Агорафобия: опыт преодоления

Дели Дейк, 2017

Страх приходит внезапно к людям, которые живут полной жизнью, на грани своих возможностей. Сбившееся дыхание, головокружение, бешеный ритм сердцебиения, неконтролируемый страх смерти и внезапная паника в тех местах, которые раньше были привычными и уютными. Книга повествует о нелегком пути человека, преодолевающего свой страх. Успешная жизнь молодой здоровой девушки (Анны) резко меняется под воздействием внезапно наступивших панических атак. Не сразу, путем проб и ошибок, главной героине удается вернуться к полноценной жизни, и вновь стать счастливой.

Часть 1

Глава 1. Анна

Тем, кто видел Анну хоть раз, пусть даже мимолетом, было сложно ее позабыть. В памяти останутся яркие черты лица, светлый взгляд и веселая улыбка. Те, кто знал Анну ближе, говорили, что в ней есть источник настоящей жизни. Она не боялась жить. Вроде бы это простые и ясные слова «не боялась жить», и скажи их самой Анне еще несколько лет назад, она тут же подхватила бы:

— А зачем бояться жить? Ведь жизнь чудесная! Все передо мной открыто, я беру от жизни все, что хочу. А бояться? Страх? Нет. Это не для меня.

И это действительно было так. Она брала от жизни все, что хотела.

А хотела она немного-немало. Наслаждаться природой, наблюдать закаты, бродить по полям и лесам, путешествовать по городам своей страны. Чтобы наблюдать красоту природы, Анне не нужен был собеседник, или попутчик. Чаще всего путешествовала она одна. Уютное купе поезда, мягкое сиденье автобуса, комфортное кресло самолета были для нее привычными местами. Она располагалась в них удобно, подобно тому, как домосед вечерком садится в свое уютное домашнее кресло, чтобы, например, почитать роман. Анна растекалась в пассажирском кресле, чтобы отдаться нескольким часам удивительного созерцания дороги за окном.

Приехав в новый город, она с интересом исследователя бродила по его улицам, чтобы лучше узнать эти места. Без фотоаппарата, она заносила свои впечатления глубоко и надолго в память, как будто чувствовала, что именно этот бесценный клад впечатлений поможет ей выжить в дальнейшем.

В дорогах Анна много общалась. Не боялась знакомиться с людьми, не опасалась темных незнакомых улиц и ночных прогулок. Со стороны она производила впечатление смелого и решительного человека, которому все по силам. Как-то произошла такая история.

Уже на последнем курсе университета профессор психологии в группе Анны провел необычный эксперимент.

Побыть «подопытным кроликом» согласилась, конечно же, Анна. А задание оказалось не из легких. Она должна была предположить вслух, как однокашники оценивают те или иные качества ее характера. Например, доброта — на четыре балла из пяти возможных, скромность — на два балла, и так далее. Затем студенты, посовещавшись, рядом с оценками, которые предположительно выставила Анна, поставили истинное значение.

Стало ясно, как действительно они оценивают ее доброту, скромность, привлекательность и другие качества. В итоге, к удивлению Анны, все оценки практически совпали. Только вот оценки смелости немного разошлись. Анна предполагала, что однокашники оценят ее смелость на три балла, а они выставили по максимуму — пятерку. Эта история показывает, что окружающие оценивали Анну, как весьма смелую девушку.

Есть поговорка «смелость города берет». Ее можно воспринимать и буквально. Анна была очень смелой, и к тому времени, когда мы с ней познакомились, она увидела множество городов своей страны, и успела пожить в них какое-то время.

Мы познакомились с Анной в один из прекрасных весенних дней, когда она, яркая и счастливая, пересекала центральную улицу нашего города К. Анна шла, нет, она беззвучно танцевала по-над землей, окрыленная сбывшейся мечтой. В ее сумочке лежал недавно полученный, еще «тепленький», диплом о высшем образовании по любимой специальности. Она выучилась! Она мечтала скорее приняться за работу! И сейчас шла со встречи, на которой ее приняли в университетский преподавательский состав. Теперь она будет преподавать свою любимую науку! Солнце улыбалось ей, и птицы кружили вокруг в радостном танце, разделяя восторг и предвкушение будущей работы, карьеры в науке.

Анна проснулась теплым и солнечным утром в один из первых дней мая. Ощущение невероятного счастья росло в ее душе, нагревая лучами всю комнату. «Что-то прекрасное произошло накануне, что-то очень удачное! Ах, да! Я же теперь — преподаватель юриспруденции в университете! И сегодня мне нужно отправиться на работу и ознакомиться с местом. Ура, потороплюсь!» — сказала себе Анна, проснувшись от яркого солнца.

Надев свое любимое платье, и туфли на высоких каблуках, взяв в руки небольшую элегантную сумочку, купленную специально для этого дня, Анна направилась к автобусной остановке. Лучи солнца приятно играли теплом на ее коже. Анна вышагивала, гордо приподняв голову, и чувство собственной мощи раскрывало ее грудь. Было легко и радостно дышать.

Вот и автобус. Ехать не близко, около сорока пяти минут, но прекрасные виды весеннего города за окном развлекут ее в дороге. Вот автобус проезжает Липки, это парковый лесок на окраине города. Сколько в этом уютном лесочке пройдено тропинок, сколько здесь было пикников с друзьями по самым разным случаям или просто так. «Ах, друзья мои, знали бы вы, — я еду навстречу своей давней мечте!» — думала Анна, слегка улыбаясь живописной зелени за окном.

Залюбовавшись, проехала свою остановку, и в итоге оказалась на конечной остановке, на городском кладбище.

«Что ж, подожду, когда мой автобус поедет обратно», — подумала она, и огляделась по сторонам.

Городское кладбище было для нее спокойным и знакомым местом. Зачастую она приезжала сюда с друзьями навестить ушедших в мир иной. Стоя у ворот кладбища, Анна привычно для себя медленно вдохнула тишину и умиротворенность.

Подъехал автобус. Теперь-то она не проедет остановку! Чтобы дойти до университета, нужно было восемьсот метров идти по узкой дорожке через заросшее поле. Как приятно было пройти сквозь весенние цветы и легкие полевые колоски, любуясь синевой огромного неба. Сколько хватало взгляда, впереди, вокруг, над головой разливался бесконечный простор неба. И лишь вдали темнели на горизонте верхушки далеких деревьев. Как будто море перевернулось над головой. Анна шла вперед, словно капитан собственной жизни.

Впереди показался университет. Знакомство с кафедрой, кабинетом, стенами университета прошло легко и непринужденно. Анна была уверена как в своих профессиональных знаниях, так и в собственном обаянии. Именно эта уверенность позволила ей получить работу.

В ее списке дел после получения диплома на первом месте стояла работа в университете. Как молодой специалист, она могла бы пойти в одну из многочисленных юридических контор, совершенствовать свои знания и накапливать профессионализм. Но Анна мечтала разделить свои академические знания со студентами, зажечь в них любовь к науке, и самой продолжать расти в научном познании. Мечты о науке могло осуществить преподавание в вузе и учеба в аспирантуре.

Поэтому Анна, получив диплом, поспешила в здание нового, совсем недавно отстроенного юридического института, который входил в общий состав городского университета. Институт имел собственное современное здание на окраине города.

Изящный дизайн, световой простор холла приятно удивил Анну. Она вошла в кабинет директора, ни минуты не сомневаясь в том, что именно в ее талантах, знаниях и способностях здесь нуждались. Но короткий разговор с директором поставил под угрозу ее планы. На слова Анны о горячем желании преподавать здесь, директор, вальяжно откинувшись в большом кожаном кресле черного цвета, ответил следующее:

— Даже если бы я нуждался сейчас в преподавателе, в любом случае, я взял бы на работу не неизвестную мне девушку, а кого-то из своих знакомых, или родственников.

«Это он шутит так?» — подумала Анна, и направилась в центр города. Здесь находилась резиденция ректора университета. Анна планировала представиться ректору, и взять-таки это преподавательское место. Если ректор университета даст добро, то директор уже не будет иметь возможность отказать Анне.

Так и случилось. Ректор, внимательно поговорив с Анной о ее планах, предложил ей работу в юридическом институте, и даже познакомил ее с будущим руководителем кандидатской диссертации. Оставалось только сдать осенние экзамены в аспирантуру, а сейчас уже можно было окунуться в преподавательскую деятельность.

«Вот так-то, господин директор! — думала Анна, довольно улыбаясь во время второй их встречи, когда ректор лично приехал в институт, чтобы представить Анну, как нового преподавателя юридических наук. Директор дружелюбно улыбался и делал вид, что видит Анну впервые. В любом случае, его фигура для Анны не имела никакого решающего значения. Хозяйкой в этих стенах была наука, ею дышала каждая частичка института. «Наука, жизнь моя!» — утверждено воскликнула про себя Анна, и погрузилась в работу.

Лето прошло в интересных и трудных делах, связанных с работой. Многое нужно было понять, но Анна со всем отлично справлялась. Она была увлечена своей работой, и с нетерпением ждала осени, чтобы поступить в аспирантуру.

Выходные она проводила в прогулках по городу. Надевала удобную обувь, и с раннего утра до позднего вечера ходила по всем закоулкам и дворикам. Ей нравилось наслаждаться видами улиц, рассматривать архитектуру зданий, подмечать детали. Нравилось чувствовать, как солнце греет ее молодое лицо, как ветерок обдувает волосы, приподнимая их на ходу. Ей нравилось жить, ходить, и уставать от прогулок. К вечеру приятная тяжесть появлялась в ногах, и мечты о горячем ужине поворачивали ее к дому.

Наступила осень. Анна ждала экзаменов. Готовилась к самым сложным вопросам, повторяла лекции. Наконец, этот день настал. Успешно выдержав испытания, она стала аспиранткой кафедры гражданского права. Впереди ее ждет работа, учеба и увлекательный труд под весомым названием «кандидатская диссертация».

Диссертационное исследование и манило ее, и одновременно пугало своим объемом и новизной. Этот научный труд воспринимался Анной как высокая гора, которую непременно нужно взять, чтобы иметь право называться профессионалом в юридической области. Думаю, Анна придавала кандидатской диссертации гораздо большее значение, чем та заслуживала на самом деле. Но Анна напрягла все свои физические и интеллектуальные силы, чтобы написать достойный научный труд. В напряженной работе прошел год.

Снова осень. На улице похолодало, и Анна редко выходила теперь гулять. Зато с радостью проводила выходные в научной библиотеке, с упоением отыскивая нужные цитаты в многочисленных книгах. Выпал первый снег. А за ним второй, и третий. Городские улицы занесло белой бахромой. Приближался новый год. Как-то вечером, оторвав взгляд от книги, Анна подумала: «Новый год приближается. Одиноко одной его встречать. Не махнуть ли мне к родителям, в Псков? Да, решено, проведу у них новогодний отпуск».

Сказано-сделано. И вот, Анна уже в дороге, неизменно с книгой в руках, но все так же увлечена видами, проплывающими за окном поезда. Родители жили в Псковской области, на границе с Эстонией. Это были чудесные места, где глиняные овраги оранжевого цвета вставали опорой могучим соснам-великанам. Верхушки черно-зеленых сосен тянулись высоко в небо, лаская облака. Тишина. И только хруст снега под ногами. И, куда ни кинь взгляд, увидишь мохнатые лапы сосен и елей.

Быстро пролетели дни новогодних каникул, пора было возвращаться к работе, в далекий город К. В уютном поезде на обратной дороге Анна многое переосмыслила. Она пришла к выводу, что за время работы в университете все ее желания стали мелкими. А на горизонте теперь играла только одна цель, мощная, глобальная, перекрывающая все другие цели и желания. Настоящая доминанта — написать кандидатскую диссертацию, а затем, через десять лет, и докторскую. Вся жизнь была теперь подчинена этой цели. Вечера после работы полностью отдавались чтению научной литературы. Прогулок по городу не стало. Покупок каких-то милых вещиц «для себя» тоже не стало. Развлечения и подруги занимали бы время, поэтому от них тоже пришлось отказаться. Только работа, только карьера. Чтобы идеально соответствовать образу преподавателя, Анна сменила не только стиль одежды, но и весь стиль жизни. Полный контроль эмоций, стальная выдержка, официальность во всем.

«Чего же я сама хочу теперь? Что меня может порадовать, кроме защиты диссертации?» — спрашивала себя Анна, и терялась в поисках ответа. В душе росло острое чувство непреодолимого одиночества. Анну окружала любимая работа, общение с умными правоведами, мудрыми опытными учеными. Но среди них она потеряла себя, стараясь соответствовать образу, приемлемому для кафедры. Нужно было быть строгой и серьезной, держать любые эмоции под контролем.

Но, если что-то долго прятать и не использовать, то природа вытолкнет это «что-то» с огромной силой. И, скорее всего, это будет больно. Причины «прятать себя» у всех разные. Кто-то скрывает свои истинные эмоции и непосредственные желания, стараясь жить в принятых обществом рамках; кто-то винит себя за давний проступок… Не буду перечислять все возможные причины, смысл остается один. Человек теряет себя, свою природу, в погоне за чужими целями. Через трудности и боль он начинает себя изменять. Изменяя себе ради этих целей, он заболевает.

Не выдержит измены и ее душа. Не выдержит. И в одно весеннее утро затрещит по швам, прорываясь наружу, напоминая о себе. Услышь, Анна, тот миг! Тот миг, когда теряешь свою личность — есть миг рождения страха. И этот страх будет такой же силы, какой обладала потерянная личность.

А пока проезжай, Анна, стремительно проезжай заснеженные российские поля, светлые полянки, любуйся солнечными бликами, летящими между деревьями за окном поезда. Надолго, надолго ты теперь вернешься в свой город К.

Как одиноки стали ее вечера. Все труднее было оставаться дома, и Анна часто задерживалась до самого позднего часа на работе. А поутру вновь спешила на кафедру. На работе она появлялась раньше всех. В университете все было наполнено жизнью. Только это не ее жизнь кипела в стенах университета. А жизнь, сотканная из тысяч жизней студентов и преподавателей, их бесконечных радостей и переживаний. Затерявшись в этом академическом мире, она потеряла последние нити собственной непосредственности, собственной искренности.

Где-то глубоко, очень глубоко в душе Анна оставалась художником. Творить картины было для нее истинным упоением, делом ее души. Но мама всегда хотела, чтобы Анна получила высшее образование, и не останавливалась в учебе. Дочь послушно следовала целям, которые родители поставили перед ней. В целом, ничего плохого нет в академическом труде ученого-правоведа. Это престижная, хорошо оплачиваемая и надежная работа. Такая карьера отлично подойдет стабильному, мыслящему, усидчивому человеку. Но Анна по природе своей была иной. Она впечатлялась, смотря на мир широко раскрытыми глазами, поедая жизнь со всеми ее красками и оттенками. И полученные впечатления перерождались через краски на ее холсты. Это был главный канал, дыхание ее жизни. Красочный, многогранный, бурлящий поток впечатлений постепенно остановился в стенах научных библиотек. Сердце еще пыталось прокричать Анне: «Я хочу жить в полную силу! Я хочу творить, а не повторять цитаты известных ученых!». Анна замечала, что за последний месяц сердце не раз начинало вдруг бешено колотиться. Это было неприятно и больно. Это душа еще сопротивлялась чужим идеалам: «Не предавай меня, я еще здесь!». Ей все чаще стали сниться кошмары. Потом долго до утра она сидела в постели, стараясь забыть страшный сон под громкий стук своего сердца.

Но не остановилась, не прислушалась. И каждое утро вновь и вновь ехала мимо Липового лесочка навстречу достижению чужих целей. Словно маленький робот, заведенный пройти путь, настроенный по кем-то созданной микросхеме. Тик-так. Тик-так.

Глава 2. Переломные дни

Стоял не по-весеннему пасмурный день. Анна собралась пораньше приехать на работу. Весь последний месяц она готовила документы для большого административного отчета кафедры перед комиссией Министерства образования и науки. На ней лежала огромная ответственность, нужно было предоставить массу документов за предыдущие пять лет работы кафедры. Учитывая, что требуемых документов на кафедре к тому времени не существовало вовсе, ей пришлось придумывать и составлять их самой. Это была очень трудоемкая работа, ведь за пару месяцев Анне нужно было создать то, что создаваться должно бы в течение пяти лет. Напряжение было очень высоким, но усталости она не осознавала, потому что очень любила свою работу. Вот и в это ранее утро Анна стремилась скорее оказаться на месте, чтобы приготовить для высокой министерской комиссии последние папки с документами.

В десять часов утра всех сотрудников института собрал директор с тем, чтобы проверить готовность каждой кафедры. За кафедру гражданского права отвечала наша Анна. Директор оставил ее выступление напоследок. И, если отчеты других кафедр прошли без замечаний, то на Анну вылился поток недовольства. Директор, медленно двигаясь вокруг стола и разрезая воздух своим большим выпирающим животом, смачно и во всех красках описал низкий уровень подготовки документов, медленную и некачественную работу Анны, в завершении пояснив, что из-за такой безответственности и неаккуратности кафедру гражданского права, скорее всего, закроют.

Она вернулась с совещания в свой кабинет, сохраняя улыбку на лице. И вида не показала, как сильно ее расстроили слова директора, сказанные при всем коллективе. Она не стала объяснять коллегам, что пять лет никто не составлял и не собирал необходимых документов. Образно говоря, до этой осени кафедра была документально «голой». И Анна одна просто физически не в состоянии была бы собрать и составить все эти бесчисленные бумаги. В душе она не придавала значения бумагам и документам, считая их пустышками. Если бы было иначе, их действительно делали бы в срок и бережно хранили. Но опасность того, что кафедру могут закрыть, закрыть из-за того, что Анна не справилась с работой, всерьез ее расстроила.

Анна всегда стремилась быть на высоте, быть лучше всех, выглядеть лучше всех. На работе она брала на себя все больше и больше обязанностей и ответственности. Она хотела показать коллегам, что многое может, что справится с любой проблемой. Она не отказывала никому в помощи. Как молодому сотруднику, ей хотелось утвердить себя, и опытные преподаватели с удовольствием перекладывали всевозможные дела на ее плечи. И в итоге все рухнуло.

После совещания, когда Анна почувствовала себя униженной, сил сопротивляться директору у нее уже не было. Глубоко в душе она знала, что справилась с этой работой отлично и сделала даже больше того, что было в ее силах. В ответ на оскорбления директора в Анне вспыхнул конфликт. Внутреннее напряжение достигло максимума. Но, в глазах коллег, там, на совещании, Анна должна была оставаться спокойной и непринужденной. Таковы были правила приличия. Бурлящий поток негодования, не найдя выхода наружу, устремился внутрь нее. На саму Анну. Внутренний конфликт со всей мощью и силой трансформировался в страх.

Она стала бояться. Страх разрастался с каждым днем. Сначала вовсе безотчетно Анна стала бояться того, что сердце внезапно начинает бешено биться. Вслед за этим появились ночные кошмары. Анна вскакивала в ужасе посередине ночи, обрывая страшный финал очередного сна. Обняв покрепче пушистого кота, она с расширенными от страха и боли глазами, долго потом сидела, глядя в темноту, не в силах снова уснуть.

События стали быстро развиваться. Как-то после работы Анна купила хорошей и вкусной еды для ужина. Свежий ароматный хлеб, фрукты, молоко. С увесистыми пакетами направилась от магазина по узкой знакомой тропинке к дому. Пройдя половину пути, она вдруг почувствовала, как паника резко охватила ее с головы до ног. Было страшно стоять вот тут, посередине полянки, где не за что зацепиться. Голова кружилась, земля уходила из-под ватных ног. До магазина возвращаться уже было далеко, но и до дома было так же не близко. Анна стояла посередине пути, на точке невозврата, как она это обозначила, и не могла сдвинуться с места, испытывая сильный страх. Она заметила, что впереди на тропинке показался мужчина, и, подождав, пока он поравняется с ней, сказала ему:

— Мужчина, извините, Вы можете проводить меня до этого дома? Я беременна, и у меня вдруг очень закружилась голова.

Мужчина проводил ее. А идти на самом деле было недалеко — двадцать метров! Она не смогла заставить себя пройти всего лишь двадцать метров по знакомой тропинке.

Успокоившись дома, Анна стала анализировать, что происходит. Чувство жалости к себе и обида разыгрались в душе. «Ну как я буду ходить теперь до магазина, до остановки? Надо что-то предпринять. Это временно, и наверняка пройдет, когда я отдохну, — успокаивала она себя. — Как мне теперь жить? Как мне с этим справиться?».

Самым привычным способом найти решение для нее были книги. И теперь она обратилась к ним. Среди нескольких книг самой важной стал довольно объемный, изложенный легким и доступным языком, труд известного российского психотерапевта. В этой нужной книге Анна нашла много ответов на свои вопросы, и пришла к выводу, что у нее ВСД — вегето-сосудистая дистония. Автор книги предлагал несколько способов избавления от мучающего страха. Среди этих способов было и активное наступление на страх. Анне предстояло теперь не избегать той тропинки, а идти напролом страху, чтобы накопить опыт его преодоления. Она отчаянно взялась за исполнение советов психотерапевта. Бывали дни, когда ей удавалось пережить по три панические атаки в день. Это занятие отнимало массу душевных и физических сил, но она верила, что находится на правильном пути.

К этому времени министерская комиссия уже давно побывала на проверке, и вернулась обратно в столицу. Как выяснилось, папки с готовящимися документами никто не стал проверять. Обошлось все банальным и щедрым застольем. Анна, провожая захмелевших министерских гостей кафедры во главе с ректором, грустно улыбнулась тщетности и бесполезности проделанного ею многодневного труда. Окинув взглядом стену, сплошь состоящую из папок, в каждой из которых хранились теперь сотни сделанных ею документов, она сказала уставшим голосом:

— Да, кому вы нужны? Связи и деньги, — вот что царит в этом храме науки.

Но желание работать и зажигать сердца студентов еще не утихло в ее душе. Она все также стремилась по утрам на работу.

Была суббота, защита курсовых работ у ее студентов. Чтобы сократить путь и время до работы, Анна решила поехать не на медленном автобусе, а на быстром такси. Когда оно приехало, девушка весело приветствовала водителя, и легко впорхнула в салон.

Мелькает ряд домов за окном, перекрестки дорог, грязные проталины снега, люди, вывески магазинов, и вот — сплошная стена коричнево-серых стволов деревьев, уставших от зимы. Анна проезжает Липовый лесок.

Резко забилось сердце, дико, мощно. Не хватает воздуха, вдох, еще вдох. Душно. Сердце уже готово разорваться. Жарко в груди, а руки покрыл холодный пот. Ноги онемели, и только в груди — бешеный стук сердца. Анну охватил необъяснимый страх. Что происходит?

— Поверните назад, мне нужно домой! — потребовала она у водителя.

— Но здесь нельзя поворачивать! Двойная сплошная полоса, — удивленно ответил таксист.

— Поверните, поехали обратно. Я Вам заплачу штраф, если потребуется, — настояла Анна. Они повернули. Сердце постепенно замедлило свой бег.

«Что со мной было? Я не могу доехать до работы. Может быть, я утомилась, и мне просто надо отдохнуть сегодня? Это было ужасно», — думала она по дороге к дому.

Весь тот день ее не покидало неприятное чувство слабости, ощущение подавленности. Анна ощущала горечь какого-то поражения, когда вспоминала, что не смогла преодолеть приступ и доехать до работы. Вынужденный выходной ничуть не обрадовал ее.

В эти дни и началась ее долгая и мучительная борьба со страхом. И началась она с сильного поражения, которое разделило ее жизнь на «до» и «после». Боль от панического приступа, страх перед его возможным повторением настолько врезались в утомленный разум Анны, что перекрыли теперь все ее желания и цели. Так происходит, если паническая атака настигает человека именно в упадке его сил. И перебороть ее, забыть болезненные ощущения и эмоции, ослабленный человек не в силах. Страх овладевает, берет верх.

И разумные слова: «Не бойся, здесь нет ничего страшного, раньше ты делала это сотни раз, просто иди вперед!» — уже не имеют никакого смысла для человека, которого паника одолела в момент физической и душевной слабости.

Для меня это — перелом. Перелом мышления, жизненного пути. Если раньше человек управлял своими эмоциями, то после поражения панической атакой тот же человек начинает жить единственной эмоцией — эмоцией страха. Он меняет свою жизнь полностью, ограждая себя от ситуаций, где возможна новая встреча с болезненной паникой. За непродолжительное время жизненное пространство сужается. Страх оставляет все меньше свободных мест, которые приобретают статус «безопасных». Все остальное за этой чертой — опасная зона, где может случиться паника, а встречаться с ней болезненно и невыносимо. Поэтому лучше отсидеться в безопасном месте. И человек замыкается…

На следующее утро Анна отправилась на работу автобусом, стараясь не думать о случившемся вчера, и сохранять спокойствие. Но стоило только Липкам появиться в ее поле зрения, как подкатила волна дикого ужаса, и все физиологические реакции повторились. Анна испытала бурю неприятных ощущений. Голова кружилась, казалось, сознание вот-вот покинет ее, руки вмиг стали влажными и холодными. Но в салоне автобуса ехали люди и, возможно, среди них были ее студенты. Нужно было каким-то образом сохранить «свое лицо». Это потребовало огромных усилий от Анны, но она перетерпела страх, доехала до института и на ватных ногах вышла из автобуса. Два часа потребовалось ей на работе, чтобы успокоиться и прийти в себя. Почувствовав, наконец, что снова может размышлять, она принялась за работу.

Ближе к вечеру Анна все чаще стала ловить себя на мысли о том, что не сможет вновь переехать Липовый лесок. Но не оставаться же жить на работе! Анна вызвала такси. Так она быстрее проедет это «опасное» место. Проезжая лес, по дороге домой она поняла, что страх перед этим местом прочно закрепился в памяти. С огромным трудом, прилагая невероятные усилия, она ездила теперь на работу и с работы. Страх сковывал ее, и особенно мучительно было проезжать лесок и идти по тропинке к дому.

Так продолжалось несколько дней. Как только могла, Анна отвлекала себя во время поездки в автобусе. Но, увидев лесок, вновь неизменно чувствовала приступ страха. Кровь в голове закипала, сердце учащенно билось. Она пыталась успокоиться:

— И пусть. Я вытерплю, я же ездила эти дни на автобусе, я же смогла. Надо терпеть.

Но дыхание предательски заходилось, в голове стоял шум. В одну из таких поездок, не вытерпев лавины паники, Анна выпрыгнула в открывшуюся дверь автобуса. Оказавшись на улице, она постепенно восстановила дыхание и решительно пошла пешком до дома.

«Я больше в автобусах ездить не буду, я не могу этого вынести!» — думала она, быстро шагая вперед. Кто-то посигналил. Анна обернулась, и заметила знакомого, он ехал на своем авто:

— Привет, Аня, гуляешь? Давай подвезу, куда надо?

— Спасибо, я к дому. Да вот, голова что-то разболелась, решила пройтись по воздуху.

— А! Садись, я тебя сейчас в чудесное место отвезу, там и отдохнешь, и голова вмиг пройдет, — предложил парень.

Поехали. Двигались по знакомым улицам. Но вот, впереди Анна увидела небольшой мост через живописную речку. Видимо, знакомый решил отвести ее на тот берег, чтобы около реки она могла вдохнуть спокойное течение волн, полюбоваться на солнечные блики, играющие на воде. Анна, увидев мост, тут же поняла, что переехать его не сможет абсолютно. Она закричала:

— Поворачивай, я не поеду на мост, я не могу переезжать мосты!

— Тут нельзя поворачивать, — улыбаясь, ответил знакомый.

— Все равно поворачивай, или я… умру! — настаивала Анна, сама не ожидая от себя столь бурной реакции.

Уже дома, поздно вечером, она с грустью поняла, что список ее страхов очень быстро растет и расширяется. Начавшись с паники на тропинке у дома, страх захватил Липки, автобусы и мосты. Образ ее жизни уже очень изменился. Теперь она ездила на работу и с работы только на такси. Если ей необходимо было зайти в продуктовый магазин, она просила таксиста притормозить и подождать, пока она купит еды. Конечно, таксист брал за ожидание дополнительную плату. Но Анна расходы не считала, это стало для нее единственным способом выживания.

Пешие прогулки, поездки в центр города, в театр, в торговые центры, в гости, — все было исключено. Теперь ее маршрут пролегал строго от дома до работы, и обратно. О своей проблеме она стеснялась рассказать подругам или коллегам. Анна понимала, что ее страх, страх передвижения и его собратья — страхи мостов, тропинок, города, автобусов, — не имеют рациональных оснований. Это выдуманные страхи. Бояться действительно нечего. Но в этом-то и был парадокс, доминанта в ее новом поведении. Анна научилась бояться, и научилась крепко-накрепко, бояться обычных вещей, и стала убегать от своего страха по привычному кругу. Она знала, что бояться-то нечего, но паническая реакция накрывала ее автоматически, стоило ей только оказаться в ситуациях, где уже бывало страшно. Теперь это были «опасные» для нее ситуации.

Новый стереотип поведения забирал все эмоциональные, физические и жизненные силы молодой девушки. Каждое утро для нее начиналось с мучительных мыслей, разрезающих всю былую гладь ее души. Боязливые мысли, словно острые ножи, ранили Анну, рождая вопрос за вопросом, вопрос за вопросом, вопрос за вопросом:

— Как я сегодня доеду до работы? Как выдержу?

— А вдруг такси сломается как раз тогда, когда мы будем проезжать Липки?

— Как мне вытерпеть весь рабочий день, если я то и дело смотрю на часы, и жду этой мучительной дороги домой, через лесок?

— Как мне купить продуктов, если я не могу находиться в магазине? Ведь у меня начинается паника при виде пространства магазина… А, если в магазине мне придется в очереди стоять? Я упаду в обморок, я не выдержу и минуты ожидания.

— Есть ли кто-то в этом мире, кто может мне помочь? — умоляющее глядя перед собой, до поздней ночи думала она.

Была одна близкая подруга, с которой они уже много лет крепко дружили. Надеясь на ее помощь и поддержку, в один из выходных дней Анна направилась в гости. Без такси, решив, что до соседней улицы, где и жила ее подруга, она сможет дойти без проблем. Сколько раз она спешила по этой заветной дорожке до знакомого милого дома, где встретившись и засев за чашками чая, две подруги до вечера углублялись в задушевный разговор.

Светило солнце, весна вступила в свои нежно-зеленые права. «Я дойду! Прекрасная погода, знакомая дорога. Вот поворот, и за ним несколько домов — вот и вся недолга», — ободряла себя Анна.

На середине пути сердце предательски забилось, голова онемела, ноги резко подкосились, и лишь одна мысль кричала внутри: «О, ужас! Я не могу стоять, идти, я не дойду ни вперед, ни назад, к своему дому. Я на полпути!» Анну особенно пугала так называемая точка невозврата, когда, по ее представлениям, она зашла уже так далеко, что обратно идти уже поздно, а вперед продвигаться слишком страшно. Она как-то слышала, что понятие точки невозврата есть в авиации. Когда самолет долетает до определенного места, и возвращаться у него топлива уже не хватит. Остается лететь только вперед, до посадочной базы. Вот это отсутствие запасного выхода, отсутствие возможности развернуться назад, и пугало Анну.

В висках стоял невыносимый шум и пустота одновременно. Она развернулась, и, стараясь не глядеть перед собой, что есть сил, быстрым шагом пошла обратно, к своему дому. Там, в безопасном месте, она долго не могла восстановиться, и слезы бурным потоком прорвались из ее наивных небесно-голубых глаз.

«Как я буду жить? Я не могу даже элементарно обеспечить себя продуктами. Мне так одиноко, я не в силах справиться с этой бедой», — с этими мыслями Анна набрала телефонный номер мамы.

— Мама, я заболела. Я не могу отойти от дома дальше двадцати метров. На работу и с работы езжу только на такси. У меня развился страх. Страх улицы, страх передвижения. Я с ужасом захожу в магазин, и мои границы с каждым днем сужаются. Я, наверное, скоро и в магазин не смогу зайти за продуктами. Мне нужна твоя помощь, мне нужно тренироваться, пересиливать страх. Но одна я не в состоянии это сделать — не получается. Приезжай ко мне, мы будем вместе. Помоги мне научиться снова везде ходить! — со слезами объяснила она маме свое новое состояние.

И мама приехала уже через три дня. Анна вышла встретить ее к порогу дома, оглядываясь с опаской по сторонам. Мама ужаснулась, не узнав дочь. Ее огромные, расширенные от ужаса глаза, заливала тоска и страдание, и это был теперь совсем другой человек. Человек, полный болезненной тревоги.

— Доченька, я тебе помогу, мы обязательно справимся, — сказала мама, обняв Анну, и слезы обожгли ее лицо.

Глава 3. Психотерапевт

Приезд матери приободрил Анну. Присутствие родного человека и материнская поддержка растопили холод одиночества. В этот же вечер они вдвоем отправились покорять страх.

Неподалеку от дома располагалась небольшая спортивная площадка, местный стадион. Не раз зимой Анна каталась здесь на коньках, наблюдая переливистый свет вечерних фонарей на гладкой поверхности катка. А сейчас, в начале июня, стадион полностью зарос мелкой травой, колоски которой тянулись вверх под жаркими лучами летнего солнца. У входа на площадку была устроена скамейка.

Вся тренировка состояла в том, чтобы дойти пятьдесят метров до спортплощадки, сесть на скамейку и просидеть там, сколько возможно минут, глядя на поле перед собой.

Это было мучительное испытание для Анны. Вид спортивного поля был для нее почти невыносим. Огромное в ее глазах пространство, свободное от столбов и каких-то опор, представляло для нее угрозу. Простор неба, расстилавшийся над ровной поверхностью площадки, давил на нее своей бесконечностью. Анна не решилась бы пройти вперед по площадке. Без видимых предметов, деревьев или столбов, открытое пространство стало для нее непреодолимо. Стоило ей вступить в него, ноги становились непослушными, в голове исчезали все разумные мысли, и оставалось только одно убеждение: «Назад, мне надо назад!». Смотреть на поле становилось все труднее, терялась ориентация, голова кружилась, и руки хватались за воздух, а тело клонило вниз. Очень хотелось упасть на колени, закрыться и отползти назад. Понимая, что поле она перейти пока не может, Анна приучала себя хотя бы смотреть на него, привыкая к необъятному простору.

Каждый вечер теперь проходил на скамейке у спортплощадки. За месяц Анна увеличила время созерцания с десяти минут до двух часов. Давалось это достижение с большим трудом. Обычно, придя домой после тренировки, она валилась с ног от усталости, больше не в состоянии сосредоточиться на каком-либо занятии.

«В кого я превратилась? — думала она в итоге дня. — В человека, который не способен сделать элементарные вещи — сходить в магазин, пройти по улице, проехать в автобусе, прогуляться на спортплощадке. Мне теперь не за что уважать себя. Что стоит моя жизнь, если я не могу продвигаться без посторонней помощи! Все мысли заняты только о том, где меня может накрыть паника, и что нужно сделать, чтобы ее избежать. Ее переживать больно, трудно. Потом несколько часов я прихожу в себя».

«Как я так изменила свою жизнь! Отгородила себя от всего, что может причинить мне боль от страха. Осталась наедине с мамой, в этих четырех стенах. Я — ничтожество, которое губит свою жизнь. Теперь я никому не нужна», — прокручивала она час за часом привычные мысли, которые уничтожали ее.

Ее самооценка рассыпалась с каждым днем. За несколько месяцев мучительного страха из уверенной, гордой красавицы, с вызовом ярких небесных глаз смотрящей на окружающий мир, Анна превратилась в угнетенного человека, лишенного самостоятельности. Глаза стали темными, их голубой цвет закрыла чернота расширенных из-за страха зрачков, и света не осталось в них.

Трагедия была в том, что Анна, испытывая столь сложные болезненные чувства, должна была сохранять хорошую мину. На работе она вела себя, как ни в чем не бывало. В такси она ехала с безразличным выражением лица. Но в душе-то у нее клокотала паника и ужас! Она усиленно прятала свои истинные эмоции, понимая, что они неадекватны, неправильны. Ведь так не должно быть! Ходить — ведь это самое простое, что может делать человек, делать элементарно, автоматически. Анна была уверена, что ей нужна помощь профессионала, чтобы вернуть здоровье.

— Мама, мне нужно посетить психотерапевта, он сможет мне помочь. Мы с тобой все лето просидели у стадиона, а моя тревога никуда не ушла, — сказала Анна.

Сказано-сделано. До ближайшего центра здоровья надо было пройти четыре дома. Приехали на такси. При этом таксист бурно высказывал Анне свое возмущение и удивление тому факту, что его заказали:

— Что тут идти-то, легче было дойти. Зачем машину-то зря гонять?

Ей было очень неприятно слышать эти слова, так что она решила: вызывать психотерапевта будет на дом, пока не поправится.

Наконец кабинет, спокойные глаза доктора… Подниматься до него пришлось на третий этаж, и Анна обнаружила, что ее страх распространился теперь и на этажи. Третий этаж воспринимался ею, как бесконечный и опасный путь на высоту. Поднимаясь, она часто оглядывалась вниз, прикидывая расстояние, и думая: «Если что-то случится со мной, я не смогу быстро оказаться на улице. Так долго спускаться вниз». С огромными, темными от тревоги глазами, она сидела напротив психотерапевта, пересказывая ему свои злоключения. В завершении Анна сказала:

— Я думаю, у меня агорафобия, страх открытых пространств.

На что врач ответил:

— У вас, милая девушка, никаких страхов нет. Вы все это выдумали, чтобы оградиться от чего-то, или от кого-то. Самооценка занижена, с ней можно поработать. Вы, наверное, прочитали где-то про агорафобию, ведь это самый «модный» страх в наше время. Но, Вы абсолютно здоровы.

Для Ани, конечно, приятно было слышать, что она здорова, что страхов у нее нет. Но как ей дальше быть, если идти она не может? Нужны, скорее всего, несколько консультаций доктора, чтобы изменить свое неудобное поведение. И она попросила:

— Доктор, а, может быть, Вы будете приезжать ко мне домой для консультаций? Мне нужна помощь.

— Да, это возможно. Цена за один час в этом случае будет тридцать долларов. Звоните, когда необходимо.

Анна покинула доктора с двояким чувством. С одной стороны, она была счастлива, что компетентный психотерапевт уважаемой в городе клиники сказал ей о том, что страхов у нее нет, что она здорова. На фоне этого приятного утверждения Анна даже дошла пешком до дома, обошлась без такси.

С другой стороны, слова доктора о том, что он готов приехать, когда ей потребуется, привели ее в тупик. Получается, никакого определенного графика лечения не требуется? Доктор не будет вызывать ее в конкретные дни, и она сама может определить количество и время встреч. Но в этом-то выборе, в этой-то свободе и была вся трудность Анны. Общество доктора на тот момент требовалось ей постоянно, она очень нуждалась в беседе, и не в одной. Она нуждалась в поддержке профессионала.

Анна готова была измениться, но совсем запуталась и не знала, как действовать. На этой же неделе она пригласила доктора к себе домой. Они беседовали около часа. Он рассказал ей, что существуют права личности, и права эти принадлежат Анне точно так же, как и другим людям. Он оставил ей список прав, распечатанный на листе.

Прочитав список, она обнаружила, что почти ни одно из декларируемых прав не может соотнести с собой. На каждое из утверждений у нее были свои объяснения и причины. Анна не один час просидела в раздумьях над этим списком, пытаясь поверить в эти права и принять их, как свою принадлежность. Вот как это выглядело:

— Вы имеете право иногда говорить «нет», и не испытывать при этом чувство вины, — утверждал «Билль о правах».

— Но как же так? — удивлялась Анна. — Ведь я должна помогать людям, и, если кто-то просит у меня о помощи, и я в силах помочь, зачем же отвечать отказом? А если я знаю, что не могу помочь, значит, все равно надо что-то предпринять. Но отвечать отказом нельзя!

— Вы имеет право иногда говорить «я не знаю».

— О! Еще лучше. Это точно не для меня. Я обо всем должна иметь собственное мнение, и о многих жизненных вопросах у меня есть знания. Я обязана делиться знаниями, рассуждать и не входить в ступор. Я не могу чего-то не знать. Быть во всем на высоте — моя природа. Признаться, я во многом утратила свои позиции из-за мучающей меня тревоги, но я буду сохранять приличный вид, и не произнесу в ответ «я не знаю», — отстаивала свое мнение Анна.

— Вы имеете право иногда говорить «мне все равно», — продолжал «Билль о правах».

— Я не равнодушный человек, ко всему окружающему я привыкла проявлять искренний интерес. Так как же я могу сказать кому-то, что мне все равно? А, вдруг, собеседник обидится в ответ? Нет, это право не для меня, — продолжала Анна.

А список прав наступал далее:

— Вы имеете право побыть иногда одной, даже если другие очень нуждаются в вашем обществе.

— Но зачем? Зачем мне оставаться одной? Меня измучило одиночество. А теперь, когда так усложнилось мое жизненное движение, я совсем осталась без встреч с друзьями и знакомыми. Я даже прохожих не вижу, просто потому, что не бываю на улице. Я испытываю острую потребность в общении и не желаю оставаться наедине с собой. Да и кому так захочется моего общества? — возражала Анна, балансируя на остатках своей самооценки.

— Вы имеете право испытывать любые, какие угодно чувства и эмоции, независимо от того, понимают ли их окружающие.

— Да, мне это нравится, но звучит идеально, — подхватила она. — Разве можно показывать свои истинные эмоции? Что будет с моим окружением, например, на работе, если я сейчас начну, не скрывая, показывать всю ту тревожность, которая охватывает меня; не скрывая истинной боли, буду переживать панические атаки, как они есть, на глазах у людей. Меня все станут считать слабым, ненормальным, никчемным человеком, который не способен справиться со своими эмоциями, и даже боится ходить! Нет, такое право не для меня… Уж лучше я спрячу свои истинные чувства, постараюсь сохранить более-менее достойный вид для окружающих.

А список прав продолжал убеждать:

— Вы имеет право просить о помощи и эмоциональной поддержке.

— М-да. И кого же мне просить о помощи? Кто действительно захочет помочь мне? Кто будет утруждать себя, тратить свое время и энергию на то, чтобы помочь мне снова ходить? Ведь в глазах обычных людей ходьба, передвижение — это элементарно. Максимум, что они могут сказать: «Не бойся, просто иди, и все!» Но я-то знаю, что такой совет не сдвинет меня и на метр вперед. Я и сама понимаю, что бояться нечего. Понимаю, а поступаю прямо противоположно. В этом-то и есть проблема.

— У вас есть право делать ошибки, — продолжал Билль о правах.

— О, это мне уже нравится. По-моему, я только и делаю в настоящее время, что ошибаюсь сплошь и рядом. Мне бы правильный, здоровый путь отыскать, я устала от ошибок. Мне не нужно это право.

— Вы имеете право изменять договоренность, которая вас не устраивает, изменять принятое решение, не объясняя причин, — говорил «Билль о правах».

— Не плохо, — воодушевилась Анна, — то есть, договорюсь я с человеком о встрече в определенном месте, а доехать до него мне вдруг станет страшно, и я не приеду. И причин объяснять не надо — имею право. Мне это подходит, приму на вооружение.

В следующую встречу доктор спросил, есть ли у нее вопросы.

— Да, есть один. Вы действительно считаете, что я имею все эти права?

— Да, безусловно.

— Я чувствую, что не имею ни одного из них. Не имею права иметь права.

Уходя, доктор недвусмысленно предложил Анне интимное свидание, объяснив свое предложение тем, что столь очаровательная девушка обязана быть в обществе с мужчиной.

Затем были еще две консультации, которые не принесли ей ожидаемого облегчения и никак не продвинули на пути истребления страха. Страх все больше поглощал ее жизнь. Доктор беседовал с Анной о детстве, о жестоком поведении отца, обсуждались детские обиды и травмы. Анна и до этой встречи знала о своем детстве. Многое было в жизни и плохого, и хорошего. Но она давно уже стала взрослой, и имела счастье жить самостоятельной жизнью, не отягощенной ловушками детских обид. Случившееся с ней несчастье она объясняла для себя не отголосками давно забытых травм, а перенапряжением на работе, физическим упадком сил. Длительное утомление, вызванное важной работой, отсутствие прогулок, встреч с друзьями, какого-то приятного расслабления. А вместе с тем, ограниченное питание, вегетарианство дали о себе знать. Анна уже была натянута, словно струна, и в этот момент чье-то неосторожное слово, действие нанесли сильный эмоциональный удар, после которого внезапно лопнула с треском струна ее жизни.

Осознав, что встречи с психотерапевтом не привнесли в ее существование никакой пользы, Анна решила действовать самостоятельно. Все усилия она сосредоточила на физических тренировках, действуя под девизом: «В здоровом теле — здоровый дух»! Физические упражнения стали естественной частью каждого ее дня. И она почувствовала себя сильнее, поверила в то, что сможет побороть свои страхи и тревогу. Зарядка стала для Анны единственным удовольствием, в физической нагрузке были сосредоточены все желания.

А прежние желания растворились среди бушующих тревог. Диссертация, о которой она грезила еще год назад, не представляла уже никакой ценности. Да и сама работа в институте потеряла свой жизнеутверждающий смысл. Все усилия Анны сводились к тому, чтобы пережить утром поездку на работу, а к вечеру вернуться домой, и желательно живой.

Утренняя поездка была для нее гораздо легче вечерней. Дело в том, что по дороге на работу, проезжая Липки, Анна могла остановить такси, как будто ей необходимо купить завтрак в небольшом магазинчике у Липового лесочка. Таким образом, Анна каждое утро, доезжая до Липок, просила водителя остановиться и подождать. Затем, выйдя из машины, она направлялась к молочному магазинчику, чтобы купить завтрак на работу. Руки предательски тряслись и холодели, сердце зашкаливало, сознание было где-то за гранью разума. Анна действовала, словно во сне. Близость страшного зеленого леса будоражила всю душу, но эти минуты остановки позволяли ей собраться с духом, чтобы сейчас проехать лесок. Вернувшись в машину, и вежливо поблагодарив за ожидание, Анна закрывала глаза, чувствуя каждое дерево, которое они проезжали.

Обратная, вечерняя, дорога была для нее гораздо сложнее, потому что в это время молочный магазинчик уже был закрыт. Сколько сил требовалось собрать Анне, чтобы вновь и вновь проезжать Липки на одном дыхании, без спасительных остановок и передышки. С каждым днем делать это было все труднее. Она уже не могла выдерживать эти испытания, и попросила маму сопровождать ее в поездках до работы. А к вечеру мама должна была приезжать к институту, чтобы вместе с дочерью вернуться на такси к дому.

Расположившись на заднем сиденье рядом с мамой, Анна крепко брала ее руки в свои руки, и отправлялась в путь. Вот уже темнеют впереди первые верхушки деревьев. Волна паники подхватывала дыхание бедной девушки, приводя сознание и мысли в оцепенение, заставляя сердце стучать вдвое быстрее. Больно, больно, больно. Анна закрывала глаза, чтобы не видеть страшивший ее лесок. Вот эта впадинка на дороге, вот еще ямка побольше, вот два бугорка. Наконец, легкое и быстрое движение, значит, еще метров двадцать, и проехали лес. Открывала глаза. Справилась на сегодня! Завтра снова то же самое… «Где же выход? Где мой выход?» — задавала вопрос Анна, устало глядя перед собой.

Глава 4. Знакомство с Алексеем

В те дни Анна работала над объемной юридической справкой о вопросах наследственности гражданского имущества. Ей необходимы были сведения о судебной практике по таким делам, и желательно из первых рук. Недолгий поиск привел ее к знакомству с молодым человеком. Его рекомендовали давние приятели. Молодой человек был неопытным юристом, но большим плюсом являлась его работа в городском суде, где в данный момент он проходил учебную практику.

В назначенный час он появился в поле зрения Анны, которая вышла встретить гостя к порогу дома. Это был спортивного вида парень, на вид лет двадцати пяти, с короткими светлыми волосами. Он шел ей навстречу быстрым уверенным шагом, гордо подняв светлую голову. Взгляд его светло-голубых глаз был устремлен вперед, а губы сложились в самодовольной полуулыбке. Весь его облик говорил о том, что этот человек обожает жизнь, и мысли его ничем не омрачены.

В этот вечер два юриста допоздна засиделись, беседуя об удивительных временах и легендах, о тех местах, где зарождалась их любимая наука, и о том, как же они удачно познакомились. Но, подошло время прощаться, и оба хотели оттянуть этот момент как можно дальше — настолько захватывающей получилась встреча. Увлеченные одной идеей, они вмиг стали близкими друзьями.

— Ну что ж, Алексей, созвонимся? — спросила Анна на прощанье.

— Да, безусловно. Завтра же.

— Завтра? Так скоро?

— Да. И мы пойдем гулять. Я покажу тебе свои любимые места в этом городе!

Проводив Алексея, Анна почувствовала невероятное счастье от общения, охватившего каждую клеточку ее мозга. Она, конечно, была сильно озадачена предложением прогуляться по городу, но, желание вновь встретиться с Алексеем и закружить в захватывающей беседе, было сильнее страха.

— Я справлюсь. В любом случае, я не должна показать ему, что боюсь улиц. Я буду идти с ним рядом, куда бы он меня не повел. Я хочу это пережить! И, как знать, может быть, после нашей прогулки я вновь обрету свободу передвижения! — мечтала Анна.

На завтра светило жаркое июльское солнце. Ветви деревьев нежно качались под дыханием игривого ветра. Птицы звенели в небе, разливая мелодии на любой вкус. Мир был прекрасен.

Анна уже надела свое лучшее платье белого цвета, а часы так медленно двигались. Но вот, долгожданный звонок оборвал тишину в комнате.

— Я приехал, моя очаровательная спутница! — весело поздоровался Алексей.

— Выхожу! — с восторгом ответила она, и уже через пару секунду увидела Алексея. Он стоял в тени березы у порога дома, в белоснежном костюме. Алексей, увидев Анну, взял ее руку в свою, и сделал шаг вперед.

Шум машин, громкие разговоры прохожих, движение многочисленного транспорта на перекрестке, мигание светофоров и рекламы оглушили ее. Она встала, словно вкопанная, оглянулась. Ее дом был еще очень близко, можно было вернуться и спрятаться в его прохладном и темном чреве.

— Ань, ты чего, уснула? Переходим дорогу! — улыбнулся Алексей.

— Будь что будет! — сказала про себя Анна, и шагнула через дорогу.

Первые сто метров она шла рядом, даже не слыша, что ей говорит друг. Она, испытывая одновременно и тревогу и радость, разглядывала улицы. Знакомые, но уже подзабытые дома, местечки, где раньше часто бродила, стали еще краше под летним солнечным светом. Алексей свернул на пустынную улицу, и уточнил:

— Я тебя веду в очень красивое место, где ты покоришь всех своей красотой!

Анна расслабилась, и ноги понесли ее подобно тому, как лодку подхватывает течение прохладной тенистой реки. Снова перекресток, еще одна улица.

— Как давно я здесь не была! Мне нравится это место.

— А там, впереди, видишь смотровую площадку? Мы туда идем. Это аллея, где встречаются влюбленные, — подмигнул Алексей.

Они вошли в небольшой, уютный скверик, который был началом живописной аллеи, уходящей, казалось, вниз к самой Волге. По правую сторону были расположены темные дубовые скамейки. Их заботливо укрывали от солнца в своей тени ветви парковых деревьев. По левую сторону дорожки открывалась прекрасная панорама по-летнему синей Волги. Вдаль, создавая точную графику перспективы, уходил ряд изящных фонарей.

— Присядем?

— С удовольствием! Мне знакомо это место. Здесь ведь технологический университет рядом. А то, что это аллея для влюбленных, я и не знала, — удивилась Анна.

— Да, здесь настолько романтичное место, что сразу хочется поцеловать тебя, моя прекрасная леди!

— С этим, думаю, можно и не торопиться, — ответила она, мягко улыбнувшись.

— Давай сфотографируемся на долгую память, ведь это наше первое свидание, — предложил Алексей, и сделал несколько снимков на телефон.

Анна почувствовала себя раскрепощено, легко. Вся ее натура говорила: «Ты сможешь! Иди с ним вперед, иди еще, наслаждайся этим днем и запомни его!»

— Знаешь, Леш, а мне всегда нравилось гулять в центре, там такие великолепные старинные постройки.

— Мы сейчас же туда отправимся, — сказал он и легко приподнялся, затем изогнулся в изящном поклоне, и предложил ей свою руку. Анна коснулась его ладони своими пальчиками, и, улыбнувшись, двинулась вперед.

Пройдя несколько улиц, парочка оказалась у входа в центральный парк. Анна уже могла более-менее сконцентрироваться, чтобы слушать слова своего друга, и не только слушать, но и улавливать некоторый смысл. А надо сказать, Леша оказался весьма словоохотливым и удивительным рассказчиком. Весь путь он увлеченно осыпал Аню фактами, вымыслами, и историями из своей жизни.

В районе центрального парка наш рассказчик принялся за рассуждение о личных качествах и своем характере, при этом заявив своей спутнице:

— Так что тебе придется с этим как-то мириться, если мы будем встречаться.

Так как неприятное чувство страха перед улицами лишь немного отдалилось, все же продолжая цепко держаться за сознание Анны, ей удавалось услышать и понять лишь единичные слова Алексея. Вся остальная информация воспринималась ею словно шум, уличный шум. Поэтому, с чем именно ей придется мириться в отношении Алексея, она не поняла и не услышала, но вот предложение встречаться не прошло мимо ее ушей. Она быстро переспросила:

— А мы будем встречаться?

— Да. Конечно, если ты захочешь этого.

— Я подумаю, заманчивое предложение. А что значит встречаться, можешь подробнее объяснить? Что это значит для тебя? — она задала остро интересующий ее вопрос, но, к сожалению, вновь звуковая волна пустотой пронеслась мимо. Аня увидела впереди сплошной темный ряд деревьев, которые обрамляли вход в парк.

«Деревья! И их так много. Как же я смогу это перенести?» — с досадой подумала она. Все ее тело сжалось, стало холодно и тревожно. Но тут одно обстоятельство вывело ее из оцепенения.

— Ань, смотри, смотри, кошка трехцветная! Она внимательно так смотрит на нас, как будто хочет пригласить присесть рядом. Давай сядем сюда. И, кстати, встретить такую кошку — отличный и добрый знак, — сказал Алексей, и тут же, обняв Анну, внезапно поцеловал ее в губы.

— А ты не торопишься с поцелуями?

— Надо жить и брать от жизни все, что ты хочешь! Любовь — это же так естественно, Ань! Не будь такой серьезной, — улыбнулся Алексей, и приподнялся со скамейки.

Они продолжили свой путь. Тени становились все длиннее, а ветер все холоднее. Солнечные лучи из ярко-желтых сделались оранжевыми. Наступил вечер. Анна и Алексей не спеша прошли через весь центр города. Прохожие говорили им комплименты, и называли ее красивой невестой, настолько она была хороша.

Когда они прошли последний светофор, его огни уже ярко выделялись на фоне черно-синего ночного неба.

— Ну, вот я и дома. Прекрасная получилась прогулка, — поблагодарила Анна, прощаясь с Алексеем у порога.

— Я тебе позвоню! Спокойной ночи! — сказал он, и вновь горячо поцеловал Анну.

Дома, сидя у ночного окна, она с радостью думала о том, что теперь, рядом с таким чудесным другом она навсегда забудет свои страхи, обретет былую смелость и свободу! Но прошел день, и два, а затем неделя, и две недели, — звонка от Алексея не было. К концу третьей недели ожидания Анна решилась сама позвонить ему.

Услышав в трубке знакомый голос, она очень взволновалась. Но, к ее большому разочарованию, собеседник приветствовал ее мимоходом, и поспешил свернуть разговор, объяснив, что могут пригореть шашлыки.

Вот так… Шашлыки. И три недели тишины. Анна очень расстроилась, и ей захотелось придумать, предпринять что-то, что встряхнет ее нового друга, заставит прилететь к ней на встречу немедленно. Волна обиды и одиночества захлестнула ее сердце, и в отчаянии она написала Алексею, что их дружба прекращается. Причиной тому она назвала разницу в возрасте, хотя в душе не считала это весомым аргументом.

Алексей тут же перезвонил. Он извинялся за то, что ненароком обидел Анну, и уверял ее, что весь смысл жизни теперь заключается в их дружбе. Он укорял ее за односторонний отказ от возможных отношений, за то, что она так внезапно хочет разрушить то единство, что зародилось между ними.

Долгие минуты он убеждал Анну, что им необходимо быть вместе, дружить и общаться, что столь удивительного человека он встречает впервые, и что она очень важна для него. Но никакие заверения не смогли больше убедить Анну в том, что он действительно заинтересован в продолжении их дружбы. Ведь его не было рядом, не было столько долгих недель. Ожидание, бессмысленное ожидание вытравило ее душу. «Я ему просто не нужна», — добавила Аня еще одну мысль в пирамиду собственной неуверенности.

После того долгого телефонного разговора о смысле их дружбы, Алексей сделал еще не одну попытку вернуть доверие Анны. Он приносил букеты милых цветов, подолгу стучал в дверь, писал ей трогательные сообщения. Но она отчаянно закрывалась в своей коробочке, заставляя себя позабыть все лучшие мысли о нем, и все напрасные надежды.

И настал день, когда сердечко Анны при звуке голоса Алексея уже не заходилось радостной волной. Она сохраняла спокойствие при встрече с ним, и спокойствие это было истинным. Она смотрела на него теперь только как на коллегу, не более того. В один из вечеров их совместной работы Алексей самозабвенно о чем-то рассказывал, и вдруг среди его слов Анна услышала:

— Вместе с Натальей, моей девушкой. Но это еще прошлой зимой было, сейчас-то мы с ней в походы не ходим, все больше дома время проводим.

— А у тебя разве девушка есть? — удивилась Анна.

— Да, уже давно, и она замечательная. Лучшая на свете! — загорелся Алексей.

— А зачем ты мне встречаться предлагал, и целовал на нашем свидании? — хотела спросить Анна. Хотела, но не спросила. Ее слабая самооценка не позволила тогда вслух упрекнуть этого дамского угодника. Сделав вид, что ничего существенного не услышала, она развернула беседу в профессиональную сторону.

К этому времени она уже отлично научилась прятать свои истинные эмоции. Страх, беспокойство, растерянность, тревожность, неуверенность, обида — масса этих негативных эмоций рождались в недрах ее разума каждую секунду. Однако, все это неприятное многообразие тщательно скрывалось от внешнего мира под милым и приятным обликом. На сохранение якобы должного вида уходило немало душевных сил и энергии, что не позволяло ей сконцентрироваться на выздоровлении. Большую часть своей жизненной силы она тратила на создание впечатления о том, что все в порядке, чтобы никто не догадался о ее истинных эмоциях, о раздирающем ее страхе. А разве кому-то были нужны ее болезненные переживания? Люди тянутся к смелым и самоуверенным.

За эту осень было несколько встреч с людьми, которых Анна считала близкими друзьями. Когда при встрече она рассказывала им о своей беде, о том, что не может теперь ездить свободно за город, не может переехать через мосты, через лес, реакция людей была насмешливая. В ответ они предлагали ей перестать шутить. Друзья не воспринимали эту информации всерьез, и, конечно, предлагали прокатиться за город, или в Липки, чтобы отдохнуть, поговорить на природе, как и раньше.

Анна не отказывалась. Но стоило начать путь, ее захватывала волна паники, и она умоляла вернуться обратно, к дому. В итоге все друзья постепенно ушли из ее жизни. Это положение, правда, не слишком расстроило Анну. Она была убеждена, что настоящий друг в беде не бросит. А те, кто ее оставил, зная, что ей нужна помощь, те не могут быть друзьями. И хорошо, что жизнь показала, кто есть кто. Друг познается в беде, и это истина.

Анна не отчаивалась. Она верила, что будут новые времена, и будут новые друзья. Только не сломаться, только выдержать эти испытания. А, чтобы выдержать, нужно обладать и физической силой. И она усердно тренировалась. Физические нагрузки и закаливание постепенно делали ее мышцы крепче и надежнее.

Вместе с физической силой в ней крепла самостоятельность и уверенность в себе. Внутренняя уверенность помогла ей собраться с мыслями, и написать письмо своему страху. Анна верила в силу слова, и, желая измениться к лучшему, в один из осенних вечеров составила такое послание:

Прощание со страхами

Мой страх улиц, мой страх транспорта, леса, природы, открытых и закрытых пространств, — прощай! С завтрашнего дня, я знаю, мы с тобой расстанемся уже навсегда. Много раз мы пытались разойтись, но связь была крепка. А сегодня, страх, я чувствую себя изменившейся, и я понимаю, что больше не нуждаюсь в твоей помощи.

На прощание я хочу сказать тебе спасибо за то, что ты помог осознать мне чувство и ценность настоящей свободы парить и жить, словно птица, какой я и была до появления тебя, и какой я стану вновь сразу после прощания с тобой.

Ты отработал по полной программе. Прощай, страх улиц, страх леса, страх природы, страх открытых и закрытых пространств, страх площадей и страх транспорта. Прощай навсегда!

Прочитав это письмо, Анна подумала и о свободе, которую давно заждалась. В итоге из-под ее пера родилось следующее послание:

Здравствуй, моя безграничная свобода и смелость!

Как я соскучилась по тебе! Мы так хорошо жили вместе, рука об руку, пока не случилось наше расставание. Пришлось какое-то время пожить в разлуке.

Я очень ждала тебя, моя безграничная свобода и смелость, вспоминала тебя и делала все, что в моих силах, чтобы приблизить день нашей встречи.

Здравствуй! Проходи, для тебя есть место в моей душе, и в моем сознании, и это — главнейшее место! Наконец-то мы вместе, я и ты, моя безграничная свобода и смелость!

Оформив так свои сокровенные желания, она почувствовала мощный прилив внутренних сил. Возникла идея о собственном бизнесе. Убедившись, что в институте знания покупаются за деньги, наблюдая изо дня в день коррупцию, взятки, подкупы преподавателей, Анна разочаровалась в науке. Она мечтала направить свои крепнущие силы в новое русло, в свое дело.

Был разработан подробный план создания собственного профессионального журнала. Алексей выступал компаньоном. Они совместно готовили этот проект. Чтобы выпускать периодическое печатное издание, требовался определенный начальный капитал. Решено было уволиться из института, чтобы открыть собственный юридический кабинет. Занимаясь частной практикой какое-то время, можно накопить нужную для издательства сумму.

Настал день, когда она, с таинственными искорками в глазах, положила перед ректором заявление об увольнении. Глаза ректора вмиг стали печальными. Он не знал истинной причины увольнения, и в долгой беседе пытался переубедить Анну. В итоге, они вышли на компромисс. Анна обещала остаться на работе, но только до завершения этого учебного года, то есть до июля. В июле ее уволят. Что ж, оставалось ждать до лета.

А тем временем зима полностью вступила в свои права. За окном царили бархатные синие вечера. Прошлой зимой, и в другие зимы, она очень любила бродить по вечерним заснеженным улицам, наблюдая, как снежинки, захваченные теплом фонаря, ускоряют свой танец. Кружат, кружат снежинки в свете фонарей, бесшумно тают на одеждах вперед стремящихся людей…

Глядя в темноту за окном, она с наслаждением вспоминала свои одинокие зимние прогулки, все ближе прижимая лицо к стеклу, чувствуя кожей его холод.

— Как хочется все вернуть! Одеться теплее, и выйти на прогулку. Не спеша пройти мимо домов, послушать, как скрипит снег под ногами. Вдохнуть свежий зимний воздух, — сев около кота Гризли, тихо проговорила Анна.

В дверь постучали. На пороге стоял Алексей.

— Привет, проходи, гостем будешь, — пригласила она.

— Нет, давай лучше прокатимся немного по городу, я сегодня на машине, — предложил он в ответ.

— Хорошо, только знаешь, давай не далеко, — уточнила Анна.

И спустя несколько секунд они уже сидели в машине.

— Как красиво! И тепло. Удивительно тихая зима, — восхищалась Анна, охмелевшая от счастья свидания с позабытыми улочками любимого города.

Они остановились у Вечного Огня. Вышли из машины. Языки пламени тревожно рвали черную мглу пространства. Рядом с огнем на удивление не было ни теплее, ни светлее. Анну охватило чувство безысходного одиночества. Так хотелось быть с кем-то рядом, вместе, заодно. Хотелось принадлежать кому-то и знать, что это чувство взаимно.

— Поцелуй меня, — сказала она Алексею, приобняв его.

Он наклонился, и поцеловал ее быстрым, прохладным поцелуем.

— Как холодно… Отвези меня домой.

— Ань, знаешь, я очень хочу познакомить тебя с моим младшим братом. Я ему постоянно о тебе рассказываю, и он уже в тебя влюблен! Очень хочет познакомиться. Ты не будешь против, если мы заедем к тебе завтра, например? Мы, кстати, завтра ночью поедем в Липки в проруби купаться, завтра же Крещение. Ты можешь составить нам компанию, если пожелаешь, — предложил Алексей.

— Да, я с радостью. Только купаться в ледяной проруби не буду, а постою в качестве зрителя, — отозвалась Анна.

И вот на следующий день в назначенный час она стояла на пороге дома. Настроение было отличное. То, что предстоит не просто проехать мимо Липок, а въехать в глубину этого лесного парка, и находиться там, пока ребята будут окунаться в прорубь, — почти не тревожило Анну. Ее сопротивление страху становилось все сильнее с каждым днем. Росла ее физическая сила, а вместе с ней росли ее эмоциональные возможности. Тревога начала постепенно отступать.

Вот впереди показалась знакомая белая машина. Из нее вышли Алексей, его отец и младший брат. Анна приветливо улыбнулась, и представилась им. В машине завязалась оживленная беседа о предстоящей «пытке» в ледяной проруби.

Но, на удивление Ани, ребята и их отец справились с этим испытанием достойно. Уже после, все долго сидели в машине, согреваясь. Затем тронулись в обратный путь. Она успела перекинуться парой фраз с Олегом, братом Алексея, и поймала себя на мысли о том, что с ним очень легко общаться. Он заинтересовал ее.

Аня впервые за эти мучительные месяцы почувствовала желание расширить свое пространство. Ей остро захотелось иметь свой отдельный дом или квартиру. Она уже не так сильно нуждалась в обществе мамы, как это было весной. И более того, Анна была уверена, что стоит ей снова начать жить самостоятельно, отдельно от мамы, ее силы укрепятся, и она забудет, что такое страх. Анна решила снять отдельную квартиру. Эта мысль согревала и радовала ее.

Стоило уехать отсюда, ведь здесь ее одолела болезнь, страх передвижения, страх пространства. Возможно, новые стены вдохнут в нее и новую жизнь, вернут прежние возможности. Анна занялась поиском подходящего жилья.

Глава 5. Переезд

В начале нового года Анна уже хлопотала с переездом. Она переехала в просторную квартиру, из окон которой открывался вид на Волгу и широкая панорама просторного неба.

— Ну, вот, теперь я каждый день буду наблюдать из окна мост через Волгу. Возможно, так быстрее привыкну не бояться его, — объяснила она коту, деловито охранявшему привезенные сумки.

Разложив вещи и создав в комнате неповторимую атмосферу уюта, Анна прислушалась к своему сердцу. «Не станет ли мне жутко ночью одной, в незнакомом месте?» — по привычке забеспокоилась она. Но предвкушение хороших перемен сменило настрой мыслей, и она принялась за физическую зарядку. Ей не пришлось привыкать к новой обстановке. Анна с первых минут почувствовала себя в безопасности в новой квартире.

В поисках действенного средства от болезненных приступов страха она записалась в студию психодрамы. Раз в месяц группа встречалась, чтобы на занятиях проигрывать сказки, сны и сценки из жизни участников. Это был насыщенный психологический опыт. И все бы ничего, но через некоторое время группа разрослась вдвое. Анне стало тяжело испытывать столь мощное эмоциональное напряжение, и она приняла решение больше не посещать тренинги.

Освободившееся время и эмоциональную энергию она направила на подробную разработку своего будущего юридического кабинета. Она трудилась с усердием, подогреваемая огромным желанием начать собственное дело, стать свободной от формальных обязанностей перед институтом в лице его директора.

Ранним февральским утром внезапно зазвонил телефон. Номер был псковский. В тех краях остался отец. Он тяжело болел последний год, был наполовину парализован. Звонили из больницы, где отец жил последние полгода. Анна поняла все, еще не взяв трубку. Отец умер, этой ночью. Разговор был недолгим. Нужно было собираться в путь. Сначала к маме, сообщить ей эту новость, а затем вместе ехать к отцу, чтобы проститься с ним. О том, как она будет себя чувствовать в дороге, как переедет мост через Волгу, как проедет целую ночь на поезде, и далее, как все сложится, — Анна не беспокоилась. В ее задачи входило следить за мамой и достойно проводить отца в последний путь.

Она попросила Алексея сопровождать ее в поездке. Он согласился, дорогу и гостиницу для него оплачивала Анна. Отправились в путь.

Когда все было позади, и сказаны последние слова, вернулись домой. А жизнь тем временем не стояла на месте.

Весна пробивалась сквозь холодные ветви деревьев, призывая их к новому оживлению. В городе пахло теплотой. Предчувствие счастья торжественно поселилось в душе Ани. В те дни в ее доме часто гостил Алексей в большой компании своего отца, парочки друзей, и брата Олега.

У Анны было уютно. До позднего вечера за большим круглым столом велись беседы о смысле, о силе человеческой и слабости, о дружбе, любви и предательстве. Эти посиделки стали привычным делом для Анны. Она вновь обрела друзей, чувство одиночества бесследно покинуло ее.

Вместе с физической силой в ней стали настойчиво просыпаться прежние черты: решительность, непосредственность, интерес к жизни. Она была счастлива. В ней нуждались эти люди, она нуждалась в них. Их компанию скрепляло теплое чувство дружбы.

Тревожные мысли о том, что она не может дойти до ближайшего магазина, до автобусной остановки, не может пройти даже квартал знакомых улиц, — эти гнетущие мысли отошли на задний план. Анна ездила на работу, вызывая такси, и таким же образом возвращалась домой. А вечером ее непременно ждала встреча с друзьями, увлекательные беседы до темна, ароматный чай и новые планы на жизнь.

Часто после того, как гости расходились по домам, и она с полуулыбкой на губах складывала чайные кружки в раковину, в коридоре слышался осторожный стук в дверь. Это возвращался Олег. Анна открывала, а он, виновато опустив глаза, просил ее еще немного побыть с ним.

Этим двоим было бесконечно интересно вместе. Темы разговоров плавно переливались из одной в другую, иногда накрывая волнами отчаянного спора в поисках правды. Олег и Анна тянулись друг к другу все больше. В один из вечеров, когда привычная компания собралась за столом, и кто-то начал рассказывать жуткую историю из жизни, нервное напряжение тяжело нависло в воздухе. Анна инстинктивно приблизилась к Олегу, который теперь сидел всегда рядом с ней, и случайно прикоснулась к нему. Мощное чувство покоя и силы захватило ее.

«Этот человек точно смог бы защитить меня от всяких бед», — уверенно подумала она.

Олег стал навещать ее каждый вечер. Он приезжал один, чтобы пообщаться наедине. Рассказывал о своих трудностях, о жизненных взглядах, о планах. У них вошло в привычку проводить вечера вдвоем. Как-то он приехал особенно рано, и с порога заявил:

— Собирайся, мы пойдем на день рождения моего друга. Я вас познакомлю, он интересный и добрый парень. Пойдем, он тут через две улицы живет.

— А я не пойду. У меня срочная работа есть, завтра выступление в институте, — соврала она, и голос ее был настолько грустный, что Олег почувствовал нотки лжи.

— Так, Аня, я тоже тогда никуда не пойду. У меня здесь есть важное дело. Пока я не узнаю истинную причину твоего отказа, я никуда не уйду! Аня, вот скажи серьезно, пожалуйста, почему уже в который раз я зову тебя то прогуляться, то съездить куда-то, то вот с друзьями познакомить захотел, а ты постоянно отказываешься, и остаешься при этом дома. Что происходит? Ты меня стесняешься? Ты почему так себя ведешь?

Анна с отчаянием утопающего думала, как выйти из этого неприятного разговора, чтобы Олег не узнал правды. Ведь если он узнает, что ее жизнь — это единственный маршрут, и что она не в состоянии отойти на пятьдесят метров от этого дома, как он станет воспринимать ее? Кем она для него будет? Она в его глазах станет ничтожеством, слабым человеком, больным, инвалидом. А потом он еще и брату расскажет, и отцу, и общим друзьям. И все. Все отвернутся. Она опять останется одна. «Так что же придумать?» — судорожно соображала Анна.

— Можешь не стараться что-то выдумывать, говори как есть, — словно прочитав ее мысли, предупредил Олег, — и знай, меня ничто не отвернет от тебя. Я останусь с тобой, что бы это ни было.

— Хорошо, Олег. Но рассказать мне не просто. Мне нужно собраться с духом. У меня есть проблема, и я о ней ни с кем не говорила, кроме одного человека. Но, все по порядку.

И она рассказала о том, как жила раньше, как путешествовала, словно свободная птица, и как внезапно перестала ходить по улицам. Как засела дома, и круг ее страхов все расширялся, а жизненное пространство все сужалось.

— Не знаю, Олег, привыкла ли я к такому образу жизни. Я верю и очень хочу освобождения от страха. Но не могу ничего поделать, все получается автоматически. Мои бесчисленные попытки вернуть уверенность, смелость, пройти до ближайшего магазина — бесполезны. Меня накрывает паника, и я с бешено стучащим сердцем несусь обратно к дому. Я не могу ходить! — при этих словах слезы вырвались из ее души.

Олег взял ее руки в свои, и, глядя на нее, тоже молча заплакал. На его лице читалось удивление и скорбь. Долго они вот так сидели в полной тишине. А потом он, приподняв ее лицо, чтобы их глаза оказались на одном уровне, твердо и убедительно произнес:

— Никто из нас, Аня, никогда бы и не представил, что ты живешь в четырех стенах, в замкнутом мире. Ты настолько живой человек! Это ужасно, то, что с тобой произошло. Так вот, знай, я не уйду отсюда, пока не увижу снова счастье в твоих глазах. Я все сделаю для того, чтобы ты вновь была счастлива.

Анна поверила ему, и облегченно вздохнула.

На следующий день он приехал вечером, и весело заявил с порога:

— А поесть что-нибудь есть?

— Нет. Я ведь с работы, надо готовить.

— Не надо! У меня идея. Пойдем в магазин и наберем всяких вкусностей, всего, чего нам захочется! Давай-давай, обувайся, — улыбнулся Олег.

Такой напор просто не оставил Анне шансов напомнить Олегу, что она до магазина ездит только на такси, и только один раз в месяц, и это слишком большие эмоциональные перегрузки для нее.

Уже вошло в обычай, как она раз в месяц, собрав нужную сумму денег, полный список необходимых продуктов и вещей на тридцать дней вперед, и взяв все квитанции, едет в магазин. Таксист ждал ее, а она покупала все по списку, оплачивала квитанции за квартиру. На обратной дороге Анна несла десятки пакетов с покупками. Все, что было нужно до следующего месяца, заботливо расставлялось дома.

Эти вылазки тяжело ей давались. Пространство супермаркета пугало ее, ноги не слушались, голова почти не соображала, руки тряслись, сохраняя заветный список покупок. Она вглядывалась в буквы, но они упрямо расплывались, сложно было сосредоточиться.

Ожидание у кассы являлось завершающим звеном этого мучения. Паника охватывала, накатывая волнами, одна за одной. И выходила Анна на улицу уже чуть живая. Она теперь ненавидела делать покупки!

Итак, до ближайшего магазина было около трехсот метров, и этот путь, впервые за столь долгое время, ей предстояло пройти, а не проехать в такси. Но близость надежного друга, его неукротимая настойчивость, сделали свое дело.

Они дошли до места, и она не успела испугаться. Всю дорогу Олег рассказывал ей какие-то захватывающие небылицы, делая их путь не опасным для нее, а, наоборот, увлекательным. В магазине они затеяли игру, кто же выберет лучшие вкусности, в итоге победителем оказался Олег. Возвращались домой, когда вечерняя мгла уже накрыла крыши домов. Свет фонарей, уходящих вдаль. Аллея, где встречаются влюбленные. Именно по ней они и шли к дому. А впереди мелькал огнями большой горбатый мост через Волгу.

— Пахнет весной. Совсем тепло стало, даже домой не хочется, — медленно сказала Анна, остановившись у порога.

— Ну, уж нет. Я голодный, и если сейчас чего-нибудь не съем, то проглочу тебя, уж поверь мне, — поторопил ее Олег.

— Надо же, а я вот наконец-то не спешу укрыться в доме, а хочу остаться на улице, — удивилась Анна.

— А мы и не идем укрываться домой, мы идем пировать. Вперед! — он подхватил ее руку, и увлек в темноту подъезда.

Пир удался на славу. Присоединились друзья, Алексей со своей девушкой Наташей, и собралась отличная компания. За столом решено было всем вместе завтра отправиться на концерт в честь открытия сезона студенческих театров.

На следующий вечер в назначенный час Анна, красиво нарядившись, ждала своих друзей у подъезда. Путь предстоял в двести метров — до здания филармонии, где и готовился веселый концерт. В шумной молодой компании, рука об руку с Олегом, Анна не заметила расстояния. Ей было лишь немного тревожно, но это стоило перетерпеть.

Концертный зал покорил ее своей торжественностью, красотой и объемом. Когда все уселись в бархатные кресла, она неспешно оглянулась вокруг. Ей было неприятно то, как огромное пространство потолка нависло над головой. Множество людей со всех сторон загораживали спасительный выход из зала. Анна заметила это, когда распорядитель концерта закрыл массивные двери.

— Как трудно дышать, и как сложно сосредоточиться, — подумала она, и почувствовала, что ладони покрылись холодным потом.

Выступление команд уже началось, а Анна, не слушая артистов, перебирала в голове возможные пути спасительного бегства. Ей сложно было оставаться в закрытом зале, полном зрителей, в дали от привычных четырех стен квартиры. Но, если сейчас выйти и уехать на такси домой, как это будет воспринято друзьями? И, более того, как неудобно будет перед водителем такси, который, наверняка, отпустит пару шуток по поводу столь короткой поездки. Всего-то двести метров вдоль по маленькой Набережной улице, что соединяла филармонию и ее дом. «Может быть, притвориться перед водителем такси, будто я подвернула ногу и теперь не могу идти?» — перебирала она различные варианты.

Друзья, которые беззаботно смеялись над шутками артистов, увлеченно глядя в глубину сцены, даже не подозревали, что творилось в эти минуты с Анной. Олег сидел через несколько кресел от нее, и порой ободряюще подмигивал. Решив, наконец, что не сможет придумать, что же ответить таксисту на его возможные вопросы о необходимости столь короткой поездки, она осталась в зале. Выступление команд не произвело на нее яркого впечатления, ведь все усилия были направлены на сохранение приличного и веселого выражения лица, а внутри кипела буря тревожности и беспокойства.

О, каким чудесным и прохладным оказался для Ани вечерний воздух улицы, когда они с Олегом, наконец, открыли двери и вышли из филармонии! Ребята громко делились впечатлениями от концерта, строили планы на продолжение вечера.

А ей ничего уже не хотелось, кроме безопасного окружения домашней обстановки. Когда Олег проводил ее, она устало закрыла дверь, и села на ковер в большой комнате. Ее милый друг, пушистый серо-голубой кот по имени Гризли, сочувственно прилег рядом и положил лапку на руку.

— Дружок ты мой! Скучаешь, наверное, здесь по нашим былым путешествиям? Сколько дорог мы с тобой прошли, проехали и пролетели. Десять лет мы с тобой вместе, мой котяра! — нежно гладя кота по спинке, говорила Анна.

Гризли, внимательно улавливая каждое слово, почувствовал, что хозяйка грустит, в унисон вытянул шею и тяжело опустил голову на ее руки.

Гризли преданно любил свою хозяйку. Бывало, конечно, она куда-то уезжала на несколько недель, оставляя его нянькам. Но при этом, он был вдоволь обеспечен мороженой рыбой — его любимым лакомством. Так что, такие разлуки он готов был потерпеть.

Как-то, не обнаружив поутру своей Анечки, Гризли даже отправился на ее поиски. Своим исчезновением он привел в ужас ее друзей, которые обещали сохранить его в целости, пока Аня уехала в очередное путешествие. Отчаянные поиски в течение двух недель так ничего и не дали. Сообщить о том, что кот потерялся, друзья не решились. В день, когда Анна вернулась в родные просторы, приветствуя друзей, она шла навстречу, раскрыв руки для объятия:

— Ах, дорогие мои! Я так соскучилась! Мой кот, наверное, уже скулит от тоски по мне?

Только незадачливые няньки хотели открыть рот, чтобы признаться в исчезновении кота, как вдруг тот выбежал из-под соседнего куста, и прильнул к ногам хозяйки.

— О, Вы мой дорогой, даже лично вышли встретить меня! Большая честь, — пошутила она, подхватив похудевшего кота на руки.

После ужина друзья признались Анне, что кот убежал в первый же день ее отъезда. Скорее всего, он бродил по округе, а, услышав, наконец, сегодня ее голос, поспешил навстречу.

— Совсем взрослый стал, вот и улицу понюхал. А все притворялся домашним, Гризли мой! — улыбалась счастливая Аня.

И сейчас, глядя на свою любимую хозяйку, доверчиво прижимающую его к своим ногам, Гризли благодарно смотрел на нее. Он не забывал тех многих приключений, которые связывали их вместе. Даже само его появление в ее жизни было удивительным.

Его мама, зрелая и пухлая кошка, жила в теплом и уютном кондитерском цехе. Эту кошку любили все повара, ухаживали за ней, и ни в чем не отказывали. Однажды она принесла пятерых крошечных котят, и теперь все семейство грелось у большой печи. В одну из холодных ночей, чтобы согреться, кошка затащила котят в большую хлебопечь. Там можно было ночью спокойно выспаться в тепле.

Один из котят уже довольно подрос, и маме-кошке не хватило сил донести его. На полпути она обронила несмышленыша, и он благополучно упал в раскрытый мучной мешок. Поутру, когда включили хлебопечь, и работа закрутилась в быстром темпе, повара обнаружили на листе в духовом шкафу четыре уголька. Это были сгоревшие котята. А Гризли удалось спастись. Он выспался, и выполз из мешка, весь обсыпанный белой мукой.

Повара прозвали его Счастливым Мукосеем. Среди поваров работала Анина подруга, и, прослышав, что та хочет взять домой котенка, рассказала ей историю про Мукосея. Так и появились они друг у друга.

— Да, вот ты-то меня понимаешь. Ты помнишь, Гризли, как любовались мы, проезжая километры дорог, яркими или серыми видами из окна. Лил ли дождь, выл ли ветер, светило ли ясное солнце, — главным было одно: познать, увидеть, понюхать каждую частичку этого мира. А сейчас вся наша с тобой природа — это стабильный вид из окна, мост через Волгу. Волга. Текут ее воды, волна за волной, волна за волной. Так было до нас, так будет и после нас. Ей вообще все равно, сколько мы тут с тобой еще просидим. Год, два, три. Для Волги это не время. У нее — вечность. А наша с тобой, Гризли, жизнь утекает. Утекает мимо нас. Такое чувство, что я попала в далекую сонную страну. Я сплю, а не живу. Очень верю, что проснусь, и все встанет на свои места. Это не я, слышишь! Это не моя жизнь! Устала…

Утром ее разбудил быстрый стук в дверь. На пороге стоял улыбающийся Олег и придерживал большой спортивный велосипед:

— Ань, представляешь, я через мост из-за Волги до тебя на велосипеде доехал! Открыл велосипедный сезон. Такое приятное ощущение, люблю ездить. Даже устал с непривычки.

— Привет! Так ты теперь будешь на велосипеде? А я за тобой и не успею, на своих двоих, — пошутила она.

— А мы тебе тоже велосипед выберем и купим. Хочешь? — предложил Олег.

Это была отличная идея и, не теряя времени, оба отправились в спортивный магазин.

И вот уже вечером красавец велосипед голубого перламутрового цвета гордо занимал значительную часть комнаты. Гризли недоверчиво обходил машину со всех сторон, пытаясь найти недостатки.

— Это прекрасный велосипед! И как только я жила без него?! Теперь-то освоение улиц пойдет куда быстрее, — объясняла она коту.

Кот в итоге согласился и, усевшись на мягкое седло велосипеда, мирно уснул.