Незнакомка. Незнакомец

Дарья Белова, 2023

Три встречи, и каждая привносит что-то новое для героев. Смогут ли они справиться с трудностями? Готовы ли к тому, что их жизнь больше не будет прежней? И стоит ли вообще рискнуть Незнакомке и Незнакомцу?Узнаете, прочитав книгу.

Глава 14. Она

Мне казалось, что эта ночь бесконечная. Каждую мою мышцу ломит, любое движение причиняет легкую боль, а веки отказываются подниматься.

Было хорошо. Даже не так. Было восхитительно. Я никогда прежде не испытывала ничего подобного в своей жизни. Да, любовь к Степе была всеобъемлющей и безграничной, но я никогда не чувствовала себя такой счастливый и, что уж, удовлетворенной. Будто прежде и не знала, что значит, когда тебя касаются сильные мужские руки, держат, дарят наслаждение. А потом стоны и крики охрипшим голосом.

Это страшно, влюбиться в такого мужчину всего лишь на второй день знакомства. В того, кого не знаешь, и чье имя ничего для тебя не значит.

— Вань? — сиплый голос, горло дерет и першит. Нужна вода, хоть маленький глоточек живительной силы.

Ответа нет. В номере тихо. Переворачиваюсь на другой бок. Там, где должен спать Ваня. Мы ведь заснули только под утро. Зимой светать начинает поздно. И мы уставшие легли только, когда выключились фонари на улице.

Его нет, место рядом пустует. Только край одеяла откинут, а на подушке след от головы.

— Ваня? — стараюсь крикнуть чуть громче. Может, он в ванной. Но я не слышу ни звука оттуда. Словно никого там и нет.

Откидываю в сторону одеяло и опускаю ноги на пол. Он холодный, откуда-то сильно дует. Не люблю, когда мерзнут ноги. А сейчас они леденеют с каждой секундой.

Но босыми ногами дохожу до ванной комнаты. Стучусь. Сначала аккуратно, тихо, словно боюсь разбудить.

— Вань, ты там?

Открываю дверь. Она поскрипывает. Там никого. Это темное помещение, куда не проникает ни один лучик света.

Опираюсь на косяк и прикрываю глаза. Грустно становится, печально, что я проснулась одна. После такой эйфории и радости опустили на дно обыденности и тусклости. Ведь столько ярких красок видела перед собой в самые пиковые моменты. А сейчас серо все, бесцветно.

Быстро одеваюсь в спортивный костюм. Он лежал на спинке стула: единственное, что оказалось под рукой. Сильно спешу. Руки немного потряхивает. Не понимаю, это от спешки, моего нетерпения или обиды.

Спускаюсь на стойку регистрации. Хочу узнать, где Ваня. Он ведь не мог просто так сбежать, уехать от меня, даже не сказав ни слова. Не верю и не хочу в это верить. Это жестоко. Для меня сейчас это очень жестоко.

В холле никого. Несколько раз звоню в колокольчик на стойке. Со стороны я выгляжу растрепанной невротичкой: глаза шальные и взгляд то и дело бегает, не останавливаясь ни на каком предмете, руки живут своей жизнью.

Противная и злая тетка подходит ко мне с недовольным лицом. Ее будто отвлекли от очень важного дела. Она цокает языком, закатывает глаза. Но мне сейчас все равно. Я на грани того, что могу нагрубить и нахамить, хотя никогда так не делала. Быть грубой это не про меня. В обычной жизни. Но теперь моя жизнь стала отличаться от рядовых дней. А все началось в вечер расставания со Степой. Будь он сейчас неладен. Все он, он виноват, что я стала такой.

— Что у вас? — ох, как она недовольна!

— Мне нужно знать, молодой человек из 69, он уже уехал? Вы видели его?

Шумно вздыхает и растягивает время. Смотрит пристально своими светлыми глазами с ужасно подведенными веками и короткими черными ресницами.

— Не имею права разглашать такую информацию.

— Вы сейчас серьезно? Я же не спрашиваю, кто он такой. Просто ответ на вопрос, простой вопрос: уехал или нет?

— Допустим.

Шумно сглатываю, воздух теперь ловлю ртом. Сейчас стало жутко больно.

— Давно?

И снова вздыхает. Я ведь не пытаю ее с вопросами, но чувствую себя именно таким следователем, который достанет нужную ему информацию любым путем.

— Давно. Ранним утром еще, до завтрака.

— Ранним утром… — повторяю я.

Он не засыпал рядом, не спал. Просто дождался, пока усну я, и вышел. Собрал свои вещи и съехал. Позорно, по-тихому.

— А номер… его же еще не убирали?

— Нет, конечно. Я, вообще-то, одна тут. И за регистратора, и за официанта, и за уборщицу.

Поток ее недовольства велик. Пропускаю все мимо ушей. Но очень хочется сейчас прикрыть ее рот, чтобы замолчала и не мешала думать.

— Номер открыт? Я могу туда зайти?

— А зачем вам?

Соображать пытаюсь быстро. Этому тоже учат в журналистике. Никогда не знаешь, в какой ситуации окажешься и как будешь выкручиваться. Вот как сейчас.

— Мы же в начале номера перепутала. Забыла в той комнате одну вещь. Могу подняться и осмотреть?

— Ну, зайди.

Даже не поблагодарив женщину, перескакиваю через одну ступеньку, бегу к его номеру. Не знаю, что вообще я там хочу найти. Ответы на вопросы? Записку? Его вещи, в надежде, что регистратор что-то перепутала, и он просто вышел в магазин? Глупо все это, очень глупо.

Только я открываю дверь соседнего номера. Она не заперта. И даже не скрипит. Может, если в ту первую ночь мой незнакомец скрипнул бы дверью, я проснулась.

В комнате порядок. Словно там никого и не было: кровать заправлена идеально, нет ни одного залома, в ванной все убрано, полотенце ровно висит на полотенцесушителе, а в шкафах ничего нет. Пусто.

Только на спинке кресла вижу одну вещь. Она никогда не принадлежала ему. Потому что моя.

Тот шарф, что стянул с меня в первый вечер. Я подарила его в знак нашего несостоявшегося поцелуя, чтобы напоминал ему о проведенном вместе времени. Мне казалось это романтичным.

Беру его в руки. Шелковые нити холодят кожу, ткань скользит между пальцев. От нее еще пахнет моими духами. Я прижимаю шарф к себе и опускаюсь на кровать.

Мне нестерпимо хочется плакать.

Он оставил меня. Трусливо сбежал от девушки, которой даже не сказал свое настоящее имя.

Меня снова бросили.