Жираф – гроза пингвинов

Дарья Донцова, 2020

«Если хочешь получить на день рождения много подарков и прочитать массу комплиментов, позаботься об этом сама, иначе все забудут». Так заявила Евлампии Романовой ее подруга Анечка и попросила помочь организовать сюрприз ко дню рождения свекрови, которую все зовут Мурлыся. Подарок удался на славу: роскошный пазл из шоколада в виде дворца и его обитателей. Быстренько собрав все это великолепие, женщины сели пить чай. Лампуше и Мурлысе стало жаль есть такую красоту, а вот Анюта полакомилась от души и… попала в больницу! Евлампия и Макс обратились к профессору Моисею Зильберкранцу, известному специалисту по отравляющим веществам. Тот пришел к выводу, что Аню отравили ядом улитки Конус, найденном в шоколадном презенте. Но его коллега Юрий Деревянкин настаивает, что Зильберкранц ошибся. Эту отраву получают от ящерицы зубоскала. И вскоре Моисей Абрамович кончает собой. Почему?! Самолюбивый Моня не пережил позора? На него это не похоже. Вульф и его команда начинают расследование, не подозревая, сколько еще смертей их ждет за воротами шоколадного замка!

Глава девятая

— Зубоскала, — повторил Макс, — именно им отравлена Нюша.

— Моисей говорил про улитку Конус, — напомнила я.

— Помню, — пробормотал муж, — похоже, он ошибся.

— Зильберкранц неправильно определил яд? — поразилась я. — Это возможно?

— До сих пор я полагал, что нет, — вздохнул супруг, — но и швабра раз в жизни стреляет. Юрий стал оправдывать Моню, говорил: «Яд зубоскала уникален. О нем знают немногие целители.

— Кто такой зубоскал? — остановила я мужа.

— Макс, машина пришла, — раздался издалека голос Костина.

— Вернусь домой, объясню, — пообещал Вульф. — Мы предупредили Мурлысю, чтобы она ни в коем случае не ела шоколад.

— Макс, — опять позвал Володя.

— Иду! — крикнул муж. — Лампуша, сделай одолжение, звякни матери Вити, попроси ее впустить нашего эксперта. Миша заберет коробку с пазлом.

— Миша? — снова удивилась я. — У нас новый сотрудник?

— Макс! — донеслось до моего слуха.

— Приеду домой, объясню, — повторил супруг и отсоединился.

Я посмотрела на телефон и начала искать в книжке номер Мурлыки. Не улитка, а зубоскал? Эксперт Миша? Сегодня день сюрпризов.

— Лампулечка, здравствуй, — непривычно тихо сказала Муза. — Как дела?

— Настроение ниже плинтуса, — призналась я.

— Сейчас подниму его, — пообещала мать Вити. — Нюша очнулась, память в порядке, хотела встать, но врач велел ей лежать. Аппетита пока нет, но он вернется.

— Отличная новость, — заликовала я. — Мурлысенька, к вам скоро приедет наш эксперт Михаил. Отдайте ему шоколадный пазл.

— Ой, не могу, — донеслось из трубки.

— Почему? — удивилась я.

— Выкинула коробку, — призналась Муза. — Витюша позвонил, предупредил: «Не трогай шоколад, он отравлен». Лампуша, я в ужасе и шоке. Определенно хотели лишить жизни моего мальчика. Пока большой бизнес поднимешь, кучей врагов обзаведешься.

— Нет, нет, — затараторила я и рассказала, каким образом Нюше досталась коробка.

— Боже! — ахнула мать Славина. — Никогда нельзя брать то, что другому приготовлено. Мало ли что! И как после этого ходить в магазин, если там отраву подливают?

— Думаете, в лавке яд добавили? — протянула я.

— А где еще? — воскликнула Муза Алексеевна. — Страх и мрак! Сначала убили несчастную улитку…

Я хотела уточнить, что применили отравляющее вещество, которое выделяет неизвестный мне зубоскал. Но потом подумала, что Мурлыня завалит меня вопросами: «Кто это такой, где живет?» А мне ответить нечего, сама не знаю, и я промолчала. Свекровь Нюши продолжала кипеть.

— Жаль, не могу поехать в торговую точку и разнести там все в клочки! Директору влепить!

— Может, сотрудники магазина и не виноваты, — возразила я, — они пазл не делали, его изготовили на фабрике.

— Сначала я хотела с торговцами разобраться, потом завод посетить, — закричала Мурлыня, — они чуть Нюшу не убили! Мерзавцы! Подлецы! Подсыпали яд! Но Витя запретил мне из дома выходить, шофера нарочно отпустил. Без машины мне только по саду гулять остается.

Муза Алексеевна всхлипнула.

— Всю ночь не спала, в клинику постоянно звонила, спрашивала: «Очнулась?»

— Мурлынечка, — нежно сказала я, — Нюша случайная жертва. Мы разберемся. Узнать, кто заказывал шоколад, не трудно.

— Да? — удивилась Муза. — И как ты это сделаешь?

— Сейчас позвоню в магазин, — пообещала я, — узнаю часы их работы…

— Круглосуточно они работают, — перебила меня Муза Алексеевна, — я уже выяснила. Собиралась же сама к ним примчаться.

Я подавила вздох.

— Мурлынечка, а что вы сказали тому, кто на вызов ответил?

Свекровь Нюши кашлянула.

— Дословно не помню, я спросила: «Вы сегодня до какого времени посетителей обслуживаете?»

— Не ругались с ними? — уточнила я. — Не говорили, что они отравленным товаром торгуют?

— Лампуша, я никогда не была дурой, — фыркнула Муза. — Зачем предупреждать мерзавцев о цели визита? Пока доберусь до них, гаденыши между собой договорятся. Могут вызвать адвоката или…

Муза кашлянула.

— Деточка, бизнес… он такой… ну… есть покровители… защищают предпринимателей, которые им платят… Ты, конечно, о таком не слышала… но, понимаешь…

Я молча слушала, как Мурлыся пытается объяснить, что такое «крыша» и что владелец лавки может вызвать «хороших, но очень нервных мальчиков, они могут совершить неправильные поступки».

— Лучше всего мерзавцам конфетникам на голову неожиданно свалиться, — излагала свой план Муза Алексеевна. — Войти интеллигентно, про шоколадки их мерзотные порасспрашивать, подождать, пока морды гадючьи расслабятся, решат: приехала в нашу торговую точку бабка-незабудка, глупое создание. И как только они начнут мне по-идиотски улыбаться, заявят: «Бабулечка, вы не торопитесь, выбирайте, мы скидочку сделаем…» Вот именно в этот момент надо рогулю из пальцев сделать и заорать: «Панды конченые! Вы какого… мою доченьку отравили, суки рваные, век вам воли не видать, перо в бок, табуретку в задницу! Кто на базаре главный? Пусть сюда пилит,…недоделанный! Ответ держать перед моими пацанами будет! Чего глазья повыкатили? Не одна я приехала, с ребятами, ща свистну, всю вашу погань в дерьмо разнесут».

Я икнула.

— Мурлыся! От кого вы такое слышали?

— От Олежека, секретаря Витюши, — призналась Муза Алексеевна. — Парамонов чудесный мальчик, воспитанный. Папа у него профессор, мама переводчица с арабского. Олежек престижный институт окончил, симпатичный, прямо красавец. Даже шрам на шее его не портит, это он в лесу на ветку напоролся, давно, в девяностых.

— А-а-а, — протянула я, — тогда многие хорошо воспитанные мальчики любили в Подмосковье грибы собирать и травмы себе ветками наносили.

— Олежек замечательный, но гневливый, — продолжала Мурлыся. — Не подумай, упаси боже, что он когда-либо в мой адрес огрызнулся. Но секретарь курит, отвратительная привычка. Он с сигаретой выходит в сад и часто беседует по рабочим делам. Голос у него тихий, да у меня слух кошачий, память медвежья. Если кто Олежека разозлил, он всегда вот так говорит. Я его слова много раз слышала, запомнила. Сейчас только про доченьку фразу вставила. По-моему, очень убедительно получилось. Продиктовать тебе? Вместо меня в лавке озвучишь.

— Спасибо, Мурлысенька, я уже записала, — соврала я.

— Непременно позвони, когда беседу с ними завершишь, — попросила Муза.

Я пообещала сообщить о результате разговора и отсоединилась. Да уж, речь знатная, Мурлыся отлично воспроизвела текст. Вот только с пандами ошибка вышла. Интеллигентный, но нервный сын профессора Олежек, который в приснопамятных девяностых поранился, собирая в лесу грибы, скорее всего, не упоминал бамбуковых медведей. Думаю, он произнес «падлы». Надо сказать Вите, что у Олежека громкий голос, курит он неподалеку от окон спальни хозяйки. А у Мурлыки острый слух, он ее лишь с одним словом подвел.