Зимнее лето весны

Дарья Донцова, 2007

Абсурд, такого просто не может быть… Пришла Виола Тараканова к шантажистке выяснять отношения и… убила ее. Во всяком случае, все выглядит именно так. Вот же и труп старушки возле ног Таракановой, и выстрел только что прозвучал, и орудие преступления у нее в руке. Но Виола не стреляла! И до этого она никого не лишала жизни! Нечем было ее шантажировать! Только каким образом в доме убитого недавно бизнесмена, где она никогда до сегодняшнего дня не бывала, появились косметика, любимые тапочки и пижама Виолы? И кто такой мистер Икс, который названивает по телефону и утверждает, что про все это знает? А ведь ему и правда многое известно, как будто он следит за каждым ее шагом. Чего же он хочет?.. Сломить? Подчинить? Сделать марионеткой в своих руках? Ну нет, не на ту напали! Виола и не таких выводила на чистую воду!

Глава 4

События начали разворачиваться словно в дурном сне. На веранде, на большом темно-зеленом пластиковом столе, легко обнаружился глиняный заяц, в лапах он держал шкатулку, внутри которой лежал ключ.

Дверь открылась с первой попытки, я вошла в холл, включила свет и увидела… свои тапочки.

Пару лет назад Томочка приволокла мне тапки из овчины розового цвета и сказала:

— Смотри, какие удобные, мягкие, теплые.

— Абсолютно старушечья обувь, «прощай, молодость», — хихикнула я. — Считаешь, мне уже пора переходить на амплуа благородных бабулек?

— Примерь их, и поймешь, какие они здоровские, — настаивала подруга.

Чтобы не обижать заботливую Томуську, я всунула ноги в овчинные тапки и… не захотела их снимать. Чудовищного вида обувь оказалась настолько хороша и комфортна, что я носила дома только эти тапки. Одна беда, они исчезли из продажи. Я истрепала их до свинского состояния, но приобрести новые не удавалось, похоже, в Москву поступила лишь одна партия такой обуви, и мне предстояло донашивать те, что были.

Представьте мою радость, когда в начале лета, случайно заглянув в один крупный супермаркет, я обнаружила такие тапки в отделе хозяйственных товаров. Взвыв от восторга, я схватила все экземпляры, выставленные в зале, — четыре пары, и купила их, несмотря на ужасающий поросяче-розовый цвет и совершенно не подходящий сорок первый размер.

И вот сейчас в абсолютно незнакомой мне прихожей стоят два ядовито-розовых тапка из овчины. Никогда ни у кого я не встречала подобных! Ну-ка перевернем… Похоже, совсем новые… А размер какой? На подошве белела круглая бумажка, на ней цифра 41.

Меня сначала обдало жаром, но потом способность соображать вернулась. Вряд ли поставщики пригнали в Москву маленькую партию товара. Сейчас много женщин с большим размером ноги, небось сорок первый самый ходовой. В доме у Гаврилина живет (или бывает) дама, которая тоже обожает тапки из овчины, это просто совпадение.

Я пошла дальше, увидела лестницу и машинально поднялась на второй этаж. Перед глазами возникли две двери: черная и белая.

Я открыла первую, шагнула в просторную спальню и начала озираться. Большая двуспальная кровать со вздыбленным постельным бельем, на бежевом ковре, застилавшем пол, темно-коричневые пятна (очевидно, кто-то пролил на него кофе), на кресле валяется смятый мужской пиджак, мебель покрыта странной пылью… Мне вновь стало жарко. Гаврилина убили здесь! Никакой это не кофе на ковре, а засохшая кровь! Милиция осмотрела место происшествия, эксперт искал отпечатки пальцев, отсюда и порошок. Труп увезли в морг, а вот убирать помещение, отмывать его от следов трагедии предстоит родственникам, которых, похоже, у погибшего нет.

По спине потек пот, меня затрясло, но на сей раз от холода. Обретя способность двигаться, я выскочила из комнаты и пнула белую дверь. Ванная! Шикарная, с джакузи, большим рукомойником и стеклянным шкафом, забитым махровыми полотенцами.

У Гаврилина точно имелась любовница. Она либо жила тут, либо часто бывала у Игоря. На бортике ванны стояли средства, предназначенные для женщины: косметические сливки для удаления макияжа, крем после ванны, гель для мытья тела. Ну надо же, мы с незнакомой дамой пользуемся продукцией одной фирмы, «Эгоп».^[1]

Месяцев шесть назад я совершенно случайно забрела в крохотный магазинчик. Просто ошиблась дверью. Поняв ошибку, я собралась уйти, но тут меня остановила сотрудница лавки:

— Купите гель для душа, останетесь довольны.

— Спасибо, — вежливо отказалась я, — привыкла пользоваться другими средствами.

Но продавщица оказалась настойчивой. Хитро улыбаясь, она вытащила из-под прилавка книгу Арины Виоловой.

— Я узнала вас!

Я выудила ручку.

— Давайте подпишу.

— Ну спасибо! — обрадовалась девушка. — Меня зовут Яна. Мама просто не поверит, она вас обожает. Вот возьмите бесплатно, в подарок, косметичку с образцами продукции «Эгоп».

Чтобы не обижать Яну, я взяла сумочку и бросила ее дома в ванной. Но потом настал момент, когда у меня закончилась любимая пена, и я, не желая нестись в магазин, решила воспользоваться сувениром от «Эгоп». С тех пор пользуюсь только средствами этой мало кому известной фирмы.

И вот пожалуйста — в ванной у Гаврилина полный их ассортимент. Доведись мне плескаться тут, я не испытала бы ни малейшего дискомфорта. Ба, да здесь и моя любимая зубная паста. И щетка с мягкой щетинкой! И духи, от запаха которых я прихожу в восторг, и удобная расческа с закругленными зубьями, и фен с диффузором, и даже халат — махровый, нежно-розовый, украшенный изображением облаков… Окончательно меня добила пижама. Допустим, неведомая мне дама любит косметику «Эгоп», следовательно, мы с ней чем-то схожи. Но пижама! Очень хорошо помню, как хохотал Олег, когда впервые увидел жену в голубых байковых штанишках и курточке. Я даже обиделась и довольно резко спросила:

— Отчего ты столь бурно веселишься?

— Где ты раздобыла эту красотищу? — смеясь, простонал супруг.

— На рынке, — призналась я. — Не слишком дорогая пижама, но очень уютная! Все эти модные шелковые одеяния очень холодные и скользкие, а кружева на них колючие. Сам, между прочим, нацепил старую футболку.

— Я ничего ж не сказал! — попытался оправдаться Куприн.

— Зато красноречиво смеялся! — еще сильнее обозлилась я. — Некрасиво так ржать над женой!

— Я не над тобой, а над пижамой, — уточнил Олег. — Ну и рожи!

— Просто я смыла косметику! — взорвалась я.

— Да я про твою пижамку. Ты хоть разглядела, какой на ней рисунок?

— Геометрический орнамент.

— Держите меня семеро! Собачьи морды.

Я подошла к зеркалу, внимательно изучила ткань и протянула:

— Действительно. Наверное, продавщица перепутала, я выбирала другую расцветку: на голубом фоне пирамиды, квадраты и кубы.

— А тут боксер, бульдог, такса, борзая, — начал тыкать пальцем супруг. — Можно всю ночь разглядывать!

Я легла в кровать и не удержалась от ядовитого замечания:

— Конечно, некоторым только и остается, что разглядывать пижаму жены! На другое сил уже нет.

Куприн обиделся и отвернулся, я хотела сделать попытку к примирению, но заснула. С тех пор пижама с собаками служит в нашей семье неким маяком: если я надеваю ее, Олег сразу понимает, что жена абсолютно не расположена к радостям брака, и берет газету.

Может, у Гаврилина с любовницей существовала та же традиция? Я машинально пощупала мягкую байку и онемела. Секундочку, но это МОЯ пижама! Вот же — одна из пуговиц пришита к куртке не синими, а красными нитками. Это Я, не найдя нужную катушку, схватила первую попавшуюся под руки. Вот темно-коричневое пятно на груди. Это Я лопала в кровати эскимо, уронила на себя кусок шоколада и измазала пижамку. Просто бред!

Ощущая себя героиней триллера, я взяла фланелевую куртку, надела ее и посмотрел в зеркало. Это МОЯ пижама! Или я схожу с ума?

Я вспомнила, что пижаму не надевала уже неделю. Почему?! Да ее просто не было в моей ванной!

Не знаю, сколько времени я бы простояла, как заяц, испуганный ударом молнии, но тут вновь ожил телефон.

— Как пейзаж? — поинтересовался мерзкий голос.

— Д-да… — еле-еле ответила я.

— Нравится?

— Д-да…

— Хватит заикаться. Чем ты там занимаешься?

— С-с-стою.

— Дура! Бегать надо, пока менты не опомнились и не вернулись собирать улики.

— Д-да… — словно одурманенная наркозом, согласилась я.

— Живо на кухню, хватай мешок для мусора, запихивай туда свой хабар, неси его в джип и рви когти! Вперед!

Крик подействовал на меня словно удар кнута, я заметалась по коттеджу. Мозг отказывался соображать, ноги-руки работали в автономном режиме. Ноги бойко носили меня по помещению, руки цапали все, что было моим, а вещичек оказалось много: кружка с изображением черной кошки, два детектива Бустиновой, розовая шаль, тапки из овчины, косметика и парфюмерия, халат, пижама, зубная щетка, несколько пар нижнего белья, нежно-голубой свитер…

В конце концов получился довольно объемный пакет.

Притащив его в холл, я выглянула осторожно во двор, удостоверилась, что никого нет, и, стараясь не дышать, на цыпочках пошла к джипу, прижимая к себе тяжелую ношу.

— Лена! — раздался голос за спиной.

Ноги прилипли к дорожке.

— Лена! — повторила незнакомая женщина.

Я попыталась сделать шаг, но потерпела неудачу, ступни словно приварились к плитке.

— Леночка, не бойся, обернись!

Моя голова, словно на шарнирах, повернулась влево на девяносто градусов. Вы знаете, что такое таунхаус? Дом на несколько семей, у каждой имеется двухэтажная квартира и крохотный клочок земли, двери в апартаменты расположены по углам здания. Я не понимаю престижности и дороговизны этого вида жилья. Если удалось накопить денег на загородный коттедж, лучше выбрать особняк без соседей. Но многим нравятся таунхаусы. Очевидно, Игорь Гаврилин был из их числа. Сейчас из своей двери выглядывала его соседка — пожилая дама в косынке, прикрывавшей бигуди.

— Леночка, — повторила она, — подожди секундочку.

— Вы ко мне обращаетесь? — еле-еле произнесла я.

— Ты видишь тут еще одну Лену? — засмеялась соседка и начала спускаться по ступенькам, причитая: — Вот беда! Вот горе! Я тебя понимаю! Он был нехороший человек!

— Кто? — выдавила я из себя.

— Игорь.

— Гаврилин?

— Ну конечно, солнышко! Ты лучше уезжай из России, купи билет и улетай от греха подальше, — частила она, неторопливым шагом направляясь к дорожке, где все еще в параличе стояла я. — Зачем сейчас-то приехала, Ленуся?

Взгляд дамы упал на пакет.

— Ага, понятно, вещи забрала. Очень глупо, так и попасться можно! Ни к чему рисковать. Неужели твои шмотки подписаны? Маловероятно. Кстати, я тебя не выдала! Милиция мне допрос учинила, но я ни словечка не обронила, только сказала: «Да, ходила к нему женщина, но имени ее не знаю. Мы не общались, просто здоровались». О тебе ни-ни, потому что понимаю: ты его случайно ударила, он довел тебя до исступления. Сукин кот! Мерзавец! Негодяй! Лена, очнись, тебе надо спешно уезжать!

— Я не Лена!

— Со мной-то не надо притворяться, — засмеялась старушка. — Сколько раз я тебя видела!

— Меня?

— Ну конечно.

— А вы кто?

— Я? Право, ты перегибаешь палку! Анна Михайловна Викторова, соседка Игоря, — представилась старуха и поправила кокетливо повязанный платочек на волосах.

— Вы что-то путаете, я впервые приехала в поселок, — прошептала я.

Викторова изогнула бровь.

— Да?

— Поверьте, это правда.

— Хорошо, — ухмыльнулась Анна Михайловна. — Но с какой целью ты сюда заявилась?

Примечания

1

Название придумано автором, совпадения случайны.