Пульс большого города. Книга 2

Денис Карпов

Любовь, криминал, предательство – с этим сталкиваются герои на своем пути. Им приходится делать выбор, который порой бывает ошибочным. Надеюсь, тебе понравится моя вторая книга и доставит еще больше удовольствия. Не забывай ставить хештег #ПБГ к фотографиям или отзывам в социальных сетях о моей книге, чтобы я его увидел.

ГЛАВА 2

(от Андрея Фатеева)

В новой квартире уже был сделан дорогой и качественный ремонт, поэтому мы заехали и вернулись в ту жизнь, откуда нас выкинули пинком под зад.

Исчезновение Димы после того, что я сделал, я мог предугадать. Но я так привык, что он постоянно давал мне правильные советы и поддерживал меня, что сейчас я нуждался в нём как никогда. Он на ноги меня ставил в такой непростой ситуации, я доверял ему как брату, он всегда был желанным гостем у меня дома. Может, испугался, что я и в него буду стрелять? Дима — единственный человек, о чьём уходе из моей жизни я жалел. Но разве я мог поступить по-другому?

От Саши я пытался скрыть свой поступок. Во-первых, я не знал, как она к этому отнесётся, а, во-вторых, у нас только всё наладилось. Ни к чему это ворошение прошлого. Я приехал с работы домой. На пороге встречали пацаны.

— Все деньги у меня высосете, мои пылесосы.

Дал одному косарик, а второму пятьсот.

— А почему мне пятьсот?

— Ну ты же младше.

— А ты что? Меня меньше любишь?

Вот засранец, знает, на что надавить. Я с улыбкой достал ещё пятьсот и протянул ему.

— Спасибо, папочка!

— Всё. Беги уроки делай.

В гостиной лежала Саша и смотрела телевизор, по ящику крутили новости.

— Что новенького? — спросил я, медленно развязывая галстук.

— Соболева осудили на двадцать пять лет.

— Серьёзный срок. В чём его обвинили?

— Да там целый список. Вон кадры крутят, как он перед папкой своим раком не хочет ходить, гордый.

— Покормишь?

— Я на кухне весь день простояла. Там всё разогрето, положить только.

Я пошёл на кухню, обдумывая, остались ли у неё чувства к Марку. Живучий сукин сын, надо было добить его. Зайдя на кухню, я увидел в мусорке пакет из ближайшего ресторана. Положил еды, налил полную рюмку коньяка и сел за стол.

— За то, чтобы сиделось весело, Марик…

Я выпил стопку, закусил маленьким кусочком мяса и пошёл курить на балкон.

(от Марка Соболева)

Близился вечер. К нам в камеру принесли баланды. На вид было похоже на блевоту, да и пахло так же. Я ногой сбил металлические тарелки с этим изысками и опять лёг на кровать.

— Соболев, ты думаешь, здесь тебе что-то другое принесут? Ха-ха-ха, — раздался голос какой-то очередной мрази, раздающей эти харчи.

— Зря, ай зря, ему это может не понравиться, придут и дуплет пропишут, — сказал Стёпа, вежливо извинившись за меня перед ним.

Я не стал ему ничего говорить. Нам закрыли маленькое окно в двери, через которое подавали еду.

— Конечно, кормят тут не как в ресторане, только язву заработать можно. Но есть надо!

Я молчал. Стёпа полез в шкаф, достал пюре с колбасой и бутылку водки.

— Иди покушай. Мне завтра ещё принесут. Это съедать надо.

В животе была война. Уже вторые сутки ничего не ел. Да и сокамерник из всего этого сброда казался мне более-менее нормальным. Я подсел к нему за стол и накинулся на еду.

— Сколько ты не ел? — с улыбкой спросил Стёпа.

— Около двух дней, — ответил я, не отвлекаясь от картошечки с колбасой.

— Ешь тогда! Пить будешь?

— Нет, спасибо.

Пока я ел, Стёпа рассказал, как раньше был бизнесменом, как заболела его жена и как пришлось всё продавать, чтобы найти деньги на лечение.

— Соболев, ты здесь как легенда. Тебя по ящику до сих пор крутят! Расскажи, как так получилось?

— Что именно?

— Ну вот ты — бывший мент, крышевал там что-то, имел же свою копеечку. И что дальше? Мало стало? Золотых гор захотел?

— Да не делал я того, в чём меня обвиняют.

— Ха-ха-ха, — опять засмеялся Стёпа. — Ты тут спроси у любого, за что сидит, тебе каждый ответит, что его подставили или он этого не совершал.

— Да мне по большому счёту плевать, кто и что здесь сделал.

— А зря. Надо знать о людях всё, с кем вынужден общаться, а тем более кто тебя окружает. Вот Нежный, ты думаешь, почему он такой?

— Да хрен его знает.

— Во-о-от. Он раньше был медбратом в психбольнице, с нормальным поведением. Пока какие-то уроды не изнасиловали его жену, а она тогда на четвёртом месяце беременности была.

— И что дальше?

— У жены крыша поехала, а он сюда охранником пришёл.

— Почему сюда?

— А потому что те уроды здесь отправки ждали, как и ты.

— Дак их поймали?

— Да, даже осудили. Дальше, в последнюю ночь он за каждым в камеру приходил. Отводил в хозблок и их достоинства нарезал, как колбасу, перед этим в туннель по черенку от лопаты запихав.

— И чё его не уволили за такой беспредел?

— Дак тела не нашли. Он их там же в пол закатал. Наутро встали — троих не хватает. Ну розыск, побег, все дела.

— И что? Никто не подумал на него?

— Не-а. Он с женой дома сидел.

— Умный, значит. А как об этом узнали?

— На следующую ночь начальник заставил пол разбивать в хозблоке.

— Чтобы трупы найти?

— Нет, конечно. Чтобы новых клиентов закатать.

— То есть мне не стоит ночью спать?

— Почему? Ты же не насильник. Ты ему неинтересен. Спи спокойно.

— Давай по сто пятьдесят?

— Ну вот с этого и надо было начинать разговор.

(от Валерии Остаповой)

Последние события, происходящие в жизни моих мальчиков, никак не укладывались у меня в голове. Родителям Марка сейчас совсем нелегко, и я решила их навестить.

Я купила тортик, взяла переноску с ребёнком и пошла к семейству Соболевых. Около двери мне стало немного неудобно. «А если им сейчас не до меня?» — подумала я, и тут же Андрюшка заплакал так громко, что на шум дядя Феликс открыл дверь.

— Здрасьте! — с милой улыбкой произнесла я.

— Привет, Лера. Давай мальца, заходи.

Я передала моего сыночка и начала разуваться. Из комнаты вышла Тамара Михайловна.

— Ой, Лерочка! Заходи, — сказала она, помогая раздевать Андрюшку.

Мы прошли на кухню. На удивление, на лицах родителей не было беспокойства.

— А я проведать вас решила. Думала, зайду, проверю, как вы.

— Ой, Лер, да как мы можем? Единственный сын в тюрьме на двадцать пять лет. Как мы можем быть? Как будто сына забрали навсегда.

— Я всё равно не верю, что Марк мог такое совершить. Даже в голове не укладывается. Я как вспомню, как он, рыжий, пухлый, школу дома прогуливал с Димой, а тут сразу — убийца.

— Самое страшное, что никак не доказать, что он этого не делал, — сказал Феликс Давидович, ставя чайник на плиту.

— А ты к Диминой маме поедешь? — спросила Тамара Михайловна.

— Да надо бы, конечно. Дима непонятно почему исчез, никто не знает, где, что…

— Да, может быть, с Марком что делал. И теперь боится, что вскроется. Я уже не знаю, что думать, — произнёс Феликс Давидович, протирая свои очки. — До сих пор забыть не могу, как его в машину сажают и все на меня смотрят, заплачу или нет.

— А я не смогла пойти. Думаю, Марк простит меня за это.

— Тамарочка, ну конечно, он всё понимает. Не маленький же.

Мы попили чай, покушали торт. Они поспрашивали про малыша и заодно раздели его, посмотрели все суставы, голову и спинку. И тут Тамара Михайловна заплакала.

— Вспомнила, как тебя Марк ко мне привёз, — сквозь слёзы сказала она.

Феликс Давидович посмотрел на меня, побоялся, что я тоже заплачу. Но я сдержалась. Что было, то было. Я обняла тётю Тамару и сказала: «Всё будет хорошо!»

Нас обнял дядя Феликс, и мы вместе успокаивали тётю Тамару. Тут нашу грусть и печаль прервал смех Андрюшки. Не знаю, почему он засмеялся, но было это похоже на лучик солнца, пробивающийся сквозь тучи.

— Ладно. Поеду свою воспитательницу навещу.

— Да, давай. Спасибо, Лерочка, что не забыла и поддержала.

— Знаете, тётя Тамара, когда меня привёз Марк, вы назвали меня дочкой. Разве я могу просить в беде свою маму? — с улыбкой сказала я, взяла переноску с Андрюшкой у дяди Феликса и пошла к машине.

Лёша купил мне машину, чтобы я малого везде возила. Да и проще, чем на общественном транспорте. Кресло для перевозки детей было на переднем сидение, поэтому он всегда смотрел, как я вожу.

Давно я не была у Диминой мамы. Я позвонила в дверь. Потом ещё. И ещё раз. Но никто не открывал. «Может быть, на даче?» — подумала я и начала спускаться.

Перед подъездом сидел маленький щеночек дворняжки. Он был настолько маленький, что ещё пищал.

— Ой, господи, малыш, откуда ты здесь?

Я пристегнула Андрюшку, взяла на руки этого щеночка и присмотрелась к нему.

— Какой же ты хорошенький! Ну что? Бросать тебя здесь? Как вообще такого милаху можно оставить на улице?

В итоге я забрала его и подарила этого щеночка своему брату Пашке. Как же он радовался подарку. Я уже давно с ними не живу, и Пашке, наверное, скучно с одной мамой. Вот ему новый друг, никто, кроме собаки, не даст таких искренних чувств.