В человеческих джунглях

Дей Кин

Дей Кин – известный американский писатель, яркий представитель детективного жанра. Его произведения выходили в таких популярных американских изданиях, как `Черная маска`, «Детективные истории».

Глава 3

Латур терпеливо ожидал окончания речи Лакосты в надежде поговорить с ним. Но на половине своей прекрасной речи, не успев даже начать продажу, колени старого шарлатана подогнулись под ним, и не выпуская из сжатых рук своей продукции, он повалился на импровизированную платформу.

Рыжая девица безуспешно старалась поднять его и даже приподнять. Кто-то из толпы позвал доктора. Его сосед стал смеяться.

— Ему только не доставало доктора! Старик болен. Все, что ему надо, это отправиться домой и выспаться!

Латур протолкался сквозь толпу и влез на платформу.

— Подождите, я это сделаю, — сказал он, обращаясь к толпе.

Девушка с беспокойством посмотрела на него.

— Кто вы?

— Меня зовут Латур. Я помощник шерифа.

— Вы хотите задержать его?

Латур задумался. Задержать Джека Лакоста за невоздержанность в городе, наполненном пьяницами, было также нелепо, как подложить фальшивую грудь Джине Лолобриджиде. Или этой малышке.

После ночи в тюрьме старый мошенник заплатит свои восемь долларов штрафа и снова отправится напиваться. Латур лишь хотел поговорить с Лакостой, если тому удастся хоть немного протрезветь.

— Нет, — ответил он. — Все, что я хочу, это вытащить его отсюда. Я дотащу его до сидения машины и вы сможете устроить его там.

— Спасибо, — просто проговорила малышка. — У нас не было бы возможности заплатить штраф.

Латур потряс обеспамятевшего человека и хлопнул его по щекам. Это не произвело никакого впечатления и положение осталось прежним. Латур удвоил усилия и взял Лакоста под руки. Старый шарлатан немного пришел в себя, достаточно, чтобы понять, что он находится в руках полицейского. Он сразу же превратился в орущего пьяницу.

— Уберите свои грязные руки, полицейское отродье! — закричал он. Затем обратился к присутствующим. — Ну, не стойте так и не дерите горло! — Потом он перестал сопротивляться и стал жаловаться на свою горькую долю. — Не давайте задерживать меня! Вы знаете, почему он хочет бросить меня в яму? Для того, чтобы забрать у меня мою женщину!

Маленькая рыжеволосая женщина стояла неподвижно, потом стала умолять Латура:

— Я прошу вас, не слушайте его.

И, обратившись к Лакосте, она сухо проговорила:

— Закройся, старый дурак, пьяница. Агент просто хочет тебе помочь.

Лакоста указательным пальцем ткнул в молодую женщину:

— Ты так думаешь? — Он уже забыл о том, что просил помощи у зрителей. — А вы, все тут, кто вы такие? Что вы делаете? Что вы думаете, что я болван? Я отлично вижу, как вы тут толкались около платформы, чтобы взглянуть ей под юбку. Потому что она молода и красива, и хорошо сложена, и замужем за старым… и вы все хотите ее…

Пьяные слезы потекли по его щекам.

— И как я прекрасно вижу, она позволила вам делать это. Шлюха. Вот такие все женщины. Ничего, кроме шлюх!

Латур потерял терпение, стащил пьяницу на землю и усадил его на сидение впереди «пикапа». Потом он обернулся и увидел, что рыжая красотка горько плачет.

— Все в порядке, слезы ничего не меняют, — сказал он ей. — Садитесь за руль и увезите его поскорей, иначе я заберу его в кутузку.

Девушка села за руль «пикапа», включила мотор и дала задний ход, вследствие чего с пронзительным скрежетом металла разбила фары сзади стоявшей машины. Все это еще больше развеселило толпу. Потом, не переставая плакать, она включила скорость и дернулась вперед, ударив в бампер машину, стоявшую впереди.

Латур сдвинул свою белую шляпу на затылок и подумал, почему это все несчастия валятся на его голову. Было совершенно очевидно, что эта девушка была не в состоянии вести машину. Если ей удастся свезти машину с тротуара, то все равно не проедет она и ста метров, как произойдет какое-нибудь столкновение… Он просунул руку через открытое окно дверцы и выключил зажигание.

— Ладно, — сказал он. — Прошу вас, подождите минутку. Я найду свою машину и провожу вас обоих.

Один из зрителей закричал ему:

— Позабавься хорошенько, Энди!

Латур открыл рот, чтобы возразить, но не сказал ничего. То, что он делал, в какой-то степени относилось к его работе. Для рыженькой девочки он не представляя никакого интереса. И, видит бог, могла ли она интересовать его! У него и без этого было достаточно неприятностей!

Давно взошедшая луна начала закатываться. Тот небольшой ветерок, который подул, совершенно замер. По дороге, по краям которой была стоячая вода и заросли тростника, было душно, тяжело и сыро. Латур ехал быстрее обычного. Его мало беспокоило то, что могло случиться с Лакостой, который мирно похрапывал на заднем сидении. Возможно, тряска по дороге поможет ему немного протрезветь, чтобы быть в состоянии немного поговорить, когда он вернется к себе домой.

— Как вас зовут? — спросил Латур у малышки.

Все еще плача, она ответила:

— Рита.

— Вы замужем за Лакостой?

— Я не горжусь этим.

— Я спросил вас не об этом.

— Да. Четыре месяца назад мы поженились в Пончатуло.

— Почему?

— Этот вопрос я задаю себе каждый день.

— Сколько вам лет?

— В прошлом месяце мне исполнилось семнадцать лет.

Латур уже перестал сердиться и ему было жаль малышку. Молодая, красивая, хорошо сложена, она могла сделать лучшую партию, чем выйти за этого старого бурдюка с вином — Лакосту.

Как будто догадываясь о его мыслях, она сказала:

— Мои родители умерли, когда я была совсем маленькой. И я была служанкой в обжорке и хлебнула там достаточно. — Она пожала своими голыми плечами. — В то время он путешествовал с королевским цирком Роберта, и он обещал мне, что я тоже буду выступать.

— Да, понимаю. А когда вы оба приехали на Френч Байу? — Сразу же после полудня. Думаю, что около часу дня. — Его машина стоит там же, где обычно стояла до сих пор?

— Этого я не знаю. Это на маленькой лужайке перед старым домом, по этой дороге.

— Это как раз то направление, — сказал Латур, проезжая мимо большого эвкалипта, — когда стреляли из зарослей тростника. А что, вы и Джек находились дома в начале вечера, скажем в семь с половиной часов?

Девушка немного подумала.

— Это было, примерно, время ужина.

— Мы выехали сюда только ночью.

— А вы случайно не слышали двух выстрелов?

— Да, я их слышала. И сразу же после этого двое мужчин проехали в машине по направлению к Френч Байу.

— А вы их не видели?

— Не особенно ясно. Но мне кажется, что один из них был черным. Но почему вы спрашиваете?

Латур пропустил мимо ушей этот вопрос.

— А вы не видели и не слышали другую машину, или кого-нибудь идущего вскоре после выстрелов?

Рита вытерла последние слезы подолом юбки.

— Нет, я никого не видела.

— А Джек был вместе с вами тогда, когда раздались эти выстрелы?

— Нет. Он был на лужайке. Он возился с карбюратором машины. — Рита сделала жест руками. — Это просто удивительно, что машина еще ходит. Я думаю, что она так же стара, как и он сам.

Латур предложил ей сигарету и воспользовался зажигалкой от доски с приборами.

— Теперь скажите мне, когда вернулся домой Джек, он не говорил о выстрелах или о ком-нибудь, кого он видел?

Девушка затянулась и тихонько свистнула:

— Послушайте, мистер, к чему ведут все эти вопросы? Что, Джек, сделал что-нибудь плохое сегодня днем?

Латур честно ответил:

— О, нет! Я этого не думаю. Я спрашиваю только потому, что вы и он были тут, когда раздались выстрелы. Я надеялся, что он сможет мне кое-что объяснить, то, что мне необходимо выяснить.

— Понимаю, — сказала Рита. — Нет, Джек ни о чем мне не говорил, но я слышала, или мне показалось, что я слышу, что он как бы разговаривает с кем-то. — Оборот, который принял их разговор, пробудил в ней воспоминания. — Я только ошиблась, когда сказала, что не слышала никакой другой машины. Я услышала одну. Теперь я вспоминаю. Это было приблизительно пять минут спустя после выстрелов.

— Спасибо, — сказал Латур, — большое спасибо.

Темный домишко Лакосты находился в сотне метров от дороги, под большой магнолией. Латур повернул по узкой дорожке и остановился насколько было можно поближе к дому.

— Я помогу вам внести его в дом.

Девушка потеряла все свои иллюзии, которые у нее были, пока она считала Лакосту способным создать ей определенный уют и положение в обществе. Все исчезло после первого взгляда на дом. Теперь она казалась совершенно безразличной.

— Если вы хотите, чтобы он вернулся в дом, надо помочь ему. Я бы оставила его там, где он есть. — Она открыла дверцу машины. — Подождите, я зажгу лампу.

Латур остался там, сражаясь с москитами, пока желтый свет керосиновой лампы старого фасона не осветил металлическую кровлю, окна и вход в домик. Потом он подобрал инертное тело Лакосты и понес его внутрь помещения в то время, как Рита держала дверь.

Девушка извинялась за плохое освещение.

— У нас есть еще одна угольная лампа, но Джек ее разбил в первую неделю после свадьбы. — Она головой указала направление вглубь домика. — Он спит вон там.

Латур понес старого мошенника в маленькую комнату в конце домика и бросил его на большую кровать. Старик продолжал храпеть. Его, безусловно, нельзя было расспрашивать до завтрашнего утра.

Латур расстегнул ему рубашку, снял с него ботинки и пиджак. Когда он вернулся в другую половину домика в комнату, служащую гостиной, Рита из ведра наливала воду в кофеварку. Ей было очень трудно поворачиваться в этой комнате в своем кринолине.

— Если вы благосклонно примите мое приглашение, — сказала она, — и если у вас есть время, я буду рада, если вы останетесь и выпьете чашку кофе. Это самое меньшее, что могу вам предложить за то, что вы сделали для меня.

У нее был очень приятный вид. Латур не захотел обидеть ее.

— Спасибо, — сказал он. — Чашечка кофе доставит мне удовольствие.

Риту очень смущал ее кринолин.

— Вот эта штука просто невозможна! Я не понимаю, как это женщины могли выносить такое!

Латур снял свою большую шляпу и сел на табуретку около маленького столика, который, вероятно, сколотил сам Лакоста.

— Я тоже часто задавал себе вопрос об этом, — ответил он.

У Риты теперь были зеленые глаза, отливающие серым. На этот раз, когда у него было больше времени, Латур лучше разглядел ее и увидел, что ее носик покрыт веснушками. Она была молода и даже моложе того возраста, за который выдавала себя, и она не была тем, о чем думал Лакоста в своих пьяных рассуждениях, она не была шлюхой. Она спросила его:

— Френч Байу совсем свободный город, не правда ли?

— Свобода — это не то слово.

Рита зажгла горелку под кофеваркой.

— Вы думаете, что женщина сможет здесь найти работу? Работу служанки или может быть, продавщицы?

— Я уверен в этом.

— Тогда, если вы не возражаете, я хотела бы поговорить с вами. — Она провела пальцами по своей рыжей шевелюре и пальцы ее стали совсем потными. — Да, мне хотелось поговорить с вами. — Вытащив из комода ящик, она вынула оттуда шорты и лифчик. — Совершенно очевидно, что с Лакоста я ничего здесь не достигну, а в настоящий момент, я надеюсь, вы меня простите, если я покину вас и переоденусь во что-нибудь не такое жаркое.

Что она собиралась сделать, мало интересовало Латура. Он обмахивался своей шляпой.

— Пожалуйста, ведь вы у себя дома.

Не без усилий, Рита прошла со своим кринолином в другую комнату.

— Я нахожусь у него. Но с этим покончено. Я достаточно насмотрелась на него и не хочу больше иметь ничего общего с Лакостой.

Она старательно закрыла за собой дверь в маленькую комнату.

Латур продолжал обмахиваться. При свете желтой керосиновой лампы снова вернулось ощущение нереальности. Жужжание насекомых, бьющихся об окна, смешивалось с шумом работы насосов на промыслах и это раздражало его.

Неожиданно раздался довольно ощутимый толчок. Нефтяная компания, разрабатывающая недра поблизости, приступала к бурению новой мощной скважины, а это отразилось на пласте земли, на котором стоял домишко. Почва слегка заколебалась и от этого толчка дверь в маленькую комнату бесшумно отворилась.

Движение руки Латура, обмахивающегося шляпой, замедлилось.

Уверенная в том, что дверь закрыта, Рита продолжала раздеваться.

В тот момент, когда Латур посмотрел на нее, она уже успела снять через голову свой кринолин и лифчик, и теперь снимала штанишки. У нее было обольстительное тело. Маленькие крепкие груди оканчивались коралловыми кончиками, живот плавно переходил в бедра. Длинные загорелые ноги заканчивались тонкими щиколотками. Латур подумал о том, что на свете нет ничего прекраснее тела хорошо сложенной женщины, особенно если к тому же она и молода. Это был примитивный инстинкт, и Латур не мог не подчиниться ему. Он глубоко вдохнул в себя воздух.

Услышав этот звук, рыжая девушка обернулась и увидела, что дверь открыта. Одно мгновение она оставалась неподвижной, с глазами, устремленными на него, освещенная желтым светом керосиновой лампы, потом протянула руку и закрыла дверь. Когда она снова открыла ее, на ней были надеты шорты и белый лифчик, но воспоминание в нем было очень свежо.

— Со мной случаются все несчастья, — проговорила она. Сознание того, что Латур видел ее совсем голой и что, если не считать ее мертвецки пьяного мужа, она была одна с ним в ночи, настроило ее на оборонительный лад.

— Поверьте мне, — добавила она, — я это сделала не нарочно.

Латур снова стал обмахиваться.

— Ну, безусловно, я верю вам, — сказал он.

Малютка, казалось, хотела убедить и саму себя.

— Когда я предложила вам остаться, чтобы выпить чашечку кофе, я действительно думала только о кофе.

Латур положил свою шляпу на стул и закурил сигарету.

— Разве я вам навязывал свою персону?

— Нет, — призналась Рита. — Я только хотела сказать вам, что то, что Джек только что говорил вам на улице, не соответствует истине. Я не сплю со всеми парнями, которые строят мне глазки. — Она налила две чашки кофе и поставила их на низенький столик, что стоял перед Латуром. Потом поставила сахар и консервированное молоко. — Я не хочу сказать, что я ангел. Я далека от этого. Но все так ужасно безнадежно, что если я еще некоторое время буду думать об этом, то сделаюсь сумасшедшей.

— Вы имеете в виду ваше замужество с Лакостой.

Ей было совсем некуда сесть и она примостилась на табуретке около Латура.

— Ну, о чем же я могу говорить! Вы даже не можете себе представить, что это такое! К тому же, вы мужчина.

— А почему же вы не покинете его?

Рита положила сахар в свое кофе.

— Я это и собираюсь сделать. Вот почему я вас и спросила, есть ли возможность устроиться на работу во Френч Байу. Если бы дело касалось только денег. У меня их было достаточно в Пончатуло. Вы были бы удивлены, если бы знали, сколько мужчин там хотели играть со мной в папу и маму. Знаете, плантаторы, шоферы такси и даже коммерсанты края, которые околачивались в кабаке, в котором я служила подавальщицей.

Латур пил свой кофе. Он был крепкий и горячий, и сильно пах цикорием.

Впечатление от обнаженной прекрасной женщины было сильнее, чем он ожидал сам. И теперь, сидя рядом с ней так близко, что его бедро касалось ее обнаженной ляжки, ему было трудно сохранить свой хладнокровный нрав.

— Нет, это меня совсем не удивляет, — сказал он. — Вы очень красивы и у вас совершенно чудесное тело.

— Спасибо, — просто проговорила она. — А вы женаты?

— Более двух лет.

— На девушке из этого края?

Латур задумался: было трудно подвести Ольгу под эту категорию.

— Нет. Она, я думаю, то, что можно назвать белой русской. Ее предки эмигрировали, и она и ее родители родились в Японии.

Это, казалось, заинтересовало Риту.

— А как вы с ней познакомились?

Латура смущало говорить об Ольге с другой женщиной, к тому же незнакомой или почти незнакомой.

— Это произошло после войны в Корее. Она работала в британском посольстве в Сингапуре. А я был капитаном С.Д.Д.

— А что это значит?

— Это служба армейской разведки.

— А-а! — протянула Рита.

Она замолчала.

Латур бросил на нее быстрый взгляд. Девушка была молода и она была одна. Ей нужен был мужчина. Это угадывалось в ее глазах, в ее жестах, по тому, как она меняла положение своих ног, как ерзала на своем табурете. Несмотря на все свои заверения, она бы принадлежала ему, если бы он захотел. Она сказала бы «нет» и «я вас прошу» два или три раза, но это была бы только проформа.

Латур испытывал искушение. Было бы очень приятно, хоть один раз, иметь женщину, которая предлагала себя не из милости, а которая жаждала его так же, как и он ее. Без лишних сантиментов и громких фраз. Вместе с тем, связь, даже приключение одного вечера с малышкой семнадцати лет, утомленной невозможным браком, только усложнит дело. Могло произойти столько событий! А жизнь Латура и так была усложнена до крайности.

Он взял свою большую шляпу со стула, на который ее ранее положил, и встал.

Откровенно огорченная Рита встала одновременно с ним.

— Что это с вами сделалось?

— Будет лучше, если я уйду.

Зажмурив с недовольным видом глаза, девушка проводила его до той металлической двери, которой закрывался вход в домишко.

— Это ваше дело. Вы ведь блюститель порядка. Но я еще увижу вас?

— Утром. Мне необходимо будет поговорить с Джеком.

— По поводу тех выстрелов из ружья, которые я слышала?

— Точно.

— Это стреляли в вас?

— Да.

— Кто это был?

— Я надеюсь, что Джек знает это.

— Я буду здесь, — с горечью проговорила она. У нее был вид, как будто она пришла к определенному решению. — Хорошо, идите, — продолжала она. — Значит, я ничего не стоящая девушка. Но вы… вы — настоящий мужчина, Латур. Я вас очень люблю, и даже могла бы любить еще больше. Кстати, вот вам кое-что, что заставит вас немного подумать до того времени, пока мы снова не увидимся.

— Что же это?

— Вы помните, что говорил Джек совсем недавно в городе? В одном он прав.

— В чем?

— Он стар, а я молода. — У Риты появилась гримаса брезгливости. — Ну… и что ж! Представьте себе, что молодость, которую он продает в бутылках, на самом деле не стоит и ржавого гвоздя. Не стоит даже и пробовать. Все ночи он старается до такой степени, что я боюсь, что сойду с ума.

— Другими словами, он неспособен?

— Да, это как раз то, что есть на самом деле.

Латур схватил за обнаженные плечи молодую женщину. Это было напрасно. Влажная кожа притягивала его, как магнит.

— Вы понимаете, о чем вы говорите?

Рита прямо посмотрела на него.

— Да, я понимаю.

Латур выпустил плечи Риты. Он знал, что произошло бы, если бы он этого не сделал. До них доносилось храпение Джека.

— Понятно, — глухим голосом проговорил он. — Понятно. Мы снова поговорим об этом завтра.

— Я буду здесь, — снова проговорила Рита.

Латур должен был сделать над собой усилие, чтобы открыть металлическую дверь и пройти те несколько метров, которые отделяли его от машины. Рита осталась стоять на пороге, слабо освещенная светом, идущим из домика. Она казалась совсем маленькой, совсем одинокой и очень желанной среди темного пространства ночи.

Латур очень сожалел, что не вернулся прямо домой, покинув тюрьму. Он пожалел, что пошел обедать к Джо. Он жалел, что поехал по улице Лафит.