По венам

Дарина Мамина, 2022

При первой встрече я принял её за обычную мажористую девчонку. Но как же я ошибся на её счёт. Тогда я и предположить не мог, что меня так капитально скрутит без единой возможности отступления. Ну или почти без единой… Между нами пропасть во всём. Она милая и нежная, а я неотёсанный чурбан. Она заслуживает любви, а я не знаю, что это такое. Она только начинает жить, а я умею только убивать. Зачем ей вся эта жесть в виде меня? Но одно я знаю: хэппи-энда у нас точно не будет. Он был совсем не похож на всех наших охранников. Хотя какой он охранник? Он, как я в шутку определила, «хранитель моего тела». От него веяло уверенностью и безопасностью. Он говорит о каких-то одному ему известных правилах. Но, кажется, он и сам готов их нарушить. Или нет? Как мне себя вести? Сделать вид, что ничего не было или наброситься на него самой, чтоб поменьше думал? А для чего всё это? Мы с ним топчемся на одном месте и ни к чему не приходим.

Глава 6

Игорь.

По дороге домой мы просто молчали, встречаясь иногда взглядами в зеркале заднего вида. Я не мог на неё не смотреть.

Сегодня я открыл для себя в Нике новые стороны. Во-первых, она стойко справилась с невежеством индюка-Вадима (решил тоже его так называть, ведь это название идеально ему подходит, а иного он не заслуживает). Что больше всего меня поразило, так это то, что она решилась заступиться за меня. За меня. Серьёзно? Я всегда сам справлялся с этой задачей и разговор у меня обычно короткий. Ника не просто с достоинством ответила ему, но ещё и не показала при этом ни одной лишней эмоции, хотя внутри, я уверен, у неё всё бурлило. Я сразу почувствовал волну неприязни с её стороны в адрес этого индюка, когда он притащился к нам. Всё-таки Ника умная девочка, она уже давно разглядела за внешней красивой скорлупкой гниль.

Во-вторых, она не побоялась задать мне этот личный вопрос, на который я почти никогда никому не отвечаю и вообще предпочитаю ни с кем не разговаривать на эту тему. Сегодня я захотел на него ответить. Ей. Сказал всё, как есть. А что ещё добавить? Это моя боль. Она это итак поняла, я знаю.

В-третьих… А что в-третьих? Она просто невероятная. При первой встрече я принял её за обычную мажористую девчонку. Но как же я ошибся на её счёт. В ней нет ничего обычного. В ней нет ничего мажористого. Она не какая-то девчонка, она совершенно неземная, чуткая, нежная. Тогда я и предположить не мог, что меня так капитально скрутит без единой возможности отступления. Ну или почти без единой…

Я заехал во двор и заглушил мотор. Помог Нике выйти из машины. Она мне улыбнулась и пошла по дорожке по направлению к дому. Одно неловкое движение и я вижу, как через секунду она упадёт на землю, она оступилась на своих босоножках-ходулях. Меньше, чем за секунду подлетаю к ней, удерживая в своих руках. Она морщит свой милый носик, смотрит на ногу, и я понимаю, что что-то не так.

— Блин, сломала, — с досадой говорит она, выставляет ногу чуть вперёд, и я вижу, как на её ходулине болтается каблук.

— Как нога? — спрашиваю я обеспокоенно.

Я наклоняюсь к её ноге, освобождаю от бесполезной ходулины, Ника держится за мою спину, чтобы не упасть.

— Да всё в порядке, она жива и даже не сломлена, да и не сломана, — пытается шутить она. Ставит ножку на землю и снова морщится, но быстро меняется в лице, пытаясь выглядеть весёлой.

Я смотрю на неё снизу вверх, поднимаюсь и говорю:

— Всё с тобой ясно, иди-ка сюда, — пытаюсь поднять её на руки, но она отстраняется, выставляя руки в защитном жесте.

— Не-не-не, я сама-сама, — отнекивается она, смеясь и краснея.

— Сама потопаешь босиком? Нет, это, конечно, лучше, чем ходить на твоих ходулинах, но зачем? — киваю я в сторону её недообуви.

— На моём чём? — рассмеялась она, а я воспользовался ситуацией и схватил её на руки. Она даже взвизгнула от неожиданности, а я и не рассчитывал, что она такая лёгкая. И чего она так испугалась, когда я хотел её поднять?

Она инстинктивно обхватила меня обеими руками за шею, чтобы не упасть. Наши взгляды встретились. Её глаза были ярко-синие в тот момент, я разглядел это даже в темноте при тусклом освещении садовых фонарей.

— Игорь, — сказала она, не отводя от меня взгляда.

Близко. Она была очень близко. Впервые настолько. Я почувствовал до боли знакомый аромат, ставший мне уже необходимым. Я стоял, удерживая её на руках, и просто пялился на неё, как истукан.

— Что, пушинка? — опомнился, наконец, я.

— Я могла бы сама дойти, — тихо сказала она, глядя мне в глаза.

— Твоя нога в этом не уверена, — попытался улыбнуться я.

Она в ответ мне тоже улыбнулась, и я немного пришёл в себя, вспомнив, что мне нужно отнести её в комнату, всё-таки.

Я усадил её на кровать, включил свет в комнате. Кровать и две тумбочки с двух сторон располагались слева от входа. На перпендикулярной стене располагалась ещё какая-то дверь, вероятно в её ванную, а вдоль той же стены стоял большой монолитный шкаф прямо до окна. Окно с балконом находились напротив кровати, справа от балконной двери стоял рабочий стол с компьютером. Комната была просторная и светлая, и, вместе с тем, очень уютная. Везде здесь чувствовалась Ника. На тумбочке заметил несколько книг: Достоевский, Толстой, Чехов, Тургенев.

Я опустился перед ней на колени, чтобы осмотреть ногу. Покрутил её стопу очень аккуратно, чтобы ей не было слишком больно, если с ногой всё-таки что-то не так. Она внимательно наблюдала за мной и снова чуть сморщила носик, когда я повернул её ножку чуть сильнее.

— Очень больно? — уточняю я.

— Нет, совсем чуть-чуть.

— Я думаю ничего серьезного, но всё же лучше помазать какой-нибудь противовоспалительной мазью. Есть что-нибудь подобное?

— Да, там, в ванной есть аптечка в шкафчике слева от зеркала, — указывает она в сторону двери, за её спиной.

— Сиди тут, сейчас принесу, — попытался строго сказать я.

Вернулся я не только с мазью, но и с эластичным бинтом, удачно обнаружив его в аптечке. Ника сидела на том же месте, опираясь на кровать обеими ладонями, слегка выставив вперёд левую ножку. «Послушная девочка» — промелькнуло у меня в голове.

Я подошёл к ней, снова опустился на колени и присел, чтобы было удобнее, взял в руки её ножку и стал намазывать мазью. Она сидела и делала вид, что ей не больно. Но я знал, что это не так. Я так увлёкся этим занятием, что мазь уже давно впиталась, а я всё продолжал делать вид, что намазываю. На самом деле, я просто гладил её. Мне было так приятно касаться её кожи, что, кажется, смог бы так и до утра простоять. Ей явно нравилось то, что я делаю, потому что она даже еле слышно хрипнула от удовольствия. Я понимал, что нужно что-то делать дальше: либо прекратить и замотать её ногу эластичным бинтом, либо…

Конец ознакомительного фрагмента.