Монстры из хорошей семьи

Дарья Донцова (2006)

У каждого человека своя судьба, свой крест. Вот я, Виола Тараканова, и несу свой — постоянно вляпываюсь в криминальные истории. Довольно обременительно, надо сказать, но если бы не это мое свойство, где бы тогда писательница Арина Виолова — под таким псевдонимом я пишу детективы — находила новые сюжеты? А так они сами меня находят. Например, пошла я в бутик выбрать модную одежду и обнаружила под диваном в примерочной девушку Веру. Интересно, она и правда психопатка, какой кажется, и убийца, как она сама говорит, или… Конечно, «или»! Естественно, все подстроено! Но кто и зачем сводит Веру с ума, да нет — прямиком в могилу? Надо разобраться, а заодно и новый детектив напишется. Итак, начнем сначала…

Глава 7

Добравшись до описания горящего дома, Вера затряслась в ознобе. Она оказалась не в состоянии вспомнить, что это за дом, где точно он находится. Он явно предназначался под снос — какой-то полуразрушенный. Вот единственное, что она смогла сказать. Выскочила тогда из него и помчалась, не разбирая дороги. В себя немного пришла уже вдалеке от того места.

— Потом начался кошмар, — прошептала она.

— Какой? — настороженно спросила я.

Девушка вздрогнула:

— Утром я опоздала на работу, наврала Нелли Ильиничне, что ходила к врачу. Сплошной стресс.

— А она что-то заподозрила?

— Нет!

— Почему тогда ты занервничала?

Вера понурила голову…

В обед зазвонил ее мобильный. Номер не определился, выскочили одни восьмерки, как случается, когда из автомата звонят. Странный голос, не понять, то ли мужской, то ли женский, сказал: «Тайное становится явным».

Вера похолодела.

— Вы кто? — в полнейшем ужасе воскликнула она.

В ответ полетели гудки. Понятно, какие мысли заметались в голове девушки.

Около восьми вечера голос прорезался снова.

— Огонь не скрывает следы, — сказал он.

— Что? Что? Что? — принялась бестолково выкрикивать Вера. — Не бросайте трубку!

— Долгов не пересекал границу и не садился в самолет, — продолжал таинственный некто, — это легко проверить.

— Что вам надо? — взмолилась Вера. — Денег? Сколько?

В трубке раздался треск, и вновь полетели короткие гудки.

Несколько дней этот самый некто издевался над Верой, звоня ей и произнося жуткие фразы: «На пилке остались отпечатки пальцев — железо не горит»; «Личность человека можно установить по зубам»; «Родители Кирилла поднимут шум уже скоро, забеспокоятся, отчего сыночек им не звонит»; «Не вздумай уволиться, за тобой следят»…

За три дня некто довел Веру (мысленно она стала называть звонившего просто — оно) почти до сумасшествия. У девушки тряслись руки, дергалось веко, пропали аппетит и сон.

— Почему ты не завела себе новую SIM-карту? — удивилась я.

— Оно запретило. Оно за мной постоянно смотрело, — забубнила Вера. — Могло, например, звякнуть и сказать: «Идешь по улице? Зачем зеленую куртку надела? Такой цвет убийцам не к лицу». Оно сразу приказало: «Сменишь номер, мигом новый раздобуду, и еще хуже станет».

— Бред, — пожала я плечами. — Это твое оно денег не просило?

— Нет, — хмуро ответила Вера. — Потом оно мне велело: «Придешь домой, за трубу глянь».

— Какую?

— У нас на лестничной клетке, — пояснила девушка, — в углу, у окна, здоровенная трубища тянется.

— Ты с дачи съехала?

— Ясное дело, — фыркнула Вера. — К старухам вернулась. Кстати, они почему-то присмирели, воспитывать меня перестали. Ах, да это неинтересно… В общем, я туда, куда оно велело, нос сунула… мама дорогая!

— Что?

— Пакет там с костюмом оказался. С тем самым, который мы с Кириллом покупали. Внутри еще фотка имелась: мы в кафе сидим, в «Ателло», а упаковка с одеждой на полу. На снимке в углу дата и время.

— Да уж! — выдохнула я.

— Угу, — кивнула Вера. — Получается, все оно про меня знает: где живу, куда хожу, во что одеваюсь. Вот жуть-то где! Поверь, я не убивала ни кота, ни Кирилла. Вернее, не планировала ничего подобного, не собиралась никого лишать жизни. Да такого просто не могло быть! И я не сумасшедшая! Просто ужас! Как в кино!

— А почему ты сегодня оказалась под диваном в примерочной кабинке «Зубастого арбуза»?

Вера прикрыла глаза.

— Оно позвонило и спросило: «Тебя еще не поймали? Странно. Хотя, наверное, просто не нашли основную улику».

— А ты как отреагировала?

Верочка скрючилась на стуле.

— Заплакала, стала умолять, мол, оставьте меня в покое. А затем сообразила и закричала: «Ну и какая улика?» И тут оно сказало: «Ты убила Кирилла, решила себя в порядок привести, вошла в бутик, схватила вешалку, вроде на примерку платье, в кабинке причесалась, кровь с рук платком оттерла и швырнула его под диван. Хочешь остаться в живых, иди, добывай сопливничек. И вообще, лучше тебе повеситься самой, а то в камере пожизненного заключения очень плохо!»

— И ты поверила в подобный бред?

Вера закивала.

— Ну нельзя же превращаться в идиотку, — вздохнула я, — ночью магазины закрыты.

— А вот и нет, «Зубастый арбуз» круглосуточный.

— Ладно, — кивнула я, — пусть так. Но почему продавцы разрешили ночью войти в пафосный бутик женщине с явными следами безумия на лице и с кровью на руках, а? Ты помнишь свой визит в магазин?

— Нет, — простонала Вера, — очнулась в домике на полу.

— Так какого черта ты туда вернулась, если побежала в бутик приводить себя в порядок?

— Понятия не имею.

— Ладно, есть еще вопросы. У них что, нет уборщицы? Платок спокойно лежал и ждал тебя? И еще. Вот ситуация с котом. Ты его схватила и убила пилкой, так?

— Выходит, да.

— Животное легко с жизнью не расстанется, думаю, несчастный Барсик сопротивлялся изо всех сил.

— Верно, все ноги мне расцарапал, колготки изодрал, — мрачно подтвердила Вера.

— Значит, твои ноги выглядели ужасно? — уточнила я.

— Ага, все в ссадинах были.

— Или в царапинах?

— Да какая разница! — отмахнулась собеседница.

— И все же попробуй вспомнить.

Вера прикусила нижнюю губу.

— Мне Кирилл все ранки зеленкой залил, — в конце концов сказала она, — и мазью какой-то замазал, противной. Вид был ужасный, потом пришлось в брюках ходить, но зажило быстро. Нет, ничего про внешний вид ран не скажу, а так — поболело и перестало.

— У тебя кошка когда-нибудь имелась? — поинтересовалась я.

— Нет, — помотала головой Вера. — Почему спрашиваешь?

— Сейчас объясню, только ответь еще на ряд вопросов. Руки у тебя после борьбы с котом не пострадали?

— Нет.

— Голова после смерти Кирилла болела хоть раз?

— Нет.

— Где ты лекарства от мигрени брала?

— В буфете, в ящичке.

— Не в аптеке?

— Ну… сначала, конечно, там, а затем уж дома.

— Значит, обезболивающие средства некоторое время лежали в буфете?

— Не бегать же всякий раз за таблеткой в аптеку, — вздохнула Вера, — да и не продают у нас анальгин порционно.

— Ясненько. Еще моментик. Ты очнулась в каком-то домике, у двери?

— Да.

— Кирилл лежал в углу?

— Да.

— Лицо в крови, из шеи торчит пилка?

— Да, да!

— Потом вспыхнул пожар?

— Да, да… Я… я… не помню!

— Ты зажигала спички?

— Нет.

— Точно?

— Да.

— Может, курила?

— Нет, нет.

— Так откуда огонь?

— Я… я… фонарик… У меня брелок на ключах, — напомнила Вера, — зажгла его, хотела подойти поближе к Кириллу, и тут — фррр! Разом!

— Огонь не мог загореться от крохотного фонарика!

— Я читала про такое, — занервничала Вера, — искра проскочила, и дом на воздух взлетает! И оно так сказало!

— Это в случае, если в помещении есть газ. В домике пахло метаном?

— Чем? — растерялась Вера.

— Газом.

— Им — нет.

— Значит, имелся иной запах? Попробуй его определить!

Девушка занервничала:

— Чем-то знакомым, едким воняло.

— Думаю, бензином, — вздохнула я.

— Ой! Точно! Откуда знаешь?

Я откинулась на спинку стула.

— Вера, следи за моими рассуждениями. Голова у тебя раньше не болела, боли начались недавно, возникали спонтанно, а после приема лекарства тебя валило с ног в беспамятстве. Это одна сторона проблемы. Теперь вторая. Кота так просто не придушить, не заколоть, он расцарапает в кровь руки человека, который задумал убить его. В первую очередь пострадают именно руки, а вот ноги вряд ли. Кошачьи царапины, как правило, очень болезненные, с виду они не выглядят опасными, но зарастают долго, потому что глубокие. А у тебя на ногах имелись простые ссадины, зажившие, как ты сама сказала, быстро. Теперь три… Где был пакет с костюмом, когда ты очнулась в домике?

— Э… стоял около моей сумки!

— И что с ним случилось дальше?

Вера потерла ладонью лоб.

— Не помню!

— Попытайся. Давай восстановим ситуацию. Вспыхнул огонь, и ты…

— Схватив свою сумочку, бросилась вон.

— Следовательно, пакет остался в доме?

— Выходит, так.

— Но спустя несколько дней он появился за трубой на лестничной клетке?

— Ага.

— Чистый?

— Да.

— Не обгорелый?

— Не-а.

— И как подобное возможно?

— Не знаю, — прошептала Вера. — Оно почистило.

— Не неси чушь! — рявкнула я. — Есть лишь одно объяснение всему произошедшему. Некто начал подливать или подсыпать тебе лекарство, после приема которого с тобой случался обморок. Ты не убивала кота. Небось упала на тропинке, а личности, задумавшей преступление, понадобилось по пока непонятной нам причине переместить тебя в другое место. Тебя взяли под мышки и поволокли, колготки порвались, ноги поранились о корни деревьев и мелкие камешки. Кстати, убить маникюрной пилкой человека можно, но сложно. Кирилл сильнее тебя, навряд ли он спокойно подставит голову разъяренной фурии, норовящей ткнуть в шею железкой. Он легко мог скрутить тебя. Вспомни, ведь справился же в тот раз, когда ты якобы нанесла ему рану ножом.

— Да, — прошептала Вера.

— И уж очень предусмотрительно в домике оказался разлит бензин, — покачала я головой. — Прочитай моя редакторша Олеся Константиновна подобную сцену в книге Арины Виоловой, тут же бы заявила: «Ну и чушь! Напишите что-нибудь более правдоподобное». И уж ни в какие ворота не лезет рассказ про платок…

— Но вот он! — закричала Вера. — Гляди!

— Я не сомневаюсь в его наличии, смущает твое явление в «Зубастый арбуз» ночью, окровавленной. Нет, дорогая, тебя пугали нарочно, никого ты не убивала. Ни Барсика, ни Кирилла, если он, конечно, погиб.

— Ты о чем? — прошептала Вера.

Я отодвинула пустую чашку.

— Вера, попытайся оценить ситуацию спокойно и объективно. Ваш роман с Кириллом развивался стремительно, да? Насколько я поняла, Долгов пришел в институт и сразу в тебя влюбился?

Вера закивала.

— Ты у него дома бывала? — гнула я свое. — Видела родителей, говорила с ними по телефону?

— Не-а, — замотала головой Вера.

— Неужели ни разу не звякнула Кириллу по домашнему номеру?

— Только на мобильный.

— И до встречи с Долговым головных болей у тебя не было? А потом они появились, и ты стала терять сознание? А Кирилл тебя пугал рассказами об убитом коте и нападении на себя?

Опушкова заморгала.

— Ничего не понимаю, — выдавила она из себя наконец.

— Скажи, Вера, ты богата?

— Нет, конечно, — засмеялась девушка.

— Может, наследство в перспективе?

— От кого?

— Ну… тебе виднее.

Верочка улыбнулась:

— Живу в коммуналке, правда, в большой комнате, но ее все равно нельзя считать за шикарные хоромы, денег не имею, брюликов тоже. Отец и мать умерли, есть, правда, сводная сестра и Лена, она меня удочерила. Только денег нет и у нее, живет от зарплаты до аванса.

В моей сумке ожил мобильный, я вытащила аппарат и прижала к уху.

— Вилка, — защебетала Томочка, — ты где? Все готовы, стоим, можно сказать, на старте!

Я слегка удивилась: мы куда-то собрались? В полном составе? Но спрашивать подробности у подруги поостереглась, и так надо мной дома потешаются: то забуду про день рождения Семена, то не поздравлю Кристину с именинами.

— Скоро приедешь? — поинтересовалась Томочка.

— Извини, задержалась в издательстве, у Федора, — бойко соврала я, — сейчас принесусь!

— Где задержалась? — удивленно переспросила Томуська.

— У начальника отдела пиара и рекламы, — пояснила я, — тут небольшое совещание.

— Да? — с легким сомнением отозвалась подруга. — Ну, ладно.

Я запихнула трубку в карман и сказала Вере:

— Езжай домой и жди моего звонка.

— Мне страшно, — прошептала девушка. — Что делать?

— Запри комнату изнутри, никого не впускай в квартиру и не отвечай по телефону, если увидишь на определителе незнакомый номер. Вот тебе моя визитка, говори свои координаты.

— Записывайте… — дрожащим голоском сказала Вера. — Значит, я не убийца?

— Думаю, нет.

— Все подстроено?

— Полагаю, да.

— Кем?

— Хороший вопрос, но ответа на него пока нет. Вера, у меня кое-какие дела сегодня, а завтра начну заниматься твоей проблемой. Не волнуйся, я и не такие узлы распутывала. Спокойно сиди в квартире, не шляйся по улицам. Давай довезу до метро.

— Спасибо, спасибо, — закивала Вера. — Я послушная, я поняла: никуда и ни с кем не хожу, буду ждать твоего звонка. Знаешь, а ведь я уже самоубийство обдумала, решила: наемся снотворного и засну, не мучаясь. Вешаться страшно, из окна прыгать еще хуже, лучше таблетки…

— Вот ведь дурь! — улыбнулась я. — В общем, так. Отправляйся домой, ложись на диван, посмотри телик, а потом спокойно подумай: что у тебя есть ценного? Из-за чего кому-то понадобилось тебя со свету сживать? Может, кому на работе мешаешь?

Вера потрясла головой:

— Ничего у меня нет. Самое дорогое: хрустальная ваза в серебре, она старинная, от бабушки осталась. В библиотеке со всеми в хороших отношениях, кроме Регины, но она не из книгохранилища, а в отделе переводов работает. В общем, нет у меня врагов. Впрочем, и подруг мало.

— Иногда человеку кажется, что коллеги его обожают, — вздохнула я, идя к гардеробу, — а потом выясняется: благополучие лишь внешнее, на самом деле народ злобой исходит.

— Нет, — уперлась Вера, — если кто и задумал меня извести, то уж точно не библиотекарши, большинство из них мою маму помнят, а бабушка и вовсе институтская легенда.

— Не поняла, твои родственницы тоже работали в НИИ? — продолжала я расспрашивать девушку на пути к машине.

— Разве не сказала? — распахнула глаза Верочка. — Элла Дементьевна, ну та, что во время войны фонд спрятала, моя бабушка, а мамуля, Ирина Николаевна, всю жизнь в библиотеке проработала. У нас династия, нами гордятся, на всех совещаниях директор не забывает сказать пару слов о бабуле и мамочке, в пример их ставит молодым сотрудникам. Нет, на службе у меня врагов нет. Разве вот только Рената, той от ревности мозги заклинило, очень ей хотелось Кирилла на себе женить. Но Корсакова откровенная, она в лицо гадость скажет или там толкнет ненароком, а подковерные игры не в ее характере. И вообще, я же никому ничего плохого не сделала! Зачем меня пугать, а? И потом, если не я, то кто убил Кирилла? Кто?

За разговорами мы подъехали к станции метро, я притормозила и сказала девушке:

— Жди моего звонка. Если завтра в девять утра позвоню, не рано будет?

— Телефон около кровати поставлю, разбудишь — ничего страшного, — возразила Верочка. — Спасибо тебе. Знаешь, так плохо было в последнее время, словно на сердце плита бетонная лежала. Пыталась взбодриться, а толку нет, так и давит тяжесть. Правда, о самоубийстве подумывать начала.

— Немедленно выброси глупости из головы! — твердо приказала я.

— Считай, что уже забыла, — улыбнулась девушка, — мысли на место встали. Теперь уверена: никого я не убивала. Да просто не способна я на подобные поступки! Нет уж, так просто не сдамся, найду того, кто придумал это безобразие. Надеюсь, с тобой вместе мы во всем разберемся.

— Только без меня ничего не предпринимай. Это может быть опасно.

Вера кивнула:

— Йес! Жду звонка завтра в девять. Так, сейчас куплю себе в булочной пирожных и съем штук пять, не меньше. Господи, как хорошо, словно с души и правда тяжесть свалилась! Я никого не убивала, я не сумасшедшая, все подстроено! Даже аппетит появился, прямо зверский.

— Ну и хорошо, — улыбнулась и я. — Ты какие пирожные любишь?

— Бисквитные, со взбитыми сливками и фруктами! — с горящими глазами воскликнула Вера. — А еще «наполеон», эклеры, «картошку»! Все! Любые!

Помахав мне рукой, Верочка двинулась ко входу в метро, а я тихо покатила в сторону дома. В голове начали тесниться иные, не имеющие отношения к только что состоявшемуся разговору мысли. Что там у нас происходит? Вроде ни у кого дня рождения нет. Не потеряла ли я ярлычки, срезанные с одежды в «Зубастом арбузе»? Их надо сегодня же нашить на кофты, джинсы и, явившись в издательство, продемонстрировать Федору знак Боринелли. Впрочем, нет, фамилия кутюрье Фаринелли. Или так звали какого-то певца? Каретелли! Снова не так. Оранелли? Ну и ерунда лезет в голову… Лучше подумаю о сюжете новой книги!

Увы, господь не наделил писательницу Арину Виолову богатым воображением, мне слабо придумать правдоподобную криминальную историю. Но коли сама становлюсь участницей событий, потом, докопавшись до правды, я очень быстро пишу роман. У меня отличный слог, обширный запас слов и явный талант рассказчика. Вот только фантазия подводит. Жаль, не все способны понять мои проблемы. Если Олег просекает: жена, словно молодой пойнтер, идет по следу, он начинает злиться и всякий раз пытается притормозить мою активность. Решено, сейчас я никому и словечком не обмолвлюсь о знакомстве с Верочкой. Конечно, мне не повезло, в тот момент, когда господь раздавал желающим мешки с талантом воображения, Виола Тараканова оказалась в иной очереди и теперь не способна складно сочинить историю. Но знаете, за чем я в той, другой очереди стояла? За удачей! И получила ее полные карманы — мне везет на приключения, они подстерегают меня повсюду!