Когда гаснут фонари

Дарья Зэта

Ожидала ли она, что всё может так обернуться? Ещё в юношестве её жизнь превратилась в ад, который заставил её существовать в совершенно другой вселенной. Вселенной, которую она ненавидела всем сердцем. Но встреча с Ним перевернула всю её жизнь. Возможно ли увидеть сущность человека застланными ненавистью глазами? Возможно ли принять новую себя, которую ты ненавидишь? Что если всё вокруг совсем не то, чем кажется?

Глава IV

Разошедшаяся трещина

Я довольно сильно всполошилась из-за того сообщения. Я тут же стала засыпать Марка ответными эсэмэсками, пытаясь понять, что, чёрт возьми, произошло. Но Сталински упорно не отвечал ни на сообщения, ни на звонки, которые я пыталась реализовать. Вот теперь пойди и усни ночью! Марк, видимо, хотел сохранить интригу, и у него это волшебно получилось.

Наутро мне пришло сообщение из банка о переводе пятидесяти тысяч долларов на мой счет. Очевидно, это была плата за мою вчерашнюю работу. Банк был тот самый, о котором говорил Сталински. Он заверил меня, что всё уже организовал и мне лишь нужно контролировать, пришли мне деньги на следующий день после работы или нет и, если вдруг что-то не так, сразу сообщать ему при встрече.

Четверг — один из самых напряжённых дней. В этот день недели в кафе всегда очень много людей, под конец я всегда уставала, как водовозная лошадь. Уже после десяти минут от открытия все столики были заполнены, словно метро в час пик.

Джимми и Анна — самые приятные из всех моих коллег, с которыми я уже почти пять лет работала по четвергам и воскресеньям, поэтому день заранее обещал быть лёгким, несмотря на загруженность. Работа в целом меня не столько тяготила и изнуряла, сколько радовала. Часто мелькали лица знакомых и наших постоянных клиентов, слышался смех маленьких детей и их родителей, солнце нещадно и радостно освещало наше маленькое, но столь многолюдное кафе. За нашими клиентами очень интересно наблюдать, хоть и разглядеть их внимательно не всегда получается. Затурканные мамочки, бизнесмены, рабочие и просто люди. Из крошечных мелочей можно узнать о стоящем перед тобой человеке абсолютно всё, и это было достаточно полезным навыком. Но самое радующее в этом всём было то, насколько моя работа была нормальной. Иногда казалось, что мои смены — просто один из приятных снов, что иногда мне попадались в кинотеатре собственного мозга по ночам.

Гость за гостем, очередь двигалась, гул то усиливался, то утихал, солнце опустилось ближе к горизонту, спрятавшись за высотками, рабочий день подходил к концу, а народу всё ещё было пруд пруди.

Что-то насторожило меня, когда колокольчик зазвонил в очередной раз, но как-то слишком зловеще. Слишком зловеще знакомо. Подняв взгляд на вход, я замерла с сэндвичем в руках. Марк. На входе красовалась именно его фигура. Вот ведь идиот, заявился ко мне средь бела дня! Знает ведь, гадёныш, что из-за этого у меня могут быть проблемы! Ах да, совсем забыла, что его офис находился в паре сотен метров отсюда.

Безусловно, подавать виду я не стала, чтобы хоть самой на рожон не лезть.

В глазах Марка сверкнул не предвещающий ничего хорошего огонёк, он медленно и чересчур элегантно для своего слегка распущенного характера направился к кассе. Он не обратил ни малейшего внимания на очередь и сразу подошёл ко мне. В тот момент я его совсем не боялась. Может, когда мы общаемся наедине, я ничего особенного ему сделать не могу, но сейчас он был абсолютно обычным клиентом, ничем не отличающимся от остальных. Мне он ничего не мог сделать, слишком было людно. И хоть в глубине подсознания я знала, что это его маловероятно остановит, такие обстоятельства всё равно вселили в меня щепотку уверенности. Самый первый урок, который я здесь усвоила, звучал так: клиент от стоящего за ним такого же клиента ничем не отличается. Во всяком случае, в этом помещении точно. Значит и действовать я буду по стандартному плану.

— Извините, сэр, если вы не заметили, то перед вами есть очередь. Пожалуйста, займите ваше место и ожидайте, — я заставила эту фразу прозвучать максимально язвительно, вкладывая в слова всё презрение к его персоне, чувствуя торжество от собственного положения в сложившейся ситуации. Благо, фоновый шум слегка заглушал мой голос, иначе бы мне точно влетело за такое отношение к клиентам. Хотя раз уж клиент возомнил себя особенным, то и обслуживание у него будет соответствующее.

Мои слова произвели на Марка неслабое впечатление, учитывая то, что в образе хозяйки ситуации он меня до этого ни разу не видел. В ответ он лишь заинтересованно заулыбался и, кинув невинное «очень извиняюсь», встал в конец очереди. Я же, как ни в чём не бывало, продолжила обслуживать клиентов. Через пятнадцать минут очередь дошла до Сталински. Он всё так же улыбался и, заказав эспрессо на вынос и добавив излишне доброжелательное «пожалуйста», протянул мне сумму для оплаты, которая, несомненно, раза в четыре превышала нужную. Между зелёными банкнотами лежала маленькая белая записка, очевидно адресованная мне. Неужели так трудно было написать мне чёртово сообщение?!

Не подавая виду, я ловко и незаметно отложила бумажку в сторону, а деньги положила в кассу. Я уже было собиралась отсчитывать сдачу, но Марк забрал свой заказ и, кинув слегка пренебрежительное «сдачи не надо», ушёл. Провокатор хренов. Я продолжила работать, записку спрятала в карман джинсов.

Ещё час интенсивной работы — и мы наконец закрыли кафе. Последний раз протереть столики, и Анна с Джимми могут идти домой. Меня же под окнами дома ждёт машина Марка, готовая везти меня в неизвестность: ведь это именно то, что было сказано в записке от Сталински. Судя по всему, мне даже переодеться не удастся, машина будет ждать меня по возвращении.

Неужели было так трудно написать, куда именно мы поедем? И я всё ещё не понимала, зачем было заявляться в кафе средь бела дня и привлекать столько ненужного внимания? Хотя нет, всё я прекрасно знала. Это была в чистом виде дешёвая попытка спровоцировать меня и потрепать мне нервы. Ему нужно было меня позлить, подразнить, пораздражать — называй, как хочешь, но я в любом случае сделала глубокий вдох, собрала последние силы в кулак и направилась домой.

***

Всё тот же «Порше» поджидал меня напротив подъезда. Прежде чем приблизиться к ней, я проверила наличие моего верного Глок 26 в моей сумке, накрыла его кошельком и уже потом подошла к машине и села в неё.

— Добрый день, — поздоровался водитель, и, как только дверь захлопнулась, он нажал на педаль газа.

Мотор заревел, лёгкий толчок, и аппарат в движении. Верно говорят, что машина тоже может быть привлекательной. Я поздоровалась в ответ и, расположив сумку с правой стороны от себя, пристегнулась.

— А я, значит, стеклянный, — внезапный голос Марка заставил меня подскочить и повернуть голову в сторону источника звука.

— А ты здесь откуда? — выскочило из моего рта, пока я удивлённо рассматривала его.

По непонятным мне причинам сегодня на нём не было пиджака, верхние пуговицы белоснежной рубашки были расстёгнуты и открывали вид на идеальные линии ключиц Марка. Галстук и вовсе отсутствовал. Непривычно было видеть его в таком виде, даже как-то некомфортно. Но ещё более некомфортно становилось от того, что я находилась с ним в таком узком пространстве практически наедине. И, скорей всего, именно это «практически» спасёт меня от нежелательного внимания Сталински.

— И к чему было это дневное шоу? Из тебя хреновый актёр, к твоему сведению.

— Мне просто стало скучно, захотелось выпить кофе. Ничего плохого в этом не вижу, — ответил он, ухмыльнувшись и пожав плечами. В тот момент возникло очень сильное желание ударить его.

— Заканчивай комедию ломать. Как тебе вообще не страшно на улицу выходить, с твоим-то статусом в стране?

— Вот такой вот я бесстрашный камикадзе. Что, переживаешь за меня?

— Ещё чего не хватало. Убьют тебя — убьют и меня, причём сразу же. Поэтому попридержи коней, отчаянный, мне моя жизнь ещё дорога, — я посмотрела в окно, — куда едем?

— В тир.

Интересный факт: когда дело касается Марка, я постоянно себя накручиваю, утопая в догадках о самых худших вариантах исхода событий. Вот и сейчас мне в голову лезли исключительно самые ужасные вещи: мне казалось, что Сталински везёт меня куда-то, дабы просто застрелить или ещё чего похуже. А оказалось всё намного проще. Не менее непонятно, но проще.

«Так, нет. Надо заканчивать с этой самонакруткой», — подумала я и, тряхнув головой, отогнала противные мысли.

Я вскинула бровь, не произнося ни слова. Марк в любом случае уже понял мой немой вопрос.

— Ещё один небольшой тест. Если сдашь его, подарю тебе кое-что. Да и стрельба неплохо снимает стресс, — он усмехнулся, — можешь считать это свиданием.

Волна возмущения нахлынула на меня, щёки превратились в два спелых помидора, а глаза трансформировались в монеты по десять центов.

— Совсем крыша поехала?! У меня вообще-то парень есть! — вырвалось у меня изо рта.

Я тут же сильно пожалела о сказанном, но собрала волю в кулак и не подала виду. На мои слова Марк лишь ухмыльнулся и пробурчал себе под нос что-то похожее на «на долго ли?». Я подумала, что просто ослышалась, и, не придав его словам лишнего значения, отвернулась к окну, не сказав ни слова.

Свидание. Интересно, если бы у меня не было Льюиса, пошла бы я на это приятное мероприятие с Марком? Во мне с каждой секундой возрастали сомнения о подлинности моего предыдущего возмущения. Конечно, Сталински та ещё скотина, но как мужчина он вполне неплох. Странно, что я вообще об этом думаю. Я люблю Льюиса, и точка. И, чем меньше я думала об альтернативах, тем лучше. Я категорически не хотела терять его, он был мне слишком дорог и, как бы эгоистично это ни звучало, нужен.

Машина остановилась около входа в тир. Я вышла на улицу и, захватив сумку, последовала за Марком внутрь здания. А внутри это был обычный среднестатистический тир, ничем не отличающийся от других. Тусклое подвальное помещение с застоявшимся запахом пороха и, конечно же, абсолютно пустое.

— Снял или купил? — спросила я совершенно безразличным тоном.

— Я их спонсирую, — Марк усмехнулся и, изобразив пальцами кавычки, выделил слово «спонсирую», — в моём стиле.

— Тоже пистолет на голову наставил? — во мне внезапно загорелось желание его задеть, — кстати, о нём. Неужто оригинал? — поинтересовалась я, вспоминая его кольт.

— Уайетт¹ был интересным персонажем. Выиграл на аукционе пару лет назад. Ценная вещица с историей, как раз в моём вкусе, — с некой самоиронией ответил Марк, доставая кольт из внутреннего кармана пиджака, что он прихватил с собой.

— Вы с ним чем-то похожи. Точно не профессией, но готова поспорить, что владеть сучками точно у вас обоих в обиходе, — съязвила я, усмехаясь и рассматривая почти что реликвию, которую держали его руки.

— А я думал, ты скажешь, что нас с ним роднят парикмахерские, входящие в наши владения, — парировал он так же язвительно, с ноткой наигранного разочарования, — если хочешь, могу дать пару номеров и адресов. Даже скидку на услуги сделаю, — в его голосе теперь читалась некая провокация, либо он мне на что-то намекал.

— Ну уж нет, спасибо, твоих шалав мне не нужно, — закатив глаза, я скрестила руки на груди, что стало для меня стандартным жестом, показывающим мою уверенность. Иногда делала его почти бессознательно, но должный эффект это в любом случае сохраняло.

— Ну да, тебе своих хватает, — эти его слова я еле расслышала, и то, что он явно попытался оставить их неуслышанными, меня насторожило.

— Что?

— Ничего.

Зал, отведённый для стрельбы, был довольно большой. Шесть мишеней в ряд, все, как на подбор. На левой стене висели самые разношёрстные виды оружий, от маленьких до больших, от мощных до не очень. Но Марк прекрасно знал, что у меня и свой малыш имеется, поэтому просто молча ждал, когда я наконец-то впущу его в игру. Именно это я и сделала. Как только мой миниатюрный, но удобный пистолет оказался у меня в руках, я услышала краткий смешок Сталински, что пристально и насмешливо наблюдал за мной.

— Значит я тогда не ошибся, — сказал он, подходя ближе и рассматривая мой Глок, — серьёзно?

— Что? Он компактный, лёгкий и удобный. В отличии от твоего дружка, который наверняка весит больше тебя, — парировала я, совершенно не собираясь терпеть насмешки в адрес моего верного защитника.

— Да, только выглядишь ты с ним смешно. Он совершенно не подходит тебе по характеру, да и сам по себе забавно выглядит, учитывая тот пост, который ты занимаешь.

— Какая разница? Дело не в том, как ты с ним выглядишь, а насколько качественно он снесёт противнику башку, — почти что намекая сказала я, делая пару медленных шагов в сторону Сталински, сокращая расстояние между нами до нескольких сантиметров.

— Ну да, жаль только, что таким людям, как ты и я, оружие нужно совершенно для другого, — ответил Марк, вскинув бровь, а затем слегка прищурив глаза, будто бы пытаясь что-то рассмотреть на моём лице, — нам с тобой нужно убедить, не убить. Вызвать страх, но не проливать кровь. Именно поэтому выглядеть нужно уверенно и убедительно. Если ты, конечно, хочешь, чтобы твою башку не снесли, — продолжил он, дотронувшись до моего лба кончиком своего ледяного указательного пальца.

Минута молчания, в течении которой я обдумывала его слова. Там была и доля правды, ведь чем убедительнее ты звучишь, тем меньше вероятность того, что тебя закопают. Но в этом мире не бывает без крови, а Марк был известен тем, что лично его руки — кристально чисты. Естественно, это был всего лишь слух, но, услышав от него такие реплики, в это вполне можно было поверить. Это не отменяет того, что грязную работу за него могла делать команда головорезов.

— Ты действительно никогда не убивал? — вопрос выскользнул с абсолютным отсутствием моего на то разрешения, ведь я знала, что навряд ли такой разговор закончится чем-то хорошим.

Марк тут же заметно напрягся. Так и думала. Но злобы, раздражённости или любого другого знака о том, что тема ему неприятна, я в его глазах разглядеть не смогла.

— Да, должен отдать себе должное. Хотя и очень хотелось иногда, — холодно ответил Сталински, теперь уже сверля взглядом пустоту перед собой.

— Почему? — продолжила я, понимая, что рискую получить по полной, если не быть прибитой на месте.

Ответ последовал не сразу. Либо Марк обдумывал его, либо решал, отвечать ли вообще. А может, думал, в какую конечность мне выстрелить. От него валило жутким холодом, который вошёл на сцену слишком неожиданно и внезапно. Но, по крайней мере, сейчас я знала, почему, и внутри уже казнила сама себя за эту нежеланную провокацию.

— Не хочу пачкать руки, — был его ответ, после которого он развернулся и подошел к стойке с мишенями, — ну давай, — сказал он, мгновенно выбрасывая всю свою холодность в окно и возвращая свой предыдущий расслабленный тон назад. Его контроль над собственными эмоциями иногда пугал меня больше, чем то, что Марк делал.

Стрелять мне до этого момента никогда не приходилось, никакого обучения я не проходила, не считая пары самостоятельных попыток на окраине города, пистолет приобрела на чёрном рынке под лозунгом «в экстренной ситуации и буду разбираться». Но элементарная женская гордость не позволяла мне показать даже нотки слабости. Придётся стрелять, выхода нет.

Я взяла пистолет и наставила его на первую попавшуюся мишень. Руки внезапно задрожали, а ладони начали потеть. Я старалась глубоко дышать и, вцепившись в рукоятку, прицелилась, насколько это было возможно в моём состоянии, а затем выстрелила.

Оглушительно громкий звук, лишивший меня слуха на несколько секунд, и отдача, заставившая меня потерять равновесие. Если бы Марк не стоял рядом и вовремя меня не подхватил, я бы точно шлёпнулась на пятую точку. Пистолет выскочил из рук и откатился в сторону. Сталински поставил меня на ноги и поднял оружие.

— Понятно, инструкцию по применению мы не читали, — пробубнил он и встал позади меня, — во-первых, успокойся. Расслабь плечи и сделай глубокий вдох, — ладони Марка переместились на мои плечи и слегка сжали их, надавливая большими пальцами на лопатки. Я глубоко вздохнула. — Во-вторых, не сжимай пистолет слишком сильно — ты увеличиваешь отдачу, — он медленно провел ладонями по всей длине моих рук, затем вложил пистолет в мои руки и накрыл мои ладони своими, слегка сжимая оружие.

Марк был настолько близко, что я могла почувствовать каждую частичку тепла, исходящую от его тела. Его тёплое дыхание на моей шее заставило пробежать по коже волну мурашек. Никогда бы не подумала, что такой холодный человек, как Сталински, может быть таким тёплым физически.

Голос Марка вернул меня на землю:

— Перед выстрелом задержи дыхание. Запомнила?

В ответ я слегка кивнула.

— Теперь медленно прицелься, — тихо сказал Марк своим шикарным бархатным голосом и ладонями закрыл мне уши.

Я навела пистолет на мишень. Ровно в центр. Выстрел.

Руки дрогнули лишь слегка, пуля продырявила мишень на расстоянии примерно десяти сантиметров от центра. Хорошо, что хоть в принципе в мишень попала.

— Вполне неплохо для новичка, — сказал Марк, приподняв брови в неподдельном удивлении.

По телу растеклась тёплая струйка удовлетворения успехом, хоть и небольшим. Моё лицо озарила довольная улыбка, и, повторив весь процесс, я вновь выстрелила, в этот раз чуть ближе подобравшись к центру.

Попытки продолжались около двух часов под пристальным наблюдением Сталински, который внимательно следил за каждым моим движением, изредка делая технические замечания и хлопая каждый раз, как я подбиралась максимально близко к центру мишени.

Оказалось, что стрелять — довольно увлекательное и даже слегка гипнотизирующее занятие, а Марк — очень даже хороший учитель.

— Раз уж я на тебя работаю и ты мне теперь пожизненно должен, будь так любезен ответить мне на один вопрос, — внезапно спросила я, опустив пистолет и устремив взгляд на Марка. Он же иронично ухмыльнулся на слове «должен» и вскинул вверх правую бровь, — разве таких паразитов, как ты, правительство не должно вылавливать и отправлять за решётку?

— Правительство? Бога ради, не смеши меня. Правительство ничто, по сравнению с нами. Всем уже давно известно, что страной заправляют и контролируют все внутренние процессы явно не они. А все эти ваши министерства обороны и образования, белые дома, депутаты — марионетки, которым пишут на бумажке, что говорить народу. Ими обычно управляет либо «замечательный, добродушный, любящий своих граждан» президент, либо такие, как я. Я заправляю гигантской экономической сетью, сделав её до безобразия простой и выгодной. Выгодной и правительству тоже.

— Жёстко, — было единственным, что мне удалось выдавить из себя.

— Жёстко, но правда. Но обычным горожанам-то какая разница? Мы тихо совершаем наши делишки в подземелье и никого не убиваем. А всё потому, что то самое правительство, на которое все так надеются, не делает резких движений, — был его ответ.

— Хочешь сказать, что в Польше творится разруха именно…

— Именно из-за того, что правительство много петушится.

Что творилось в Польше? Наверное, стоит назвать это кромешным апокалипсисом. Постоянные взрывы, смерти, протесты, теракты, почти что гражданская война и, как теперь узналось, всё это проделки мафии. И это чертовски отвратительно, но столь же дьявольски очевидно. И всё это происходит уже как год, за который вся эта заваруха успела коснуться Чехии и Словакии. И, несмотря на то, что есть стопроцентная вероятность скорого нападения на Германию, господину Штайнмайеру всё же на данный момент удаётся сдерживать их. Ходят слухи, которые уже давно стали очень похожими на правду, что Россия вроде как снабжает этих сволочей оружием, но утверждать это кто-либо не берётся. Хотя это вполне очевидно, раз никакая из стран, отделяющая Польшу от Российской Федерации, ни единым образом не пострадала от напора первых. Собственно, вот, что творилось в Польше.

Я в очередной раз аккуратно прицеливалась, как вдруг неожиданный вопрос Сталински прервал меня:

— Льюис, верно?

Я немедленно перевела на него удивленный взгляд и медленно опустила пистолет. По моей реакции Марк явно уже должен был понять, что я знаю, о ком именно идёт речь, поэтому в ответ я лишь кивнула и отвела взгляд.

— Давно вы вместе? — Марк наклонил голову на бок и слегка прищурил глаза.

— Три года, — ответ был послушно произнесён моим ртом без единого намёка на колебания.

— Доверяешь ему? — ещё один подозрительный вопрос.

Общаясь с Марком больше, чем один день, можно выяснить, что любой вопрос, любое слово, любой звук, исходящий от него, всегда что-нибудь, да значит. Если он вдруг начал задавать такие вопросы про Льюиса, то это очевидно должно было навести меня на мысль о том, что он что-то знает. Но что такого ужасного мог сделать Льюис, чтобы заинтересовать самого Сталински?

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

Уайетт Берри Стэпп Эрп — американский страж закона в городе Тумстоун в Аризоне (1880) и картёжник времён освоения американского Запада. Получил широкую известность благодаря книгам и кинофильмам в жанре вестерн. В то же время реальный Уайетт Эрп был более противоречивой фигурой, чем герой, описываемый в литературных и кинематографических произведениях. Эрп часто проигрывал деньги, охотился на буйволов, был хозяином борделя и парикмахерской, иногда судил боксёрские бои.