Да поможет нам Босс

Дарья Калинина

He верьте своим глазам, даже если видите умирающий божий одуванчик. Мариша купилась на беззащитный вид армянской бабульки Гоар Акоповны и ее мольбу разыскать наследников. Мол, хочет передать имущество тому, в чьих жилах течет славная кровь Назарянов, а Мариша внушает ей особое доверие. Но старушка оказалась еще та! Не по годам деловая, богатая и ловкая на уговоры и посулы. Подруги Мариша и Юлька едут в Ереван на поиски рассеянных по всей Армении родственничков Гоар. И ведь находят! Только почему-то, как только обнаруживается очередной Назарян, его убивают. Однако деньги отрабатывать нужно, поэтому Мариша и Юлька продолжают марафон, гоняясь за оставшимися в живых потомками баснословно богатой старушенции…

Глава четвертая

Нельзя сказать, что их тут приняли с распростертыми объятиями. Долгое время усатый участковый в очень чистой и тщательно отглаженной рубашке не мог понять, чего вообще хотят от него девушки. А когда понял, то покачал головой.

— Дело с таким сроком… давно сдано в архив.

Юлька уже повернулась, чтобы уходить, но Мариша не торопилась. Она отлично знала, что менты вовсе не такие любители перекладывать бумажки, как о них можно подумать. Иные тома пылятся у них на полках годами и даже десятилетиями.

— Тем более у вас и компьютер есть, — льстиво произнесла Мариша. — Почему бы не посмотреть, вдруг Назарян Эмин там есть? Нам бы только узнать его последнее место пребывания. Хоть какую-то зацепку!

Усатый участковый тяжело запыхтел. И покосился на остывающий бокал с чаем и кучку аппетитных бутербродов. Ужин призывно требовал внимания. Но приняться за еду в присутствии посторонних ему не позволяло полученное в детстве хорошее воспитание. Наконец, он молча встал и направился к столу, на котором пылился компьютер.

— Назарян, — бормотал он себе под нос. — Знакомая фамилия. Странно, где я мог ее видеть. Ага! Вспомнил, верно — в архив собирался дело передать.

— И передали?

— Собирался, — повторил майор. — Вот он! Назарян Назар. Этот?

— Нет. Хотя погодите! А кто он?

— Проходил свидетелем по делу некоего Эмина Назаряна.

— Вот этот наш! — обрадовались подруги, но тут же насторожились. — Минутку, что же это выходит: старший брат проходил свидетелем по делу младшего?

— Или отец?

— Он ведь тоже был Назар Назарян.

— Черт бы побрал этих Назарянов с их идиотскими обычаями давать старшим сыновьям имя отца, — рассердилась Мариша. — Это же какая путаница получается! Имя одно. Отчество тоже одно. И фамилия одна!

— Как тут понять, кто он такой?

— Не знаю, кто и кому там приходился братом или отцом, — проворчал мент, снова выразительно покосившись на свои аппетитные бутерброды. — Дело давнее. Но адрес, по которому был зарегистрирован этот самый Назар Назарян, могу вам сказать. Нужен он вам?

Еще бы! Подруги чуть ли не с руками оторвали его. И, горячо поблагодарив доброго участкового, поторопились уйти.

— Город Абовян, — прочитала Мариша. — Где это?

— Не знаю, — откровенно зевая, призналась Юлька. — Какая сейчас разница? В гостинице спросим.

Мчаться немедленно в Абовян у подруг в самом деле не было никакого желания. Мариша совершенно умоталась за сегодняшний день. И сейчас усталость навалилась на нее, словно ватное одеяло. А Юлька просто боялась темноты, которая стремительно наступила на них со всех сторон, стоило им выйти из отделения милиции.

— Жутко как! — выдохнула Юля. — Мариша, ты чувствуешь? Того и гляди из кустов насильники или маньяки выбегут.

— Угу. Размечталась!

Но стоило ей произнести эти слова, как сбоку от того места, где стояли подруги, внезапно вспыхнуло что-то ярким светом, а потом раздался странный звук, словно от удара. Потом задрожало старое дерево рядом с ними. И один из больших сучьев, оторвавшись от ствола, полетел вниз. Девушки взвизгнули и метнулись прочь, чтобы избежать удара. Им это удалось. Сук стукнулся о землю позади них. А подруги, напуганные неизвестно чем, бежали со всех ног.

Наконец, достигнув освещенного участка дороги, где сновали люди, ездили машины и вообще было совсем не страшно, они остановились. И, переведя дыхание, уставились друг на друга.

— Что это было?

— Похоже на выстрел.

— И в кого стреляли? В нас?

— Почему сразу в нас? — неуверенно покачала головой Мариша. — Просто стреляли.

— Но попали в дерево всего в паре метров от нас.

— Случайность! — попыталась успокоить подругу Мариша.

Но Юлька не желала успокаиваться:

— Ничего себе случайность! Стой мы чуть ближе, в одной из нас могла бы уже образоваться дырка!

— Не преувеличивай!

— Нет, мне нравится твое спокойствие! — взвилась Юля. — В нас стреляют, а ты и ухом не ведешь!

— А что ты предлагаешь? Вернуться назад и разобраться? Порыскать по кустам в поисках психа с пистолетом? Или оторвать участкового от его бутербродов? Так он вместо них нами поужинает.

Нет, возвращаться назад Юля не хотела ни за что на свете. И подруги, поймав такси, отправились в свою гостиницу. Всю дорогу Юлька вертелась на сиденье, поглядывая назад.

— Вроде бы погони за нами нет, — шептала она. — Хотя могу и ошибаться.

В общем, она так взвинтила Маришу, что у той начали трястись руки и дрожать ноги. До гостиницы и по ступеням лестницы подруги мчались словно горные козы, на ходу отметая приглашения на сегодняшний вечер от вчерашних знакомых. И лишь оказавшись за дверями своего довольно невзрачного, но зато ставшего почти родным номера, почувствовали себя в относительной безопасности.

…На следующий день страх от пережитого ими накануне стресса почти прошел. И девушки, вызвав такси к самому входу в гостиницу, выехали в Абовян. Хотя по дороге бдительно поглядывали, нет ли за ними погони. Погони не было.

Абовян оказался маленьким городком всего километрах в сорока от Еревана.

— Ничего особенного там нет, — сообщил подругам портье в холле их гостиницы. — В толк не возьму, что вам там понадобилось?

— Слышали, что очень красивый городок.

— Обычный, — пожал плечами портье. — Скверики там в центре в самом деле симпатичные. Но вот, собственно говоря, и все, что в нем есть хорошего.

Но подруг интересовали не скверики и не садики. И не музеи вкупе с историческими развалинами и археологическими раскопками при них. Девушек интересовали частные дома Абовяна. А точней сказать — один из них, в котором обитала семья Назарянов. Тех самых Назарянов, которые сбежали из Еревана от стыда и позора за своего младшего отпрыска. Туда-то, в этот дом, подруги и направлялись ранним солнечным утром.

Таксист довез их до места быстро и без проблем. Подруги расплатились, без сожаления заплатив какую-то совершенно ерундовую сумму по счетчику и удостоившись кучи цветистых комплиментов и пожеланий доброго пути и удачи. Определенно, армянские мужчины продолжали радовать подруг своей галантностью. Но вот дом, куда они попытались проникнуть, порадовал их куда меньше.

— Никакие Назаряны тут не живут! — заверила подруг здоровенная бабища с украшенной усами верхней губой. — Поищите вон там!

И когда она подняла руку, чтобы показать, в каком направлении им следует двигаться, чтобы узнать про Назарянов, девушек едва не стошнило. Через просторный домашний халат с обрезанными рукавами было видно, что под мышками эта особа волос сроду не брила.

— Нет, ты это видела? — прошептала пораженная Юлька, едва выбравшись за ограду. — У нее под мышками по целой бороде!

— А на ногах до самых колен валенки. Как ей не жарко?

— Ага. А еще страшно даже представить, что творится у этой особы выше этих самых колен. Ну там, под платьем.

Мариша представила, и ей в самом деле стало страшно. А Юлька все не могла успокоиться.

— Нет, ты только подумай, эта матрона обросла волосами, словно какой-то дикарь, не мылась, судя по запаху, с прошлой Пасхи, но при этом она замужем и явно довольна своей жизнью. А я борюсь с какими-нибудь жалкими двумя-тремя волосинками, которые вырастают у меня на коленке, но при этом одинока и несчастна. Где логика, я тебя спрашиваю?! Где она?

Этого Мариша не знала. Так же, впрочем, как и соседи волосатой матроны не знали, куда подевались Назаряны. Пришлось подругам снова топать в отделение милиции. Но паспортный стол работал сегодня только во второй половине дня. То есть с трех. Однако, как выяснилось, паспортистка была в Абовяне представлена в единственном лице и графика работы придерживалась весьма приблизительно. Прождав ее до четырех часов вечера, подруги, пользуясь указаниями добросердечных аборигенов, потопали к ней домой.

Эта достойная особа обнаружилась в скорбной позе возле виноградной лозы, с горестью рассматривая последнюю.

— Тля все жрет, — пожаловалась она подругам. — Прямо напасть. Никогда такого не было. А в этом году словно с неба свалилась. Ну, чего вам?

Узнав, что подругам срочно требуется ее присутствие в паспортном столе, женщина тяжело вздохнула.

— Не могу я сейчас виноград оставить! Видите, что творится? Если не обработаю, эти твари все листья пожрут.

Виноградные лозы тянулись вдоль всего забора, обвивали дом и свешивались с деревянных стропил, образуя нечто вроде тенистого полога. В августе — сентябре, когда поспевал весь виноград, тут должно было быть просто чудесно. И подруги разделяли беспокойство паспортистки по поводу ее винограда. Пропади она пропадом, ее работа, когда тут такой урожай гибнет.

— Слушайте, давайте мы вам поможем с виноградом, — вызвалась Мариша, — а потом мы вместе пойдем к вам на работу, и вы нам найдете нынешний адрес наших знакомых.

С этим предложением паспортистка с восторгом согласилась. И пока они дружно опрыскивали виноградные лозы каким-то вонючим составом, то успели познакомиться и почти подружиться. Во всяком случае, они рассказали внимательно слушающей их паспортистке историю своих поисков. И получили от нее самые горячие клятвы, что, как только будет покончено с виноградом, она вся в их распоряжении.

Но клятвы клятвами. А после того, как была закончена обработка виноградников, пришли с работы муж и старший сын паспортистки. Их нужно было накормить. А заодно женщина угостила и подруг. И лишь после того, как грязная посуда была убрана со стола, вымыта, вытерта и расставлена по местам, паспортистка смогла приступить к своим служебным обязанностям. Не беда, что к этому времени на улице уже стемнело. Зато новый адрес Назарянов подруги получили без труда. И до паспортного стола доехали с шиком. Их всех довез старший сын паспортистки.

К тому же напрасно подруги опасались, что неугомонные Назаряны перебрались еще куда-нибудь за тридевять земель, где разыскать их будет чертовски трудно.

— Тут они живут, — успокоила подруг паспортистка.

— До сих пор?

— Да. На окраине города их дом. Могу подсказать, как лучше добраться.

— Зачем, мама-джан? — вмешался в разговор ее сын. — Я отвезу всех. Не проблема.

И в самом деле отвез. Потом мать и сын пожелали подругам всяческих благ. И укатили домой к отцу. А подруги остались возле закрытых ворот дома, где обитали Назаряны.

— Что-то мне стало страшновато, — пожаловалась Юлька, снова припомнив свои вчерашние страхи.

— Угу.

— Тебе тоже страшно?

— Неловко. Уже почти вечер. Ворота заперты. Как мы в дом к незнакомым людям ломиться станем?

Юля посмотрела на ярко освещенные окна дома. За шторами двигались человеческие фигуры. Негромко звучала национальная музыка и слышался запах чего-то жарящегося и мясного.

— М-м-м, вкусно!

— Ты только что поужинала.

— Все равно. Аппетит приходит во время еды. Звони!

И Мариша нажала на кнопочку звонка. Минут пять ничего не происходило. Лишь в доме фигуры словно замерли. А потом снова возникло движение. Калитка возле ворот распахнулась, и угрюмый мужчина лет сорока — сорока пяти с худым, чисто выбритым лицом вопросительно посмотрел на подруг. На голове у него красовалась широкополая шляпа, что сначала заставило подруг оторопеть. Но затем Мариша все же выдавила из себя:

— Добрый вечер! Скажите, тут живут Назаряны?

Мужчина кивнул, по-прежнему не демонстрируя особой приветливости.

— Мы привезли вам новости от бабушки Гоар Акоповны!

Некоторое время мужчина размышлял. А потом резко произнес:

— Не знаю такой!

И захлопнул тяжелую деревянную калитку прямо перед носом подруг. Хам! Невоспитанный тип! Бирюк в шляпе!

— Хе-хе-хе! — раздалось со стороны. — Назар в своем репертуаре.

Подруги посмотрели. Сдавленный смех исходил откуда-то из зарослей кустарника. Что это было за растение и кто в нем прятался, сейчас в темноте было не видно. Но затем кусты дрогнули. И в полосе света от уличного фонаря появился седой старичок.

— Вежливо он вас отвадил, — улыбнулся старичок девушкам. — Ну да вы не тушуйтесь. Коли у вас к Назарянам какое-то дело, звоните смелее. С ними нахальней нужно держаться, а то мигом прогонят прочь.

— Почему?

— Такие уж люди, — пояснил старик. — Нелюдимые очень. Вот у хозяйки сегодня день рождения, а разве они гостей позвали?

— Нет?

— Нет! Ни соседей, ни друзей! Только своей семьей собрались. Он сам, его жена, да ее брат с женой. И сын. Вот и все гости. Разве это дело?

— Понятно, — недоуменно протянула Мариша, которой, по правде сказать, ничего понятно не было.

Она уже привыкла, что армяне на редкость гостеприимный народ. И по поводу и без всякого повода собирают застолье. И вдруг такая нелюбовь к шумным пирам. И ведь повод есть. День рождения. И вести от Гоар Акоповны, собирающейся осчастливить этого грубияна своим немалым, надо полагать, наследством. Отсюда возникает вопрос: а достоин ли этот грубиян такого счастья?

Похоже, аналогичные мысли крутились и в голове у Юльки.

— Вот только интересно мне знать, а кем же он приходится нашей старушке?

— В смысле?

— Ну, он явно не ее старший брат. Тому было бы уже за восемьдесят. И не его старший сын Назар. Тот тоже выглядел бы старше. Тогда кто?

— Судя по тому, что этого типа зовут все же Назаром, он внук старого Назара — брата Гоар Акоповны.

— Внук ее брата? Как думаешь, годится он ей в качестве наследника?

Мариша развела руками.

— Других-то все равно нет! Будем использовать то, что есть.

И подруги принялись снова барабанить в ворота.

— Собаку спущу! — раздался предупреждающий крик хозяина из дома.

— Ну, погоди! — разозлилась Мариша. — Вот обидимся и уедем. Не видать тогда тебе наследства твоей двоюродной бабки!

— Вам что, деньги не нужны? — поддержала ее Юля из-за забора. — Старая Гоар — сестра вашего дедушки — умирать собралась. Наследников ищет! Вы что же, слишком богаты, чтобы отказаться от ее миллионов?

Про миллионы Юлька ляпнула просто так, для красного словца. На самом деле она понятия не имела, в каких суммах исчисляются накопления старой армянки. Но полагала, что как маслом кашу не испортишь, так и лишний нолик в сумме наследства делу не повредит. И оказалась права.

После непродолжительных переговоров внутри дома во дворе снова появился хозяин. На этот раз он был не один, зато без шляпы и в сопровождении длинной тощей женщины. Если хозяин был угрюм, и только, в целом он подругам даже понравился, то его супруга, а это, без сомнения, была она, подруг заставила вздрогнуть.

Лицо у нее было тоже худое, но при этом какое-то хищное, словно у стервятника. Да и в глазах поблескивало нечто такое… такое… Одним словом, это был не тот человек, дорогу которому подруги хотели бы перейти. Злобная стерва — таков был единодушный приговор подруг. И как показало время, они в своем диагнозе не ошиблись.

— Говорите, приехали от старой Гоар? — без всякого приветствия спросил у подруг хозяин дома. — А доказательства у вас есть?

— Есть документы и семейный архив, который она нам передала, — бойко ответила Мариша. — Взглянуть желаете?

Мгновение поколебавшись, Назар все же кивнул.

— Проходите в дом, — прибавила его жена.

И снова подруги не услышали даже намека на доброжелательность и гостеприимство. Но делать нечего. Они сюда не развлекаться приехали. Выполнят возложенную на них миссию, договорятся с наследником Гоар Акоповны — и все. Будут сами развлекаться на свой вкус. Станут ходить по музеям, поедут на озеро Севан и…

— У нас сегодня праздник, — сухо сообщил подругам Назар, перебив их мятежные мысли. — Раз уж так вышло, что вы присоединились, садитесь к столу.

Надо сказать, праздничный стол, в отличие от хозяев, радовал глаз морем разносолов. Салаты, мясные, рыбные и овощные закуски. Грибы, пирожки, долма, ветчина. А еще фрукты, сладости, пахлава, от которой пахло настоящими грецкими орехами и медом. И даже целый поросенок на блюде в центре стола.

Жена хозяина с немыслимым в быту именем Лолита быстро поставила перед подругами чистые тарелки. И, условно говоря, их приняли в компанию. Правда, сам Назар переместился к подругам и потребовал, чтобы они показали письма и фотографии от старой Гоар Акоповны.

— Верно, это мой дед, — заявил он, показывая на одну из фотографий. — У нас дома была такая же. Но я никогда не слышал, чтобы у моего деда была родная сестра.

— Ничего удивительного. Ведь они перебрались в Ленинград задолго до вашего рождения.

— Ленинград — это вам не Америка, — покачал головой Назар. — Да и в Америке… Вот у нее, — кивок в сторону жены, заметно напрягшейся, едва разговор зашел о наследстве, — в Америке есть родня. Не могу сказать, что они регулярно звонят. Но все же не забывают.

— И что вы хотите этим сказать?

— Фотографии эти я узнаю, — пожал плечами Назар, явно пребывая в растерянности. — Но вот про бабушку Гоар я слышу впервые. Простите, но я должен буду навести справки.

— У отца?

— Мой отец скончался, — помрачнел Назар. — Так же, как и дедушка. Но есть еще дальняя родня, они могут помнить, была у моего деда сестра или нет.

Подруги переглянулись. Странный человек. Чего он упирается? Можно подумать, что наследство от разных там дедушек-бабушек ему каждый день на голову сыплется, и он уже просто не знает, чье брать, а кому отказать!

— Наверное, вы не поняли, — попыталась объяснить хозяину дома Мариша, — Гоар Акоповна твердо считает вас своим родственником. И намерена оставить свое имущество именно вам. От вас не требуется согласия. Мы вас нашли. Теперь сообщим ей и…

— Нет.

Подруги онемели.

— Нет? — повторили они следом за хозяином. — Почему нет?

— Пока я не буду уверен, что это в самом деле моя родственница, я деньги не приму.

При этих словах его жену буквально перекосило. Да и сами подруги, которых это, в общем-то, не касалось, были поражены подобной принципиальностью. Не часто встретишь человека, который способен отказаться от немалых денег только потому, что не уверен точно, ему ли они принадлежат.

— Вы это серьезно? — прошептала наконец Юля.

— Вполне.

И, вежливо кивнув подругам, хозяин дома отсел от них, занявшись другими гостями. Зато к подругам устремилась Лолита. Она буквально засыпала их вопросами, все время осторожно поглядывая в сторону мужа. Вот Лолита, подруги в этом не сомневались, хапнула бы чужие денежки, не моргнув глазом. Даже странно, что два таких разных человека поженились и до сих пор не поубивали друг друга.

Впрочем, ответ нашелся быстро.

— Нас поженили родители, — объяснила Лолита в ответ на вопрос, как она познакомилась со своим мужем. — Мне подошло время выходить замуж. А Назар хотел жениться. Вот они нас и познакомили. Так это дело давнее. Давайте вернемся к наследству.

Подруги предпочли бы обсудить это с настоящим наследником, а не с его половиной. Но что делать, если Назар демонстрировал потрясающее равнодушие к наследству. Зато Лолита изнывала от любопытства.

— Я что-то не поняла: старушка готова отдать деньги любому Назаряну или только тем, в ком течет кровь ее брата?

Лолита так увлеклась расспросами, что подруги почувствовали благодарность, когда Лолиту отвлекли каким-то вопросом. Зато к ним тут же подсела полная добродушная женщина, выкрашенная под блондинку, но с угольно-черными бровями. Причем они были не выщипаны, а не слишком аккуратно выбриты. И между ними сохранилась полукруглая щетинистая дорожка, по которой легко узнавалась первоначальная форма этих мощных бровей.

Зато женщина держалась куда приветливей своей сестры.

— Кушайте, девочки, кушайте, — ласково приговаривала она. — Вы ведь издалека приехали. А моя сестра, когда дело касается денег, способна уморить любого. Сколько они живут, столько удивляюсь Назару и его терпению. Я бы на его месте давно сбежала бы от Лолы за тридевять земель.

— У нее такой тяжелый характер?

— Ужасный! Родители уже и не чаяли, что сбагрят ее хоть кому-нибудь. Но нашелся все-таки и на Лолиту дурак.

И практически без передышки Анита, повернувшись к хозяину дома и подняв стакан с вином, воскликнула:

— Сто лет жизни тебе, Назар. О тебе говорю. О твоем великом терпении! За тебя пью!

Назар молча кивнул. И улыбнулся. Улыбка неожиданно преобразила его. И подруги подумали, что, возможно, их хозяин вовсе не такой уж угрюмый отшельник. Просто жизнь с неугомонной стервозной женой сделала его таким мрачным.

— Наверное, она ему постоянно сцены устраивает, — предположила Мариша. — Ну и особа!

— Уже до язвы мужа довела, — кивнула головой Анита. — А ему ведь еще и сорока лет нету. Не понимает, глупая, если он всерьез заболеет и умрет, что с ней-то будет? О ее характере на сто километров в округе все наслышаны. Больше ее замуж никто не возьмет. Одна помрет. Как есть одна! Воды подать некому будет.

— А ей вы это говорили?

— Много раз! Только от нее одно слышно — деньги, деньги. Можно подумать, в них только счастье.

Рассуждая, Анита все подкладывала и подкладывала подругам лакомые кусочки. Подливала вина. Милая, теплая женщина, заботливая мать и преданная жена, она вызывала доверие и симпатию.

Затем за столом затянули песню. Подруги хотя и не понимали слов, но старались подпевать по мере сил. Потом включили музыку и стали плясать. Ничего хитрого. Достаточно было разучить несколько основных танцевальных па, и ты уже почти армянка. Крутишь бедрами и делаешь красивые вращательные движения руками. У подруг получалось.

Назар в общем веселье участия не принимал. Его лицо кривилось то ли от боли, то ли от тяготивших его мыслей. Но в конце концов он поднялся и подошел к подругам.

— Хочу показать вам дом, — предложил он им. — Пойдемте.

Подруги были несколько удивлены, но отказаться не посмели и молча последовали за хозяином. Как они уже поняли, дом был большим, добротным и отделанным красиво и со вкусом. Чувствовалось, что в дом вложено много сил и души.

— Какая резьба! — восхитились подруги, увидев чудесные перила, которые обрамляли лестницу, ведущую на второй этаж.

— Вам нравится? — улыбнулся хозяин дома. — Это моя работа.

— Вы — мастер этой красоты?

— А то! — ухмыльнулся Назар, снова заметно оживляясь.

И он принялся показывать подругам, где еще в доме есть его работы. Он и в самом деле был художником, что называется — от бога. И похоже, бедолаге в его собственной семье не хватало простого человеческого участия и внимания. Вот он и радовался, услышав от гостей похвалу своему мастерству. А подруги не скупились. Во-первых, потому что ничто не стоит так дешево, как доброе слово. И ничто не ценится так высоко. Разумеется, при условии, что оно звучит искренне и идет от сердца. Но подругам в самом деле нравилось то, что создавал хозяин дома. А во-вторых, им стало просто жалко этого вконец затюканного стервозной женой чудака.

— Будь у меня такой муж, я бы считала, что мне повезло, — прошептала Юлька на ухо Марише.

— Так действуй.

— Это я просто к слову.

— Так нечего и болтать зря!

Но диалог подруг был прерван.

— А вот тут комната, в которой хранится она, — произнес Назар.

— Она? — очнулись девушки. — Кто она?

Сразу на ум полезли всякие нехорошие ассоциации. Уединенный образ жизни хозяев дома. Их нежелание пускать к себе посторонних. Кто у них тут спрятан? Какая-нибудь заблудшая жертва?

— Она — моя коллекция старинного оружия, — пояснил Назар, и чары спали. — Главное сокровище моего дома.

Подруги с интересом перешагнули порог комнаты. И ахнули. Оружия тут и в самом деле было предостаточно. Кривые сабли, кольчуга, щит, ножи и даже меч. Кроме прочего, тут был еще один кубок, по виду серебряный, но оказавшийся на самом деле оловянным.

— Вот этот кубок — мое главное сокровище, — с гордостью произнес Назар.

— Почему?

Подруги откровенно были удивлены. Их кубок не впечатлил. Тусклый металл. Никаких украшений, кроме узкой кованой полоски по кругу с какими-то старинными буквами, прочесть которые они не могли.

— Что тут написано?

— Это старый язык, — произнес Назар, держа кубок в руках. — Армянский, разумеется, но я и сам толком не понимаю. Что-то о том, что владеющий им и еще какими-то предметами будет властелином всего.

— Видимо, это, связанное с культовыми церемониями, — предположила Мариша. — Вроде как у нас у царей полагалось иметь скипетр и державу. А впоследствии еще и корону. Ну и для священников, у них свои регалии.

— Соответственно сану каждого, — поддакнула Юля.

Назар никак не прокомментировал слова подруг. Он молча поглаживал кубок по шероховатому боку.

— С этим кубком связана одна наша семейная история, — сказал он наконец. — Видите эту неровность?

И он показал на чуть вогнутую часть кубка.

— Видим.

— Этим кубком мой пращур убил своего врага.

— Убил? Как убил?

— Предание на этот счет ничего не говорит. Но лично я думаю, что он треснул им нахала, посмевшего приставать к его жене, которая была у него редкой красавицей, по голове. И проломил ее.

— Голову? Кубком?

— Именно. Оттого и появилось вот это углубление.

Теперь подруги посмотрели на кубок с куда большим, чем прежде, уважением. Выходило, что перед ними не просто неказистый сосуд для возлияний, как они подумали вначале, а вроде бы орудие убийства. Это во многом меняло их отношение к предмету.

— И что было за это вашему предку? — зачарованно глядя на кубок, спросила Мариша.

— В каком смысле?

— Его посадили в тюрьму? За убийство?

Назар рассмеялся.

— Нет, времена тогда были простые. Честь ценилась высоко. А умение постоять за нее — еще выше. Думаю, что он отделался штрафом, который уплатил родственникам погибшего.

Назар вдруг побледнел и прижал руку к животу.

— Вам плохо?

— Нет, нет, — с натугой произнес он. — Все в порядке. Это моя язва дает о себе знать. Обильная еда, вот она и встревожилась. Сейчас пройдет. Не беспокойтесь.

Бледность в самом деле отступила. И хозяин смог продолжать показ коллекции.

— Вот эту кольчугу, опять же по преданию, носил на себе воин, сражавшийся под знаменами святого Арутюна.

— Этот нож тоже его?

— Нет, это арабский клинок. Видите характерную арабскую вязь на гарде?

— А это? — спросила Юля, разглядывая другой клинок. — Какие красивые узоры на самом металле. Как их сделали?

— А это дамаск. У нас его еще называют булат. Но разницы практически никакой. Два или больше видов разной стали перемешивают при ковке. Они наслаиваются друг на друга. И получается красивый узор. Каждый такой клинок неповторим.

— Наверное, он дорого стоит?

— Ценность коллекционного оружия в его владельцах и в том, что за история стоит за каждым клинком, — серьезно произнес Назар. — Про эту саблю мне ничего не известно. Поэтому я сохранил ее только за красоту узора дамаска.

— Но ведь это все оружие ваших предков?

— Вовсе нет, — удивился хозяин. — С чего вы взяли?

— Но ведь кубок… Он принадлежал вашему пращуру.

— Кубок — дело другое. Собственно говоря, это единственная из всей моей коллекции вещь, которая принадлежала нашей семье.

— А оружие?..

— Оружие, кольчугу и щит я приобрел уже сам. Но начало моей коллекции положил именно дедов кубок. С него я начал интересоваться старинными вещами.

В это время Назар снова побледнел. На лбу у него выступили крупные капли пота. И, прижав руку к животу, он согнулся и глухо застонал.

— Что с вами? — кинулись к нему подруги.

— Язва, — прошептал страдалец. — Кажется, мне совсем плохо. Девочки, принесите лекарство. Нет, лучше сразу врача! Господи, как больно! Позовите врача!

С этими словами, снова застонав, он рухнул на пол. Пол задрожал под его оказавшимся неожиданно тяжелым телом.

— Что там происходит? — раздался пронзительный голос Лолиты. — Назар, надеюсь, ты ничего не разбил?

— Скорей! — закричала в ответ Мариша. — Идите сюда! Вашему мужу плохо!

Лолита примчалась. А следом за ней и Анита с мужем и сыном. Все столпились в дверях, глядя на затихшего Назара.

— Мы смотрели коллекцию. И ему неожиданно стало плохо, — поспешно объясняла Мариша. — Он упал. А перед этим жаловался на язву.

— Обычное дело, — вздохнула Лолита. — Назар! Назар! Ты меня слышишь?

Муж молчал. Ни стона, ни вздоха. Учитывая, как громко он стонал перед этим, такое молчание настораживало. Но, похоже, только подруги уловили в ситуации нечто странное. Лолита ничуть не смутилась.

— Назар! — потрясла она мужа за плечо. — Вставай! Если приступ прошел, может быть, обойдемся без доктора? Он денег возьмет. А, Назар?

Мужчина продолжал молчать. Лолита нагнулась ближе. И вдруг замерла.

— Назар! — повторила она странным заледеневшим голосом. — Ты что?

Теперь и в ее голосе отчетливо слышался страх. Она подняла глаза и посмотрела на сестру.

— Анита… Ты понимаешь… Посмотри, мне кажется, он не дышит!

Запыхтев, словно слониха, Анита тяжело опустилась рядом с сестрой. И затормошила Назара.

— Хватит! Повалял дурака, попугал нас и хватит! Он не дышит!

— Брось! — отмахнулась от сестры Лолита. — Он же шутник! И такие розыгрыши вполне в его духе. Помнишь, как он напугал нас всех прошлым летом? Нырнул в речку, проплыл под водой до скал и только там вынырнул. А мы думали, что он утонул. Бегали по берегу, вопили, плакали, как идиотки. Волосы на себе рвали. А он сидел в двадцати метрах от нас и потешался.

— Но он не дышит!

— Задержал дыхание!

— Пульса нет!

— Ты не умеешь его искать!

— Сердце не бьется!

— Просто ты не слышишь!

Пока сестры препирались между собой, вперед шагнул муж Аниты — Ашот.

— Отойдите обе! — приказал он женщинам. — Я сам посмотрю.

Осмотр длился недолго. Ашот потребовал зеркало. Лолита приперла огромное напольное.

— Меньше! — поморщился Ашот.

— Меньше нету! — плаксиво заявила Лолита.

Мариша молча сунула свою пудреницу. Ашот благодарно принял ее из рук девушки. И поднес к губам Назара. Потом приник к его груди. И долго вслушивался. А когда поднял голову, то его лицо было бледным, словно новенькая простыня.

— Он мертв.

И хотя Ашот произнес эти слова совсем тихо, подругам показалось, что они отозвались в их головах оглушительным набатом. Рядом зарыдала в голос Лолита, ее вопли тут же поддержала Анита. А следом за ними во дворе вдруг завыл цепной пес, словно провожая своей заунывной песней отлетающую прочь душу хозяина дома.