Вампирески. Книга 2. Продолжение кровавого праздника

Дж. Раймер, Томас Прест, 2016

Перед вами роман классиков жанра мистического триллера Т. Преста и Дж. Раймера о леденящих душу похождениях вампира по имени Варни, терроризирующего почтенное английское семейство. Но на пути у него встают простые, немного грубоватые и невежественные, но честные люди. Они вступают с Варни в отчаянную и бескомпромиссную схватку.

Глава 5

Разрозненные оппоненты сэра Фрэнсиса Варни. — Вмешательство Флоры.

Старый адмирал своим великодушием и видимой решительностью своего поведения произвел такое сильное впечатление на семью Баннервортов, что, хотя никто, кроме Флоры, не одобрял его поведения по отношению к мистеру Маршделу, они не могли не любить его. Если бы они стояли перед выбором: кого из двух они бы оставили с собой, адмирала или Маршдела, они бы без всяких сомнений выбрали первого.

Однако, не было приятно то, что такой человек как Маршдел, фактически был изгнан из этого дома за то, что осмелился разойтись во мнениях по очень сомнительному вопросу с другим жильцом. Но так как семья Баннервортов по своей природе всегда склонялась к наиболее великодушному взгляду на вещи, то честная, сердечная уверенность старого адмирала в Чарльзе Голланде нравилась им больше, чем спокойное и серьезное сомнение Маршдела.

Его уловка по найму у них дома, и плата ренты авансом, чтобы дать в их руки финансовые ресурсы на всякий случай, была не менее дружественной, потому что было не трудно догадаться, что он хотел помочь; и они не могли решиться травмировать психику старика отказом от его великодушного предложения.

Когда он вышел, они стали обсуждать этот вопрос между собой, и согласились, что пусть в данной ситуации будет так, как он хочет, хотя они надеялись услышать что-нибудь от Маршдела, что бы сделало его отъезд менее резким и неудобным для всей семьи.

В ходе данного обсуждения Флора узнала подробности того, что Чарльз Голланд перед своим таинственным исчезновением был накануне дуэли с сэром Фрэнсисом Варни.

Когда она узнала все об этом, в ее голове утвердилось мнение, которое раньше ей только иногда приходило на ум, что против Чарльза были применены какие-то бесчестные меры, чтобы он не мог участвовать в дуэли.

— Кто знает, — сказала она, — что этот Варни не сжимается от ужаса, представляя драку один на один с человеческим существом. И он неизбежно чувствовал себя так с Чарльзом Голландом, пока это его чувство не было прервано каким-то действием его самого и или его прислужников, которое отняло у Чарльза жизнь.

— Я не думаю, Флора, — сказал Генри, — что он рискнул бы совершить такой отчаянный поступок. Я не очень верю, что это возможно. Но не бойся, он обнаружит, если он на самом деле совершил такое зверство, что это его все равно не спасет.

Эти слова Генри хотя и не имели в то время особого воздействия на Флору, но, как был убежден Генри, произвели впечатление непоколебимой решимости и того, что он хочет немедленно заняться решением проблемы.

Когда совещание закончилось, ночью, которая уже началась, он, не сказав никому ничего, взял свою шляпу и плащ и пошел из поместья кратчайшим возможным путем к резиденции сэра Френсиса Варни, куда добрался без каких-либо происшествий.

Его не пустили к Варни, но прежде чем он покинул дом, слуга спустился с большой лестницы и сказал, что произошла ошибка и, что сэр Френсис дома и будет рад видеть его.

Его провели в те же апартаменты, где сэр Френсис Варни раньше принимал посетителей; а теперь там сидел общеизвестный вампир, выглядящий бледно и жутко в тусклом свете, который горел в комнате. И в самом деле он был больше похож на призрака из могилы, чем на одного из великого рода человеческого.

— Садитесь, сэр, — сказал Варни, — хотя мои глаза редко имеют удовольствие созерцать вас среди этих стен, будьте уверены — вы почетный гость.

— Сэр Френсис Варни, — сказал Генри, — я пришел сюда не за тем, чтобы обмениваться с вами неуклюжими комплиментами, от меня вы их не услышите и от вас я их слышать не хочу.

— Прекрасное настроение, молодой человек, — сказал Варни, и хорошо передано. Тогда могу я осмелиться, без того, чтобы как-нибудь задеть вашу любезность, поинтересоваться, каким обстоятельствам я обязан за ваш визит?

— Одному, сэр Френсис, с которым, я верю, вы знакомы лучше, чем имеете искренность признать.

— В самом деле, сэр, — сказал Варни холодно, — вы оцениваете мою искренность, возможно, своим собственным стандартом; и в этом случае я не могу с вами спорить; возможно это само по себе обстоятельство, которое не сильно удивляет; но продолжайте, сэр, раз уж между нами и целью визита так мало комплиментов, нам следует в должное время перейти к последней.

— Да, в должное время, сэр Френсис Варни, и это должное время пришло. Вы знаете что-нибудь о моем друге, Чарльзе Голланде? — четко произнес Генри и пристально посмотрел на сэра Френсиса Варни с серьезностью, которая, казалось, хотела сказать, что не нужно прятать взгляд от его наблюдения.

Однако Варни ответил на этот взгляд так же спокойно и холодно, как он отвечал своим сдержанным тоном:

— Я слышал об этом молодом джентльмене.

— И видели его?

— И видел его тоже, о чем вы, мистер Баннерворт, должны прекрасно знать. Конечно, вы проделали этот путь не для того, чтобы просто задать этот вопрос, но, сэр, вы получили ответ.

Гарри боролся со своим растущим гневом, вызванным этими невозмутимыми насмешками Варни; но ему удалось с ними справиться и он сказал:

— Я подозреваю, что с Чарльзом Голландом, сэр Френсис Варни, поступили нечестно, и что это было сделано с подлой целью.

— Несомненно, — сказал Варни, — если с джентльменом, которого вы упомянули, поступили нечестно, то это было с какой-то грязной целью; потому что никакая хорошая или добрая вещь, мой молодой друг, так не добывается, вы это признаете? Я не сомневаюсь.

— Я признаю, сэр Френсис Варни, и отсюда вытекает цель моего визита сюда, по этой причине я обращаюсь к вам…

— Странная цель, основанная на странном ходе мыслей. Я не вижу связи, молодой друг; просветите меня в этом вопросе, и когда вы это сделаете, могу я осмелиться задать вам вопрос, каким образом я смогу быть полезен вам?

— Сэр Френсис, — сказал Генри, его гнев повышал его тон, — это вам не поможет, я пришел, чтобы выяснить, что именно вы сделали с моим другом, и я выясню.

— Спокойно, мой дорогой друг; вы знаете, что я ничего не знаю о вашем друге, его действия — это его действия. А что до того, что я с ним сделал, я могу ответить только, что он бы не позволил мне сделать с ним что-то, даже если бы я хотел.

— Вы подозреваетесь, сэр Френсис Варни, в покушении на жизнь и свободу Чарльза Голланда; вы фактически подозреваетесь в том, что вы — его убийца, и, помогите мне Небеса! Если я не получу правосудия, я отомщу!

— Молодой человек, ваши слова крайне дурны и вы должны были спокойно подумать, прежде чем они были произнесены. Что касается справедливости и мести, вы можете добиться и того и другого; но я говорю вам: о Чарльзе Голланде или о том, что с ним стало, я не знаю ничего. Но по какой причине вы пришли именно сюда, чтобы узнать о человеке, о котором я не знаю ничего?

— Потому что Чарльз Голланд должен был драться с вами на дуэли: но до того как наступило время дуэли он внезапно исчез. Я подозреваю, что вы — автор его исчезновения, потому что вы боитесь сходиться в бою со смертным.

— Мистер Баннерворт, позвольте мне сказать в мою защиту, что не боюсь ни одного человека, каким бы глупым он ни был. А мудрости я не нашел в вашем друге. Однако, вы должно быть бредите молодой человек, какое-то пылкое безумие овладело вашим разумом, которое искажает…

— Сэр Френсис Варни! — произнес Генри, уже абсолютно неконтролируемый.

— Сэр, — сказал Варни после выдержанной паузы, — продолжайте. Я полон внимания. Окажите мне честь.

— Если, — продолжил Генри, — вашей целью было устранить мистера Голланда, став лично или через посредника убийцей, вы ошиблись в том, что вы достигли вашей цели.

— Продолжайте, сэр, — сказал сэр Френсис Варни вежливым и приятным тоном, — я полон внимания, прошу, продолжайте.

— Вам не удалось, потому что теперь здесь я, на этом месте, вызываю вас на смертную битву. Труса, убийцу такого как ты, я вызываю на бой.

— Вы не имеете в виду здесь на ковре? — сказал Варни медленно.

— Нет, сэр, но под небесным сводом при дневном свете. И тогда, сэр Френсис, мы увидим, кто будет стараться избежать сражения.

— Это в высшей степени хорошо, мистер Баннерворт, и, прося у вас прощения, потому что я не желаю причинять обиду, мой уважаемый друг, это будет повторено публично, короче, сэр, это очень впечатляет.

— Ты уклоняешься от битвы, да? Теперь я вижу твое истинное лицо.

— Молодой человек, молодой человек, — сказал Френсис тихо и медленно качая головой и грусть появилась на его бледном лице, — вы не знаете меня, если вы думаете, что сэр Френсис Варни боится какого-либо человека, тем более такого как вы.

— Ты трус, и хуже, если ты отклоняешь мой вызов.

— Я не отклоняю его, я принимаю его, — сказал Варни тихо и горделиво; и потом, с презрительной усмешкой добавил, — вы хорошо знакомы со способом, которым джентльмены обычно решают такие вопрсы, мистер Баннерворт, и возможно я несколько ограничен в своем знании манер мира, потому что вы сами себе и принципал, и секундант, я никогда не встречался с подобным случаем.

— Обсоятельства, при которых брошен вызов тоже необычны и это оправдает способ, которым вызов брошен, — сказал Генри с большой горячностью.

— Странное совпадение — вызов и способ, которым он брошен, очень необычны! Они очень сходны в этом отношении. Необычны я сказал? Чем больше я об этом думаю, мистер Баннерворт, тем больше я склоняюсь к мысли, что это воистину очень странно.

— Рано утром завтра, сэр Френсис, вы получите информацию от меня.

— В таком случае вы не будете делать предварительные замечания? Хорошо, хорошо; это очень необычно для принципалов — делать это самим; хотя, простите мне мою вольность, я просто подумал, что раз уж вы пошли по этому пути, как далеко вы можете зайти следуя по нему.

— Я сказал все, что я намеревался сказать, сэр Френсис Варни; мы увидим друг друга.

— Не могу вас задерживать, я осмелюсь попробовать что-нибудь вроде отдыха.

Генри ничего не ответил и повернулся к двери, даже не сделав формального поклона, какой сделал сэр Френсис Варни, когда увидел, что он покидает комнату, потому что Генри видел на его бледном лице саркастичную улыбку, на которую было неприятно смотреть, и которая раздражала его, Генри Баннерворта.

Он покинул жилище сэра Френсиса Варни в сопровождении слуги, который был вызван для этой цели колокольчиком своего хозяина.

Генри шагал домой, удовлетворенный тем, что он сделал все, что он мог в данных обстоятельствах.

— Я пошлю к нему Чиллингворта утром и тогда увижу, чем все это кончится. Он должен встретиться со мной, и тогда Чарльз Голланд, если не будет найден, то хотя бы будет отомщен.

В поместье Баннервортов была еще одна персона, которая приняла такое же решение. Эта персона была очень отлична от Генри Баннерворта, хотя достойная уважения в неменьшей степени.

Это был не кто иной как старый адмирал. Было необычно, что две такие очень разные личности считали необходимыми одни и те же действия, и оба держали их в секрете друг от друга. Но это было так и после мысленного сквернословия он решил лично бросить вызов Варни.

— Я пошлю Джека Прингла, этот матрос урегулирует дело так быстро, как юнга входит в лаг, и, услышав боцмана, свистит, созывая матросов на похлебку, опасаясь, что ему не достанется грог.

— Да разобьется в дребезги моя корма, но сэр Френсис Варни, как он себя обзывает, не сможет ничего сделать против старого адмирала Белла. Он крепкий как стальной трос и подобен клинку, который пройдет насквозь через вампира. Он будет лежать распластавшись. А перед этим я из него сделаю корабельную обшивку. Пересохни мое горло! Что он за длинная, долговязая швабра, с зубами, которые годятся для вытаскивания сплесеня. Но дайте мне посмотреть, смогу ли я сделать чехол из его туши, вампира или не вампира.

Мой племянник, Чарльз Голланд, не мог быть зарезан без чьего-то позволения или разрешения. Нет, нет. Я этого не потерплю. «Никогда не оставляй товарища в беде» — это первое правило моряка, и я не буду им, если я его не выполню.

Так, общаясь сам с собой, старый адмирал маршировал вперед, пока не дошел до дома сэра Френсиса Варни, у ворот которого он дернул колокольчик способом, как он это называл: «долгое дерганье, сильное дерганье, и дерганье вообще», что заставило его неистово звенеть. Такого звона в этом доме еще никогда не слышали.

Едва прошла минута или две, как те, кто был в доме, поспешили на внезапный вызов, и когда ворота открылись, слуга поинтересовался, по какому делу адмирал пришел.

— Что тебе до этого, человек, принадлежащий к низшим слоям общества? Твой хозяин, сэр Френсис Варни, дома? И если он дома, дай ему знать, что старый адмирал Белл хочет говорить с ним. Ты слышишь?

— Да, сэр, — ответил слуга, который несколько мгновений стоял изучая человека, который так странно разговаривал. Через минуту ему было сказано, что сэр Френсис Варни будет очень счастлив видеть адмирала Белла.

— Да, да, — бормотал он, — как дьявол любит встречаться со святой водой, или как я с любой водой, кроме соленой.

Он был быстро представлен сэру Френсису Варни, который сидел в том же положении, в каком его покинул Генри Баннерворт несколько минут назад.

— Адмирал Белл, — сказал сэр Френсис, поднимаясь и кланяясь этому человеку самым любезным, спокойным и величавым способом, какой только можно вообразить, — позвольте мне выразить мое почтение.

— Не надо болтовни.

— Пожалуйста, садитесь. Позвольте мне предложить вам напитки, которые может себе позволить этот бедный дом.

— Какого хрена! Ты знаешь, сэр Френсис, мне не нужны твои лживые слова. Ты как француз, когда его пускаешь на борт он строит гримасы, бросает пыль в глаза, а сам пытается заколоть тебя в спину. О нет! Не надо мне этого.

— Мне не надо было говорить этого, адмирал Белл. Я и сам не люблю этого, я посмею сказать, что вы человек с большим жизненным, опытом, который может определить, когда его обманывают.

— Что тебе до этого? Проклятье, я сюда пришел не разговаривать с тобой обо мне.

— Тогда могу я положиться на вашу любезности и попросить вас просветить меня в вопросе о цели вашего визита?

— Да, очень быстро. Просто скажи мне, куда ты упрятал моего племянника, Чарльза Голланда?

— Правда, я…

— Заткнись и выслушай меня. Если он жив, отпусти его и я больше не буду говорить об этом. Это великодушно, ты знаешь. Это не такие условия, какие тебе предложили бы другие.

— Я должен, по правде, признать, что это так; и, более того, они сильно удивляют даже меня, и я научился не удивляться практически ничему.

— Хорошо, ты отдашь его живым? Но, слышишь ты, ты не должен был сильно испортить его, понимаешь?

— Я слышу вас, — сказал сэр Френсис, с саркастичной улыбкой, проводя одной рукой по другой руке, и показывая свои передние зубы специфическим образом, — но я в самом деле не могу понять все это. Однако я могу сказать, что мистер Голланд не является моим знакомым и я не имею ни малейшего представления о том, где он может быть.

— Мне это не подходит, — сказал адмирал категорично, качая головой.

— Мне чрезвычайно жаль, адмирал Белл, что не подходит. Но я больше не могу ничего сказать.

— Я вижу в чем дело, ты его убил, и будь я проклят, если ты не сдашь его целым и невредимым, или я все равно узнаю причину.

— После того, что я вам сказал, адмирал Белл, — тихо сказал в ответ Варни, — сказать что-то еще по этой проблеме не в моих силах, хотя моя готовность помочь такой персоне как ваша очень велика. Но позвольте мне добавить, что это очень странная речь одного джентльмена другому. Вы потеряли родственника, который, очень вероятно, на что-то обиделся, на то, о чем никто кроме него не знает, а вы пришли к тому, кто вряд ли может знать о нем больше, чем вы сами.

— Ложь опять, сэр Френсис Варни, или лучше называть вас Врунни?

— Варни, если вы позволите, адмирал Белл, я крещён как Варни.

— Крещён вы сказали?

— Да, крещён, а вы не были крещены? Если нет, я надеюсь, вы представляете себе эту церемонию.

— Думаю да, но, по поводу крещения…

— Продолжайте, сэр.

— Вампира! Это звучит как заупокойная служба для свиньи.

— Очень возможно, но какое отношение это имеет к визиту ко мне?

— Большое, ты, неуклюжий моряк. Короче, да будет проклят мой каркас от головы до задницы, если я не вызываю тебя на дуэль.

— Что же, адмирал Белл, — сказал Варни мягко, — в этом случае, предположу, я должен принять вызов. Но почему вы так уверены, что у меня есть какая-то информация о вашем племяннике, мистере Чарльзе Голланде?

— Ты должен был драться с ним на дуэли, а потом он исчез.

— И поэтому я, — сказал Варни.

— Да, сказал адмирал, — это ясно как рубашка эконома на ганшпуге. Но это та самая причина, почему мой племянник исчез.

— Но этого явно недостаточно, по крайней мере в соответствии со здравым смыслом, — сказал Варни и при этом не дрогнул ни один из его мускулов.

— Говорят, что существа такие как ты не любят драться со смертными, поэтому ты от него избавился, чтобы он не избавился от тебя.

— Это откровенно, но это ни к чему, потому что я не избавлялся от джентльмена, о котором идет речь.

— Тогда, негодяй, драться буду я. Рыба, плоть или дичь, мне все равно. Без разницы для адмирала Белла. Выйди честный или лживый, для всех я моряк. Моряк всегда готов встретиться с врагом лицом к лицу, тем более с таким как ты, неуклюжий порожденный луной дурень.

— То, что я слышу, адмирал, это вряд ли культурно, по меньшей мере. Однако, поскольку вы человек неординарный, и, надеюсь не имеете в виду то, что говорите, я позволю вам так говорить.

— Мне не нужны позволения, будь проклят ты и твое позволение. Ничего, кроме грога и хороших людей, не может мне позволять что-либо, и я говорю тебе, сэр Френсис Варни, — сказал адмирал в порыве гнева, — что ты грязная неуклюжая собака, и я буду с тобой драться; да, я готов палить из всего: начиная с воздушки и кончая корабельной пушкой. Ты не одолеешь меня своей лживой болтовней, говорю тебе. Ты убил Чарльза Голланда потому что ты не мог встретиться с ним один на один, — вот правда.

— В вашу речь, адмирал Белл, позвольте мне сказать, вы включили серьезное обвинение, которого я так не оставлю.

— Ты будешь драться или нет?

— О да. Я буду счастлив услужить вам любым возможным для меня способом. Я думаю, что это также будет ответом на ваше обвинение.

— Тогда все урегулировано.

— Я не придирчив, адмирал Белл, но обычно принципалы не делают предварительные установки сами. Несомненно вы, с вашей славной карьерой и успехами, знаете кое-что о том, как ведут себя джентльмены в таких случаях.

— О, будь ты проклят! Да, я пришлю к тебе секунданта. Да, да, Джек Прингл будет им, хотя у него не подвязан язык так как у тебя, швабра, но он также хорош как моряк, когда-либо ступавший на палубу или стоявший на борту.

— Любой ваш друг, — вежливо сказал Варни, — будет принят как подобает в данных обстоятельствах, а сейчас, предположу, наша беседа завершена.

— Да, да, все сделано, будь ты проклят. Нет, да, нет. Я протащу тебя под килем, но узнаю что-нибудь о моем племяннике, Чарльзе Голланде.

— До свидания, адмирал Белл.

Когда Варни еще говорил, он позвенел колокольчиком, чтобы вызвать слугу для препровождения адмирала из дома. Этот последний, кто сказал гораздо больше, чем собирался, покинул комнату в великой ярости, клянясь про себя, что отомстит сполна за своего племянника, Чарльза Голланда.

Он направился домой, сильно раздосадованный и раздраженный, что с ним разговаривали с таким спокойствием и отрицали, что что-то знают о его племяннике. Когда он вернулся, то поругался с Джеком Принглом, помирился, выпил грог, поругался, помирился, и опять завершил все грогом, затем пошел спать, клянясь, что он хочет бортовым залпом уничтожить сразу всю французскую армию. С этим желанием он заснул.

Рано следующим утром Генри Баннерворт искал мистера Чиллингворта и, найдя его, сказал серьезным тоном:

— Мистер Чиллингворт, я должен попросить вас об одном серьезном одолжении, выполнить которое вы возможно будете отказываться.

— Это должно быть в самом деле очень серьезно, — сказал мистер Чиллингворт, — раз уж я возможно буду отказываться, но прошу, расскажи мне, что это, о чем ты думаешь, что оно такое серьезное.

— Сэр Френсис Варни и я должны встретиться на дуэли, — сказал Генри.

— Ты в самом деле решился на это? — сказал мистер Чиллигворт. — Ты знаешь репутацию своего противника?

— Все уже назначено, — я уже бросил вызов, а он его принял, так что теперь только нужно решить: когда, где и как.

— Я понимаю, — сказал мистер Чиллингворт. — Хорошо, раз уж ты так решительно настроен, я сделаю все необходимое для тебя. Хочешь, чтобы я сделал или настоял на чем то конкретном в этом деле?

— Ничего, в деле с сэром Френсисом Варни я полностью полагаюсь на твой выбор. Я убежден, что он — убийца Чарльза Голланда, с которым он побоялся драться на дуэли.

— Тогда остается всего ничего: договориться о предварительных установках. Ты готов ко всему остальному?

— Да, ты видишь, что я бросил вызов и теперь он должен драться. Какая случайность может спасти его? Я думаю никакая. Но я уверен, что он попытается использовать все возможности, чтобы избежать сражения один на один.

— И что ты думаешь он будет делать сейчас, когда уже принял твой вызов? — сказал мистер Чиллингворт, — предполагаю, что сбежать он не может.

— Нет, но он принял вызов, который ему бросил Чарльз Голланд, дуэль была неизбежна, и я думаю, что было необходимо его исчезновение, потому что мистер Голланд бы никогда не уклонился от дуэли.

— Я не думаю, что это опасно, — заметил Чиллингворт, — но позволь мне посоветовать тебе быть осторожнее, остерегайся всех, не выходи никуда один.

— Я не боюсь.

— Нет, джентльмен, который исчез, я уверен, тоже был достаточно бесстрашен, но тем не менее это его не спасло. Я не советую тебе бояться, а всего лишь быть осторожнее. Тебе предстоит участвовать в событии, через которое, надеюсь, ты пройдешь, если волею обстоятельств оно не станет ненужным, но будь осторожен и бдителен, потому что ты знаешь, что это за человек.

— Я буду бдителен до этого события, я поверяю себя в ваши руки, вы знаете, это все необходимо.

— Это дело держится в секрете от всей семьи?

— В полном секрете, и останется в полном секрете, я буду в поместье.

— Тут я тебя и увижу, но будь бдителен, не ввязывайся ни в какие приключения, в любых обстоятельствах всегда лучше придерживаться безопасного поведения.

— Я буду предельно осторожен, будьте уверены. Ну, в добрый путь. Повидайте сэра Френсиса Варни как можно скорее, и назначьте дуэль чем раньше тем лучше, и таким образом уменьшите опасность несчастного случая.

— Тогда я пошел. До свиданья.

Мистер Чиллингворт немедленно приступил к выполнению дела, порученного ему; чтобы не терять времени он решил сразу направиться в резиденцию сэра Френсиса Варни.

«В этой семье в последнее время происходят бурные события, — подумал мистер Чиллингворт, — это может привести к финалу, хотя я бы сказал, что они к нему уже пришли. Я абсолютно уверен, что здесь есть какой-то фокус или тайна. Я сделаю это, и тогда увидим, что выйдет. Если сэр Френсис Варни будет драться, а я не вижу в данный момент причины, по которой он не будет этого делать, это скорее лишит его таинственности, которой он окружен. Но если, с другой стороны, он откажется… Хотя это невероятно, потому что он уже согласился. Однако я боюсь, что такой человек как Варни — опасный противник в бою, он хладнокровен и невозмутим, и это дает ему преимущество в таких вещах. Но нервы Генри тоже неплохи, хотя и расшатаны этими тяжелыми обстоятельствами. Но время покажет, думаю, что все завершится.

С такими мыслями и чувствами, перемешавшимися странным образом, мистер Чиллингворт подошел к дому сэра Френсиса Варни.

* * *

Адмирал Белл спал достаточно крепко, но к утру ему приснился странный сон, что он был реей, а на рее висела странная рыба — что-то из вида русалочьих.

— Хорошо, — произнес адмирал после обычного растирания глаз и разминки, — что дальше? Может я женюсь на акуле, что бы это значило? Я выпил вчера грога, но грог — это составная часть моряка, как говорят газеты, хотя я их никогда не читаю, это какая-то напасть.

Он недолгое время неподвижно лежал думая, как сделать лучше, как поступить, и что значил сон.

— Алло, алло, алло Джек, эй, на борту! На борту! — кричал адмирал, когда он вдруг внезапно вспомнил, что бросил вызов, — Джек Прингл, на борту! Сволочь, где ты! Тебя никогда нет когда ты нужен. О, ты, увалень, на борту!

— На борту! — кричал голос. Открылась дверь и Джек просунул свою голову. — Как настроение, товарищ по кают-компании? Что это за судно?

— О, вы грубый…

Дверь захлопнулась и Джек Прингл ушел.

— Алло, Джек Прингл, ты хочешь изменить своему знамени? Да? Ты, тупая собака.

— Кто говорит, что я покину судно когда оно готово к отплытию?

— Тогда почему ты уходишь?

— Потому что я не хочу, чтобы меня обзывали, я не хуже человека, который всегда драял палубу. Я вернусь на корабль раз уж он готов к отплытию, — сказал Джек.

— Хорошо, заходи и послушай, хрен с тобой.

— Какие будут приказания, адмирал? — сказал Джек, — хотя, когда с нами расплатились…

— Вот, возьми это. Возьмешь? — сказал адмирал Белл, когда кидал подушку в Джека, которая была единственной вещью в пределах досягаемости, которой можно было выстрелить. Джек увернулся, и подушка ударилась о мойку, вызывая грохот посуды. Джек сказал:

— На корабле бунт, слышите как гремит груз, вам ее принести?

— Давай. Я грезил, Джек.

— Грезили? Как это?

— Думал о чем-то пока спал, ты, швабра.

— Ха, ха, ха! — смеялся Джек, — никогда ничего подобного не делал в жизни, ха, ха, ха! В чем дело?

— Я скажу тебе, в чем дело, Джек Прингл, ты начинаешь бунтовать, и мне это не нравится. Если ты не придержишь свою челюсть и не подтянешь провисший канат я найду себе другого секунданта.

— Другого секунданта! Что случилось? — сказал Джек. — Это тот самый сон?

— Если я сплю у борта вражеского судна, то это сон; но старый адмирал Белл не тот человек, который спит, когда нужно действовать

— Это редкая правда, — сказал джек, жуя табак.

— Хорошо, я собираюсь драться на дуэли.

— Драться на дуэли? — произнес Джек. — Стойте, но я не вижу врага, никого среди этих окороков. Джек Прингл может драться, и готов умереть за своего адмирала, но я нигде не вижу врага.

— Ты не понимаешь в чем дело, но я тебе скажу. Я поговорил с сэром Френсисом Варни, и я собираюсь драться с ним.

— Что, с этим вампуком? — удивился Джек.

— Да.

— Хорошо, — сказал Джек, — тогда увидим еще одну битву, даже если мы в ней умрем; но он — странная рыба, он что-то вроде Нептуна.

— Мне наплевать, он может быть чем он хочет, но адмирал Белл не оставит просто так то, что его племянника сжигают и съедают, и высасывают из него все как не знаю из чего, вампиры или любые другие отъявленные земные акулы.

— По порядку, — сказал Джек, — мы не оставим просто так вообще ничего, и раз уж он его убил, мы должны пойти на абордаж и отправить его туда же.

— В этом все и дело, Джек, а сейчас ты должен идти к сэру Френсису Варни и сказать, что ты пришел от меня.

— Я могу сделать все от своего имени, — сказал Джек.

— Не надо. Я уже бросил вызов, и я должен драться.

— После того как это сделаете вы, — продолжил Джек, — если он вас одолеет, то я займу ваше место и буду биться сам.

Адмирал посмотрел на Джека с большим восхищением, и потом сказал:

— Ты отличный моряк, Джек, а он — всадник. Но сейчас иди к нему и скажи, что ты пришел от меня, чтобы определить: когда и где будет проходить дуэль.

— Выбираете драться? — сказал Джек.

— Да, согласен на все, что будет честно, — сказал адмирал, — но пусть все будет максимально скоро. Понял, что я сказал?

— Да, будьте уверены. За то время, что я с вами живу, я прекрасно научился понимать ваш жаргон.

— Тогда сразу и иди; и не дай обесчестить адмирала Белла и старую Англию, Джек. Я уже его, ты знаешь, в любом случае.

— Ничего не бойтесь, — сказал Джек, — вы его победите в любом случае. Я пойду и проверю, не отказался ли он, вампук.

— Тогда отчаливай, Джек, и смотри не светись как корабль-мина, чтобы никто не узнал о том, что происходит, иначе ничего не получится.

— Я не нарушитель спокойствия, — сказал Джек выходя из комнаты, чтобы сразу направиться к сэру Френсису Варни с поручением передать эту важную картель адмирала. Джек старался идти как можно быстрее пока не достиг ворот врага адмирала.

Джек сильно звенел у ворот. Он был неузнаваем сейчас с хладнокровием на лице. Ворота открыл слуга, который поинтересовался, что он хотел:

— Вампука.

— Кого?

— Вампука.

Слуга сдвинул брови и собирался сказать Джеку что-то неприличное, котоый смотрел на него очень пристально и в конце концов сказал:

— О, возможно вы не знаете его, или не знаете его под этим именем. Я хочу видеть сэра Френсиса Варни.

— Он дома, — сказал слуга, — кто вы?

— Тогда проводи меня к нему. Я Джек Прингл, и я пришел от адмирала Белла, я друг адмирала как вы видите, так что не надо таких злых взглядов.

Слуга был удивлен и даже обескуражен обращением Джека. Однако он проводил его в зал, куда совсем недавно прибыл мистер Чиллингворт и ждал встречи с Варни.