Маги и люди

Ден Истен, 2021

Маги живут по своим, непонятным обычному человеку правилам. Одни сражаются за интересы людей, другие, наоборот, используют свои способности для истребления всего человеческого рода. И войнам этим, жестоким и кровопролитным, уже не одна тысяча лет…

Часть 1. Трудно быть магом

Пролог

90-е годы

Пятилетняя Вика весело болтала маленькими ножками, сидя на шее отца. Дмитрий, одной рукой придерживая ее за туфельку, другой достал ключ от подъездной двери. Ключ был огромным и страшным: длинный, широкий, с глубокими канавками — настоящий «шедевр» слесарного искусства. С недавних пор такими ключами обзавелись все жители их дома — обилие наркоманов и бомжей, облюбовавших подъезды, стало настоящей напастью. Жильцам надоело вдыхать неприятный запах в лифтах, спотыкаться об валяющихся на лестничных маршах прибалдевших торчков, пинать использованные шприцы и пакеты с клеем «Момент».

— Пап, а я знаю, где этот дяденька, — вдруг сказала Вика.

— Какой дяденька? — Дмитрий прицеливался ключом в замочную скважину.

— Вот этот, — она ткнула маленьким пальчиком в ориентировку, криво налепленную поверх написанных от руки объявлений.

Он уставился на изображение бандитской рожи с тяжелой, выдающейся вперед челюстью и покатым лбом. Собственно, такие рожи он видел каждый день по телевизору в криминальной хронике — время такое, неспокойное. Наверху красовалась надпись: «Внимание! Розыск!».

— Откуда ты его знаешь? — задумчиво спросил он и бегло прочитал данные разыскиваемого: ФИО, рост, особые приметы.

— Я вижу, — дочь, снова прикрыв глаза, поводила маленькой ладошкой перед изображением.

— Так, и что видишь? — поинтересовался он.

— Ну-у-у, — дочь важно надула губы. — Деревья. Много. А дяденька на траве сидит. Улыбается.

— Так, а помимо деревьев?

— Цветочки. Тоже много. Красные и желтые.

— Это луг? Поляна? — в нем вдруг проснулся давно забытый азарт сотрудника госбезопасности. — Может быть, лес?

Вика помотала косичками.

— Не, папа, там человечков много. С фотоаппаратами, — последнее слово дочь выговорила медленно и по слогам.

— Туристы, что ли? А кроме людей с фотоаппаратами что видишь?

— Что-то на фонтан похожее, только с цветами, там еще львы с крылышками. А еще там машинки. Черные, с круглыми фарами. Маленькие. У них у всех такие желтые таблички на крыше.

Дмитрий осторожно повращал головой, разминая затекшую шею: дочь хоть и большая, а на шее отца проехаться любила.

— Вика, пойдем домой, а? — спросил он. — Дома расскажешь.

— Пойдем, пап, — легко согласилась она и открыла глаза.

Он аккуратно поставил ее на землю, взял за руку, и оба зашли в темный подъезд. На кнопке лифта висела табличка: «Лифт сломан».

— Да что ж такое-то?! — возмутился Дмитрий. — Работал же утром!

Посмотрел на дочь. Вика развела ручками.

— Пойдем по лестнице, папа?

— Будто у нас есть выбор, — вздохнул он и взялся за перила. Вика резво побежала первой вверх по лестнице.

— Осторожнее! — прикрикнул он. — Не упади!

Когда он поднялся на седьмой этаж, дочь уже стояла у двери со скучающим видом.

— Пап, я первая!

— Вижу.

Он тряхнул связкой, выискивая нужный ключ.

***

— Ты это сейчас серьезно, Димка? — воскликнул, почти выкрикнул в телефонную трубку Николай. — Да тут братки каждый день стреляют, я в ориентировках закопался по самые не балуйся, а ты мне предлагаешь искать этого Мурзина где-то у фонтана?! И только потому, что так сказала пятилетняя девочка? Слушай, в начале девяностых моя теща банки с водой заряжала у телевизора, может, тебе лучше с ней пообщаться? Она тебя с удовольствием выслушает.

— Ладно, ты сильно там не изгаляйся, — огрызнулся Дмитрий. — За что купил, за то и продаю.

— Ты, как бывший сотрудник госбезопасности и просто неглупый человек, должен понимать, что эти вот цветочки и деревья хороши для детского утренника, а нам нужны подробности и факты.

— Я понимаю. Ладно, забудь! — отмахнулся Дмитрий, уже жалея, что вообще позвонил бывшему однокласснику, а ныне — майору, старшему оперативному сотруднику Московского уголовного розыска.

— Забудь? — горько переспросил телефонный собеседник. — Ага, забудешь тут. Этот Мурзин пятерых на тот свет отправил. Одного коммерса или, как их сейчас называют, нового русского вообще на куски изрубил, мы потом его по частям из Яузы доставали. Да меня из-за него начальство каждый день имеет в особо циничных позах!

Майор шумно выдохнул в трубку и затих. Видно, интимные выволочки на ковре у начальства вызывали у него неприятные воспоминания.

— Ладно, давай о другом, — наконец буркнул он. — Ты чем занят?

Дмитрий посмотрел на измазанную мукой левую руку, вытер ее о фартук.

— С дочкой пельмени лепим. Ольга в больнице на дежурстве.

— Понятно, на хозяйство брошен, — сочувствующе хмыкнул Николай. — К нам в ментовку случайно не собираешься? Могу посодействовать, нам такие кадры нужны до зарезу.

— Не, Коль, я лучше в такси. Больше заработаю.

— Понимаю, с зарплатой у нас и правда негусто. На чистом энтузиазме держимся, — вздохнул майор. — Ладно, бывай! Жене привет передавай!

— Ага, а ты — теще! — попрощался Дмитрий.

В ухо ударили короткие гудки.

Он положил трубку и направился в кухню. Вика, высунув язык от усердия, нажимала двумя ладошками на стакан, выдавливая из тонко раскатанного теста аккуратные кругляши.

— Ух ты, молодец какая! — похвалил Дмитрий. — Вот мама обрадуется! Придет утром с дежурства, а у нас пельмени!

Дочь подняла запачканное мукой личико и улыбнулась.

***

Телефон зазвонил среди ночи. Дмитрий откинул одеяло, торопливо прошлепал в прихожую и сдернул трубку стационарного телефона.

— Слушаю, — сиплым шепотом сказал он. Глянул на электронные часы: зеленые цифры показывали час ночи.

— Димка! — голос Коли был возбужденным. — Мурзилку нашли!

— Кого?! — опешил Дмитрий, потирая сонные глаза. — Ты бухой, что ли? Ну-ка, дыхни, сволочь!

В трубке раздались шипящие звуки — Коля дышал. Затем засмеялся.

— Мурзина нашли! Ну, ты мне еще днем звонил! Погоди, а ты чего, спишь, что ли?

— Уже нет! — раздраженно ответил Дмитрий. Он про этого Мурзина уже и думать забыл. И то, что его нашли, еще не повод вот так бесцеремонно звонить среди ночи.

— Ты не понимаешь?! — воскликнул друг. — Знаешь, где мы его нашли?

— Ну?!

В трубке зашелестели бумагами.

— В Риджентс-парке! — торжественно объявил Коля.

Дмитрий помотал головой, сбрасывая остатки сна.

— Это какой-то кабак? На Кутузовском, вроде.

— Это Лондон, село! Великобритания!

Дмитрий задрал майку, почесал бок. Затем переложил трубку в другую руку и почесал макушку.

— Рассказывай! — потребовал он.

— После того, как ты мне позвонил и рассказал про все эти машинки и фонтанчики с грифами…

— С грифонами, — поправил он.

— С грифонами, — послушно повторил Николай. — А машинки эти кэбами зовутся, кстати. Так вот, мы с ребятами собрались, покумекали, Рамблер помучили и выяснили, что речь скорее всего идет о Лондоне. А дальше пошли со своими догадками к начальству. Те заставили нас дыхнуть, а когда выяснилось, что мы ни в одном глазу, все-таки выслушали. Покрутили пальцем у виска, посоветовали поменьше всякой бульварщины читать про НЛО и экстрасенсов…

— Коля, к сути давай! — поторопил Дмитрий.

— Нетерпеливый какой! — обиженно пробубнил Коля. — Короче, продавили мы их. Руководство посовещалось со своим руководством, затем связалось с российским бюро Интерпола, Интерпол со своими из европейского, те — со Скотленд-Ярдом… Уф-ф-ф, короче, там целая цепочка потянулась! Выслали тамошним Шерлокам фотографию Мурзилкину. И вот через несколько часов нам сообщают, что его задержали около парка, он там рядом апартаменты снимал.

— Охренеть! — пораженно прошептал Дмитрий и сел на пол. — А как он в Англии-то оказался?

— Ну, этим я как раз не удивлен: при нынешнем бардаке и его деньгах можно и на Марс слетать под любой фамилией. А вот то, что ребенок увидел Мурзилку, мирно пасущегося на британской лужайке, вот это действительно — охренеть!

— А вот этим как раз я не удивлен, — пробормотал Дмитрий. — Гены.

Да уж, сильная штука — гены. Мать Вики, Ольга, была экстрасенсом-поисковиком, к ней обращались со всей Москвы и области, приезжали даже из других регионов в надежде найти потерявшегося родственника или близкого друга. Ольга никому не отказывала, старалась и, как правило, находила. Сарафанное радио работало исправно, и вот настал тот день, когда к ней в квартиру постучался он, сотрудник КГБ, с особым поручением — найти одного человека, объявленного во всесоюзный розыск. Человека она нашла быстро, а он в ее лице нашел себе супругу, которую очень любил.

И вот сейчас дочь удивляет его не меньше, чем когда-то ее мать.

Глава 1

Наши дни

Зайдя домой, Вика увидела чью-то обувь: мужские мокасины и женские туфельки. Гости, что ли?

Закрыла входную дверь и придирчиво посмотрела в большое, во весь рост зеркало. Отражением она осталась вполне довольна. Не сказать, чтобы прямо звезда, но вполне себе ничего: темные, как у матери, волнистые волосы, и ее же темные глаза. Рост высокий, как у отца. Тонкая талия, длинные ноги, грудь… ну, тут есть над чем работать.

Разувшись, сунула ноги в тапочки и прошла в гостиную. Помимо родителей в комнате были еще двое: мужчина и женщина. Совсем не старые, около пятидесяти. Он — начинающий расплываться в боках толстяк с залысинами, она — ухоженная миловидная дама. Судя по одежде и дорогим аксессуарам в виде платиновых часов на запястье у мужчины и кольца с крупным бриллиантом на пальце женщины — еще и не бедные. Вика вспомнила стоящий у подъезда красный «Инфинити» — наверное, его хозяев она имеет счастье сейчас лицезреть.

После недолгих приветствий и знакомства выяснилось, что гостей зовут Анна Ильинична и Сергей Сергеевич, и прибыли они сюда по весьма печальному делу. Впрочем, Вика и так уже догадалась, что гости не чайку зашли попить: заплаканные глаза женщины, насупленный вид мужчины и фотография девушки на столике говорили о цели визита лучше всяких слов.

— Вика, мне нужна твоя помощь. У меня что-то не очень выходит, — сказала мать, Ольга Витальевна. — То ли я старею, то ли девочка сильно закрывается. Попробуй ты.

Придвинула к ней фотографию.

— Восемнадцать лет. Пропала неделю назад. Ищут все. Даны объявления по телевидению и в соцсетях, — четко, не тратя время и лишние слова, доложила мать.

— А телефон, естественно, отключен? — поинтересовалась Вика.

— Телефон остался дома. Наверняка, купила другой. И левую сим-карту.

— Если оставила телефон, значит, ушла сама. Сознательно, — Вика пытливо уставилась на гостей. Мужчина вдруг мигом нахохлился.

— Это она свой характер показывает! — раздраженно пробурчал он. — Эгоистка!

— Сережа! — взмолилась женщина. — Перестань! Это не имеет никакого значения сейчас!

— Ошибаетесь, — возразила Вика. — Это имеет очень большое значение. Когда человек уходит из дома из-за семейного конфликта, то есть, уходит сам, из чувства протеста, то он как бы подсознательно закрывается: не ищите меня, не надо.

Сергей Сергеевич отвернулся. Анна Ильинична вытерла платком красные глаза.

— У нас были разногласия, конечно… — начала она. — Ева познакомилась с мальчиком, а он… Вы только не подумайте, что мы какие-то снобы, но мальчик — не москвич. Я допускаю, что он очень хороший и приятный юноша из приличной семьи, но нашей дочери мы бы желали другую партию. И потом, ну какие романы в восемнадцать? Она первокурсница. МГУ, факультет журналистики. Ей учиться надо!

— Что за мальчик? — спросила Вика.

— Я не понимаю! — снова взвился мужчина. — Нам те же самые вопросы задавали в полиции! Ваше дело — искать, а не вопросы задавать!

Отец Вики, Дмитрий Алексеевич, покашлял в кулак.

— Сергей Сергеевич, вы сейчас в моем доме, поэтому прошу не повышать голос, — тихо, но твердо сказал он. — Вика спрашивает не из любопытства.

Вика благодарно кивнула отцу. Сергей Сергеевич фыркнул.

— Хорошо, извините. Мальчик этот неизвестен. Все, что мы знаем, так это то, что они переписывались в интернете. О том, что он не москвич мы узнали от нее самой, и то после долгих расспросов. Снизошла до объяснений, видите ли!

— Полиция что говорит? — спросила Вика.

— Полиция забрала ее ноутбук, будет изучать контакты. Пока молчат, — сказал Сергей Сергеевич. — Вы будете ее искать?

Вика не ответила. Присела на диван и провела ладонью над фотографией. Совсем юное лицо, конопатое, в обрамлении светлых волос. Улыбка широкая и добрая, глаза — небесно-синие, добрые, без тени самодовольства и превосходства.

Вика закрыла глаза, мгновенно выкинула все мысли из головы, полностью очищая сознание. Навалилась привычная темнота, которая быстро стала рассеиваться, открывая совсем другую картинку — что-то неясное, смутно очерченное, будто за залитым дождем стеклом. За этим стеклом кто-то двигался — быстро, даже стремительно. И нарастал гул — надсадный, словно из авиационной турбины. Картинка стала проясняться, приобретая очертания высотных домов. Дорога. Рюкзак, подпрыгивающий на худенькой спине. Косой свет фонарей.

В уши ворвалась громкая мелодия телефона. Картинка словно пожухла, смялась, и вновь превратилась в темноту. Не кромешную, а обычную, какая бывает, если просто закрыть глаза в освещенной комнате.

Вика открыла глаза, мгновенно фокусируя взгляд на нарушителе спокойствия. Сергей Сергеевич нажал на экран своего смартфона. Приложил к уху и отошел к окну.

— Да! Да мне плевать! Кто он такой вообще?! Сраный подрядчик, который решил, что умнее всех? Гони его в шею и ищи других! Какая еще неустойка?! Свяжись с юристами, пусть разруливают — это их тема! Я все сказал!

Он со злостью сбросил звонок. Повернулся и посмотрел на присутствующих, во взглядах которых читалось неприкрытое неодобрение.

— По работе звонили, — ничуть не смутившись, сказал он.

— Мы догадались, — ответила мать Вики и посмотрела на дочь. — Что видела? Точнее, что успела увидеть?

— Немного. Дома, фонари. Мне показалось, самолет…

— Самолетом она не могла улететь, — бесцеремонно встрял Сергей Сергеевич. — Поездом уехать — тоже. Полиция в первую очередь пробила, покупались ли билеты на ее имя. У меня все под контролем. Сразу скажу, что отслеживают все транзакции с банковской карты Евы, с которой неделю назад, как раз перед ее исчезновением, была снята довольно крупная сумма. Более того, я вам скажу, в последний раз Ева засветилась на камерах наблюдения на выходе из дома. Потом пропала с радаров.

— Это, конечно, исчерпывающая информация. Благодарю, — вздохнула Вика и посмотрела на мать девочки. — Давайте попробуем через вас, родственные связи очень сильны…

— Через меня? — испугалась женщина.

— Не бойтесь. Мне нужно, чтобы вы расслабились. Просто расслабились и закрыли глаза.

Женщина закрыла глаза. Вика приложила ладонь к ее лбу, на котором нервно подергивалась синяя жилка.

— Успокойтесь, — мягко сказала она. — Просто дышите, через нос, неглубоко. Расслабьтесь.

Женщина словно обмякла, привалившись к спинке дивана. Пальцы Вики плотнее прижались ко лбу гостьи.

В комнате воцарилась тишина. Даже неугомонный Сергей Сергеевич, который все контролировал, затих у окна. Вика резко открыла глаза. Щелкнула пальцами перед носом Анны Ильиничны. Веки, подрагивая, поползли вверх.

Вика смотрела на нее изучающе.

— А вы точно ее мать?

Анна Ильинична вздрогнула и растерянно посмотрела на девушку, затем испуганно — на мужа. Подбородок задрожал, а руки мелко затряслись, и почти сразу же покатились слезы. Видно, своим вопросом Вика попала точно в цель. Сергей Сергеевич, вдруг мигом превратившись в заботливого и чуткого мужа, обнял плачущую жену, поглаживал по плечу, бормоча какие-то хорошие и ласковые слова.

— Дочь, я, конечно, полный профан в этих делах, но, по-моему, ты немного перегнула, — сказал Дмитрий Алексеевич, неодобрительно глядя на Вику.

Та невозмутимо посмотрела на отца и промолчала. Ольга Витальевна задумчиво барабанила пальцами по подлокотнику дивана и тоже молчала. В отличие от мужа осуждать дочь она явно не торопилась.

— Я поражаюсь вашему спокойствию! — в изумлении воскликнул он. — Вика, я надеюсь, ты извинишься перед Анной Ильиничной за свою ошибку?

— Дима, — сказала Ольга Витальевна. — Принеси лучше водички.

— Да, папа, ты лучше водички принеси, — поддакнула Вика.

Он в возмущении покачал головой, вышел из гостиной. Анна Ильинична уже не плакала навзрыд, а тихонько всхлипывала на плече мужа. Вернувшийся Дмитрий Алексеевич протянул ей стакан с водой. Гостья сделала несколько судорожных глотков.

— Вы успокоились? — спросила Вика через минуту.

Анна Ильинична закивала, пряча опухшие глаза. Промокнула слезы платком.

— Давайте так, — предложила Вика. — Либо вы говорите все как есть, либо мы прощаемся. Я не смогу помочь, если вы будете что-то от меня утаивать.

Анна Ильинична нерешительно посмотрела на мужа. Тот лишь махнул рукой, по растерянному лицу было видно, что он просто шокирован происходящим, от его спеси и агрессии не осталось и следа.

— Мы всегда хотели детей. Но все мои попытки забеременеть заканчивались неудачно, — гостья смотрела в пол, сжимая стакан. — Все столичные клиники объездили — бесполезно. Пару раз были в Израиле и Германии, но тоже безуспешно. Наверное, сейчас уже существуют методы лечения, но тогда, на заре нулевых, медицина еще не так далеко продвинулась.

Она снова отпила из стакана. Все молчали, внимательно слушая.

— Так вот, — продолжала она. — Мы совсем отчаялись и на какое-то время даже смирились: ну, не дано, что ж поделаешь? Даже старались быть счастливыми по мере возможности. Но только кого мы обманывали? Себя же и обманывали. Представляете, два взрослых человека каждый день делают вид, что все хорошо и прекрасно, а сами в душе страдают. В общем, долго прикидываться мы не могли, да и не хотели, поэтому решились на усыновление.

Она затихла, вытирая глаза.

— Мы решили, что ребенок должен быть совсем маленьким, чтобы не помнил своих настоящих родителей. Поэтому взяли отказника из роддома, — продолжил Сергей Сергеевич. — Оформили все, как полагается, и по всем документам Ева — наша родная дочь.

— Вы молодцы, — сказала Вика, чувствуя легкие уколы вины. Надо было все-таки деликатнее задать вопрос, а не так, в лоб: «А вы точно ее мать?».

Супруги подавленно покивали.

— Скажите, а девочка не могла каким-то образом узнать правду? — спросила Ольга Витальевна.

— Нет, откуда? — пожала плечами Анна Ильинична. — Да если бы даже узнала, то все равно не смогла бы выяснить, кто ее настоящие родители. Тайну усыновления никто не отменял. Вы ее найдете? Может быть, еще раз через фотографию попробуете?

— Разумеется, мы попробуем, — заверила Вика.

— Не знаю, поможет ли вам это… — вдруг сказал Сергей Сергеевич. — Как я уже говорил, Ева засветилась на камерах только один раз — у нашего дома. Потом стало происходить непонятное. Она снимает наличные в банкомате, а на камерах этой записи нет. Точнее, вместо изображения появляется белый шум. Затем картинка восстанавливается. Никаких вразумительных объяснений служба безопасности банка дать не могла. Ну, кроме банального: «технический сбой». И дальнейшее перемещение Евы по Москве, где куча камер, также не удалось отследить. Вы как-то можете это объяснить? Я — нет.

Ответив еще на несколько вопросов и оставив контакты, гости засобирались.

— Мы на вас надеемся! — с чувством сказала Анна Ильинична.

— Не волнуйтесь, мы сделаем все возможное, — успокоила ее Вика.

— Вы меня извините, пожалуйста, за мое поведение, — виновато сказал Сергей Сергеевич. — Когда я ситуацию не контролирую, то начинаю выходить из себя. Я люблю Еву, это правда, она — мой ребенок, просто… в общем, я за нее волнуюсь. А эта грубость… ну, вот женщины, они, например, могут поплакать, а мне как быть? Вот и приходится свое беспокойство за грубостью прятать. Неправильно, конечно, но что есть…

Он тяжело вздохнул и добавил:

— Если там расходы какие будут или еще что — просто наберите меня! Я ни черта не смыслю в этих ваших магических штуках, но финансовую поддержку всегда смогу оказать!

Сергей Сергеевич пожал руку отцу Вики. Женщины кивнули друг другу на прощание, и супруги вышли за дверь. Дмитрий Алексеевич обулся и взял ключи от квартиры.

— А ты куда? — спросила жена.

— Сигареты пойду куплю. Вы же материализовывать предметы не умеете, вот и приходится ходить ножками и покупать.

— Обижаешь! — сказала Ольга Витальевна. Зажмурилась, сделала несколько круговых жестов. Затем картинно щелкнула пальцами. Открыла глаза и сразу же хитро прищурилась.

— И что это было? — засмеялся Дмитрий Алексеевич.

— Открой верхний шкафчик, — просто ответила жена.

Он, хмыкая, потянул за ручку шкафчика в прихожей. Охнул от удивления, увидев блок своих любимых сигарет.

— А… это как? — пораженно выдохнул он.

— Ты же такие куришь? — лениво поинтересовалась Ольга. — Я не ошиблась?

Он кивнул. Достал блок, повертел в руках, понюхал. Посмотрел на жену и дочь. Снова понюхал.

— А деньги можете? — робко поинтересовался он.

Вика рассмеялась, следом, не выдержав, захохотала и мать.

— Да я просто спросил! — покраснел он. — Что, уже и спросить нельзя?!

— Папа! Мы на прошлой неделе генеральную уборку делали, мама этот блок за диваном нашла!

***

Вика упорно пробивала эту темноту взглядом. Черная стена осыпалась, сменяясь матовой колыхающейся зыбью. Белая пелена начинала трансформироваться в бурлящее блеклыми красками полотно, уже появлялись первые очертания, но все опять затягивалось черной завесой. Она снова и снова сверлила внутренним взором эту заслонку, та, опять поддавшись, рассеивалась, но тут же чернела. Вика ощущала, как ее, уже порядком обессилевшую, словно кто-то выдавливает, не пуская дальше.

В нос отчетливо ударил запах гари.

— А, черт! — крик отца выкинул ее в реальность, окончательно похоронив очередную, уже пятую попытку увидеть Еву.

Вика открыла глаза, пытаясь сфокусироваться. Мир сразу заиграл живыми красками ее комнаты, освещенной багровыми лучами заходящего московского солнца. Запах гари стал еще более отчетливым. Она вскочила со стула и пулей вылетела из комнаты.

— Да как это вообще возможно?! — кричал отец, открывая окно настежь. Мать ритмично размахивала кухонным полотенцем. Духовка была открыта, оттуда валил черный дым.

— Что случилось?! — спросила Вика, хватаясь за фартук и присоединяясь к машущей полотенцем матери.

— Кто-то включил духовку! — выкрикнул отец.

— А что значит «кто-то»?

— Это значит, что ни я, ни мама этого не делали! Мы, дочь, пока еще в себе!

Кода Вика вернулась в комнату, на столе вместо фотографии Евы ее ждала маленькая кучка черного пепла. Похоже, кто-то очень не хочет, чтобы Ева вернулась домой. После недолгих раздумий Вика набрала номер отца Евы и в двух словах объяснила ситуацию.

— Сгорела? — голос Сергея Сергеевича звучал удивленно.

— Да, — сказала Вика. — Превратилась в пепел.

— А как такое возможно?

— Не могу сказать, — призналась Вика.

— Другую фотографию я вам привезу, конечно, но, знаете, это не единственная странность. Мне позвонили из полиции, эксперты не смогли найти жесткий диск в ее ноутбуке. Он там физически отсутствовал. Причем, заводские пломбы не нарушены, то есть следов вскрытия не было.

После телефонного разговора с приемным отцом разыскиваемой у нее состоялся разговор с собственными родителями. Выслушав дочь, Дмитрий Алексеевич долго хмурился и наконец сказал:

— Вы не забывайте, что у нас есть некий неизвестный мальчик, к которому она, возможно, сбежала. Можно поспрашивать у ее подруг-студенток, наверняка они в курсе.

Вика переглянулась с матерью.

— А был ли мальчик? — разом спросили они.

— Ну, тогда я не знаю, — задумался отец. — Я, девчонки, если честно, за вас переживаю.

Вика обняла отца, поцеловала в начинающий седеть висок.

— Все в порядке, папа. Ты иди, нам с мамой надо подумать.

Отец послушно закрыл за собой дверь комнаты. Он мог защитить их от воров и бандитов, он умел драться и стрелять, он вообще ничего и никого, кроме собак, не боялся. Но в этой ситуации ничем помочь не мог. Похоже, придется обратиться к кому-то посильнее, чем обычный экстрасенс…

Вика красноречиво взглянула на мать.

— Надо звонить. Это наш единственный шанс.

Мать согласно кивнула.

***

София всех экстрасенсов всея Руси презрительно называла дилетантами и проходимцами. Прямо так и говорила им в глаза: «Вы не маги и не целители, вы — брызги из-под колес! «Битва экстрасенсов» — ваш плинтус и потолок!».

При всем своем неуживчивом и сложном характере внешность она имела ангельскую: лицо с идеальными чертами, белая кожа, миндалевидные зеленые глаза с длинными ресницами и роскошные, слегка вьющиеся, темные волосы. Телом тоже мать-природа не обидела: подтянутая попа, тонкая талия, длинные ноги и упругий бюст.

С поклонниками София особо не церемонилась, лишь выбирала себе подходящего, а наутро просто вышвыривала из дома, предварительно затерев ему память, после чего бедный самец пребывал в полнейшей прострации, да еще страдал амнезией: помню, что было хорошо, а вот где и с кем…

В деньгах она тоже нужды не знала: София могла материализовать буквально из воздуха драгоценные камни и не менее драгоценные металлы.

Вот и сейчас она придирчиво рассматривала кроваво-красный рубин, лежащий на узкой ладони. Взяла его двумя пальцами, примеряя к возвышающемуся за окном куполу Казанского собора. Скудный луч заходящего питерского солнца вдруг пропал, спрятавшись за свинцовую тучу. София недовольно взмахнула ладонью левой руки, расчищая небо.

Раздалась телефонная трель.

Она слегка повела красивой бровью, и лежащий на столике смартфон сам переключился на громкую связь.

— Ну?

— София, привет! Это…

— Я узнала тебя! — бросила София, не отрываясь от своего занятия. — Что хотела, Вика?

Вика рассказала ей все в деталях, начиная с визита приемных родителей девочки.

–… Такие вот дела. Подумала, что ты можешь помочь, — закончила свой рассказ она. — Ты — одна из сильнейший магов, которых я знаю. Там явно что-то не то. Мы сначала думали, что девочка сама закрывается, но потом поняли: нам кто-то сильно мешает.

София вытянула перед собой руку, любуясь безупречным маникюром.

— Скучно. У меня другие планы, — ответила она. — Ничем не могу помочь.

— София! Послушай…

Взмах руки и телефон отключился. София зевнула и потянулась. Делать ей больше нечего, как искать потерявшуюся девчонку — живая, и ладно!

Телефон пискнул — пришло сообщение.

Она подумала немного, взяла в руки гаджет. Прочитала:

«Знаешь, София, я всегда знала, что ты редкостная сука! Если бы не обстоятельства, никогда бы к тебе не обратилась — слишком много чести! Иди на хрен!»

София улыбнулась, отложила телефон. Он снова пискнул.

«И еще раз: иди на хрен!»

София рассмеялась. Нажала на зеленую иконку с изображением телефонной трубки.

— Фотографию мне ее вышли. Посмотрим, что можно сделать. Жду.

Через минуту она уже всматривалась в симпатичное конопатое лицо с добрым, даже наивным взглядом. У Софии были свои методы поиска людей: глаза не закрывала, руками над фотографией не водила, ментально связаться не пыталась. Она просто долго и пристально всматривалась в глаза разыскиваемого, пока перед внутренним взором не возникала картинка того, что видит он. И не только видела, но и слышала. К слову, София была единственной, кто умел считывать информацию с бездушного цифрового изображения (с экрана смартфона или монитора — не важно), тогда как остальные поисковики работали только с живым бумажным носителем.

После минутного пристального взгляда небесная синь глаз Евы разверзлась, и София провалилась в туман, плотный и вязкий, который стал быстро рассеиваться, открывая вполне отчетливое изображение ярко накрашенной и вульгарно одетой девицы.

— Не надо мне тут на уши приседать! А нечего предъявить, так открывай клетку и выпускай! Я законы знаю, ты не имеешь права нас тут держать! — проститутка высунула руку через прутья решетки и быстренько сдернула с дежурного фуражку. Под общий хохот остальных жриц любви закинула ее вглубь обезьянника.

— Эй, фуражку верни! — потребовал совсем молоденький полицейский и многозначительно провел дубинкой по решетке.

— Зайди и возьми, мой генерал! Меня и свою фуражку! — девушка распахнула куртку, выпячивая вперед грудь, туго обтянутую футболкой. Хохот в камере усилился. Кто-то из путан напялил фуражку и строевым шагом, под всеобщее веселье расхаживал по камере, цокая высокими каблуками.

— Тебе тут шутки, что ли?! — покраснел дежурный, невольно пялясь на ее выпирающие прелести. — Сейчас закрою тебя на пятнадцать суток, посмотрим тогда!

— Да успокойся ты! — огрызнулась проститутка. — Слишком жопу рвешь на службе. Бери пример с московских ментов — им вообще все по барабану! Пару косарей отвалила — и свободна, а здесь же прям моралисты в погонах собрались. И зачем я только в этот ваш Странногорск приехала?

Изображение вдруг стало тусклым, а затем и вовсе застыло — проститутка замерла с раскрытым ртом и возмущенным выражением накрашенного лица. А потом… А потом ударила белая, ослепительно яркая вспышка.

София с воем свалилась с кровати, прижимая ладони к глазам. Жгло так, будто в глаза насыпали раскаленного песка. Да уж, видно, кто-то очень не хочет, чтобы девочку нашли. И она догадывается, кто.

Она, щурясь, прошла в ванную и вытащила из шкафчика глазные капли. Запрокинула голову и поочередно закапала в каждый глаз. Несмотря на все свои таланты, навыками самолечения она не владела, а обратиться к какой-нибудь целительнице ей не позволяла гордость. Тем более, что все целительницы и знахарки были давно ею посланы лесом. Посидела минуту, зажмурившись. Поморгала. Вроде терпимо.

Вышла из ванной. В прихожей раздвинула зеркальные двери шкафа-купе. Повернувшись в сторону комнаты, щелкнула пальцами. Валяющийся у кровати смартфон включился, самостоятельно набрал последний входящий звонок, затем перешел в режим громкой связи.

— Тебе удалось что-то выяснить? — спросила Вика.

— Она в Странногорске, — София вытянула из шкафа чемоданчик на колесиках.

— Странно, — задумчиво ответила Вика.

— Вика, я, кажется, знаю, кто за всем этим стоит, — София пинком раскрыла чемодан. — Это Лори.

— Лори? Карлица? — удивленно выдохнула Вика. — Ты не ошиблась? Она же умерла лет триста назад.

— Слишком много совпадений, чтобы в это верить. Я выезжаю в Москву. Увидимся.

Через час ее «Лексус» цвета спелой вишни, летевший по вечерней трассе М11 «Нева», словно натолкнулся на невидимое препятствие. Капот смялся, и двухтонный кроссовер, перевернувшись несколько раз в воздухе, снова приземлился на колеса.

София еле успела развести руки, выстраивая вокруг себя сферу, настолько прочную, что осколки лобового стекла и вмятые стойки не причинили ей никакого вреда. Бесполезная сейчас подушка безопасности мягко ударилась в прозрачную, словно мыльный пузырь, субстанцию.

София свела ладони и тут же резко развела. Искалеченную машину буквально разорвало вдоль. Обе половинки разлетелись в стороны, оставляя на дороге только водительское кресло и, чуть поодаль, чемодан. София огляделась. Позади застыли несколько автомобилей, испуганные водители ошарашенно смотрели на нее, не решаясь выйти или объехать. Самой первой стояла белая Тойота «Камри», за рулем сидел молодой парень, явно пребывающий в шоке от увиденного.

София подхватила чемодан и подошла к машине, вежливо постучала по крыше. Парень упрямо помотал головой. София вздохнула, приложила ладонь к стеклу. Лицо водителя мгновенно расслабилось, он заулыбался и опустил стекло.

— Красотка, ты не меня ждешь? — подмигнул он.

— Тебя, милый, тебя, — очаровательно улыбнулась она. — Мне в Москву надо.

— Садись, подруга, — водитель разблокировал двери.

София открыла заднюю дверь, закинула чемодан, затем обежала машину и плюхнулась на пассажирское сиденье. Мысленно прочитала заклинание, навешивая на машину защиту, способную выдержать прямое попадание авиабомбы.

— Мчи, милый.

Останки ее вишневого «Лексуса» вдруг покрылись ржой и рассыпались в пыль, которую тотчас развеял невесть откуда налетевший ветер. Движение возобновилось, на лица очевидцев вернулось беспечное выражение — они уже и не помнили, что произошло несколько минут назад.

Утром София сидела за столом в квартире Вики, пила чай и неспешно рассказывала:

— Угробила мою машину, видно, хотела меня на тот свет отправить. Оно и понятно, мы с ней всегда враждовали. Затаила злобу. Никак не может забыть ту стычку при Мон-Се-Жан.

— Где?! — озадаченно спросила Вика, закидывая в рот конфету.

София смутилась, мысленно коря себя за излишнюю словоохотливость.

— В историю она вошла как битва при Ватерлоо, — неохотно пояснила она.

Вика подавилась конфетой, закашляла.

— И только не спрашивай, сколько мне лет, Вика! — умоляющим тоном попросила София. — Ты даже представить не можешь, каких трудов мне стоило это скрыть!

Глава 2

Фура проехала еще метров десять, прежде чем остановиться. Ева подхватила рюкзак и побежала следом. Встала на высокую ступеньку и с трудом открыла дверь кабины огромного американского тягача. Дальнобойщик в кепке и с рыжей щетиной подмигнул.

— Куда тебе, красавица?

— Здравствуйте, в Странногорск.

— Куда?! — бородатое лицо вытянулось от удивление.

— Не по пути? — спросила она. — Ну, тогда извините.

Она уже приготовилась спрыгнуть, но водитель сделал жест: залезай. Ева забралась в просторную кабину и уселась в глубокое кресло.

— Да у вас тут жить можно! — с удивлением воскликнула она, осматривая недра просторной кабины. Даже холодильник с кофеваркой имелись.

— А то! — довольно сказал он. — И кроватка есть!

Он показал на кровать у дальней стены кабины.

— Понятно! — Ева дернула за ручку.

— Мы еще даже никуда не поехали! — удивился водитель.

— Я найду другую машину с менее озабоченным водителем, — она открыла дверь и уже высунула ногу, чтобы спрыгнуть, минуя ступеньку.

— Да ты подожди! — засмеялся он, схватив за плечо. — Я про кровать в другом смысле! В том, что да, действительно жить можно! А ты что подумала?

Ева смутилась, глядя в его простое заросшее лицо.

— У меня дочь твоего возраста! — обиженно сказал дальнобойщик. — Тебе сколько? Лет семнадцать?

— Восемнадцать.

— Вот я и говорю: практически одногодки. А ты сразу: «кровать»!

— Это не я про кровать, а вы! — еще больше смутилась Ева. — А что я должна была подумать?

Водитель вздохнул.

— Дверь закрой. Не трону я тебя.

Он вырулил на трассу и хмуро уставился на дорогу. Минут десять ехали молча, слушая мерный гул мощного двигателя под капотом.

— Вы до Странногорска? — наконец нарушила тишину она.

— Нет, мне дальше, — не глядя на нее, ответил он. — Я тебя до Ракитного довезу, это село такое, а Странногорск — он направо будет в тридцати километрах. Там автобусы ходят, доберешься.

— Спасибо. Я вам хорошо заплачу.

— Разберемся! — отмахнулся он.

— А сколько мы ехать будем?

— Ну, со всеми остановками — дней шесть, — прикинул он и глянул на ее дорогую одежду. — А почему такие сложности? Человек ты небедный, это сразу видно, могла бы самолетом долететь за несколько часов.

— Так сложились обстоятельства, — уклончиво ответила Ева. — Не волнуйтесь, проблем из-за меня не возникнет. Никого не убила и не ограбила.

Подумав, соврала для пущей убедительности:

— Меня никто не ищет. Просто захотелось дорожной романтики.

Водитель засмеялся так заразительно и громко, что она заулыбалась.

— Какая еще дорожная романтика?! Сидишь целыми днями в кабине с остановками только на пожрать, в сортир сходить да помыться. И посты на каждом шагу, чтоб они все провалились!

— Посты? — насторожилась Ева.

— Да, посты. А что ты так напряглась? — он прекратил смеяться и остановил машину. Повернулся к ней с изучающим видом.

— В общем так, девочка. Либо рассказываешь, в чем дело, либо я тебя высаживаю.

Ева задумалась. Это была уже пятая машина, которую она останавливала. Водители первых четырех отказались по разным причинам, а стоять и голосовать на ночной трассе — удовольствие сомнительное и небезопасное.

— Со мной в соцсетях связалась одна женщина и сказала, что люди, которых я до вчерашнего дня считала родными родителями, таковыми мне не являются. Удочерили, когда была совсем маленькой. Вот еду к ней, чтобы все выяснить.

Дальнобойщик снял кепку и задумчиво потрепал слежавшиеся волосы.

— Врешь? — недоверчиво прищурился он, напяливая кепку обратно.

— Нет, — помотала головой Ева. — К сожалению, это правда.

— А поговорить с родителями?

— Они бы мне не сказали. Я-то их знаю. Особенно отец.

— Ну, хорошо. А почему не самолетом или поездом? — с подозрением спросил он.

— Отец мой… — она вздохнула. — такой человек, что наверняка поднял всех на уши, и полиция будет искать в первую очередь в аэропортах и на вокзалах. Он — человек хороший, но уж больно любит, чтобы все под контролем было. А так… улыбается даже. Иногда.

Водитель молчал, выражение грубого обветренного лица было задумчивым. Ева в очередной раз потянулась к дверной ручке.

— Ладно, проехали. Нет — так нет.

— Подожди!

— Жду.

— А этой женщине можно верить? Вдруг это шутка какая-то?

— Нет, — она покачала головой. — Не могу объяснить почему, но я ей сразу поверила.

— То есть звонит какая-то там мадам и…

— Пишет. Были только письма.

— Тем более! Ты ее в глаза не видела! Может, она сумасшедшая? Или хочет насолить твоим родителям?

— Вот и проверю, — улыбнулась Ева, глядя на него серьезными глазами человека, который все давно решил и с намеченного пути сворачивать не собирается.

— Ну, допустим, это правда. Ты узнаешь, кто твои мать и отец, а дальше что?

— Дальше — не знаю, — честно призналась она. — По обстоятельствам. Хочу в глаза матери глянуть. И отцу.

Он снял кепку и бросил на широкую приборную панель. Побарабанил пальцами по рулевому колесу, глядя вперед.

— Жизнь, — наконец философски изрек он, нажимая на педаль и выворачивая руль. Ева с облегчением выдохнула.

Он протянул ей ладонь.

— Ехать нам долго, поэтому надо познакомиться. Стас.

— Очень приятно, — она пожала здоровенную руку. — Ева.

— Хорошее имя, — засмеялся он. — Адам-то имеется?

— Пока нет, — в тон ему ответила она. — Но все еще впереди.

Они ехали неделю, останавливаясь в придорожных гостиницах, где снимали два номера, утром завтракали за одним столом и снова отправлялись в путь. К несказанному удивлению Стаса, их никто не останавливал. Ни разу, словно кто-то старательно отворачивал глаза постовых от его фуры. Он даже признался, что такое с ним в первый раз, и он сэкономил кучу времени, денег и нервов. Удачно миновав самый жадный, в его понимании, пост, он сделал вывод, что это знак свыше — когда делаешь благое дело, помогая кому-то, то все на твоем пути тебе тоже помогает. Или хотя бы не мешает.

На седьмой день он высадил Еву у указателя и, категорически отказавшись от денег, помахал рукой на прощание. Ева долго смотрела вслед мигающей габаритными огнями тяжелой фуре, мысленно желая Стасу того, о чем мечтает каждый водитель: ни гвоздя, ни жезла. Выражение это, кстати, она услышала от него же. Вообще, словоохотливый Стас многое ей рассказал про дальнобойщиков, из чего она сделала вывод, что не такая уж она и романтичная, эта дорожная жизнь.

Ева подхватила рюкзак и не спеша пошла в сторону остановки. Спросила у бабушек, торгующих вареными яйцами и пирожками, доедет ли она до Странногорска, и, получив утвердительный ответ, купила пару пирожков. В Странногорск Ева приехала уже поздно вечером.

***

Парней было трое. Они лениво переговаривались, роняя искры от сигарет. Чему-то смеялись, прикладываясь к бутылкам и сплевывая на асфальт.

Ева, проходя мимо, плотнее натянула капюшон толстовки.

— О, девушка! — услышала она. — Куда такая на ночь глядя?!

Ева ускорила шаг.

— Стой, к тебе обращаются! — снова окликнули ее. Послышался топот ног, через секунду вся троица уже стояла перед ней. Молодые лица кривились в сальных ухмылках, в пьяных глазах плескалась похоть. Не самая лучшая компания для времяпровождения на ночных улицах незнакомого города.

— Мне идти надо. Пропустите, — сказала Ева.

— Да ладно, куда там тебе надо? Давай с нами? Выпить хочешь? — предложил один.

— Нет! — она двинулась вперед. Парни сомкнули плечи, образовав живую стену на ее пути.

— Пройти дайте! — потребовала Ева.

Шагнула влево — они сместились в ту же сторону. Один протянул руки, вцепился в лямки ее рюкзачка. Притянул к себе. Ева поморщилась от запаха перегара и табака.

Двое его дружков обошли девушку и схватили за ноги, приподнимая.

— Тащи ее! — мерзко захихикали они.

Что произошло в следующий момент, было трудно объяснить. Все трое вдруг разом разжали руки, роняя ее на землю. Одновременно схватились за головы и заорали от чудовищной боли, сдавившей виски. Затем у одного тонкой струйкой потекла из носа кровь, он стоял и в панике прижимал руки к лицу, роняя крупные алые капли.

Второго неожиданно скрючило пополам и стошнило. С гортанным звуком он изрыгал полупереваренную пищу на собственные кроссовки.

Третий вдруг наклонился и, разбежавшись, ударился головой в бетонную стену гаража. Упал и завыл, катаясь по земле.

Ева отползла в сторону, затем вскочила и побежала прочь по плохо освещенной улице. Бежала, не оглядываясь, быстро перебирая ногами. Но ее никто не преследовал, лишь сверху, с покрывающегося первыми звездами неба доносился слабый гул. Звук с каждой секундой усиливался, приближаясь, пока не ворвался в уши оглушающим воем пролетающего совсем низко серебристого «Боинга».

Она свернула в переулок, привалилась к сетчатому забору, пытаясь восстановить сбившееся дыхание. Откинула голову на крашеную серебрянкой сетку и закрыла глаза. Отдышавшись, поднялась и пошла в сторону парка, изредка поглядывая на карту навигатора в смартфоне.

В парке было пустынно, она присела на первую же скамейку и сняла рюкзак. Вытащила купленные на автовокзале гамбургер и бутылочку минеральной воды. За спиной послышался шорох и треск ломаемых веток. Она повернулась. Из кустов вылез неопрятный человек — не то чтобы прямо маргинал, но очень близко к тому.

— Деваха! — проскрипел он. — Это моя скамейка! Кыш!

Ева нехотя пересела на другую, стоявшую в пяти метрах поодаль.

— Там тоже моя скамейка! — рявкнул незнакомец и вылез на дорогу.

Роста он был огромного, прямо какой-то городской Йети. Джинсовый костюм его уже давно требовал основательной стирки, а гигантские кеды и вовсе следовало выбросить — до того они были старыми и разорванными. Лицо, грязное и заросшее, было покрыто гнойниками и свежими царапинами.

— Вы купили здесь все, что ли? — не выдержала девушка. — Я поем и уйду!

— Купил или не купил — это не твое дело! — выкрикнул он. — А ну, давай отсюда!

Ева посмотрела на остальные скамейки: все они были пусты и наверняка тоже «принадлежали» ему.

— А остальные — тоже ваши? — на всякий случай поинтересовалась она.

— И остальные — тоже! Хочешь присесть — плати!

— И сколько? — ухмыльнулась девушка.

— Ну… — вопрос застал его врасплох. — Ну, сто рублей.

Ева пошарила в кармане и вытащила пятисотку.

— Держите!

Йети мигом оказался рядом. Сграбастал огромной пятерней деньги.

— Сдачи нет. Но можешь купить пять скамеек.

— Не надо сдачи, мне и одной хватит, — отмахнулась девушка. — А теперь можно я поем? Одна!

— Конечно, можно!

Но он никуда не ушел, а стоял рядом, нависая глыбой и заслоняя свет фонаря.

— Что еще?

— Может, еще деньжат подкинешь? — нагло поинтересовался он.

— А вам не кажется, что это уже слишком? — возмутилась Ева. Залезла в карман, вытащила тысячную купюру. — Вот! И оставьте меня в покое!

Йети задумчиво почесал заросшую шею. Расстроено вздохнул. Взял тысячу.

— Приятного аппетита, — пожелал он и, повернувшись, исчез в кустах.

Голос его не был похож на голос счастливого человека, продавшего воздух за полторы тысячи рублей. Голос был расстроенным и даже разочарованным.

Ева прикончила гамбургер, запила водой. Потянулась к урне, чтобы выкинуть упаковку и пустую бутылку. Затем взялась за лямки рюкзака. От удивления разжала руки. Из переднего кармашка рюкзачка торчали две купюры: тысячная и пятисотенная.

***

Девочка в джинсовом комбинезоне рыдала так сильно, что плач гулким эхом разносился по всему пустынному парку. Ева свернула с аллеи и поднялась на маленький горбатый мост через узкую речку.

— А ты чего тут одна, да еще ночью? Потерялась? — спросила она. Погладила по черным, словно воронье крыло, волосам.

Девочка терла кулачками глаза, роняя крупные слезы.

— Ну-ну, не плачь, — Ева обняла ее, успокаивая.

— Котено-о-о-к! Упа-а-ал! В реку-у-у! — прорыдала девочка.

— Котенок? — спросила Ева. Перегнулась через чугунную ограду, всматриваясь в темную воду. — А как он…

Чьи-то сильные руки приподняли ее за ноги и перекинули через ограждение. Ева с воем преодолела четырехметровую высоту и рухнула в реку. Вода моментально пропитала одежду, а легкий рюкзачок, вдруг оказавшийся словно набитым кирпичами, камнем потянул вниз. Ева вынырнула, хватая ртом воздух. Девочка смотрела сверху, глаза полыхали желтым огнем. Она развернулась и побежала прочь, лишь волосы, иссиня-черные в свете фонарей, развевались на бегу.

Ева выругалась ей вслед, сбросила тянущий вниз рюкзак. Быстро работая руками, доплыла до берега. Выбравшись на каменистый, загаженный окурками и битым стеклом берег, упала навзничь, тяжело дыша.

Затем сняла кроссовки и вылила из-них воду. Разделась до белья и, дрожа от холода, принялась выжимать одежду.

Внезапно вспомнила, что в рюкзаке у нее был паспорт и пакет с наличностью. Поежившись, разбежалась и бросилась в реку. Ныряя, ощупывала руками илистое дно. Порезалась о бутылочное стекло, сломала ноготь о корягу, но через десять минут рюкзак все-таки нашла. Вынырнула и швырнула его на берег. Выплыла следом.

— Да что происходит?! — заорала она.

Рухнула на колени, в гневе вскидывая руки. Огонь, вырвавшись из ее пальцев, пылающим трассером устремился в кроны прибрежных деревьев. Листва мгновенно вспыхнула, на берег посыпались жареные вороны.

Ева испуганно икнула. Подхватила рюкзак и одежду, побежала прочь вдоль берега. Камни больно впивались в голые пятки.

— Стоять! Это что за дела?! — свет фар патрульной машины ударил в глаза. Она бросила одежду и рюкзак, подняла руки. Отвернулась от яркого света.

— Кто такая? Документы! — потребовал полицейский. Оглядел фигурку девушки, хмыкнул одобрительно. — Почему в таком виде?

— Упала в реку. Паспорт в рюкзаке, — ответила Ева. — Можно я оденусь?

— Пьяная? Трезвая?

— Да.

— Что да? Пьяная?!

— В смысле трезвая.

— Доставай паспорт.

Руки расстегнули молнию на рюкзаке, достали из внутреннего кармашка влажный паспорт.

— Так-так, посмотрим. Михайлова Ева Сергеевна. 2002 года рождения. Город Москва. Далековато. В Странногорске что делаем?

— В гости приехала. Э-э-э… к подруге. Можно я оденусь? Холодно.

— Одевайся. В рюкзаке что?

— Вещи.

— Показываем.

Среди мокрых вещей обнаружился черный пакет.

— В пакете что?

— Деньги.

— Показываем.

В пакете обнаружился большой комок слипшихся от воды пятитысячных купюр. Этого оказалось достаточно, чтобы Еву затолкали в машину и повезли в отделение. Для выяснения.

***

Девочка в джинсовом комбинезоне открыла дверь полицейского участка и бесстрашно направилась к дежурному. Тот отложил огромный бутерброд, привстал и уставился на маленькую гостью.

— Девочка! Ты куда?

— Дяденька! — девочка подняла ладошку. — Смотри сюда!

— Куда? — нахмурился дежурный. Взгляд его остекленел. Он замер с открытым ртом, из угла которого свисал кусок колбасы.

— Сейчас ты отдашь мне ключи от камеры, — ровным голосом сказала девочка, держа ладошку перед стеклянными глазами сержанта.

Сержант медленно отцепил от ремня связку ключей, протянул в окошко.

— А теперь ты садишься и спокойно жуешь свой бутерброд, — приказала девочка.

Полицейский сел, взял бутерброд и медленно поднес ко рту. Челюсти медленно перемалывали белый хлеб с колбасой, глаза продолжали смотреть в одну точку.

Девочка толкнула вертушку, та легко провернулась, пропуская ее. Из коридора вырулил еще один полицейский, совсем молоденький. Он обиженно что-то бурчал под нос, отряхивая фуражку. Маленькая гостья вперила в него взгляд черных глаз, затем показала пальцем в сторону стенгазеты.

— Читать! — коротко приказала она. Полицейский зачарованно кивнул и послушно подошел к стене.

Она прошла по коридору и подошла к решетке. Безошибочно выбрала из связки нужный ключ, вставила в замок. С лязгом отворила дверь. Задержанные обалдело глядели на нее.

— Ева, на выход, — поманила пальчиком девочка.

Ева, узнав девчонку, нахмурилась. Ведь это из-за нее она оказалась за решеткой, в обществе развязных проституток.

— Лори ждет! — властно сказала девочка.

Услышав это имя, Ева послушно вышла из камеры. Девочка пошла за ней, вдруг обернулась и подмигнула притихшим путанам.

— Эй, рабы любви! А вы чё морозитесь? Свободны! Я сегодня добрая!

Дважды говорить не пришлось: проститутки с веселым щебетом очистили помещение. Девочка заставила жующего в трансе сержанта выдать личные вещи Евы, и обе вышли во двор полицейского участка.

— Ты кто? — спросила Ева, проверяя рюкзак. Все на месте, даже деньги.

— Ася, — ответила девочка, доставая сигареты. Щелкнула зажигалкой. Жадно затянулась, выпустила дым из носа и выкрикнула в сторону деревьев. — Йети, выходи!

Через пару минут по ночной улице шла странная троица: девочка лет семи в джинсовом комбинезоне, огромный дядя в рваных кедах и худенькая девушка в сырой одежде.

— Далеко еще? — с опаской спросила Ева.

— Почти пришли, — ответила девочка. — Мне вот, знаешь, что интересно? Зачем ты Лори понадобилась? Лично я не вижу в тебе потенциала.

— Какого еще потенциала? — фыркнула Ева. — У меня к ней дело!

— Какое дело?

— Не твоего ума которое!

Девочка недобро прищурилась.

— Ты со мной так не разговаривай, — буркнула она. — Считай это предупреждением.

— Да-да, — встрял Йети. — Я сам ее боюсь.

— Во-во! — покивала девочка. — Даже он меня боится. А он, на минуточку…

Она вдруг остановилась. Оглядела пустынную в этот ночной час улицу.

— Йети, ну-ка, продемонстрируй! — приказным тоном сказала она.

Мужчина смутился и даже, как показалось Еве, покраснел. Краснеющий двухметровый мужик — это сильное зрелище.

— Ну, если ты настаиваешь, Ася…

Он перешагнул через низенькую ограду и скрылся в темноте аллеи.

— Стесняется, — пояснила ничего не понимающей Еве девочка.

Пару секунд ничего не происходило. Затем послышалось какое-то щенячье скуление, переходящее в протяжный вой. Внезапно вой оборвался и раздался хруст костей, а за ним — звук разрываемой одежды. Через пять секунд толстые стволы деревьев раздвинулись. От увиденного Ева чуть не потеряла сознание. Это был самый настоящий Снежный человек, которого никто никогда не видел, за исключением напуганных до смерти альпинистов да егерей в глухих таежных лесах.

Огромное мускулистое тело было покрыто грязно-белыми волосами, на гориллообразном лице застыло свирепое выражение. Мутные красно-желтые глазки источали животную злобу.

Он глухо рыкнул и двинулся навстречу стоящим на освещенной дороге Еве и Асе, ломая кусты и вырывая с корнем мелкие деревья.

— Это что за хрень? — прошептала Ева, падая на пятую точку.

Отползла, отталкиваясь пятками. Монстр вдруг высоко подпрыгнул и приземлился прямо перед ней, выламывая огромными ногами куски асфальта. Протянул к ней свои ручищи, верхняя губа задралась, обнажая белоснежные клыки. Он угрожающе зарычал, поднял руку и ударил кулаком в серое полотно асфальта, которое мгновенно вздыбилось и пошло волной. Машины, стоящие вокруг, подпрыгнули, истошно завыли сигнализациями и замигали огнями.

Ева в страхе выставила перед собой ладони. На кончиках пальцев возникло подозрительное розовое свечение, которое с каждым мгновением усиливалось, пока не превратилось в сгустки огня. Снежный человек замер, склонил голову. Его красные глаза смотрели с удивлением. Почесал волосатую макушку, явно сбитый с толку, растянул лицо в благодушной улыбке, больше похожей на оскал. В мощную грудь ударили длинные огненные плети, сорвавшиеся с пальцев девушки. Удар был такой силы, что его отбросило обратно в тень деревьев. В воздухе отчетливо запахло палеными волосами.

— Горю! — визгливо закричал он.

Он и правда горел, катаясь по земле, в попытках сбить с себя пламя. Вырывал из клумбы комья земли, посыпая свое большое тело. Огонь перекинулся на сухие стволы деревьев — еще немного и пожара не избежать.

— Однако… — задумчиво протянула удивленная Ася.

Поморщилась от воплей дружка, закрыла черные глаза и что-то сказала вполголоса. Маленькая тучка на небе вдруг сморщилась и задрожала, затем обрушилась потоком воды. Ливень бил точечно, как раз в том месте, где приземлился ее незадачливый друг. Буквально через несколько секунд от пышной зеленой листвы не осталось и следа — все сбил мощный поток воды. Йети валялся в раскисшей земляной жиже, тяжело выпуская воздух из огромных ноздрей.

— Похоже, Лори не ошиблась, — Ася посмотрела на сидящую на асфальте Еву. — Ты — одна из нас!

Йети перевоплотился обратно в громилу-парня, только голого. Он обернул вокруг талии останки своей джинсовой куртки и теперь шлепал босыми ногами рядом с Евой и Асей.

— А ты крутая! — с восхищением говорил он. — Думал, мне хана!

Ася фыркнула.

— Это мы еще посмотрим. Она еще «сырая», с ней работать надо.

Ева помотала головой.

— Не надо со мной работать! — категоричным тоном сказала она. — Я здесь не для этого! И вообще все это напрягает! Я в Москву хочу!

— Все хотят в Москву, но молчат, — философски изрек Йети. — А ты — выскочка!

— Я не выскочка! — обиделась Ева. — А вы кто такие? Злые волшебники?

Ася и Йети захохотали.

— Волшебники! Ха-ха-ха! — громогласно смеялся Йети.

— Волшебники! Хи-хи-хи! — тряслась Ася.

Ева не могла понять причину их безудержного смеха, поэтому предпочла просто молча идти, изо всех сил стараясь не злиться.

Смех стих через три минуты.

— Все эти волшебники — сборище рефлексирующих сосунков! Ничего не умеют! — фыркнула Ася. — Недомаги!

— А вы, значит, маги, которые могут все?

— Мы — да! Ну, и оборотни, как Йети, например.

— Не в погонах, прошу заметить, — назидательно вставил Йети. — Не в погонах.

— Маги, волшебники — какая разница? — спросила девушка. — Какова цель вашего существования?

— Власть, наверное, — просто ответила Ася.

— Над кем? Над человечеством?

— Да, — буднично пожала узенькими плечами девочка.

Слышать подобный цинизм от семилетней девочки было, по меньшей мере, странно.

— Ну, ты не думай, что мы совсем против всех людей, — примирительно прогудел Йети. — Мне они даже нравятся.

— Пришли, — сказала Ася, показывая на дом.

Дом был самой обычной кирпичной пятиэтажкой. Самой обычной хрущевской хрущевкой.

Дверь открылась сама, едва они подошли к подъезду. Поднявшись по темной лестнице на пятый этаж, троица встала у двери, обитой черным облезлым дерматином. Номер квартиры отсутствовал.

Девочка вытащила из нагрудного кармашка комбинезона самую обычную связку ключей, поковырялась в замке. Распахнула дверь.

— Прошу!

Ева осторожно шагнула в темноту. Темнота была черной, непроглядной, с ней не могла справиться даже тусклая лампочка, мигающая на площадке. Девушка в нерешительности потопталась на месте. Дверь захлопнулась — ее странные новые знакомые остались по ту сторону.

— Эй, тут есть кто? Это Ева из Москвы! — громко зашептала она. — Лори, я приехала!

Внезапно вспыхнул яркий свет, Ева зажмурилась. Осторожно приоткрыв глаза, она качнулась в полном потрясении: с ней, и так пребывающей под впечатлением от событий, и вовсе случился культурный шок. Изнутри квартира ничуть, даже отдаленно не напоминала малогабаритную хрущевку — это был дворец!

Сверкающий мозаичный паркет отражал свет огромных хрустальных люстр, свисающих с высоченного, покрытого алебастровым орнаментом потолка. Впереди расположилась лестница — широкая, с алой ковровой дорожкой, по бокам высились парные колонны, а между ними — огромные окна, задрапированные тяжелыми парчовыми шторами. Рядом с лестницей тихо журчал мраморный фонтан. Поражали масштабы, достойные только королевских резиденций.

Даже если допустить дичайшую мысль, что дом расселили, снесли все перегородки и межэтажные перекрытия, затем выстроили все это великолепие,тогда это было бы худо-бедно объяснимо, если бы квартира находилась на первом этаже. Но это был пятый этаж! Он же — последний! А высоченный потолок дворца убегал вверх еще как минимум на этажа три.

Объяснить это было невозможно.

Ева обернулась, посмотрев на входную дверь. Ее уже не было. Были другие двери — роскошные, с золотистыми вензелями.

— Охрене-е-еть, — плаксиво протянула Ева, крутя головой. — Где я?

— Ты у меня дома, Ева, — донеслось откуда-то снизу. Ева вздрогнула и опустила глаза. Вздрогнула еще раз.

Женщина была крохотной. Ростом — чуть выше метра. Одета в просторный шелковый балахон, скрывающий непропорциональное тело. Лицо в обрамлении стриженных под каре светлых волос было некрасивым, с грубыми чертами. И этот взгляд! Взгляд человека, который привык подчинять и управлять: властный, прямой, даже жестокий.

— Ой, здрасьте! — Ева испуганно закивала. — Я пришла.

— Я вижу, — карие глаза Лори, казалось, сверлили. — Проходи.

Она высвободила из складок своего балахона маленькую пухлую ручку и показала в сторону лестницы. Ева сделала шаг, затем растерянно оглянулась по сторонам. Помотала головой.

— Вы писали, что откроете секрет моего рождения, если я приеду сюда. Я здесь. И я жду.

Она бросила к ногам карлицы рюкзак.

— Здесь двести тысяч.

Карлица как-то расстроено вздохнула.

— А кто тебе про деньги говорил?

Ева растерялась.

— Ну, как… Вознаграждение за информацию. Думала, что этого будет достаточно.

— Ты мне только головную боль добавила. Мне пришлось отключать камеры в банке, а это вызвало лишние вопросы и подозрения. И потом, информация, которую я для тебя приготовила, она не продается и не покупается. Она передается!

— Кому? — глупо улыбнулась Ева.

— Прямым наследникам! — жестко ответила Лори.

— Наследникам?

— Проходи, у нас впереди долгий и очень серьезный разговор, — властно сказала маленькая хозяйка и подтолкнула ее в сторону золоченых дверей.

Обеденный зал был размером с четверть футбольного поля. Такие же колонны, окна с тяжелыми шторами, большие люстры и отполированный пол со сложным рисунком орнамента. Посередине расположился длинный стол, на гладкой малахитовой поверхности которого стояли кофейный сервиз, тарелки с пирожными и вазочка с конфетами. Ева пила кофе, но вкуса не чувствовала — она была усталой и растерянной, вдобавок давила атмосфера зала, где каждое слово разносилось вокруг раскатистым эхом и еще долго гуляло в высоких узорчатых сводах.

— Твоя мать — сильный маг. Отец тоже кое-что умел, — Лори внимательно смотрела на растерянную гостью, прихлебывая кофе из красивой миниатюрной чашки.

— И где они сейчас? — спросила Ева.

Лори ответила не сразу, покрутила в задумчивости серебряной ложечкой. Наконец, положила ее на блюдце и посмотрела на гостью.

— Их уже нет, — ответила она.

— Умерли?

— Да. А твой отец погиб незадолго до твоего рождения.

Ева эту весть приняла спокойно, лишь пожала плечами: в конце концов, она их никогда не знала.

— А мой отец тоже был… ну, магом?

— Он был оборотнем.

Ева застыла, перед глазами возник образ перевоплотившегося Йети с клыками и волосатым телом. Поежилась.

— И в кого он превращался? — прошептала она. — Тоже в Снежного человека?

Лори засмеялась.

— Нет. Йети такой — в единственном экземпляре. Уникум.

— Так в кого превращался мой отец?

— В красного коршуна.

— Это, наверное, круто, — кисло ответила Ева. — И как их звали?

— Ирина и Айварс.

— Айварс? Он что, иностранец?

— Норвежец. У тебя, кстати, его синие глаза. Ирина внешне — совсем другой типаж.

Ева в задумчивости потерла лоб. Не каждый день тебе говорят, что твои настоящие родители — маг и оборотень.

— А почему она меня бросила?

— Это ты так думаешь. Понимаешь, вся жизнь мага — это череда непрекращающихся войн, в том числе и с себе подобными, а также — большая ответственность за людские судьбы. Не каждый выдержит такое бремя.

— А зачем вы, маги-шмаги, вмешиваетесь в дела обычных людей? — нахмурилась Ева.

— Приходится, иначе таких дел наворотят! Ты думаешь, историю делают обычные люди? — снисходительно ответила Лори. — Нет, все значимые события в истории человечества вершили маги, управляя людским сознанием. И тоже иногда допускали ошибки. Мы сейчас не говорим о слабых магах или даже середнячках, мы говорим о сильных. Твоя мать была именно такой. И она не хотела, чтобы ты несла ответственность за судьбы миллионов, она хотела, чтобы ты жила спокойной жизнью в столице, в обеспеченной и любящей семье.

Лори замолчала, по ее лицу невозможно было определить, осуждает она настоящую мать Евы или нет.

— Ты думаешь, эти Михайловы тебя случайно выбрали? — продолжила она. — Они сначала мальчика хотели. Но когда увидели тебя, то все — пропали и влюбились. Ирина повлияла. И Евой тебя назвали только потому, что так хотела она.

— А почему вы решили сказать об этом только сейчас?

Лори улыбнулась, хотя взгляд ее оставался холодным.

— Хороший вопрос. А чтобы тебя не постигла судьба Аси. Ты уже имела счастье с ней познакомиться.

— А что с ней не так? — не поняла Ева. — Ну, за исключением того, что она курит и не по годам злобная.

— Она до скончания веков останется семилетней девочкой. Когда неофит проходит процесс посвящения, его возраст останавливается после принятия клятвы. Ася прошла обряд инициации в семилетнем возрасте и теперь останется такой навсегда. Представляешь, как не повезло ей и как повезло тебе?!

— Повезло?

— Ты не согласна? Тебе всегда будет восемнадцать! Ты никогда не узнаешь, что такое целлюлит и брыли, морщины и седеющие волосы. Ты всегда будешь молодой и красивой. И, что немаловажно, ты уже достигла половозрелого возраста в отличие от Аси. А это значит, что у тебя будут мужчины или, если захочешь, женщины. Они будут стареть и умирать, а ты будешь молодой всегда, на протяжении тысячелетий. Это ли не счастье?

— Видеть, как стареет и умирает близкий тебе человек? Счастье, конечно, — съязвила Ева.

— По-твоему, лучше постареть и видеть, как он умирает? — усмехнулась карлица. — Впрочем, ты, конечно, можешь вернуться и жить своей обычной скучной жизнью. Никто не заставляет. А можешь и реализовать свой потенциал во благо человечества.

— Прямо во благо? — поинтересовалась девушка. — А вот Ася сказала, что вам нужна только власть!

— А что во власти плохого? — прищурилась Лори. — При хорошей власти все счастливы: и верхи, и низы. И не путай с политикой, пожалуйста, там совсем другие правила! Там система, тупая и несовершенная, там даже нам не совладать, до того все прогнило. В мире магии все намного тоньше, выше и… благороднее.

Ева не ответила. В голове вертелась карусель из мыслей и догадок. Усталость навалилась с новой силой.

— А можно я отдохну немного? — спросила она.

— Разумеется, — улыбнулась Лори. — На четвертом этаже — твоя комната. Располагайся, не стесняйся.

— На четвертом этаже — это внизу?

— Это там, — Лори подняла палец.

Затем дважды хлопнула в ладоши. Из ниоткуда появились две молодые служанки, с удивительно похожими лицами, в одинаковых бордовых платьях. Одна подхватила рюкзак Евы, другая показала на выход из зала.

Ева встала.

— Скажите, как вот это возможно? — она обвела рукой вокруг.

— Это ерунда! — засмеялась Лори. — Ты сможешь строить целые города или, при желании, их разрушать.

— А разрушать зачем? — не поняла Ева.

— Всякое бывает… — уклончиво ответила карлица.

***

София смотрела на восходящее солнце. Сколько она видела таких рассветов за свою долгую жизнь! Всегда разных — от совсем невзрачных и блеклых до ослепительно красивых и запоминающихся. Она встречала их в холодных снегах Якутии и в горячих песках Египта, в протекающей рыбацкой лодке и в удобном кресле первого класса самолета. С окровавленным широким мечом в руке и с изящной японской катаной. С любимым человеком и в полном одиночестве.

Сколько их было, этих восходов — не счесть…

Посмотрела вниз, на зябко поеживающегося от утреннего холода человека. Он шел медленно, заторможено глядя по сторонам — видно, еще не до конца проснулся. Остановился, похлопал по карманам, вытащил пачку сигарет, роняя смятые деньги. Прикурил и пошел дальше. София пошевелила пальцами — упавшие купюры медленно поднялись в воздухе и быстро нагнали раззяву. Залетели обратно в карман.

— Доброе утро. Не спишь? — послышалось за спиной.

— Доброе. Не ложилась, — не оборачиваясь, ответила она.

— Сейчас чайник поставлю, — зевнула Вика. — Кофе попьем.

София повернулась к ней.

— О чем я сейчас думаю? — задала она неожиданный вопрос.

Вика потерла глаза. Плотнее закуталась в плед.

— О вечном.

— Вика, я серьезно.

Вика вздохнула и закрыла глаза. Постояла молча, слегка раскачиваясь на голых пятках.

— Не знаю. Не могу пробиться через твою защиту.

— Это самое главное, — удовлетворенно ответила София. — Лори умеет проникать в голову и читать мысли, а также внушать другие, выгодные только ей. Учти это.

— Так я тоже умею закрываться, — отмахнулась Вика.

— Неужели? — недоверчиво прищурилась София. — Посмотрим. Подумай о чем-нибудь.

Она снова облокотилась на балконный парапет, глядя на поднимающееся солнце. Вика, скрестив руки на груди, смотрела с ухмылкой.

— Да нет, милая моя, я не старше мамонта! — вдруг засмеялась София. — Завязывай думать о моем возрасте. Давай лучше кофе попьем.

Через пять минут обе сидели за кухонным столом и пили кофе.

— Ну, хорошо, — сказала Вика. — Про возраст спрашивать не буду, но можно узнать, как тебе удается выглядеть так молодо?

— Есть два пути, — София с удовольствием пригубила ароматный напиток. — Либо пройти посвящение в молодом возрасте, либо всю жизнь поддерживать молодость своими силами. И это не пластические операции.

— Я догадалась, это магия. Ты выбрала второй способ, насколько я понимаю?

— Второй, — подтвердила София.

— А почему не первый? — не отставала Вика.

— А потому, что свободу люблю, — ответила София. — Маг, который инициирует новичка, привязывает его к себе, загоняет в кабалу, если не сказать — в рабство. И забирает у него половину силы.

— Это как?

— Очень просто. Это своего рода плата за покровительство, — вздохнула София. — Давай уже поговорим о деле. Мне понадобится твоя помощь.

— Я готова, — быстро сказала Вика.

— Сначала выслушай. У каждого свой предел и свое предназначение. Если ты хороший поисковик, это еще не значит, что ты, например, умеешь исцелять или обладаешь боевыми навыками. Хотя сильные маги умеют многое, но тоже далеко не все. Я вот, например, не умею лечить. И толку от твоих поисковых талантов сейчас мало, а все потому, что впереди — хорошая драка. Научить тебя всем премудростям войны я не смогу — мало времени. Но могу поделиться своей силой и опытом. Другими словами, вложу в тебя знания и кое-что из боевых навыков.

— И что я буду уметь?

— Многое. Лори — опасный противник, свое мастерство она оттачивала в сотнях войн, на протяжении почти двух тысяч лет.

— Я согласна, — не колеблясь, повторила Вика. — А сколько таких сильных, как Лори?

— В России — всего двое. Лори и Ирина Нильсен.

— Ирина Нильсен? Не слышала. А она на сторону Лори не встанет?

— Нет, — уверенно ответила София. — Слишком правильная. Вот на свою сторону я бы ее вытянула, но я не знаю, где она. Даже если она живет под своей фамилией, найти ее будет очень трудно. Открыться маг может только в одном случае — если его интересы будут задеты.

***

Женщина откинула капюшон своей куртки. Улыбнулась кассиру, протянула паспорт и деньги.

— Один билет до Странногорска, пожалуйста.

Через несколько минут она уже выходила на платформу, сжимая в руке билет на имя Ирины Нильсен. А через полчаса тряслась в купейном вагоне и общалась с попутчиками, едущими к морю: женщиной и ее малолетним сыном.

Мальчик тихонько покашливал, затем вдруг задохнулся в приступе удушья. Отвернулся к стенке, засунув в рот ингалятор. Мать удрученно смотрела на соседку по купе.

— Астма, — пояснила она. — Врачи сказали — климат менять, вот едем к морю. Пусть подышит морским воздухом, хоть какое-то облегчение. У нас там сплошные заводы… Заодно присмотримся к ценам, если на домик какой хватит, пусть даже развалюху, то и совсем переедем.

Судя по чистой, но весьма скромной одежде матери и сына, на домик у моря, пусть даже и развалюху, им точно не хватит. Она горестно махнула рукой, повернулась к сыну. Мальчик обессилено откинулся на стенку, прикрыв глаза. Узенькая грудь часто вздымалась, на лбу выступили капельки пота.

— Мам, а мы долго на море будем? — прохрипел он с закрытыми глазами.

— Недельку побудем, — мать ласково погладила по его светлым, аккуратно стриженым волосам.

Снова посмотрела на соседку.

— А вас как зовут? Меня Дарьей, а это мой Санечка, — она приобняла сына.

— Ира, — представилась женщина.

Подмигнула мальчишке, тот, уже почти оправившись от приступа, подмигнул в ответ. Женщины засмеялись.

Они еще долго говорили, точнее — говорила Дарья, изливая душу. Попутчица внимательно слушала, сочувственно кивая. Губы ее слегка шевелились, будто она что-то проговаривала про себя, а длинные пальцы подрагивали. Но ни мальчик, ни мать этого не замечали. Затем Ирина, извинившись, вышла из купе, прошла по длинному проходу в тамбур. Захлопнув дверь, раскрыла плотно сжатый кулак — на ладони клубилась серо-черная дымка, до сей поры уютно сидевшая в бронхах маленького Сани и съедавшая их изнутри. Дымка вдруг стремительно закрутилась в маленькую змейку, стала извиваться и биться о невидимые границы, словно пытаясь пробить их и выскользнуть за пределы узкой ладони. Ирина слегка подула на нее, змейка вспыхнула ярким пламенем и забилась в предсмертных конвульсиях. Через пару секунд она осыпалась сквозь пальцы черной пылью, смешиваясь с сигаретным пеплом на полу. Ирина отряхнула ладони и вышла из грохочущего тамбура.

Всю ночь маленький Саня безмятежно спал под мерный стук колес на своей верхней полке. Мать вставала несколько раз, поправляя одеяло и напряженно вслушиваясь в его ровное дыхание. В недоумении всматривалась в темноте в улыбающееся лицо сына, которому наверняка снилось море. Синее, ласковое и теплое.

А утром симпатичная попутчица, тепло попрощавшись, вышла на вокзале Странногорска. Закинула дорожную сумку на плечо и помахала своим ночным попутчикам.

***

Ева проснулась от табачного дыма, щекочущего ноздри. Открыла глаза и увидела Асю, сидящую на столе. Она мрачно смотрела на нее и дымила сигаретой.

— Просыпайся! — недовольно сказала девочка. — Уже утро!

Ева натянула шелковое одеяло до самого горла.

— Доброе утро, Ася! — приветливо пожелала Ева.

Ася не ответила, спрыгнула со стола. Подкинула недокуренную сигарету, щелчком растворяя ее в воздухе.

— Ждем тебя в обеденном зале! — бросила она на ходу, толкая красивую витражную дверь. Ева встала и поплелась в ванную, отделанную темным мрамором. Посвежевшая вернулась в комнату. На заправленной широкой кровати аккуратной стопкой лежала ее одежда — выстиранная и выглаженная. У кровати стояли высушенные кроссовки. Ева быстро оделась, натянула кроссовки и вышла из комнаты. Спустилась по широкой лестнице, с трудом распахнула тяжелые двери обеденного зала.

За столом сидели трое: Лори, Ася и Йети. Ася широкими движениями намазывала на тост джем, Йети, изящно оттопырив мизинец, прихлебывал из чашечки, которая, и без того миниатюрная, в его руке выглядела словно из игрушечного набора Барби. Кстати, Йети выглядел довольно презентабельно: гладко выбрит и даже облачен в новую рубашку, щегольскую ковбойскую жилетку и джинсы. Во внешнем виде Лори каких-то кардинальных изменений не наблюдалось, единственное — свободный балахон был уже не синего цвета, а травянисто-зеленого. Ася была такой же, как и вчера, — в джинсовом комбезе и с хмурым выражением на детском лице.

— Присаживайся, Ева! — Лори показала на стул с высокой резной спинкой.

Ева присела, из-за колонны вышла служанка в бордовом платье с глухим воротничком. Взяла кофейник и наполнила чашку Евы.

— Спасибо, я сама, — смутилась девушка.

Она хоть и росла в обеспеченной семье, но к прислуге не привыкла. Всем хозяйством в их большой квартире занималась мать… точнее, приемная мать.

Служанка слегка поклонилась и отошла в сторону. Ева взяла хрустящий поджаренный тост.

— И что решила? Остаешься с нами? — спросила Лори, поигрывая ложкой.

— Ну, это было бы интересно, если честно, — Ева вгрызлась зубами в аппетитную корочку.

Лори одобрительно кивнула. Йети сжал кулак и торжественно потряс над головой, Ася скривилась и отвернулась.

— А процесс посвящения — это как? — спросила Ева.

— Очень просто! — язвительно отозвалась Ася. — Сначала ты пробежишь стометровку через падающие с неба топоры, затем прыгнешь через огненное кольцо прямо в котел с кипящим оливковым маслом, затем, если выживешь, снова пробежишь стометровку, но уже босиком и по острию ножей, затем разорвешь грудью стальную финишную ленту и, наконец, преклонишь колено и прочитаешь клятву на арамейском. И вот тогда мы еще подумаем, брать тебя к себе или купить обратный билет до Москвы.

Йети громогласно заржал, глядя на растерянное выражение лица Евы. Протянул девочке огромную ладонь. Ася, хихикая, шлепнула по ней маленькой ладошкой.

Лори покачала своей крупной головой. Властно ударила кулаком по столу. Смех оборвался.

— Устроили тут балаган! — прикрикнула она, затем повернулась к гостье. — Сама скоро узнаешь.

— Ладно, — ответила Ева, кинув на девочку быстрый взгляд.

Ася скорчила рожу и высунула язык. Ребенок ребенком, даже не скажешь, что эта семилетка — маг, и, видно, далеко не слабый. Интересно, а сколько ей лет? Наверное, можно смело прибавить пару сотен к ее семи. Ядовитого цинизма девчонка накопила немало…

— Хотела еще спросить: а почему вы не любите волшебников? — спросила она, глядя на Лори, всем своим видом давая понять, что вопрос адресован хозяйке, а не злобной малолетке и ее закадычному дружку-оборотню.

— А кто тебе такое сказал? — удивилась карлица. Мельком взглянула на притихших Асю и Йети. — Понятно. Скажем так: терпимо к ним относимся. Волшебники — это низшая каста среди магов.

— Почему? — удивилась девушка. — Они же творят чудеса!

— Эти, как ты выразилась, чудеса они творят с помощью всяких атрибутов. Волшебных палочек, амулетов, посохов и прочего.

Глядя на ее недоумевающее лицо, Лори снисходительно улыбнулась.

— Волшебники — очень слабые маги, их способностей хватит разве что на какую-нибудь бытовую мелочь. Они на протяжении многих лет по капле вливают силу в какой-нибудь предмет, в ту же самую палочку, например, и потом используют ее для своих чудес. Отбери у такого волшебника его игрушку — и все, он сразу же заплачет и потребует вернуть ее обратно. Без нее он — практически обычный человек.

— Они накапливают в них свою магию… — задумалась Ева. — А если в эту самую палочку зальет силу какой-нибудь другой маг, посильнее?

Лори переглянулась со своими помощниками, все трое засмеялись. Ева окончательно смутилась.

— Случилось это года два назад. Был такой маг, звали его Прохором. Крепкий середнячок в магии, но немного больной на голову, — сказала карлица. — Не смотри так, Ева, вопрос распределения магических способностей — для нас тоже загадка. Так вот, пришло как-то в светлую голову Прошеньки собрать вокруг себя армию волшебников, и пообещал он каждому по красивой волшебной палочке. Желающих среди слабеньких магов оказалось много. Надо сказать, что все эти атрибуты не могут быть магического происхождения, они должны быть исключительно рукотворными, либо сделаны механическим способом, то есть без малейшего воздействия Силы. Поэтому Прошенька заказал их в Китае.

Лори покачала головой.

— Так вот, значит, — продолжала она. — Наши предприимчивые китайские друзья наклепали ему этих палочек в количестве ста штук, по доллару каждая. Упаковали, отправили, присвоили трек-номер — все как полагается. Из Китая посылка ушла без проблем, а вот на территории России потерялась. Три месяца ждал наш Прошенька посылочку — нет ее! Магическим путем отследить пытался, но «Почта России» оказалась самыми настоящими Бермудами, там те еще кудесники работают, поэтому посылку он не дождался.

Лори прикрыла лицо и затряслась от смеха.

— Ася, продолжай! — провыла она.

— Прошка совсем обозлился и спалил к чертям местное почтовое отделение, куда он, как на работу, ходил каждый день, — подхватила Ася. — Силы вложил немеряно, пылало так, что пожарные тушили шесть часов. Сгорело все: посылки, деньги пенсионные, оборудование, само здание выгорело полностью. К несчастью, никто не пострадал, так как пожар он устроил ночью. Об этом узнали другие маги и обязали его восстановить все, как было. А у Прошки силенок на это оказалось маловато — все, что он смог восстановить, так это… если я не ошибаюсь, табличку с расписанием работы и вывеску. И тогда подался Прохор в бега. Искать его не стали, сами все восстановили и строго-настрого запретили сильным магам заряжать всю эту фигню для волшебников — пусть сами справляются, своими силами. А ты говоришь — «волшебники»!

***

Вика сидела на полу, скрестив ноги. София положила на ее макушку ладонь, закрыла глаза и быстро заговорила. Слова, срывающиеся с красивых губ, сливались в непонятную речь, отрывистую и резкую.

Она медленно приподнимала ладонь, делая круговые движения по часовой стрелке. Постепенно движение ускорялось, пока не превратилось в сплошное мелькание. Резко, на выдохе, убрала руку, оставляя маленькую, мерцающую золотом изнутри, воронку. Воронка разрасталась и постепенно превратилась в метровый вихрь, надсадно гудящий и разбрызгивающий вокруг золотистые искры. София отошла на два шага и что-то повелительно выкрикнула. Вихрь закрутился сильнее, затем рассыпался, растворяясь в Викиных волосах.

— Всё, — сказала София слабым голосом.

— Всё? — Вика открыла глаза. — А почему я ничего не чувствую?

Она прислушалась к своим ощущениям. Ничего необычного.

— По-твоему, тебя должно колбасить от распирающей внутри магии? — София выглядела усталой. Видно, процесс передачи силы — штука весьма утомительная и энергозатратная. Она присела на диван.

— Я вложила в тебя несколько боевых навыков, сильных и эффективных. Позже научу тебя ими пользоваться. Пока ничего не пытайся делать сама. Мне надо отдохнуть.

Она прилегла и закрыла глаза. Вике показалось, что она уснула моментально. Накрыв Софию пледом, девушка вышла из комнаты и, уже закрывая дверь, услышала:

— Я тебя предупредила, ничего не пытайся делать, — повторила София.

Вика пожала плечами: нет — так нет, что повторять-то?

На кухне поставила чайник, села на стул и задумалась. Но ведь какие-то ощущения должны же быть? Посмотрела на свои ладони, покрутила ими перед собой, затем перевела взгляд на чайник. Он был старым и пузатым, со свистком на широком носике. Вода в нем закипала долго.

«А может, ускорить процесс?» — мелькнула шальная мысль. Вика уставилась на чайник, пытаясь сконцентрировать внимание на его пузатом, с огромным цветком гладиолуса, боку. Минуту сидела не мигая, роняя слезы и силясь не закрывать глаза, но ничего не происходило. Чайник гудел во вполне штатном режиме, даже не догадываясь, что над ним проводят эксперименты.

— Блин! — возмутилась Вика и махнула рукой. С ее пальцев вдруг сорвались голубые нити, которые со странным чмокающим звуком ударились в жестяную банку с мукой, стоящую на полке. Банка мгновенно покрылась толстым слоем льда, зашаталась и упала на пол.

Вика похлопала глазами, затем осторожно подняла ее и осмотрела. Пальцы обжигал лед, самый настоящий. Она с трудом открыла крышку и присвистнула — банка была проморожена насквозь.

— Однако! — протянула она.

Решив, что пока чудес хватит, вышла на балкон и огляделась. Увидев чью-то белую иномарку, стоящую прямо на газоне, выругалась и с досадой щелкнула пальцами. Тут же вздрогнула от оглушительного взрыва. Машину подкинуло на добрых три метра и разорвало прямо в воздухе, в стороны полетели искореженные, объятые пламенем и черным дымом фрагменты кузова. Раздались крики, со стороны парковки неслись истеричные визги автомобильных сигнализаций. А к месту взрыва, размахивая руками и крича, уже бежал дворник. Вика села на пол, в шоке прикрыв ладонями рот.

— Что происходит? — раздалось за спиной. Она вздрогнула и обернулась. София смотрела поверх ее головы на пылающие останки машины.

— Понятно, — вздохнула она.

Быстро вытянула перед собой руку. Из раскрытой ладони вдруг стремительно выросли песочные часы. Самые обычные: стеклянные, в темной деревянной оправе. Она быстро перевернула их, и тоненькая песочная струйка потекла через узкое отверстие. Вика перевела взгляд на улицу и чуть не уронила челюсть. Дворник уже не бежал к машине — он бежал в обратном направлении, спиной, смешно переставляя ноги. Метла, валявшаяся у подъезда, вдруг подлетела и сама запрыгнула ему в руку. Следом с земли поднялась сигарета и залетела в рот, приклеившись в уголке. Большие испуганные глаза дворника мигом стали обычными, метла заработала в руках, стягивая к себе мусор.

Со взорванной машиной происходили не менее странные метаморфозы. Пылающие останки вдруг подпрыгнули, втягивая в себя черный дым и языки пламени и стремительно собираясь в белый полированный кузов. Через секунду на землю опустилась целая и невредимая машина. Вокруг моментально стало тихо и спокойно, будто ничего не произошло.

— Ой! — вскрикнула Вика, когда ее рука больно щелкнула по ее же носу.

— Вот тебе и ой! — строго сказала София. В стеклянной колбе песочных часов упала последняя песчинка. — Вика, я так и знала!

— София, я не хотела! — пробормотала Вика и с ужасом добавила: — А если бы рядом были люди?! Подумать страшно!

Губы Софии тронула усмешка.

— Дурой меня не считай! Я все предусмотрела. Если бы существовала хоть малейшая угроза людям, твоя заимствованная магия не сработала бы! Ты же сейчас как обезьяна с гранатой! Дай мне отдохнуть, и я научу тебя. Договорились?

Вика сконфуженно засунула руки в карманы и часто закивала.

***

Строительная площадка вполне подходила для подобных целей. София обвела рукой, навешивая невидимый купол, который должен был предотвратить выход магической энергии за пределы стройки, а заодно и отвести взгляды любопытных от происходящего.

— А теперь пробуй петлей! — скомандовала она Вике.

Вика кивнула и подняла руку, одновременно сжимая кулак. Стала вращать невидимым лассо, затем резко выкинула руку вперед. На мгновение замерла, держа натянутой незримую веревку, и резко дернула. Экскаватор с задранным ковшом вдруг дрогнул и медленно пополз к ней, оставляя на грунте глубокие следы гусениц. Вика сделала движение, словно плотнее наматывая конец веревки на руку, и принялась вертеть ею над головой. Четырехтонный экскаватор закружил над котлованом, точно детская игрушка, с гулом рассекая воздух. София пригнулась — ее чуть было не задело огромными траками.

— Эй, поосторожнее! — прикрикнула она.

Вика разжала пальцы — экскаватор полетел в сторону забора. Она моментально выставила вперед ладонь — и он завис в воздухе. Ладонь медленно опускалась, до тех пор, пока экскаватор плавно не приземлился на гусеницы у самого забора.

— Молодец! — похвалила София. — Теперь вода!

Вика прикрыла глаза, и из земли вдруг забили мощные струи воды. Они бились в невидимый купол, расплескивая брызги. София, сидя на краю котлована, поежилась, подняла камень и подкинула в воздух. Раскрыла упавший в руку широкий зонт.

— Отлично! — крикнула она через минуту. — Дальше!

С кончиков пальцев Вики сорвались голубоватые нити, бьющие из земли фонтаны моментально застыли, превращаясь в широкие ледяные столбы. Невидимый купол покрылся инеем, температура резко упала до нуля.

София выпустила облачко пара. Подкинула зонт и тут же поймала шапку из белого песца. Нахлобучила на голову.

— Дальше! — скомандовала она.

Вика тихо забормотала, шепча заклинание. Ледяные колонны стали быстро, на глазах истончаться, разливая вокруг потоки талой воды, которая быстро заполняла котлован. Вика уцепилась за песчаный край, пытаясь вылезти.

— Стоп! Не так! — послышалось строгое.

Она расправила руки, пошевелила пальцами. Ноги оторвались от грунта, и она взлетела над котлованом. Немного вывернула ладони, перелетела к Софии и плавно приземлилась рядом. А вода в котловане уже начинала бурлить, температура повышалась с каждой секундой. Песцовая шапка на голове Софии превратилась в войлочную банную шапочку.

— Молодец! — похвалила она.

— Я не волшебник, я только учусь, — кокетливо сказала Вика, скромно опустив глаза.

— Ты сейчас сильнее, чем любой волшебник, когда-либо живший! — заверила София.

— А как же Мерлин? — удивилась Вика.

— Мерлин плохо кончил, — со вздохом ответила София. — Лучше даже не спрашивай, как.

Она встала, бросила шапочку в кипящую воду.

— Заканчивай здесь! — скомандовала она. — Через три часа нам надо быть в аэропорту.

Вика резко развела руки. Вода мигом ушла под землю, которая тут же высохла. Согнув палец, притянула экскаватор на старое место.

— А ты порталы умеешь открывать? — спросила она. — Чтобы не лететь, а мигом там оказаться.

— Мы их называем пространственными мостами. Или просто мостами. Портал — это книжно-киношное название. Мосты могут открывать только сильные, но и они стараются этого не делать — слишком много сил затрачивается. Запомни: настоящий маг никогда не будет тратить силы на мост, если можно долететь на самолете, доехать на поезде или доплыть на корабле. Вдруг предстоит битва, а он весь выложился на создание моста, что тогда? К тому же, я их не умею открывать. Поэтому полетим ближайшим рейсом.

***

Зал был мрачным, а свет десятка факелов, торчащих из неровных стен, делал его еще более зловещим.

На неровных каменных плитах стояли сотни свечей, образовывая собой большой круг. В центре на коленях сидела обнаженная Ева. Она раскачивалась в трансе, прикрытые веки слегка подрагивали. Лори стояла за кругом в кроваво-красной мантии, раскинув руки и подняв свою крупную голову к высоким темным сводам. Ася и Йети, облаченные в такие же мантии, коленопреклоненные и с опущенными головами замерли за ее спиной.

— Клянешься ли ты, Ева, служить делу магии, чтить Кодекс магических законов и хранить в секрете Великую Тайну?! — кричала Лори.

Крик отражался от каменных стен пугающим эхом.

— Клянусь! — раскачиваясь, ответила Ева.

— Клянешься ли ты, Ева, вечно служить Великим Магам этого мира и мира внешнего?!

— Клянусь!

— Клянешься ли ты, Ева, пожертвовать своим даром и своей жизнью ради Великой Тайны?!

— Клянусь!

— Клянешься ли ты, Ева…

Внезапно все пришло в движение. Плиты задрожали, разъезжаясь, образовывая глубокие черные щели. Своды затряслись, роняя каменную крошку. Стены пошли неровными трещинами, сквозь которые в зал ворвался ледяной ветер. Свистя, он пронесся над свечами и факелами, сдувая с них пламя. Зал моментально погрузился во тьму.

— Ой, чей-то?! — недоумевающе спросил Йети.

— Сквозняки! — мрачно ответила Ася. — Закрой рот, Йети — простудишься!

Лори слегка повела пальцем — свечи и факелы снова вспыхнули. Вся троица в удивлении уставилась на гостью, появившуюся невесть откуда. Женщина стояла на каменных ступенях, держа за волосы головы. Несколько часов назад эти головы были на стройных телах двух служанок, улыбчивых и кротких. Теперь же они вращали мутными глазами, окровавленные рты раскрывались, с шипением выпуская раздвоенные змеиные языки.

— Ирина?! — вскрикнула Лори, отступая на шаг.

Гостья медленно спустилась в зал, швырнула головы к ногам Лори.

— А ты не ожидала? — спокойно спросила она.

Внимательно посмотрела на напуганную Еву, прикрывающуюся руками. Перевела взгляд на напрягшихся помощников Лори.

Лори повернула голову в сторону Аси и властно махнула рукой.

Девочка тут же взвилась вверх и стала стремительно вращаться вокруг оси, словно маленький смерч. В свисте рассекаемого воздуха вдруг отчетливо стал пробиваться странный металлический звук, словно огромная железная птица хлопала крыльями. Через несколько секунд Ася приземлилась на пол, звякнув доспехами. Да, это были самые настоящие рыцарские доспехи: стальные кирасы на груди и спине, латная юбка, на руках — сверкающие налокотники и перчатки, на ногах — наколенники и стальные башмаки. Шею обвивала кольчуга из мелких колец, голову прикрывал шлем с открытым забралом. Девчонка резко кивнула, и забрало с лязгом упало — лишь сквозь узкую щель полыхали желтым огнем глаза. Она вытянула руку, и в перчатку упал длинный, с ее рост двуручный меч с двумя полукружьями на гарде. Бросилась на Ирину, крутя тяжелым эспадоном с такой же легкостью, с какой гимнастка крутит своей лентой, будто он не весил пять килограммов, а был легкой пластмассовой игрушкой.

Стремительно приблизившись к Ирине, девочка взлетела метров на пять, к самому своду и обрушила меч сверху. Эспадон звякнул, ударившись о прозрачную полусферу, образовавшуюся над головой соперницы. Ася, лязгнув стальными башмаками, приземлилась и, замахнувшись, ударила мечом сбоку. Но сфера выдержала — лишь слегка содрогнулась и пошла мелкой рябью. Женщина спокойно и даже с жалостью взирала на нее сквозь прозрачную стену.

Ася присела на одно колено и дважды стукнула рукояткой в пол, покрывая плиту сетью трещин. Меч замерцал слабым голубоватым свечением. Перехватила его одной рукой и, провернувшись на одном наколеннике вокруг своей оси, с разворота ударила по сфере. Та рассыпалась с хрустальным звоном, разбрызгивая осколки, которые, так и не достигнув пола, растворились в воздухе. Девочка подлетела и, размахнувшись, рубанула сверху. Силы чудовищного удара хватило бы, чтобы разрубить пополам взрослого буйвола, но клинок застрял между плотно сжатыми ладонями Ирины и быстро покрылся синим инеем. Ладони резко дернулись, и меч сломался у самой гарды. Маленький рыцарь отлетел назад, покрутил в руках бесполезную рукоятку, отшвырнул ее. Ладони в стальных печатках схлопнулись, затем разошлись в стороны. Между ними вспыхнул шар ослепительно-белого цвета, гудевший словно трансформатор. Шар метнулся в Ирину с ревом и скоростью гоночного болида. Ира мотнула головой, и шар, резко сменив траекторию, влетел в каменную колонну, которая тут же развалилась на части.

— Только не заиграйся, Аластриона, — предупредила Ирина. — Я даю тебе шанс уйти, мне нужна не ты. Живи.

— Спасибо за заботу, Иделла! Или как тебя там сейчас? Ирина? — донеслось из-под забрала глухое, но от того не менее язвительное. — Но я сама решу. Грохнуть сильного мага — да я за тысячу шестьсот лет о таком и мечтать не могла!

— А как же Мерлин? Твоя же работа? — ухмыльнулась Ирина. — А он был великим волшебником.

— Кто?! Этот старый мошенник?! — ответила девочка. Стальные доспехи затряслись от ее смеха. — Да его волшебства хватило, только чтобы помочь Артуру вытянуть меч из камня! Видела бы ты, как бритты пытались вытащить посох из его задницы! Жалко в летописи это не вошло — посмеялись бы потомки.

— Я видела, — вздохнула Ирина. — И это было не смешно.

— Ой, вот только не надо! — Ася приподняла забрало. — А что ты тут делаешь?!

— Она знает, что я тут делаю! — отрезала Ирина и глянула на стоящую в стороне Лори.

Та внешне выглядела спокойной, видно, нисколько не сомневаясь в исходе битвы. Ева уже отползла в сторону и теперь сидела, испуганно выглядывая из-за широкой спины Йети.

— Впрочем, какая разница? — Ася пожала стальными плечами. — Будем считать, что ты пришла за собственной смертью.

Глаза девочки вновь полыхнули желтым. Она развела руки и быстро заговорила, приподнимаясь в воздух. Чем выше она поднималась, тем громче становилась речь — непонятная, режущая слух, словно острый камень царапал стекло. Сверкающие доспехи вдруг обрели черный цвет. Речь Аси прервалась гортанным выкриком, и тело ее разлетелось на десятки воронов со стальными клювами и сапфировыми глазами. Сложив острые, как бритва, крылья, они черной молнией устремились к противнице. Ирина вскинула руки, и с потолка со свистящим звуком посыпался град стрел. Они пробивали воронов насквозь, пригвождая их к полу — зал заполнило душераздирающее предсмертное карканье. Стальные птицы извивались под стрелами, из ран текла кровь.

Ирина повернулась к Лори.

— Отдай мне девочку, и я уйду! — сказала она. Шагнула к напуганной Еве, протягивая к ней руку. — Ева, я твоя…

Но Йети загородил девушку своим телом, одновременно трансформируясь. Мантия на его теле вдруг растянулась и стала лопаться. К звуку рвущейся материи присоединился хруст костей. Йети согнуло, туфли сорок пятого размера лопнули, из дыр полезли пальцы с длинными ногтями, руки становились толще и покрывались длинными грязно-белыми волосами. Лицо исказилось, зарастая короткой шерстью, глаза стали проваливаться и наливаться кровью, нос расширяться, а лоб, словно сминаясь, становился плоским и покатым. Он выгнулся, срывая с себя остатки одежды. И вот уже перед Ириной стоял трехметровый Снежный человек с красно-желтыми глазами, с шумом выпускающий воздух из широких обезьяньих ноздрей.

Он гулко ударил кулаком в пол, затем, угрожающе рыча, надвинулся на непрошенную гостью. Ирина резко присела, приложила ладонь к полу. Плиты треснули и провалились, образовывая черную воронку. Йети удивленно склонился над бездной и тут же еле увернулся от клыков вылетевшего из черноты огромного саблезубого тигра. Они покатились по полу, глухо рыча и разрывая плоть друг друга зубами и когтями.

Ирина повернулась к Лори.

— Не вынуждай меня, Лори! — процедила она.

Карлица хлопнула ладонями. Колонны, оторвавшись от пола, с грохотом съехались вместе, ударив Ирину с обеих сторон. Зал заволокло дымом, который быстро рассеялся, будто его всосала мощная вытяжка. На полу грудой камней лежали разрушенные колонны. Ирины не было. Лори топнула в раздражении.

— Йети, заканчивай! — с досадой приказала она.

Повернулась к Еве. Сверху плавно опустилась мантия и легла на голые плечи девушки.

Грязно-белые волосы Йети окрасились красным, по располосованным груди и спине струилась кровь, на лице пролегли глубокие продольные борозды от когтистой лапы. Саблезубая кошка выглядела не лучше. Они кружили друг напротив друга, хищно скалясь и глухо рыча. Кровь, хлещущая из ран обоих, нисколько не мешала продолжать рвать друг друга на куски, впиваться в глотки и раздавать мощные удары.

Челюсти тигра сомкнулись на его волосатом предплечье, он схватил его за шею и буквально оторвал от себя. Тигр выплюнул кусок мяса и поджал задние лапы, готовясь к очередному прыжку. Йети резво для своих габаритов отпрыгнул в сторону и перехватил его за длинный хвост. С диким ревом, вложив всю силу, приложил его об стену, ломая острые как бритва клыки. Кошка жалобно рыкнула, помотала головой, пытаясь прийти в себя. Не давай ей опомниться, Йети подскочил, схватился за мощные челюсти и, глядя в потолок безумными глазами, резко дернул, разрывая пасть. Откинул бездыханное пятнистое тело и уселся рядом, тяжело дыша и прижимая окровавленную руку. Бросил хмурый взгляд на усеянный мертвыми птичьими телами пол. Свирепое выражение на израненном лице вдруг стало жалостливым, красно-желтые глаза заблестели от слез. Он, припадая на прокушенную ногу, подковылял к ближайшему ворону, поднял и аккуратно вытащил стрелу. Бережно положил на пол, взял следующего.

— Что ты делаешь? — спросила Лори.

— Верни ее! — глухо прорычал Йети, вытаскивая стрелы и складируя трупы стальных птиц в одну кучу.

— Это не так просто, — пожала покатыми плечами карлица. — Это не просто стрелы — Ася убита Силой. Смирись.

— Но ведь это возможно?! — взревел Йети. — Ты можешь, я знаю! Верни ее! Или я убью тебя!

Лори в недоумении приподняла бровь. Выставила перед собой пальцы, резко дернула ими вверх. Огромный Снежный человек повис в воздухе, словно тряпичная кукла, удерживаемый за горло невидимой рукой.

Круглые глаза карлицы смотрели с холодным любопытством.

— Ты, примат, совсем уже охренел? — прошипела она. — Кого ты убить собрался?

Йети хрипел, болтая ногами, уже почти теряя сознание. Карлица тряхнула пальцами, и он рухнул на пол, задыхаясь и держась за горло. Сверху рядом с ним упала метла.

— Прибери здесь! — приказала Лори. — Как известно, труд сделал из обезьяны человека. И не бузи больше.

Потеряв всяческий интерес к нему, повернулась к Еве.

— Нас прервали, но обряд надо завершить. Позже. А сейчас пойдем отсюда.

Девушка упрямо замотала головой. Карлица нахмурилась.

— Кто она?! — закричала Ева. — Она сказала, что она моя… Моя кто?! Моя мама?! Отвечай! Сейчас же!

— Я тебе потом все объясню, — неожиданно мягко, даже дружелюбно, ответила Лори. Протянула свою короткую пухлую руку. — Пойдем, Ева.

— Нет! — закричала девушка, отползая в угол. — Ты мне сейчас все объяснишь!

Лори поджала тонкие губы. Круглые глаза хищно сузились.

— Да!!! — взорвалась она, и крик заметался гулким эхом в стенах. — Это твоя мать!!! И она опять сбежала, как видишь!!! И бросила тебя!!! Во второй раз!!!

Ева вскочила, сбрасывая мантию. Синие глаза полыхнули ледяным холодом.

— Тихо-тихо, — успокаивающим тоном сказала Лори, отступив на шаг.

Девушка шагнула к ней, но мантия, лежащая у ее ног, вдруг свернулась в тугой жгут, приподнялась над полом и, резко удлиняясь, превратилась в тяжелую цепь. Цепь, бряцая звеньями, окутала ее ноги и продолжала завиваться вокруг обнаженного тела, пока не достигла тонкой шеи. Ева закрыла глаза и слегка повела плечами — цепь моментально покрылась ржой и осыпалась коричневой трухой.

— Неплохо! — с удовольствием сказала Лори, ничуть не напуганная. Сложила ладони и что-то коротко прошептала. Из рук выпорхнула маленькая птичка, очень похожая на соловья. Птица уселась на поваленную колонну, и зал заполнила мелодичная трель. Ева зашаталась, словно пьяная, взгляд из решительного и злого вдруг превратился в сонный. Девушка зевнула и медленно осела на пол, свернулась калачиком и закрыла глаза.

— Ну вот! — засмеялась Лори. — Спи, моя красавица.

За спиной послышался тяжелый бряцающий звук, словно перевернулся грузовик с пивными кегами. Йети, раскинув волосатые ручищи и громогласно храпя, сладко спал на куче мертвых стальных воронов.

***

Ирина лежала в камышах, на илистом берегу озера, пытаясь пошевелить переломанным телом. Любой хирург, увидев подобное, просто покачал бы головой и высказал свой безапелляционный вердикт: «Не жилец». Лори ударила ее очень сильным магическим приемом, именуемым «Наковальня», и будь на ее месте обычный человек, его бы размазало по колоннам тонким и неаппетитным слоем.

Вывихнутые в разные стороны пальцы дрожали, постепенно выпрямляясь и с хрустом возвращаясь в суставные сумки, а торчащие острые обломки костей из ран на руках и ногах медленно втягивались, срастаясь внутри. Обрывки сухожилий, нервных тканей и сосудов сшивались, разорванные мышцы сплетались в единое целое, обрастая новой кожей. Процесс регенерации шел очень медленно — почти все силы были отданы на открытие моста, с помощью которого она покинула тот злосчастный зал.

Она перевернулась на спину и устремила в небо свои воспаленные глаза. Взгляд вдруг стал отстраненным, как будто мыслями она переместилась далеко отсюда.

— София! — закричала она. — Приди!

***

София сорвала с глаз черную маску. Посмотрела на спящую в соседнем кресле Вику. Толкнула в бок.

— Что, уже прилетели? — Вика сонно осмотрела салон самолета. Пассажиры мирно спали, за стеклом иллюминатора проплывали перистые облака.

— Выходим! — скомандовала София, приподнимаясь.

— К-к-куда? — опешила Вика.

— Из самолета! — София взяла ее под локоть и, вытолкнув в проход, буквально потащила в сторону туалета.

Запихнув в крошечную кабинку, прикрыла дверь.

— Я не понимаю! — вскрикнула Вика, — Мы будем прыгать?

Она с ужасом уставилась на унитаз.

— В него?!

— Нас вызывает Иделла, — коротко сказала София, повернувшись спиной. — Держись за меня крепче.

— Кто?! — Вика машинально обхватила ее за грудь.

— Ее сейчас зовут Ириной. Так, Вика, ты — девушка симпатичная, конечно, но я за две тысячи лет ориентацию не поменяла.

Руки сместились вниз, к талии.

— Я не специально! А тебе что — две тысячи лет?! — ошеломленно зашептала Вика в ухо.

София мысленно выругалась: надо же было так лохануться!

— Ты же хотела пройти через мост? — спросила она вместо ответа.

Вика кивнула было, но тут же помотала головой в ужасе.

— Поздняк метаться! — София закрыла глаза и прошептала: — Иделла, я готова. Давай мост.

Стенка туалета вдруг замерцала серым свечением, затем словно раздвинулась. София положила руки на ладони Вики и шагнула в зияющую черноту, увлекая ее за собой. В следующую секунду обе оказались в воде и камнем пошли ко дну. Расцепились и, усиленно работая руками, устремились к синеющему сквозь толщу воды небу. Вынырнули одновременно, хватая ртом воздух. Огляделись, но ничего кроме камышей вокруг не было.

— Иделла! — закричала София, выплевывая воду.

— Я здесь, София! — донеслось слабое из зарослей.

***

С длинных пальцев плавно поплыли золотистые волны. Они окутывали тело ослабевшей Ирины, вливая в него силы, потраченные на открытие двух пространственных мостов: один — из дворца Лори, другой, ее вконец добивший, — к летящему на высоте восемь тысяч метров самолету. Подобное донорство среди магов сейчас уже почти не практиковалось, а вот каких-нибудь два столетия назад это даже считалось почетным. А если донором оказывался более слабый маг, то для него это становилось уж совсем поводом для гордости.

София таким тщеславием не страдала — она просто делилась. И уж точно не собиралась просить что-то взамен, тем более, как оказалось, у них одинаковая цель — уничтожить Лори и спасти девочку.

— То, что вы ищете мою дочь — для меня уже давно не секрет, — окрепшим голосом сказала Ирина. — Я отслеживаю любое магическое вмешательство в ее сторону.

— А почему ты открылась только сейчас? — поинтересовалась Вика.

— Думала, это моя война, раз дело касается моей дочери, — пожала плечами Ирина. — Не вышло. И я вам очень благодарна за то, что не остались в стороне.

— Пожалуйста, — хмыкнула София, — Давай лучше подумаем, что будем делать. Штурмовать замок?

***

Ворон похлопал своими сапфировыми глазами и спорхнул вниз. Покружил над спящим Йети, пару раз каркнул. Затем, взлетев под самый свод, словно бомбардировщик, спикировал в кучу мертвых собратьев, почти закрытую могучим телом Снежного человека. Глаза птиц одновременно открылись и засверкали синими сполохами. Вороны зашевелились, затем стали сливаться в единое целое — тело маленького рыцаря. Через десять секунд рыцарь, спихнув с себя волосатую тушу, присел.

— Подъем! — хрипло сказала Ася.

Снежный человек отмахнулся и перевернулся на другой бок. Она сложила стальные пальцы и сильно щелкнула по его исцарапанному, с широкими ноздрями носу. Йети открыл глаза, покрутил удивленно желтыми зрачками и шарахнулся в сторону.

— Йети, это я, — Ася приподняла забрало.

Снежный человек потер глаза, затем широко оскалился в улыбке. Вскочил, подхватил девочку и порывисто обнял.

— Ты жива?! — не веря своим глазам, спросил он.

— Как видишь, — усмехнулась она. — Я всегда оставляю пути к отступлению. Может быть, поэтому до сих пор жива? Отпусти меня.

Он бережно поставил ее на пол.

— Досталось тебе, — Ася с сочувствием оглядела его окровавленное тело. — Я тебя подлечу.

— Лори подлечит, — отмахнулся Йети.

Глаза девочки гневно сверкнули.

— Да ей все равно на нас! Ты еще это не понял?

Йети развел ручищами и пожал могучими плечами.

— Я ей еще устрою! — распалялась девочка, гневно топая стальным башмаком. — Шиздец ей!

Йети легонько шлепнул по ее шлему — забрало с лязгом упало.

— Не выражайся! — строго пробубнил он.

— Ладно, не буду! — она подняла забрало. — Но делать что-то надо.

— Надо подумать, — Йети почесал башку. Уперся одной рукой в бок, другой — в колонну. Но его рука провалилась в пустоту — колонна внезапно исчезла. Йети с грохотом завалился на пол.

Вокруг все покрылось дрожащим маревом, плиты стали крошиться, колонны исчезать, стены сдвигаться, а арочный потолок опускаться. Вытянутый большой зал стремительно уменьшался в размерах, пока не превратился в обычную комнату городской квартиры: вместо колонн — стены с выцветшими обоями, вместо арочной конструкции над головой — пожелтевший потолок с лампочкой, а древние плиты сменились рваным линолеумом. Два немытых окна, письменный стол, полка с книгами, диван и кресло. И все это под здоровенным слоем пыли.

— Однако! — обалдело прошептал Йети. Встал и ударился макушкой в потолок. Присел, потирая голову и посмотрел на сидящего рядом маленького рыцаря.

Тот сорвал шлем и мотнул с досадой черными волосами.

— Она сбежала, Йети! — с раздражением сказала Ася.

Повернулась к нему, на детском личике было совсем не детское злобное выражение.

— Нам надо искать Иделлу!

— Зачем? — удивился Йети. — В следующий раз она тебя точно убьет. И меня тоже.

— Не убьет, не в ее интересах, — самоуверенно ответила Ася. — Знаешь такое выражение: «Враг моего врага — мой друг»?

***

Ева проснулась. Сначала, ничего не понимая, огляделась по сторонам, не узнавая обстановку. Это была обычная комната в деревенской избе: дощатый пол и низкий потолок, маленькие окна, из мебели — только стол с резными ножками, две табуретки и кровать — самая обычная с панцирной сеткой и никелевыми шарами.

Она откинула одеяло и, одернув на себе длинную рубаху из грубой ткани, подошла к окну, за котором слышались громкие голоса на незнакомом языке. Пригнувшись, осторожно выглянула. Двора как такового не было, судя по всему, дом находился в лесу. Вокруг вперемешку с корявыми пятнистыми березками высились величественные стволы вековых деревьев, сквозь кроны которых с трудом проникали солнечные лучи.

На вытоптанной площадке перед домом стояли мускулистые воины, сжимая в крепких кулаках короткие боевые мечи и круглые щиты. Красные хламиды, застегнутые на правом плече фибулой, развевались на ветру, шлемы отливали медью, а суровые бородатые лица не выражали ничего, кроме решимости за кого-нибудь умереть.

Спартанцы среди русских березок — это сильнее, чем подводная лодка в степях Украины!

Ева присела на пол и задумалась. Где она? Где Лори? И что вообще происходит?!

***

— Странно, но я не чувствую Еву, — сказала Ирина, подходя к дому. — Такое ощущение, что ее тут нет.

— Ты просто не до конца восстановилась, — ответила София.

— Эй, тетки! — окликнули их. Они обернулись. На качелях сидели двое: маленькая девочка лет семи в синем комбезе и здоровенный мужчина в джинсах и ковбойке. Девочка лениво пускала сигаретный дым.

— Ее нет! Там вообще уже ничего нет! — выкрикнула она и помахала рукой. — София, привет! С Иделлой мы уже виделись. А это кто такая с вами?

Вика нахмурилась: такой наглой и вдобавок курящей малолетки она еще не встречала.

— Здравствуй, паршивка! — прошипела София.

— Фу, как грубо! — фыркнула Ася. — Иделла, спасибо, что не убила. Ценю. Или недоглядела?

— Ты про последнего ворона, который спрятался, пока я остальных нанизывала на стрелы? — усмехнулась Ирина. — Видела, конечно. Но убивать тебя не хотела. Еще раз говорю: живи!

— Ну, я так и подумала, — скривилась Ася. Щелчком отправила сигарету на землю. Встала и без страха подошла к ним. — Предлагаю сделку. Лори нас предала, поэтому у нас с вами теперь общий враг.

— А почему мы должны тебе верить? — зеленые глаза Софии прищурились в недоверии.

— У вас выбора нет. Хотите вернуть девчонку — придется поверить. К тому же, мы единственные, кто знает, где она сейчас.

Подошедший Йети покивал. То ли в приветствии, то ли в согласии со словами своей маленькой подружки.

— У Лори есть армия, по самую макушку напичканная магией, — сказал он. — Двадцать восемь спартанцев.

— А почему не триста? — поинтересовалась Вика, вспоминая фильм про царя Спарты Леонида.

— Именно столько было в игрушечном наборе «Герои Спарты», — пожал плечами Йети.

— Машину надо. Ехать далеко, — сказала Ася.

Через два часа тряски по проселочным дорогам они вышли из такси-микроавтобуса. Затем еще полчаса продирались сквозь непролазную лесную чащу, пока не выбрались на живописную поляну с цветущим клевером и качающимися березами. Вдалеке у леса стоял маленький аккуратный домик. Около него прогуливались воины с мечами и копьями, с колыхающимися за плечами красными мантиями и в кожаных сандалиях под латными наколенниками.

— Не сильно похожи на игрушечных, — заметила Вика.

— Карманная армия — очень удобно, между прочим, — со знанием дела пояснила Ася. — Вытряхнул из коробки, увеличил до нормальных размеров, заменил пластмассовые мечи и щиты на стальные, и вот у тебя уже армия. Верная, накачанная Силой по самые не обрадуешься.

Среди воинов началось волнение, они моментально выстроились, словно по чьей-то команде. Застыли в полной боевой готовности, закрывшись щитами и выставив копья. Двадцать восемь крепких воинов, верных сынов Греции и смелых защитников Спарты. Мускулистые руки сжимали оружие, взгляд из-под шлемов с бордовыми гребнями направлен прямо на противника.

Противники, кучка жалких горожан, выглядели не так эффектно. В отличие от спартанцев были одеты в непрактичные джинсовые тряпки и рубашки, а с дисциплиной — так вообще беда. Ни строя тебе, ни шеренг, ни равнения на середину — сборная подзаборная, одним словом!

София покрутила головой, словно разминаясь перед боем, затем медленно вытянула руку. На ладони образовалось золотое облачко, которое быстро вытянулось и приобрело форму самурайского меча. Она сжала катану обеими руками, выставила перед собой. На красивом лице застыло решительное выражение.

Стоящая рядом Ася присела на одно колено, склонив голову и опустив правую руку в траву. Закрыв глаза, что-то коротко и отрывисто выкрикнула. Белые кроссовки быстро затянулись в блестящую броню стальных башмаков, синий комбинезон покрылся латами, а черные волосы скрылись под шлемом. Стальные пальцы латных перчаток крепко обняли рукоятку меча.

— Понты! — фыркнула София, глядя на эти метаморфозы.

— Молчи, тетя! — донеслось глухое из-под забрала.

Вика расправила руки, с кончиков пальцев потекли синие нити, подрагивающие в частой пульсации, готовые сорваться ледяными плетьми и заморозить насквозь все, что попадется на пути. Она слегка пошевелила пальцами — нити утихли, капая в траву голубоватыми льдинками.

Ирина держала в руках прозрачные шары с искрящимися внутри молниями. Плечи ее покрылись стальными пластинами с торчащими шипами, между которыми с треском пробегали электрические разряды.

Из кустов выбрался монструозный Снежный человек. Он шел, сминая траву огромными ногами, поигрывая в руках стволом молодого дуба. Налитые кровью глаза с ненавистью смотрели на спартанское войско.

Ветер усилился, быстро согнав черные тучи и моментально скрыв солнце. Это был сигнал. Над поляной раздался сдвоенный звук ударов копий и мечей о щиты, и спартанцы дружно, нога в ногу, плечом к плечу двинулись на неприятеля.

***

Стекла не поддавались, а железная кровать уже разваливалась на части, с разгона врезаясь в окно. Ева в отчаянии закрыла глаза, и бедная кровать с грохотом рухнула на пол, роняя никелированные шары.

Она выставила вперед руки, выпуская заряды из пальцев, но огненные сгустки с мягким чмокающим звуком исчезали в сосновых досках стен, не причиняя им никакого вреда.

Ева в бессилии уставилась в окно, глядя на жестокий бой.

Катана с лязгом скрестилась с коротким спартанским мечом, высекая искры. Зеленые глаза Софии на миг встретились со взглядом безжизненных черных глаз воина. В гляделки играть было некогда, она резко присела на одно колено и взмахом меча рассекла наколенник воина, затем, провернувшись по оси, отсекла ногу чуть выше ступни. Спартанец упал на колени, выкидывая руку с мечом, прорезая пустоту. София с криком подпрыгнула и взмахнула катаной. Голова воина, отделившись от шеи, скатилась в траву. Ладонь разжалась, выпуская меч. Крови не было — лишь блестящий пластмассовый срез на месте отрубленной головы. Это было очень плохо, потому что человеку без головы существовать было бы крайне затруднительно, а вот увеличенному до человеческих размеров игрушечному и к тому же напичканному магией воину — легко. И точно! Голова быстро покатилась к шее, срастаясь с ней, ладонь опять сжала меч. София размахнулась, и катана со свистом опустилась на шею. Она схватила отсеченную голову за красный гребень на шлеме и подкинула высоко в воздух, одновременно поднимая меч. Сноп огня сорвался с острого клинка, взрывая голову в разноцветные брызги горячей пластмассы и расплавленной стали.

В пяти метрах от нее Снежный человек взмахнул своей импровизированной дубиной, мощным ударом откинув пятерых. Схватил одного за горло, самого настырного, пытающегося забраться ему на спину. Пальцы сжались, и вылезшие из орбит глаза воина брызнули чернильными брызгами. Затем Йети выхватил копье у другого и воткнул ему в грудь. Отшвырнул в самую гущу, но тут же сам упал на колени под тяжестью ударов. Спартанцы ожесточенно размахивали мечами, оставляя на его спине глубокие рубленые раны. Йети пытался встать, но тут же снова падал под градом ударов. Сверху, вспоров воздух, обрушился эспадон Аси, разметав противников в стороны. Широкий взмах — и в траву, вращаясь, полетела голова спартанца, резкий выпад — и лезвие двуручного меча вошло в глаз другому, удар тяжелой рыцарской перчаткой — и третий осел на землю с вмятым в голову шлемом.

Синяя плеть обвила пятерых спартанцев и затянулась, плотно прижимая их друг к другу. Воины мгновенно покрылись белым инеем. Резкий рывок, и они рассыпались на множество ледяных фрагментов — словно молот ударил по ледяной скульптуре. Вика втянула плеть обратно в пальцы и тут же еле увернулась от просвистевшего над головой копья. Молниеносно вытянула руку, останавливая его на лету. Шевельнула пальцем, разворачивая, и оно с бешеной скоростью, сверкая острым наконечником, устремилось в спартанцев, подбирающихся к Ирине. Копье проткнуло их насквозь, словно шампур — куски маринованной свинины.

— Ирина, спасай дочь! — крикнула Вика, уже разматывая пылающее огнем лассо.

Ирина, ударив молнией, раскроила надвое спартанца и расправила руки. Взмыв над полем, подлетела к маленькому домику, накрытому прозрачным защитным куполом.

Она подняла руки, собирая обрывки черных туч в одну большую. Над полем грянул гром и сверкнула молния. Она ударила точно в центр купола, но, отразившись от прозрачной поверхности, срикошетила в лес, который тотчас вспыхнул. Ирина взмахом руки погасила начинающийся пожар.

А поле с цветочками уже давно превратилось в поле битвы, изрытое ногами, горящее от ярких вспышек взрывов и сотрясающееся от ударов.

Ася летала над полем, словно маленький бог войны. Спартанцы, разрубленные ее эспадоном, тут же плавились под огненным лассо Вики. София, вертя катаной, крошила врагов на левом фланге, на правом размахивал бревном Йети, отшвыривая воинов, которые лезли на него пачками. Но все это было бесполезно — воины быстро восстанавливались, руки-ноги-головы прирастали обратно, а из озерков расплавленных тел быстро вставали другие.

Ирина взлетела и пронеслась над полем.

— Уходите! Буду бить «Кислотой»! — кричала она.

София, отбиваясь катаной, послушно стала отступать в сторону леса. Вика выпустила очередной заряд напалма из пальцев и последовала следом. Ася выхватила копье у спартанца и воткнула ему в подбородок. На него тотчас обрушилась дубина Йети. Он подхватил девочку и, расшвыривая пинками настырных воинов, побежал за отступающими Викой и Софией.

Вокруг Ирины образовался кокон. Он висел над полем, слегка покачиваясь и дрожа от удара копий спартанцев.

Конец ознакомительного фрагмента.