Теория выбора и случайностей. Часть 3. «Перед рассветом, или И снова здравствуй, нечисть!»

Дарья Быстрицкая

Мир не стоит на месте. Жизнь продолжается. Анжелике приходится возвращаться в реальность и заново строить отношения со старыми друзьями.Пророчество о силе её ярости обретает для девушки чёткие очертания. Она вынуждена сдерживать свою ненависть, чтобы не потерять саму себя. Тем временем в их мире наступает глубокая ночь…

Глава 8

Наступила осень, и пришла пора Ангеле возвращаться в квартиру. Её отец предусмотрел подобный поворот событий и в конце августа пригласил в свой кабинет, чтобы поговорить. Он, разумеется, уговаривал её остаться, и это вовсе не было жестом вежливости или чего-либо ещё. Николай сказал, что разговаривал с домочадцами, и никто не был против.

На этот раз ведьму не было нужды сильно упрашивать: она не представляла, как вернётся в квартиру, с которой связано столько воспоминаний, касающихся Волка. Она думала о возвращении с ужасом. Однако остаться в доме согласилась при условии, что будет платить за своё проживание. Нестеров не был в восторге от этого условия, но, в конце концов, сдался.

Анжелика же сдала квартиру внаём, чтобы не платить за коммунальные услуги из своей мизерной зарплаты. Квартирантом её стал молодой парень. Помня об опыте Волка по этой части, девушка рискнула, хотя своего парня, конечно, сначала хорошенько проверила: основательно расспросила, да мысли послушала и убедилась, что человек он хороший. Покинув квартиру, она позволила себе пустить слезу.

После разговора с Максом и Владом Лика дома наревелась от души и с тех пор больше не сдерживалась без надобности. Теперь слёзы стали приносить ей облегчение…

Прожив всё лето в доме Нестеровых, блондинка невольно познакомилась с наиболее частыми их гостями. Одним из таких гостей стал Максим Громов. Парень этот ей не нравился.

Максим был в некоторой степени высокомерен и самовлюблён. Он считал себя самым умным, очень красивым и крайне индивидуальным. Ещё Хранительницу Сердца раздражало, что он без конца вставляет в свою речь иностранные слова, отчего лично она половину его реплик не понимала.

Андрей тоже любил употреблять слово «о'кей» и попахивающее Америкой слово «приятель», однако на то имелись определённые причины. По признанию Волка, он одно время увлекался американскими детективами и в шутку стал употреблять те два слова, но они, в итоге, к нему прилипли, и исключить их из своего лексикона он уже не мог.

В устах Туманова слова «о'кей» и «приятель» Ангела находила забавными, а Громов её раздражал, потому что в его случае употребление иностранных слов было явным хвастовством. Однако, несмотря на все недостатки Максима, когда он переставал что-то из себя строить, то становился вполне неплохим человеком. Парень он и вправду был неглупый, и иногда ведьма могла его послушать. Однако общаться с ним она всё же не желала, да и не нравилось ей, что он всё время на неё посматривает и взглядом её чуть что провожает. Такое внимание с его стороны её настораживало.

И вот в первые выходные сентября Анжелика сидела на одном из диванов на втором этаже, а Максим, повествуя о чём-то остальным, периодически бросал взгляды в её сторону, словно проверял, слушает ли она его. А она его не слушала — книгу почитывала.

Неподалёку от девушки сидели Николай Нестеров, Серов и Марина Сергеевна. Они обсуждали будущих внуков, которых ожидали от Тани и Антона. Насколько знала Лика, с заведением потомства у старшего брата и его жены возникли проблемы, и теперь они ездили в столицу области для обследования в больнице. Анализы пара уже сдала и ожидала результатов, чтобы начать лечение, если таковое потребуется.

Блондинка пока ни во что не лезла и тоже ждала диагноза врачей, чтобы потом, возможно, предложить свою помощь: всё-таки знаний у неё было полно, как и трав, которыми она очень даже умела пользоваться.

Разговор старших постепенно перешёл на очень отдалённое будущее внуков — образование. В связи с этим Пётр Петрович поинтересовался у Нестеровых, получила ли высшее образование Анжелика.

— Нет, наверное, — пожала плечами мачеха. — Она ничего не говорила об этом.

— Получила-получила, — покивал головой Николай. — Кажется, она окончила в апреле.

— Хорошо окончила? — спросил Серов.

— Нормально, без троек. Она девочка у нас ответственная и умная, готовилась основательно, поэтому проблем у неё не было. У неё никогда на этот счёт проблем не было — не то, что у Кристины и Юры. Антошка-то парень всегда был собранный, более серьёзный, хоть и с ленцой, а эти — вообще балбесы. Не удались они на этот счёт, к сожалению. Вот Анжела — другое дело…

Ангела в пол-уха слышала этот разговор и почувствовала недобрый взгляд мачехи, которая всегда перед посторонними притворялась, будто интересуется жизнью падчерицы, и теперь попала в неловкое положение. Своей вины в этом ведьма не ощущала и преспокойно продолжала читать книгу.

Периодически она погружалась глубоко в содержание книги, а иногда выныривала на поверхность и слышала краем уха беседы, ведущиеся рядом с ней.

Молодёжь под руководством Громова принялась за обсуждение смысла жизни. Максим проповедовал идею риска. Он говорил, что главное в жизни — это ничего не бояться и рисковать.

— Ведь не зря же у нас говорят: «Кто не рискует, тот не пьёт шампанское», — продолжал свою речь парень. — Если никогда не рисковать и тихо-мирно сидеть дома, то это не жизнь…

Лика вздёрнула удивлённо брови. Она была не согласна с тем, что говорит Громов, но сообщать об этом не собиралась, однако говорящий её реакцию заметил.

— Ты не согласна, Анжела? — спросил он.

Девушка заколебалась, потому что включаться в беседу ей не хотелось, но потом всё-таки плюнула на всё и, пожав плечами, ответила:

— Я считаю, что не тебе судить, что жизнь, а что — не жизнь. И если тебе не нравится «тихо-мирно сидеть дома», то это вовсе не означает, что это плохо. Каждому своё, Максим. А насчёт того, что надо всё время рисковать… по-моему, это может наскучить. Рискнуть иногда или просто что-то поменять, когда надоела рутина, может быть приятно и полезно, но если делать это постоянно, то, наверное, станет неинтересно. Так часто бывает в жизни: когда у тебя всё слишком хорошо, и это длится очень долго, то ты перестаёшь осознавать, что живёшь хорошо. А вот когда случается что-то плохое, то потом, сравнивая с этим плохим, ты понимаешь, что сейчас всё хорошо. Если жить совсем без страхов, то перестанешь получать удовольствие от риска и ощущать себя смелым. А вообще, Максим, нельзя сказать, что́ в жизни главное и како́й в ней смысл.

— Это ещё почему? — поинтересовался Громов. — Смысл жизни в том, чтобы рисковать каждый день, и это — истина. Мы рождены, чтобы рисковать.

— Это смысл твоей жизни, Максим, но и только, — спокойно сказала блондинка. — Я считаю, что универсального смысла жизни не существует. У каждого он свой. Кто-то живёт для того, чтобы творить, кто-то — чтобы спасать человеческие жизни, кто-то — чтобы любить всех и прощать, кто-то — чтобы ненавидеть, кто-то — чтобы зарабатывать деньги, кто-то — чтобы достичь какого-то роста, а кто-то видит смысл жизни в семье… И так можно перечислять до бесконечности! Не думаю, что здесь есть истина. Может быть, смысл жизни в том, чтобы найти в этой жизни смысл? Говори только за себя, Максим: ты не можешь знать, для чего следует жить другим. И, кстати, ты сам-то по этому принципу своему живёшь?

— Живу.

— М-м-м… — с сомнением протянула Нестерова.

— А ты защищаешь тех, кто сидит дома, потому что сама никогда в жизни не рисковала? — чуть насмешливо осведомился Максим. — Потому что тебе не хватает смелости рискнуть? Ведь так?

Девушка приподняла брови и иронично улыбнулась.

— Ты, я смотрю, уже возомнил, будто знаешь меня?

— Я уверен, что прав: ты никогда не рисковала. Скажешь, я ошибаюсь?

— Я ничего не скажу: ты ведь для себя уже всё решил.

— И всё-таки? — не отступил парень.

— Что «всё-таки»? — полюбопытствовала Анжелика.

— Ты рисковала хоть раз?

— Рисковала и, пожалуй, не один раз.

— А по-крупному?

Девушка отвела глаза. Сердце её сжалось. Вспоминала она, как чуть больше четырёх лет назад произнесла два заветных слова: «Я согласна» — и изменила свою жизнь. Тогда она действительно рисковала по-крупному.

— Да, — негромко ответила Хранительница Сердца, погрузившись в сентиментальные воспоминания.

— И каким же образом ты рискнула? — спросил Максим.

— Приняла одно непонятное предложение.

— Непонятное?

— Да. Со стороны оно походило на… сделку со злом. Однако я приняла предложение, положившись на доверие, которое испытывала к тому, кто делал предложение.

— Разве это крупный риск? — разочарованно протянул Громов. — Ты знала того, кто делал предложение…

— Я не знала его, — твёрдо сказала Ангела. — Я совершенно не знала его, но по непонятным причинам доверяла ему. Всё, что я о нём знала, было не в его пользу, но я согласилась и ни разу об этом не пожалела. Хотя теперь… — она нахмурилась, но потом мотнула головой. — А впрочем, не согласись я тогда, нечего было бы терять, поэтому сожалеть, пожалуй, не стоит.

Последнее предложение ведьма произнесла больше для себя самой, и не все сумели разобрать слова, а уж понять их — тем более.

— А в чём смысл твоей жизни, Анжела? — поинтересовался Максим.

— В чём бы он ни заключался, я не стану обсуждать его ни с тобой, ни с кем-либо другим, — легко ответила Нестерова и с извиняющейся улыбкой вернулась к чтению книги.

Громов задержал свой взгляд на ней, а затем повернулся к компании и продолжил разговор. Скоро молодёжь снова гудела как улей, обсуждая что-то. Лика погрузилась в содержание книги и на некоторое время выпала из реальности. Вернуться в этот мир её заставил телефонный звонок — от Лёни Бархатова. Поговорили они недолго, но мозг девушки немного проветрился и освободился от пут сюжета книги. После разговора она чуть-чуть посидела, раздумывая, прежде чем вновь взяться за книгу.

Анжелика не успела толком углубиться в содержание, как до её сознания дошло, что Максим разглагольствует о достижениях прогресса, науки. Он с таким воодушевлением о них говорил, что девушка невольно отвлеклась и прислушалась. Вскоре ей стало неинтересно, так как сама она такого уж восхищения от науки не испытывала. Ангела собиралась отвести глаза от компании, но, как назло, Максим выбрал именно это мгновение, чтобы в очередной раз бросить на неё взгляд, и заметил, что она слушает их разговор.

— Ты что-то хочешь сказать? — полюбопытствовал он.

— Нет, — пробормотала Хранительница Сердца, устремив свой взгляд на книгу.

— Но ты ведь слушала. Желаешь высказать своё мнение?

— Слушай, ты не мог бы не обращать на меня внимание? — разозлилась девушка. — Вы разговариваете там себе спокойно — вот и говорите дальше! Я тут ни при чём!

Но Громов оказался упёртым.

— И всё-таки? Наука — это вещь важная, согласись. Без неё никуда.

— Возможно, — со скучающим вздохом ответила ведьма.

— Ты, похоже, так не считаешь.

— Нет, — легко пожала плечами Хранительница Сердца. — Мне не нравится то, как некоторые изобретения науки отражаются на окружающей среде. Учёные изобретут что-нибудь, в итоге люди планету загадят и только потом забеспокоятся о природе и вреде, который ей нанесли. Если вообще забеспокоятся.

— Всё в этом мире изобретается путём проб и ошибок, — сообщил Максим. — Без экспериментов никуда.

— Наверное. Только почему-то эксперименты над людьми считаются жестокостью, а над всем остальным миром — нормой.

— Скорее вынужденной необходимостью. Науке приходится идти на жертвы. Особенно — медицине. Зато сколько лекарств изобретено! И человеческая жизнь — гораздо ценнее любой другой.

— Кто это сказал? Люди?

— А ты считаешь, что жизнь собаки важнее? — поднял брови парень. — То есть между человеком и собакой ты выберешь собаку?

— Нет, — спокойно улыбнулась Нестерова. — Я не выберу ни того, ни другого. Я не считаю, что чья-то жизнь ценнее. Все жизни одинаково ценны. Не с человеческой точки зрения, конечно. Люди всегда считают, что они важнее всех и всего.

— Люди — господствующий вид на этой планете. Естественно, свои интересы мы ставим выше остальных. А как иначе? Нам беспокоиться о судьбе саранчи? Ты этого хочешь?

— Я ничего не хочу. Просто планета Земля — это единый организм, система. Если истребить, например, тех же крыс, система даст сбой. В такой системе важен каждый элемент. Каждая букашка выполняет свою функцию и при этом является элементом цепи питания. Нельзя сказать, какой вид на этой планете важнее, — каждый важен по-своему. Хотя… — задумчиво прищурилась Лика. — Интересно, если исчезнут люди, система рухнет? Возможно, нет. Такое чувство, что мы — единственный элемент, без которого планета обойдётся без труда.

— Ну уж конечно! — возмутился Громов. — Ты как скажешь! Люди — для тебя вообще ничего не значат? Почему ты так низко оцениваешь человечество?

— Конечно, люди и для меня много значат — не будет их, не станет и меня. Не могу сказать, что плохо отношусь ко всем людям без исключения. Я, вероятно, невысокого мнения о человечестве, потому что оно низко оценивает всё, что его окружает. Какой урон планете человечество нанесло! И до сих пор наносит со спокойной совестью.

— Оно того стоит: зато изобрели много чего. А планета как-нибудь потерпит — куда ей деваться? Ничего с ней не случится. Прогресс всё-таки важнее, на мой взгляд.

Ангела сокрушённо покачала головой, глядя на собеседника во все глаза.

— Ну и глупости ты говоришь, Максим. Те, кто так думает, совершают ужасную ошибку. Ты думаешь, что это мы — хозяева планеты? Нет: планета сама себе хозяйка, и, когда мы ей надоедим, она с лёгкостью от нас избавится и будет существовать дальше. Без нас она вполне хорошо проживёт, а вот мы без неё… никуда. Никакой прогресс, никакие достижения не стоят того, чтобы так хладнокровно уничтожать дом, в котором мы живём. Законы природы гораздо выше наших, потому что пойти против них мы не можем, а вот она против наших — запросто. Для неё мы — жалкие букашки, как и наши достижения, прогресс, наука.

— А для тебя нет ничего святого! — заметил Максим.

Ведьма улыбнулась:

— А наука — это святое?

— Для меня — да! Во что ты вообще веришь?!

— Много во что.

— А в Бога веришь?

— Верю. В Бога — верю.

— Отлично! — воскликнул Громов. — Ну хоть во что-то ты веришь!.. А в Дьявола веришь?

Лика замерла на мгновение, а затем рассмеялась так, как смеются настоящие ведьмы. Смех этот заставил всех присутствующих внутренне вздрогнуть.

— О, да! — ответила девушка с широкой улыбкой. — Я верю в Дьявола. Я просто не могу в него не верить.

— Почему? — осведомился Станислав Сергеевич, только что поднявшийся на второй этаж.

Анжелика посмотрела в его сторону, но вопрос оставила без ответа и, встав с дивана, направилась к боковой лестнице, ведущей на третий этаж. Она не сразу осознала, что проявившаяся в ней ведьма вынуждает людей заворожённо следить за каждым её движением.

— А я не верю ни в Дьявола, ни в нечисть! — громко произнёс Максим.

Блондинка, остановившись, обернулась и посмотрела ему в глаза. Он даже не подозревал, кто перед ним. А Нестерова улыбнулась ему как истинная служительница Сатаны и сказала:

— Совершенно зря.

После чего направилась вверх по лестнице, не добавив более ни слова.