Колодцы Маннергейма

Денис Алексеевич Воронин, 2021

Книга – одновременно нуар, роман взросления и фрагмент семейной саги, в котором переплелись судьбы наших современников. Молодая успешная героиня уезжает по делам на побережье Средиземного моря в город, где, кажется, невозможно работать, а фиеста продолжается вечно – и не скажешь ей: «Бастанте!». Ее бывший муж, загнанный в тупик тяжелой болезнью, вынужден ступить на тропу криминала. А их общий сын и воспитывающий его дед-сиделец пускаются в бегство, больше похожее на опасное путешествие, то ли заставляющее возмужать его участников, то ли коверкающее их судьбы. Будто бы начавшийся со спойлера, новый роман автора непредсказуем до самой развязки, к которой ведут чудовищные поступки героев и мрак, прячущийся внутри каждого где-то на самом дне ям под названием Колодцы Маннергейма. Содержит нецензурную брань.

9. Настасья Филипповна

— Откуда ты знаешь их язык? — интересуется Павел, осторожно накалывая оливку на зубочистку.

Аглая пожимает плечами:

— Нравится, как звучит, вот и решила выучить. Такой же сексуальный, как французский, только еще и брутальный. От него даже какой-то привкус во рту… — она снова улыбается своей секретной улыбкой, предвидя реакцию волшебника. — Поговорила с утра по-испански — и будто тебе мачо в рот кончил.

Поперхнувшись, Павел через нос разбрызгивает кофе на скатерть. Откашлявшись, говорит искрящейся Аглае:

— Сильные у тебя сравнения. Даже не знаю, хотел бы я выучить испанский…

— На гей-пляж ты уже ходил…

— Слушай, давай не напоминай… Но, если бы не твои лингвистические способности, нас, наверное, здесь и обслуживать не стали бы.

— Не придумывай, никуда бы не делись, обслужили, — заверяет Павла Аглая. — Что им, деньги не нужны?

— А как бы мы поняли, что заказывать?

— Да никак. Ткнули бы пальцем наугад в меню и подождали, пока принесут. Или посмотрели, что осталось на витрине у барной стойки. Все просто…

Здешнее меню — ламинированный лист формата А4 — от руки написано на каталанском, который со своим испанским Аглая еще худо-бедно, через пень колоду, может разобрать. При этом сам тапас-бар называется по-английски. Полыхающая алая несимметричная вывеска «No Tourists» заметна за квартал.

Они в Эщампле. Всего несколько улиц до осаждаемого японцами драконьего Каса Бальо, а тут, на крохотной Пассеж де Меркадер, тишина и спокойствие. И будто даже свой микроклимат. Слабый ветерок, шелестящий листьями мандариновых деревьев, разгоняет вязкую духоту.

Аглая кидает взгляд на экран телевизора, по которому идет беззвучный футбол, делает из бокала глоток охлажденного белого, только что вместе с плошкой оливок принесенного взмокшим официантом. Еще через пять минут официант возвращается к их столику с двумя тарелками со шпажками с разнообразными пинчос и жареными щупальцами осьминогов.

— Мучас грасиас, — благодарит Аглая.

— Де нада (Не за что), — выплеснув на лицо короткую улыбку, откликается убегавшийся за пятничный вечер официант.

Нарезанные тонкими кружками пульпос щедро присыпаны паприкой. Аглая цепляет парочку на вилку и отправляет в рот. Павел опасливо смотрит, словно ждет, что ее вот-вот вытошнит.

— Я по жизни все как-то больше по мясу, — сообщает он. — Этих ребят морепродуктовых есть брезгую.

— Дело хозяйское, — говорит Аглая. — На чоризо налегай. И вино почему не пьешь?

— Слушай, у нас тут допрос свидетеля намечается. Так что вино позже. Я просто не сообразил, что ты еще и для меня берешь. Не все же забавы, иногда, знаете, случаются и дела…

Аглая не сразу понимает, почему это вдруг Павел переходит на «Вы», а потом узнает в последней фразе цитату из Достоевского, которого ее спутник порывался читать в самолете.

— Звучит, конечно, серьезно — допрос свидетеля. Но я бы все равно посоветовала расслабиться немного… Пока вино не нагрелось…

— Вот и пей сама, — Павел подвигает к ней свой бокал. — Возьму другое, когда закончим… Что-то не могу к их вай-фаю прицепиться, жене написать…

Сидящая через столик от них компания немолодых испанцев неожиданно разражается хриплыми возгласами и хохотом, привлекая к себе их внимание. Павел морщится. Ему в голову явно приходят порно-ассоциации, связанные у Аглаи с испанским языком. Она смеется, а когда отворачивается от шумной компании, ее бывший генеральный уже тут как тут. Стоит себе в дверях бара с мотоциклетным шлемом в руках и улыбается.

— Шерзод Давронбекович, здравствуйте! — поднимается ему навстречу Аглая.

По местным традициям они приобнимаются, чуть касаясь друг друга щеками. Приветствие, рожающее у Аглаи странные ощущения, хотя они с Шером больше не начальник и подчиненная.

— Буэнос ночес, Аглая! Хорошо выглядите.

— Да ладно вам, как я могу выглядеть? Заявилась прямо с пляжа. Просто здесь освещение дружелюбное.

— Не придумывайте, все отлично.

Аглая не спорит, знает, что с ее бывшим гендиром по фамилии Муратов делать это бесполезно.

— Ваш протеже? — интересуется экс-босс у Аглаи.

— Добрый вечер, Шерзод Давронбекович, — привстает навстречу Муратову волшебник и пожимает протянутую руку. — Меня зовут Павел Андреевич, я — начальник отдела выездных проверок, вот удостоверение. Мне сказали, что вы согласились ответить на несколько моих вопросов.

— Сидите-сидите, — машет рукой Муратов. — Зачем так официально? И к чему мне ваша «корочка»? Прямо сейчас мне другое нужно… Конечно, поговорим, на все отвечу… Ун моменто…

Он кладет свой шлем на свободный стул, подзывает официанта и просит принести пиво, уна копа, после чего садится. Его ровный загар гармонирует с восточным обликом, морщины и благородная седина прибавляют пяток лет к возрасту, но поцарапанный мотоциклетный шлем в цветах итальянского флага, зауженные рваные джинсы, футболка с логотипом «Pornhub.com» и отбеленная улыбка успешно отыгрывают эти года обратно. Так что ничья — Муратов выглядит на свои сорок пять.

— Давно здесь? — интересуется он у Аглаи.

— Только сегодня прилетели. В воскресенье обратно… Жарко с непривычки.

— Это у нас лето толком и не началось, то ли еще будет в августе. А у вас там как?

— С утра обещали плюс одиннадцать и дождь.

Муратов смеется, качает головой:

— Я и забыл, какая в Питере может быть погода. Хотя иногда по снегу скучаю, снится, бывает, как ребенку мороженое.

— А вы приезжайте к нам в феврале, — предлагает Аглая.

Официант приносит стакан с пивом и блюдце с соленым арахисом в качестве тапаса. Муратов благодарит, делает большой глоток и смотрит на Павла, который как картежник раскладывает перед собой пустой бланк протокола допроса и документы, связанные со «Спектрумом». Подняв глаза на сидящего перед ним Муратова, он произносит:

— Я готов.

— Тогда начинайте, — кивает Муратов.

— Пойду покурю, — произносит Аглая. — Все равно я тут вам не нужна.

Павел отпускает ее кивком головы. С бокалом вина Аглая выходит на улицу, достает сигарету. Табачный дым, минеральный вкус риас байшас, теплый вечерний воздух. Луна, словно подброшенный в небо снежок, висит над домами и не тает.

Внезапно накатывает усталость.

Ранний подъем, перелет с пересадкой, жарища, море, теперь вот эти полуофициальные посиделки в «No Tourists» в исхоженном ею вдоль и поперек в прошлые поездки Эщампле. Аглая присаживается на корточки, приваливаясь спиной к теплой стене. Вышедший следом перекурить официант кидает на нее обеспокоенный взгляд:

— Сеньора, эста бьен? (У вас все в порядке?)

— Си, эстой бьен, грасиас, — отвечает ему Аглая. — А сидо ун диа муй ларго. (Все хорошо, спасибо. Просто длинный день.)

Официант кивает, отходит в сторону, мельком глядит на припаркованный у тротуара мотоцикл Муратова и утыкается в смартфон. Огонек сигареты назойливым светлячком парит возле его лица, подсвеченного экраном мобильника.

Надо сегодня пройти мимо Саграда Фамилия, думает Аглая. Это совсем недалеко от их апартаментов. На нее Храм Святого Семейства производит большее впечатление ночью, чем в засвеченный солнцем полдень. Да и не факт, что завтра у них время будет. Останется тогда Павел без «маст си» достопримечательности.

Потягивая вино, Аглая думает о том, что в последнее время все приходится бегом-бегом, чтобы успеть. Работа, дом, снова работа… И даже здесь, в Барсе, не забываешь об этом, торопишься.

Прожить бы тут лето и осень. Может быть, зиму. Сбережений хватит. Уволиться с работы, снять недорогое жилье. Загореть, набить где ни попадя диких татуировок. Отрастить волосы, чтобы потом взять и сделать какой-нибудь асимметричный андеркат. Гулять, купаться, пока тепло, читать книги, пить вино и никуда-никуда-никуда-никуда не спешить… Аглая чувствует зашевелившуюся занозу в сердце. Данька. Без работы пожить можно, но куда она без него? А с ним?..

Сидя на корточках, докуривает сигарету и маленькими глотками приканчивает риас байшас. Взять еще чего-нибудь? Чтобы алкоголь помог придавившей ее усталости? Аглая поднимается и через витрину смотрит внутрь бара, как наблюдающий за рыбками в аквариуме кот. Под телевизором, показывающим трансляцию ничего не решающего матча последнего тура Сегунда Девисьон, сидят двое русских, один из которых спрашивает у другого, откуда, в бытность генеральным директором компании «ПетроСтройИндустрия», он узнал о фирме «Спектрум»? Свел ли их кто-то или просто нашли их контакты в интернете? А кто свел, не помнит ли он?..

Шер, как отсюда видит Аглая, отвечает уверенно, не задумываясь, в паузах между ответами прикладывается к наполовину опустевшему стакану с пивом, тянет с блюдца арахис. А чего ему бояться? Простая формальность. Его попросили — он приехал. Ответит на интересующие налоговиков вопросы, попрощается и укатит на мотоцикле обратно в свою жизнь с домом в Матаро, прибрежном городке по дороге в Жирону, семьей и фирмой, занимающейся, рассказывал Орехов, продажей и установкой солнечных батарей.

–…Останешься в Питере — все равно будешь вариться в том же котле, — говорит Муратов Аглае в свой последний день работы в «ПСИ». — Я уже не могу видеть все эти рожи, а на пенсию еще рано…

Некоторое время спустя становится ясно, что Муратов не просто уезжает в Испанию, а бежит от неприятностей. Полиция разыскивает его из-за каких-то сомнительных делишек, напрямую никак не связанных с его директорством.

Из «No Tourists» вываливается та самая компания шумных немолодых испанцев и затевает шутливую перепалку. Кто-то не хочет продолжать вечер, отнекивается, другие тащат его еще выпить и потанцевать в Грасию. Громкие хриплые голоса разлетаются по пустой улице, будто кто-то просыпает их с темного неба.

Аглая идет обратно в бар, подходит к стойке. Бармен с классическим римским профилем, вытатуированным на предплечье распятьем и сережками-крестиками в ушах похож на тамплиера, стерегущего найденный Священный Грааль, но готового по сходной цене уступить часть его содержимого. Аглая просит порцию вермута. Тамплиер невозмутимо берется за бутылку «Yzaguirre», наливает из нее в низкий стакан, кидает туда пару больших кубиков льда, дольку апельсина и предварительно чуть сплющенную пальцами пряную маслину.

Со стаканом красного вермута Аглая подсаживается к волшебнику и Шеру в тот момент, когда одна из команд в телевизоре над ними получает право на пенальти.

–…Нет, — качает головой Муратов, — сам лично эти работы я не принимал. Для этого есть специальные люди. Кто? Наш тогдашний главный инженер, Вазин Антон Борисович. Аглая, он еще работает у вас?.. А подпись, разумеется, моя — как генерального директора… Павел, мы уже заканчиваем? А то барышне с нами скучно, — улыбаясь, смотрит он на своего бывшего главного бухгалтера.

— Да, еще минуту.

Повернув голову к телевизору в другом углу, Аглая видит, как игрок устанавливает мяч, готовясь пробить по воротам соперника. Хмурое, сосредоточенное лицо вратаря так похоже сейчас на лицо Павла, записывающего ответ Муратова. Игрок разбегается и наносит удар. Мяч попадает в правую от вратаря штангу.

* * *

— Да зачем вам моя компания, Аглая? — смеется Шер. — Ваш протеже не просто так весь допрос взгляды кидал на улицу, где вы там… Вряд ли он обрадуется, если я останусь.

Прищурившись, Аглая смотрит на бывшего директора.

— Мне кажется, вы что-то неправильно увидели.

— Ну, может быть, — улыбаясь, Муратов поднимает вверх руки. — В любом случае, сами разберетесь, без меня. А мне еще домой ехать. Рад повидаться и помочь вам.

— Спасибо, Шерзод Давронбекович, — произносит Аглая. — Мучас грасиас!

— Де нада! (Не за что!) Кстати, помните, что у нас тут завтра Сан-Хуан? Фелис вербена!

— Си, кларо! Фелис вербена! (Разумеется! С наступающим!)

Она через витрину провожает взглядом Муратова, который выходит на улицу, садится на мотоцикл и надевает на голову шлем. Словно почувствовав, что на него смотрят, Шер оборачивается и машет Аглае рукой. Та салютует бывшему генеральному стаканом.

— Теперь отмечаем? — появляется у столика вышедший из туалета Павел.

— Догоняй, — Аглая салютует и ему.

— А это у тебя что?

Аглая разглядывает улыбающегося Павла, потом спрашивает:

— Шер говорит, ты весь допрос на меня томные взгляды кидал, да? А как же семья?

Смешавшись, Павел присаживается за столик.

— Не поэтому кидал. И не томные ни разу. Просто немного опасался, что ты там снаружи, одна… — видно, что он пытается подобрать слова и не может. — Еще утром был уверен, что лечу в Барселону с нормальным человеком, не ожидал, что ты…

— Ага, — кивает Аглая, снова вспоминая книгу Павла из самолета, — ебанутая, как Настасья Филипповна…

Павел хмыкает:

— Ну, не до такой степени. Но твоя тезка из книжки, Аглая Ивановна, если разобраться, тоже девица адская…