Серийный бабник

Дарья Калинина

Зря Иннокентий Павлович воспользовался своим служебным положением, очаровывая Киру. Ужаснувшись его напору, девушка сбежала с места встречи, невзирая на гнев начальства. Однако настойчивый ухажер даже не подумал оскорбиться и уже на следующий день явился чашку чая и коробку конфет. Надо заметить, подаренных Кириным соседом Борисом – весьма очаровательным юношей. Так вот, едва успев проглотить первую конфетку, гость тут же испустил дух. Кроме дотошного следователя, «преступницу» мучают два вопроса: откуда у Бориса взялись отравленные сладости и почему он подарил именно ей? Неужели по принципу «так не доставайся же ты никому»?…

Глава 3

Когда испуганные подруги тоже выскочили на лестницу, их взгляду представилась следующая картина. Слепокуров стоял с изумленным и каким-то растерянным видом. Пушка в его руке была опущена вниз. А сам он таращился на пожилую полную женщину, которая улеглась на полу в глубоком обмороке.

— Это же Галина Степановна! — закричала Кира, бросаясь к своей соседке. — Хозяйка квартиры! Что вы с ней сделали, изверг?

— Откуда же я знал, что это она? Я же думал, что это подозреваемый явился.

Но затем Слепокурову надоело виновато разводить руками и мямлить. Он опомнился. И в свою очередь бросился в наступление:

— Что это такое? Вы же сказали, что ваша соседка уехала во Францию! Почему же она тогда тут?

— Отстаньте от меня! — буркнула в ответ Кира. — Откуда я знаю? Лучше помогите мне привести ее в чувство. У нее и спросите.

С помощью Слепокурова, который стоял в сторонке и давал дельные советы, подругам в самом деле удалось привести женщину в более или менее нормальное состояние. И если вначале она еще испуганно косилась на Слепокурова, то, посмотрев на его удостоверение и убедившись, что он в самом деле из милиции, как и представился, она окончательно повеселела.

— Ох, и напугали ж вы меня! — утирая полной рукой пот со лба, говорила она. — Представьте, лифт не работает, вещи тяжеленные. Пока дошла, давление подскочило. А тут еще из соседской квартиры вылетают и угрожают убить.

— Я приказал всего лишь поднять руки.

— А мне, молодой человек, без разницы, — отмахнулась от Слепокурова женщина. — Я в такие минуты не разбираю, что мне там говорят. Вижу опасность — и сразу отключаюсь. Ничего с собой поделать не могу. Организм так реагирует.

Кира с Лесей помогли соседке подняться на ноги. Слепокуров на всякий случай держался от нее подальше.

— Скажите, — спросила Кира у соседки, — а где ваш жилец?

— Кто? — изумилась Галина Степановна.

— Молодой человек — Борис. Он снял у вас квартиру на то время, пока вы гостили во Франции. У дочери.

— У Наташки? Но я там не была! Кира, с чего ты взяла, что я во Франции?

Подруги покосились на чемодан и сумки, которые Галина Степановна приперла к дверям своей квартиры.

— Это я к подруге в деревню на несколько дней ездила, — поймав их взгляды, объяснила Галина Степановна. — Она мне сала и ветчины с собой дала. У домашнего-то мяса вкус совсем другой. И щи с домашней свининкой — это же вкуснотища! Я целую кастрюлю скушать в один присест могу. А уж если шкварок натоплю да картошечки с лучком поджарю, м-м-м… Объедение. — И, вынырнув из омута гастрономических пристрастий, она со стеснительной улыбкой произнесла: — Признаюсь, грешна, люблю вкусно покушать. Столько всего в деревне набрала, еле от вокзала доперла. Там-то меня племянник подруги на поезд подсадил. А тут… Видите, какие сумищи?

Она открыла дверь и вошла в квартиру. Ошеломленные подруги вошли следом за ней.

— Галина Степановна, вы точно уверены, что не пускали к себе жильца?

— С какой стати? Я всего на несколько дней уезжала. Вот в следующем месяце поеду к Наташке. Тогда и подумаю насчет жильцов. Да и то не уверена, нужно ли? Наследят в доме. Напачкают. Ремонт потом делать придется.

Ее слова навели подруг на мысль. Находясь в этой квартире, Борис не мог не оставить следов. И как знать, вдруг по ним можно вычислить его личность.

— Галина Степановна, вы все же посмотрите, что у вас в квартире не так, — попросила соседку Кира.

Галина Степановна вместе с подругами осмотрела квартиру. Вначале кухню. Но не нашла в ней ничего необычного.

— Разве что столовые приборы в ящике не так лежат, — заметила она. — Я никогда вилки вниз зубчиками не кладу. И ложку всегда так устраиваю, чтобы она выгнутой стороной вверх была. Так пыль и разные мусоринки меньше скапливаются.

— Посмотрите еще, — предложил ей Слепокуров.

Галина Степановна кивнула. Но приступила к осмотру, только устроив привезенное с собой мясо в холодильнике. Похоже, она не слишком поверила словам Киры о том, что в ее квартире во время ее отсутствия находился посторонний. Но, забравшись в холодильник, она неожиданно замерла. И с видимым интересом посмотрела на кусок сыра, колбасную нарезку и пакет томатного сока. Рядом с ними лежал и хлеб для тостов, который тоже удостоился внимательного изучения.

— Странно, — наконец выбравшись из холодильника, задумчиво произнесла женщина. — Никогда не покупаю такой. Зачем он мне? У меня и тостера нету.

И закрыв дверь холодильника, она изумленно посмотрела на своих гостей.

— Похоже, у меня в квартире в самом деле кто-то побывал.

— Вот! — обрадовалась Кира. — А я что говорила!

— Пойдемте дальше!

Они прошли в гостиную. И Галина Степановна ахнула.

— Какой беспорядок!

— Где? Где? — заволновались подруги, вертя головами во все стороны.

Но сколько ни присматривались, так и не сумели заметить какого-то особого беспорядка. На их взгляд, в квартире было безукоризненно чисто. Во всяком случае, если сравнивать с их собственными квартирами, тут было просто стерильно. Но, кажется, у Галины Степановны было свое мнение.

— Столик сдвинут с центра почти на полметра вправо! Видите, узор на ковре оказался в стороне? И журналы разбросаны как попало. А должны лежать по номерам. И кто-то переставил мои цветы. И трогал диски. И книги!

А войдя в спальню, Галина Степановна схватилась за сердце.

— Господи боже! — возвестила она таким голосом, что подруги и Слепокуров метнулись к ней, ожидая увидеть нечто ужасное, например, труп Бориса.

Но никакого трупа в спальне не было. Была лишь смятая постель. И одинокий мужской тапочек, который высовывался из-под нее. Тем не менее Галина Степановна так побледнела и с таким ужасом смотрела на этот тапочек, что Слепокуров счел за лучшее его поднять. И убрать с глаз подальше. Вытаскивая тапочек, он машинально заглянул под кровать.

— Ого! — произнес он. — Интересно!

Из-под кровати он извлек борсетку. Она была небольшая. Очень элегантная. Из мягкой темно-серой кожи. Дорогая на вид и при этом совершенно пустая. В этом Слепокуров убедился, лично пошарив по отделениям. Он даже потряс раскрытой борсеткой, надеясь, что из нее что-то вывалится. Но нет. Ни клочка бумажки, ни дисконтной карты, ни талончика на бензин. Ничего!

— Галина Степановна, — обратился он к хозяйке. — Это ваше?

— Не-ет, — задумчиво произнесла она. — Даже в толк не возьму, кто бы у меня мог ее оставить? Разве что Петруша — зять мой? Так не видела я у него такой вещицы. И потом, гостили-то они у меня еще три месяца назад. За это время я раз двадцать уборку делала. И под кроватью протирала.

Самое скверное, что подруги ей поверили. И в том, что касается указанной частоты влажных уборок, сдалось им, Галина Степановна была склонна даже уменьшить свою старательность. Она была такой чистюлей, что с нее вполне сталось бы мыть пол в квартире вообще каждый день.

Следователь еще раз внимательно осмотрел борсетку. Сбоку она была немножко испачкана чем-то темно-синим. Похоже, это протекла паста от ручки или нечто вроде того.

— Значит, эту вещь вы видите впервые, — уточнил Слепокуров. — Что-нибудь еще?

— Еще?

— Ну, разобранное постельное белье? Оно ваше?

— Мое собственное!

— Мужской тапок?

— Тоже мой! То есть не лично мой. Но я его специально для зятя, для Пети купила, когда они с Наташкой ко мне приезжали!

— Хм, а когда вы уезжали в деревню, кому вы ключи оставили?

— Соседке. Рите! Они с моей Маргариткой почти тезки. Так что я ее вместе с ключами Ритке оставила.

— Кого?

— Маргаритку!

Кира осторожно подергала явно растерявшегося следователя за рукав.

— Маргаритка — это кошка Галины Степановны. Помните, я вам про нее рассказывала?

— Да? Нет, не помню.

— Ну, она и мой Фантик… Потом котята. Помните?

— А! Вспомнил!

И, повернувшись к Галине Степановне, следователь произнес:

— Хорошо. Маргаритка — это ваша кошка. И у кого она сейчас вместе с ключами от квартиры должна находиться?

— Да у Риты же!

Кира сочла необходимым продолжить разъяснительную работу со Слепокуровым.

— А Рита — это одна старушенция, приятельница Галины Степановны. Живет этажом ниже. Подо мной Фира Яковлевна. А под Галиной Степановной — ее приятельница — Рита.

— Немедленно идем к ней!

Пока они спускались вниз по лестнице (лифт по-прежнему не работал), Слепокуров успел выведать у Галины Степановны, что третий и последний дубликат ключей от ее квартиры есть у дочери. Но так как последняя живет во Франции, родила ребенка, то маловероятно, что она занялась тем, что подселяла в квартиру матери жильцов, да еще не поставив в известность саму Галину Степановну.

— А ваша приятельница, значит, могла так поступить?

— Ритка — эксцентричная личность, — пропыхтела Галина Степановна, которую щи с домашней свининкой и картошечка со шкварками довели до такой степени тучности, что даже спуск по лестнице на два пролета давался ей с трудом. — Одно слово, артистка.

Существо, которое открыло им дверь, попыхивая тонкой сигареткой, было полной противоположностью Галине Степановне. Ростом и телосложением Рита Леопольдовна напоминала тщедушного подростка. И, стоя к собеседнику спиной, легко за него сходила. Лишь лицо выдавало, что она уже перешагнула полувековой рубеж. И перешагнула его, судя по всем внешним признакам, давно.

Но при этом Рита Леопольдовна отличалась горячим темпераментом, до сих пор часто меняла любовников, многие из которых годились ей в сыновья. И требовала, чтобы все соседи, начиная от сынишки Ливневых, которому исполнилось три годика, он немного отставал в развитии и с трудом выговаривал самые простые слова, и до старика Потапова, который в прошлом году отпраздновал свой девяносто пятый день рождения и вообще почти ничего не говорил, а только шамкал, звали бы ее по имени.

Это было легче сделать, чем переубедить Риту в нелепости этого требования. И потому все звали ее просто — Рита.

— Галочка! — просияла актриса, выпустив в лицо гостям облачко душистого дыма. — Ты вернулась!

Одета Рита была в тонкий шелковый пеньюар. А приличия соблюдала тем, что грудь и шею ее окутывало пышное боа из меха неизвестного животного, крашенного в ядовито-розовый цвет. Несмотря на то, что она явно никого к себе не ждала, ее лицо было покрыто толстым слоем тонального крема, пудры и румян. Ресницы круто загибались вверх. А губы влажно блестели, покрытые слоем дорогой помады.

Отступив назад, она картинно вскинула голову.

— Галочка, а кто это пожаловал с тобой?

Дело происходило в кухне пожилой актрисы. Она была невелика. И не расслышать вопроса подруги Галина Степановна не могла. Просто ответить на него она не успела, так как в это время из комнаты появилась толстая пушистая кошка.

Она была красивого голубовато-серого оттенка с едва заметными полосками на лапках и голове. При виде нее Галина Степановна в один момент забыла обо всем, в том числе и о цели своего визита к соседке. И, раскрыв объятия, закричала:

— Маргаритка! Иди сюда, моя кисонька!

Но кошка лишь махнула хвостом и гордо удалилась, демонстрируя, что она думает о хозяевах, которые оставляют своих любимиц наедине с сумасшедшими старухами, которые еще и дымят как паровозы и водят к себе мужчин куда моложе себя. Галина Степановна растерянно смотрела вслед своей Маргаритке. И на глазах у нее выступили слезы.

— Почему она так со мной? — шептала женщина.

Все ее мысли были посвящены капризнице. И поэтому она не обратила никакого внимания на вопрос Риты, который та задала ей:

— Ты уже была у себя дома? Уверена, что была. И как тебе понравился мой подарок?

Галина Степановна не отреагировала. Зато Слепокуров несказанно оживился при этих словах Риты:

— Подарок? Что вы называете подарком? Объясните!

Рита повернулась в его сторону. Смерила его невысокую фигуру оценивающим взглядом и презрительно прищурилась. Нет, Слепокуров был явно не в ее вкусе. Так что тратить свое обаяние на столь невзрачную особь, пусть даже и мужского пола, было бы бессмысленным расточительством сил и энергии. Ничего не ответив следователю, она молча развернулась к подруге.

— Как он тебе понравился? — повторила она свой вопрос. — Правда, он очаровашка?

На этот раз Галина Степановна услышала ее и поинтересовалась:

— О ком ты говоришь?

— Да о Борюсике же! — радостно взвизгнула Рита. — Правда, он милашка? Нет, не благодари меня! Знаю, знаю, я просто чудо. Но для своих подруг я готова и не на такое!

Галина Степановна слушала ее, отвесив челюсть.

— Рита? Ты что говоришь?

— Борюсику негде было жить! А ты в последнее время женщина у нас одинокая. Вот я и подумала, что вдвоем вам будет веселей.

— Ты поселила ко мне молодого человека?

— Ну да!

— Без моего ведома и разрешения? И мало того, даже не спросив, хочу ли я, чтобы он у меня жил?

Рита надулась.

— Так я и знала, что ты все истолкуешь превратно. Знаешь, Галочка, я тебе прямо скажу. На тебя не угодишь!

— Я не просила мне угождать!

— Но ты намекала, что не отказалась бы разделить с кем-нибудь свой кров.

— Я?!

— Конечно. Разве не ты жаловалась, что в последнее время тебе одиноко? И даже Маргаритка не спасает?

— Я тосковала по дочери! Они с Пьером уехали. И мне действительно в первое время было не по себе. Но я тосковала вовсе не о каком-то случайном и малознакомом мужчине, который бы вдруг взял да и поселился в моей квартире!

— При чем тут дочь! — фыркнула Рита. — Не обманывай саму себя! Тебе просто был нужен мужчина. И я тебе его нашла! Ты с ним познакомься получше, прежде чем жаловаться.

— Нет. Я не буду с ним знакомиться! И еще не известно, может быть, он вор какой-нибудь!

— Он не вор!

— Да? А почему же им тогда милиция интересуется?

И Галина Степановна победоносным жестом вскинула палец в сторону Слепокурова. Рита снова развернулась в его сторону. Но на этот раз она проявила к следователю больший интерес. Во всяком случае заговорила с ним.

— Милиция? — вопросительно изогнула она тонко выщипанную бровь.

— Да.

— Очень хорошо, что вы пришли! — решительно кивнула Рита. — Вы должны помочь.

— Буду рад.

— Правда, Борюсик не позволил мне обратиться к вам за помощью, — слегка засомневалась старушка. — Но раз уж вы сами пришли, то я рада! Выслушайте меня!

Слепокуров заверил, что он весь одно сплошное внимание.

— Вы должны спасти Борюсика. Мальчику грозит опасность.

И прежде чем Слепокуров успел вымолвить хоть звук, она воскликнула:

— Его хотят убить!

Следом за этим в комнате воцарилась тишина. Каждый обдумывал слова Риты. И первым, как и полагается профессионалу, на них отреагировал следователь:

— С чего вы это взяли? Кто вам рассказал?

— Да Борюсик сам и рассказал! — И, повернувшись к подруге, она продолжила: — И не бойся, Галочка, я тебе уже говорила, он не вор. Мальчик из очень приличной и, не побоюсь этого слова, богатой семьи. Просто он попал в затруднительное положение. Ему совершенно не к кому было обратиться за помощью. А в моем лице он нашел свое спасение. Я помогла ему найти безопасное пристанище, а теперь и защиту.

— Не вор? Из приличной семьи? Ритка, ты что, с ним все-таки знакома?

— Естественно! — величественно кивнула актриса. — Не думаешь же ты, что я могла подселить к тебе какого-то сомнительного оборванца с улицы?

— И где ты с ним познакомилась?

— У нас в театре.

Но Галина Степановна не торопилась радоваться. Видно, она хорошо изучила нрав своей приятельницы. И потому строго спросила:

— И давно вы с ним знакомы?

Рита слегка стушевалась.

— Какое это имеет значение? Для двух душ иногда и одного мгновения бывает достаточно, чтобы узнать и понять друг друга.

Но Галина Степановна на эту сентиментальную галиматью не повелась.

— Сколько вы знакомы?

— Это что, допрос?

Рита была возмущена. И Слепокурову пришлось взять инициативу на себя.

— Ну что вы! — вежливо произнес он. — Это еще не допрос. Допрос может состояться только в кабинете следователя. То есть в моем кабинете. А это просто беседа. Но если вы не будете отвечать, то поедете со мной. И ответите уже там.

— А в чем дело?

— Дело в том, что ваш знакомый угостил отравленными конфетами вот эту девушку. Она в свою очередь угостила ими еще одного человека. И в результате появился труп. И только благодаря чудесному стечению обстоятельств труп оказался всего один.

— Я ничего не понимаю. Какой труп? Какие конфеты? При чем тут Борис?

— Это мы и хотели бы выяснить, — сказал следователь.

— Так спросите у него!

— Мы бы спросили. Но где его искать?

— Так у Галочки он живет! — недовольно воскликнула Рита. — Я же вам говорила, мальчику грозит опасность. Показаться на улице для него означает лишний раз подвергнуться риску. Так что он никуда не ходит. И даже в магазин за продуктами я для него ходила.

— Тем не менее сейчас его в гостях у вашей подруги уже нет, — произнес следователь.

— Нет? Как нет? Куда же он ушел?

— Вот это мы бы и хотели у вас узнать.

Рита изрядно переполошилась.

— Но я же ничего, совершенно ничего про него не знаю!

— Вы только что утверждали обратное.

— Ну да, он рассказал мне свою историю. Как его преследуют с целью убить. Но я так понимаю, вас же интересует его настоящий адрес, фамилия или на худой конец номер телефона?

— Да.

— А ничего этого я у него не спросила.

— Почему?

— А зачем?

Галина Степановна плюхнулась на тонконогую табуреточку, которая затрещала под ее упитанным телом.

— Ритка, ты меня в могилу вгонишь! Ты что же, все-таки пустила жить ко мне парня, про которого ни черта толком не знаешь?

— Я знаю его историю!

— И что это за история? — поинтересовался Слепокуров.

— Пожалуйста! — с видом глубоко оскорбленного и не понятого своими современниками человека произнесла актриса.

Для усиления эффекта она картинно закинула боа вторым кольцом на шею и прислонилась к стене, словно в задумчивости слегка прикрыв свои большие глаза с тонкими веками. Если выкинуть из ее речи все поэтические сравнения и образы, то суть сводилась к следующему. Молодого человека, представившегося ей Борисом, она знала около месяца. Он был частым посетителем театра, в котором пожилая актриса была занята в нескольких спектаклях.

За кулисами молодой человек также появлялся частенько. И обычно в компании одного из режиссеров театра. Видимо, его закадычного друга. Молодые актриски приветствовали эту парочку. Борис был неизменно щедр, хотя постоянством к своим избранницам и не отличался. Его подружки менялись от одного спектакля к другому. Но никто из них не был в претензии на молодого человека, понимая, что такого ветреника одним красивым лицом и телом не удержать.

Чтобы он остепенился и остановился, нужно было предложить ему нечто большее. В первую очередь заботу и преданность, на что актриски не были способны. Вот они весело и бездумно просто проводили время в компании Бориса. И не особенно расстраивались, когда это время приходило для других девушек.

Но примерно неделю назад Рита заметила, что Борис появился у них в театре в состоянии крайней тревоги и озабоченности.

— Я столкнулась с ним у служебного входа. И была поражена его видом. Всегда безукоризненно уложенные волосы Борюсика были всклокочены. На щеке красовалась здоровенная ссадина. А рукав его шикарного кашемирового пальто был испачкан какой-то ржавчиной, порван, и из него торчали лохмотья…

Будучи человеком впечатлительным и эмоциональным, Рита всполошилась.

— Борис! Что с вами произошло?! — воскликнула она, не обращая внимания на то, что с молодым человеком она толком знакома не была.

Но театральные люди на такие вещи смотрят проще. Да и юноша годился Рите в сыновья, если не во внуки. Так что она разводить лишние церемонии не стала, а ему явно не терпелось поделиться своей бедой. И он рассказал Рите, что произошло с ним буквально несколько минут назад, по дороге в театр.

— Шел, никого не трогал, проходил как раз мимо того дома, в котором облицовывают фасад. Знаете?

— Конечно!

— Так вот, я иду, а со строительных лесов вдруг срывается гранитная глыба. И летит вниз.

— О!

— Она пролетела буквально в сантиметре от меня. Слава богу, что не задела!

— Как же не задела? Но вы ранены!

— Из нее еще такие ржавые штыри торчали, вроде арматуры, — схватившись за щеку, произнес Борис. — Ими меня и поцарапало. Но честное слово, это пустяки. Вот если бы сама глыба хоть краем задела, тогда бы мы с вами тут не разговаривали.

Рита поахала, поохала. И забыла об этом разговоре. Вернее, могла забыть, если бы буквально на следующий день не стала свидетельницей нового инцидента, когда Борис выжил только благодаря своему феноменальному чутью или везению.

— Называйте это как хотите, но дело было так.

По дороге к театру есть узкий переулочек, в котором трудно разъехаться даже двум легковым машинам. А когда туда сворачивает машина чуть шире маршрутного такси, сразу же возникают проблемы. Переулочек очень темный и неуютный. Сама Рита ходить там избегает. Но это самая короткая дорога к театру. И когда плохая погода или Рита чувствует себя неважно, она все же пересиливает себя. Вот и в тот день она пошла по неприятной, зато короткой дороге.

— Бориса я увидела сразу же. И ту машину тоже.

В общем, Борис двигался по переулку, не глядя по сторонам. И тут рядом с Ритой просвистело что-то тяжелое, обдав ее брызгами из лужи. Рита возмущенно вскрикнула. Но тут же от ужаса у нее спазм сжал горло. Обдавшая ее грязью машина мчалась прямо на беспечно шагающего Бориса.

— И в самый последний момент, когда я уже прикидывала, когда будут похороны, он что-то такое почувствовал и отпрыгнул в сторону.

Машина-убийца промчалась мимо и исчезла за поворотом.

— Номер вы запомнили?

— Что вы! — кокетливо захихикала актриса. — Я близорука.

У нее в устах это прозвучало чем-то вроде бахвальства.

— К тому же, — добавила она, — Борис и другие свидетели этого кошмара потом говорили, что номера на машине были замазаны грязью.

И, выдержав драматическую паузу, Рита понизила голос до зловещего шепота и произнесла:

— А потом Борис признался мне, что его уже не первый раз пытаются убить.

— Что?! — хором воскликнули все.

Рита оглядела своих гостей и затрясла головой в знак того, что сказала чистую правду, ни капельки не приврала и даже готова поклясться чем угодно.

— Он именно так и думал! Потому что, оказывается, на него были и другие покушения. То есть, раньше он принимал их за несчастные случаи. Но потом в него стреляли.

— Стреляли?

— Да, в тот же день, буквально за два часа до того, как он спасся из-под колес машины.

— Кошмар! — произнесла Кира, мигом сопоставив открытую крышку люка и отравленные конфеты.

Наверное, люк и конфеты тоже были приготовлены для устранения Бориса. Хотя, если рассуждать в этом направлении, выходит, что убийцы знали о том, что Борис сменил место жительства. Ну да! Они его снова выследили. И продолжили свои гнусные попытки! Бедный Борис!

— И после того, как в него стреляли, — продолжала Рита, — Борис сопоставил несчастные случаи, которые происходили с ним, а в последнее время так и вовсе следовали один за другим с подозрительной регулярностью, и призадумался. А призадумавшись, испугался. И так как я была человеком, с одной стороны, для него посторонним, но с другой, оказалась отчасти посвященной в его дела, то он открылся мне. И попросил совета, как ему быть дальше.

Галина Степановна насупилась.

— И ты, несчастная, посоветовала ему пожить у меня? Человеку, на которого идет настоящая охота? Спасибо тебе огромное!

— Галочка, как ты можешь так рассуждать? Молодому человеку грозила смертельная опасность.

— Очень скверно! Но я-то тут при чем? И моя квартира?

Не обращая больше внимания на подругу, Рита сказала:

— Сначала я решила, что ему надо где-то спрятаться, пересидеть опасное время. Он сам спросил, нет ли у меня на примете какой-нибудь свободной квартиры.

— Что же ты не предложила ему свою?

— Борис — мужчина. Он сам сказал, что если мы будем жить под одной крышей, то это может повредить моей репутации. И тогда я вспомнила, что ты, Галочка, оставила мне свои ключи. И предложила ему пожить у тебя. — И наконец, виновато посмотрев на подругу, Рита сказала: — Прости, что я не спросила твоего согласия. Но ведь в той глухомани, куда ты забралась, телефона нет. А я была уверена, что ты не будешь против жильца. Что может быть благородней, чем спасти человека от верной смерти?

Галина Степановна уже заметно успокоилась. В изложении Риты ситуация выглядела в ином свете. И в чем-то даже романтично и благородно. И как всякая женщина, Галина Степановна не могла остаться равнодушной к судьбе молодого человека.

— Ладно уж, — буркнула она. — Что сделано, то сделано. Но где твой Борис сейчас, хотела бы я знать? Ни его, ни вещей у меня дома не осталось. Одна пустая борсетка.

— Да что ты говоришь? — расстроилась Рита. — Он ушел? И даже не предупредил меня? Это странно. И даже обидно.

Кажется, она всерьез расстроилась. А расстраиваясь она обычно искала утешения в общении с мужчиной. Так что подруги поторопились увести Слепокурова подальше. Перед этим он еще успел задать Рите несколько вопросов. Но услышал по второму кругу лишь то, что актриса уже рассказала раньше.

— Остается надеяться, что тот режиссер, с которым общался Борис, будет знать о нем больше, — сказал Слепокуров, прощаясь с подругами и отправляясь в театр.

После того, как было выяснено, что в квартире Галины Степановны в самом деле проживал молодой человек, а Фира Яковлевна подтвердила, что этот же молодой человек, а также бутылка ликера и коробка конфет присутствовали в квартире Киры, когда она явилась туда по поводу протечки, подозрения с Киры и Леси были отчасти сняты.

— Но до окончания выяснения всех обстоятельств этого дела прошу вас не покидать пределы города, — предупредил Слепокуров подруг. — Вы меня поняли?

Девушки поняли его превосходно.

— Если что, они нас с тобой снова притянут, — сказала Кира подруге, когда Слепокуров помчался по делам.

— Что если что?

— Если настоящего преступника не найдут.

— Но при чем тут мы? Преступник охотится за Борисом. Для того и были отравлены конфеты. Это же ясно, как божий день. А Иннокентий Павлович просто пал случайной жертвой. Кстати, если бы он не перелапал все конфеты в середине, я бы тоже взяла оттуда штучку.

— А я обычно всегда беру с краешка, — сказала Кира.

— Тебе везет.

Но Кира как-то в своем везении сомневалась.

— Мне бы повезло, если бы я вообще не знакомилась с Борисом. А теперь еще его проблемы разгребать.

— Зачем?

— Чтобы они окончательно меня под собой не погребли. Ты же сама сказала, не найдут менты настоящего преступника, могут снова о нас вспомнить.

— И что ты предлагаешь?

— Было бы хорошо встретиться с этим Борисом и выяснить у него, кто ему преподнес конфетки.

Лесе и самой этого хотелось.

— Но как мы это сделаем? Ведь ни адреса, ни его фамилии мы не знаем.

Стоило ей это вымолвить, как словно по заказу раздался деликатный стук в стенку.

— Это Галина Степановна, — встрепенулась Кира. — Что нужно этой старой мымре? Снова Фантик набедокурил с ее Маргариткой?

И подруги в два голоса принялись звать кота. Тот появился из спальни, зевая и откровенно хмурясь. Во всяком случае подруги именно так истолковали мимику на его мордочке.

«Чего вы ко мне пристали с этой Маргариткой? — читалось на ней. — Это давно в прошлом. Теперь у меня есть Фатима и еще внушительный гарем производительниц новой породы. Вы что, забыли?»

— Просто мы подумали, пока Фатима разрешается твоими в высшей степени породистыми котятками в колыбели новой кошачьей породы, вдруг ты решил немного пошататься по прежним подружкам, — пыталась оправдаться перед котом Кира.

Тяжело вздохнув в ответ, мол, одни глупости у тебя, хозяйка, на уме, Фантик раздраженно дернул хвостом и ушел досыпать.

— Нет, Маргаритка тут явно не при делах, — решила Леся. — Да и то сказать, сколько же невест в данный момент у Фантика?

— То ли десять, то ли уже одиннадцать. Стефанида Петровна совсем помешалась на выведении новой породы. Все таскает и таскает Фантику кошечек. Говорит, что у нее на него большие надежды. Вот он и старается.

— Да уж, до Маргаритки ли ему теперь, бедному.

Тем не менее стук в стену повторился. Галина Степановна жаждала общаться. И подруги, решив, что стоит сходить и узнать, что там происходит, вышли из квартиры. И через несколько секунд уже звонили в дверь соседки.

— Наконец-то! А я вам стучу, стучу. Вы что, не слышите?

— Как услышали, сразу же пришли, — слукавила Кира.

— Надеюсь, своего кота вы надежно заперли?

И женщина с тревогой покосилась на дверь — не прошмыгнул ли там хулиган и растлитель порядочных кошек.

— Не беспокойтесь. Он дома, — заверила ее Кира. — И ему не до глупостей.

— Он участвует в выведении новой кошачьей породы.

— В самом деле?

В голосе соседки слышалось откровенное недоверие. Кажется, в душе она все еще переживала за поруганную честь своей Маргаритки.

— Вы нас позвали, потому что хотели спросить про Фантика? — поинтересовалась у нее Кира.

— Что? Ах, нет. Совсем нет.

— А зачем?

— Да вот, телефончик-то мне ваш следователь не оставил.

— А вам нужен его телефон?

— Может быть, он мне и в самом деле ни к чему, — согласилась женщина. — А то сунусь, так затаскают. То показания им давать, то бумаги подписывать. Жуткие крючкотворы. У меня лет десять назад свояк свидетелем проходил по одной драке. Так, поверите ли, его целый год после той драки в отделение дергали. То против одного показания дать, то против другого. С ним потом все село общаться не хотело. Враг номер один для всех получился. Хотя сам в драке и не участвовал.

Подруги выслушали эту историю не перебивая. Но все равно не поняли, что побудило соседку рассказать им ее.

— Так вы уж, Кирочка, отдайте вашему следователю эти права, — заискивающим тоном закончила та. — Скажите уж, что вы сами их нашли.

— Какие права?

— Да вот они.

И с этими словами Галина Степановна протянула Кире пластиковый квадратик, украшенный цветной фотографией. Это в самом деле были водительские права. Выписанные не на кого-нибудь, а на того самого Бориса, с которым познакомилась, себе на беду, Кира.

— На фотографии он? — шепотом спросила у нее Леся, не сводя глаз с документа.

— Без сомнения.

Едва сдерживая восторг, так и рвущийся наружу, подруги сдержанно поблагодарили Галину Степановну. И, сжимая в руках драгоценный прямоугольник, опрометью кинулись к себе.