Принцесса на Кириешках

Дарья Донцова, 2004

Я, Евлампия Романова, попала в очередную переделку. А началось все с того, что на меня напал какой-то псих и, приставив дуло к виску, велел найти убийцу... Курочкорябского. Когда я, клацая зубами от страха, вернулась домой, очередной сюрприз не заставил себя ждать. Подруга Катя нашла прекрасный загородный дом с огромным парком вокруг. О таком наше семейство давно мечтало. Но меня повергло в шок то, что продавала его Ася Курочкорябская. Таких фамилий больше ни у кого нет! Кого же в их семье убили? Я выяснила, что пару лет назад погиб при пожаре ее сын Вася. Вот тут и надо рыть. Не успели мы перебраться в коттедж, как сгорел Асин дом и умерла от инфаркта молодая вдова Васи. Или ее убили? Покопавшись в прошлом этой «веселой» семейки, я узнала много интересного: оказывается, вместе с Васей погибла и любовница, а несколькими годами раньше умерла его первая жена. Вот такая гора трупов! Старик Шекспир отдыхает!..

ГЛАВА 5

Утром я подстерегла Вовку и велела:

— Проверь по своим каналам, сколько в нашем городе людей с фамилией Курочкорябские.

— Зачем? — спросил Костин, запихивая в рот огромный бутерброд.

— Как ты можешь есть такое? — возмутилась я.

Майор быстро заморгал:

— А что? Колбаса не свежая?

— У нас в холодильнике не бывает тухлых продуктов!

— Тогда в чем дело?

— Только посмотри на сандвич! Белый хлеб, масло, сыр, колбаса, опять сыр и толстый-толстый слой майонеза!

— Ну и?

— Здесь же полно холестерина! А калорий сколько! Ты сейчас слопаешь дневную норму белков, жиров и углеводов за раз, а потом начнешь переживать из-за лишнего веса!

— Лампудель, — с набитым ртом пробормотал майор, — мне глубоко наплевать на объем талии! Есть очень хочется, извини, конечно, за грубую прозу жизни. Кстати, зачем тебе информация о Курочкорябских?

— Мы совсем не знаем этих людей. А собираемся совершать с ними сделку на несколько сотен тысяч долларов! Вдруг они мошенники?

— Угу, — пробормотал Вовка, доедая чудовищное сооружение, — ты наконец-то становишься разумной.

— Уточни, кто такие Курочкорябские, и сразу сообщи мне, а то Катя уже развила бешеную деятельность, вон полквартиры сложила!

Костин кивнул и убежал. Наверное, я посеяла в его душе семена тревоги, потому что спустя короткое время он перезвонил мне и сообщил:

— Лев Яковлевич ученый. Ася Михайловна отличный переводчик. Сын у них погиб, сгорел на пожаре.

— Да ну?!

— Ага, жуткая история. У Курочкорябских имеется квартира в городе, ею редко пользовались, Василий остался там ночевать, уж не знаю по какой причине, ну и начался пожар. Ничего криминального. Дом давно без ремонта, проводка старая, вот и полыхнуло.

Я молча переваривала информацию. Так вот чью смерть предстоит мне расследовать. Василий был убит, квартира занялась не из-за короткого замыкания.

— Его вдова, Светлана, осталась с родителями мужа. Ольга, дочь Аси и Льва, — спокойно продолжал Вовка, — работает в НИИ, в лаборатории, там какие-то лекарства делают, она незамужем. Детей не имеет никто, ни Оля, ни Света. Живут одной большой семьей. Ни в чем плохом не замечены.

— Интересно, зачем им понадобились средства, — пробормотала я.

— Разное случается, — протянул Вовка. — Очень прошу, погоди отдавать им деньги, не спеши. Ася же нас пока не торопит!

— А еще люди с такой фамилией есть?

Костин усмехнулся:

— Нет нигде. Ни в столице, ни в Питере, ни в Омске, ни в Перми. Ни в одном городе огромной России, эти Курочкорябские единственные, что, учитывая дикость фамилии, в общем, неудивительно. Ладно, мне пора на планерку.

Я села на табуретку около входной двери. Понятно. В мою задачу входит найти убийцу Василия Курочкорябского. И еще, деньги Асе я теперь отдам со спокойной душой.

Вручая Асе тугие пачки долларов, перехваченные резинками, я попросила:

— Не говори нашим, что я уже рассчиталась.

— Ага, — кивнула та, — ясно! Молчу, как лопата. Кстати, давай расписку тебе дам, а?

Я улыбнулась:

— Во-первых, ты не похожа на мошенницу, во-вторых, мы уже почти поселились тут, остались лишь формальности, в-третьих, мне некогда шляться по нотариальным конторам. Дай честное слово, что сделка завершится нормально.

— Клянусь, — торжественно ответила Ася.

— Отлично, у меня отпала одна забота, — воскликнула я, — теперь смогу спокойно заниматься своими делами!

Но все оказалось не так просто.

Поставив перед собой цель, я ровно неделю не могла сделать даже крохотного шажка в направлении расследования. Говорят, один переезд равен двум пожарам, поверьте, это неправда. Переезд — это ужас, катастрофа, встреча с Годзиллой… Слов не хватит, чтобы описать ситуацию. И потом, я и предположить не могла, сколько у нас барахла, просто немереная куча.

С какой стати мы развели целое стадо керамических свиней? Может, пошвырять их тихонько в помойное ведро, а потом сказать, что фигурки разбились? Приняв решение истребить на корню некстати расплодившуюся свиноферму, я сложила низ футболки ковшиком, свалила туда ни в чем не повинных хрюшек и потопала на кухню. Жить кичу оставалось от силы пару минут. Но тут, как на грех, из комнаты вырулила Лиза и заорала:

— Эй! Поосторожней. Разве можно таким варварским образом обращаться с моими обожаемыми статуэтками? Надеюсь, ты не собираешься их свалить в коробку прямо так?

— Нет, — мгновенно соврала я.

Хотя почему «соврала»? Я на самом деле не собиралась класть глиняных монстров в ящик. Просто предполагала вышвырнуть красотищу в мусоропровод и со спокойной душой забыть о ней.

— Надо завернуть каждую в туалетную бумагу, — причитала Лиза.

— Хорошо.

— В три слоя.

— Ладно.

— Смотри не забудь!

Пришлось нежно пеленать уродов.

Следующей моей попыткой сократить количество перетаскиваемых узлов было желание избавиться от горы пыльных камней, невесть зачем валявшихся у Кирюшки наверху шкафа. Но когда я, покидав булыжники в пакет, вышла в коридор, мальчик заорал, как кот, которому одновременно прищемили хвост, голову, лапы, живот, шею и все остальное, чем богат самец этого вида млекопитающих.

— С ума сошла! Моя коллекция! Ты свалила ее, словно мусор!

— Грязные, пыльные обломки — коллекция?

— Да!

— Но они лежали тут незнамо сколько лет.

— И что из этого?

— Значит, они тебе не нужны.

— Нет! Это камнебарий.

— Ты о чем? — не поняла я.

— Камнебарий, — повторил Кирюша, — гербарий — сушеные травы, а камнебарий…

— Сушеные камни, — мигом подхватила Лиза, — во дурак!

Конечно же, вспыхнул скандал, плавно перешедший в драку. Результатом военных действий стали шесть царапин на щеках Кирюшки и синяк на ноге у Лизы. Камнебарий пришлось упаковывать, а вместе с ним и кипу старых журналов, которые оказались «картотекой», разбитый пластиковый стакан, смятые плакаты, какие-то гнутые железки и непонятную конструкцию из проволоки и гаек.

Но это были еще цветочки. Ягодки поспели, когда я вытащила с антресолей чемоданы, набитые давным-давно забытым хламом. Домашние накинулись на них, как изголодавшиеся коршуны на стадо тучных кроликов.

— Моя пожарная машинка!

— Вау, красные замшевые перчатки!

— О-о-о! Вот где лаковая сумочка.

— И вельветовые брюки!

— А галстук! Да я его обыскался.

— Бусы из ракушек! Любимые!

Я попыталась вразумить домочадцев, спокойно объясняя:

— Машинка потеряла все колеса, на перчатках пятно, лаковая сумка покоробилась, галстук вышел из моды, а в эти брюки, спору нет, замечательные, ты, Вовка, не влезешь никогда!

— Почему? — с раздражением поинтересовался Костин, теребя штаны.

— Да потому что они сорок восьмого размера, а тебе сейчас и пятьдесят второй мал!

Думаете, меня послушали? Ошибаетесь! Прижав к сердцу барахло, домашние, на все корки ругая расточительную Лампу, собравшуюся лишить их столь великолепных вещей, стали внимательно следить, что появится из других загашников.

Я молчала. Ладно, пусть тащат с собой бархатные занавески, смятый самовар, ватное одеяло, похожее на изжеванный коровой лист капусты, и скукоженную резиновую клизму. В конце концов, в новом доме огромные гардеробные, свалим туда «раритеты» и похороним.

Вышла я из себя только один раз, когда заметила, что Юля впихивает в тюк нечто кричаще-розовое, с полуоторванными воланами.

— Зачем тебе сия дрянь! — взвыла я.

— Это мое платье, — рассердилась Сережкина жена, — выпускное! Между прочим, оно из натурального шелка, знаешь, сколько такое стоит?

— Чего же ты его не носишь? — ехидно спросила я.

— Оно вышло из моды.

— Зачем хранишь?

— Я, между прочим, рачительная хозяйка, — серьезно заявила Юлечка, — вот родится у меня дочь, будет ей лет семнадцать, мода вернется. Наденет она платьице…

Я предпочла ретироваться. Да, модные тенденции имеют обыкновение ходить кругами. Мини-юбки сменяют макси, и наоборот. Но вот фурнитура, всякие пуговицы, пряжки, отделка… Девочка, нацепившая на себя мамин прикид двадцатилетней давности, будет выглядеть по меньшей мере глупо. Но я не стану спорить с Юлей, из-за одного крохотного лоскута ткани, выброшенного в помойку, общая картина не изменится.

В субботу прибыли грузчики и машина. Парни, одетые в синие щеголеватые комбинезоны, начали вытаскивать коробки, чемоданы, пакеты…

— Вы, хозяйка, не волнуйтесь, — сказал старший, — мы очень аккуратные, ничего не побьем.

— А потерять можете? — с робкой надеждой спросила я.

Бригадир уставился на меня круглыми испуганными глазами.

— Потерять? Что вы имеете в виду?

Я ткнула пальцем в огромную красно-белую сумку, набитую рухлядью с антресолей.

— Если эта дура исчезнет в процессе перевозки…

— Ну что вы! — воскликнул мужик. — Это просто невозможно! Наша фирма существует вот уже десять лет. Как вы думаете, стали бы к нам обращаться клиенты, если б вещички у них испарялись? Не сомневайтесь, доставим все до последней ниточки.

Я горестно вздохнула. Грузчик не дал мне договорить, я хотела ведь сказать:

–…буду вам очень благодарна.

— Эй, Митька! — заорал тем временем бригадир.

Вмиг около нас возник невысокий крепыш:

— Да, Юрий Иванович.

— Видишь красно-белый баул?

— Да, Юрий Иванович.

— Головой за него отвечаешь.

— Ясно, Юрий Иванович.

— Смотри в оба.

— Будет сделано, Юрий Иванович.

Я предпочла уйти. Видно, не судьба мне избавиться от рванья, оно поедет в новые пенаты. Ну что может быть хуже, чем смена местожительства и сбор вещей?

Но, прибыв в особняк, я поняла, что заблуждалась. Что может быть хуже запихивания тряпок в узлы? Только их разборка на новом месте. Правда, я была предусмотрительна и надписала каждую коробку, а на чемоданы, сумки и тюки наклеила бумажки, на которых стояло: «Посуда из кухни» или «Верхняя одежда Кирюши».

Грузчики моментально растащили по комнатам багаж, и я принялась за дело. Начать решила с кухни. Ну, согласитесь, можно без особого ущерба для здоровья проходить пару дней в одной и той же кофточке и джинсах, а вот как существовать без чайника, ложек, кастрюль и прочей утвари?!

Засучив рукава, я разрезала веревки, открыла ящик и увидела гору скомканных тряпок. Никаких чашек в укладке и в помине не было, хотя надпись, сделанная синим фломастером, гласила: «Кружки и тарелки». Поудивлявшись, я вскрыла следующий тюк и вместо сковородок обнаружила в нем постельное белье.

— Лампа, — завопил, вбегая в кухню Кирюша, — где мои брюки? С какой стати в комнате стоит ящик с сервизом?

— Дайте поесть, — потребовал Костин. — Продукты привезли?

— Кому пришла в голову идея написать «Лизины шмотки» на сундуке с драными газетами? — понеслось сверху.

— Лампуша, — крикнула Катя, — у меня твои книги!

— Хочу обедать, — ныл Вовка.

— Где здесь выключатели?

— Как открыть шкаф?

— Вау, туалет! И не думала, что он тут!

— Где еда? — тупо вел свою партию майор.

У меня закружилась голова. Господи, мы никогда не разберем вещи.

— У свинки отбилась нога, — заорала Лиза. — Лампа, ты плохо завернула фигурки!

— Моя картотека, — сердился Кирюшка. — Лампа, ты перепутала вырезки.

— Постельного белья нет, — возвестила Катя. — Лампуша, ты куда его дела?

— У нас есть суп? — стонал майор. — Лампа, отчего ты его не сварила!

Чтобы избавиться от домашних, я вышла во двор и увидела наших собак, забытых на улице. Рамик и Рейчел, обалдев от простора, в полном восторге нарезали круги по двору. Грязные брызги летели во все стороны. Феня, повизгивая, пыталась поучаствовать в марафоне, Мульяна меланхолично грызла пенек, Капа… Ее нигде не было.

— Эй, Капецкий! — закричала я.

В ответ донеслось жалобное поскуливание, перешедшее в отчаянный плач.

— Где ты?

— У-у-у-у.

Минут пять, наверное, я пыталась определить, откуда несется стон, потом сообразила, что звук идет из большого серо-черного сугроба.

Я подошла и поняла, что случилось. Глупая Капа вскарабкалась на верх холмика, подтаявший снег не выдержал тяжести ее тела, и собачка провалилась вниз.

Изловчившись, я добыла дрожащую не то от переживаний, не то от холода совершенно мокрую Капу, сунула ее себе под куртку, остановила суматошно бегающих Рейчел, Рамика и задыхающуюся Феню, оттащила Мульяну от пня, пригнала стаю домой и снова очутилась в эпицентре бури. На этот раз во всей красе встала проблема выключателей.

— Какой дурак сделал их внутри комнат, — сердилась Юля, — ясно же, что свет зажигают перед входом в помещение.

— Да это ерунда, — объявила Лиза, — но почему слева? Понятное дело, что люди в основном правши!

— Небось здание строил левша, — заявил Кирюша, — ты, Лизка, прожила полжизни и никогда не слышала о таких людях? Ну и кретинка!

— Сам дебил!

— Идиотка!

— Идиот в квадрате.

— Дура в кубе.

Поняв, что моя нервная система не выдержит зрелища начинающейся драки, я снова быстро шмыгнула на двор, вытащила сигареты и, прежде чем затянуться, всеми легкими вдохнула непривычно свежий воздух. Что ни говори, а за городом дышится по-иному. Потом взор упал на коттедж, и я вздрогнула. На какую-то секунду он показался мне суровым и мрачным. Неожиданно я ощутила беспокойство. Вся семья в восторге от дома, а мне тут отчего-то не по себе, я бы поискала другое местожительство, но нельзя же портить своим праздник. Ничего, обживусь здесь и привыкну… Тяжелая рука схватила меня сзади за плечо.

— Мама, — заорала я и выронила сигарету, — вы тут! Но у меня есть время до первого мая. Извините, что задержалась слегка с началом работы, это из-за переезда, завтра же…

— Лампудель, — произнес Вовкин голос, — ты рехнулась? Что ты несешь, не пойму?!

Я мгновенно обернулась, увидела Костина и с огромным облегчением воскликнула:

— Это ты!

— А кто ж еще? — удивился майор. — Мы есть будем? Я сейчас потеряю сознание от голода!

— Честно говоря, я не помню, в какой сумке продукты, потерпи немного.

— Может, сгонять в магазин? — протянул Вовка.

— Хорошая идея, — согласилась я, — и где он тут? Подскажи!

Майор сначала надулся, а потом вдруг неожиданно заявил:

— Ты послушай, какая тишина.

— Собаки лают.

— Это не то. В городе постоянный шум, машины ездят, люди ходят, а здесь…

Костин не успел закончить фразу, потому что звук его голоса перекрыл надрывно-отчаянный вой. По улице, от которой наш участок был отделен красивым забором из кованых прутьев, пронеслись две ярко-красные машины.

— Где-то пожар, — насторожился майор.

Я подняла глаза вверх. Над вершинами деревьев, чуть левее того места, где мы вели мирную беседу, к небу поднимался столб дыма.

— Похоже, полыхает совсем близко, — сказал Костин, — хорошо, что здесь не шестисоточные участки. Вот в таких местах, где коттеджи понатыканы, словно сельди в банке, огонь — беда. Один займется — и все сгорят.

Дверь дома распахнулась, и выскочили Лиза, Кирюшка и Юлечка. Натягивая на ходу куртки, они ринулись к воротам.

— Эй, вы куда? — крикнул Костин.

Лизавета и Юля, не говоря ни слова, выбежали на дорогу, а Кирюшка заорал:

— Курочкорябские горят! Такой огонь, что глядеть жутко! Мы из мансарды заметили. Может, им помочь надо!

Мы с Вовкой, не сговариваясь, кинулись вслед за детьми.