Чай Высоцкого

Джавид Алакбарли, 2020

Название здесь связано с уже позабытой частушкой: «Чай – Высоцкого, сахар – Бродского, Россия – Троцкого». Молодой преподаватель в этой истории читает курс менеджмента и говорит о том, как создавалась в царской России чайная империя Высоцкого, об успехах сахарозаводчика Бродского и о том, почему в противостоянии Карла Маркса и Макса Вебера, победил именно Вебер. А ещё это история соперничества педагога, являющегося ярко выраженным альфа-самцом, и студента-первокурсника. Финал её очевиден с первых минут противостояния. Вся эта любовная история разворачивается на фоне фантастически интересных лекций о судьбах менеджмента и проблем макдолнизации различных аспектов нашей жизни.

Мне сказочно повезло. Эта необыкновенно красивая девушка переступила порог аудитории именно в тот момент, когда там оставалось одно-единственное свободное место. Какое же счастье, что это было место рядом со мной. Видимо, кто-то высоко-высоко, далеко-далеко, а может быть даже очень-очень близко от нас, решил сегодня подыграть мне. Принял такое чудесное решение и сделал мне этот сказочный подарок. В глубине души я прекрасно понимал, что, по большому счёту, этот удивительный презент я, конечно же, совсем не заслужил. Не такой уж я хороший.

Но это не умаляло моей радости от того, что он всё-таки достался мне. Результат был налицо. Она села рядом со мной. Просто подошла, попросила разрешения и села. И не было никакого флёра духов, шампуня, геля. Моя новая соседка ничем не пахла. То, что я ощущал, было запахом женщины, предназначенной тебе самой судьбой. Всё это было удивительно. И настолько прекрасно, даже не верилось, что может быть так хорошо. Плохо же было то, что несмотря на факт относительной близости ко мне, я ясно видел, что села-то она с опаской и недоверием. Исключительно потому, что вынуждена была это сделать. Вроде ничего не выдавало её паники. Но она была. Меня безмерно умилило то, что я смог прочесть в её глазах.

«Ну, пожалуйста, не надо доставать меня. Ну, не было здесь другого свободного места. Пожалуйста, очень прошу, без пошлостей, приставаний и требований о номере телефона, немедленном свидании и первом поцелуе в конце недели. Ты уж потерпи. Это только на сегодня. Уже завтра же я пересяду, и тебе не придётся больше меня терпеть».

На первой же перемене я ей всё это пересказал. Она рассмеялась. Я, конечно же, обыграл это весьма профессионально. С девичьими интонациями и закатыванием глаз при слове «поцелуй».

— А как ты это угадал?

— У тебя не лицо, а открытая книга. Просто я умею читать.

Обычно в аудиториях типа нашей, где сидят по двое, привычным является расклад, когда девочки сидят с девочками, а мальчики с мальчиками. Исключением являются уже сложившиеся пары. Но и это лишь подтверждает правило. Просто так всем спокойнее. Ничьё присутствие не надо терпеть вопреки всем твоим желаниям. Но я был готов «терпеть» её рядом с собой до конца жизни. Хоть целую вечность. И, конечно, был совсем не против того, чтобы нас воспринимали как пару. Я хорошо понимал, что сама судьба в этот прекрасный день улыбнулась мне. В свою же очередь, я просто был обязан хоть что-то сделать лично сам. Мне хорошо было известно, что свои права надо незамедлительно декларировать и закреплять. Не откладывая всё это в долгий ящик. Именно с этой целью я провёл в нашей группе все необходимые воспитательные беседы.

Правда, ещё до этого я чётко установил, что у нас нечётное число парней и нечётное число девушек. Уже на первом занятии было ясно, кто и с кем сидит. А после моих разговоров для всех наших одногруппников было очевидно, что ей придётся сидеть рядом со мной. Всё время, без вариантов. Ну, может быть, кроме поточных лекций, где к нам может ещё присоединиться пара-тройка других студентов. Вначале она делала вид, что это просто ужасно. Но изо дня в день море моего обаяния поневоле стало затапливать эти неприступные берега. Меня даже начало преисполнять чувство гордости, когда у нас начался столь неизбежный конфетнобукетный период. В моей трактовке, конечно.

Вначале я просто от души дурачился. Как мог. Чего стоили только мои постоянные присказки, произнесённые по-немецки и тут же переведённые на русский. Самым большим успехом пользовалась фраза, произнесённая с ярко выраженным акцентом:

— Это не есть хорошо.

Она мгновенно была приватизирована всей нашей группой. Конечно же, я был далёк от такой банальщины, как покупка веников из якобы живых, но, по-существу, уже мёртвых цветов, одаривание её милыми безделушками или всеми этими ужасными сладостями типа «рафаэлло». Я был опытным ловеласом, несмотря на мой юный возраст. Мне очень рано довелось приобщиться к искусству нахождения самых верных тропинок к женским сердцам. При этом я хорошо понимал, что самая большая опасность заключается в том, что исходящее от неё очарование способно было залить всё кругом и многое утопить. Без надежды и возможности выплыть в этом разливанном море. В первую очередь, отправив на дно самого меня. Тем не менее я всё время сдерживался, убеждая себя, что не надо гнать лошадей.

Потерявший невинность в 14 лет, я слишком хорошо читал язык тела и прекрасно осознавал, что любой из сидящих в этой аудитории готов стать её трубадуром, прекрасным рыцарем и телохранителем. Претендующих на роль не только преданного друга, но и любовника также было немало. Так что бдительность нельзя было терять. К концу первого семестра такими темпами я не дошёл даже до того, чтобы по-настоящему её поцеловать. Да, обнимал, клал руку на талию, водил в какие-то не очень злачные места. Иногда приглашал её пообедать. Никакой пафосности и пускания пыли в глаза. Всё предельно просто и демократично. Познакомился с её родителями. Всё пытался у них выяснить, каким же ветром её занесло в экономический университет.

— Она ведь близнец по гороскопу. Ей всегда одинаково легко давались и точные, и гуманитарные науки. Кстати, знаешь ли ты, что среди тех, кто учится в вашей группе, именно у неё был самый высокий балл на вступительных экзаменах? На самом деле ей, по — существу, было абсолютно всё равно куда поступать. Единственное, что ей нравилось всегда — это шить одежду для своих кукол. Когда выросла, то стала придумывать наряды для себя и своих подружек. Ну, ты прекрасно понимаешь, что до мира высокой моды ей никогда в жизни не достучаться. Видеть же нашу единственную дочь обшивающей знакомых и не очень знакомых людей нам не очень хотелось. Поэтому я убедил её поступать на менеджмент: он и в искусстве, и в моде, и в экономике может сгодиться. Так что пусть пока учится, а там посмотрим. Кто же знает, как всё у неё сложится. Не будем загадывать.

Конечно же, мне приходилось лишь соглашаться с доводами её отца. Он был очень мудрым человеком. А ещё он очень любил свою дочь. Стандартная ситуация: матери всегда больше любят сыновей, а отцы — дочерей. Ей повезло. Она была единственным ребёнком, и любовь родителей досталась ей в полном объёме. Делиться ни с кем не пришлось. В общем и целом, таким неземным созданиям, как она, по жизни всегда суждено быть окружёнными атмосферой любви и обожания. С самого детства до гробовой доски. С той минуты, как я её увидел, я всего лишь добавил некий новый заряд чувств и эмоций в окружающий её шлейф всеобщего восхищения.

К концу нашего разговора я всё же смог убедить и её мать, и её отца в том, что со мной ей никогда и ничего не может угрожать. Получил некий карт-бланш на свидания, встречи, обеды, ужины и даже походы в театры и клубы. Вроде пока всё складывалось замечательно. Кроме одного обстоятельства. Меня просто коробило от того, что её домашние звали её Белоснежкой. С одной стороны, это было имя родом из моего детства. Вернее, мой самый любимый образ с того самого дня, как я посмотрел этот фильм. Надо же, как сошлись звёзды. А с другой стороны, её родители не были виноваты в том, что авторы столь популярных у девчонок любовных романов создали такой стереотип, что практически в каждом из них крутой бандит называет свою избранницу Белоснежкой. Это просто жизнь. Опошлить могут всё. Но вся она была настолько далека от любой пошлости, что мне очень не хотелось звать её Белоснежкой, но пришлось. Она ведь привыкла к этому.

Пока же вся моя программа её приручения продвигалась именно с той скоростью, которую я ей придал. Я был уверен, что времени у меня более чем достаточно. Мы были молоды. Сейчас учёба отнимала всё наше время. Но я был уверен, что у нас всё сложится именно так, как надо. Согласно моим планам и замыслам. Всё вроде учёл. Кроме одного. Того, что судьба, оказывается, такая переменчивая: сегодня ты её любимчик, а завтра…

Мы с ней очень быстро выяснили, что в городе есть уникальное место, в которое нас обоих неотвратимо влекло. Это был, конечно же, всем известный книжный центр. Стоило нам лишь переступить его порог, как мы оказывались в совершенно ином мире. Здесь нам было предельно комфортно. Сперва мы тут же усаживались в здешней кофейне.

Она начинала пить свой любимый латте, а я очень быстро сооружал из двух двойных эспрессо и чашки взбитых горячих сливок свой любимый кофейный напиток. Пропорции молока, кофе и сахара в нём всегда варьировались в зависимости от погоды, моего настроения и каких-то моих, не до конца осознанных желаний, бурлящих во мне здесь и сейчас. Рецепты каждый день разнились, но результат воздействия этого напитка на меня всегда был один и тот же. Именно после этой адской смеси сладкого и горького мир окрашивался для меня в радужные тона.

После кофе мы начинали бродить среди книжных полок. Что-то покупали, просматривали новинки, листали какие-то альбомы. Иногда брали на заметку книги, заинтересовавшие нас, чтобы выяснить степень их нужности нам. Как-то я ей рассказал о том, что один очень умный человек предлагал заменить государства библиотеками. Ей эта мысль понравилась. С тех пор мы всех людей начали делить на две категории: одним очень понравилось бы жить в такой стране, а другие приложили бы все свои усилия для того, чтобы вернуть привычный аппарат управления, подавления и насилия. Причина этого была предельно проста. Они просто не любили читать.

В этом книжном центре, как правило, нам встречались люди, которые с удовольствием бы жили в государстве-библиотеке. Это почему-то нас очень радовало, а иногда просто смешило. Ведь сюда приходили и очень забавные книгочеи, заучки, ботаны… Да ещё и дети различных возрастов. Глядя на них, нам казалось, что число сторонников государства-библиотеки растёт и приумножается. Ведь каждую ночь люди делают новых людей, и в результате увеличивается количество детей, захаживающих сюда вместе с родителями. А этому нельзя было не радоваться.

В тот злополучный день, когда мы уже уходили из центра, на пороге его вдруг появились двое мужчин. Их высокие, статные, подтянутые фигуры почему-то сразу же насторожили меня. Но когда я увидел то, с каким удивлением и восторгом один из них смотрит на мою спутницу, то у меня в голове пронеслись все сценарии того, что надо делать при пожаре, наводнении, цунами или сходе лавины. Но этот красавец просто улыбнулся и сказал мне:

— Извини, дорогой. Я обознался. Твоя девушка очень похожа…

— Ни на кого она не похожа. Только на себя. Не надо выдумывать искусственных поводов для знакомства.

И тут он заразительно рассмеялся и сказал:

— А ты крут. Ещё раз извини. Меня давно не было в этих краях. Если я нарушил какие-то неписаные правила, ты уж прости. Вы же, наверное, студенты? А мы с приятелем преподаём в Экономическом университете. Может быть, вы там и учитесь.

И тут Белоснежка совершенно неожиданно для меня выдала на-гора всю информацию о нас.

— Ну, да. На менеджменте. На первом курсе.

— Прекрасно. Значит как-нибудь обязательно встретимся.

Я проводил её до дома. Но настроение почему-то было окончательно испорчено. Вроде внешних причин для этого не было, но интуиция мне подсказывала, что не к добру эта встреча. Мне не понравился ни этот взрослый мужик, ни его заинтересованный взгляд, брошенный на мою спутницу, ни её реакция на этого незнакомца. Он явно, по какой-то неизвестной мне причине вызвал с её стороны симпатию к себе. С чего бы это?

Я, конечно, довольно-таки быстро забыл об этой встрече. Но, когда через месяц, в начале второго семестра, в аудиторию вошёл наш новый преподаватель, стало очевидно, что все мои достижения по завоеванию моей соседки — это просто самообман. Настоящий завоеватель стоял за кафедрой и говорил совершенно непостижимые вещи. При этом он смотрел на неё так, что мне хотелось его задушить, четвертовать, расстрелять и повесить одновременно.

По мере того, как он говорил, меня не покидало ощущение того, что я уже встречался с этим человеком. Озарение пришло внезапно. Ну, конечно же, это был тот мутный тип из книжного центра, который всё — таки узнал, где мы учимся. Оставалось выяснить одну простую вещь. А заключалась она в том, что мне необходимо было понять лишь одно: является ли это обычным совпадением, чьим-то реализованным коварным планом или же это какая-то злая игра судьбы.

Вначале наш новый педагог перечислил те университеты, в которых ему довелось учиться или получать учёные степени. Потом он пояснил, чем он занимается, помимо преподавания. Следом он тут же обозначил правила игры, которые собирался задать, вступая с нами в очень скучные и формальные взаимоотношения студентов и преподавателя.

— Я не требую, чтобы вы приходили на мои занятия. Вы вольны в своём выборе. Если Вам будет неинтересно слушать меня — не приходите. Никто Вас за это не накажет. Экзамен сдавать у меня очень легко. Сначала я спрашиваю у аудитории о том, кто же из присутствующих хочет получить тройку. Её я ставлю сразу. Как правило, после этого остаётся всего несколько человек. Вот для них я и устраиваю настоящий экзамен. Заранее предупреждаю, что не собираюсь пересказывать вам содержание каких-либо учебников.

Читать, надеюсь, вы умеете. Радуйтесь, что вашего университета не коснулись идеи макдольнизации в образовании и массового тестирования. Ну, и я не тот макпрофессор, который так похож на робота. Но мы, конечно же, поговорим ещё обо всём этом.

Если у кого-то появится желание ознакомиться с содержанием нашего курса, то он сможет это сделать без меня. Я уже запустил по рядам листочек, на котором вам следует записать свои электронные адреса и номера мобильных телефонов. Через пару часов мой помощник сбросит вам список тех книг, которые вам надо проштудировать. Имейте в виду, на лекциях я буду говорить только о том, что вы нигде и никогда не сможете прочесть. Всё это основано на моём личном опыте, моих собственных ощущениях и моём видении того, какой должна быть экономика завтрашнего дня. К следующему занятию вы все должны выполнить одно моё задание.

Конец ознакомительного фрагмента.