На грани серьёзного

Дарья Сойфер, 2018

Кира привыкла обходиться без мужчин. Она и сама даст фору любому из них. Программист и стендап-комик, она смотрит на мир с иронией. Но жизнь ставит перед ней сложную задачу: стать матерью сейчас или никогда. И тут уже без мужского вмешательства никак. Где взять отца будущему ребенку? И годится ли на эту роль коллега по комедийному цеху, который попросту не умеет быть серьезным?…

Глава 6

У Эрика Саакяна было одно удивительное качество. В любой ситуации он выглядел так, словно предвидел ее еще неделю назад. Ничто не могло сбить его с конька невыносимой самоуверенности. И, пожалуй, ни разу Кира не заставала его растерянным.

Вот и теперь он стоял на автовокзале Риги, прислонившись к капоту чистенького серебристого седана, и лениво раскручивал связку ключей на указательном пальце. Он будто знал вокруг каждый закоулок, каждый дом и каждую трещинку на асфальте. И не просто знал, а еще и приобрел на досуге.

— Давай чемодан! — он снисходительно распахнул багажник.

Ни приветствия, ни волшебных слов вежливости. Обязательно надо выпячивать свою самость.

— Обойдусь, — стиснула зубы Кира.

Нет, она не относила себя к ярым феминисткам, готовым сжечь лифчик во имя независимости. Будь то любой другой человек на Земле, — таксист, тракторист, дальнобойщик, — она благодарно вручила бы ему багаж. Но Эрику Саакяну? Да она лучше удавится, но ни в чем ему не уступит!

— Я никуда не тороплюсь, — он скрестил руки на груди и насмешливо наблюдал, как она возится с заевшей ручкой чемодана.

Как назло, именно сегодня мерзкая пластмасска ни за что не хотела складываться.

— Я сама! — Она упрямо взглянула на него исподлобья.

— Естественно. Куда ж без твоих показательных выступлений, — в аккуратной бороде Эрика мелькнула улыбка.

— Зараза… — процедила Кира и с усилием перевалила чемодан в машину. — И если ты собрался ржать, я лучше поймаю такси!

— Ни за что не лишу себя удовольствия слушать твои истерики еще час.

Он хотел было распахнуть перед ней пассажирскую дверцу, но, наткнувшись на яростный взгляд, отступил.

— Мать, ты бы это… Таблетки купила, что ли… — посоветовал он, пристегиваясь.

— Уже, — мрачно отозвалась она.

— Стероиды?

— Почти.

Кира и сама себе в последние дни казалась дерганой, как школьная математичка. Которая верещала на всех по поводу и без повода. Может, и правда гормоны так действуют? Надо брать себя в руки, пока не научилась закручивать волосы в пучок и размахивать указкой.

— А почему ехать час? — миролюбиво поинтересовалась Кира, сделав пару дыхательных упражнений. — Я думала, Рига — маленький город.

— Гостиница — в Юрмале.

— А это далеко?

— Юрмала — все побережье. Есть поселки ближе, есть — дальше… Не могу сказать, что наша гостиница рядом с концертным залом, зато там кругом сосны и тишина.

И вменяемые цены. Вслух Саакян этого не сказал, потому что привык демонстрировать пренебрежительное отношение к деньгам, но Кира знала, что Эрик — не из семейства нефтяных магнатов. Как и всякий армянин, он любил казаться эдаким солидным мужчиной, однако в этом было больше наносного, внешнего.

Он избегал разговоров о своей работе. Уклончиво отвечал «в банковской сфере». Но это могло означать что угодно: от уборщика до топ-менеджера. Вот только вряд ли большой босс стал бы мотаться по клубам с попытками рассмешить избалованную московскую публику. И тем не менее Саакян вечно ходил в шмотках с иголочки, благоухал дорогущими духами и на юных неопытных нимфочек производил неизгладимое впечатление. Особенно когда улыбался лукаво и тягучим баритоном с хрипотцой сообщал:

— Я сейчас занимаюсь одним крупным проектом…

Девицы прижимали пальцы к губам и кокетливо поводили плечиком, а Киру разбирал смех. Слишком много лет она провела в закулисье с армянами: без них бы не было КВНа. И понимала, что крупным проектом они могут назвать в том числе и затаскивание дивана на двенадцатый этаж. Да, чувство юмора у Саакяна было отличное, но по размерам ничуть не уступало его любви к внешнему лоску.

— Я уже распорядился, чтобы тебе подготовили соседний номер, — сообщил Эрик.

Кира хмыкнула: иначе он бы не мог сформулировать.

— Прекрасно.

— И даже не устроишь мне разнос за самодеятельность?

— Лучше расскажи, какие планы.

— Репетировать до посинения… КВН послезавтра.

— Ты так и не объяснил, почему вдруг в сентябре. Всю жизнь его проводили летом.

— Так это уже второй раз. Летом был музыкальный фестиваль, теперь какой-то юбилейный… Я не вникал, главное — нашу команду позвали. Вызвали с того света. Ну а ты?

— Что я?

— Когда ты собиралась рассказать про своего мистера Офисный Планктон? Вы уже назначили дату?

— Саакян, с каких пор я должна отчитываться о своей личной жизни?

— Я же не скрываю от тебя своей.

— Ты и не спрашиваешь, хочу ли я о ней слушать.

— Ты просто не в духе, — Эрик невозмутимо сверился с навигатором. — Скоро поворот. Смотри в окно, здесь потрясающие виды.

Однако не успела Кира погрузиться в созерцание прибалтийских сосен и аккуратных домиков, как Саакян снова нарушил тишину:

— Так что, он тебя так просто отпустил? Недальновидно.

— Это тебя не касается, но у нас с ним ничего серьезного.

— Свободные отношения?

— И никаких обязательств.

— Тогда он тем более идиот.

— Эрик! — возмутилась она. — Какая вожжа попала тебе под хвост?! Мне что, сдохнуть старой девой? Или каждого парня приводить к тебе на одобрение?

— Старой девой? — протянул он сладострастно. — Значит, ты еще никогда не…

— Саакян, еще слово — и тебе не жить!

— В этом нет ничего постыдного, — продолжил Эрик, и Кира поняла, что он ловит девиц этим липким голосом, как паук мелкую мошкару. — Я всегда готов предложить тебе услуги экскурсовода по миру плотской любви.

— Придурок. Останови машину.

— Да я же шучу!

— Останови, я сказала.

— И что, пойдешь пешком?

— Катись в свой мир плотской любви.

— Скворцова, честное слово! — Он притормозил у обочины и повернулся к ней: — Где твое чувство юмора? Ну, прости, окей? Не хотел тебя задеть. Вы, девственницы, такие обидчивые…

Она устало прикрыла глаза и потерла переносицу. Он просто издевался! А она каждый раз велась на его гадкие подколы.

— Езжай, — выдохнула она наконец. — Но только потому, что мне жалко денег на такси.

— Без обид?

— Мне тридцать два, Эрик. Я прошла огонь, воду и медные трубы. И если кому и нужен экскурсовод, то не мне. Уж скорее я тебя чему-то научу, чем наоборот.

— Подумать только, а я еще сомневался, стоит ли звать тебя в Юрмалу! — Он покачал головой. — Поездка становится все интереснее.

Небольшой частный отель за кованым забором терялся в обилии хвои. Тут красовались и традиционные сосны с вытянутыми розоватыми стволами, и можжевельник с синими, будто заиндевевшими ягодками, и острые пики туй. Среди ажурных ветвей выделялись кожистые листья магнолий, на газоне лежали покатые валуны, заросшие диковинными мхами. С моря тянуло прохладой, дышалось легко, хотелось двигаться медленнее, меньше говорить и слушать ветер.

К сожалению, на Эрика это чувство не распространялось. Он трепался с каждым, кто попадался им навстречу, а в преддверии фестиваля гостиница была забита коллегами по комедийному цеху, как жестяная баночка шпротами.

Старая армянская команда вернулась из небытия, многие ее участники давно не виделись друг с другом. На какое-то мгновение Кире показалось, что она приехала не в Булдури — так называлось местечко, — а в окрестности Еревана.

Ей не терпелось увидеть море, прикоснуться к соленой воде, ощутить босыми пятками знаменитый белый песок. Подхватив чемодан, она оторвалась от Эрика, поспешила в отель, чтобы зарегистрироваться и бросить вещи.

Сентябрь чувствовался в воздухе, градусов двадцать, не больше. Но Кира так давно не была на пляже, что влезла в джинсовые шорты, бесформенную футболку с Симпсонами и, нацепив очки от солнца, кинулась к большой воде. Благо искать долго не пришлось: море лукаво подмигивало ей из-за деревьев.

Едва ступив на песок, Кира разулась и пошевелила пальцами. Стоять было немного прохладно, но дико приятно. Пляж пустовал, у кромки воды чернели намытые прибоем водоросли и коряги. Она села прямо так, ничего не подстилая, и запрокинула голову назад. Мир исчез, только в ушах чуть слышно шуршало море.

Ей было непривычно, но необходимо побыть одной. Присутствие Катюши вроде бы и не напрягало Киру, но вместе с тем теперь она ощутила, как расслабляется и отпускает свои мысли, как будто раньше не могла себе этого позволить.

Жизнь течет странно. Иногда ее движение кажется размеренным и плавным. Словно все подчинено единому плану. И только ты решишь, что уловил закономерность и знаешь, что будет завтра, как все вдруг рушится и события сменяют друг друга с немыслимой скоростью.

Кира сама не поняла, как вдруг идея стать матерью завладела ее существом. Месяц назад она ничего подобного не планировала. Но вот в ее чемодане лежат таблетки, инструкция доктора и последняя распечатка УЗИ, дающая надежду на благополучный исход. Ума Тагировна назначила день зачатия, а в Москве готовится исполнить свою роль Антон. Разумеется, роль эта ему неизвестна. Но, как и любой половозрелый мужчина, он вряд ли откажется от приятного бонуса.

Как это будет? Вдруг все получится? Тогда через пару недель она уже будет ждать ребенка. А если это был только порыв, а на самом деле она совершенно не готова стать матерью? Ведь у нее нет никаких тылов. Не самая высокооплачиваемая работа, квартира с окнами на проезжую часть. А если не справится, что тогда? На этот вопрос Кира не готова была ответить.

Она послонялась по пляжу, пиная ногами песок. Знала, что ей не найти никакого янтаря, но все же неотрывно всматривалась в молочные дюны. Совсем потеряла счет времени и в отель вернулась, когда дело шло к ужину. Но не успела она поднести к замку ключ-карту, как из соседней двери вылетел Эрик.

— Где тебя носило?! — возмутился он.

— Ты что, дежурил здесь, чтобы напугать меня? — проворчала она, заходя к себе в номер и рассчитывая, что он проявит деликатность и отстанет.

— Случайно увидел с балкона. Думал, ты потерялась.

— Да, мы, девственницы, очень легко теряемся.

— Ха-ха, — протянул он.

— Почему ты не на репетиции? — Она недовольно смотрела, как он по-хозяйски усаживается на ее кровать.

— Так я и был на репетиции. Сейчас перерыв на ужин, потом снова. Пока все равно у Томска прогон.

— Приятного аппетита.

— Пошли с нами! — Он провел рукой по волосам. — Команда угощает.

— Эрик, что мне там делать? Вы вечно говорите по-армянски.

— Пойдем-пойдем! Хороший ресторан и свежайшая рыба. Что скажешь?

— Слушаюсь и повинуюсь, Эрик-джан, — она склонила голову. — Можно мне теперь принять душ? Или это тоже лучше делать с вашей командой?

— Ты злая женщина! — Он встал и направился к двери, но на полпути обернулся: — Только это… Оденься поприличнее. Ну, хотя бы не в шорты.

— По-твоему, я хожу по ресторанам в шортах? — Она подбоченилась.

— Да нет! И твои ноги не такие страшные, как я думал, — он подмигнул. — Но это приличное заведение.

Она замерла, придумывая какую-нибудь гадость в ответ, но неожиданно расплылась в улыбке.

— Не сомневайся, Саакян. Я оденусь по высшему разряду.

И этот ответ обескуражил его сильнее, чем любая из шуток.

Кира не умела носить платья. Люто их ненавидела, с детства чесалась от пышных юбок и вообще считала, что сидят они на ней как наряды на ручных собачках. Поэтому когда в числе покупок Ольги обнаружилось нечто с подолом, благодарно кивнула и молча запихнула тряпку в шкаф. Но собираясь в Юрмалу, вспомнила про приличное общество, продюсеров и прочую богему, поэтому на всякий случай упаковала платье с собой.

Хвала Ольге, оно было не слишком вульгарным. Простое, черное, до колен. Липкина что-то рассусоливала, мол, такое должно быть у каждой женщины. И, в общем, оно бы казалось скромным, если бы не глубокий вырез сзади. К нему прилагался некий недолифчик. Соединенные чашечки без намека на бретельки или крепления. Судя по всему, держаться они должны были на честном слове и капельке магии. Но Киру уже ничто не могло остановить. В ней появилось какое-то отчаянное стремление доказать себе, миру и Эрику Саакяну, что она — женщина. Возможно, так действовали на нее гормональные препараты, но ей доставило странное удовольствие наблюдать за своим новым отражением в зеркале.

Ни колготок, ни каблуков у нее с собой не было. Но ведь Эрик сам сказал: не такие уж и страшные ноги. Поэтому влезла в простые балетки. Да, холодно с голыми ногами. Да, кожаная куртка — не лучшее дополнение к платью. Зато она распустила волосы и смазала губы блеском. Не все сразу, верно?

Саакян ждал ее внизу и, едва увидев, чуть подался назад, чтобы лучше рассмотреть.

— Ты ли это, Скворцова? И у кого ты сперла платье?

— Я одного не понимаю: как тебе до сих пор удается кого-то цеплять с такими манерами? — атаковала она, пытаясь не казаться задетой. — Веди к еде, иначе я закушу тобой.

— Маленькая акулка, да? Тебе понравится, — он легонько подтолкнул ее вперед.

— Сомневаюсь. Твоя борода застрянет у меня между зубами.

— А ты начни с филе.

— Мерзкий ты тип, Саакян! — Она мотнула головой и скривилась: — Только ты мог отбить аппетит человеку, который не ел весь день.

До ресторанчика было идти метров двести по уютной зеленой улице, освещенной печальными цаплями фонарей. Но Кира торопливо шагала, не отвлекаясь на любование вечерним пейзажем. Ей было холодно. Чудовищно холодно. Сквозь тонкие подошвы балеток она всей стопой ощущала стылый асфальт, морской ветер бесцеремонно лез под юбку, а гладкая подкладка тоненькой кожаной куртки не грела, а, наоборот, охлаждала. Кира сжала пальцы, впившись ногтями в ладони, и старалась согреться хотя бы от быстрой ходьбы.

— Куда ты несешься? — Саакян еле поспевал следом.

Но она видела перед собой лишь неоновую вывеску с тарелкой и вилкой и летела к ней, как мотылек на свет.

— Подожди, стой! — Двести метров заставили Эрика запыхаться. — Дай я хоть куртку возьму, а то ты прямо так и кинешься есть.

Она послушно замерла и позволила ему стянуть с нее бесполезную вещицу. И вдруг осознала, что сзади слишком тихо.

— Что там? — Она обернулась. — Чего ты там увидел? У меня паук на спине, да? Стряхни!

Она убрала волосы на бок.

— Это… что? — ошалело выдавил Эрик.

— Где?

— У тебя спина голая!

— И? — Она свела лопатки.

— А лифчик где? — пробормотал он.

— Пусть это будет тебе загадкой на вечер, — Кира самодовольно подмигнула и, расправив плечи, двинулась в зал.

Она пыталась соблазнительно покачивать бедрами, как делают роскошные дивы, но вышло так, будто у нее расшатались тазовые суставы. В конце концов она споткнулась и чуть было не потеряла туфлю. Плюнула на эту затею и перешла на обычный шаг среднестатистического пешехода.

— Не знаю, кого ты изображаешь, — догнал ее Эрик: от его растерянности не осталось и следа, и лицо вновь выражало львиное превосходство. — Но выходит так себе. Завязывай с этим, мать, пока не свернула лодыжку.

— Тебя забыли спросить, — буркнула она, прислонившись к дверному косяку, чтобы поправить задник балетки.

Конец ознакомительного фрагмента.