Но-шпа на троих

Дарья Донцова, 2003

Я, Евлампия Романова, заделалась крутым диджеем. Ну, а если перевести эту фразу на русский язык, то с недавних пор я веду музыкальную передачу на радио «Бум». Но фишка в том, что мне в срочном порядке нужно научиться говорить на языке тинейджеров. А параллельно с этим я, как всегда, веду расследование. Исчезла моя приятельница Галка Сорокина. Но домочадцы и не собираются ее искать. Муж уверен, что супруга убежала с любовником. Но я в это не верю! Во-первых, болтливая Галка ни словом никому из подруг не обмолвилась о новом любовнике. Во-вторых, она такая жадная, что никогда бы не оставила свои драгоценности бывшему муженьку. И зачем она в день своего исчезновения отправилась к экстрасенсу? Короче, Галка явно попала в беду, и, кроме меня, помочь ей некому. Так что, Лампа, бери ноги в руки и вперед!!!

Глава 6

Николай жил в красивой новой кирпичной башне. Лифт вознес меня на пятнадцатый этаж, я увидела три абсолютно одинаковые двери, три идентичных коврика и кадку с искусственным фикусом у стены. Интересно, у них на всех лестничных клетках такой дизайн или только у жильцов этого этажа?

Логинов оказался щуплым мужичонкой в бермудах и цветастой майке.

— А какое вам дело до моей бывшей раздолбайки? — поинтересовался он.

Я вытащила удостоверение.

— «Начальник оперативно-розыскного отдела», — чуть ли не по складам прочитал Логинов и восхитился: — Во, блин! Баба-мент! А от меня че те надо?

— Можно войти?

Николай с сомнением осмотрел меня, потом шагнул на лестницу, притворил дверь и заявил:

— Лучше я сам к вам выйду!

Я подавила усмешку. Хозяин явно не хочет никому показывать нутро своих хором, наверное, это правильно! Мало ли кто заявится нежданным гостем. Как бы нам с Катюшей научиться вести себя так же. Вспомнив про елку с жуками, я вздохнула и довольно резко спросила:

— Отвечайте, кому вы продали принадлежащую вам машину номерной знак 337 МОМ?

Очевидно, мой тон подействовал на Логинова магически, потому что он бодро отрапортовал:

— А фиг его знает!

— Как это? — растерялась я.

— По доверенности ее отдал.

— Вы мне тут идиота из себя не стройте, — я усиленно корчила из себя сотрудника правоохранительных органов, — у нас ДТП со смертельным исходом, а вы, гражданин, ваньку валяете!

Николай откашлялся. Я, сурово сдвинув брови, смотрела на него. Давно поняла, что люди, бросающие взгляд в мое удостоверение, видят только слова «начальник оперативно-розыскного отдела», строчку, где написано «частного детективного агентства «Шерлок», не замечает никто, Логинов не стал исключением.

— А че тут такого? — забубнил он. — «Жигуленок» ваще убитый, чистый металлолом, я на нем девять лет отъездил. Себе новую купил, а развалюху куда? Вот и отволок на рынок. За семьсот баксов поставил, за шестьсот отдал.

— Кому же такие руины понадобились? — недоуменно воскликнула я. — По мне, так лучше подкопить и новую приобрести!

Николай хмыкнул:

— Ну… Не мое это дело! Я продавал, он купил. Могу имя назвать, у меня его данные записаны.

— Ступайте, — приказала я.

Логинов шмыгнул за дверь, я прислонилась к стене, побежали минуты. Николай отсутствовал полчаса, я вся извелась, топчась на площадке, садиться на ступеньки не хотелось. Наконец хозяин вышел.

— Вы еще тут?

— Странно, правда? — сердито спросила я. — Ну кто бы мог подумать! Надеюсь, вы не забыли, зачем уходили домой?

Николай хрюкнул:

— Нет. «Жигуль» я продал Каретникову Виктору Павловичу, домашний адрес…

— Спасибо, — устало остановила его я.

Круг замкнулся.

— Адрес не давать?

— Не надо.

— Зачем тогда искали?

— Для тренировки, — ляпнула я.

— Ну как хотите, — пожал плечами Логинов, на его лицо наползло обиженно-недоуменное выражение.

Такое поселяется на морде у Ады, когда она понимает, что еда в миске подошла к концу.

— Коли не надо, так не надо, — бубнил Николай, — а чего, он сбил кого?

— Нет, похоже, сам погиб, — пояснила я, — если, конечно, это он за рулем сидел, а не кто-нибудь из его приятелей. Вы, конечно, друзей Каретникова не знаете?

— Я с ним самим-то не особо знаком, — огрызнулся Николай, — всего один раз и видел.

Я медленно побрела домой. Нет, надо сейчас же позвонить этой Раисе, вдруг Витя вернулся в родные пенаты. Скорей всего, глава семейства просто «загудел» и, потеряв способность возвратиться к грозной супруге, предпочел убежать, дабы не быть битым скалкой, а машину дал кому-нибудь, ну попросили его помочь! Придется снова ехать к Каретниковой, по телефону трудно выяснить адреса всяких знакомых ее мужа, и потом… Если все же Виктор погиб, не сообщать же ей об этом в трубку! Так нельзя!

На этот раз Рая встретила меня без скалки, халат на ней, правда, красовался прежний.

— Привет, — довольно радушно проронила она, — ну что, он там?

— Где? Кто? — не поняла я.

— Витек мой, — прищурилась Раиса, — у твоей соседки? Ну, у той, что платок посеяла!

— А Каретников не вернулся?

— Неа, — вздохнула Рая, — у меня прямо злость пропала, теперь думаю, может, стряслось чего? Витька, он вообще только по водке. С бабами у него не того… плохо получается, через два раза на третий подымается. Да ты заходь, чего на ступеньках болтать.

Я вошла в душную квартиру.

— В комнату иди, — велела Раиса, — не, там кухня, налево ступай.

Я послушно переместилась в помещение, служащее в доме гостиной. Наверное, комнатой пользовались редко, в ней царил какой-то нежилой порядок. Большой диван был покрыт красно-черным ковром, такие же накидушки украшали и два кресла. Посередине громоздился стол, накрытый белой клеенкой, прикидывающейся скатертью. На нем стояла хрустальная ваза, из которой торчали пластмассовые ромашки. Легкий ветерок шевелил темно-зеленые занавески. Стены украшали картины, очевидно, купленные у метро, два пейзажа и натюрморт. На буфете в рамке стояла фотография. Молодая, хорошенькая Раиса нежно склонила голову на плечо парня, больше смахивающего на мокрого воробья, чем на отца семейства.

— Это Виктор? — ткнула я пальцем в снимок.

Рая кивнула:

— Ага, перед свадьбой фотографировались.

— Ваш муж такой худой!

— Чистый Кащей, — подтвердила Рая, — все жрет и не толстеет, я же клюю, как птичка, а гляди, как меня разнесло! А чего ты про Витькин размер интересуешься?

— Вы только не волнуйтесь, — тихо проговорила я.

Раиса захлопала глазами:

— Случилось чего, а?

— Ну…

— Говори скорей!

— Понимаете, «Жигули» под номером 337 МОМ попали в аварию.

— Мама! — взвизгнула Раиса. — Он убился! Сто раз ему твердила, не лезь выпимши за руль! Вот теперь по больницам намотаюсь, денег потрачу! Беда прям! Откуда время взять! Ну козел! И чего, сильно покалечился? Ходить-то сможет потом? Только не хватало за параличным ухаживать!

— Вы особо не волнуйтесь, — тупо повторила я, — может, это еще и не он. Вдруг кому ключи от машины дал, всякое случается.

— Ты о чем толкуешь? — прошептала Раиса, хватаясь за подушкообразную грудь. — Не пойму. Знаешь адрес больницы, так скажи!

— Шофер и пассажир не в клинике.

— А где?

Я уставилась на Раису. И как сказать ей правду? Внезапно Каретникова стекла на диван.

— Он чего? Помер?

— В автомобиле нашли два трупа, мужских, — пролепетала я, — без документов, но, может, ваш муж и не в морге, вдруг…

И тут Раиса удивила меня. Побелев, словно бумага, она молча встала, открыла ящик буфета, порылась в нем и достала бордовую книжечку вкупе с пластмассовой карточкой.

— Дома он все оставил, — тихо сказала она. — Где Витька лежит, знаешь?

Я вытащила бумажку.

— Вы только успокойтесь. Сейчас позвоним в отделение дежурному и все выясним.

Раиса молча наблюдала, как я веду переговоры с милицией.

— Слышь, — попросила она, когда я повесила трубку, — ты со мной съезди, а? Страшно одной.

— Конечно, одевайся.

Раиса побежала в коридор, а я осталась тупо сидеть на диване. Внезапно из другого конца квартиры раздались грохот и вскрик. Ноги понесли меня на звук. У Каретниковых было две комнаты. Вторая служила спальней. Я ворвалась в нее и увидела Раису, лежавшую на полу.

— Господи, что случилось?

Хозяйка застонала и села.

— Поскользнулась. Дорожка подо мной поехала. Сколько раз хотела убрать ее, да руки не доходили. Хорошо хоть ничего не поломала.

— Встать можешь?

— Ща, — проскрипела Раиса, — попытаюсь.

Кряхтя и охая, хозяйка сгребла ноги в кучу, я попыталась помочь ей, наклонилась и увидела возле тумбочки что-то непонятное, квадратное, ярко желтевшее на полу. Я схватила предмет и положила на ночной столик.

— Что нашла? — спросила Рая.

— Не знаю, — я машинально поглядела.

— Пряжка, — резюмировала Раиса, — только от чего? Для ремня маловата будет.

Я взяла крохотный кусочек металла и повертела его в руках. Действительно, маленькая, почти кукольная пряжка. Точь-в-точь такая украшала туфли Галки, когда я везла ее к экстрасенсу.

До морга мы добрались быстро, все-таки вечер, машин меньше. Раиса вела себя спокойно, даже попросила:

— Радио включи, а? С музыкой веселей.

Неожиданно в моей душе поселилась жалость к незнакомому Виктору. Похоже, жена совсем не расстроена его смертью, небось испытывает облегчение, узнав, что больше не надо будет заботиться об алкоголике. Грустно это, прожив много лет с человеком, не проявлять никаких эмоций, узнав о его кончине. Честно говоря, я боялась, что нас сейчас заведут в зал, уставленный каталками, сдернут с одной простыню… Хорошо бы не упасть в обморок. Вид тела, которое покинула душа, пугает.

Но молодой человек в нежно-зеленом халате, абсолютно трезвый и безукоризненно воспитанный, включил компьютер и прочитал нам описание особых примет.

— Коренные зубы отсутствуют, на левом предплечье шрам от ожога.

— Это его шампуром сосед на даче приложил, — напряженным голосом пробормотала Раиса, — еще на щиколотке отметина имеется, круглая, а на правой ступне порез длинный. Витька на днях на осколок наступил.

— Точно! — воскликнул юноша. — Фото глядеть станете?

Раиса кивнула. На экране возник снимок, я зажмурилась, не хочу видеть труп.

— Витя, — прошептала Рая, — Витя.

— Водички хотите? — заботливо поинтересовался парнишка. — А второго знаете? Гляньте!

— Нет, — вдруг слишком громко ответила Рая, — впервые вижу!

— Все, все, — воскликнул парень, — убрал!

Я открыла глаза, на мониторе мирно светилась заставка — черное небо, усеянное звездами.

— Документы принесли? — деловито осведомился парень.

Раиса кивнула.

— Давайте.

Каретникова протянула служащему паспорт, я сидела, стараясь не шевелиться. Юноша кивнул и ушел. Мы остались вдвоем.

— Ты меня назад отвезешь? — неожиданно спокойно поинтересовалась Раиса.

— Конечно, — зачастила я, — не волнуйся. Хочешь, я останусь с тобой, пока кто-нибудь из родственников не подъедет?

Раиса пожала плечами:

— Мои все поумирали, а у Витьки только сестра осталась, горькая пьяница, я ей даже и звонить не стану, позор, а не баба, перед людьми стыдно станет. Лучше подруг позову.

Послышались бодрые шаги, и в комнату вошел служащий морга. Началось оформление документов, процедура заняла примерно час, потом парень деловито осведомился:

— Вещи возьмете?

— Какие? — испуганно спросила Раиса. — Они же горели.

Медбрат вытащил бумагу:

— Нательный крестик белого металла, кроссовки. А также сумка поясная из кожзама черного цвета.

— Ботинки можно тут оставить? — слабым голосом осведомилась Каретникова.

— Тогда акт подпишите, — парень равнодушно-спокойным жестом пододвинул к Раисе листок. — Вот здесь внизу и в углу, число поставьте. Сумочку нести?

— Да, — кивнула Рая, — там ключи его.

Медбрат снова ушел.

— Вот придумали, — пробормотала Раиса, — одежду отдавать! Кому она нужна!

Я пожала плечами:

— Наверное, правила таковы, санитар обязан спросить, люди-то разные, вдруг кто скандалить начнет.

Скрипнули плохо смазанные петли, медбрат положил перед нами небольшую обгоревшую сумочку, прикрепленную к ремню:

— Проверьте содержимое по описи.

Раиса снова побледнела и умоляюще посмотрела на меня:

— Слышь, глянь ты!

Мне тоже отчего-то стало не по себе, но делать нечего, пришлось открыть «молнию». Внутри не было ничего необычного: два ключа на железном колечке, портмоне и початая пачка сильно мятой жвачки.

— Деньги пересчитайте, — велел юноша.

Я раскрыла кошелек и стала перебирать купюры. Раиса сидела, отвернувшись к окну.

— Пятьсот долларов, — сообщила я.

— Что?! Тут кошелек? — вскрикнула Рая, повернувшись ко мне. — Сколько?!

Я показала ей зеленые бумажки и повторила:

— Полтыщи американских рублей.

— Откуда?

— Понятия не имею, — растерялась я, — они там лежали, внутри.

— С ума сойти, — взвизгнула Рая, — у Витьки отродясь больше пятидесяти рублей не имелось. Где он такую прорву баксов взял?

Медбрат хмыкнул:

— Уж точно не я ему подложил!

Раиса выхватила у меня портмоне и принялась судорожно рыться во всех отделениях.

— Больше ничего, — слегка разочарованно сообщила Рая, отшвыривая кошелек.

Медбрат взял его, раскрыл и сказал:

— Тут еще потайное отделение есть.

— Дай! — рявкнула Рая и вырвала у него кошелек. — Ну-ка, это что?

Она выудила небольшой кусочек бумаги, пару секунд смотрела на него, потом с чувством сказала:

— Сволочь! — и бросила находку на столешницу.

Я глянула на то, что лежало передо мной. Фотография, по размеру похожая на паспортную, но цветная и неровно обрезанная. Крик застрял у меня в горле. Со снимка смотрела улыбающаяся Галка Сорокина.

Еле-еле справившись с собой, я осторожно взяла фото и сразу поняла, что оно было раньше частью большой карточки. За спиной Гали виднелся вход в гостиницу или в магазин, была заметна стеклянная дверь, а на ней две буквы — Т.С. Кто-то вырезал лицо из большой фотографии. Я машинально перевернула квадратик. Сзади карандашом было написано: «Топильская, 8».

— Ах он гад, — прошипела Раиса, — бабу завел! Ну погоди, только его увижу, мало не покажется!

Сказав последнюю фразу, она осеклась, пару секунд поморгала, а потом вдруг разрыдалась, уронив голову на стол. Я принялась гладить ее по спутанным волосам, приговаривая:

— Ну, ну, не надо.

Санитар, очевидно, привычный к виду чужого горя, открыл шкафчик, добыл оттуда пол-литровую бутылку, налил в мензурку остро пахнущую темно-коричневую жидкость и деловито сказал:

— Выпейте.

Внезапно Рая перестала плакать и покорно влила в себя содержимое стаканчика. Честно говоря, меня удивляет привычка некоторых медиков предлагать людям в качестве успокоительного настойку валерьянового корня. Ведь это лекарство не является скоропомощным. Для того чтобы валерьянка вас успокоила, ее необходимо пить довольно длительный срок, она должна накопиться в организме, и лишь тогда начинает оказывать на вас благотворное влияние.

Но, очевидно, стаканчик с сильно пахнущим раствором обладал психологическим воздействием. Раиса утерла глаза кулаком и, не забыв положить в свою сумочку кошелек с долларами, сухо сказала:

— Поехали.

Потом, не дожидаясь моего ответа, она встала и пошла к двери.

— Фотку возьмите, — напомнил медбрат.

— На… она мне сдалась? — вполне мирно спросила Рая. — Может, прикажешь в рамку вставить и на стену повесить. Так на всех б… багета не хватит!

— Вы не ругайтесь, — сурово ответил юноша.

— Пошел ты! — заорала Раиса и вылетела в коридор.

— Вы уж извините ее, — вздохнула я.

— Ничего, — отмахнулся парень, — тут на всякое насмотришься.

— Можно мне эту фотографию взять?

— Да, конечно, — улыбнулся санитар, — все равно выбрасывать.

Я вышла во двор и увидела Раису, прислонившуюся к «шестерке».

— Вот гад, — заявила она, стукнув кулаком по капоту, — сволочь! Значит, таскался по другим бабам, фотки их в кошельке носил, а я его хорони? Ну уж нет! Пусть они его и зарывают!

Я втолкнула взбешенную Раю в машину и повезла ее домой. Беднягу словно прорвало, она принялась рассказывать мне про свою семейную жизнь. В двух словах счастье выглядело так: гулял и пил. Именно в такой последовательности. В молодости Витя был ходок, но потом постепенно алкоголь отнял у него все мужские силы, и Каретников превратился почти в импотента.

— Вот оно как, — злилась Раиса, — значит, со мной не получалось, а со всякими прошмандовками запросто! Нет, ты только подумай! Фотку при себе таскал! Мою, между прочим, никогда не носил!

— Хочешь, заедем в кафе, выпьем кофе? — предложила я.

Раиса вздохнула:

— Ну, денег-то у меня на гулянки нет.

— Я приглашаю, смотри, вон там, справа, похоже, милое местечко. Поздно, правда, но оно открыто.

— Давай, — согласилась Раиса, — сто лет в ресторан не заглядывала.