь, что натворил, а потом поговорим.

— Хорошо, я могу идти?

— Иди. И береги ее, пожалуйста. Она очень хорошая.

— До свидания, хорошего дня, — попрощался он уже у двери, но взаимности не последовало.

Теперь придется объясняться на работе, думал Даня, когда выходил из больницы. А еще, на чем ему лучше добраться до Нади. Он уже в кабинете решил, что поедет к ней сразу из больницы и попробует помириться. К этому времени Надя уже остынет и с неохотой, но примет его извинения. А остаток вечера они проведут в парке. Сегодня такая хорошая погода.

В это время терапевт сидела на своем стуле. Перед ней стоял пациент с протянутой в руке бумагой. И она вроде как была на работе и должна у него что-то спросить, а вот что именно, она не знала. Да ей и не до этого было, в тот момент она недоумевала, почему у нее на халате расстегнуто столько пуговиц и зачем она надела чужие очки.

Домофон Даня не стал тревожить. Ему бы там не ответили. В оживленном подъезде высотного многоквартирного дома всегда кипела жизнь. Люди ходили по делам из дома и в дом. Хлопали массивной входной дверью с матовым, заляпанным детскими пальчиками стеклом и оставляли бесчисленные следы на белом матовом кафеле в прихожей.

Но именно сегодня жильцам не было никакого дела до входной двери. Двое задержались на работе, одна решила зайти в предыдущий магазин и все же купить эту голубенькую блузку. И в самом доме кто спал, кто ленился, а кто не мог решить, что именно надеть. У одного прогулка сорвалась по причине довольно-таки весомой и дурно пахнущей, выложенной аккуратно у входной двери.

Потому ожидание у Дани выдалось томительным. Пинки мелких камушков с асфальта не принесли положительных результатов. Протирание экрана телефона тоже не вызвало изменений в статусе дверного замка.

Дверь открылась изнутри, вышла маленькая улыбчивая девочка с большим бантом. С коляской и большой сумкой, перекинутой через плечо. С очень деловым видом она поздоровалась с Даней, пока тот деликатно придерживал ей дверь. Выкатила коляску на солнце, поправила выпадающее дитя, свои волосы и платье. Схватилась за ручки и покатила в сторону детской площадки.

Даня подумал, что гулять с ребенком, хотя девочка на самом деле шла за покупками. Ее подруга открыла новый продуктовый магазин, и там раскраски еще, фенечки, разные альбомы. В общем, надо было поторапливаться, пока скидки и все не разобрали и пока предпринимателя-кассиршу не загнали домой. А ребенка, недавно ей подаренного бабушкой, дома не с кем было оставить.

Очень долго не открывали. Потом щелчок замка ознаменовал, что разговору — быть. Она выглянула из приоткрытой двери и казалась не то напуганной, не то удивленной.

— Давай поговорим? — Даня первый нарушил молчание.

— Мне не о чем с тобой разговаривать, Даня, — …но дверь не закрыла.

— Я не уйду, пока не поговорим. Впусти меня?

Она вышла в коридор и закрыла за собой дверь. Подперла ее, сложила руки на груди и уставилась в пол.

— Ну?

— Что ну?

— Говори. Ты же этого хотел?

— Я думал, вместе поговорим. Неужели тебе нечего мне сказать?

— Да уже сказала все. Я устала, Даня, очень. И не могу больше терпеть.

— А я вот никак понять не могу, что именно ты терпеть больше не можешь. Что тебе так не нравится, тоже никак не понимаю, — Даня чесал затылок и тоже силился увидеть на полу то, что она так старательно разглядывает. — Вообще, зачем ты меня сейчас во всем винишь, как будто ты совершенно ни при чем?

— Конечно, ни при чем. Что я могу сделать, если тебя вообще ничего не интересует?

— Меня интересуешь ты. И очень интересуешь. Я же стараюсь, честно, как могу стараюсь сделать тебя счастливой.

— Вот и сделай, оставь меня в покое! — Она отвлеклась от пола и посмотрела Дане прямо в глаза. Со злобой так посмотрела.

— Не могу, мне плохо без тебя.

— А мне плохо с тобой. Как ты не понимаешь, мы не подходим друг другу. Эти ужасные отношения давно пора было заканчивать.

— Неужели все было так плохо?

— Ужасно.

— Мне очень жаль. Только когда плохо в отношениях… обычно в этом оба виноваты… — не унимался Даня, — и оба могут это исправить, если признают свои ошибки.

— Ах, теперь еще и я во всем виновата! Ну конечно, этого следовало ожидать…

Надя посмотрела на него взглядом, полным гнева. И уже набрала полный рот воздуха, чтобы многое ему высказать. Очень многое.

Иногда в мыслях творится такое, что удерживать их в закрытом пространстве становится просто невозможно. Просто они очень шумные и большие. Таким мыслям нужна свобода, полет. Им нужно быть озвученными или прожитыми, чтобы перестать быть. Но не в этот раз. Надя поняла, что тогда разговор не закончится никогда. К тому же она вспомнила, что дома у нее важное дело. Выдохнула, повернулась к двери и перед тем, как за ней скрыться, небрежно проронила:

— Все! Не хочу тебя больше видеть. Я на тебя столько времени потратила!

— Ой, ну не смею больше его у тебя отнимать, — сказал Даня, сам не ожидая от себя такого.

А вот думал он при этом совсем другое: «Ну потрать на меня еще немного, давай еще раз попробуем и все наладим. Ведь я же тебя люблю». Но другое сказать не смог, а лишь повернулся и пошел на выход.