Гусары денег не берут

Дарья Калинина

Врачам доверять нельзя! Стоматологи нынче норовят здоровый зуб вырвать, хирурги нужный орган вырезать, а психотерапевты – те вообще больным на голову сделают. Леся сдуру пошла плакаться в жилетку к знаменитому доктору Пешкову, причем, заметьте, по шокирующей цене. Тот ее сначала своими вопросами до слез довел, а затем, пообещав консультировать целый месяц бесплатно, дал деликатное поручение отнести папку, набитую пачками долларов, в дом по соседству. Но Адресата на месте не оказалось. А вернувшись, Леся нашла доктора мертвым. Ну что за невезение! Теперь и от себя подозрения придется отводить, и нового хозяина денег искать, и с ума не сойти от обилия подозреваемых…

ГЛАВА 4

В милиции Лесю встретили прохладно. Видно, ее оплошность с предложением денег следователю дошла до ушей остальных милиционеров. И они смотрели на девушку с большой подозрительностью. Однако вопросы задавали стандартные. И Леся долго недоумевала, зачем ее вызвали по второму разу, если ответы на все эти вопросы уже имелись в протоколе.

Но наконец дошло дело до главного.

— Доктор Пешков, у которого вы наблюдались, скончался. Вскрытие показало, что причина — отравление. Что вы можете сказать по этому поводу?

— А что мне сказать? — растерялась Леся. — Во-первых, я не наблюдалась у него, как вы изволили выразиться, намекая на мою психическую неадекватность, а всего лишь пришла проконсультироваться по поводу своей личной жизни.

— И что у вас с личной жизнью?

Ну что тут скажешь?

— Она неустроена! — трогательно покраснела Леся.

Почему-то этот ответ привел трех физически здоровых и внешне даже местами симпатичных мужчин в состояние неописуемого возбуждения. Они запыхтели, начали что-то ронять, переминаться и предлагать Лесе выпить воды, а может быть, чего и покрепче. Одним словом, всячески старались не подать виду, что это сообщение их взволновало.

— Гхм-м! — откашлялся самый солидный из них. — А в чем с вами дело? Что не так?

— Мой коллега, — вмешался в разговор другой, помоложе, — хочет спросить, почему такая красивая девушка, молодая, с пропиской и вдруг не может найти себе мужчину?

Леся только тяжко вздохнула. Ну что тут поделаешь? Никто же ей не сказал, что замуж надо выходить в шестнадцать, чтобы, если не повезет, к двадцати набраться ума-разума, успеть развестись и выйти замуж уже более удачно. Не сказал, вот она и не торопилась. А потом оказалось, что привлекательные мужчины все расхватаны. А наиболее порядочные из них еще и не стремятся уйти от своих жен.

— Наверное, моя проблема в том, что я просто слишком требовательна к себе.

Как ни странно, этот ответ удовлетворил ментов. На самом деле их интересовало другое. Кто мог отравить господина Пешкова. И что по этому поводу думает Леся.

— Вы не заметили чего-либо подозрительного?

Господи, да сколько угодно! Этот доктор был буквально нашпигован подозрительными поступками! Но как сказать об этом ментам, чтобы не навлечь подозрений на свою бедную голову? И Леся решила врать. Если бы она сказала ментам о папке с сотней тысяч долларов, которая оказалась у нее, то они пожелали бы эти деньги изъять. А она не могла их отдать ментам! Ведь тогда могли пострадать ее горячо любимая мама и славный дядька — ее отчим. Он-то тут вообще ни при чем!

— Нет, — сказала Леся. — Я ничего такого не заметила.

— Но секретарша потерпевшего сказала, что вы были у него на приеме.

— Как раз в то время, когда произошло преступление! — добавил другой.

— Нет! Я ушла!

— Почему?

— Доктор кого-то ждал, — соврала Леся. — И предложил мне прийти в другое время.

— В другой день?

— Да, в другое время и в другой день.

— А зачем вы вернулись в тот же день? И очень быстро?

— Мне показалось, что я забыла у него одну вещь. И не так уж быстро я обнаружила пропажу!

— Какую именно пропажу?

— Свою пудреницу. Я решила привести себя в порядок, долго искала, не нашла. Потом начала вспоминать, где я вообще ее вынимала. И поняла, что последний раз это было в приемной у доктора.

— И на это вам понадобился почти час?

— Ну да. Что вы на меня так смотрите? Как только я поняла, где оставила пудреницу, сразу же помчалась обратно. Откуда мне знать, а вдруг к доктору на прием ходят и фетишисты. Взяли бы да и прикарманили мою пудреницу.

По взглядам ментов Леся поняла, что их мнение об ее умственных способностях упало буквально до нуля. И они начинают понимать, почему симпатичная блондиночка до сих пор не замужем. Ну, кто возьмет в жены такую блаженную?

— Скажите, а доктор Пешков не передавал вам никаких вещей?

— Когда я вернулась, он был уже мертв.

— А раньше?

— Когда раньше?

— Перед тем, как он попросил вас уйти.

— Нет. А что за вещи?

— Мы думаем, что это была пухлая кожаная черная папка.

— А в ней?

— А в ней деньги. Сто тысяч долларов.

С большим трудом, но Леся все же сделала вид, что несказанно изумлена. Знали бы менты, сколько времени и трудов ей стоило отрепетировать этот взгляд перед зеркалом.

— Сто тысяч долларов! Это же какие огромные деньги? И вы думаете, что Михаил Валентинович захотел бы отдать их мне? Учитывая, что в тот день я видела его впервые и он меня, соответственно, тоже?

— М-да, — почесал затылок тот самый оперативник, который ранее интересовался у Леси ее неустроенной личной жизнью. — Добровольно вряд ли бы отдал.

— После меня к нему заходила еще целая куча народу! — добавила Леся. — Мне Оксана рассказала, пока мы вас вчера ждали.

В общем, и на этот раз Лесе сказочно повезло. По крайней мере ее отпустили. Кира ждала подругу на улице. Проклятые деньги из черной папки были тщательно замаскированы в трех целлофановых разноцветных пакетах. Таким образом, разглядеть, что находится внутри их, было невозможно.

— Хозяева денег звонили? — первым делом спросила Леся у подруги.

Уходя в милицию и не зная, вернется ли обратно, Леся оставила Кире на хранение как деньги, так и свой сотовый телефон. Чтобы Кира могла пообщаться с бандитами.

— Нет, не звонили.

— Странно! Может быть, они за нами следили? И видели, что мы потащились в милицию?

— Тогда бы они видели, что в милицию ты потащилась с пустыми руками. И их денежки остались у меня.

— Тоже верно.

Подруги перешли дорогу, потом прогулочным шагом завернули за угол, пробежали на красный свет светофора через оживленный перекресток, решили срезать дорогу, двинулись через проходной двор и неожиданно оказались напротив офиса доктора Пешкова.

— Заблудились!

— Опять мы тут! — простонала Леся. — Проклятое место!

— Но раз уж мы тут и бандиты про нас что-то забыли, то почему бы не провести время с пользой?

— С какой?

— Опросим соседей подозрительной квартирки, куда доктор хотел доставить свои сто тысяч в папочке. Заодно и с той бабкой, которая тебя видела, пообщаемся.

— Как хочешь. Хотя надо было это сделать еще в прошлый визит.

— Кто же виноват, что мы с тобой только задним умом крепки?

— Все равно, если тебе, Кира, что-то в голову втемяшится, ты ни за что не угомонишься. Пошли уж!

Подруги вошли в уже знакомый им подъезд. То ли они малость попривыкли к нему, то ли солнечный свет сделал свое дело, но сейчас он не показался им таким ужасным. Нормальный подъезд. Местами тут даже сохранились остатки былой, еще дореволюционной роскоши.

Ах, умели наши предки жить красиво. Например, перила в тех местах, где они еще сохранились, были выполнены в чудном чугунном литье. И на потолке, там, где не достала рука вандалов, сохранилась лепнина, и даже старинная роспись выглядывала из-под облупившегося слоя побелки советских времен. И почему потом это искусство было напрочь утрачено и теперь возрождается с величайшим трудом?

Первым делом подруги позвонили в дверь, где Леся видела бабку в платке.

— Сейчас! Сейчас! — раздался из квартиры женский голос. — Уже иду!

Мгновение, и дверь открылась. На пороге стояла миловидная девушка. Личико у нее было простоватое. А глазками она хлопала слишком уж наивно, но в целом впечатление складывалось приятное.

— Ой? — изумилась она при виде подруг. — А где Толик?

— Мы одни, — заверила ее Кира.

— А я Толика ждала.

— Мы поняли, но вместо него пришли мы.

— Да? Ну, хорошо! Правда, я мечтала, что мной займется именно Толик, но…

Подруги уже начали подумывать, а не треснуть ли им эту мечтательницу немножко по голове, чтобы она перестала повторять про своего Толика, но девушка внезапно добавила:

— Но если уж так получилось, то проходите в квартиру.

Девушки не заставили себя ждать. И прошли.

— Ну что же вы встали у порога? Идите осматривайте! Обувь можете не снимать!

Подругам подобное и в голову бы не пришло. Пол в квартире был не просто грязный, а ужасающе, феноменально, неподражаемо грязный. Ходить по нему босиком вряд ли бы отважился даже индийский факир, которому вообще все по барабану — битое стекло, угли или острые ножи.

Но в этой квартире было все вместе. Осколки битых бутылок скалились то тут, то там. Стены нуждались в ремонте, а потолок в побелке. Да и трещины не мешало бы заделать, а пол помыть. По углам огромного коридора пряталась различная рухлядь, рассыпающиеся стопки старых пожелтевших газет, и все было обильно припорошено пылью.

У девушек моментально запершило в горле, и они расчихались.

— Вы бы хоть тут небольшую уборку сделали! — воскликнула Кира.

— А зачем? — равнодушно пожала плечами девушка. — Все равно новые хозяева перепланировку затеют. Все так делают. Видите, кухня у нас совсем маленькая — неудобно.

Кухня и в самом деле была крохотной. Видимо, раньше, при царе, хозяева квартиры не обременяли себя заботами о том, чтобы кухарке было комфортно в ее владениях. Да и кухня не была средоточием жизни. Обедали в столовой, гостей принимали в гостиной, а читали в библиотеке. Все, как полагается.

Это уж потомство советского пролетариата впитало в себя с молоком матери, что светская жизнь в доме проходит на кухне. Потому в новых домах не найдешь маленькой тесной кухни. Нет, эта комната отныне становится чуть ли не средоточием всей жизни дома. И ее стараются сделать максимально просторной, комфортной и зачастую подчеркнуто роскошной.

На прошлой неделе подруги обегали самый огромный мебельный магазин (сотни и тысячи метров) в городе в поисках приличной прихожей для Кириной квартиры. Они имели к ней множество требований, но два были основными. Мебель должна быть из натурального дерева и при этом удобной и функциональной. И подруги ничего подобного не нашли. Сплошные ДСП или МДФ. А вот кухни были представлены в любом исполнении — дуб, вишня, орех, мрамор и бронза. Кухни, пожалуйста, на любой, самый требовательный, вкус. А вот остальной мебели, если только она не была прямиком из Италии и не стоила бешеных денег, пожалуй, и не найдешь.

— Ну, во сколько оцените мои пенаты? — поинтересовалась девушка, отвлекая подруг от их мыслей. — Только учтите, я знаю, что меньше двух тысяч за метр в нашем доме никто не получал.

— Так вы хотите ее продать?

— А что же еще? Вы-то зачем сюда пришли? Разве не оценить?

— Ну, мы думали, вдруг вы ее сдать в аренду хотите, — извернулась Кира.

— Не-а! Только продать. Но вы не думайте, я цены знаю! У нас уже многие продали. И Игнатюки из тринадцатой квартиры. И эти забулдыги из шестнадцатой столько же получили. А уж у них квартира вообще была — типичный сарай. Они даже паркет и тот сняли и продали! Но площадь все равно осталась! Стены, по-вашему. А новому хозяину еще и лучше, удобнее. Старый пол сдирать не надо, на мастеров тратиться.

Пока девушка толковала о продаже своей квартиры, расхваливая ее достоинства, подруги деликатно помалкивали. Покупать эту «площадь» они все равно не собирались. Но когда разговор коснулся квартиры номер шестнадцать, они живо навострили ушки.

— И что там с шестнадцатой квартирой? Неблагополучные соседи?

— Были, да все сплыли! Сейчас там тишь и благодать. Вообще никто не живет!

— Прямо-таки никто?

— Никто. А квартирка-то загляденье! Планировка в точности, как у меня. В тринадцатой — там и балконов нету, и в прихожей тесно, и вообще — окна на улицу выходят. Чего хорошего? А у меня…

— А кто купил шестнадцатую квартиру?

Хозяйка квартиры озадаченно замолчала.

— Я его только один раз видела, — сказала она. — Хоть и мельком мимо меня проскользнул, но я заметила, парень из себя видный, а вот взгляд такой неприятный. Оценивающий. Настороженный. И одет сосед был соответственно. Башка бритая, все руки в золоте. Так и чудится, что под мышкой у него автомат спрятан.

— И когда это было?

— Только ремонт делать закончили, он и появился, — сказала девушка. — Еще поздоровался. Привет, говорит, красота, соседями будем.

— Так вы познакомились с ним?!

— Нет! Только я ему сказала, что меня Аленой зовут, а он мне свою визитку сунул, тут же у него телефон зазвонил. Он на него отвлекся. И к себе в квартиру ушел. Про меня и забыл вовсе.

Подругам показалось, что Алена рассчитывала на продолжение знакомства со своим новым соседом. Поэтому и задали ей следующий вопрос:

— И где она, эта визитка? Сохранилась?

— Вроде бы да. Сейчас посмотрю.

И девушка принялась рыться в жестянке из-под голландского печенья. В ней у Алены хранился весь архив, начиная от счетов за телефон и кончая визитками деловых и не очень деловых знакомых.

— Вот он! — наконец выудила она одну из визиток. — Сазонов Николай Валерьевич.

Кира с Лесей с жадностью выхватили визитку.

— А что это он, выходит, директор магазина? — недоуменно покачала головой Леся. — Никакой не бандит?

— Не знаю я. Может быть, это просто прикрытие. Одно могу сказать, я пыталась ему позвонить на другой день, но телефон оказался отключен. Вечером звоню, он мне так грубо кидает в трубку: «Я занят!» Я на него обиделась и перезванивать уже не стала.

— И больше вы вашего нового соседа не встречали?

— У-у, нет.

— Может быть, ваша бабушка больше о нем знает?

— Какая бабушка? — удивленно вытаращила глаза девушка. — При чем тут моя бабушка? Она вообще уже десять лет дальше соседней деревни не высовывается!

— Минутку! — озадачилась Леся. — Но я вчера с ней разговаривала. Или не с ней, но какая-то старушка вышла из этой квартиры.

— Из моей квартиры? А как выглядела?

Почему-то девушка разволновалась не на шутку.

— Обычно, как все бабульки. В платок до самых глаз была замотана.

— Наверное, это Ивановна с дачи вернулась, — озадаченно произнесла девушка. — Черт! Как же это я с ней разминулась! Вот ведь старая грымза! Я ей еще записку оставила, чтобы она меня дождалась или позвонила. Документы-то ведь оформлять надо. А без нее никак! И что теперь? Взяла и смоталась снова к своим грядкам! Помидоры ей важней, чем отдельная жилплощадь. Вот уж верно говорят, зачем дураку счастье?

И в этот момент во входной двери начал со скрежетом поворачиваться замок. Все три девушки развернулись в ту сторону, и через несколько секунд увидели морщинистую бабку, которая с проклятиями, охами и ахами тащила за собой тяжело груженную тележку на колесиках. Фигуру бабки было не рассмотреть. Сверху ее придавливал рюкзак, в котором было килограммов двадцать, не меньше. Во всяком случае, когда старуха шмякнула его на пол, то из щелей поднялась пыль, а с потолка посыпалась известка.

— Марь Иванна! — радостно воскликнула Алена. — А я думала, вы уже уехали.

— Куда уехала? — утирая со лба пот, спросила у нее старуха.

— Так на дачу к себе!

— Я только что оттуда! Сама же сказала, что бумаги сегодня какие-то подписать нужно!

— Верно, только я думала, что вы уже приезжали и снова уехали.

Кира вопросительно посмотрела на Лесю.

— Это не та бабка, — шепотом произнесла Леся. — У той глаза были черные. И брови тоже. А эту словно в «Доместос» окунули да так там и оставили.

— Так ты разглядела, какие у той брови?

— Да уж вовек не забуду, как она на меня зыркнула!

Алена, когда подруги объяснили, в чем крылась ошибка, очень разволновалась.

— Других старух, кроме Ивановны, у нас в квартире нет, — сказала она. — А вы уверены, что черноглазая бабка выходила именно из нашей квартиры?

Леся была уверена. И Алена разволновалась еще больше.

— Новое дело! Неужели дядя Митя к себе баб водить начал!

— Митя только с водкой дружит, — покачала головой Марь Иванна. — Ему бабы без интересу уже лет двадцать.

— Не скажите, — продолжала трепыхаться Алена. — Заявится такая, голову деду закружит, он ей подпишет чего не надо, а у нас продажа квартиры сорвется!

Но Марь Иванна, которая прожила с этим неизвестным дядей Митей в одной квартире без малого полвека, стойко держалась того мнения, что такого куркуля, как дядя Митя, еще поискать. И ничего он ни для кого подписывать не будет. Напрасно Алена так хорошо про него думает.

— Через его жадность от него и все жены побегли! — подвела итог беседе Марь Иванна. — Так что ты, Алена, в голову не бери. А лучше помоги-ка мне картошку выгрузить. Ох, прям вся спина отвалилась, пока я ее от вокзала до дома доперла!

Подруги тоже присоединились к разборке и просушке овощей. Помимо картошки, Марь Иванна привезла с собой кабачки, цветную капусту и огурчики. Все было свеженькое. И привезено на продажу.

— Давайте мы у вас купим? — предложила Леся.

Марь Иванна не возражала. Сделка состоялась к выгоде обеих сторон. Подруги получили свежие овощи, выращенные без вредных удобрений, а Марь Иванне не пришлось тащиться на рыночек и платить там мзду. Поэтому очень довольные Марь Иванна и Алена пригласили подруг попить с ними чайку. За чаем, как и надеялись Кира с Лесей, разговор снова свернул на продажу квартиры и соседей, которым уже повезло продать свои многокомнатные коммуналки и съехать на отдельную жилплощадь.

— Все из головы не идет, что же за бабка из нашей квартиры выходить могла? — вздыхала Алена. — Марь Иванна, ты ключи никому не давала?

— Что я, полоумная? О себе лучше вспомни!

— Не давала я никому. Хотя, если честно, красть у нас нечего.

— Тебе нечего, а другой человек и твоему телевизору будет рад. Ты лучше посмотри, все ли у тебя цело!

Алена помчалась к себе. А Марь Иванна бдительно продолжала пить чай, поглядывая на подруг. И лишь после того, как вернулась обрадованная Алена, старуха поспешила к себе. У Алены все вещи и даже заначка из пятисот долларов были целы. У Марь Иванны тоже все ценные вещи стояли в целости и неприкосновенности. Даже новый комплект постельного белья московской мануфактуры — подарок на юбилей — остался лежать на своем месте.

— А уж белье бы в первую очередь поперли! Оно же у меня в упаковке! Пять лет прошло, как мне его подарили, а все рука не поднимается в обиход пустить.

Однако женщинами было решено не оставлять без внимания странный визит замотанной в платок старухи.

— Мы еще с остальными нашими соседями потолкуем, — пообещала подругам Марь Иванна.

— И с дядей Митей.

— Да, и с ним тоже! Когда вернется.

— Сейчас-то все наши на дачах, — пояснила подругам Алена. — Пора такая — лето. Я хоть и не на даче, тоже дома не сижу. Работаю. Так что квартира круглые сутки пустая стоит, без присмотра. Случись чего, даже и спросить не у кого.

— Вот то-то и оно, надо ли отдельную нам квартиру? — наставительно произнесла Марь Иванна.

Но в этом Алена с ней не согласилась. И подруги оставили сцепившихся соседок, взяв с них клятвенное обещание сразу же позвонить, едва только им удастся что-то узнать про странную бабку, посетившую их квартиру в отсутствие хозяев.

— И что мы узнали? — сердилась Леся, когда они с Кирой вышли на улицу. — В квартире, куда послал меня Пешков, никто не живет. Но мы это и так знали.

— Зато теперь нам известно имя владельца квартиры. Сазонов, а зовут Николай Валерьевич. И номер его телефона написан.

Но от телефона оказалось мало толку. Телефон был сотовый. И все время был отключен.

— И что дальше делать?

— Можно было бы у Оксаны спросить, не слышала ли она такого имени среди пациентов или просто знакомых доктора Пешкова.

Оксану подруги нашли в приемной доктора. Она деловито паковала коллекцию орхидей, которые росли у нее на подоконниках.

— Вот, собираюсь, — пожаловалась она подругам. — Доктор убит, кабинет придется закрыть.

На вопрос о господине Сазонове секретарша, к сожалению, ничего не смогла ответить подругам.

— Никогда о таком даже не слышала. И такого имени среди пациентов доктора нет и не было. Это точно.

И в этот момент слегка скрипнула входная дверь. И в кабинет вошла моложавая стройная женщина с безупречной прической. От природы светлые волосы, похоже, были еще на пару тонов осветлены руками умелого мастера. И смуглая кожа по контрасту казалась еще более темной. Одета женщина была очень просто и элегантно. Черную шелковую блузку с короткими рукавами и свободные светлого тона брюки прекрасно дополнял тонкий темный платок.

При виде этой женщины Оксана почему-то сдавленно охнула и бросилась к ней.

— Елена Яковлевна, как вы? — захлопотала она, улыбаясь женщине. — Присядьте вот тут! Самое удобное место. Может быть, приготовить кофе?

— Не надо, дорогая, — произнесла женщина певучим приятным голосом. — У меня и так давление все время вверх ползет. Никакие таблетки не помогают. Куда мне еще кофеин?

— Тогда чай? — не сдавалась Оксана. — Минеральную воду? Сок?

Но женщина на все предложения отрицательно мотала головой.

— Ничего не хочу, — произнесла она наконец. — Сядь, Оксана. Мне надо поговорить с тобой. Обсудить, как мы будем жить дальше.

— А что вы решили, Елена Яковлевна? Кабинет ведь закрывается?

Оксана задала этот вопрос, заранее зная на него ответ. Верней, она считала, что знает. Но у Елены Яковлевны был свой взгляд на будущее.

— Думаю, мы должны объявить всем, что сразу же после похорон я возьму на себя часть пациентов моего мужа.

— Вы?

— А что тут особенного? — пожала плечами женщина. — Не забывай, я тоже дипломированный врач-психолог. Разумеется, никого на аркане я в пациенты не потащу. Кто будет требовать, тем вернем деньги за несостоявшиеся сеансы с моим мужем.

«Моим мужем!» Так вот кем была эта стройная женщина. Жена доктора Пешкова! Верней, его вдова. Подруги уставились на нее с еще большим интересом. А женщина, словно не обращая внимания на посторонних, продолжала говорить:

— Уверена, что я смогу оказать помощь людям. И в любом случае мы с тобой должны попробовать. Как ты считаешь, Оксана?

— Да я!.. — задохнулась секретарша. — Тетя Нелли! То есть Елена Яковлевна! Да я только рада буду! Если бы вы знали, как мне не хочется искать новую работу.

— Вот и чудесно! Значит, я считаю, с тобой мы договорились.

Оксана молча кивнула.

— Хорошо! — поднялась со своего места Елена Яковлевна. — А теперь прости, мне нужно идти. У меня страшно много хлопот.

— Может быть, я могу вам чем-то помочь?

— Спасибо, но пока нет. Оставайся в офисе и говори всем, кто будет звонить, о чем мы с тобой договорились. И предупреди остальных пациентов.

И женщина двинулась к выходу, но внезапно, словно вспомнив о чем-то, замерла.

— Да, Елена Яковлевна? Вы еще что-то хотели сказать?

— Оксана, скажи, тебе не звонили вчера или сегодня с угрозами какие-то странные люди?

— Какие люди?

— Я бы сказала, не вполне адекватные.

— Нам только такие и звонят, — заверила ее Оксана.

— Да, но все-таки…

— Что случилось, Елена Яковлевна?

— Ладно! — решилась женщина. — Спрошу у тебя прямо! У тебя не требовали, чтобы ты им вернула то, что тебе передал доктор перед своей смертью?

Вот чего уж не ожидали подруги, так это такого поворота событий! Ну и дела! Выходит, вдову тоже не обошли своим вниманием таинственные незнакомцы?

— Елена Яковлевна, — прошептала совершенно побледневшая Оксана. — А ведь верно! Звонили! Звонили и требовали! Только я значения их словам не придала. Знали бы вы, сколько раз на дню мне звонят с чем-то подобным.

— Но звонок такой был?

— Сегодня утром звонили. А потом еще и приходили!

— И что?

— Доктора требовали. И угрожали!

— Вот как? И тебе тоже? А к кому-нибудь еще являлись с угрозами, ты не знаешь?

Оксана замялась с ответом. Но подруги решили не молчать:

— Нам!

И Кира шагнула вперед.

— Нам, — повторила она. — Вернее, моей подруге звонили. И тоже требовали, чтобы она вернула какую-то вещь, которую ей якобы дал ваш муж.

Леся тоже шагнула вперед и молча кивнула, подтверждая слова Киры. Но вдова вдруг побледнела еще сильней и зашаталась.

— Голова! — прошептала она. — Голова кружится! Оксана, ты была права, дай мне воды!

Но Оксана не успела выполнить просьбу хозяйки. Елена Яковлевна зашаталась и начала падать навзничь. Кира с Лесей едва успели подхватить женщину.

— Что с ней?

— Сейчас пройдет! — едва слышно прошептала Елена Яковлевна. — У меня такое бывает. Там в сумочке… лекарство. Дайте.

Кира поспешно метнулась за сумочкой. В ней был только один пузырек, который по внешнему виду напоминал лекарство. И Кира сунула его в узкую прохладную ладонь Елены Яковлевны. Название ей было незнакомо. Но что бы это ни было, оно женщине помогло. И уже через десять минут Елена Яковлевна сидела в кресле и жаловалась подругам на каких-то нахалов.