Стилист для снежного человека

Дарья Донцова, 2004

Вам доводилось есть салат оливье, заправленный сгущенкой? Нет? А вот гости, собравшиеся в особняке в Ложкино, смогли отведать сей деликатес. Безобразие, скажете Вы, и будете абсолютно правы! А все потому, что мысли любительницы частного сыска Даши Васильевой заняты не предстоящим приемом, а очередным расследованием... В ее доме отравили известную актрису Милу Звонареву. На семейство Васильевых ополчилась желтая пресса. В чем только их не обвиняют. Чтобы прекратить поток гадостей в свой адрес, Даше необходимо найти убийцу. Она почему-то точно уверена, что с Милой расправился ее всемогущий любовник, который когда-то пристроил никому неизвестную актрису на главную роль в фильм к именитому режиссеру… Даша неуклонно идет к своей цели, несмотря на разные странности, что ходят дома – то заявится пожить отпрыск старой знакомой стилист Женя – то ли девушка, то ли парень, сразу и не поймешь. А то в кладовой обнаружится настоящий… снежный человек…

Глава 6

Очевидно, Пищиков часто пользуется «Голубым котом» в качестве места для свиданий с информаторами. Метрдотель не выказал никакого удивления, услыхав от меня имя «Артур». «Нюшу» провели в небольшую комнату с одним столиком и оставили в полном одиночестве, забыв предложить кофе или чай.

Впрочем, долго сидеть мне не пришлось, дверь распахнулась, в кабинетик влетел худенький черноволосый парнишка и с ходу затараторил:

— Ты Нюша? Прекрасно! Эй, кто-нибудь, тащите мне чаю, зеленого, с жасмином, пирожков с мясом и ваших пирожных. Сто долларов!

Последняя фраза относилась ко мне.

— Да ну! — восхитилась я.

В глазах Артура промелькнуло разочарование, в них ясно читалось: «Эх, прогадал. Этой бы и двадцати баксов хватило».

— Целая сотняшка, — радовалась я, — да мне за такие тугрики полмесяца работать надо.

Артур опустил руку в карман, потом вытащил ее наружу и воскликнул:

— Васильева так мало платит прислуге?

Сообразив, что мерзавец включил диктофон, я затараторила:

— Ой, беда! Богатые же жаднючие! Работы у ей сколько! Одних вазов сто штук, ищо с собак грязь летит…

— Милочка, — перебил меня Артур, — вы об убийстве говорите.

— А че? Сами не знаете?

— Нет.

— Ваще ничего?

— Нет.

— Во как! А я севодни «Треп» купила, тама статья! Про мою хозяйку! Чего ж таперь говорите, будто не знаете? Прям все подробно описано! Она эту отравила, а на мужа свалила! Ну, не своего, а того, в общим, ейного! Понятно, да?

— Нет! Говори нормально.

— Ща! Ой, можно дверь прикрою, а то дуеть! Я шибко простудливая, мигом заразу цепляю, а все потому, что в яслях…

— Ступай захлопни створку и начинай рассказ по теме, — процедил Артур, — имей в виду, сто баксов предельная цена, если ерунду наболтаешь, и десяти не получишь.

— Вау, — воскликнула я, идя к двери, — ща такое услышите, что и двести не пожалеете!

Артур хмыкнул, я быстро схватилась за ручку, хлопнула створкой о косяк, повернула торчащий в замочной скважине ключик, положила его в карман и спокойно сказала:

— Уважаемый, сто долларов за эксклюзивный рассказ о жизни семьи, которая никогда не пускает в свой дом корреспондентов, является смехотворной суммой. Если платите столько информаторам, то не удивительно, что они приносят вам малозначимые сведения.

Артур вытаращил глаза.

— Вы…

— Давайте познакомимся, — мило улыбнулась я, сдергивая парик и снимая очки, — Даша Васильева, впрочем, думаю, мое лицо вам знакомо.

Пищиков вскочил.

— Спокойно, дружочек, — предостерегла я, — лучше сядьте. Вам не следует сейчас опасаться физической расправы. Вы видите перед собой слабую, беззащитную женщину, без оружия, газового баллончика, электрошокера и пакетика с перцем. Давайте просто поболтаем. Я отвечу на ваши вопросы, а вы на мои, но с одним условием: выньте из правого кармана диктофон.

Артур медленно сел, потом положил на стол сверкающий прямоугольник.

— Что за маскарад? — возмущенно воскликнул он. — Неужели нельзя было нормально сказать: «Артурчик, поговорить надо»?

— Заинька, — снова озарила я комнату улыбкой, — а теперь, сделай одолжение, вытащи звукозаписывающий аппарат из другого кармана.

Пару секунд Пищиков молча смотрел на меня, потом рассмеялся и выложил на столешницу еще один диктофон.

— Теперь все, — ухмыльнулся он.

— Нет, выруби телефон. У тебя какой? О, замечательная модель, она тоже умеет фиксировать слова.

Пищиков захохотал.

— Вас полковник научил таким штучкам?

— Нет, сама докумекала. Кстати, с чего ты взял, что я и Дегтярев любовники?

— Эка новость! Все говорят.

— Кто?

— Все.

— Назови имена.

— Ну… все.

— Понятно. По какой же причине ты решил, будто Звонареву убила я?

— Кто ж еще?

— Действительно. Вообще говоря, это сделал ее муж, Костя.

Артур кивнул.

— Ага. Хорошая версия, но глупая. Никакой критики не выдерживает. Хотя, понимаю, у полковника не было времени, чтобы придумать нечто более внятное. Просто обхохотаться! Вошел в дом и на глазах у всех начал травить бабу. Ни в какие ворота не лезет.

— Понимаешь, что оклеветал меня?

— Не. Я высказал собственное мнение.

— Тиражом в несколько сот тысяч экземпляров.

— Ну… имею право! У нас свобода слова, — нагло заявил Артур.

Мои руки сжались в кулаки, Пищиков заулыбался.

— Если сейчас полезешь драться, я не стану оказывать сопротивления. Но имей в виду, мэтр мигом вызовет ментов. Конечно, твой любовничек выручит курочку из обезьяника, но мне-то рта не заткнуть.

Я раскрыла кошелек.

— Сколько хочешь за молчание?

Артур потер слишком маленькие для мужчины руки.

— Значит, я не ошибся! Ты отравила Людмилу. А теперь хочешь погасить волну. Ну нет, милочка! Артур не продается, хоть кого спроси, Пищиков всегда пишет только то, что думает. Ни один человек не может похвастаться, что купил меня. Вот сейчас вернусь в редакцию и быстро сообщу читателям, как госпожа Васильева пыталась заткнуть рот свободной прессе кляпом из бабла. Ошиблась ты, цыпа. Я не Семенов из «Утки», вот тот за лавэ все отдаст.

Поняв, что совершила глупость, я обозлилась и рявкнула:

— Подам в суд на «Треп».

— Ой-ой, — закривлялся Артур, — действуй. У нас целый отдел юристов нанят, постоянно судимся. Ей-богу, мне насрать на результат процесса, «Треп» только больше читателей приобретет, а твоя репутация умрет. Народ, знаешь, какой? То ли она отравила, то ли ее отравили, но случилась там неприятная история, давайте держаться от Дарьи подальше.

— Ну ты и сволочь!

— Ага, хороший комплимент.

— Просто мерзавец!

— Верно.

— Зачем наболтал ресторатору Ковалю гадости про меня?

Пищиков усмехнулся. Гадливая улыбочка борзописца окончательно лишила меня самообладания, я стукнула кулаком по столу и заорала:

— Меня теперь в кафе не пускают!

— Правильно, — кивнул Артур, — а то вы, богатые, полагаете, если сумели натырить народные денежки, так на все имеете права? Нет уж! Я Робин Гуд, который искореняет несправедливость. Отравила Людмилу и думаешь спокойно по трактирам ходить? Решила, что любовничек отмажет? Нетушки! МВД у нас куплено, суд тоже, но я-то не продаюсь, всем правду расскажу и накажу тебя! Не пустили пожрать? Эка беда, еще и в бутики не войдешь!

Я уставилась в злобное, покрасневшее личико парнишки. Господи, похоже, он и впрямь считает себя борцом за правду и справедливость, санитаром леса, врачом, вскрывающим нарывы.

— И сколько тебе лет? — вырвалось у меня.

— Какая разница?

— Это тайна?

— Нет, двадцать.

— Учишься на журфаке?

— Ха! Туда только свои попадают, по блату, за бабки. А у меня их нет, и у матери тоже, она инвалид. Да и зачем мне диплом? И без него хорошо пишу, — вновь начал размахивать саблей над головой юноша.

Внезапно мне стало жаль мальчишку.

— Отец у тебя есть?

— Неа! И не нужен! Проживем без него!

— Мама чем больна?

— Диабет, — вдруг тихо ответил Артур, — ужасная болячка, особое питание, уколы, да еще ногу год назад отрезали. Зачем любопытничаете? Думаете, деньги возьму?

Из Пищикова снова потоком полились обличительные речи, но я перестала воспринимать звуки. Вот бедолага! Вырос, не зная любви, очевидно, тяжелобольной маме было недосуг говорить сыну хоть раз в неделю:

— Ты самый хороший, умный, замечательный.

Вот Артур и получился волчонком, озлобленным на всех тех, кому в жизни улыбнулось счастье. Еще он, наверное, завидует успешным людям и чувствует собственную значимость, кусая богатых и знаменитых. Только не всегда материальное благополучие достигается воровством, много людей обрело финансовую стабильность благодаря трудолюбию.

— Послушай, милый, — тихо сказала я.

Артур осекся.

— Вы мне?

— Разве тут есть еще кто-нибудь? Ты ошибаешься!

— В чем же, интересно?

— Я не богата.

— Ой, не могу! Да одни часики состояние стоят.

— Это подарок. Деньги наша семья получила по наследству.

— Ага!

— И принадлежат они моим детям.

— Ага!

— Зайди на сайт баронессы Макмайер, вот тебе адрес, и почитай, там рассказана наша история. ^[6]

— Ага!

— Я не любовница Дегтярева.

— Ага!

— Он просто мой давний друг.

— Ага!

— Да, обитаем с Александром Михайловичем в одном доме.

— Ну конечно!

— И что из этого? Неужели ты бы не пустил к себе приятеля, если у того проблемы с квартирой?

— Нет.

— Да ну? Почему же?

— Я живу в крохотной двушке, не во дворце, как вы, — оскалился Артур, — собаку завести не могу, так тесно! И денег нет, гостей кормить! Самим не хватает! И нечего на стол смотреть, у редакции договор с «Голубым котом», бартер. Они нас бесплатно кормят, а «Треп» их рекламирует.

Я молча смотрела на мальчика. Похоже, нам не понять друг друга. Мы не всегда жили в Ложкине, когда-то имели более чем скромные условия, но вместе с нами обретались собаки, кошка, жаба. А потом заявилась Наташка, она спала в коридоре, и ничего, уместились. Бедный Артур, похоже, он не имеет друзей, вот не повезло мальчишке, тяжело ненавидеть весь свет.

— Обломалось тебе? — радостно воскликнул Пищиков. — Ну не переживай! Рули на своем «Бентли» в «Утку», забашляешь Семенова, он шоколадом тебя обмажет! Дать адресок?

— Ты опять ошибся, у меня «Пежо-206», не самая дорогая машина.

— Ага!

— Выгляни в окно, вон она.

Артур встал.

— Ну… и чего? «Бентли» небось дома, в гараже! Все вы, богатые, брехать горазды!

Внезапно мне стало жарко.

— Значит, ты пишешь только правду?

— Да!

— Тогда давай договоримся.

— О чем?

— Ты пока приостановишь поток дерьма в наш адрес. А я предоставлю тебе через некоторое время эксклюзив.

— Какой?

— Найду настоящего убийцу Людмилы Звонаревой и расскажу «Трепу» о своем расследовании. Ничего не утаю.

— Ха! Нашла дурака! Ты будешь десять лет меня за нос водить.

— Нет. Давай заключим перемирие на месяц, если к середине ноября я не распутаю дело, можешь начинать снова швырять бомбы с навозом.

— Все вы, богатые…

Я встала, подошла к двери, вставила на место ключ, повернула его и сказала:

— Неужели зависть и злоба настолько затмили тебе мозг, что он перестал работать? Что станется с Артуром в тридцать лет, если сейчас он похож на безумного старикашку с транспорантом: «Пусть все живут на сто рублей в год»? Зайди на сайт баронессы Макмайер, а еще можешь поговорить с Олегом Лоскутовым, директором фонда «Помощь». Может, отношение к нашей семье и изменится. Убийцу Людмилы я все равно стану искать, а когда найду, не потребую от тебя публичных извинений, просто пришлю документы, почитаешь, подумаешь, вдруг поймешь: мир полон хороших людей. Впрочем, опарыш, живущий в навозе, считает весь свет дерьмом, на то он и червяк, а ты человек, или, по крайней мере издали похож на него!

В состоянии крайней усталости я села за руль, включила мотор и услышала тихий стук в боковое стекло, около «пежульки» маячил Артур. Я приоткрыла дверь.

— Чего тебе?

— У вас и правда нет «Бентли»?

— Зачем он мне?

— Ну, престижно.

— Я без понтов, это раз. Во-вторых, не люблю большие машины, в-третьих, мне нравится «Пежо», в-четвертых…

— Дайте ваш телефон.

— Записывай.

— Хорошо, — кивнул Артур, — я готов принять ваше предложение о месяце перемирия. Три условия. Первое, я обладатель эксклюзива. Второе, времени у вас тридцать дней и никому не рассказываете о нашем договоре.

— Идет, — кивнула я, — но и без этой беседы я все равно бы начала расследование. Кстати, я не являюсь штатным сотрудником МВД.

Артур повернулся, я нажала на газ и понеслась по улице. Время пошло, некогда балбесничать, любое преступление легче всего раскрывается по горячим следам.

Неожиданно ко мне вернулось хорошее настроение, встав в левый ряд, я поехала вдоль белой линии, сейчас она из непрерывной должна превратиться в пунктирную, во всяком случае, знак, обещающий разворот, я уже проехала.

Сзади недовольно заквакало, мой взгляд переместился в зеркальце. Так и есть, прямо на моем багажнике «сидит» навороченный черный джип, за рулем дядька лет пятидесяти, явно не хозяин, а шофер, ишь, как злится! Привык летать в левом ряду, все небось, завидя тонированный танк со включенными струбоскопами, мигом шарахаются вправо. Я, между прочим, всегда уступаю дорогу тем, кто торопится, и вообще не имею привычки раскатывать в скоростом ряду. Но сейчас-то я хочу развернуться!

Джип заморгал фарами, закрякал, завозмущался. Я вцепилась в руль. Хоть умри — не подамся вправо, мне потом не перестроиться. Во, теперь еще и руками размахивает! Ну что за человек! Неужели так опаздывает? Неожиданно из роскошной иномарки раздался громовой голос:

— Эй, гонщик Спиди ^[7], ну, ты, на букашке! У машины есть педаль газа. Если не умеешь ею пользоваться, уйди вправо!

У меня вспотела спина и свело шею, у этого джипяры еще и громкоговоритель имеется.

— Слышь, идиотина, стой! — понеслось сзади. — Куда полетела, дура! У тя тачка сломалась!

От неожиданности я нажала на тормоз. «Пежулька» немедленно послушался. Сзади раздался взвизг шин.

Я затрясла головой. «Пежо» испортился? Но он же едет? Я открыла дверь и увидела злого мужика в черном костюме.

— Ты ваще как, с головой дружишь? — заорал он. — Встала в левом ряду!

— Мне надо развернуться.

— Так чего затормозила?

— Сами же велели, заорали: «Пежо» сломался».

Шофер плюнул на дорогу.

— Во, блин, мартышка! Где ехала, там и замерла. Направо податься надо и у тротуара припарковаться, а не на трассе! Хорошо, у меня тормоза мертвые…

— Что с моей машиной?

— Стопы не горят.

— Это где?

— Задние фонари.

— Фу, ерунда!

— Дура! Не понятно ж, тормозишь или нет, езжай срочно чинить, иначе домой с битым задом прикатишь.

— Да?

— Да! И еще проводку замкнет.

— Ой!

— И током долбанет.

— Ой.

— А там пятьсот вольт.

— Это много?

Шофер прищурился.

— Ну, в розетке двести двадцать, всунь туда пальчики и посмотри.

— Мамочка!

— Верно, изжаришься за рулем! Получится электрический «Пежо», прямо в нем и похоронят.

— Почему?

— К креслу пришкваришься, — заржал шофер, — не отдерут. Видела, как яичница на сковородку наваривается? Так и с тобой будет.

Меня затрясло.

— И что делать? Вот беда.

— Ох, мартышки вы, за рулем, — продолжал веселиться мужчина, — ладно, помогу. Сворачивай ща направо, там сервис стоит, позвоню туда, примут, как родную.

— Спасибо! — с жаром воскликнула я. — Вы настоящий джентльмен.

Примечания

6

См. книгу Дарьи Донцовой «Крутые наследнички».

7

Гонщик Спиди — герой популярных мультфильмов.