Кровь как лимонад

Денис Алексеевич Воронин, 2019

Рано или поздно он сорвется, вопрос – когда?.. Высокооктановый микс нордического триллера, городской драмы и «лав стори». Роман о борьбе за жизнь. О «драконе с татуировкой девушки». О независимом расследовании копа-эпилептика. О краеведах-лудоманах, фриковатых киллерах и ребятах с нашего двора, всегда готовых прийти на выручку. О промзонах, где легко спрятать труп, и о больницах, где можно найти отрубленную голову. Никакой пощады читателю – аритмичный синтаксис, оторванные ото сна часы в переживаниях за героев и загубленные нервные клетки после финальной точки.

5. Назидание

— Откуда он здесь взялся?

— Кто-то забыл, наверное, слушай.

— Забыл? — Жека посмотрел на Эргаша. — Как зонт в транспорте, ты про это, что ли?

— Эй, Жека-джан. Что зонт? Ну, есть у тебя зонт, а тут солнце светит — и что толку в твоем зонте? Только мешается под рукой. А дождь полился, ну, пришел домой, голову тряпкой вытер, штаны-куртку высушил — вот и все, да? Зачем вообще тебе зонт? Он же на поле, как хлопок, не растет, да? Надо покупать, деньги тратить. А ты в следующий раз будь хитрым, как Алдар Косе, и на эти деньги лучше пашмак купи, скушай и меня вспомни — ай, Эргаш-джан, научил, молодец!..

— Он точно мертвый? Вы проверяли? — перебил россказни молодого узбека Жека.

— Эй, мертвый. Что проверять? Дырка в нем, большая такая. И холодный — как мороженое или пингвин на Северном полюсе, слушай, смотрел тут про них…

Жека вздохнул.

— Ладно, Эргаш, потом про пингвинов. Где Темир?

— Сейчас будет, я ему уже звонил… Пойду чайнику горячо сделаю, да? Темир сказал, что ты кофе не успел попить, да?

Жека вспомнил, как он что-то сумбурно говорил Насте, придумывая срочную причину для своего бегства, и какой удивленный у нее был взгляд.

— Позвоню завтра, — пообещал он на прощание.

Настя не ответила — только махнула рукой и уклонилась от его рыцарского поцелуя в щечку.

По шаткой металлической лестнице Эргаш поднялся на второй этаж и скрылся за дверью. Жека остался возле угнанного вечером «лексуса», в открытом багажнике которого лежал труп. Это был — именно что был — невысокий кавказец лет сорока пяти или старше, свернувшийся в багажнике с прижатыми к груди коленями. Смуглое лицо с щетиной на подбородке виднелось лишь наполовину. По застывшему на нем умиротворенному выражению и по позе эмбриона, в которой лежал кавказец, у Жеки создалось ощущение, что мертвецу хорошо и лучше бы его не трогали вообще.

— Проблема, Жека-джан, — сказал неслышно подошедший со спины (Жека вздрогнул и обернулся) Темир. — Не пугайся, дорогой… Надо от него избавиться.

— Как избавиться? — спросил Жека.

— Я не знаю как, — пожал плечами Темир. — Выкинуть на свалку, закопать, скормить собакам. Знаешь, какие тут псы бродят, мигом съедят… В общем, как сам захочешь.

Как сам захочешь… Полчаса назад Жека, сытый и довольный жизнью, собирался идти в гости к красивой девушке, пить кофе на ночь глядя — что бы под этим ни подразумевалось. И вдруг он стоит в грязном кирпичном, провонявшем пловом и соляркой боксе и слушает варианты избавления от тела убитого человека, которые на-гора выдает бывший инженер-электрик муйнакского консервного завода (это там, где пестицидные бури над высохшим дном Арала и ржавеющие в песках корабли).

— Амиго, вы же мне поможете? — заволновался Жека.

Последнее, чего ему сейчас не хватало, — в одиночку волохаться с мертвым телом. Как он вообще прилип на это? Как оказался труп в багажнике «лексуса»? И почему это Жекины проблемы? Он, что ли, его туда положил?

До Аббаса было не дозвониться, его номер не отвечал.

— Помогу, Жека, — погладил бороду пожилой узбек. — Тут есть токарный цех, видел? Там работает Ульмар-ака. Он — уборщик, у него есть ключи от помещения. Мы с ним из одного махалля. Я сейчас позвоню, он отопрет цех, включит электричество. Подвезешь туда этого, — Темир кивнул на тело. — Ульмар покажет, как пользоваться гильотиной. Станок такой, металл режет. Порубишь тело на куски, будет легче спрятать. Ульмар потом все уберет. А с деньгами разберемся потом.

Решение элегантное, как сумо. Сглотнув подступивший к горлу комок, Жека ошалело уставился на Темира.

«И когда пилой режут горло собаке, не морщься…»

— Я не смогу разрубить его, Темир. Это же человек.

— Ну, если так, вези в полицию. Там у тебя его заберут, гарантирую. Только про нас никому не говори.

Это он так шутит? Лицо бригадира не выдавало никаких эмоций. Он что, серьезно? Серьезно?

Жека потер ладонью вспотевший лоб.

— Пойдем лучше чаю выпьем, — Темир взял Жеку за плечо. — Успокоишься, голова прояснится. Мысли придут в порядок. Пойдем.

Они поднялись наверх. Каморка в восемь — десять квадратных метров выглядела так, будто туда въехала шайка молодых дизайнеров или музыкантов, в несколько слоев покрыла кирпичные пол, стены и потолок светло-голубой краской, перемежая ее с антибактериальной защитой, повесила светильники «хэнд мэйд» из того, что было, а потом съехала, оставив следующим обитателям неистребимый запах готовящейся еды. Замызганная электроплитка и когда-то белый электрочайник с отпечатками грязных ладоней на ручке были уже узбекскими артефактами.

«Путешествуя в Азии, ночуя в чужих домах, в избах, банях, лабазах — бревенчатых теремах, чьи копченые стекла держат простор в узде, укрывайся тулупом и норови везде лечь головой в угол, ибо в углу трудней взмахнуть — притом в темноте — топором над ней, отяжелевшей от давеча выпитого, и аккурат зарубить тебя насмерть. Вписывай круг в квадрат…»

Регулярно работая со смуглокожими коллегами, волей-неволей выучишь «Назидание» наизусть.

У стола сидел Эргаш и разговаривал с открытым ноутбуком. Шифр его беглой речи на узбекском перемежался частыми компьютерными терминами. С другой стороны скайпа сквозь звонкий аудионасвай суфийской музыки отвечал другой узбек, ровесник Эргаша. Средние века вновь встретились с высокими технологиями.

Отодвинув Эргаша на угол стола, Жека с Темиром пили горячий зеленый чай. Не ощущая вкуса, обжигая язык и нёбо, Жека глотал напиток и глядел, как раскручиваются и раскручиваются в стеклянном чайнике заваренные уже в третий раз чайные листья. На глаза ему попался свернутый в углу молитвенный коврик. Подумалось, что если найти такой же, но большой, то можно закатать труп в ковер и выбросить. Как, интересно, отнесется к такому раскладу их Аллах?

Жеку озарило. Есть у него один знакомый татарин. Мусульманин, умеющий договариваться с Аллахом, потому что водку пьет как воду, а от шашлыков за уши не оттянешь. Олег Батяня. Найдя в айфоне нужный номер, нажал вызов.

— Алло? — услышал Жека вальяжный басовитый голос, пробивающийся через женский визгливый смех, шум посуды и другие звонкие звуки жизни. — Женек, ты, что ли?

— Олег, привет. Помощь нужна.

— А что надо-то?

— Тут это… Человек образовался вдруг неожиданно.

— Что за человек?

— Олег… Как бы сказать… Не по телефону бы… Ну, мертвый человек.

— Да ладно! Сбил кого?

— Нет, случайно нашел. Да точно, блин! Случайно.

— Случайно, — хмыкнул Олег, официально работавший ландшафтным дизайнером на Северном кладбище. — Ничего себе у тебя находки. Я вот один раз «Нокиа 3310» нашел, да и та с экраном разбитым. Сто лет назад было. А ты — сразу труп. И что надо от меня?

— Можно у тебя на кладбище похоронить? Тайком.

Батяня, на секунду задумавшись, спросил:

— А как же оркестр? Венки?

— Олега, блин, завязывай шутить!

— Понял. Не вопрос, зароем, Женек. Подселим к кому-нибудь в свежую могилу. В тесноте да не в обиде, верно? — Олег засмеялся. — Подвози завтра к вечеру.

— Завтра? Батяня, я думал, этой ночью замутим.

— Нет, Женек, это ты плохо думал. Я даже не в городе сейчас. На даче у друга синячу, вливаюсь в социум, отдыхаю от покойничков. Так что только завтра, извини.

— Завтра — поздно.

— Женек, да выкинь ты жмура за гаражами. И всего делов-то. Чего ты прямо как маленький? Или подожди, может, его кто-то просто потерял. Сейчас даст объявление по телевизору. Вознаграждение получишь — приходи. Бухнем… — Олег заржал над своей пьяной шуткой. — Ладно, мне пора. Если что, звони завтра. Только, ну ты понял, не с самого утра.

Жека убрал айфон в карман.

— У вас на территории можно его зарыть? — посмотрел Жека на Темира.

— Нет, — покачал головой тот. — Тут же люди живут, дети играют-гуляют. Вывези с «Треугольника», брось в Обводный канал.

— А если охрана попросит открыть багажник?

— Не попросит. Они тут сытые, ленивые. Ну а если попросят, одним телом больше — одним меньше, — Темир улыбнулся в бороду и встал, чтобы налить себе еще одну — наверно, десятую по счету — чашку чая.

Жека разозлился. Кругом одни остряки и юмористы. Сказал с досадой:

— Темир, тут серьезное дело, а ты веселишься, будто я тут клоун с дрессированными шариками… Твой племянник поможет?

Темир повернулся к Эргашу, что-то коротко произнес по-узбекски. Тот закивал, сказал скайпу: «Хайр!» — и закрыл ноутбук.

Жека спросил у бригадира:

— Где ключи от «лексуса»?

— Извини, Жека-джан. Ключи дать не могу. «Лексик» уже не твой. Я сказал Аббасу, что он у нас. Теперь я за него отвечаю. Его заберут завтра. А вдруг с ним сейчас что случится? Схватят тебя, к примеру.

Жека подумал, что это — самый вероятный конец истории.

— И что мне делать?

— А никаких проблем. Перегружай в свой «опель».

Твою же мать.

Спускаясь на первый этаж бокса, Жека думал о том, как получилось, что в багажнике машины, которую он должен был угнать в определенный день и час, лежал труп. Знал об этом Аббас? Или это — совпадение? Не смешно. Тогда что он, Жека, тут делает? Сваливать надо… Как бы там ни было, утром он позвонит Аббасу, все выяснит. Возможно.

Загнав «опель» в бокс, он поставил машину рядом с «лексусом». Эргаш открыл багажник «немца». Жека подошел и снова увидел тело кавказца. Глаз на той половине лица, которую можно было видеть, приоткрылся, отчего мертвец выглядел еще и печальным. Нет, не нравилось ему там. Эргаш бесцеремонно потянул труп за ноги и вопросительно взглянул на Жеку.

— Ну же, Жека-джан. Одна рука хлопкá не сделает. Хватай-тащи, да?

Жека заставил себя прикоснуться к кистям кавказца. Они были прохладными и твердыми как шар в боулинге. Чтобы не трогать их, Жека схватился за рукава куртки убитого, с усилием потянул. Вдвоем они кое-как вытащили труп из багажника «лексуса».

Господи, бля, Иисусе. И это Эргаш назвал дыркой? Живот мертвеца был вспорот от грудной клетки до паха. Через прореху на рубашке и сквозь разошедшиеся мягкие ткани Жека увидел что-то темно-красное, отливающее блестящей синевой. Так выглядит, если ее потрясти перед тем как открыть, банка со взятыми на рыбалку червями. И даже, как черви, шевельнулось что-то внутри. К Жекиному горлу взметнулась муть. Кавказец был невысоким и худым, но очень тяжелым. Когда, кряхтя от взятого веса, его подтащили к «опелю», Жека не сумел удержать тело, выпустив сначала один рукав, через секунду — второй. Мертвый кавказец с противным чмокающим стуком ударился головой о бетонный пол. В ране на животе что-то всхлипнуло. Жеку чуть не вытошнило съеденным в «Олдбое» (как это давно было!) мачете-стейком. Он отвернулся, переводя дух. Вот бы Настя его увидела.

Эргаш, бросив ноги убитого, присел над ними.

— Ботинки какие! — восхищенно потрогал он светлые кожаные мокасины, надетые на ноги кавказца. — Тебе не нужны?

— Хочешь их забрать? — спросил Жека.

— Слушай, он ведь ходить уже не будет, да? Зачем хорошим вещам пропадать? Халат — того, кто его надел, конь — того, кто на него сел… Эй, что такое? Никак не снять. Помоги, Жека-джан.

«В Азии сапоги — первое, что крадут…»

— Пошел ты к черту.

— Зачем говоришь так, да? Ты, наверное, сам хотел ботинки забрать? Хитрый ты, Жека-джан. Шайтан, да? У тебя ведь есть, а я брату в Душанбе отвезу, не скажу, где взял, он рад будет… Не слезают. Сейчас отвертку возьму, поддену.

Сверху раздался громкий голос Темира, по-узбекски заругавшегося на своего племянника.

— Вах, не повезло! — покачал головой Эргаш. — Хватай-тащи, Жека.

Они подняли тело и перекинули его в багажник «астры». Мимо просвистела мертвая рука с волосатым запястьем, чуть не ударив Жеку по лицу. Эргаш принялся сноровисто приминать труп, чтобы багажник закрылся.

— Эй, какой маленький у тебя багажник, Жека-джан… А если бы Майкла Джордана грузили? Который баскетболист, да? На крыше бы везли, да? — узбек засмеялся, довольный своей шуткой.

— Нужен груз, Эргаш. Тело утопить. И веревка.

— Слушай, сейчас все найдем, — кивнул узбек и скрылся в подсобке. — Держи, Жека! — кинул ему моток стальной проволоки.

Потом, сопя, вытащил древний осциллограф.

— А это что?

— Груз, слушай, сам же просил. Давно стоит, выкинуть жалко было. Теперь пригодился, да? Ну и выкину вроде как. Два зайца в одном яйце, слушай. Не беспокойся, Жека. Утонет как водолаз-скалолаз, да? Отойди скорее уже! Тяжело!

Эргаш опустил ящик осциллографа на грудь кавказца, покачал головой, прокомментировав: «Не поместится, да?», и передвинул его на лицо.

— Ты что делаешь?

— Эй, а что? Ему не больно все равно, да? — Эргаш хлопнул крышкой багажника. — Вот!

— Едем? — спросил Жека.

— Подожди пять минут, — попросил Эргаш. — Переоденусь, разрешение на работу возьму там, документы.

— Зачем?

— Без документов милиция сразу забирает, да?

— А так не заберет? С трупом?

— Ну, денег дадим им…

— Денег? — Жека почти безучастно смотрел на полного сил Эргаша. — У меня столько нет.

— А сколько у тебя есть? — заинтересовался узбек.

— Тебе зачем?

— Для дела, да? Слушай, Жека-джан. Мы тут с другом стартапчик хотим заделать. Вложи в нас свои деньги.

— Стартапчик? Блин, Эргаш… Мне вот интересно, тебя совсем не напрягает эта канитель?

— А чего? Не мы же замесили его, да? Зачем нервничать? Насилие — это камень, брошенный в воду, да? От него круги расходятся, волны — так ты не греби, а качайся на этих волнах. Так — плюх-плюх.

— Ты, бля, еще серфингом займись, — сказал Жека и сел в машину. — Ментам что будешь говорить, когда повяжут с трупом? Про волны?.. Поехали.

Скверная история. Откуда же взялся этот кавказец? Кто убил его? И каким боком он, Жека, влип во все это? Кофеиновый барьер (три чашки зеленого чая, выпитые с Темиром) между ним и реальным миром не давал сосредоточиться, мысли скакали, путались и обрывались.

— Не ругайся, Жека-джан! Сейчас, только в хожатхону схожу. А то… Как это по-русски? Полный член воды.

Узбек открыл ворота бокса. Жека выехал на улицу, где было темно и, кажется, холодно. Притормозил, ожидая Эргаша. Тот отошел за угол и пристроился к стене. Хожатхона, покачал головой Жека.

Медленно, освещая фарами выбоины, они подъехали к шлагбауму. Из будки появился охранник.

— Не спится? — зевая, спросил он.

— Да, мы совы вроде как. Ночью гуляем, потом дрыхнем до обеда, — ответил Жека.

— В дырке в дереве дрыхнем, ага, — громко добавил Эргаш. — Хры-хры, да?

— Сигаретки не найдется, совы?

— Не курю, — ответил Жека.

— Насвай будешь? — перегнулся через Жеку Эргаш.

— Нет, сам жуй, — страж сплюнул и поинтересовался. — А в багажнике что?

Жека встретился взглядом с сонными глазами охранника.

— Труп, — сказал он. — Будешь смотреть?

Эргаш рядом шумно выдохнул.

— А чего его смотреть? — махнул рукой страж. — Накладная есть? Значит, все в порядке…

Жека тронулся под не до конца поднятый шлагбаум.

— А пропуск? — напомнил охранник.

Эргаш снова нагнулся к окну водителя.

— Вот пропуск, — сказал он, протягивая бумажный квиток с печатью. — ООО «Винтик-Шпунтик».

— А ты кто? — спросил охранник, принимая пропуск. — Винтик или Шпунтик?

— Я Эргаш, да? А «Винтик-Шпунтик» — это автосервис…

Охранник махнул рукой:

— Проезжайте.

Жека выкатил на набережную.

— Ты зачем ему сказал, что мы труп везем? — повернулся к нему Эргаш.

— Чтобы нас пропустили. Это называется сарказм, — ответил Жека.

— Эй, слушай, я знаю сарказм. Дедушка из Коканда умер от сарказма. Плохая болячка, да?

— Вроде того… Куда ехать?

— Вперед метров двести, там будет мостик такой. Сбросим с него.

У мостика Жека затормозил, включил аварийку, они с Эргашем вышли из машины. Тишина. Луна, наполненная дрожащим серебристым цветом. Зловещие темные силуэты промышленных зданий с обеих сторон Обводного. Кровавый отблеск моргающих аварийных огней «опеля». Не хватало лишь каркающих во тьме воронов.

«Бойся широкой скулы, включая луну, рябой кожи щеки…»

Вдвоем вытащили осциллограф из багажника и доволокли до моста.

— Тяжелый какой…

Внизу, на поверхности черной воды, Жека увидел какое-то движение.

— Эй, кто там, да?

Ответом на вопрос Эргаша раздался звук, похожий на дабстеповую «пилу».

— Утки, да? Жека-джан, может, поймаем, у нас пожарим с яблоками, да?

— Где ты сейчас яблоки возьмешь?

— До «Ленты» сгоняем, слушай. Одна нога здесь, другая — тоже здесь.

Жека вздохнул. Вернуться к «опелю», выкинуть труп из багажника прямо на проезжую часть и дать по газам. Пусть хоть утку с яблоками жарит, хоть труп с черносливом по-бургундски.

Послышался приближающийся шум. По другой стороне набережной со стороны Балтийского вокзала пролетела тачка с прогоревшим глушителем.

— Э, шайтан громкий, да? Всех уток распугал! Ладно, завтра приду. Наловлю.

Проводив взглядом габаритные огни, Жека посмотрел на Эргаша.

— Пойдем, дружище.

Рукав куртки убитого, за который его Жека вытаскивал из «лексуса», видимо, при перегрузке из багажника в багажник испачкался в запекшейся крови. Прикасаться к нему Жека не хотел. Сделав над собой усилие, он взялся было за руки мертвого человека, но тут же удивленно отпрянул. Что-то было не так у него с левой рукой. Жека пригляделся. На руке кавказца отсутствовал палец. Вместо мизинца — обрубок в фалангу.

— Ты, что ли, вместе с кольцом каким отрезал? — повернулся Жека к Эргашу.

Тот затряс, замотал головой и предположил:

— Может, у него всегда было четыре пальца. Давно.

— Да, точно, как у Симпсонов, — кивнул Жека, продолжая разглядывать руку кавказца. Кажется, мизинец потерян им давно. — Ладно, вытаскиваем. Пальцем больше — пальцем меньше.

Операция по извлечению тела из машины заняла три минуты. Кряхтя, Эргаш проговорил:

— Ох, нелегкая это работа — из болота тащить бегемота. А интересно, бегемот вкусный? Ты не знаешь, Жека-джан?

— Ты не ужинал?

— Зачем не ужинал? Плов съел, перед тем как ты приехал. Но батыр всегда кушать может.

Они опустили труп на середине моста. Жека свел ноги мертвеца вместе, а Эргаш принялся обматывать их проволокой.

— Как мы перекинем его через ограждение вместе с осциллографом? — спросил Жека. — Не поднимем ведь.

— Эй, сейчас увидишь.

Неуклюже перевесили тело через перила моста. Ноги с одной стороны, торс — с другой.

— Теперь давай осциллограф, Жека-джан.

Жека нагнулся за осциллографом и клетками кожи ощутил внезапное движение. Обернулся, но было поздно. Труп кавказца соскользнул с ограждения и полетел вниз. Раздался всплеск воды.

— Бля, упустили! — выругался Жека.

— Сейчас попробуем попасть в него этой штукой, — произнес Эргаш, ставя осциллограф на место, где только что висел кавказец. — Может, утонет тогда, да?

Жека не успел возразить, как узбек толкнул ящик осциллографа с моста.

Всплеск от его падения в воду. Испуганное кряканье уток.

— Не попал, кажется, да? Жека, вернемся на «Треугольник». У меня есть еще старые аккумуляторы, сдать хотел. Привезем и кинем их.

— Ты «морской бой» тут устроить хочешь?

— Жека, не ругайся, да?

— А этот так и будет плавать?

— В реку унесет или рыбы съедят.

— Какие тут рыбы?

— Ну, я не знаю, да? Караси какие-нибудь. Можно в Яндексе спросить. Доставай айфон, да? Карасей наловим, со сметаной пожарим…

Жека молчит, прикидывая, сколько его отпечатков и этих… микроволокон, да?.. осталось на трупе. «Ну и денек», — думает он, дрожащими руками цепляясь за перила моста, чтобы не упасть самому следом за выпотрошенным трупом и осциллографом.