Новейшая история России в 14 бутылках водки. Как в главном русском напитке замешаны бизнес, коррупция и криминал

Денис Пузырев, 2021

Водка – один из неофициальных символов России, напиток, без которого нас невозможно представить и еще сложнее понять. А еще это многомиллиардный и невероятно рентабельный бизнес. Где деньги – там кровь, власть, головокружительные взлеты и падения и, конечно же, тишина. Эта книга нарушает молчание вокруг сверхприбыльных активов и знакомых каждому торговых марок. Журналист Денис Пузырев проследил социальную, экономическую и политическую историю водки после распада СССР. Почему самая известная в мире водка – «Столичная» – уже не русская? Что стало с Владимиром Довганем? Как связаны Владислав Сурков, первый Майдан и «Путинка»? Удалось ли перекрыть поставки контрафактной водки при Путине? Как его ближайший друг подмял под себя рынок? Сколько людей полегло в битвах за спиртзаводы? «Новейшая история России в 14 бутылках водки» открывает глаза на события последних тридцати лет с неожиданной и будоражащей перспективы. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Глава 2: «Смирновская»

в которой у бывшего охранника Горбачева просыпаются купеческие гены

Баталия на Пятницкой

Утром 4 ноября 2000 года редкие прохожие, оказавшиеся в самом начале Пятницкой улицы в Замоскворечье, оказались свидетелями довольно обыденного по тем временам мероприятия, прозванного в народе «маски-шоу». Несколько десятков одетых в черную форму чоповцев при поддержке нескольких милиционеров и судебных приставов пытались выбить массивную дубовую дверь в типичном для этого уголка Москвы трехэтажном особняке XIX века. Люди по ту сторону двери к визиту захватчиков были явно готовы и отчаянно защищались: в штурмовиков летели массивные стеклянные бутылки. А когда первая преграда в виде двери была преодолена, на пути сотрудников ЧОП встали настоящие баррикады.

Штурм продолжался несколько часов. На Пятницкую подъезжали машины скорой помощи, усиленные наряды милиции и телевизионные группы, которые успели зафиксировать капитуляцию защитников особняка. Изрядно помятые люди — охранники и менеджеры — покидали здание. Последней из выломанных дверей на Пятницкую вышла женщина средних лет с перевязанной головой. Ее звали Елена Смирнова. Из окна второго этажа за тем, как ее усаживают в скорую, наблюдал внушительных размеров мужчина с окладистой бородой — ее муж Борис Смирнов. Он категорически отказался покидать свой кабинет, заставленный антикварной мебелью, а захватчики не посмели применить силу.

Московский водочный король Борис Смирнов с грустью смотрел на последствия разгрома. Вероятно, он понимал, что полуторавековой империи водочников Смирновых наступает конец. Нет, штурмом семейного особняка «поставщика двора Его Императорского Величества Петра Арсеньевича Смирнова у Чугунного моста в Москве» война за самый известный в истории водочный бренд еще не закончилась. Впереди были многие годы судебных тяжб. Но главную битву Борис проиграл.

Для того чтобы понять, что же именно привело к весьма неприглядной баталии, развернувшейся в полукилометре от Кремля осенью 2000 года, нам придется на некоторое время заглянуть вглубь семейной истории клана Смирновых.

Краткая маркетинговая легенда водки Smirnoff — самой известной и самой продаваемой сегодня водки в мире — звучит примерно так. Россия с давних времен известна всему миру как «страна водки», русскую водку всегда ценили за рубежом, ее поставляли ко многим европейским королевским дворам. Особых успехов в XIX веке добилась московская фирма купца Петра Арсеньевича Смирнова: ее продукция произвела фурор на престижных международных выставках, после чего купец обрел статус «поставщика российского императорского двора».^[4]

После Октябрьской революции наследники купца Смирнова бежали за границу, прихватив с собой секретные семейные рецепты водочного производства. Уже в эмиграции они продали права на бренд американцам, мечтавшим возобновить производство легендарной водки Смирнова. Потребители в США помнили о невероятном успехе этого напитка на выставках в Филадельфии и Чикаго и изнывали в ожидании возобновления поставок легендарной русской водки. И действительно: водка Смирнова, сменившая имя на Smirnoff, стала продаваться в немыслимых объемах, покорив рынок и выйдя на первые места во всевозможных рейтингах. Нынешним владельцем бренда после череды сделок стала транснациональная корпорация Diageo со штаб-квартирой в Великобритании.

Как и в любой маркетинговой легенде, правдива здесь лишь общая канва событий. На деле же все было не совсем так.

Поставщик царского двора

На современной бутылке классической водки Smirnoff № 21 обозначена дата основания компании — 1864 год. Именно в этом году 33-летний купец Петр Смирнов, управлявший до того в Замоскворечье двумя ренсковыми погребами, начал производство собственного «хлебного вина», то есть самогона, и «водки», под которой тогда понимали разного рода крепкие настойки. Один из его магазинов находился на углу Пятницкой улицы и Овчинниковской набережной. Этот дом молодой купец впоследствии выкупил полностью, превратив в офис своей фирмы. На первом этаже располагался магазин, конторские помещения занимали весь второй этаж, а третий был отдан под «родовое гнездо» Смирновых — квартиры членов их большой семьи.^[5]

Петр Смирнов вовсе не был пионером водочного производства в России. К середине XIX века крепкий алкоголь выпускали уже несколько тысяч небольших компаний по всей стране, а родной дядя Петра, Иван Смирнов, был к тому времени человеком известным в деловых кругах: ему принадлежало в первопрестольной несколько крупных винных магазинов и водочный завод, а также винзавод в Дагестане. Иван Смирнов был старостой (говоря современным языком — главой попечительского совета) Успенского собора Московского Кремля, где венчались на царство русские императоры. В его обязанности входил сбор денег с богатых прихожан, таких же купцов, как и он сам, и организация реставрационных работ. Поэтому, чтобы не путать водочников Смирновых между собой, в Москве их начали называть по адресам их магазинов. Авторитетного Ивана — «Смирновым с Варварки», а его молодого племянника Петра — «Смирновым у Чугунного моста».

Успех водочного бизнеса Петра Смирнова во многом предопределил удачный маркетинг. В те времена такого слова, разумеется, никто не знал и учебников по продвижению товара еще не существовало, однако Петр разумно рассудил, что увеличить продажи можно за счет повышения узнаваемости бренда. Он много тратил на рекламные плакаты и объявления, а также рассылал по кабакам специально обученных людей, которые громко заказывали «смирновскую водку», а затем всячески ее расхваливали. (Позже этот нехитрый трюк возьмут на вооружение многие другие производители крепкого алкоголя в России.) Еще одним успешным маркетинговым ходом Смирнова стало участие в разнообразных международных выставках, где его напитки завоевывали почетные медали. Как проходили дегустационные конкурсы в рамках тех выставок, никто уже точно не знает, однако награды были — о чем пиар-служба Смирнова (или как она тогда у него называлась) размещала заметки в самых популярных газетах Москвы и Санкт-Петербурга, неизменно отмечая, что это не просто успех купца Смирнова, а «победа всей России». ^[6]

Как и сегодня, в те времена власти были весьма неравнодушны к тому, что о России говорят на Западе. После того как водка Смирнова получила медали на выставках в Вене, Париже и Филадельфии, купца приметили при царском дворе. В 1885 году император Александр III, который и сам любил выпить, пожаловал компании Петра Смирнова статус официального поставщика царского двора, а его самого наградил орденом Святого Станислава III степени и потомственным дворянством. Так водка Смирнова стала главной водкой Российской империи.

Бизнес Смирнова процветал. В конторе ему помогали сыновья от первого брака — Петр-младший и Николай. Во втором браке у него родились еще трое сыновей: Владимир, Сергей и Алексей. И все вместе они были наследниками компании, обороты которой достигали 20 миллионов рублей в год — колоссальная по тем временам цифра.

Однако еще через десять лет все пошло наперекосяк. В 1894 году новый министр финансов Сергей Витте затеял грандиозную алкогольную реформу. Акцизы от водки в XIX веке играли ту же роль, какую сегодня играет нефть. Эти поступления формировали треть доходной части государственного бюджета. Витте решил, что частный бизнес получает неоправданно большие куски от этого стратегического пирога, и ввел государственную монополию на розничную продажу алкоголя. Теперь все кабаки и винные магазины стали государственными. Заводы, производящие спирт, остались у частников, но они теперь обязались продавать его государству по фиксированным ценам. Цены были низкими, поэтому спиртовики, чтобы не обанкротиться, старались снижать себестоимость.

Сделать спирт дешевле удалось при помощи технической новинки — гигантских ректификационных колонн, которые пришли на смену традиционным перегонным дистилляционным кубам. Колонны обеспечивали экономию, и для ректификованного спирта годилось любое сырье — например, дешевый картофель вместо более дорогой ржи, использовавшейся до этого. Объемы росли, процесс шел быстрее. Из такого спирта на государственных «винных складах» (так тогда назывались современные ликеро-водочные заводы) производилась самая дешевая и популярная водка «казенное вино». Частникам типа Смирнова осталась лишь «премиальная» ниша: различные настойки, наливки, ликеры. Объемы продаж у них рухнули в десятки раз.

В 1898 году Петр Смирнов умер, оставив бизнес и 15 миллионов рублей наследства своей супруге и пятерым сыновьям. У руля водочной империи встал его старший сын Петр, вскоре выкупивший доли братьев: Сергей и Алексей были еще несовершеннолетними, а Николай и Владимир больше увлекались светской жизнью, чем семейным бизнесом. Но возродить былую славу компании отца Петру Петровичу оказалось не суждено: винная монополия не давала расти бизнесу. В 1910 году умер и Петр-младший. Бизнес унаследовала его вдова, которая, впрочем, редко появлялась в Москве, предпочитая жить в Италии. Но это уже и не имело особенного значения. В 1914 году началась Первая мировая, в России ввели сухой закон. Заводы Смирнова перепрофилировались на выпуск уксуса и ягодных морсов. После революции все имущество купцов Смирновых было национализировано. На месте завода на Садовнической улице, где производилась легендарная смирновская водка, открылся Московский завод шампанских вин, позже переименованный в «Корнетъ». Сейчас на его месте построили элитный жилой комплекс Wine House.

Однако с падением царской империи и крахом компании купцов Смирновых началась новая история водочного бренда «Смирнов», приведшая в итоге к штурму их родового гнезда на Пятницкой, с которого мы начали этот рассказ.

В коктейле Бонда

Из всех сыновей основателя водочной империи Смирновых главным тусовщиком считался третий — Владимир. До 1904 года он работал в семейной компании, отвечая за технологические процессы и дизайн этикеток. Но гораздо больше водки молодого миллионера интересовали скачки, светские салоны и актрисы. Владимиру Смирнову принадлежала лучшая конюшня Москвы — на Скаковой улице. Женитьба на приме Александринского театра Александре Никитиной позволила ему войти в круги театральной и литературной богемы: он водил дружбу с Чеховым, Станиславским, Горьким. После революции Владимир Смирнов бежал за границу. Оказавшись в Константинополе и лишившись всего состояния, он решил вернуться к истокам и начал выпускать водку, сделанную по рецепту отца. Но в Турции он надолго не задержался. Через Софию и Львов (где, кстати, Владимиру впервые пришла идея писать название фамильного напитка латиницей на французский манер — с двойным ff на конце) эмигрантская судьба в итоге привела Владимира Смирнова во Францию, где образовалась самая большая колония эмигрантов первой волны. Они-то — подумал он — и будут покупать его водку Pierre Smirnoff. Но покупательскую способность своих бывших соотечественников он серьезно переоценил.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

4

По данным Drinks International, в 2019 году было продано 230 миллионов литров Smirnoff. Для сравнения: объемы продаж Absolut в тот же год составили 99 миллионов литров.

5

Ренсковыми погребами в царской России называли то, что мы сегодня знаем как алкомаркеты, — магазины, продающие алкоголь навынос. Само слово «ренсковый», как считается, не что иное, как искаженная вариация слова «рейнский», ведь именно немецкие рислинги с берегов Рейна в то время были самым продаваемым в России импортным вином.

6

Например, такой маркетинговый прием приписывают пионеру отечественного коньячного производства Николаю Шустову. Тот якобы нанимал в Париже мужчин, как сказали бы сегодня, модельной внешности, которые устраивали шумные скандалы в парижских кафе, возмущаясь отсутствием в меню Шустовского коньяка из России.