Легенда о трех мартышках

Дарья Донцова, 2009

Множество тайн разгадала любительница частного сыска Даша Васильева. Теперь ей предстоит раскрыть еще одну – самую страшную и самую важную! Тайну ее семьи! Дашу воспитала бабушка Афанасия Константиновна. Она рассказывала, что родители девочки погибли в горах. Но спустя много лет выяснилось – во всей этой истории нет ни слова правды! А правда оказалась такой невероятной, что даже прошедшая огонь, воду и медные трубы Даша Васильева отказывается в нее верить!..

Глава 8

— Это Александр Михайлович? — ошарашенно спросил Дегтярев, вытирая рукой щеку.

— Да, — кивнула Галка.

— Он собака? — отмерла я.

— Ну конечно, — пожала плечами Мысина, — кто ж еще?

Действительно, я задала глупый вопрос. Ну кого, кроме безумного пса, можно назвать Александром Михайловичем? Не взрослого ведь мужчину! «Александр Михайлович» — самая распространенная кличка для четвероногих.

— Милашка, — умилилась Галка и попыталась погладить без устали скачущего песика.

— Ты вроде говорила, что он спортсмен, — съязвила я.

— Чемпион, — гордо ответила Мысина.

— По шахматам? — вырвалось у меня.

Подруга засмеялась, потом ухватила пса за хвост:

— Эй, Александр Михайлович, сядь!

Дегтярев вздрогнул.

— Куда? На пол? Тут же нет стульев.

— Я собаке говорю, — заржала Мысина.

Полковник стал медленно наливаться краской.

— А можно это чудовище именовать по-другому?

— Как? — поинтересовалась Галка. — Его кличка Александр Михайлович!

— Черт побери, — не вынес полковник, — нельзя звать пса, как человека!

Галка заморгала.

— Почему?

— Это не принято! — взревел Дегтярев, шумно вздохнул и чуть тише добавил: — У кобелей не бывает отчества!

— У дворовых и тех, кто живет без документов, да. Но он! — Галка попыталась удержать отчаянно вертящееся, покрытое короткой шерстью тело. — Он назван в честь Александра Македонского, отец у нашего чемпиона был Михаил Пятый Феликс Австрийский-Варшавский из Литл-Хамера на Эльбе. Следовательно, сын — Александр Михайлович Феликс Австрийский-Варшавский из Литл-Хамера на Эльбе с московским клеймом!

— Жесть, — выронил приятель.

— И в отличие от тебя, — ополчилась Мысина на несчастного полковника, — он знает своих родственников до восемнадцатого колена! А ну, немедленно отвечай, как звали твою прабабушку?

— Понятия не имею, — растерялся Дегтярев, — даже не уверен, что она у меня была!

— Здорово, — подпрыгнула Мысина и вытащила из сумки небольшую книжечку. — Это родословная песика! Читаем! Прабабушка: Элиза Эдуардовна фон Рок из замка Бец Бон в Шотландской Виргинии с киевским клеймом! Ты можешь похвастаться родственницей из Шотландской Виргинии с киевским клеймом?

— Нет, — честно признался полковник.

— Вот и молчи, — фыркнула Галя.

— И в каком же виде спорта он чемпион? — спросила тихо стоявшая до сих пор Ирка.

— Предполагаю, что по фигурному катанию, — не утерпел приятель, — или по стрельбе из лука!

— Боже! — закатила глаза Мысина. — Вы невероятные люди!

Галка вновь залезла в сумку, вытащила оттуда довольно большую кожаную коробку и протянула мне.

— Смотри!

Я открыла крышку и увидела странные ярко-желтые зажимы.

— Заколки для галстуков? Зачем столько?

Мысина посмотрела на меня с превосходством.

— Чукча! Это ежедневные медали! Неужели никогда не видела?

— Если эти железки, как ты выразилась, ежедневные медали, значит, есть еще и праздничные знаки отличия? — предположил полковник.

Мысина повертела пальцем у виска:

— Вы беспросветная темнота! Разве военные таскают на мундирах ордена? У них есть такие разноцветные полосочки!

— Планки, — уточнил Дегтярев.

— Французы называют их «фруктовый салат», — я не упустила момента продемонстрировать глубину своих знаний.

Галка потрясла коробкой.

— Это собачьи планки, их цепляют на попону или пальтишко! Александр Михайлович без знаков отличия гулять не пойдет, а медали только на выставках демонстрируют. Он трехкратный чемпион мира по доставанию бобров из нор.

— Ох и ни фига себе, — воскликнула Ирка, — охотник, значит.

— Ужасно! — возмутилась я. — Несчастные бобры! Какое право имеет собака выгонять их из собственных квартир?

— А шубки? — алчно воскликнула Мысина. — Манто из бобра шикарная вещь.

Мне захотелось стукнуть Галку, носить пальто из шкуры животного бесчеловечно!

Послышался тихий скрип, я машинально посмотрела в сторону лестницы. Из-за балясин выглядывал Хучик, мопс прятался на площадке между первым и вторым этажом, там где лестница делает поворот. Поведение Хуча меня удивило, как правило, он весело встречает хозяйку у входной двери, бежит впереди стаи, а сейчас опасливо высовывается из укрытия.

— Милый, иди сюда, — позвала я.

Мопс деликатно кашлянул, чемпион вздрогнул, взвизгнул и стрелой полетел вверх по ступенькам, походя спихнув вторую напольную вазу, которая тоже скатилась к ногам Дегтярева и превратилась в фарфоровую пыль.

— Слава богу, — всплеснула руками Ирка, — до чего мне надоело с этих дур пыль вытирать!

— Куда он так ринулся? — спросил Дегтярев.

Я открыла рот, и тут же услышала яростное рычание и визг Хуча.

— Убивают! — завопила Ирка.

— Сейчас же отцепись, — раздался Машин крик, — откуда ты взялся!

Я ринулась в библиотеку и застала там душераздирающую картину. Хуч лежал на спине, задрав все четыре лапы, у него на животе гордо восседал Александр Михайлович (надеюсь, вы понимаете, что речь идет не о полковнике) и пытался укусить бедолагу за толстую шею.

С быстротой кошки я схватила чемпиона за хвост и сдернула на пол, Хуч, проявив невероятную резвость, испарился в мгновение ока.

— Он хотел сожрать мопса! — ожила Маша.

— Перепутал его с бобром, — подал голос появившийся Дегтярев.

— Убийца, — припечатала запыхавшаяся Ирка, — ну, Дарь Иванна, и зачем вы только согласились его передержать!

— Полагала, что Александр Михайлович мужчина, — промямлила я.

— А теперь возникли сомнения? — начал злиться полковник.

— Я имею в виду собаку, — уточнила я. — Галка ничего не сказала про нее и…

— Надо немедленно вернуть ей пса! — встрепенулась Маша и побежала вниз.

Я, держа под мышкой успокоившегося чемпиона, пошла за ней. В холле было пусто, мы с Маней выглянули во двор и увидели, что машины Мысиной нет. Звонки на мобильный не дали результата, Галка не снимала трубку.

— Не знаю, как вы, а я, пока в доме охотится на бобров это чудовище, отказываюсь выходить из спальни, — гордо заявил Дегтярев и удалился.

— Неприятная ситуация, — констатировала Машка.

— Ума не приложу, что делать, — призналась я, — может, водить гостя по дому на поводке?

— Только на меня не рассчитывайте, — испугалась Ирка, — я боюсь таких злобных!

— Он просто хорошо выполняет свою работу, — защитила Александра Михайловича Маня, — думаю, ему надо объяснить наши порядки.

— Шикарная идея, — согласилась Ирка, — и как это сделать? Я не владею разговорным лаем.

Маня выхватила у меня чемпиона:

— Мы идем в гостиную, а вы зовите туда ребят.

Мы с Иркой отправились искать собак. Хуч был обнаружен в гардеробной, за коробкой с босоножками, Банди нашелся в бане, он тихо лежал в пустом джакузи, Черри спала в гостевой комнате под ковром, Снапа я выковырнула из-под буфета, а Жюли выудила из корзинки с картошкой. Наша стая никогда не проявляет агрессивности, вот и сейчас никто не щелкал зубами, не рычал с угрожающим видом, просто собаки не хотели общаться с наглым гостем.

Когда все очутились в гостиной, Маня стала по очереди подносить чемпиона к морде каждой собаки и говорить:

— Это не бобер, изволь с ним подружиться! Ты понял? Никакой охоты!

Потом она посадила хулигана на ковер и заявила:

— Ты будешь Чемп!

Охотник моргнул и покосился на Снапа.

— Мы не можем звать тебя Александр Михайлович, — продолжала Маруся, — ну как, скажи, ужин подавать? Позовем тебя, к миске прибежит Дегтярев. Чемп отличная кличка, все поймут, что ты настоящий чемпион.

— Так он тебя и понял, — засмеялась Ирка.

Чемп чихнул, потом упал на живот, подполз к Хучу и перевернулся на спину, продемонстрировав мопсу розовое брюхо.

— Один ноль в нашу пользу, — подпрыгнула Маруська, — нечеловеческого ума пес, с первого раза усек проблему, он просит у Хучика прощения.

— Притворяется, — отрезала Ирка, — при нас паинькой прикидывается, а ночью он мопса, как бобра, перекусит.

Чемп повернул голову, наградил домработницу презрительным взглядом, затем облизал морду Банди, который ранее с некоторой опаской наблюдал за братанием гостя и Хуча.

— Можно спокойно заниматься своими делами, — запрыгала в восторге Маня и убежала.

— Если услышишь звуки драки, — попросила я Ирку, — немедленно вылей на дерущихся воду и зови нас.

— Не хочу с ведром по дому рассекать, — мрачно ответила Ирка, — и пока вы добежите, этот, с позволения сказать, Чемп, меня сожрет.

— Он охотится на бобров, — напомнила я, — ты намного крупнее.

— По-вашему, я жутко жирная? — нахмурилась Ирка.

— Нет, конечно, но, согласись, человек больше бобра, — улыбнулась я.

— Значит, я толстая! — со слезами в голосе настаивала Ира.

— Ты мощнее бобра, и это естественно.

— Отвратительная корова!

— Речь идет о не очень больших млекопитающих!

— Свинья просто! — прошептала домработница.

— При чем здесь хрюшки? — не поняла я.

— Они безостановочно едят и носят халаты семьдесят шестого размера, — захлюпала носом Ирка.

— Ты меня не поняла!

— Расчудесно все слышала! У меня отличный слух!

— Пусть так, но услышать и слушать — разные глаголы.

— Я глухая, да? Жирная, да еще с больными ушами, — застонала домработница. — Взяли и обидели.

— Ира, успокойся, — утешила ее я, — выпей чаю, посмотри телик.

— Ой, не к добру такая забота, — запричитала Ирка.

Я поспешила уйти из гостиной, иногда у нашей прислуги в мозгу происходит короткое замыкание. Скорей всего, Ирка здорово испугалась Александра Михайловича, то есть Чемпа, поэтому и впала в ступор.

Сейчас в доме царила полнейшая тишина. Многолетнее посещение кружка при Ветеринарной академии принесло свои плоды, Маруська замечательно разбирается в психологии собак, вон как быстро она приструнила Чемпа.

В ту же секунду из столовой донеслось тихое позвякивание, сопение и довольное урчание. Я тихо вошла в комнату, большую часть которой занимает длинный овальный стол с двенадцатью стульями, и онемела от негодования. На зеленой шелковой скатерти стоял Хучик и, обмирая от восторга, лопал из хрустальной «лодочки» мармелад. А по длинной столешнице туда-сюда с космической скоростью метался Чемп, ухитрявшийся одновременно воровать зефир, облизывать шоколад и грызть курабье.

— Хулиганье! — ошалело произнесла я.

Бело-рыжее тело со скоростью молнии сигануло вниз и пропало. Хуч растерялся, поднял морду и выпучил свои и без того огромные глаза.

— Приличные мопсы не тырят сладкое, даже если их подбивают на это отвязные охотники за бобрами, — укорила я Хучика, — сам бы ты ни за какие пряники не додумался сюда забраться. Дорогу к лакомствам тебе указал Чемп. Ну а теперь оцени нового приятеля по достоинству. Он сбежал, а тебя бросил, это красиво?

Хучик начал тихо выть, я взяла его на руки, поставила на пол и заявила:

— Сделай нужные выводы, не ходи с Александром Михайловичем в разведку. Кстати, тебе вреден сахар во всех его видах, живот заболит, уши зачешутся. На первый раз я тебя прощаю, но помни, ты взрослая собака, живи своим умом, не проказничай с Чемпом.

— Чего случилось? — заглянула в столовую Ирка.

— Хочу форточку закрыть, — я решила не выдавать Хуча, — дует.

На следующий день около полудня я, припарковав машину возле небольшого магазинчика, пошла к кирпичной пятиэтажке, серевшей в глубине двора. Сто восемьдесят третья квартира оказалась на четвертом этаже, лифт в доме отсутствовал, а на крохотной лестничной клетке, куда выходили еще три двери, было не повернуться. Тут стояли детская коляска, санки, ящик из-под бананов, набитый деревяшками, и два пакета с мусором.

Стараясь глубоко не дышать, я нажала на звонок.

— Чего надо? — прохрипело из квартиры.

Голос был слишком низким для женщины и слишком высоким, чтобы принадлежать мужчине.

— Анна Королькова здесь проживает? — ответила я вопросом на вопрос.

Послышался скрип, ободранная дверь приотворилась, мне в лицо пахнуло отвратительным «букетом» из кошачьей мочи, протухшей рыбы и чеснока. Толстая бабища в замызганном спортивном костюме и в массивных мужских ботинках глянула на меня из-под челки, «сосульками» падающей на лоб.

— И чего надо? — апатично повторила она.

— Позовите Анну Королькову, — попросила я.

— Бабку, штоль?

— Да, пожалуйста.

— Она уехала, — почесывая голову грязными пальцами, заявила тетка.

— Скоро вернется? — спросила я.

— Ну… может, через три месяца, — зевнула бабища.

— Куда же могла так надолго отправиться пожилая женщина? — удивилась я.

— Отдыхать. В деревню.

— Зимой?

— И че? Там хорошо, воздух свежий.

— Простите, как вас зовут? — решила я наладить контакт с непривлекательной особой.

— Марина, — прогудела хозяйка. — Слышь, одолжи сотняшку, трубы горят!

— У вас пожар? — не поняла я.

— Сушняк, — пояснила грязнуля.

И тут до меня дошел смысл услышанного.

— Вы Марина? Дочь Анны Корольковой?

— Ты не ошиблась, — прокашляла в ответ пьяница, — так че про сотенку? Окажешь помощь инвалиду?

Ноги приросли к полу, по спине пробежали мурашки, потом лопатки вспотели. Я вижу свою сводную сестру! Люди, скажите мне, что это сон!