Жемчужный узел

Дарья Прокопьева (2022)

Что, если бы миф об Аиде и Персефоне появился на Руси? Может быть, вместо Аида предстал бы совсем не бог, а хранитель природы. Вместо Персефоны он пленил бы обычную девушку, одинокую и потерянную. И вместо гранатового зернышка их связало бы совсем другое, жемчужное? Лизавета с рождения жила по указке отца, и по его же оплошности эта беспечная жизнь оказалась разрушена. Одно неосторожное слово — и девушка оставляет позади родной град, друзей и привычный уклад, чтобы убежать от водяного, которому ее пообещали. Но магическую связь не разрушить одним желанием, и вскоре Лизавете предстоит столкнуться со своими страхами лицом к лицу……и обнаружить, что боится она вовсе не нечисти.

Глава 3

Лизавета вскочила с живостью, невиданной в последние три дня. Грудь ее тяжело вздымалась, будто от изматывающего бега, сердце неистово стучало, а руки мелко дрожали. Она была в ужасе: считанные мгновения, одно прикосновение к воде, и вот она уже в чужом, незнакомом, пугающем месте.

Было темно, вблизи не виднелось ни единого фонаря, ни одного подсвеченного окна. Единственным источником света была луна: круглая, белая, она равнодушно взирала на оказавшуюся невесть где Лизавету.

Та мелко задрожала, схватила себя за плечи. Ей было не холодно — страшно. В висках барабаном стучало: водяные существуют; отец не сошел с ума; она обещана какой-то озерной твари.

Последняя мысль заставила Лизавету поспешно отступить от кромки поросшего кувшинками озера. И тут же подскочить с перепугу — спины что-то коснулось!

Это всего лишь высокая трава. Заполошное сердце вновь начало успокаиваться, Лизавета задышала ровнее. Ей нужно было что-то решать, что-то делать. Как там говорил об этом месте отец?

Вспомнить она не успела — трава перед ней зашуршала. Лизавета замерла, широко распахнув глаза и боясь даже моргнуть. Шорох повторился, потом еще раз. Тот, кто притаился в зарослях, смотрел на нее прямо сейчас. Лизавета сама не знала, чего хочет: чтобы он высунулся наружу или ушел, так и не показавшись.

— Кто там? — не выдержав нового шороха, она все же спросила — голос зазвучал тоненько, высоко.

На этот раз трава зашумела сильнее, зашевелилась… а затем раздвинулась, явив Лизавете чью-то кудрявую макушку. Ее обладатель невнятно пробухтел, выпутываясь из зарослей, неловко подпрыгнул, зацепившись за что-то, и, наконец, выпрямился.

Мальчишка.

С пару мгновений они стояли, беззастенчиво разглядывая друг друга. Лизавета оглядела простую одежду, застрявшую в волосах травинку, хитрый прищур. Первое впечатление оказалось обманчивым: тот, кого она в мыслях назвала мальчишкой, в действительности выглядел скорее ее ровесником. Перепутала же Лизавета из-за роста — паренек был едва ли выше нее.

— Ты кто? — он заговорил первым, задиристо поднял подбородок.

Лизавета могла бы оскорбиться его фамильярности, но бояться и оскорбляться одновременно оказалось решительно невозможно — все силы уходили на то, чтобы трястись, как листок на ветру.

— Я Лад, — не дождавшись ответа, паренек сам протянул руку. — Точнее, Ладимир, но так мне не очень нравится.

Он улыбнулся, вполне дружелюбно. Лизавета растерянно перевела взгляд с обезоруживающей улыбки на его руку: паренек — Лад, мысленно поправилась она, — совсем не казался опасным. Он был похож скорее на деревенского простачка, чем на коварного водяного.

«Может, сын какого-то конюха или кузнеца», — решила Лизавета и наконец-то пожала протянутую ладонь.

— Лизавета, — на этот раз ее голос дрожал не так сильно.

Рука у Лада оказалась теплой, чуть грубой от мелких мозолей, а главное — вполне человеческой. От одной мысли об этом Лизавета улыбнулась уже куда более искренне.

— Очень приятно, — просиял в ответ Лад. — Тебя каким ветром сюда занесло?

Он вытянул шею, принялся озираться по сторонам. Пропавшее было с его лица удивление снова вернулось, меж бровями пролегла складка.

— А где лодка? И кто тебя сюда привез? Обычно к нам только Добрыня доезжает, ну или рыбака какого занесет — в кувшинках рыбы немало ловится…

Лад болтал без умолку, а Лизавета все больше приходила в себя. Поначалу она думала, что водяной перенес ее в свое царство, но нет. Деревня, судя по словам Лада, располагалась на другом берегу за редким леском, а к воде местные приходили исключительно по надобности.

— Э-э-эй! — Лад, замолчавший, похоже, не одно мгновенье назад, помахал перед лицом Лизаветы рукой. — В какие тебя облака унесло?

— Я… — начала было она, но тут же умолкла.

Лад ждал ответа, однако говорить правду было опасно. Лизавета уже не подозревала его в дружбе с нечистью, но прекрасно помнила, что подумала, когда про эту самую нечисть завел разговор ее отец. Никто в здравом уме не поверит в историю про водяного, который махом переносит девиц через полстраны.

— Я не помню, — не придумав ничего лучше, соврала она.

— Не помнишь? — Лад склонил голову набок.

— Я… — она запнулась, но заминку легко было принять за растерянность. — Я просто вдруг оказалась здесь, и не могу вспомнить, как. На чем приехала? Кто меня привел? Я ничего не понимаю…

Последнее было правдой. Голова Лизаветы готова была разболеться от мучивших ее вопросов: неужели водяные и впрямь существуют? Как они скрывались все это время? И где один конкретный водяной скрывается прямо сейчас? Почему он привел Лизавету на озеро, но не встретился с ней? Чего он хочет? Когда и что потребует?

Лизавета крепче обняла себя за плечи. И удивленно подняла голову, когда в ответ на ее ложь Лад неожиданно уверенно кивнул.

— Такое бывает. Я слышал, как люди теряли память от всяческих потрясений. Правда, обычно такое случается с вояками, а не с красивыми девушками, но кто знает, что ты там перед этим увидела… — Он задумчиво почесал макушку, взлохматив кудри сильнее. — Знаешь, что нужно сделать?

— Что? — Лизавета глядела на него во все глаза, не веря, что он принял ее слова за чистую монету и ни на секунду не усомнился.

— Успокоиться. И нет лучше способа, чем выпить ромашки. Пойдем!

Лад решительно протянул Лизавете руку. Но она соглашаться не спешила.

— Куда ты хочешь меня отвести?

— Домой, — просто ответил Лад, будто это само собой разумелось. — У нас изба рядом, идти всего ничего. Вон, посмотри, дымок вьется!

Лизавета подняла взгляд: если всмотреться, над деревьями на фоне темного неба и впрямь можно было увидеть струйку поднимающегося в небо серого дыма. Но пускай он и подтверждал слова Лада, она все еще терзалась сомнениями.

— У кого — у нас?

— У меня, Ольги и Инги.

— Они твои сестры?

— Не совсем. — Он поморщился, впервые с момента их встречи отвел в сторону взгляд. — Мы, в общем-то, сироты. От разных родителей. Ольга самая старшая — когда ее родители умерли, она нашла этот дом, он тут брошенный стоял. Ну, она и поселилась. Потом взяла к себе меня, а следом и Ингу.

Сердце у Лизаветы сжалось. По интонациям, взгляду, глухому голосу она чувствовала — Лад говорил правду. И теперь стыдила себя за то, что разбередила его душу.

— Сейчас там только Ольга. Она с виду может показаться строгой, но это потому, что она нам мать заменила, а мы с Ингой всегда были шкодливыми. В общем, ты ее не пугайся, если она сурово себя вести будет. Так-то она хорошая, — на губах Лада промелькнула теплая улыбка. — Так что, идем?

На этот раз Лизавета кивнула и, не задумываясь, полезла в заросли, из которых совсем недавно свалился на ее голову Лад. Сейчас он аккуратно прокладывал путь, придерживая ветви, чтобы те не ударили Лизавету по лицу и рукам.

— Вот, выбирайся, — первым выйдя на свет, Лад обернулся помочь.

Но назойливая ветка все же зацепилась за платье. Лизавета неуклюже дернула рукой, услышала звук рвущейся ткани, чертыхнулась — тут же захотелось стукнуть себя по губам. Она стыдливо поглядела на Лада, но тот будто и не заметил: просто подошел и помог выпутаться. Даже сам извинялся — за то, что повел такими заросшими тропами. Лизавета махнула рукой, хотя на деле и впрямь предпочла бы более простой путь. Но было поздно, и предстать пред очами Инги и Ольги придется как есть: в порванном платье да с растрепавшейся косой.

Будто в ответ на Лизаветины мысли дверь стоявшей поодаль избы широко распахнулась. На крыльцо вышла высокая светловолосая женщина в сарафане, в руках у которой было по большому ведру. Они слегка покачивались, пока она спускалась по деревянной лестнице — та вела практически к самому берегу.

— Ольга! — завопил Лад, замахал руками.

Женщина обернулась медленно, без особого удивления. Лизавете показалось, что сейчас она что-нибудь крикнет в ответ, но Ольга промолчала. Вместо этого женщина поставила ведра на землю и широким шагом двинулась в их сторону. Выглядела она при этом и впрямь пугающе: будто собиралась устроить взбучку и Ладу, и неудачно попавшей под руку Лизавете.

— Ну сколько раз я просила тебя так не шуметь? — неожиданно тихо и устало спросила Ольга. — Ладно я — ты бы девочку пожалел. Вон, как она на тебя смотрит.

Лизавета быстро отвела от Лада взгляд. Она не была уверена, что там заметила Ольга, но испугалась и устыдилась — так, на всякий случай.

— Меня Ольгой зовут, — та протянула руку, такую же теплую и немного мозолистую, как у Лада. — А тебя?

— Лизаветой. Я…

— Я нашел ее на берегу озера, вон там, — Лад махнул рукой на помятые кусты. — Говорит, не помнит, как тут оказалась, представляешь?

— Прямо-таки ничего? — Ольга прищурилась.

— Ничего, — Лизавета постаралась, чтобы в ее голосе звучали горечь и сожаление. — Мы были с отцом на каком-то постоялом дворе, заехали туда пару дней назад, но как мы оттуда уезжали, куда он делся…

Она покачала головой, опустила взгляд. Лизавета надеялась, что это спишут на огорчение, смятение чувств — отчасти оно так и было.

Но, с другой стороны, она просто не хотела смотреть в глаза Ольге, которая выглядела не такой доверчивой и радушной, как Лад.

— Давай ей поможем, а? — руки Лада вдруг опустились Лизавете на плечи. — Думаю, ей надо немного отдохнуть, выпить ромашки, выспаться… Если хочешь, я ее в деревню к Добрыне отвезу!

Лизавета дернулась, хотела спросить, что за Добрыня, но Ольга ее опередила:

— Нет.

Лад вскинулся, готовый ей возражать.

— Но не можем же мы ее бросить!

— Не можем, но и на ночь глядючи плыть через все озеро… — Ольга покачала головой, всем своим видом показывая, что думает по этому поводу. — Пускай лучше в доме переночует. Как раз место освободилось: Инга сегодня осталась в деревне.

Она развернулась и решительно двинулась обратно к дому.

На середине пути оглянулась:

— И чего стоите?

Лизавета поспешила следом. Лад отставать не стал.

* * *

В избе оказалось тепло и уютно. Пробравшись через темные сени, заваленные домашней утварью, они вышли в комнату, бо́льшую часть которой занимала крашенная белым печь. Подле разместился тяжелый деревянный стол с длинными лавками по обе стороны, на котором стояли несколько свечей, вместо подсвечников помещенные на потертые, с застывшими каплями воска блюдца.

Ольга кивнула Лизавете на скамью, и та села, оглядываясь.

Подле печи обнаружился невысокий массивный сундук, сверху прикрытый лоскутным одеяльцем. Под потолком прямо над ним висела перекинутая через широкую балку чистая белая скатерть: сам стол был не покрыт.

Всевозможные миски да горшки аккуратно расставлены на полавочнике^[2]. Холодные полы накрыли ткаными ковриками, лавки — тоже. Ткацкий станок притулился тут же, в глубине комнаты, втиснулся между столом и дальней стеной. Судя по натянутым на остовы нитям, за ним совсем недавно кто-то работал. Скорее всего, Ольга.

Сейчас она суетилась у печи, громыхала посудой. Лад не вмешивался, сидел напротив Лизаветы и почему-то молчал. Впрочем, спокойствие и неподвижность были ему, похоже, не свойственны: он то и дело ерзал, теребил выбившуюся из покрывала на лавке нитку, барабанил пальцами по краю стола. Ольга изредка зыркала на него из угла, но осадить не спешила.

— Так, эм… что это за место? — первой молчание решилась нарушить Лизавета: безвестность для нее была мукой.

— Озеро? — не понял Лад.

— Озеро, деревня. Я не знаю, что тут у вас.

— А, ну озеро называется Караси, потому что тут водятся караси, — он усмехнулся. — И деревня называется Караси, потому что стоит на озере Караси. Как видишь, воображением здешний люд не отличается.

Лизавета не ответила — она вспоминала. Ей казалось, отец упоминал название деревни. Он вообще любил рассказывать о работе, делиться событиями. Всегда уточнял, где его хорошо принимают, куда лучше ехать самому, а не отправлять кого-нибудь из помощников. Но была ли среди этих мест деревенька Караси?

— Держи, — появилась Ольга, в каждой руке по исходящей паром кружке.

Лизавета поблагодарила, пригубила осторожно. Отвар оказался слегка сладковатым, непривычным на вкус, но пить можно. Только очень горячо.

Посидели. Лизавета и Ольга медленно пили ромашковый отвар, вдыхая теплый аромат трав, Лад глядел в никуда, болтая ногами и насвистывая под нос простецкую мелодию снова и снова. На третий круг Лизавета поймала себя на том, что тихонько притоптывает в такт.

— Лад, — вдруг протянула Ольга.

Свист прекратился.

— А не растопить ли нам баню? Думаю, наша гостья была бы за это благодарна.

Это был не вопрос, но Лизавета кивнула. За всеми волнениями она напрочь забыла, как выглядит, и сейчас осознание собственной несуразности навалилось на нее неожиданным грузом. Вмиг засмущавшись, Лизавета поддернула шаль, прикрывая помятое платье.

— Полноте, — заметила ее жест Ольга. — Мы все понимаем: похоже, ты проделала долгий путь. Не всякий с дороги выглядел бы так достойно.

Она вновь повернулась к Ладу:

— Так что насчет бани?

Тот как будто не хотел уходить: мялся, переводил взгляд с Ольги на Лизавету. Но, не найдя повода задержаться, дернул плечом.

— Будет исполнено! — Из комнаты выскочил быстро, словно надеясь так же быстро вернуться. А через мгновение Лизавета поняла, почему он так не хотел оставлять ее с Ольгой наедине.

Стоило Ладу выйти, как та преобразилась. И без того прямая спина словно застыла, внимательный взгляд стал пристальным, даже пронзительным. Ольга с шумом отодвинула кружку, положила подбородок на сомкнутые в замок руки и посмотрела на Лизавету так, что у нее комок встал в горле. Она с трудом сглотнула.

— Итак, девочка, — даже голос Ольги стал другим: глубже, громче, суровее. — Теперь, когда нам никто не мешает, расскажи-ка мне, как ты на самом деле сюда попала.

Сердце Лизаветы зашлось, точно у перепуганной птички.

— Я не понимаю…

Ольга улыбнулась так, что Лизавета не смогла договорить. Ей показалось, та видит ее насквозь, словно у Лизаветы на коже написана правда. Может, и впрямь написана: предательским румянцем, мурашками, пробежавшими по предплечьям.

— Вы не поверите мне, — покачала она головой, пряча лицо за кружкой.

— Ты даже не представляешь, во что я могу поверить.

Лизавета беспомощно обернулась, посмотрела на дверь, но, конечно, Лад не мог вернуться так скоро. А если бы и пришел, чем бы он помог? Наверняка бы тоже захотел узнать правду, а после долго смеялся бы и называл сказочницей, как мачеха называла совсем недавно ее отца.

— Я правда не знаю, как здесь оказалась.

— И нет никаких догадок? — Снова эта улыбка.

Скрепя сердце, Лизавета кивнула.

— Есть.

И рассказала все как на духу. Про невыносимый постоялый двор и стоявшую на дворе жару, про запретившего выходить наружу отца и свой побег, про манящую студеную воду и загадочное перемещение, случившееся, стоило к этой воде прикоснуться.

— А почему, говоришь, твой папенька вообще тебя увез?

До последнего Лизавета пыталась это скрыть, хотя понимала, что бесполезно. Без слов о водяном к ее рассказу оставалось слишком много вопросов, начиная с самого главного, который озвучила Ольга.

— Этому вы точно не поверите, — повторила Лизавета.

«Попробуй», — ответил ей внимательный взгляд.

Ольга и впрямь удивила ее. Упоминание водяного не вызвало изумления — женщина лишь нахмурилась, чуть поджала и без того тонкие губы. Когда же Лизавета дошла до сделки, перевернувшей всю ее жизнь, задумчиво протянула:

— Ясно… Занятная же история с тобой приключилась, маленькая купчиха.

«Занятная — не то слово», — подумала Лизавета, вновь отпивая ромашкового отвара. То ли он подействовал, то ли сказалась усталость, но она почти перестала беспокоиться. Да и что еще могло случиться сегодня? Разве что водяной вдруг появится перед ними, но пока вернулся лишь Лад.

— Все готово, — проговорил он, входя в комнату.

— Прекрасно. — Ольга перевела свой проницательный взгляд уже на него и, не отрываясь от Лада, поинтересовалась у Лизаветы: — Ты не против, если мы не будем тебя провожать? Найдешься?

— Наверное…

— Выйди из дома и обойди его слева, баню ты не пропустишь. Только загляни перед этим вон в тот сундук, да возьми одежду, какая глянется.

— Может, я все-таки… — начал было Лад.

— Нет, — прервала его Ольга, и ласковый голос ее показался Лизавете пугающим. — Нам с тобой надо кое-что обсудить, а девочке — побыть одной и обдумать все, что с ней приключилось.

Согласия Лизаветы явно никто не спрашивал, да и ей самой вдруг расхотелось оставаться в избе. С неожиданной для своей усталости прыткостью она подошла к запримеченному ранее сундуку, со второго раза откинула тяжелую крышку. Торопясь, Лизавета не стала ничего выбирать — вытащила первую же рубаху и сарафан, наспех поблагодарила и выскочила из дома.

Лишь на крыльце она остановилась перевести дух и обернулась, чтобы посмотреть на обычную с виду крестьянскую избушку. Но как бы просто изба ни выглядела, внутри нее точно было что-то не так.

Примечания

2

Полка над лавками, непрерывно огибающая стены в избе.