Брачный контракт кентавра

Дарья Донцова, 2009

Наконец-то у меня, частного детектива Евлампии Романовой, отпуск! Можно заняться собственными делами, а не чужими преступлениями. Но, как всегда, отдохнуть мне не удалось! В наш коттедж заявилась незнакомая женщина, назвавшаяся дочерью бывших хозяев Татьяной Приваловой. Я по доброте душевной пустила ее в дом, а она «угостила» меня снотворным и украла вещи и деньги! Мой приятель Вовка Костин, осмотрев оставленные воровкой пожитки, заявил, что она недавно вернулась из зоны! Отлично! Потянув за эту ниточку, я смогу многое узнать о незваной гостье… Но это еще не все – у нас в доме появилось привидение, которое отзывается на имя Малюта Скуратов!!!

Глава 5

Когда Егор вытащил меня из западни, рядом засуетилась Диана:

— Не ушиблась? Надо скорей кофе попить, он успокаивает.

— Кофе? — переспросила я. — Всегда считала, что он, наоборот, бодрит.

— Ну вы и здоровы! — запоздало восхитился Юрий. — Маленькая женщина, а хватка, словно у носорожины. Дверь с петель снесли!

Я заморгала.

— Не хотела причинить вам урон, но Вера просила дергать за ручку изо всех сил. Что у вас случилось?

Хозяйка опустила глаза в пол.

— Ну… э… ерунда!

— Проверка системы безопасности, — лихо соврал Егор.

— Проводили учение по отражению атаки террористов, — выдал одновременно с ним свою версию Юрий.

— Лучше замолчите, — приказала им Вера. — Шутят они! Диана Эдуардовна новую щеколду купили, вот и хотели глянуть, как она себя проявит. Дрянь вещь оказалась, вы, Лампидуль Андреевна, легко ее оторвали!

Я посмотрела на поверженную дверь и никаких признаков ни шпингалета, ни другого накладного запора на ней не увидела. Вера лжет, глаза у домработницы бегают в разные стороны. Юрий, Егор и Диана тоже явно ощущают себя не в своей тарелке — охранники красные, а хозяйка смущена. Но наиболее странно выглядит Илья. Всегда невозмутимый, аккуратно причесанный, в безукоризненно отглаженной рубашке, бизнесмен сейчас растрепан, бледен и облачен в изжеванный пуловер. В дополнение ко всему у него изо рта свисала длинная белая нитка.

— Ты заболел? — испуганно спросила я у хозяина.

— Нет, — мотнул головой Илья.

— Нитка… — тихо сказала я.

— Где? — осведомился хозяин.

— Там, — ткнула я пальцем в его подбородок.

— Ничего тут нет, — быстро ответил сосед.

— Но вот же она, — настаивала я.

— Обман зрения, — уверенно заявил Илья. — Ты плохо видишь, с возрастом многие люди теряют зоркость.

Я подняла руку.

— Нет! — испуганно закричала Диана. — Лампа, не трогай!

Но меня вывел из равновесия намек Ильи на мое плохое зрение, поэтому, проигнорировав вскрик Дианы, я дернула за нитку и торжествующе произнесла:

— Моим глазам может позавидовать молодой орел, а вот ты определенно превратился в брюзгу.

Илья взвизгнул и схватился за щеку.

— Ой, мама! — захлопала в ладоши Вера. — Получилось!

Егор и Юрий начали мне кланяться, как обезумевшие японцы, и расточать неуклюжие комплименты.

— Вы такая красивая, — зачастил Юра, — такая прекрасная, словно… будто… как…

Он явно не мог подобрать нужного эпитета, и на помощь товарищу пришел Егор.

— Как винтовка с лазерным прицелом! — восторженно заявил он. — Шикарная вещь! Мечта! Ничего круче ее в руках не держал!

— Лампа, — запрыгала Диана, — ты нас спасла!

— От чего? Или от кого? — растерялась я.

— Некогда мне тут бла-бла разводить, — быстро сказал Илья и ушел.

Охранники порысили за хозяином, Вера и стоявшая тише болота девушка-поломойка испарились в ту же секунду.

— Может, теперь объяснишь, что у вас происходит? — попросила я, изучая поверженную мною дверь.

— Зуб, — загадочно вымолвила Диана.

— Зуб? — переспросила я. — Извини, но я еще больше теряюсь в догадках.

Диана захихикала. Потом, прикрыв рот рукой, пробормотала:

— На нитку глянь.

Я перевела глаза и ахнула: на конце нитки болтался… клык.

Диана продолжала прикрывать рот ладонью, давясь от смеха.

— Илья Иванович уехали! — заорала из особняка Вера.

Диана захохотала во весь голос, а до меня наконец дошел смысл произошедшего.

— Илья боялся идти к стоматологу?

Хозяйка вытерла выступившие на глазах слезы.

— Хуже ребенка, — простонала она. — Ну почему мужчины такие трусы? Вчера у него зуб заболел. Вернее, он у него давно с дыркой, ныл потихоньку, на горячее-холодное реагировал, следовало пломбу поставить, но Илья ни в какую к доктору не шел. Вечером же его так прихватило, что Илюша на стенку полез. Чего он только не делал: коньяком полоскал, к пульсу на запястье дольку чеснока привязывал, валокордин в «дупло» капал, гору анальгетиков слопал… А толку — ноль.

— Пульпит такими способами не победить, — продемонстрировала я глубокие медицинские познания.

Диана махнула рукой.

— И я ему то же самое говорила. Но не в собаку мясо! Решил Илюшка действовать по-пещерному — обвязал зуб ниткой и…

— Дальнейшее понятно, — остановила я соседку. — Одно неясно: зачем меня позвали? Неужели в доме не нашлось человека, готового рвануть дверь?

— Так Илюшка озверел, — прищурилась Диана, — кричал: «Если не получится, пристрелю на фиг!» Вот все и боялись рисковать.

— Здорово! — подпрыгнула я. — Своих жаль, так пусть он Лампу изрешетит!

— Ну что ты, — успокоила меня Ловиткина, — Илюшка за пистолет никогда не схватится. Но членов семьи он в случае неудачи упреками изведет, а тебе ничего не скажет.

Я прищелкнула языком. Если вспомнить рассказ охранника о побеге по крышам в компании с огнестрельным оружием, то станет понятно: уважаемый Илья Иванович способен на радикальные способы решения проблем.

— Когда дверь рухнула, я подумала, что всем конец пришел, — разоткровенничалась Диана. — А потом ты за ниточку дернула… Вот счастье! Спасибо, Лампочка, всех спасла!

— Не за что, — смутилась я, — всегда готова соседям зубы вырвать. Кстати, сколько лет вы тут живете?

— В Мопсине? — уточнила Диана. — Лично я с рождения. Пошли, кофейку хлебнем.

Когда мы уселись за широкий стол, Диана весело затараторила:

— Моя бабушка по материнской линии всю жизнь провела в Мопсине, и меня сюда всегда на каникулы отправляли. Никакого поселка тогда в помине не было, деревня деревней — ни воды в домах, ни газа, хорошо хоть электричество провели. Бабуля умерла, избенка мне досталась. Я ею как дачей пользовалась. Мы с Илюшей сюда на медовый месяц приехали — денег на Карибы не было. И так нам понравилось, что решили здесь жить. Продали мою городскую однушку, сделали ремонт, купили «Жигули». А потом, когда разбогатели, снесли старую халабуду…

Я весьма невежливо оборвала Диану:

— Ясно. А кто жил в нашем доме?

Ловиткина удивилась:

— Неужели ты не помнишь, у кого покупали коттедж?

Я никому не рассказывала, каким образом семья Романовых из москвичей превратилась в мопсинцев, не хотелось мне и сейчас озвучивать ту фантастическую историю, поэтому я сказала:

— Мы не встречались с хозяйкой. Она эмигрантка, живет в Америке, замужем за богатым человеком, недвижимость в Мопсине ей ни к чему. Скажи, пожалуйста, ты слышала что-нибудь о семье Приваловых?

Диана закашлялась.

— Татьяна Привалова, — уточнила я, — ее отец Федор Сергеевич, мачеха Иветта и сын последней Михаил.

Соседка залпом осушила чашку кофе и сдавленно спросила:

— Макеева тебе натрепала? Не верь, она дрянная баба. Вечно всем завидует.

— Кто такая Макеева? — удивилась я.

— Тамарка, — ткнула рукой в сторону эркера Диана, — живет в развалюшке. Когда мы приняли решение обнести Мопсино забором и охрану поставить, все согласились, даже баба Дуня с ее копеечной пенсией в расходах участвовала. Конечно, мы с нее символический взнос взяли, но ведь старуха платить не отказывалась. А Тамарка ни рубля не дала, да еще скандал устроила, орала: «Вы здесь все богатые собрались, а я картошку в суп считаю. Либо за меня тысячи сдавайте, либо без изгороди живите. Мне бояться некого, миллионов в доме не держу, брильянты не собираю. Воры как придут, так и уйдут с пустыми руками».

— Никогда с ней не встречалась, — сказала я.

— Остальные не могли наболтать, — вздохнула Диана. — У нас тут хорошие люди живут, одна Тамара с гнильцой.

— Татьяну Привалову посадили? — огорошила я Диану новым вопросом.

— Нет, ты точно у Томки побывала! — укоризненно воскликнула соседка. — Это в ее стиле — на людей напраслину возводить. Ну жили тут Приваловы, Федор и Ирина. Нормальная пара, тихая, спокойная. Ира простая, из наших, а Федя из Москвы, кандидат наук. Иришка, можно сказать, от сохи, а Федя белая кость, мама-папа профессора, в университете преподавали. Сынок по их стопам пошел, только я забыла, в какой науке он специализировался.

— Странно, что такой мужик обратил внимание на девицу из села, — удивилась я.

Диана поморщилась, но продолжила рассказ:

— Отец Иры рано спился, мать с утра до ночи на работе крутилась. Ирка с детства хозяйство вела: воду таскала, дрова колола, за коровой ходила. Где уж тут время на учебу найти? Еле-еле восьмилетку окончила и в прислуги подалась. Тут неподалеку, в Казакове, церковь стоит. Галина, мать Иры, сильно верующая была и дочь постоянно с собой на службу таскала. А потом устроила ее у местного батюшки дом вести. Ира к пяти утра на работу через лес несколько километров бегала.

— Не позавидуешь ей, — покачала я головой.

— Верно, — согласилась Диана. — В шестнадцать лет Ира забеременела от Федора. Он был старше ее, парню тогда двадцать исполнилось, его родители в Мопсине дачу снимали.

— Это называется совращением малолетних и сурово карается, — вновь влезла я со своим замечанием.

— Ага, — не стала спорить Диана, — да только Ире повезло. Родители парня испугались и дело замяли — сыграли свадьбу. Дочка у них родилась. Галина, мать Иры, молодым избу оставила, а сама в Казаково уехала, у нее там еще один дом был. Федя диссертацию защитил, все отлично уладилось.

— Повезло, — кивнула я.

— Я тоже так сначала думала, — кивнула Диана. — Но счастья Ире немного было отпущено, она совсем молодой умерла.

— От чего же она ушла на тот свет? — проявила я живой интерес.

Диана пожала плечами.

— Говорили, у нее сердце больное было, с детства тяжелой работой надорванное. Федор долго по ней не убивался, женился неприлично быстро на женщине по имени Вета.

— Федор плохо относился к первой жене? — предположила я.

— Наоборот! Идеальный был муж — не пил, не курил, рубли в дом тащил, коттедж отстраивал, запретил Ире работать, содержал и ее, и Таню. Немного скупой и слишком авторитарный, но тут Ира сама виновата. Ей следовало овладеть хоть какой-нибудь профессией и самой встать на ноги. Если полностью зависишь от мужа и выпрашиваешь у него деньги на губную помаду, то не удивляйся, что он перестал уважать тебя, — отчеканила Диана. — Надо отстаивать свою самостоятельность, а Ирка полностью подчинилась Федору. Она после свадьбы стала такая тихая, словно прибитая. Пошла лаборанткой работать, пробирки мыла в нашей поликлинике в Анохине, а потом Федор ей запретил.

— Ясно, — пробормотала я. — А за какое преступление посадили Привалову-младшую?

— Вот уж чего не знаю, того не знаю, — покраснев, ответила соседка. — Я стараюсь в чужие дела нос не совать. Ты живи спокойно, наплюй на глупые сплетни. Все неправда!

— Что? — уперлась я в Ловиткину взглядом.

— Ну… про привидение… про проклятие… — нехотя выдавила Диана.

— С этого места, пожалуйста, поподробнее, — оживилась я.

Диана опустила голову.

— Деталей я не знаю. В Мопсине существует дурацкая легенда о белом человеке, который приходит из леса, чтобы уничтожить всех, кто поселился в усадьбе Ирки.

— Супер! — только и сумела сказать я. — Откуда взялся призрак?

Диана затеребила рукав домашнего платья.

— Это же деревня! Тут тебе понарасскажут и про торт с красными розами, и про черную руку!

— Бисквит и рука — детские страшилки, — не согласилась я.

— Призрак тоже, — возразила Ловиткина. — Якобы триста лет назад здесь убили купца. Он остановился в доме, который стоял на месте вашего, и хозяин, польстившись на толстый кошелек постояльца, зарубил его топором. С той поры купец иногда приходит на место преступления и наказывает хозяев дома.

— Какой злопамятный! — не удержала я улыбку.

— Угу, — кивнула Диана и поежилась.

— А еще тупой, — не успокаивалась я. — Неужели не видит, что владелец дома другой?

— Призраки подслеповаты, — сухо сообщила соседка.

Я рассмеялась в голос.

— А еще в Гражданскую войну здесь трех девок застрелили, — округлила глаза Диана.

— Совсем не удивительно, — заявила я. — Тогда постоянно людей жизни лишали: красные придут — белых бьют, белые село возьмут — красных под расстрел. А еще были банды зеленых, только не подумай, что я говорю о гринписовцах.

Видно, мои слова задели соседку, и она решила наказать слишком развеселившуюся Лампу.

— Думай как хочешь, но в доме нечисто. И Мишу у Приваловых убили. Ой! — Диана прикрыла рот рукой.

Но я вцепилась в нее, как терьер в мячик.

— Живо рассказывай!