Изгои. Сделка с совестью

Денис Басацкий, 2023

Первый рабочий день младшего сотрудника конвойной службы Максима Жданова выдался весьма ответственным. В составе группы молодому человеку следовало сопроводить обычного арестанта из сибирской колонии до ближайшего города, желательно живым и без прочих форс-мажорных происшествий. Воодушевлённый будущей поездкой, конвоир забирается в кузов старенького автозака, ещё не догадываясь, что спустя несколько часов лицом к лицу столкнётся с неприкрытой коррупцией, человеческой трусостью и предательством, коими пропитан весь уголовный мир. Впрочем, Максим лично преступит закон, оказываясь втянутым в паутину криминальных интриг, повлёкших за собой смертельную опасность. А тот, кто виделся злейшим врагом, вдруг станет единственным спасителем.

по пути к областному центру, полдень.

Спустя около трёх с половиной часов жуткой «болтанки», конвоира хорошенько укачало. К тому же в кузов автозака совсем не поступал свежий воздух — ни одной щёлочки или приоткрытой форточки, лишь холодная сталь бездушного корпуса, ведь спецконтингенту не положены человеческие условия содержания. Асатиани, привыкший к тягостям и лишениям, переносил удушье несколько легче, чем его юный пассажир, зеленеющий с каждым новым километром, потому авторитетный арестант лишь снисходительно улыбался, впрочем, не желая Максиму оконфузиться прямо под ноги. Сверяя наручные часы, надетые на запястье циферблатом к сердцу, Осётр застучал тыльной стороной кулака по обшивке.

— Эй, Андрюша, стелу проехали?

— Да, Джавид, только что. — ответил старший конвоир в кабине автозака.

— Ну как раз вовремя, останавливай, выйти надо — подышать.

Водитель зажал педаль тормоза, и автозак юзом поплыл по колее, загребая талую мякоть из снежной крошки. Изрядно виляя бортами, машина будто хотела сбросить неудобный железный панцирь, освобождаясь от гнёта ежедневных и тягостных перевозок. Наконец, под скрипучие вопли трансмиссии, доживавшей последние деньки, машина остановилась. Старший группы Андрей полез по ступенькам в кузов, открывая запертую дверь. Джавид Асатиани поднялся с лавки, разминая затёкшее тело.

— Вам нельзя выходить из автозака на протяжении всего времени следования к конечному пункту. Оставайтесь на месте, осу́жденный Асатиани, я приказываю.

Несмотря на тошноту и рвотные позывы, Максим Жданов перегородил путь грузину, закрывая спиной выход из кузова и повторяя должностную инструкцию. Авторитет порядком одурел от такой наглости со стороны новенького конвоира, всё же предпочитая не доводить до прямого столкновения, потому вкрадчиво произнёс — доступно и спокойно.

— Слушай, паренёк, я понял, что ты хорошо учился. И безусловно знаешь, как должно быть по бумаге. Но поверь, мы все здесь уже давно варимся в одном котле, наукой наелись досыта, так что не мешай никому жить, лады́?

Осётр потрепал Максима по щеке, словно благодарил за прилежность, и только собрался выйти в открытую дверь, как молоденький конвоир ухватил арестанта за локоть и принялся крутить руку, пытаясь произвести залом.

— Я не имею права выпустить вас без наручников. Прошу не оказывать сопротивление сотруднику при исполнении служебных обязанностей.

Выполняя корявый болевой приём, свободной рукой Максим Жданов тянулся за наручниками, висевшими на поясе, вставая на цыпочки от неудобства. Старший сотрудник конвойной службы Андрей лишь в ужасе таращился, не веря собственным глазам, что молодой конвоир пытается заковать самого опасного и авторитетного уголовника. Многие сотрудники сибирской колонии даже боялись посмотреть в сторону Осетра, предпочитая держаться на расстоянии, а тут дерзкий, но довольно глупый мальчишка, решил выступить против авторитетной воли, да и вообще всех устоявшихся правил.

— Что ты стоишь? Помоги мне! — взмолился Максим, обращаясь к старшему напарнику, и в тот же момент огромная ручища, сжатая в кулак, начертила в воздухе амплитудный крюк, усаживая мальчишку на пятую точку и подбивая глаз. Максим пытался подняться, но стены кузова автозака закружились, будто конвоир развлекался на детской карусели, наматывая радужные круги. Нагнувшись, Джавид Асатиани прошептал:

— Я — вор, у меня звёзды на плечах, меня нельзя руками трогать… На первый раз зла не держу, но ещё раз посмеешь перечить, будет больно, очень худо, Максимка.

Осётр покинул автозак, оставляя поверженного конвоира наедине с чувством личного позора. Назвался представителем власти, форму напялил, а совладать с матёрым преступником не сдюжил, да ещё и весьма унизительно. Таким наукам Максима точно не учили в колледже, а пресловутый баннер «мы — здесь власть», висевший на въезде в колонию, теперь воспринимался совершенно иначе. Но вместе с тем конвоир не мог позабыть и о последствиях для собственной шкуры, ежели с преступником что-то случится во время транспортировки до места назначения, например, уголовник сбежит или совершит новое преступление. Страх самому оказаться по ту сторону решётки вкупе с ущемлённым мужским достоинством возымели над разумом конвоира, выскочившего из кузова автозака.

— Руки за голову, если дёрнешься, застрелю. — кричал Максим Жданов, срывая с плеча коллеги автомат и передёргивая затвор. Младший конвоир целился в широкую спину Джавида Асатиани, нервно теребя спусковой курок, пока Осётр замер на месте, осторожно сводя руки на затылке. Спустя томную паузу, арестант спросил:

— Мне повернуться?

— Повернись, но только медленно. — громко вопил конвоир, вытирая пот со лба.

— Хорошо, я подчиняюсь, но лучше убери ствол, Максимка, не то поранишься.

— Уберу, как только надену на вас наручники и сопровожу в спецтранспорт, осу́жденный Асатиани.

Прожжённый многолетним тюремным опытом, седовласый грузин имел отличительную способность видеть людей насквозь. И на первый взгляд тщедушный мальчишка не таил в себе опасности, хотя довольно быстро доказал, что и великий Асатиани может ошибаться в людях. Если авторитета не подводила память, то у младших сотрудников конвойной службы не имелось при себе табельного оружия, так что Осётр почти наверняка считал, что Максим блефует. Но действовать впопыхах грузину не с руки, потому арестант должен сохранить лицо и следовать указаниям мальчишки, дабы выкроить времени и придумать, как выйти из сложившейся ситуации. Осётр осторожно повернулся лицом к конвоиру, но тут же опустил руки, даже с некой долей разочарования.

— Да отдай, он же не заряженный. — досадно вскрикнул сослуживец Андрей, хватаясь за автоматный ствол. Максим Жданов случайно дёрнул за курок — послышался щелчок затвора, но выстрела так и не последовало. Уже весьма продолжительное время при заступлении в конвойное дежурство вместо пуль сотрудникам в оружейной комнате выдают блестящие муляжи, чтобы не оформлять кипу документов, да и зачем сопровождать авторитета с боевым комплектом, когда подобных поездок больше трёх в неделю. Словно проехаться по делам на личном грузовом такси, а на обратном пути Джавид Асатиани обязательно купит сотрудникам что-нибудь вкусненькое, например, ванильное мороженое в хрустящем вафельном стаканчике. Так что вся конвойная безопасность сводилась к тому, чтобы не заляпать форму подтаявшим пломбиром.

— Да, Максимка, не перестаёшь удивлять, хвалю. — улыбчиво произнёс Осётр, набирая мобильный номер и отходя на девять метров вперёд от автозака.

— Идиот. — в сердцах выругался сослуживец Андрей, залезая в кабину и обиженно хлопая тяжёлой дверью — сегодня никаких приятных бонусов от авторитета точно не стоит ожидать. Пожалуй, только сейчас Максим Жданов начал реально осознавать, как в действительности проходит служба в сфере исполнения наказания.

Спустя минут пятнадцать вынужденной остановки пришло время ехать дальше, и старший конвоир вылез из тёплой кабины в неприятную весеннюю зыбь, чтобы пригласить Джавида Асатиани пройти в кузов автозака. Автомата не его плече больше не было. Максим Жданов всё так же сидел на железных ступеньках, потирая ладони между собой и обдумывая случившееся, а Осётр стоял чуть вдалеке, посматривая из стороны в сторону, будто чего-то ожидая.

— Джавид, пора ехать. — украдкой произнёс Андрей, боясь разозлить авторитета.

— И то верно, как раз вовремя. — довольно ответил грузин. Со стороны области показался легковой автомобиль серого цвета, двигаясь навстречу к автозаку. Довольно обычного вида, совершенно непримечательный, на такой не обратишь внимания в общем транспортном потоке. Вскоре водитель остановил машину в метрах двадцати, не желая приближаться, и поморгал дальним светом фар. Конвоиры недоумённо обратили взоры на Асатиани, который, к слову, сделался весьма серьёзным.

— Дальше я поеду отдельно, возвращайтесь в колонию.

— Джавид, при всём уважении, но мы не можем вас отпустить. — пугливо проговорил Андрей. Несмотря на вседозволенность и частые выезды авторитета за пределы зоны, всё же сотрудники обязаны сопровождать грузина всё то время, пока вновь не окажутся у ворот в колонию. И если вернутся без Осетра, то полковник Дымов точно сдерёт с них шкуры, ещё и статью приложит.

— И кто меня остановит? Ты, что ли?

Андрей замялся, потупив глаза в сырую землю. У него не хватило бы духа перечить авторитету даже с группой быстрого реагирования в полном боевом оснащении, а в данный момент, казалось бы, должен голыми руками усадить грузина в автозак. Потому сотрудник прекрасно понимал, что сделать ничего не сможет.

— А как же Дымов? — всё же взмолился старший конвоир, упрашивая авторитета не подставлять их под дисциплинарные взыскания.

— С полковником я порешаю. И чтобы всем стало понятней, что я не в бегах, младший сотрудник конвойной службы поедет со мной.

Максим приподнялся со ступенек автозака, таращась на коллегу, затем на авторитета, и удивляясь его решению. Больше Асатиани ничего не сказал, двигаясь навстречу ожидавшему автомобилю и скрытно избавляясь от личного мобильника в придорожном овраге. Молодому конвоиру ничего не оставалось, как неуверенно пойти следом, загребая ботинками талую воду. Вскоре автозак конвойной службы покинул место остановки, направляясь в зону, а когда время близилось к обеду, сюда подъехал тёмный джип с тонированными окнами. Спустя недолгую стоянку, автомобиль так же неожиданно скрылся в направлении областного центра.