Личное дело женщины-кошки

Дарья Донцова, 2007

Страшный монстр завелся в доме Даши Васильевой. Кто он? Что это? У всех членов семьи разные версии. Даше привиделся ползущий огромный кусок мяса. Дегтярев утверждает, что у себя в комнате видел живую подушку. Короче, пора вызывать врачей. Они и вызвали. А вместо помощи получили еще одну головную боль – медсестра Марина решила окрутить полковника и поселиться в шикарном особняке… Нужно срочно выручать друга! Но и о новом расследовании забывать нельзя. Приятельница Таня Медведева попросила Дашу вывести на чистую воду мошенницу. К ним домой заявилась девица, которая выдает себя за пропавшую десять лет назад ее падчерицу Настю. Девочка вышла во двор выбросить мусорное ведро и исчезла. Таня твердо уверена – ее уже нет в живых. Но отец и бабушка признали Настю. Любительница частного сыска берется за разоблачение самозванки!..

Глава 8

Уяснив задачу, Иван принялся методично уничтожать следы улитки, а Вера потерла руки.

— Так! Надо сделать Джуле еду.

— У нас есть укроп и яблоки, — предложила я.

Рыбалко покачала головой.

— Нет, нет, необходимо приготовить витаминный паштет. Я уже говорила, что Джуля беременна, ей требуется особый корм. Ирка, сбегай в гостевую и принеси из моего чемодана банку, здоровую такую, с красной крышкой.

— В котором она лежит? — уточнила Ира.

Вера, успевшая открыть холодильник, с изумлением посмотрела на домработницу.

— Ты о чем?

— У вас восемь саквояжей, — заметила Ирка.

— Ну в каком-то из них, — махнув рукой, ответила Вера.

Ирка ушла, а Рыбалко вытащила из рефрижератора пачку сливочного масла, огляделась по сторонам, увидела кухонный комбайн и начала отдавать мне приказы:

— Разверни фольгу, покромсай брикет ножом, брось в чашу, добавь сушеной петрушки…

— Эта? — хмуро поинтересовалась Ирка, возвращаясь на кухню.

— Да! Супер, свинчивай крышку, — велела Вера.

— Мамочка! — завизжала Ира, вскрыв емкость. — Какая гадость!

— Чего там? — полюбопытствовала я, выхватив у домработницы банку.

В ту же секунду к горлу подступила тошнота, внутри лежали сушеные мухи, червячки и гусеницы. Вера вырвала из моих пальцев банку, лихо высыпала ее содержимое в чашу с маслом, быстро включила комбайн, все в нем перемешала и крикнула:

— Несите емкость с хорошо закрывающейся крышкой.

— Масленка подойдет? — спросила я.

— Ладно, — милостиво согласилась гостья, — Ирка, перекладывай все туда и ставь в холодильник.

— И ей понравится? — заинтересовалась я.

Рыбалко с нежностью посмотрела на заползшую в угол Джульетту.

— Повторяю для непонятливых. Она беременна, а смесь предназначена для укрепления костной ткани!

— Улитки имеют кости? — некстати уточнила я.

— Можете меня вон гнать, — влезла в разговор Ирка, — но я эту гадость даже пятиметровой палкой не трону!

Вера покраснела.

— Это еда Джулии! Паштет из витаминов! Его надо намазывать на овощи! Ну же! Перекладывайте в масленку! От смеси нарастает хитин, из него сделана раковина! Женщины пьют кальций, а Джульетте нужна такая добавка!

Ирка живо испарилась, Иван, сопя, тер плитку, Вера покачала головой.

— Ты избаловала дворню! У меня все железно: приказано — выполнено! Не нравится — пошла вон!

Преодолев брезгливость, я приблизилась к комбайну и принялась ложкой выковыривать из чаши смесь. Если не знать ее состав, то выглядит она обычно, похожа на печеночный паштет. Все, решено! Более никогда не покупаю готовых патэ,^[3] мало ли из чего их сварганили! И как раньше мне не пришло в голову, что нет такой гадости, которую нельзя измельчить!

— Муся! — закричала Машка. — Ты дома?

— Мы на кухне, — отозвалась я.

Через секунду Маня подлетела ко мне и начала восхищаться:

— Ты видела Джульетту? Вот прикол! Собаки ее испугались! Как ты думаешь, скоро они подружатся?

Я молча продолжала утрамбовывать в масленке мерзкое содержимое. Очень надеюсь, что наши псы не успеют завязать с Джулей нежные отношения, надо побыстрее избавиться от Веры.

— Есть дадут? — прогремел из столовой голос Дегтярева.

Я быстро поставила керамический горшочек в холодильник. Вот и полковник! Что-то он сегодня рано завершил погоню за преступными элементами, еще полночь не приблизилась, а Германн уже есть и просит, извините за каламбур, есть.^[4]

— Заварите чаю и… — начал приятель, но договорить фразу не успел.

Раздался звук падения, вопль, и наступила тишина. Мы гурьбой вылетели в столовую. На полу головой к креслам, ногами к двери лежал Александр Михайлович.

— Ты ушибся! — испугалась я. — Пошевели членами!

Маня глупо захихикала.

— Муся, думаю, он не способен на такой фокус!

— Маша, я имела в виду руки-ноги! — возмутилась я.

Девочка вытаращила глаза.

— И я тоже! Но как он ими будет двигать, если в обморок упал!

— Ща, ща, — завопила Ирка, материализуясь в столовой, — он мигом очнется!

Не успела я охнуть, как домработница вылила полковнику на голову кружку воды. Дегтярев чихнул и попытался сесть.

— Что случилось? — застрекотала Зайка, заглядывая в комнату.

— Эй, вы играете в расшибалочку? — поинтересовался Кеша.

Я попыталась помочь полковнику встать. В нашей семье всегда так: никого нету, в комнатах пустота, но стоит произойти какому-нибудь событию, как откуда ни возьмись сбегается вся семья.

— Какой-то идиот намазал жиром пол! — взвыл Дегтярев.

— Ой! — ахнула Маня. — У тебя вокруг глаз синяки наливаются.

— Это он о пол лбом стукнулся! — заорал из прихожей Денис. — Последствие травмы — «очки» вокруг буркал.

Я опустилась на стул. Великолепно, Деня тоже здесь, есть кому оказать полковнику первую помощь. Правда, Дениска ветеринар, но так ли уж сильно Дегтярев отличается от бегемота?

— Приложите ему ко лбу лед, — принялся командовать Деня, — а потом намажьте троксевазином. Тебя тошнит?

— Да, — простонал Дегтярев, — поднимите меня! Посадите в кресло! Дайте еды!

— Когда тошнит, аппетита нет, — констатировал наш Айболит, — одно исключает другое.

— Меня тошнит морально! — уточнил полковник. — От жизни. Нигде покоя нет. На работе чехарда, дома безобразие. Немедленно отвечайте, кто намазал порог салом?

— Джу… — завела было Вера, но я моментально наступила подруге на ногу.

Странное дело, но Рыбалко проглотила сообщение про гигантскую улитку. А вот Дегтярев не собирался успокаиваться.

— Хочу знать имя шутника, — упорствовал он.

— Джу… — начала Маша и тоже получила от меня пинок.

— Это на меня поставили ловушку, — занервничала Ольга, — знаю, знаю! Галина Андреева, куча жирная, постаралась. Она у нас на программе бегает и доченьку свою бесталанную на мое место пристраивает! Галка спит и видит, как меня из кадра убирают. Вот она сюда и проникла и порог обработала. Полагала, что я ногу сломаю, в больницу попаду, а ее стокилограммовая красотка мое место займет!

Ой! Чего у нас сегодня было! Такой скандал! Представьте, вызвал генеральный к себе Любу Ткачеву. Я как раз в приемную вошла, когда она в кабинет к нему просачивалась! Прямо нехорошо стало! Любка дверь к начальнику распахнула, а оттуда сигарным дымом понесло. Отвратительно! Вечно наш босс с раковой палочкой в руках! Хуже сигареты! Жуть мерзкая! Секретарша его, Нинка, мне на стул указала: «Сядь, подожди, там Ткачева!»

Ну и порядки! Я, между прочим, звезда! А Люба кто? Пятый редактор. И тут!

Зайка выдержала эффектную паузу.

— Что? — запрыгала Маня. — От сигары пожар?

— Круче! — воскликнула Ольга. — Люба из кабинета вылетает! Кофта клочьями, лифчик разорван, грудь наружу, она у нее, кстати, силиконовая, и рыдает: «Меня Иван Сергеевич изнасиловать хотел! Вызывайте милицию!» Нина зашла в кабинет, я за ней. Генеральный в шоке. Только повторяет:

«Она врет! Сама кофту разорвала».

И тут Нина говорит:

— Не волнуйтесь, Иван Сергеевич, мне понятно, что вы невиновны, сейчас вас на фото сниму, только сигару не кладите. Пусть менты приезжают, они Любку за клевету арестуют, мало ей не покажется!

И точно! Увезли Ткачеву. Одно не пойму: как Нинка до правды доперла?.. Ира! Скажи, сюда сегодня Андреева приходила? С салом? Зачем ты ее пустила?

Аркадий крякнул. Зайка частенько делает странные заявления, но сегодняшнее, про врагиню, натирающую куском сала полы в Ложкине, побило все рекорды глупости. Но мне на руку Ольгин пассаж, пусть уж полковник злится на малосимпатичную Галину Андрееву, чем знает, что по дому, превращая паркет в каток, ползает гигантская улитка. Как только до Александра Михайловича дойдет правда про Джульетту, он устроит скандал, Вера не останется в долгу и закатит ответную истерику. Угадайте, кого обвинят потом в разжигании войны? Кто исполнит роль козла отпущения? Верно! Дашутка!!!

Пока полковника поднимали, устраивали в кресле, несли лед, мазь от ушибов, аспирин, бинты, йод, таблетки от желудочных колик, микстуру против кашля, глазные капли, активированный уголь, пластырь, валокордин, шоколадные конфеты, бутерброды с колбасой, я успела быстро сказать Мане, Вере и Ирке:

— Молчите про Джулю, иначе худо будет.

То ли в моем тоне звучал металл, то ли еще по какой причине, но все предупрежденные согласились, лишь Маня прошептала:

— Она же по дому ползает! Он заметит улитку.

— Если спрятать его очки, то не увидит, — придумала я выход из положения. — Действуем быстро. Ты берешь улитку и помещаешь ее в кладовку на втором этаже, а я тырю очечник из портфеля Дегтярева.

Маня кивнула, и мы стали осуществлять задуманное. Увы, с возрастом у полковника начала развиваться близорукость. Обычно у людей возникает дальнозоркость, но Дегтярев оригинален во всем.

Тщательно спрятав футляр с очками в шкаф с бельем, я прибежала в столовую и обнаружила приятеля в гордом одиночестве. Сообразив, что падение не нанесло Дегтяреву ощутимого урона, домашние разошлись по комнатам. Я решила проявить заботу и нежно спросила:

— Хочешь чаю?

— Угу, — сказал Александр Михайлович, — но только не зеленую бурду, а наш, родной, черный.

Я схватила заварочный чайник и вставила в носик ситечко.

— Паштет слишком соленый, — мирно продолжал Дегтярев, — но вкусный. Где брали?

Я посмотрела на полковника и онемела. Прямо перед его тарелкой стояла масленка с витаминной едой для Джули, и Александр Михайлович самозабвенно намазывал «паштет» на кусок белого хлеба.

— Ты зачем взял патэ? — пролепетала я.

— А что, нельзя? — полез в бутылку Дегтярев.

— Нет! — рявкнула я.

— Почему?

— Это не для тебя!

Александр Михайлович швырнул нож на стол.

— Дожили! Теперь попрекаем друг друга куском! Я что, слопал гастрономический шедевр за тысячу евро сто грамм?

— Не в цене дело!

— А в чем? — совсем обозлился Дегтярев. — Кому предназначался деликатес? О ком у нас так истово заботятся? Кто достоин отдельной еды? Ладно, я вообще больше не подойду к холодильнику! Буду питаться на работе в буфете. Кстати, прости, отхлебнул чайку, он небось тоже не для меня!

— Успокойся, — попыталась я погасить бурю, — речь идет о калорийности. Ты же худеешь, а в паштете полно сливочного масла.

— Мне надоела диета, — побагровел Александр Михайлович и вновь потянулся к масленке, — я был не прав! Вкусная штукенция, вовсе не соленая.

Я вцепилась в бочоночек.

— С тебя хватит.

— Нет, — капризно ответил Дегтярев и выудил из масленки кусок паштета, — отлично идет с хлебушком. Хочешь попробовать?

— Нет! — заорала я.

— И не надо, — ухмыльнулся Дегтярев, — мне больше достанется!

Я с ужасом смотрела, как полковник доедает харчи, предназначенные беременной улитке. Как его остановить? Сказать правду про состав замечательного закусона? Это невозможно, я не готова попасть в эпицентр циклона. И потом, Александр Михайлович уже слопал почти всю «вкусняшку», ему станет плохо, и мы ночью поедем в больницу! Придется молчать, очень надеюсь, что витаминчики не нанесут урона здоровью Дегтярева. Хотя, если вдуматься, ничего страшного нет. Маруся ездила в Таиланд и рассказывала, что местное население с завидным аппетитом ест жареных кузнечиков, засахаренных гусениц и тараканов в кляре.

Дегтярев заглянул в пустую масленку.

— Все, — с легкой досадой констатировал он, — купите еще такой!

— Непременно, — пообещала я.

И тут зазвонил телефон.

— Кто это? — изумился толстяк. — На дворе почти ночь!

Я схватила трубку.

— Алло!

— Позовите Дарью, — попросил взволнованный женский голос.

— Слушаю вас.

— Что вы наделали! Убили меня!

Я покосилась на полковника, который, взяв кружку с чаем, мирно брел к креслу у телевизора и, понизив голос, ответила:

— Мертвые не способны разговаривать, если вы убиты, то не можете общаться по телефону. Значит, пока вы живы, представьтесь, пожалуйста!

— Не узнали меня?!

— Нет!

— Меня???

— Именно так.

— Немыслимое дело! Сделала гадость и в кусты!

— Я хочу предупредить, что наш номер поставлен на прослушку, если вы продолжите глупую беседу, через некоторое время к вам явится милиция, — пригрозила я, понимая, что стала жертвой телефонного хулиганства.

Встречаются порой люди, которые, маясь от безделья, набирают наобум номера и издеваются над собеседниками.

— Дашенька, — завсхлипывали в трубке, — извините за резкость. Но вы меня без ножа зарезали! Ну кто просил вас про анализ крови говорить? Неужели вам нужны доказательства?

— Елена Сергеевна? — изумилась я. — Это вы?

— Ну конечно, солнышко!

— Что случилось?

— Умоляю, приезжайте!

Поглядывая на похрапывающего у мерцающего экрана полковника, я на цыпочках вышла в холл.

— Поторопитесь, — ныла экс-теща Михаила, — погибаю! Времени нет! Мишенька собрался завтра в лабораторию ехать! Как вы могли! Скорей приезжайте!

— Куда?

— Ко мне! Записывайте адрес!

— Вы на часы смотрели?

— Какая разница! Когда нервничаю, я спать не могу!

— А я вполне способна уснуть. Давайте встретимся завтра в районе полудня. Сейчас я очень устала и хочу отдохнуть.

Внезапно из трубки послышались странные звуки, треск, свист, шум, затем раздался голос Елены Сергеевны:

— Дорогая, я стою на подоконнике, жду вашего решения. Если пообещаете незамедлительно прибыть, вернусь в комнату, откажете — шагну вниз с десятого этажа!

— Уже сижу за рулем! — крикнула я и бросилась к машине.

Примечания

3

Патэ — паштет.

4

Даша видоизменяет строки А.С.Пушкина из «Пиковой дамы». «Уж полночь близится, а Германна все нет».