Две судьбы, одна дорога

Дарья Селезнева, 2023

Маленькая Рита не могла себе представить, что потеряет не только маму, но и любимую бабушку, и ее отдадут на воспитание к тетке, где сладкая и беззаботная детская жизнь придет к концу. Ни у кого не было ни малейшей жалости и сострадания к ребёнку. Весь мир как-будто ополчился против. Пока однажды в деревню не приехала таинственная девушка из Питера, связанная с криминальным миром, и поселилась по соседству.

Глава 1

Эта история произошла в самом начале нулевых годов. Стоял апрель. Возле административного дома, в Богом забытой деревне, остановилась белая Волга с желтой шашкой. Из передней дверцы пассажирского сиденья вышла высокая стройная девушка с футляром для скрипки. Она — брюнетка, тридцати лет, с длинными волосами, что были сцеплены в хвост, в черных солнечных очках, под правой линзой которых, на щеке был заметен старый шрам от пореза. Облаченная в черный плащ, строгие брюки того же цвета и лакированные туфли на невысоких каблучках.

Шофер вынул из багажника большую дорожную серую сумку, подал девушке, потом нырнул в машину и оставил ее наедине с любопытно таращившимися на нее, то тут, то там, жителями деревни. Набросив на плечо багаж и подняв очки на голову, гостья двинулась к крыльцу конторы, успев взглянуть на ходу через плечо на дошкольника, водившего по скамейке игрушечный танк.

Одноэтажное здание было под стать захолустью и ничуть не отличалось от домов в округе — ветхих, покосившихся, кое-каких наполовину разрушенных и брошенных. Недавно выкрашенная в коричневый цвет деревянная дверь издала скрипучий звук, как крылечные ступеньки, которые девушка только что преодолела, и вошла внутрь. В светлом однокомнатном помещении друг против друга за громадными столами сидели две грузные женщины, дорабатывающие наверно свой предпенсионный год. Они смотрели на молодую особу, как на ученицу, вошедшую в класс для сдачи экзамена — из-под очков и очень пристально.

— Что вам? — строго спросила одна, что сидела по левую сторону.

— Добрый день! — поприветствовала обеих женщин незнакомка и уверенным ровным шагом пересекла комнату, остановившись напротив стола той, которая к ней обратилась, — Я от Фёдора Витальевича.

— А, да-да. Только он говорил о писательнице. — работница конторы опустила взгляд на ее футляр.

— Скрипка — мое хобби. — ответила непринужденно девушка.

— Ясно. — равнодушно сказала женщина и обратилась к соседке. — Оль, подай ключи от двадцать шестого дома.

Ольга тяжело поднялась со стула и волоча необыкновенно толстыми опухшими ногами подошла к шкафчику и пока в нем шарила, первая попросила у девушки паспорт.

— А можно обойтись без документов? Это ведь собственность Федора Витальевича. Зачем нужны формальности? — сказала она.

Работницы сельсовета странно на нее посмотрели.

— Нет, нельзя. Таковы правила. — ответила неуклонно женщина. — Нас могут за это наказать.

Девушка вздохнула и потянулась в карман плаща. Достав оттуда две купюры по тысячи рублей, она положила их перед работницей. У той аж от вида банкнот за стеклами очков блеснули глазки.

— Давайте договоримся.

Женщине долго раздумывать не пришлось, она положила на деньги ладонь, при этом воровато бросив взгляд на дверь, и сдвинула их под журнал.

— Вон ваши ключи. — кивнула она на напарницу, остолбеневшую истуканом со связкой ключей в руках у стола, видно впервые имевшую дело со взяткой.

— Спасибо. — потянулась девушка за ключами с пластмассовым брелоком, на котором была выгравирована красным цветом цифра двадцать шесть.

— Сколько вы у нас пробудете? — теперь интонация голоса работницы стала совсем другой — приветливой.

Девушка обернулась на нее, кладя в карман плаща связку, и ответила:

— Пока не допишу роман. В городе суета, постоянно что-то отвлекает.

— И о чем ваш роман?

— О деревне, вроде вашей.

— А Федор кто вам приходиться? — в разговор подключилась Ольга.

— Шеф. — сказала девушка и опустив на нос очки, пошла к выходу, чувствуя на себе взгляд работниц, пока не скрылась из их вида.

— Сто пудов — любовница. — проговорила та, что взяла взятку.

— Чего это Федору сюда любовницу тащить? — ответила вторая.

— Да говорю тебе. Жена похоже, прознала, вот и решил ее спрятать тут. Даже документы побоялась предоставить. И деньжищами ее снабдил. Отсидится, а потом уедет опять в свой Питер.

— Ну и ладно, нам от этого не пусто. Пусть живет. Глядишь, потом, опять деньжат подкинет, если надолго задержится. — на лице Ольги заиграла улыбка.

— Да, если задержится. Ты только смотри, никому не трепись, а то несдобровать нам.

— Я — могила. — провела Ольга большим и указательным пальцем вдоль губ. — Мне, как и тебе лишние неприятности совершенно ни к чему.

Дом Федора Витальевича, а если быть поточнее, дом его покойных родителей, который ему достался в наследство, находился на параллельной улице. Провожаемая, лаем собак из-под заборов и недоверчивыми взглядами их хозяев, приезжая двигалась по своему направлению, вдыхая запахи навоза и гниющего сена. Чужие мужья, что заглядывались на нее со дворов, тут же получали от своих баб взбучку. Несколько детей ей прокричали с песочниц слова приветствия, только девушка ни на кого не обращала внимание, ей было всё равно, что происходит вокруг. Она не собиралась привыкать к этому месту, заводить каких-либо знакомств и чувствовала ко всем этим людям, что-то вроде неприязни.

Остановившись у номера двадцать шесть — ржавой таблички, прикрепленной к деревянному хилому забору, со случайными кусками железа, девушка толкнула калитку. На ее удивление, пружины легко растянулись, и она со скрипом отворилась. Ступив на потрескавшуюся бетонную дорожку, она зашагала по ней к крыльцу. Двор зарос сухим бурьяном, сквозь который пробивалась новая трава, и в котором утопали несколько цветущих плодовых деревьев. По бокам дома стояли два строения. Слева кособокий сарай, справа вероятно баня, с трубой на крыше. Сам дом, когда-то голубого цвета, теперь выглядел грустным и заброшенным. Все его окна наглухо были закрыты ставнями.

Девушка поднялась по ступенькам, сняла с плеча сумку и поставила на пыльную лавочку, стоявшую под навесом обшарпанного крыльца. Не расставаясь с футляром, как с самой ценной вещью, изъяла из кармана ключи от двери и взявшись за подходящий, всунула в прорезь замка. Затвор пошел, как смазанный. Первая дверь, ведущая в веранду, поддалась и открылась с жалобным скрипом. Веранда была обставлена старым ненужным барахлом: сломанными стульями, ржавым холодильником и какими-то тюками. За следующей дверью ее встретила тьма, из глубины дома несло пылью, сыростью и холодом. Гостье пришлось сначала открыть ставни, чтобы впустить свет. Солнечные лучи мгновенно расползлись по всем уголкам дома, и она огляделась вокруг. В хате скопилось множество пыли и грязи. Кухня, совмещающая с собой и прихожую, в которой из мебели, стояли стол, несколько стульев, советский холодильник Орск, шкаф с посудой и мойка, вела в зал, смежный со спальней. В зале имелись широкая старая тахта у окна, два потрепанных кресла с деревянными подлокотниками, круглый стол, над которым висела полка с запыленными иконами и радиоприемником. В спальне — односпальная допотопная железная кровать с грязным матрацем и полированный шифоньер.

Первым делом девушка решила открыть все окна и проветрить дом. Потом она вернулась к сумке и внесла ее в зал, бросив в кресло, рядом с футляром. Обвела еще раз взглядом холодные и сырые стены, в которых ей теперь предстояло жить, села на тахту и погрузилась в размышления.

Вскоре раздавшийся из кармана плаща монофонический писк мобильного телефона вырвал ее из мыслей. Звонок не был неожиданным, девушка его ждала. Даже не взглянув на экран, поднесла мобильник к уху и произнесла:

— Здорова, Федор Витальевич!

— Здравствуй, Кристина! — ответил на той стороне голос. — Как устроилась?

— Глухомань — та еще. — буркнула она в трубку.

— У тебя сейчас не то положение, чтобы выкаблучиваться. За твою голову Гарик тут большие деньги предлагает. За брата мести хочет. Даже менты в поиск подключились.

Федор Витальевич говорил всегда ровно, спокойно, без начальнического тона, даже когда появлялись крупные проблемы.

— И сколько предложил этот пёс? — спросила Кристина.

— Пятьсот тысяч.

— Хм. — усмехнулась она. — Жадная гнида. Что ж не миллион? В офис наведывался?

— Заезжал. Угрозами сыпал. Мои ребята его немного присмирели, но думаю

ненадолго. Поэтому отдыхай там пока, наслаждайся свежим воздухом. А теперь расскажи, как добралась, на чем приехала? — сменил Федор Витальевич тему.

— Доехала нормально, без происшествий. Поездом, потом на такси.

— Вот с такси зря. Надо было попутку брать.

— Да сюда никто ехать не хотел. От города черт пойми сколько. Дороги убитые. Водилы портить свои машины не хотят. Одного еле-еле уболтала.

— А дом быстро нашла?

— Да, вы хорошо объяснили. Здешние матроны документы просили. Я им по косарю — они и обрадовались. Наверно подумали, что я твоя любовница.

— Не важно, что они подумали. — проговорил мужчина. — Уговор ты наш помнишь?

— Да. Жду звонка в четверг.

— Я буду звонить с разных номеров.

— Поняла. — она успела ответить и в трубке раздались гудки.

Глава 2

Кристина была из бывших вояк чеченской войны. Стреляла хорошо еще со школы. И восполняла свои навыки стрельбой в тире. Деньги на развлечение “не для девочек” воровала у пассажиров в автобусах или промышляла на рынке. На войну пошла добровольно, по контракту. Не раз выполняла задания в горячих точках, под носом у противника. После окончания контракта возвращаться ей было некуда, и она уехала в Питер. Кристина была воспитанницей одного из Вологодского детского дома, подброшенной в младенчестве матерью к его порогу.

Вернувшись при деньгах с войны, она сняла себе квартиру и стала жить в свое удовольствие. Казалось бы, жизнь удалась, но тяжело заработанные деньги, начали заканчиваться. Всё снова стало усложняться. Кристина, кроме как драться и стрелять из винтовки больше ничего не умела. Она не получила должного профессионального образования, потому что, сразу после выпуска, ей нужно было думать о куске хлеба, чтобы выжить в этом мире. К тому же она имела резкий характер, такой какой может быть у человека, жизнь которого была полна мерзости. Ни с кем не дружила, ограничивая себя мимолетными знакомствами.

И вот в одно осеннее утро, в квартире зазвонил дверной звонок. Девушка поднялась с постели, надела трико и тихо приблизилась к двери. Но перед тем, как отворить взглянула в глазок. Там стоял солидный зрелый мужчина в клетчатом пиджаке и с седой идеально ухоженной бородкой. Она щелкнула затвором и открыла дверь.

— Кристина Лебедева? — произнес мягким голосом незнакомец.

В нос ударил запах его дорогих духов, она внимательно посмотрела на лицо мужчины. На вид ему было пятьдесят, средней комплекции и с приятной внешностью.

— Да. — ответила она и небрежно спросила. — Чего вам нужно?

— Здравствуй! — легкая улыбка коснулась губ человека за дверью. — У меня есть для тебя работа. Позволишь войти?

— Какая еще работа? — Кристина с подозрением посмотрела на него. — Я не давала объявление по поиску работы.

— Я — Федор Витальевич. — сказал он, будто это имя должно было, о чем — то ей сказать.

— И что дальше? — она была всё также резка.

— Тебе разве деньги не нужны? — вопросительно глянул он на нее.

— Деньги всем нужны. Сначала ответьте откуда вы меня знаете и как вообще нашли?

— Я в нашем городе всех знаю. И кого угодно могу найти. — уклончиво говорил мужчина.

— Так, — поняла Кристина, что ничего конкретного не дождется, — И какую вы мне работу хотите предложить? Мыть полы в вашем офисе?

— Нет, кофе разносить. — выдал со смешком тот, а после сделался серьезным. — Я за порогом ничего объяснять не буду. Не для лишних ушей разговор.

Кристина высунула в дверь голову и посмотрела на лестницу. Внизу на площадке, между пролетами, стояли двое здоровущих парней в черных костюмах.

— Не бойся. — сказал мужчина, — Это всего лишь моя охрана. Они останутся на месте.

— Ладно, — согласилась она его впустить, — Проходите.

Пять минут спустя Кристина наливала себе и загадочному гостю, расположившемуся за столом, горячий кофе.

— Работа нелегкая, — прихлебывая черный напиток, начал Федор Витальевич из далека, — Но тебе под силу.

Он вытащил из кармана пиджака фото лысого мужика и придвинул по столу к ней.

— Уберешь этого человека, получишь пять тысяч баксов.

Девушка чуть не захлебнулась в маленьком глотке, сама не зная от чего, то ли от неожиданного предложения, то ли от заработка. Предложение было и заманчивым, и опасным. Убить человека не составит труда. Ей было бы тяжелее убить собаку, чем человека. Только неизвестно, как эта работа могла повлиять в дальнейшем на ее жизнь, но искушением были большие деньги. А где еще можно заработать такое количество, конечно на людских жизнях. Она глядела на фото и медлила с ответом.

Затянувшуюся паузу нарушил Федор Витальевич.

— Я дам тебе время подумать. — он положил на стол визитку с адресом офиса. Кристина подняла на него глаза. — Если надумаешь — приходи. А нет — тогда нашего разговора не было. Усекла?

Она молча покачала головой, и гость, забрав фото, двинулся по коридору к выходу…

С той судьбоносной встречи прошло два года. Кристина стала профессиональным киллером. В офисе не появлялась, часто меняла место жительства. Такими были условия Федора Витальевича для ее же безопасности. Фото клиента вместе с авансом ей приносили в конверте каждый раз разные люди — свои люди. Она изучала лицо клиента, сжигала фото, и по наводке следила за ним часами, а то и несколько дней, чтобы понять где и в какой момент совершить убийство. Затем легким нажатием на спусковой крючок лишала жизни. Она никогда не знала в кого стреляет, кем являлись клиенты. Ее работа — всего лишь бизнес. Причем достаточно прибыльный, хоть и построен на людском горе и крови.

После телефонного звонка, Кристина поднялась с тахты и пошла в кухню. Сильно хотелось есть. На газовой плите стоял пустой закопченный чайник. Баки из-под воды, стоявшие у печки, разумеется, тоже оказались пусты. Ей предстояло наполнить их из колодца и прикупить продуктов, чтобы что-то себе приготовить. Проверив в кармане деньги, она взяла с кресла футляр, засунула его в шифоньер под стопку сложенных одеял и отправилась в магазин, мимоходом вытащив из дорожной сумки новую пачку Кэмел.

Оказавшись на крыльце, девушка щелкнула зажигалкой у рта, подкурила и блаженно выдохнула дым, затем надев на глаза очки, неспеша пошла к калитке. Вокруг было спокойно. Кристина обратила внимание на несколько домов, по ту сторону улицы, которые были заброшены. Дворы, как и тот, где она поселилась, густо заросли высокой травой. Мимо нее проходили двое ребятишек с ранцами, и она обратилась к ним:

— Мальчики, подскажите, где у вас тут магазин?

Они остановились и один из них ответил:

— Прямо по этой улице, а потом направо. Вы его сразу увидите, зеленый дом с красной вывеской. Там и рынок есть.

— Спасибо.

— А вы этот дом купили? — спросил второй мальчуган, поправляя на плечах ношу со знаниями.

— Нет. Арендую. — ледяным голосом ответила она.

— А знаете, тетенька, — ребенок понизил тон, — В вашем доме живет привидение.

— Ну, хорошо, — Кристина сделала затяжку, — Хоть от скуки не помру. — и оставив детей, пошагала к магазину.

Улица с магазином была широкой и оживлённой. Похоже являлась центром социальной жизни деревни. Частенько попадались прохожие: шумные дети возвращались со школы, встречались пенсионеры с полными авоськами всяких продуктов, кто-то сидел на скамейке у парикмахерской, в ожидании своей очереди на стрижку, кто-то шел по своим делам, а кто-то просто прохаживался — в основном это были парочки. И те, кто замечал незнакомку, периодически любопытно поглядывали на нее, перекидываясь друг с другом словами. Ведь в подобных деревнях каждый незнакомец расценивается, как интересный экземпляр.

Около входа магазина Кристину встретил человек со стажем беспросыпного пьянства. Второй его собрат спал с перепачканным лицом на лавке, вокруг которой валялись пустые бутылки от водки и сока. Тот что еще мог стоять на ногах протянул к Кристине руку и что-то произнес на своем зомбическом языке. Она грубо оттолкнула его, чтобы не путался под ногами. Пьянчуга еле удержался на своих двоих и недовольно заревел. Обдав его взглядом полного презрения, девушка скрылась в магазине.

У прилавка высокая худая продавщица в бордовой униформе шушукалась с молодой женщиной. Стоило Кристине приблизиться к ним, они оценивающе посмотрели на незнакомку, замолчали, и вторая собеседница тут же отошла с пакетом к окну.

— Что желаем? — развязно спросила продавщица.

Кристина принялась рассматривать полки с продуктами, выбрала пачку чая, банку кофе, хлеб, сахар, соль, макароны, яйца и растительное масло. На этом ее выбор не закончился, изучив холодильники, попросила, пельмени, сардельки, бутылку молока и три банки пива. Отдав за всё почти две сотни, она взяла пакеты и уже переступила порог, но вспомнила про сигареты. Вернулась.

— Пачку Кэмел еще.

— Таких нет. — продавщица даже не посмотрела на полку с табачными изделиями. Марка была очень дорогой и не во все деревни ее завозили.

— Тогда Мальборо.

— И этих нет.

— А какие есть?

— Из импорта ЛМ и Бонд.

— Давайте Бонд, красный. — глубоко вздохнула Кристина.

— Одну? — положила продавщица на прилавок пачку.

— Да одну. — девушка заплатила, отправила сигареты в карман, и спросила: — Скажите, где можно купить текстиль?

— В хозяйственном магазине. Через два дома. — быстро ответила ей молодая женщина, по-прежнему стоявшая у окна. Вероятней всего ждала, когда незнакомка уйдет, чтобы посплетничать о ней с подругой.

— Благодарю. — посмотрела на нее Кристина.

— А вы к нам не из Москвы, случайно, пожаловали? — с ехидством прозвучало от той.

Не желая продолжать диалог, Кристина промолчала и легкой походкой вышла в дверь. Ей совершенно не хотелось кому-то что-то объяснять. Какой в этом смысл?

— Смотри мне, важная нашлась! — недовольная пренебрежением, проводила ее взглядом через окно женщина.

— Кто это? — приблизилась к ней продавщица.

— Не знаю. Че ей у нас понадобилось?

Посетив магазин с текстилем и купив в нем все необходимое, Кристина свернула с главной улицы на свою. По дороге за ней увязался ярко-рыжий пушистый щенок, привлеченный божественным запахом сарделек из пакета. Она попыталась прогнать его, но этим только раззадорила. Малыш отбежал, а потом начал скакать вокруг нее и тявкать, призывая к игре.

— Да и черт с тобой. — пробубнила Кристина и возобновила свой путь, не обращая на него больше внимания.

Мимо пролетели на велосипедах трое мальчишек — всем им было не больше двенадцати лет. Им навстречу шла из школы, судя по ранцу и форме, светловолосая девочка чуть меньше их возрастом. Она понуро, брела по улице, подпинывая под ногами камушки. Мальчишки начали вокруг нее кружить, хватая ее то за ранец, то за волосы и дразнили криками:

— Ритка — сиротка! Ритка — сиротка!

Девочка отмахивалась от обзывал руками, но это не мешало им продолжать глумиться над ней.

— Ритка — штаны у тебя в дырках! — один из детей запустил в нее пучок сухих колючек репейника, и тот угодил ей прямо в волосы.

— Дураки! Отстаньте от меня! — готовая вот-вот пролить слёзы, она пыталась оторвать впившуюся в хвост колючку. Однако дети не собирались останавливаться, кидались в нее и продолжали обзываться.

— Прекратите! — закричала девочка.

— И что ты нам сделаешь? — съязвил пацан. — Тебе даже пожаловаться некому. Сиротка!

Рита заплакала и только тогда приставалы оставили ее.

Она шла потихоньку к дому, шмыгая носом и не понимала почему дети к ней так суровы и беспощадны. Со дня переезда в деревню к тёте, уже полгода она терпит издевательства дома и от таких вот детей. Разве она виновата, что осталась рано без родителей? Детскому мозгу было не понять откуда в людях столько жестокости. И от такой несправедливости, ей хотелось просто исчезнуть и оказаться где угодно, только бы не здесь.

Боль с каждым днем зарождалась внутри маленького сердца. Нет больше рядом ласковой бабушки, у которой на плече можно было поплакать. А та бы просто погладила ее по голове и обязательно сказала слова утешения, от которых ей всегда становилось хорошо на душе. Потом напекла бы сладких пирожков с повидлом, и они вместе сели пить чай. От бабушки у внучки не было никаких секретов. Она всегда рассказывала ей всё, всё, всё. И так было тогда, а не теперь. Бабушка скончалась, оставив ее одну в огромном мире, полном чудовищ. И эти чудовища не живут под кроватью или в шкафах. Они спокойно расхаживают по дому и на улицах.

Рита подошла к своей калитке, по соседству находившейся рядом с хижиной, где поселилась Кристина, и начала отцеплять с волос колючки. В тот момент, позади нее проходила Кристина и их глаза встретились. Взгляд девушки был к ней равнодушен. А у девочки на лице читалось безграничное удивление. Она смотрела ей вслед, пока новая соседка не зашла в калитку. Туда же юркнул и золотистый пёсик.

Хлопнула дверь дома. Рита вздрогнула, руками протерла мокрое лицо и вошла во двор.

— Где ты так долго шляешься? — встретила ее на крыльце с сигаретой в зубах, грубая, с помятым лицом заядлой выпивалы, женщина в грязном халате. — Дома ни одного куска хлеба нет. Переодевайся и живо в магазин!

Еще и подзатыльник ввалила вдогонку.

— И блузку повесь! — прокричала она девочке, которая уже вошла за порог. — Я не собираюсь выглаживать тебе ее каждый день!

В доме было грязно. Под ногами мусор. У самой двери стояла небеленая лет триста печка, чуть дальше заляпанный холодильник, такой же и стол у окна, под ним табуретки. Рита прошла в свою маленькую спаленку — самое уютное место в доме. Аккуратно заправленная койка и чистота на письменном столе, на котором она обычно делала уроки, говорили о ее чистоплотности, к которой приучила ее бабушка. Повесив в шкаф школьную одежду, дитя быстро переоделась в трико и водолазку, в прихожей накинула старенькую болоньевую куртку, которая ей уже была мала, обула истасканные кроссовки и выскочила из дома.

— На, вот, — протянула у порога ей монеты женщина, — Возьмешь буханку хлеба и батон. Сдачу не потеряй, а не то Борька придет с работы и отметелит, как в прошлый раз. Поняла?

Рита кивнула, опустила копейки в карман куртки, и в быстром темпе покинула двор.

Глава 3

Вернувшись в дом, Кристина, забила холодильник, надела домашнюю одежду и натаскала с колодца воды. Как бы сильно ей не хотелось есть, но в первую очередь необходимо было перемыть кухонную утварь. Не очень-то приятно готовить в грязной посуде. Притащила из сарая металлический таз, налила в него холодную воду, плеснув моющего средства, и принялась за работу. Раз уж взялась за одно, в ход пошли плита, шкаф, стол и полы. Не таким и страшным оказался беспорядок — через час кухня заблестела, она наконец смогла сварить себе пельменей и вскипятить чайник.

Пока уплетала обед, из открытого окна услышала тоскливое поскуливание. Девушка не пошевелилась. Но когда тихий скулеж сменился громким зазыванием, она встала со стола и в тапках вышла на крыльцо. За дверью сидел тот самый щенок, увязавшийся за ней в дороге. Увидев человека, он замолотил по деревянному крыльцу хвостом и радостно улыбался своей собачьей улыбкой, тихо поскуливая.

— Вот увязался. — выговорила Кристина. — Ладно, жди. — и закрыла перед его черным носом дверь.

Спустя минуту вышла с банкой пива в руке и с сарделькой, которую бросила на бетонную дорожку. Щенок радостно рванулся за ней. Жадно набросился. Девушка открыла банку, села на лавочку и задымив сигаретой, стала наблюдать за тем, как пёсик поедает угощение. Съев всё до крошки, он обнюхал вокруг себя дорожку с надеждой на то, вдруг осталось еще, но ничего не отыскав подбежал к девушке, облизнулся и положил на ее ногу лапку, умоляя дать ему еще.

— Не наелся? — спросила она, и тот будто поняв вопрос тоненько тявкнул, махнув головой.

Докурив сигарету, Кристина ушла в дом, переложила недоеденные пельмени из своей тарелки в пластиковую миску и вынесла их малышу, который пританцовывал ей забавный танец, виляя задом.

— Ешь и уходи. — сказала она, поставила миску и под шумное чавканье закрыла дверь.

Решив продолжить в доме уборку, Кристина настроила радио на станцию Европы Плюс. Играла песня Бритни Спирс. Стало намного веселее. В веранде она отыскала веник, сняла им с потолка и стен паутину, сдернула с окон грязные занавески, прошлась мокрой тряпкой по всем углам, где только могла затаиться пыль, вымыла полы и перестелила чистую постель на тахте. Кровать со старым матрацем трогать не стала. Всё грязное белье отправилось в мешок и на веранду. Оставила лишь занавески, чтобы отстирать и повесить назад на окна.

К вечеру старый дом ожил, задышал свежестью и чистотой. На огне стоял чайник. Кристина устало плюхнулась в кресло и откинувшись закрыла глаза. Наконец можно отдохнуть, подумала она.

Выпив кофе, она надела куртку и вышла во двор. Пёсика не было и это ее обрадовало. Незачем привыкать к ней, какой-то собачонке, всё равно она здесь не навсегда. Немного побродив по участку и не найдя на нем ничего интересного, она пошла поглядеть на баню. Крепкая добротная дверь была заперта на ключ. И девушка вспомнила, что ключей, которые выдали ей работницы сельсовета, было четыре. Сходила в дом и вернулась оттуда со связкой.

Сказать по правде, банька сохранилась лучше самого дома. Стены внутри были оббиты деревом. В предбанник выходила часть круглой печи, под маленьким оконцем, находилась скамейка, в стене торчала лампочка. За второй дверью на полу стояли два больших бака для воды, на широкой длинной лавке лежали в перевернутом виде три металлических таза.

«Недурно!» — мысленно отметила Кристина и открыла печную дверцу. Выпотрошив старые угли, она собрала их лопаткой и выбросила наружу. После этого пошла в сарай, набрала охапку сухих дровишек и разожгла в очаге огонь. Наполнила баки водой, а после ушла в дом ждать, когда банька нагреется.

Делать было совсем нечего, Кристина задумчиво посмотрела из окна зала на примыкающий соседний участок. В огороде копошилась та девочка, что звали Ритой. В беседке, сидели трое: баба и два мужика. Чтобы немного себя развлечь, Кристина вытащила из шифоньера футляр, щелкнула застежками. В нем лежала разобранная винтовка. Достав оптический прицел, она подошла снова к окну и начала разглядывать соседей. Через прицел она смогла увидеть всё, их помятые от пьянки лица, еду на столе, вплоть до названия водки. Маленькая девочка совсем не вписывалась в эту картину. Она грустно дергала траву голыми ручками, и казалось, боялась сделать какое-то неправильное движение, чтобы лишний раз не привлекать внимание своих “воспитателей”.

Покончив с наблюдением Кристина отправила футляр обратно в шифоньер и села читать книгу, которую начала в поезде. Через полчаса, банька подошла, и она отправилась мыться, захватив с собой все принадлежности для мытья: мыло, шампунь, мочалку, сменное белье и полотенце.

А некоторое время спустя к Рите приблизился мужчина с багровым лицом пьяницы. Ковыряясь в зубах длинным желтым ногтем мизинца, он внимательно посмотрел на нее сверху вниз, и сделав отрыжку задал вопрос:

— Ну, какую оценку сегодня получила?

Рита, сидевшая на корточках, подняла на него свои большие голубые глаза. Никто в этом доме до сегодняшнего дня не интересовался ее успеваемостью, а тут вдруг что-то на него нашло.

— Никакую. — боязливо ответила девочка, — Меня не спрашивали и не вызывали к доске.

— Почему это? — засунул тот руки в брюки. — Может ты врешь мне? Ну-ка тащи дневник.

— Борька! — прокричала с беседки пьяная тётка. — Хорош к ней лезть. Идем за стол.

— Да тихо ты там! — крикнул он ей в ответ. — Не видишь, я воспитанием ребенка занимаюсь. — и снова посмотрел на девочку, которая еле дышала: — Давай, тащи — да бегом.

Рита туда и обратно, насколько смогла быстро, принесла в беседку белый школьный дневник. Мужик взял его и открыл на начавшейся неделе. Потом полистал другие страницы. Математика — три, литература — четыре, английский — три. Пока девочка жила с бабушкой ее дневник не знал других оценок, кроме пятерок и четверок. Но попав в другую школу, успеваемость стала сильно хромать, и она скатилась до троек.

— Ты чё эт, тупая что ли? — треснул Борис ее дневником по голове. — Почему столько троек?

Рита молчала. Из страха перед опекуном боялась говорить — потому что скажи она хоть слово, то сразу расплачется.

— Язык проглотила? — начал сердиться и напирать дядька. — Почему оценки плохие?

— Отвяжись от нее. — придержал его за руку друг-собутыльник. — Чё пристал к девчонке. Давай лучше выпьем. — стал разливать он водку по рюмкам. — Я вообще на одни двойки учился и вот — нормальным человеком вырос. Оценки в жизни не самое важное.

— Ну, поучи еще! — в резкой форме ответил Борис, — Совсем оборзеет и ножки свесит.

После чего всунул Рите дневник и сказал:

— Иди за уроки. Позже приду — проверю. Не сделаешь — ремня получишь.

И девочке пришлось уйти в дом и надолго засесть в своей комнате.

По математике задали задачу: из двух городов одновременно выехали две машины навстречу друг другу и повстречались через три часа. Какое расстояние между городами, если скорости машин разные? У одной девяносто километров в час, у второй восемьдесят.

Рита стала думать над задачей. Умножить или разделить? Пока думала, ушла в мечты, что, когда вырастет уедет в город. Будет жить в красивом доме, питаться только сладостями, заведет щенка, много друзей и сотрет из памяти всех обидчиков. Также опекунов…

Внезапно в соседнем доме, в окне, зажегся свет и вывел девочку из мыслей. В нем мелькнула четкая женская фигура. Рита тут же вспомнила интересную незнакомку. Ей захотелось узнать, кто она такая, что забыла в этой глуши? Потому что девочка понимала, что ни один нормальный человек не переедет сюда из города. И это само по себе интриговало.

Вернувшись к учебнику математики, Рита снова принялась ломать голову над задачей. Как же решить ее? Может прибавить скорости и умножить на три? Или умножить каждую скорость на три, а потом всё прибавить?

В итоге получилась какая-то ерунда и она отложила математику на потом. В следующем учебнике тоже ничего приятного не было. Нужно было сделать перевод слов с английского на русский. Рита совсем не любила иностранные языки. Она вспомнила строгую учительницу Валентину Аркадьевну, ее двойку, и неохотно принялась за задание.

Последней домашней работой стало рисование — ее любимый урок. Это был единственный предмет в школе, по которому у нее были одни пятерки. Она хорошо рисовала, а точнее срисовывала, самой что-то придумывать у нее пока не выходило. Задание было — свободная тема. И Рита решила нарисовать вид из окна: соседний дом в темных сумерках и садовые деревья. Получилось как всегда хорошо, только деревья в полумраке напоминали лесных чудищ из сказки. И смотрелось это на альбомном листе фантастично.

— Ритка! — раздался из прихожей пьяный голос дядьки, сопровождаемый стуком входной двери.

Девочка содрогнулась, закрыла альбом и затаила дыхание.

— Ритка! — теперь голос донесся ближе, рядом с комнатой. — Дрянная девчонка. А ну, показывай уроки?

— Оставь ее… Пойдем в кровать. — волочила пьяным языком его жена.

— Не тронь меня, баба! — ввалил он той грубую пощечину. — Не твое это дело, курва старая.

Рита испуганно перебралась на кровать, обняв колени руками. Забулдыга вошел в комнату, сел на стул, а его жёнушка обиженно фыркнула и ушла с глаз долой. Он прошелся мутным взором по тетрадкам, открыл альбом, посмотрел на последний рисунок, а потом обратился к ребенку, сидевшему тихо-тихо в углу кровати.

— Рассказывай давай мне, стих какой-нибудь.

— Какой? — еле слышно спросила Рита.

— Какой учила. Развлеки папочку.

— Ты мне не папа! — неожиданно для нее самой вырвалось с ее уст. И она сразу же пожалела, что произнесла это.

— Что ты сказала, мелкая тварь? — вскочил он со стула, высунул из штанов ремень и начал бить, куда попало, приговаривая, что если она и впредь будет себя так вести, то он будет бить ее до тех пор, пока не порвется ремень. Рита лежала на кровати, как эмбрион, громко плакала, пряча лицо в руках.

Когда тиран выдохся и оставил ее в покое одну, она еще долго лежала так в постели, глубоко обиженная на весь мир и обращалась к покойным маме с бабушкой, чтобы они забрали ее к себе на небеса. Вскоре стресс и усталость взяли свое и Рита забылась сном.

Глава 4

Утро Кристины началось с писклявого лая во дворе. Время на экране телефона, что лежал у подушки, показывало семь утра. Перевалившись на другой бок, она желала поспать еще, но неугомонное животное не думало заканчивать свою песню и после пятнадцати минут беспрерывного тявканья, терпение девушки лопнуло. Она с ленцой поднялась с теплой постели. Лишний раз расходовать дрова Кристина не стала, поэтому в доме было прохладно. Надев штаны, свитер, тапки заковыляла умываться, нажав по пути на кнопку радио, откуда вместо музыки зазвучала реклама.

После того как поставила греться чайник, она вышла на крыльцо покурить и увидела нарушителя ее сна. Прикормленный щенок стал вокруг нее носиться, прыгая и скуля, чтобы она поняла, как же он рад ее видеть! Девушка села на лавку, протянула ему руку, почесала за ушком, а тот облизал ее пальцы и доверчиво уткнулся в ладонь своим горячим носом.

— Прикормила я тебя на свою голову. — заговорила она с ним. — Теперь так и будешь торчать здесь.

Щенок завилял хвостом и лег у ее ног.

Когда Кристина встала, он тоже вскочил на свои короткие лапки и опять затанцевал.

Ничего ему не сказав, она зашла домой. Пёсик погрустнел, повизгивая поскреб лапкой дверь, и не дождавшись отклика, улегся под лавку.

Выключив чайник, Кристина взяла сковороду и принялась за жарку большой яичницы с сардельками. Для себя и рыжего за дверью. Из зала фоном звучало радио. Когда масло нагрелось, девушка побросала в него очищенные от пленки сардельки. Масло начало стрелять и звонко шипеть. Затем взяла тарелку расколола в нее пять яиц, слегка взболтала ложкой и вылила их поверх. Пока яйца пыхтели на сковороде, Кристина порезала хлеб.

Вот и всё — завтрак готов. Разделив яичницу ножом ровно пополам, хозяйка, отложила одну часть на отдельную тарелку. Нужно было дать ей остыть, прежде чем нести щенку. Маленький он и глупый, мог обжечься. Свою же часть принялась есть прямо из сковороды.

Выпив чаю и вымыв посуду, она выглянула за дверь. Животинки уже след простыл. Тогда девушка звонко свистнула. Сухая трава возле сарая зашевелилась, оттуда выскочил щенок и бросился к ее ногам, счастливо махая хвостиком. Наложив ему в миску еду, Кристина поставила пустую тарелку на лавку и зажгла сигарету.

«Что я тут делаю?» — думала про себя она. — «Вечно я во что-нибудь да вляпаюсь! А если Гарик всё же найдет меня и явится сюда? Придется выкручиваться самой… Надо собрать винтовку, пусть будет всегда наготове. Но для начала — сходить в магазин, купить порошка, а заодно осмотреть деревню, если вдруг придется удирать.»

Порывшись в дорожной сумке, Кристина вытащила синие джинсы, носки и ботинки. Переодевшись во всё это из домашнего трико и тапочек, причесалась, глядя на себя в помутневшее зеркало шифоньера, положила в карман деньги, нацепила на голову солнцезащитные очки и отправилась в прихожую. Сняв с вешалки кожаную куртку, и накинув ее, вышла за порог дома, чуть не раздавив ногой пустую миску. Щенок довольный плотным завтраком, благодарно зевнул ей из-под лавочки и продолжил свой пищеварительный процесс. Кристина отодвинула ногой миску в сторонку, закрыла ключом дверь и оставила двор на маленького сторожа.

Закупившись стиральным порошком, овощами и двумя бутылками пива на вечер, она неторопливым шагом пошла по оживленной улице. Встречала всё те же взгляды жителей, что и вчера. Любопытные и недружелюбные. Модная, в фирменной одежде, которую не позволит себе купить даже председатель деревни, она слишком отличалась от них и привлекала к себе большое внимание.

В конце улицы, дома закончились, и перед ней раскинулась спокойная и удивительно чистая речка с нависшим легким туманом. Как и положено по берегу с обеих ее сторон устроились рыбаки. В дали на воде маячила лодка. Рядом послышались шаги. Еще двое мужиков с удочками прошли мимо к воде, под тень плакучих ив, то и дело посматривая на брюнетку.

Где-то недалеко раздался звон колоколов. Кристина обернулась на их звук. Чуть поодаль, на одной из улиц возвышались золотые купала маленькой церкви — самого высокого сооружения в деревне. У нее пробудилось желание поближе с ней познакомиться, и она направилась туда.

Церковный дворик вокруг был огорожен железным решетчатым забором. Девушка остановилась у ворот, разглядывая ухоженный двор с высаженными клумбами цветов и аккуратно стриженными кустарниками. В самом центре стояла церковь, за ней виднелись хозяйственные постройки, из которых орали петухи. Она толкнулась в незапертую калитку. В райском тихом садике не было ни одной человеческой души. На двери церкви была прибита медная квадратная табличка с выбитыми буквами: “Храм Святых Апостолов Петра и Павла.” Заходить внутрь девушка не стала. В Бога верила, но не любила церкви, всегда чувствовала себя в них неуютно.

Покинула церковный двор Кристина через задние ворота, свернула направо и оказалась на кладбище. В конце него начинался лес. Местами, между могилами крутились люди — убирали, мыли памятники, красили оградки. В преддверии родительского дня. Некоторые могилки уже были чистенькими, свежеокрашенными, с новыми венками и цветами на холмах. Девушка обошла два могильных ряда, вглядываясь в надгробные надписи и фото. И наткнулась на могилу молодого офицера, судя по дате, погибшего в Чечне. Он улыбался с фотографии в красивом мундире. На одиноком свежем венке, что был прислонен к каменному памятнику, было написано: «От родных и близких.» Для него всё закончилось, как и для многих на той войне — никому ненужной войне, подумала Кристина, вытащила из пакета бутылку пива, открыла ее и сделала несколько глотков. Потом присела на лавочку возле последнего пристанища служака и неторопливо продолжила опустошать бутылку.

Несмотря на то, что время было только одиннадцать, Рита уже возвращалась со школы. Учительница по ненавистному английскому языку заболела и их класс отпустили раньше домой. Проходя близ соседского дома, девочка заглянула в щель забора и увидела снующего по двору щеночка. Рита приблизилась к калитке, осмотрелась по сторонам, тихо открыла ее и осторожными мелкими шажочками двинулась к собачонке, которая заметив ребенка радостно замахала хвостом и подходила к ней стелившись по земле.

Девочка взяла пёсика на руки и тот лизнул ее в нос и щеку.

— Как тебя зовут? — сказала она. — Меня зовут Рита. Давай будем дружить?

Щенок согласно облизал ей лицо, и она выпустила его из рук. Тут в него будто бес вселился. Он со скоростью бешеной белки навернул несколько кругов вокруг девочки, затем полетел к бане, задев на ходу пустое металлическое ведро, промчался за дом, миновал сарай и с визгом вернулся к ее ногам. Манил поиграть с ним, заливающуюся от смеха, над его выкрутасами, девчушку.

— Я быстро схожу домой переоденусь, и мы с тобой поиграем. — весело проговорила Рита и в это время песик поставил ей на юбку лапки.

— Эй, — она грубо откинула его от себя и спешно принялась стирать с черной ткани серые следы, — Ты что, хочешь, чтобы меня поругали и не отпустили гулять?

Кутенок с виноватым взглядом лег ей под ноги, тыча нос в ботинок.

Скрип калитки заставил девочку отвлечься от подола и обернуться. Вошла Кристина, брякая связкой ключей в руке. Пёсик бросил подружку и побежал к той, которую уже считал своей хозяйкой. Девушка приостановилась, не заостряя внимание на животном, ютившемся у нее под ногами, и смерила взглядом ребенка, стоявшего на ее пути. Она вгляделась в лицо Риты. Ей было не больше десяти. Бледнокожая, с большими синими глазами и бледными веснушками на вздернутом носике.

— Здравствуйте! — девочка покраснела от пристального изучения.

— Здравствуй! Что ты тут делаешь? — ответила холодно Кристина и направилась к дому.

— Извините… я, я зашла к вам без разрешения… Я только хотела погладить вашу собачку.

Кристина отмолчалась, показывая всем своим видом, что ей нет никакого дела до нее, но ребенку очевидно не хотелось прерывать общение с интересной соседкой.

— А какое имя у вашей собачки?

— Нет у него имени. И собака эта не моя. — отперла ключом дверь веранды девушка.

— Тогда разрешите, я буду приходить к вам во двор — играть с ней?

— Приходи. Только друзей сюда не зови. Увижу — запрещу все походы.

— У меня нет друзей. — сказала грустно Рита, но ее ответ завис в воздухе, потому что девушка после своих последних слов сразу вошла в дом.

Сегодня как-будто сам Бог благословил Ритин день. Нелюбимый предмет был отменён, по дороге домой ее никто не дразнил, а теперь еще и дома никого не было. Пьяница-дядька уехал с рассветом работать на поле. Тетка стояла на рынке. Первое, что сделала Рита, когда вошла в комнату, сняла школьную форму и надела спортивный костюм с заплатками на коленках. С трудом застегнув на кофте сломанный замок, она пошла на кухню поискать еды. На плите стояла пустая, после супа кастрюля, в раковине гора грязной посуды. В холодильнике нашлось сало, завернутое в газету и открытая банка заветренного паштета. Взяв сало, Рита нарезала его ломтиками, включила чайник, а сама принялась за мытье посуды. Благодаря бабушкиным урокам, она к своим десяти годам, умела не только мыть посуду, но также полы, стирать за собой одежду и даже лепить пельмени. Прознав, что девочка умелица, опекуны взгромоздили на нее всю домашнюю работу. Хорошо, что она не успела освоить готовку, а то бы совсем обнаглели. Хотя вкусной приготовленной пищи Рита давно не видела, но выбирать не приходилось, что давали, то и ела. Нерадивая хозяйка почти всегда готовила бурду. То с крупой или макаронами переборщит в супе, так что ложка стояком стоять может, то картошку пережарит, либо кашу переварит. Своим ошибкам взрослые не придавали значения, а если девочка, не дай Бог, забудет выключить плиту или случайно уронит на пол тарелку, тогда такое начиналось! Оскорбления, одно ужаснее другого, сыпались на дитя, как град, словно она совершила тяжкое преступление.

Только Рита вытерла посуду, старый уродливый чайник запыхтел на плите. Плеснув в чашку заварки, и кипятка, она помешала в ней сахар и налила на блюдце. Сделала себе бутерброд с салом, уселась за стол. Все ее мысли занимал новый рыжий друг и ей не терпелось с ним повеселиться.

Закончив с так называемым обедом, Рита прибрала со стола, вымыла за собой посуду и засобиралась на улицу, прихватив мячик-попрыгунчик. Погода была прекрасной, солнышко светило ярко, травка зеленела. Весна давно вошла в свои права. Все вокруг цвело и пахло. Дома сидеть не хотелось даже взрослым, чего тут скажешь про ребенка. Рита шла в соседний дом и напевала песенку. Завидев в дали мальчишек-задирал, она мигом шмыгнула в калитку и затаилась за забором. Кутенок узнал в девочке свою подружку и соскочив с крыльца кинулся к ней. Когда задиры проехали мимо двора на своих двухколесных транспортах, она вышла из своего укрытия на дорожку и бросила пёсику мяч. Тот галопом рванулся за ним.

Кристина сидела на тахте перед раскрытым футляром и отработанными движениями собирала винтовку, слушая хиты из динамиков радио. Закончив с делом, она потянула затекшую спину и почувствовала, что проголодалась. Схватив телефон, взглянула на время — без четверти час.

Затолкав оружие в шифоньер и завалив его махрами, Кристина отправилась к мойке, вымыть руки. Из открытой настежь кухонной форточки раздавался визг. Рита со щенком носилась по всему участку, кричала, веселясь и играя с ним в прятки. Дала ему кличку Рыжик. Тот звонко тявкал, неустанно бегая то за ней, то за мячом, с которым потом убегал от девочки, пытающейся у него его отобрать. Налюбовавшись этой картиной, Кристина подошла к холодильнику. И вспомнив, что там ничего ей не надо, принялась чистить овощи.

Скоро на сковороде жарились картошка и лук, а в эмалированной желтой кастрюльке варились сардельки. Запах готовящейся пищи заполнил дом и стал разноситься по двору, Рита, пробегая возле окна кухни, остановилась, как собачка принюхалась. У нее непроизвольно потекли слюни и резко наступило чувство голода. Запах умопомрачительного аромата вкусной еды привлек внимание не только ее, но и щенка, который сидел под ногами, смотрел на девочку и часто облизывался.

— Повезло тебе, Рыжик, с хозяйкой. — присела она на корточки и ласково погладила щенка. — Вот бы и мне превратиться в собаку!

В этот момент Кристина вышла из дома с ведром помоев, выплеснула содержимое на заднем дворе, в дальнем углу участка, и возвратилась к крыльцу. Все время ее сопровождали глаза ребенка. Опустив ведро на дощатый пол крыльца, Кристина всунула в зубы сигарету, зажгла и задумчиво пустила дым.

Риту распирало. Ей так хотелось познакомиться с необычной соседкой, но ей, при своем застенчивом характере было непросто это сделать. Да и к тому же та вела себя так, как-будто совершенно ее не замечала.

В следующие несколько дней ситуация не поменялась. Кристина здоровалась, а на контакт принципиально идти не хотела. Дети ведь какие, быстро привязываются к тому, кто дарит им заботу и ласку. Было ли ей жаль девочку? Конечно было. Валяясь по вечерам на тахте с книгой, она видела и слышала абсолютно все, что происходило на соседской территории. Ни один день не обходился без выпивки и ругани. Сколько раз ей хотелось перестрелять хозяев и их дружков из винтовки, когда те мешали спать. В такие беспокойные ночи, Кристина начинала думать о девочке, каково ей жить с этим скотом. У нее самой детство было не сладким. Через подзатыльники, тумаки и слёзы. Но чем иметь такую семью, лучше вообще не иметь никакой.

Глава 5

Однажды утром, после договоренного разговора с Федором Витальевичем, Кристина отправилась за продуктами. Возле рынка крутилась гоп-компания в спортивных костюмах — пятерка местных вымогателей. Естественно, незнакомая одинокая девушка стала их мишенью. Переместившись ближе к магазину, в который она вошла, разбойные рожи стали ее дожидаться, взгромоздившись на лавку ногами.

Когда девушка снова появилась в их поле зрения, один дохляк с четками, отлепился от скамейки и хрипловатым наглым голосом спросил:

— Эй, подруга, курить найдется?

Девушка вызывающе посмотрела на него, зная наизусть всё, что думают и говорят узколобые представители неформальной прослойки населения и грубо ответила:

— Свои надо иметь.

Заметно обескураженный ее неожиданной дерзостью, парень встал у нее на пути.

— Слышь, а ты откуда такая выискалась, шибко умная?

Кристине всегда было лень поучать или воспитывать полудурков, она захотела его обойти, но вдруг почувствовала на руке цепкую хватку.

— Куда собралась, шкура? — угрожающе проговорил отморозок, вынул бабочку и подставил к ее лицу. — Гони бабло. А не то сам найду.

Его корешки не совались, сидели на лавке, заплевав ее семечками, и посмеивались.

Кристина не потеряла боевой дух, помнила все приемы, которыми ее обучили во время службы. Она справлялась с более серьезными противниками, а этот для нее был, как новобранец, размахивающий перед ней детской игрушкой. Положив пакет на землю, она без колебания, нежданно захватила его кисть с оружием, дернула ее в сторону, обхватила второй рукой запястье снизу и сгибая в локте, потянула назад. Дружки даже опомниться не успели, как всё быстро произошло, и их приятель уже лежал на земле, с ножом у горла, боясь шелохнуться. Они хотели рвануть на помощь, но Кристина злобно закричала:

Конец ознакомительного фрагмента.