Челюсти судьбы

Дарья Калинина, 2010

В век Интернета открываются удивительные возможности по поискам богатых женихов – так думали Леся и Кира. Главное – не попасть на удочку мошенникам. Но подруги решили: с их умом и сообразительностью им это не грозит. Они просто не предполагали, что бывают проблемы и похуже. Киру ее жених пригласил к себе домой на званый ужин знакомиться с мамой. Дом был великолепен, но, увы, всех его обитателей, вместе с самим Густавом, похитили неизвестные злодеи и увезли бог знает куда. Однако Кира не из тех девушек, у кого можно увести без пяти минут мужа без риска для жизни. И она начинает действовать…

Глава 4

Выбравшись из поселка, подруги отправились на мусорную свалку. Ну да, а куда же им еще деваться, заполучив в подозреваемые ни много ни мало всех обитателей поселка, где жила Розалия? Только на свалку. За трупами остальных обитателей виллы «Бесконечность». Если, конечно, они еще были там.

— Потому что свалка свалке рознь, — наставительно гундосила Кира. — Бывают свалки так себе, маленькие. А бывают такие, что конца-краю не видать! И мешки с трупами там можно искать хоть до морковкина заговенья!

Впрочем, вывоз мусора из виллы «Бесконечность» и из всех окрестных домов осуществлялся на областную свалку, к тому же принадлежащую частному лицу. И подруги очень надеялись, что она не может быть очень уж большой.

Однако уже на подъезде к свалке возникли трудности. Сначала дорога оказалась перегорожена бревном, а когда подруги с трудом, но все же объехали его, им преградили дорогу люди с транспарантами: «Долой Маркевича!», «Хотим чистое небо над головой!», «Долой мусор!». Кроме людей дорогу преграждал еще и их автотранспорт. Несколько легковых автомобилей и один микроавтобус. И вся эта техника была поставлена на шоссе таким образом, что проехать было нельзя.

Пришлось подругам выйти из машины и вступить в диалог с митингующими гражданами.

— Что тут происходит? — обратилась Кира к одной из женщин.

— Не видите, что ли? Митинг у нас!

— Прямо на дороге?

— А где еще? Пусть эти вонючки видят, что мы против их деятельности!

Постепенно подруги разобрались в ситуации. На митинг вышли жители окрестных домов, расположенных возле свалки. То есть, когда люди строились и обустраивались на этом месте много лет назад, никакой свалки в помине еще не было.

Но потом идиллия закончилась одновременно с появлением некоего предпринимателя Маркевича. Сам он в недалеком прошлом был шофер мусоровоза. Но, воспылав жаждой предпринимательской деятельности, Маркевич заключил договор с несколькими поселками на вывоз мусора. Взял в аренду или купил в кредит грузовичок и приступил к работе.

Место для свалки он приобрел якобы под хозяйственные нужды. И теперь бодро засыпал принадлежащие ему гектары земли бытовыми отходами.

— Никакой санитарии. Отходы воняют. Птицы со всех сторон налетают.

Одним словом, жители окрестных домов были в ужасе от подобного соседства. Они оказались практически в безвыходном положении. Продать дом и переехать в другое место они не могли. Никто не хотел селиться рядом со свалкой, зловонно пахнувшей даже в прохладное время года. О том, что их ждет жарким летом, люди даже боялись думать. И поэтому вышли на митинг протеста заблаговременно.

Сначала они митинговали возле здания областной администрации. Но там к их протестам отнеслись вежливо, но прохладно. Обещали разобраться, но прошел месяц, а ничего так и не изменилось.

— Как возил этот гад свой мусор, так и возит. И ладно бы один! Он теперь себе еще несколько грузовиков в помощь взял!

Размеры свалки, которая просматривалась за спинами митингующих, впечатляли. И тучи чаек над ней тоже.

— А вы куда едете?

— На свалку!

— А вы там что забыли?

Подозрительные взгляды сверлили подруг со всех сторон. И неожиданно для самой себя Кира брякнула правду:

— Думаю, что там должен быть мешок с телом моего жениха. Хочу его найти.

Митингующие сначала оторопели, а потом кто-то из них осторожно спросил у Киры:

— А что с ним случилось?

— Его убили.

Кира ляпнула и сразу же пожалела, видя, каким азартным огнем зажглись глаза митингующих.

— Труп! — воскликнул один благообразный старичок. — Товарищи, труп на нашей свалке! Послушайте, это же прекрасно! Мы засадим мерзавца за пособничество в убийстве!

Толпа немедленно разразилась ликующими криками:

— Да! Да!

— Ура!

— Долой Маркевича!

— Да здравствует труп на свалке!

А затем люди, сгрудившись в тесную кучку, принялись вырабатывать детали своего коварного плана. Оказалось, что на шоссе они вышли сегодня рано утром. Так что весь мусор, который привезли вчера, должен был лежать нетронутым с краешку. И теперь митингующими планировалось перехватить один из грузовиков Маркевича, а лучше их все, и выпытать у шоферов, где именно они вчера выбрасывали мусор.

— А где же грузовики?

— С утра приезжали двое. Да мы их завернули.

— И куда же они делись?

— А куда им деваться? Наверное, выкинули мусор в ближайшем лесочке.

— Но это уж совсем противозаконно! — возмутилась Кира.

— Ну и что? Для этих гадов закон не писан. Им лишь бы заработать побольше. А вывоз мусора нынче — это буквально золотая жила!

— Да вы не волнуйтесь, сейчас новые подъедут! Их и расспросим!

Ждать новой порции грузовиков в самом деле пришлось недолго. Не прошло и четверти часа, как на дороге появились три грузовика, груженные мусором. Они доехали до пикетчиков и остановились.

— Пропустите! — высунулся из окошка молодой парень. — Работать мешаете!

— А вы нам жить мешаете!

— Я не виноват, — возразил шофер. — Что мне поручают, то я и делаю!

— И трупы возишь?

— Какие трупы? — разинул рот парень. — Вы чего?

— Это вы чего! — радостно отвечали ему хором митингующие. — Все! Допрыгались вы со своим хозяином! Теперь вас всех как соучастников убийства по статье засудят! А свалку вашу наконец-то уничтожат!

— Что-то я не пойму. С чего вдруг вы про трупы-то заговорили? Если вы про то, что мы парочку чаек вчера застрелили, так для вашей же пользы старались. Маркевич нам сам винтовки купил, чтобы мы по птицам пальнули!

Толпа его признание насчет винтовок встретила радостным гулом:

— Сам признался!

— Убийцы они и есть!

— И оружие у них имеется!

— Сначала на чайках потренировались, а потом по живым людям палить принялись.

— Удобно устроились! Сами убивают, сами на свалку трупы вывозят!

— Киллеры и мусорщики! Двойная специальность.

— Очень удобно в наше время. Ни с кем заработком делиться не приходится!

Шофер окончательно обалдел от такого натиска. И, выбравшись из кабины своего грузовика, заорал на людей:

— Да вы чего? Совсем тут свихнулись? Ум за разум заехал? У меня винтовка — пневматика! Из нее максимум что кошку подстрелить можно. Да и то если в глаз ей попасть!

Но толпа его уже не слушала и радостно твердила свое:

— Признался, признался!

— Оружие имеет. И разрешение хозяина палить из него тоже имеет!

— Вот и допрыгался, гражданин хороший.

— Все! Финита ля комедия и тебе, и твоему хозяину!

Парень беспомощно оглянулся на два других грузовика и крикнул:

— Ребята, идите сюда! Тут какая-то нехорошая петрушка вырисовывается!

Двери двух до сих пор безмолвствующих грузовиков открылись, и из них вылезли здоровенные рыжие парни, похожие друг на друга, как двое из ларца. Лица у них были покрыты веснушками. Голубые глаза. Широкие толстые носы. Косая сажень в плечах и ручищи что две лопаты. Совершенно очевидно, что парни приходились друг другу братьями.

— Ну чего у тебя тут, Серега? — прогудели они хором, приблизившись к толпе. — Снова бушуют?

— Да вот… Говорят, что мы трупы на свалку свозим.

— Чьи трупы?

— Людей.

Рыжие от таких слов тихо обалдели. Их рты синхронно открылись.

— Вы чё? — заорали рыжие на толпу. — Обалдели совсем? Какие трупы?

Выглядели при этом братья так угрожающе, что толпа притихла и вроде как даже отхлынула, оставив Киру и Лесю без всякого прикрытия. Оглянувшись и убедившись, что они остались одни, подруги разозлились. Вот и доверяй после этого массам общественности! Но отступать подруги не собирались. Их дело правое, и они каких-то рыжих близнецов-переростков не испугаются!

— Да! Трупы! Моего жениха и его семьи!

— И большая семья?

— Четыре человека!

— Жених пятый?

— Всего четыре человека!

— Значит, и трупов должно быть четыре?

— Да! Все упакованы были в мусорные мешки. И вы забрали их с поселкового поселения вдоль Таллиннского шоссе. Массив Горелово! Вилла «Бесконечность». Помните?

Рыжие переглянулись.

— Это где на воротах восьмерки огромные нарисованы? — наконец спросил один из них.

— Точно! Вы там были?

— Были.

— И мусор забрали?

— Забрали.

— А почему только четыре мешка, а не все пять?

Рыжий пожал плечами:

— Так лимит выделен. Каждый дом имеет право выставить четыре мешка в неделю. Пятый уже за особую плату.

Подруги впервые слышали о таком, но охотно поверили этим рыжим братьям. Такую нелепицу их простые умы самостоятельно вряд ли придумали бы. Тут чувствовался чей-то бюрократический крючкотворный ум. Надо же такое придумать! Лимит на мусор!

— Мы и то хорошо сделали, большие мешки забрали. А маленький, что сбоку валялся, так там и оставили.

— Решили, что с маленьким хозяева и сами как-нибудь справятся.

— Или дополнят его, а мы уж в другой раз заберем.

Подруги хмуро переглянулись. Ничего себе! Выходит, эти ребята только чудом не уволокли мешок с Розалией. Будь на их месте другие, запросто могли бы сволочь тетушку на свалку, а вместо нее оставить мешок с… С кем мешок? Кто находился в четырех других мешках? В самом деле трупы или обычный мусор?

Это подругам требовалось узнать немедленно!

— А где вы те четыре мешка выбросили, помните?

— Помнить-то помним, — почесали в затылках парни. — Только не станете же вы сами по свалке лазить? В своей-то одежке?

И они выразительно уставились: один на беленькие сапожки, которые были на ногах у Леси, а другой на светло-серую замшевую курточку, в которую сегодня облачилась Кира. К тому же обе девушки были в светлых брючках. Ну да, оделись нарядно, потому что с утра как-то не планировали, что им придется рыться среди мусорных отходов. И теперь были не совсем готовы к этому.

Но тут им на помощь пришли митингующие. Их желание добиться закрытия свалки было столь велико, что ради этой цели они были готовы порыться в чужих отбросах.

— Ничего, принюхались уже за столько-то времени. Пороемся, отыщем!

Рыжие еще раз выразительно хмыкнули. И заявили, что, если таково желание большинства, они ему препятствовать не смеют. Покажут место, куда выкинули вчерашний мусор. Но за это их грузовики должны пропустить к свалке.

— Как же! А вы мусор возьмете и на вчерашний вывалите!

— Мы в другом месте, — успокоил всех Сергей. — Аккуратненько! С краешку! Вы даже и не заметите.

— Нет! Пока трупы не найдем, не пустим вас к мусору!

— Ну пожалейте нас, в самом-то деле! Мы же люди подневольные. Нам жадюга Маркевич за полный рейс платит. Не выбросим мусор, не видать нам денег. А у нас у всех семьи и дети.

Вряд ли в другой ситуации рассказ Сергея о его бедных голодающих в ожидании возвращения отца детках вызвал бы прилив сочувствия у этих обозленных людей. Но сейчас они уже нацелились на поиск трупов. Это было для них теперь первоочередной задачей. И поэтому они махнули рукой на все остальное и открыли дорогу.

В самом деле, несколько грузовиков там больше или меньше. Какая разница? В данном случае найти трупы в мешках и привлечь гада Маркевича к ответственности было для них гораздо важнее. Пусть выбросят на свободном месте. Все равно скоро свалку уничтожат!

— Ну, и где вы вчера выбросили мусор? — деловито осведомился один из митингующих, добравшись до свалки.

Держался он очень бодро, видимо, сказывалась привычка. Сами подруги едва не падали с ног от резкого запаха гниющих отбросов. Да еще чайки, возмущенные вторжением на их территорию непрошеных гостей, принялись кружить над головами и гадить вниз не хуже голубей.

— Просто снайперы какие-то, а не чайки!

— Хотите, пальну в парочку для острастки? — оживился Сергей, в самом деле извлекая из кабины своего грузовика пневматику.

И, не дожидаясь согласия остальных, выстрелил в стаю чаек. Те разразились яростными криками, хотя никто из птиц не пострадал от выстрела.

— Эх, промазал! — сконфуженно пробормотал Сергей, заряжая ружье и вновь прицеливаясь.

Пока он развлекался тем, что палил по птицам, впрочем не причиняя тем особого вреда, митингующие приступили к поиску мешков. Действовали они с большим усердием, словно бульдозеры перепахивая тот участок свалки, куда был выброшен вчерашний мусор.

Подруги не знали, радоваться им или пугаться. Конечно, хорошо, что у них столько помощников. Но это пока хорошо! А вдруг никаких трупов на свалке нету? Тогда что? Как бы разгневанная толпа обманутых в своих надеждах людей не прикончила бы самих подруг и не засунула бы в мешки вместо Антоновых. Раз уж они так настроились поиметь на своей свалке выброшенные трупы!

Время шло, а мешков с трупами не находилось. И взгляды, которые кидали на подруг их помощники, становились все более и более задумчивыми.

— Тебе не кажется, что нам пора сваливать подобру-поздорову? — подобравшись к Кире, шепнула ей на ухо Леся. — Что-то мне не нравятся их взгляды.

— Сама думаю о том же последние полчаса. Но как сбежать? Мы у них на виду, словно на ладони!

— Скажем, что нам в туалет приспичило.

— Неудобно как-то.

— А по морде получить удобно? А то еще и помоями могут закидать. Тоже приятного мало. Нет уж, ты как хочешь, а я сбегаю!

— Но ведь Густав…

— Нету тут твоего Густава! И вообще никаких трупов тут нету! Твоего жениха вместе с его семьей увезли похитители. Их и надо искать, а не дурью на свалке маяться!

— Но что же делать? Нам ведь уже не уйти!

— Еще как уйти! Пусть кто-нибудь попробует нас остановить! Давай-ка пойдем за тот холмик. Если спросят, мы в туалет!

— Что же, надеюсь, за нами никто не увяжется, — вздохнула Кира.

И девушки двинулись в сторону облюбованного Лесей холмика. Он целиком состоял из такого зловонного мусора, что подруги надеялись, большого наплыва охотников последовать за ними не будет.

— Вот в Америке — молодцы ребята, они свой мусор сразу же делят на части. Небось у них на свалках так не воняет.

— Как это делят? — заинтересовалась Кира.

— Очень просто. Отдельно бумагу и картон. Отдельно стекло. Отдельно пластик. Отдельно металл. Все это пускают в переработку. А гниющие остатки — всякие там кожурки, огрызки и объедки — отвозят и сразу же засыпают землей. Понимаешь?

— Конечно. Под землей отходы перегнивают и превращаются в удобрение.

— Совершенно верно. А потом они на местах свалок разбивают парки или футбольные площадки.

Кира с сомнением покачала головой. Кому тут может понадобиться футбольное поле? А устраивать парк, когда в нескольких шагах есть настоящий лес, и вовсе глупо. Но все же что-то в этой американской идее было. По крайней мере, так можно было бы избежать народных пикетов на дороге к свалке.

Но раздумья Киры были прерваны противным въедливым голосом какой-то пикетчицы:

— А куда это вы намылились, красавицы мои?

— Мы? — остановились подруги. — Мы в туалет.

Но женщину этот ответ ничуть не удовлетворил.

— В туалет они намылились! — заорала она еще громче. — А мы вам тут нанялись в отходах рыться?

— Можете тоже с нами сходить.

— Не хочу я в туалет! Мы вам поверили, а вы…

Но договорить женщина не успела. И призвать народ к линчеванию подруг тоже не успела.

— Нашел! — раздался чей-то голос. — Нашел!

Кира с Лесей переглянулись, им мигом перехотелось в туалет. В один миг смертельно побледневшая Кира огромными прыжками помчалась к тому месту, где бородатый мужчина, подпрыгивая, размахивал в воздухе своей шапкой.

— Тут он! Есть покойничек!

В иной ситуации его радость при виде покойника могла бы показаться довольно странной, но нужно было учитывать, сколько времени эти люди провозились в воняющем мусоре.

— Копаю, копаю, а потом смотрю, рука из мусора торчит, — захлебываясь от восторга, рассказывал бородатый. — Присмотрелся, блин, точно рука! Человеческая рука!

Кира пошатнулась и ухватилась за Лесю. Рука была однозначно мужская. Кого же они нашли? Густава или его брата — Рика?

— А ну-ка! Давайте-ка потянем!

И, ухватившись за руку мертвеца, добровольцы вытащили на свет мужчину. Лицо его было испачкано чем-то красным, кетчупом или засохшей кровью, перепутанные волосы закрывали его, мешая рассмотреть черты покойника. Но сразу же бросалось в глаза, что одет он в дорогие шмотки. На нем была кожаная куртка, дорогие джинсы и очень хорошего качества ботинки.

Правда, вся одежда была перепачкана в крови, которая натекла из ран на теле мужчины.

— Это твой? — спросили у Киры. — Твой жених?

— Не… не знаю. Лица не вижу.

— Покажите ей лицо!

Покойника очистили от налипших на него гранатовых кожурок и показали Кире.

— Ах, нет! — с облегчением воскликнула Кира. — Это не он! Это совсем другой человек!

— Как не он? — изумились вокруг. — Точно не он?

— Нет, нет! Это не Густав!

— А кто же?

— Я его не знаю.

Леся подергала Киру за рукав и вполголоса предположила:

— Возможно, это Рик?

— Нет. Рик моложе Густава. А этот тип выглядит на все пятьдесят.

И действительно, покойный был уже далеко не юнцом. Лет сорок пять, а то и все пятьдесят. Очень хорошо сохранившийся и моложавый мужчина, но он уже был в годах.

— Однако это странно, — пробормотала Леся. — Если наших тут нет, то откуда взялся этот?

— Я не знаю.

Эту фразу Кире пришлось повторять еще много раз в течение двух ближайших часов. Сначала всем своим добровольным помощникам. А потом и ментам, которые прибыли к месту обнаружения страшной находки. Что же, правозащитники могли быть довольны. Как они и ожидали, менты немедленно распорядились закрыть свалку, пока что временно, до особых распоряжений.

Но это был единственный плюс, который получился из всей этой истории. Все остальные были сплошные минусы. Подруг немедленно доставили в местное отделение милиции, где принялись допытываться, откуда у них взялась такая интересная информация о появлении на свалке свежего трупа убитого мужчины. И откуда они так точно знали, где и в какой части свалки искать покойника.

— Мы же вам объясняли, нам мусорщики показали!

— Что, прямо так и ткнули в кучу, где труп засыпали?

— Да, прямо так.

— А с чего вы взяли, что на свалке вообще имеется труп?

— Мы же вам уже говорили, что мы просто предположили.

— А почему именно на данной свалке? Почему не на какой-нибудь другой? Или в подвале? Или в подземном переходе? Или в мусорных бачках города?

И что было делать подругам? Не хотелось им признаваться в причастности к этому таинственному преступлению, но делать было нечего. Менты рассказ подруг про вчерашнее происшествие на вилле «Бесконечность» выслушали с интересом. Но сразу же было ясно, что они им не поверили ни на грош, пока сами не позвонили в дежурную часть и не проверили слова подруг.

После этого менты несколько изменили отношение к подругам. Угостили их скверным растворимым кофе с карамелькой. И долго извинялись, что нет сахара. Но после этого они все же поинтересовались, имеются ли свидетели того, что между господином Густавом и Кирой действительно существовал роман, грозящий перерасти в нечто более серьезное.

Такой свидетель был — Леся. Но ее персона почему-то не удовлетворила ментов. И вот тогда подруги вспомнили про Машку. Она их в эту историю втравила, пусть она же и помогает им из нее выпутаться. Ведь это же была ее идея насчет женихов из Интернета. Если бы не Машка, то Кира ни в жизнь не познакомилась бы с Густавом. И спала бы себе спокойно в своем тихом, уютном коттеджике, в окружении теплых мурлыкающих кошек.

Но вместо этого они вынуждены проводить время в милиции и гоняться за всякими там покойниками, совершенно им к тому же неизвестными. Зачем им нужен этот чужой труп на свалке? Он им вообще никто! А менты теперь думают, что это их близкий знакомый, раз они его искали. То есть искали, конечно, не его, но нашли-то именно его! Результат, как говорится, налицо.

К счастью, больших проблем подруги на этот раз не огребли. Смекалистая Машка проявила себя с лучшей стороны. Кира говорила ей про знакомство с Густавом. И Машка с удовольствием изложила этот факт милиции.

Кажется, те были удовлетворены. Но подругам все равно пришлось еще раз клятвенно заверить ментов, что труп на свалке — это всего лишь случайность. И они к ней не имеют никакого отношения. Они этого человека не убивали. И понятия не имеют, кто это мог сделать.

— Одно ясно, — сказала Леся, уже прощаясь с ментами, — что убитый жил или пришел в гости к кому-то из жителей окрестных домов виллы «Бесконечность». Раз его привезли с их мусором, значит, в этот мусор он попал не случайно.

— Кто-то из жильцов зарезал своего гостя? — удивились менты.

— Или папу!

— Или мужа!

— Или дядю!

— Или любовника!

— Ладно, ладно! — замахали руками менты. — Хватит версий! Мы все и так прекрасно поняли. Вы нам только в последний раз скажите, вы лично покойного не знали? Нет? Ну и идите себе спокойно. Больше версий не надо. И больше мы вас не задерживаем.

Так подруги и закончили этот день. Когда они покинули отделение милиции, был уже поздний вечер. Менты продержали их у себя почти четыре часа! Сначала не верили и протоколировали то, что не верят. А потом поверили и протоколировали уже то, во что верят.

Наконец подруги очутились у себя дома. Господи, до чего же хорошо! С отвращением они скинули с себя всю одежду, в которой были на свалке, а потом в милиции, где тоже не розами пахло. И быстро, отталкивая друг друга, вбежали в ванную комнату.

Тут, к счастью, драки между ними за право мыться первой не случилось. У подруг в ванной комнате была установлена душевая кабина и еще стояла роскошная ванна. Кира, не любящая валяться в горячей воде, сразу же полезла в душ, а Леся, которая предпочитала получше отмокнуть, забралась в ванну.

Смывая с себя грязь и запах свалки, подруги прямо чувствовали, как жизнь становится лучше. Отмывшись хорошенько, они подсушили феном волосы и пошли в кухню.

— Чего бы пожрать? — нервно озираясь по сторонам, спросила Кира. — У нас что-нибудь есть пожевать?

— Угу.

— А что?

— Что-нибудь.

Леся была не в настроении. Готовить сейчас она ничего не хотела. Потому она просто покидала пельмени в кастрюлю, выставила на стол ветчину и сыр, которые быстро порезала Кира и смастерила огромные уродливые бутерброды с пышным хлебом, майонезом, сыром, ветчиной и веточками зелени. Бутерброды запекли в микроволновке. И получившиеся горячие бутерброды, залитые расплавленным сыром, с удовольствием съели.

Потом запили все это крайне вредной, но такой вкусной газировкой, которую купили по дороге. И почувствовали, что теперь им сам черт не брат. И вообще, за сегодняшний день они здорово продвинулись вперед на пути расследования.

— Теперь, по крайней мере, мы знаем, что Густава и его семью не убивали!

— Во всяком случае, не в тот раз!

— Вместо них в поселке убили какого-то другого дядьку.

— Это совпадение!

— Может быть, и так. Но, может быть, и нет!

— Мешков возле коттеджа больше не стояло!

— Возможно, в одном из тех четырех мешков и лежал наш хорошо одетый покойник!

— Ой! — содрогнулась Кира. — Это что же? Вместо Густава? А откуда он там взялся?

И так как Леся молчала, то она заволновалась еще сильней:

— Кто его убил? Густав? Или его родня?

Леся продолжала выразительно молчать. И Кира закричала:

— Нет! И не думай! Они не могли!

— Может быть, и не могли. А вдруг? Ты ведь совсем не знаешь этих людей! К примеру, что ты знаешь про этого Рика? А про его жену? А про мамашу? По возрасту этот мужик подходит ей в любовники! Возможно, она его и грохнула!

— Ты говоришь просто чудовищные вещи!

— Хорошо, не буду. Предположим, что мужика грохнул кто-то из соседей Густава.

— Слишком много событий для одного дня в одном небольшом поселке, — усомнилась Кира. — И убийство Розалии. И убийство этого мужика. И нападение на семью Антоновых!

— Да. Слушай! А что, если убитый — это один из похитителей?

— Точно! — вновь оживилась Кира. — Во время нападения или уже после него могла завязаться перестрелка. В результате один из похитителей был убит. И остальные оставили его труп в доме, чтобы не тащить тело с собой!

— Да! Да! Именно так и было! Нужно срочно сообщить об этом ментам!

Менты звонка подруг не ждали. В отделении был только дежурный. А сотовые телефоны оперативников, которые те им дали на всякий пожарный случай, упорно не отвечали.

— Наверняка уже дома! Дрыхнут!

Ментам было решено позвонить завтра с утра. Ничего! Никуда они не денутся. А пока что девушки решили немного передохнуть. Честное слово, они это заслужили. И если уж не они, то вообще не понятно, кто мог позволить себе сладко заснуть после трудов праведных.

Едва забравшись в кровати, они закрыли глаза и заснули. Так засыпают только люди с чистой совестью.