Страсти-мордасти рогоносца

Дарья Донцова, 2016

Татьяна Сергеева наконец-то увидела Гри! Но эта встреча не принесла ей ничего, кроме легкой печали, – все в прошлом. Бывший муж, которого и не узнать в новом обличье, умер для нее, она любит другого мужчину и недавно вышла за него замуж. Да и мысли ее заняты новым расследованием: в отеле «Лесной парадиз» странным образом ушли из жизни супруги Ткачевы. Хотя почему странным? Местным полицейским все ясно: муж погиб в ДТП, а у жены с горя случился инфаркт. Но сотрудники бригады Сергеевой быстро «нарыли» несоответствия официальной версии. Вот только никак не поймут: при чем здесь футбольный мяч первого датского короля?..

Глава 4

— Что скажете? — поинтересовался Иван, когда Родионова ушла.

Эдита подняла руку.

— Можно? Я посмотрела кое-какую информацию на Гелену. Она была замужем за Владимиром Байкиным, по кличке Мотор, криминальным авторитетом. Тот несколько раз попадал в зону интереса полиции, но все по ерундовым поводам. И адвокаты всегда его отмазывали. Все знали: Мотор занимается угоном машин, за что и получил свое погоняло…

— Дита, — остановила я ее, — оставь слово «погоняло» друзьям Байкина, есть же другие слова — «прозвище», «кличка», «псевдоним».

— Псевдоним — это сильно сказано, — засмеялся Валерий. — Хм, здорово звучит: Владимир Байкин, псевдоним Мотор.

— Прости, — смутилась наш компьютерный гений. — Ни для кого, в том числе для полиции, не было секретом, что Владимир Миронович легко может украсть любой вид транспорта. Он вышел на международный уровень, орудовал в Германии, в странах СНГ. А потом его подстрелили, причем очень неудачно — попали в позвоночник, Байкин оказался в инвалидной коляске. В больнице он познакомился с Геленой, она там работала медсестрой. Уж не знаю, что привлекло восемнадцатилетнюю девушку в пятидесятилетнем мужчине, но она вышла за него замуж. Супруги прожили вместе пятнадцать лет. Байкин пил, несколько раз в квартиру по вызову соседей приезжала полиция, но, понятное дело, просто делала инвалиду внушение. Потом Мотор зашился. Долгое время он не прикасался к рюмке, но вдруг развязал и умер. Все было так, как нам Родионова рассказывала. Через полгода после смерти мужа она открыла «Лесной парадиз». Деньги на бизнес взяла в банке под залог московской квартиры. Очень быстро выплатила долг, менее чем за год рассчиталась.

— А тетка не дура, — отметила Аня, — сообразила, что к ней может примотаться налоговая с любимым вопросом: «Откуда деньги, дорогая?», поэтому прикрылась кредитом.

— Замуж более не выходила, ни в чем дурном не замешана, — подвела итог Эдита. — Теперь о Ткачевых. Как верно сказала Гелена, Тихон Матвеевич преподавал историю в Институте Ольги Кравченко, это небольшой вуз, где готовят бухгалтеров, художников для театра-кино, юристов и экономистов.

— Странный набор специальностей, — удивилась я.

— Ну да, — согласилась Эдита. — Институт открылся в середине девяностых, когда, словно грибы после дождя, начали появляться разные учебные заведения. Большинство из них благополучно умерло в следующие шесть лет, а вот детище Кравченко устояло и функционирует до сих пор. По служебной линии на Ткачева нет ничего дурного — аккуратный, знающий педагог, совсем не вредный, двоек никогда не ставил, но и на пятерки был не щедр. Студенты к нему с уважением относились. Автор нескольких брошюр. Зарплата Ткачева была невелика. Антонина Ивановна тоже не много получала — реставратор в музее, работала с книгами, иногда получала частные заказы. Ткачевы никогда не ездили за границу, не брали кредитов, у них двухкомнатная квартира в старом Тушине. Жилье записано на Антонину, досталось ей от покойной бабки. У Тихона есть двадцать соток в деревне Жучково, на них по плану БТИ два сарая. Участок он получил от покойных родителей. А теперь самое главное: у Ткачева были апартаменты, наследство от умерших мамы и папы, шесть комнат в доме постройки конца девятнадцатого века на Малой Бронной.

— Ничего себе… — протянула Аня. — Это же целое состояние! Почему они жили в Тушине?

— Наверное, сдавали хоромы в центре города за огромные деньги, — предположил Валерий. — За такую квартиру можно не одну тысячу евро в месяц срубить.

— Вот и не угадал! — воскликнула Эдита. — Но о жилье чуть позднее. Сначала о детях.

— О каких? — удивилась я. — Гелена говорила, что пара была бездетной.

Эдита оторвала взгляд от экрана ноутбука.

— Она, скорей всего, повторила то, что ей Ткачевы сказали. Нет, у них есть сын Юрий. Он художник, закончил Строгановское училище, постоянной работы нет, фрилансер. Женат, живет с супругой и двумя маленькими детьми в коммуналке. В ней три комнаты, одна принадлежит Нине, супруге Юрия. Две другие — актрисе Олимпиаде Яновне Урс. Хм, необычная фамилия.

— Никогда о такой артистке не слышал, — заметил Александр Викторович, — а я завзятый театрал.

— Урс восемьдесят годков с гаком, — уточнила Эдита, — она давно нигде не работает. Ранее несколько раз снималась в кино, исполняла маленькие роли. В фильме «Рабочая слава», снятом в тысяча девятьсот шестьдесят девятом, сыграла в эпизоде. Кто-нибудь видел этот фильм?

— Нет, — хором ответила бригада.

— Теперь о прекрасной квартире на Бронной, — зачастила Эдита. — Отец и мать Тихона Матвеевича были директорами крупных московских магазинов: гастронома и универмага.

— Ого! — подпрыгнула Люба. — Вот это да! По советским временам всемогущие люди.

— Похоже на то, — согласилась компьютерщица. — В доме на Бронной небольшие квартирки, в основном двухкомнатные, а старшие Ткачевы ухитрились захватить аж целый этаж.

— Ну и ну, — изумился Валерий. — Как им это удалось?

Эдита ухмыльнулась.

— Они развелись. Получили каждый по квартире, потом снова поженились и объединили жилье.

— Директора магазинов — это круче, чем боги Олимпа. Советский человек очень хотел кушать финский сервелат и носить плащ болонья, — вздохнула Буль, — а еще иметь зеленый горошек и майонез на салат оливье…

— Они откусили двушку и трешку, — продолжала Булочкина. — Но ведь были еще и кухни! Так вот, из одной сделали спальню. И вышли у них шестикомнатные хоромы с двумя санузлами. Сейчас за такие на Бронной надо минимум два миллиона долларов отдать. Жили Ткачевы роскошно, а умерли глупо. Тихону тогда шестнадцать было. Съездили за грибами, набрали ядовитых, пожарили и отравились. Подробности я не смотрела, родители Ткачева меня не интересовали, но если надо…

— Не надо, — остановила я Диту, — предки Тихона нам точно не нужны.

— И еще о квартире! — заявила она. — В ней устроен… музей.

— Чего-то я в этой жизни не понимаю, — вздохнула Буль. — Родной сын с женой и детьми ютятся в одной комнатенке в коммуналке, а отец устраивает в роскошной квартире музей. Оно понятно, что Тихон Матвеевич, рано потерявший родителей, решил увековечить их память. Но ведь те давно на кладбище, а его сын-то рядом и мучается в тесноте.

— Любочка, ты ошибаешься, — остановила ее Эдита, — музей посвящен вовсе не родителям.