Лайки вместо цветов

Дарья Сойфер, 2019

Что случится, если серьезная журналистка перейдет дорогу крупному бизнесмену? Деньги победят. Но только в первом раунде. Ведь Лера не из тех, кого может сломить увольнение. Настоящий талант найдет применение даже в женском журнале. И рядовые статьи про знакомства в интернете Лера превратит в самый настоящий эксперимент. Приложение для быстрых свиданий приведет ее к… К кому бы вы думали? Правильно. К главному врагу. И уж тут пощады не будет.

Глава 8

Лайком кашу не испортишь

В кабинете Минаева пахло чесноком и вчерашней футболкой. Ясно было, что человек на работе живёт. Несмотря на отталкивающую внешность, шеф-редактор программы «Гражданское слово» Матвею импонировал. Как, в общем, и всякий, кто умеет целиком отдаваться любимому делу.

Голова Минаева походила на гладкий морской камешек. То ли высокий лоб, то ли низкая лысина… Словом, волосы в такой стрессовой обстановке задерживаться не стали. И Матвей невольно пригладил собственную шевелюру — хорошо бы, ему с вечной рабочей нервотрёпкой сохранить скальп от посторонних взглядов.

— Добрый день, я — Матвей Соломатин, мой PR-директор назначила встречу…

Павел Павлович коротко посмотрел на посетителя, неопределённо кивнул и указал на свободное кресло. Этой секунды Матвею было достаточно, чтобы прочувствовать правоту Эллы: одно увольнение — и у «Соло Инвест» появились враги в «Останкино».

Нет, в открытую Минаев не проявил агрессии или чего-то подобного. Но Матвей достаточно общался с людьми, чтобы мгновенно ощутить, как сгустился воздух в тесном, немного неряшливом кабинете.

— Я хотел обсудить увольнение вашего сотрудника. — Соломатин опустился в кресло и посмотрел Минаеву в глаза: — Гинзбурга.

— Кажется, тут обсуждать больше нечего. Вы добились, чего хотели, разве нет? — Минаев промокнул верхнюю губу и потянул за узел галстука.

— Видите ли, произошло недоразумение. — Матвей терпеть не мог оправдываться. — И я считаю, что Гинзбург пострадал незаслуженно.

— Недоразумение — это когда вы в магазине попросили булочку с корицей, а вам дали с маком. Увольнение человека — чуть другая история.

— Я знаю, что не нравлюсь вам. И прекрасно понимаю почему. Но поверьте, я пришел сюда, чтобы всё исправить.

— И как вы себе это представляете?

— Я готов лично поговорить с Гинзбургом. Объясниться. Возможно, принести извинения, если выяснится, что тот сюжет — его личная инициатива.

Минаев изумлённо округлил глаза, а потом вдруг расхохотался.

— Вы нашли изящный способ всё исправить, — выдавил он, утирая слёзы. — Приходите, намекаете, что мой сотрудник работал по заказу… Слушайте, господин Соломатин…

— Можно просто Матвей.

— Господин Соломатин, — с нажимом повторил Минаев. — Возможно, у вас и есть связи с моим начальством. Но я не собираюсь унижаться, доказывая что-то. Гинзбург… Один из лучших репортёров, чтобы вы понимали.

— Тогда давайте восстановим его в должности! Но прежде я бы хотел лично поговорить и убедиться…

— Я не думаю, что вас станут слушать. Мне можете говорить что угодно. Меня, если честно, мало интересует история с особняком. А для моего сотрудника эти сто собак значили много. И Гинзбург не из тех, кто пойдёт на сделку с совестью. Вопреки всем предрассудкам о журналистах.

— Да не предлагаю я никого подкупать! — Матвей стремительно терял терпение. Вот так всегда: хочешь поступить правильно, самому же будет хуже! — Я хотел честно и открыто объяснить всё тет-а-тет. Не играть в испорченный телефон, а…

— Разве вы не для этого сегодня пойдёте на ток-шоу?

— Его назначили без меня! — Матвей понял, что заговорил слишком громко, и медленно выдохнул, чтобы вернуться в дипломатическое русло. — Я не собираюсь перекладывать вину за увольнение Гинзбурга на кого-то. Это мой поступок, и я сам хотел бы его исправить. Я выступаю за чистые деловые отношения. За открытость и легитимность. И хотел бы сам следовать собственным принципам. Как видите, не всегда получается.

Конец ознакомительного фрагмента.