В погоне за бурным сексом

Дарья Калинина

Милые дерутся – только тешатся. Вмешиваться в игры новобрачных себе дороже. Кира и Леся сдуру посочувствовали Машеньке, которой молодой муж надавал нешуточных тумаков прямо на глазах у изумленных подруг. Очень скоро дамочка не преминула этим воспользоваться. Рыдая и заикаясь от страха, поведала по телефону Кире, что, отбиваясь от озверевшего Вадима, чуть не прикончила супруга. Прихватив Лесю, жалостливая девушка примчалась к домику Машеньки, чей след, как оказалось, давно простыл. Подружек поджидал лишь сильно избитый Вадим, в бреду обещавший какому-то Котику расправиться с дурой-женой и зажить с ней, дорогой, богато и счастливо…

Глава третья

Первым делом тетка оккупировала Лесину ванную комнату, где Леся и сама хотела бы провести хотя бы полчасика. Так нет же! Вместо этого ей пришлось устраивать рыжего кота, которого звали вовсе не Паршивец, хотя именно эту кличку он и заслуживал за свой вредоносный характер, а Золотце. Что у него было общего с драгоценным металлом, Леся так и не поняла. Разве что цвет?

Но это самое Золотце, пока Леся извлекала его из переноски, умудрился здорово цапнуть ее за руку. А потом удрал по гардинам на самый верх, стряхнул со шкафа чудную вазочку, изувечил Лесину королевскую бегонию, которую она растила уже пятый год и которая наконец приобрела действительно королевские размеры. А потом сиганул вниз и забился под диван.

— Ну и сиди там! — злобно произнесла Леся, посасывая раненую руку.

Второй виток неприятностей начался после того, как Леся позвонила матери в городок Турку и сообщила о визите тети Дули — Дульсинеи из Екатеринбурга. В глубине души Леся надеялась, что мать сейчас опровергнет факт наличия у нее родной сестры. И самозванку можно будет изгнать из дома. Сначала все к тому и шло.

— Гони ее немедленно! — зашипела Лесина мама, едва услышав про сестру Дульсинею. — Немедленно! Ты меня поняла?

— Но как? Она уже приехала. У нее чемоданы. И кот.

— И кота с собой приволокла! — ахнула мама. — Гони паршивца!

— Так ты его знаешь? — осенило Лесю. — То есть ее знаешь?

— Еще бы мне ее не знать!

— Она в самом деле твоя сестра?

— Да.

Ужас! Кошмарный ужас! Этот громогласный монстр в самом деле ее родная тетка.

— А почему ты мне никогда про нее не рассказывала? — спросила Леся у матери.

— А зачем?

Это было вполне в духе ее мамочки, поэтому Леся даже не удивилась. Она просто восприняла как должное факт, что у нее, оказывается, все эти годы была тетка. В Екатеринбурге. А теперь она с этой теткой познакомилась. Зато Лесина мама проявила странное любопытство:

— Скажи, она все такая же жирная корова? Или хоть немного похудела?

— Ну, я не знаю. Но сдается мне, что нет.

— Так я и думала, — удовлетворенно произнесла Лесина мама. — Отлично!

— Она может остаться?

— Разумеется, нет! Скажи ей, что я категорически против!

— Мама, а не могла бы ты сама ей об этом сказать? — взмолилась Леся.

— Нет!

— Почему?

— Мы не разговариваем!

— И давно?

— Уже тридцать лет.

— Так вы в ссоре? — догадалась Леся.

— Верно.

— А в чем причина?

— Она в присутствии твоего отца обвинила меня в том, что я вешу на пять килограммов больше нее.

— И?…

— Что?

— И что было дальше?

— Естественно, мы с ней поругались.

— И с тех пор не разговаривали? — озарило Лесю.

— Ну да!

— Тридцать лет?

— Да! Тридцать не разговаривали и еще столько же не будем. Так что общаться тебе придется с ней самой. Я не смогу.

Пораженная Леся положила трубку. Разговор с матерью как-то не внес в ее душу успокоения. И даже совсем напротив. С этого момента ей стало совершенно ясно, что ее дорогая мама ей не подмога. И общаться с теткой придется лично ей — Лесе. Нельзя сказать, что она пришла от этого в восторг. К тому же царапины, оставленные проклятым Золотцем на ее руках, воспалились и начали зудеть. Надо было бы их промыть, но в ванной комнате плескалась тетка. При этом она еще и распевала оперные арии, что только ухудшило и без того скверное настроение девушки.

Кое-как сполоснувшись в кухне под струей воды, Леся отправилась на боковую.

— Вот моя кроватка! — счастливым голосом пробормотала она. — Как хорошо! Черт!

Последнее восклицание относилось к Золотцу, который тоже устроился вздремнуть и выбрал для этих целей именно Лесину кровать.

— Пошла прочь, скотина! — прошипела Леся, ничуть не заботясь, что перед ней кот и самец к тому же.

Золотце зашипел в ответ, протестуя. Он явно не привык, чтобы к нему обращались в таком тоне. И возмущению его не было предела. Особенно он разозлился, когда Леся, не слишком церемонясь, схватила жирного котяру за шкирку и, осторожно поддерживая под толстую попу, пересадила его на кресло.

— Тут тебе тоже будет удобно!

И что вы думаете? Золотце поблагодарил ее и, свернувшись калачиком, задремал? Ничего подобного! Злобная животина взметнулась под потолок. И с диким воем стала носиться по стенам, потолку и шкафам, роняя все, что только можно было уронить.

— Что тут у вас происходит?!

С этим воплем в спальню ворвалась Дульсинея с намотанным на голове тюрбаном. В нем Леся опознала свое лучшее махровое полотенце. Розовенькое, оно было украшено нежнейшей вышивкой и стоило такую астрономическую сумму, что Леся сама долго не могла поверить, что все же купила его. По этой причине полотенце было совершенно новое. Леся даже сама еще ни разу не решилась его использовать. А тетка решилась! И халат взяла! Ее, Лесин, халат! Махровый! Розовый! В тон полотенцу! Тоже очень и очень дорогой!

— Кто обидел мое Золотце? — разорялась тем временем тетя Дуля. — Кто посмел расстроить крошку? Кто этот жестокий человек?

Кот говорить не умел. Но Леся готова была поклясться, что если бы умел, то заложил бы ее по полной программе. Он по натуре был скандалист, ябеда и гадина. И хотя животных Леся любила, но этого негодника возненавидела лютой ненавистью. И, кажется, взаимно.

Тетя Дуля наконец поймала кота. И прижала к своей необъятной груди. Золотце выпустил когти и впился ими в грудь хозяйки. А на груди-то был халат Леси! Дорогой и махровый. И Золотце запутался в густой махре своими кривыми когтями.

— А-ай! — взвыла тетка Дуля, когда до нее достали когти ее Золотца.

Кот от ее крика еще больше испугался, задергался и… В общем, когда его удалось снять с тети Дули, то халат смело можно было выбрасывать на помойку. Или в крайнем случае использовать вместо мохнатой швабры.

— Я куплю тебе новый халатик, — пообещала тетя Дульсинея. — И прости мое Золотце. Обычно он ведет себя вполне прилично. Наверное, это долгая дорога его утомила. Сейчас я его посажу в клетку и мы с тобой получим передышку.

Уладив эту проблему, тетка с племянницей дружно смазали йодом глубокие царапины, оставленные Золотцем. И неожиданно почувствовали друг к другу нечто вроде симпатии. Во всяком случае, Леся почувствовала. Тетка была толстой, не слишком умной, обожала своего вредного кота и свалилась ей словно снег на голову, но при этом… Ведь зачем-то же она приехала?

— Тетя, а вы просто погостить или по делу приехали?

Но на этот простой вопрос тетка ответа Лесе не дала.

— Иди спать! — велела она племяннице вместо этого. — Всю ночь с подружкой где-то по танцулькам прошлялись, теперь вся бледная. И с ног валишься.

Леся хотела объяснить, что они вовсе даже не на танцах были, а в отделении милиции. Но передумала. К чему волновать и без того беспокойную родственницу. Да и тетка неожиданно вновь завопила:

— Спать, я сказала! Марш!

И Леся послушно промаршировала к своей кровати. Золотце был уже надежно упрятан обратно в переноску. И Леся беспрепятственно смогла нырнуть в свою постель, свернуться поуютней и наконец забыться от всех тревог и волнений, выпавших на ее долю.

Проснулась она от одуряющего запаха чего-то сдобного с ванилью, сахаром и орехами. Некоторое время Леся лежала и прислушивалась к своим ощущениям. Вроде бы во сне ей привиделось, что она гуляет по кондитерской фабрике. Точнее, не гуляет, а работает там дегустатором. И все так потрясающе нечеловечески вкусно! Так не является ли этот волшебный запах продолжением ее не менее волшебного сна?

Оказалось, что нет.

— Проснулась, племяшка? — раздался из кухни голос ее тетки. — Вставай! Я тут похозяйничала у тебя немного. Булочек тебе напекла! Ты как их любишь — с молоком или с кофе?

Леся открыла рот, чтобы сказать, что булочки она вообще не ест. Никогда в жизни. И пирожные не ест. И торты. Только черный хлеб и, желательно, подсушенный. В таком меньше калорий. А уж о молоке со свежей сдобой даже и заикаться было нечего. Просто смертельный номер для ее талии!

Но тетка Дуля, кажется, так вовсе не считала. Она появилась в дверном проеме с огромным подносом в руках. Просто поднос Леся бы еще пережила. Хотя это был лучший мамин поднос, с ручной росписью. И висел он на стене в кухне в качестве декора. Трогать его Лесина мама не разрешала никогда и никому ни при каких обстоятельствах. Но тетке Дуле было чуждо чувство прекрасного. Она схватила поднос и уставила его разными вкусностями, которые и приволокла к постели племянницы.

— Ешь! — велела она ей. — Ешь, и без разговоров. Тощая вся! И бледная! Нужно хорошо питаться, а то мужики любить не будут.

— Они меня и так не любят, — проворчала Леся, но первую такую вкусную с румяной корочкой булочку все же сунула в рот.

Тем не менее в глазах тетки загорелся интерес.

— Что? Совсем никого нет?

— Ну да, — проворчала Леся.

— Хочешь, сосватаю?

Леся едва не подавилась. Откуда там тетка к ней нагрянула? Из Екатеринбурга? Это на Урале, если она не ошибается. И что? С Урала теперь женихов выписывать прикажете?

— Была одна моя подруга у вас в Екатеринбурге, — задумчиво произнесла Леся. — Люди, говорит, хорошие. Но приличных мужчин на всех хороших женщин все равно не хватает.

— А и не надо так далеко ездить! Зачем тебе наш уральский пельмень? Пусть за ним тамошние девки гоняются. Мы тебе местного найдем. Земляка, так сказать!

Леся покосилась на монументальную фигуру своей тетки. На ее круглое простодушное лицо. Вспомнила, как она прыгала по ступеням за своим Золотцем, словно дороже вредного кота у нее никого в жизни не было. И только вздохнула. Если уж тетка Дуля свое собственное счастье не наладила, то где уж ей таковое для племянницы организовать?

Но в ответ Леся ничего такого не сказала. Молча кивнула. Молча дожевала обильный завтрак, поданный к обеденному часу. И удрала, прихватив с собой несколько булочек для Киры.

— Тетка напекла? — мигом просекла ситуацию Кира. — Молодец! Одобряю.

— Вкусно?

— Угу! Еще как! А я смотрю, у вас в семье все женщины мастерицы готовить.

— Ну да. Наверное, это у нас наследственное.

— А я вот не умею, — опечалилась Кира. — Хоть бы ты меня научила. А то вон ведь как Димка свою Машу распекал вчера. До смертоубийства у них дело чуть не дошло. Ужас что такое.

— Кстати! — оживилась Леся. — Мы же должны поговорить с Машей. Что да как?

— Должны. А где искать ее? У родни?

— У них, — кивнула Леся.

В самом деле, ведь должны же быть у Маши какие-то родственники. Родители там или на худой конец сестры и братья, где она могла бы отсидеться, раз уж квартира мужа оккупирована его пышногрудой сестрицей из Таганрога.

— Но мы не знаем, где живут родители Маши.

— Зато мы знаем, где живут или, во всяком случае, жили родители Димы, — возразила Леся.

— Правильно! Поедем к ним и спросим, где живут родители их невестки!

Но сначала подруги позвонили к себе в офис и предупредили, что или задержатся, или вовсе не придут сегодня. Их помощницы в восторг от этого заявления явно не пришли. Но возражать хозяйкам тоже не решились. И подруги получили свободу передвижений на целый день.

Родителей своего несостоявшегося жениха Леся помнила отлично. Люди простые, честные, трудолюбивые, и хотя оба давно вышли на пенсию, но продолжали работать. Во всяком случае, год-полтора назад еще работали, а потом Димин отец угодил в больницу с диагнозом — инсульт. Правда, очень быстро выписался. Но дальше у Димы с Лесей произошел окончательный разрыв, так что она уже ничего не знала о судьбе его мамы и папы.

Родители Димы внешне чем-то были оба похожи друг на друга — невысокого роста, гораздо ниже среднего, с тонкими светло-русыми волосами. И Лесе всегда казалось очень странным, как это у таких людей родился здоровенный Димка с черными как смоль волосами и угольно-жгучими глазами.

Вот уж поистине генетика — странная вещь. Сам Дима уверял, что пошел в своего деда — казака с Дона. Дескать, тот тоже был рослым, смуглым и черноволосым. Так это или не так, Леся сказать затруднялась, так как деда-казака в жизни не видела. Может быть, и к счастью, потому что, по рассказам того же Димы, напившись, дед любил тряхнуть стариной, а именно — снимал шашку со стены и мог запросто порубить пару лавок в доме, вгоняя домочадцев в состояние благоговейного ужаса.

Но дед тому был виной или кто другой, только ни на отца, ни на мать Дима похож не был. Раньше это Лесю как-то мало волновало, хотя и заставляло временами задуматься. А вот сейчас почему-то взволновало. Вопрос к Диминой матери так и вертелся у нее на кончике языка, пока подруги разыскивали дом Диминых родителей.

Где живут старики, Леся опять же по старой памяти помнила. И они, как выяснилось, тоже не успели забыть свою несостоявшуюся невестку.

— А-а-а! Олесенька! — радостно приветствовала девушку возникшая на пороге старушка с крутой «химией» на голове. — Откуда ты тут?

— Здравствуйте, Зинаида Павловна. Я к вам по поводу Димы.

Личико старушки омрачилось. Но тем не менее она пригласила подруг в дом. И, усадив их на кухне, выразила готовность начать беседу.

— А Димочка с нами не живет, — со вздохом сообщила она. — Он ведь теперь женат. А ты, Олесенька, что же, не знала?

— Знала. И на свадьбе у него была, — отмахнулась Леся. — Дело в другом.

— В чем же?

— Мне даже не Дима, а Маша нужна. Его жена.

— Хорошая девочка, — кивнула Зинаида Павловна. — Ты, Олесенька, не обижайся. Ты тоже очень хорошая девочка. Но раз уж Дима так выбрал, не тебя, а ее, то что же поделаешь.

— Ничего, — бодро ответила Леся, у которой почему-то комок к горлу подкатил. — Но вы знаете, где живут Машины родственники?

— Машенькины родственники? А ты знаешь, у нее и нет ведь никого.

— Как это? — оторопела Леся. — Совсем, совсем никого?

— Совсем.

— Не может быть!

— Точно тебе говорю! Ни отца, ни матери.

— А где же они? Куда делись?

— Умерли, наверное.

Это «наверное» здорово насторожило Лесю.

— Что значит — наверное? То есть вы не знаете точно?

— Машенька избегала говорить на эту тему. А мы с отцом никогда не настаивали. Может быть, Димочка и знал, что с ними случилось. А мы — нет.

Вот так история! Выходит, некуда Маше было податься. Не было у нее другого близкого человека, кроме мужа.

— А подруги?

— Что подруги?

— Машины подруги! Может быть, они знают, где нам найти Машу?

— Да чего ее искать-то? Она у себя на конюшне живет. Купила себе потеху. И живет там. И Димочка с ней. Мне сначала не нравилась эта идея. А потом съездила к ним, посмотрела, как у них все чудно устроено, и успокоилась.

— Нету там Маши, — хмуро произнесла Леся. — На конюшне, имеется в виду.

— Куда же она тогда делась?

— Так я вам об этом битый час и толкую! — рассердилась Леся. — Куда?

— Откуда же я знаю? Хотя подожди-ка, вроде бы у нее брат имелся.

— Брат? Родной брат?

— Опять же точно не скажу. И за слова не поручусь. Но один раз промелькнуло у Маши в разговоре одно мужское имя — Валентин. Я заинтересовалась. Спрашиваю, что за Валентин такой?

— А она?

— Маша мне тогда и объяснила, что никакой это не кавалер ее бывший или там любовник, а брат.

— Так и сказала?

— Ну да. И больше ни гу-гу. Ни кто он такой, ни где трудится, ни что из себя представляет.

Леся задумалась. Все это выглядело довольно таинственно. Бедная маленькая сиротка выходит замуж и покупает себе в качестве развлечения конюшню. Дорогая, между прочим, по нынешним временам забава. Никакого дохода не дает, одни вложения. Это раньше разведение породистых скакунов приносило владельцам ощутимый доход.

Да, может быть, оно и теперь приносит. Но только не сейчас и не в нашей стране. И не разводила лошадей Маша. У нее своих было пять штук! Но не на племя, а так — для души. Остальные лошади появились в конюшне от разных хозяев. И ощутимого дохода, насколько понимала Леся, тоже владелице конюшни не приносили. Если же что и оправдывали, так это свое содержание.

А про остальное — свет, газ, аренду и прочее — приходилось думать Мане. И выкручиваться, как может. Но не было похоже, что Машу слишком уж удручало ее материальное положение. Напротив, она выглядела полностью довольной.

— И откуда же у нее тогда денежки?

Леся даже не заметила, что начала думать вслух. Этим немедленно воспользовалась Димина мама:

— Мане все бабушка оставила.

— Ага! Значит, бабушка у нее имелась?

— Да. Только теперь уже умерла.

— Какие-то мрачные совпадения, вы не находите? — задумчиво спросила Леся у Зинаиды Павловны. — Сначала бабушка отошла в мир иной, потом родители, опять же брат, про которого ваша невестка предпочитает умалчивать.

— Несчастливая она, наша Машенька, — сокрушенно согласилась Зинаида Павловна. — Бедная девочка. Мне так ее жаль. Впрочем, она и не скрывала, что приносит своим близким несчастья.

— Да уж. Вот теперь и Дима…

Леся ляпнула и прикусила язык. Но было уже поздно. Зинаида Павловна ухватилась зубами и когтями за эту тему.

— А что Дима?! Что с ним такое?

Кира метнула на подругу яростный взгляд. И что за длинный язык! Ясно же, что теперь обеспокоенная мать не сможет ни о чем другом говорить, только о сыне. А узнав, что он в больнице, помчится к нему. И ничего они про Машу не узнают. Так и случилось. Зинаида Павловна быстро вытрясла из растерявшейся Леси всю информацию о том, что случилось с Димой.

— Ой, не надо было ему с этой Машкой связываться! — завопила она, мигом сменив тон. — Все беды от нее! Дрянь! Оторва! Из-за нее мой Димочка теперь в больнице! Знает, дрянь такая, что беды на ее близких сыплются, так и сидела бы себе в девках! За что же муж-то страдать должен?! А вы тоже хороши! Приехали и молчали!

В общем, ситуация накалялась. И подругам пришлось ехать вместе с Зинаидой Павловной в больницу к Диме. Дорога была не из легких. Женщина билась в истерике. И к тому же была готова обвинить всех на свете в том, что случилось с ее сыном.

В больнице выяснилось, что хотя Дима и не приходил в себя, но состояние у него стабильное. И есть надежда, что он выживет. Хотя и не стопроцентная. В больнице Зинаиду Павловну отловил следователь, который пожаловал сюда, чтобы проведать пациента и оставить рекомендации врачам, как им нужно поступить, если появятся родные Димы.

— На ловца и зверь бежит! — радостно сказал он, узнав, что имеет дело с матерью потерпевшего. — Пройдемте. Побеседуем.

И он увлек женщину за собой. При этом на подруг он глянул совсем неприветливо. И они не осмелились последовать за Зинаидой Павловной. Но не беда. Она закончила разговор со следователем и все равно пришла к подругам.

— Хочу перед вами извиниться.

— За что?

— Это ведь вы спасли моего мальчика. Следователь мне все рассказал! И как вы к нему среди ночи примчались. И как врачей вызвали. И как умереть ему не дали.

— Ну, мы…

— Спасибо вам!

— Мы только…

— А вот Маньку я прокляну!

— За что?

— Как это за что? Я так поняла, следователь подозревает ее в том, что она Диму… что из-за нее Дима… — срывающимся голосом произнесла она. — Что он теперь тут лежит. И то ли умрет, то ли жив останется, но инвалидом, это еще неясно. Разве вы не знаете?

— Мы ничего не знаем. Мы сами ищем Машу.

— А ее и искать нечего! Дома она!

— Нет. Там ее нету!

— Дурочки! — фыркнула Зинаида Павловна. — Думаете, у Маньки одна только квартирка? На конюшне?

— А разве нет?

— Нет. У нее и в городе отличная квартира есть. В центре города на Малой Садовой улице. От родителей осталась. Четыре комнаты, огромный холл, кухня почти двадцать метров, ремонт, хрусталь, ковры, антикварная мебель!

— Вы это все своими глазами видели?

— Не сама. Мне Дима рассказывал.

— И почему же Маша не живет в этих хоромах, а предпочитает ютиться на конюшне?

— Вы чего полегче спросите! — злобно буркнула Зинаида Павловна. — Машка — она вообще с большим приветом. Вместо мозгов ветер!

— И вы знаете адрес этой квартиры?

— А как же? Димочка мне все рассказывал. И уж такие вещи тем более.

Подруги не вполне поняли, какое дело могло быть Зинаиде Павловне до квартиры ее невестки, которую та получила от своих покойных родителей. Но уточнять не стали. И так было видно, что отношение к Мане у Диминой мамы строится по простой схеме: стелится Маня ковриком под ноги своему мужу, значит, молодец, хорошая невестка. А чуть взбрыкнет, так уже сразу — дура несчастливая.

— Адрес я следователю назвала, — разочаровала подруг Зинаида Павловна. — Так что возьмут они Машку. Там она прячется, больше ей быть негде.

— А брат? К брату она не могла податься?

— Вряд ли. С братом у нее, я так поняла, какие-то сложные отношения. Он с ней почти не общается.

Подруги переглянулись. Хорошо, если Машка окажется у ментов. Так ее жизни ничего не грозит. Но оставался все же невыясненным вопрос, кого еще собирался утопить Дима на кораблике? Ведь речь шла о двоих! О Маше и еще о ком-то. О ком же?

— А нам адрес Машиной квартиры дадите? — спросила Кира у Зинаиды Павловны. — Хотим с соседями потолковать.

— Дам.

Записав адрес, подруги собрались уходить. Зинаида Павловна с ними не пошла. Она собиралась бдеть у постели своего сына. А подругам делать в больнице больше было нечего. Но перед уходом Кира все же задала вопрос, который не давал ей покоя:

— Скажите, а вы знали, что ваш сын изменяет жене?

— Машке? Мой Дима? Не может такого быть!

— Изменяет.

— Я его не так воспитывала!

— Тем не менее его сестра сказала, что неоднократно видела его в обществе некоей девицы — Вали.

— Не было у Димы никого! — решительно отвергла поклеп на сына Зинаида Павловна. — Я воспитала своего ребенка добрым и чутким! И порядочным! Да! Да! Он никогда не стал бы изменять жене! Никогда!

— Но его сестра говорит…

— Да не слушайте вы эту дуреху! Она даже в институт поступать в конце лета приехала! Когда все экзамены давно закончены. Дебилка!

— Но ведь не слепая! И она видела, как за Димой заезжала его девушка.

— Так уж сразу и девушка. Может быть, просто знакомая! У Людки фантазия богатая. Дура дурой, а талант имеет. Как небылицы плести начнет, так прямо уши вянут. Где начало, где конец и не разберешь.

— Ну, хорошо, — уступила Кира. — Пусть не девушка, а просто знакомая. Но была такая знакомая у вашего сына?

— Валя? Нет. Не было такой!

— Может быть, вы просто не знаете?

— Димочка мне все рассказывал!

— Вы вспомните, — приставала Кира. — Может быть, припомните красивую девушку Валю.

— Богатую!

— На красной машине!

— На японке!

— С нарисованным огнем!

Зинаида Павловна впала в замешательство.

— Какая еще иностранка Валя да из Японии? — пробормотала она. — Откуда она взялась у моего Димочки? И что вы мне тут «Золотой ключик» цитируете? Еще про нарисованный очаг вспомните.

В общем, беседа с Зинаидой Павловной никакого результата не дала. И, попрощавшись с ней, подруги отправились на вторую квартиру Маши. Искренне надеясь, что та не будет совсем уж дурой и не откроет отправившимся за ней туда ментам. А вот им, наоборот, откроет. Коли среди ночи звонила и призывала на помощь.