Запах денег

Джеймс Хэдли Чейз, 1969

Рене Реймонд, известный всему миру под псевдонимом Джеймс Хэдли Чейз, прославился в жанре «крутого» детектива. Он вышел из семьи отставного британского офицера, и отец прочил Рене карьеру ученого. Но в 18 лет будущий писатель оставил учебу и навсегда покинул родительский дом. Постоянно менял работу и испробовал немало профессий, прежде чем стал агентом-распространителем книг, основательно изучив книжный бизнес изнутри. Впоследствии он с иронией вспоминал: «…Пришлось постучать не менее чем в сто тысяч дверей, и за каждой из них мог встретить любого из персонажей своих будущих романов… И столько пришлось мокнуть под дождем, что сейчас никто не в силах заставить меня выйти из дома в сырую погоду…» В течение почти полувековой писательской деятельности Чейз создал порядка девяноста романов, которые пользовались неизменным успехом у читателей разных стран, и около пятидесяти из них были экранизированы. В настоящем издании публикуется один из романов об агенте ЦРУ Марке Гирланде, созданный Чейзом в 1965–1969 гг.

Глава вторая

Этим ярким майским утром Гирланд проснулся в начале одиннадцатого. Он просыпался медленно, постепенно, сопя от удовольствия, потягиваясь и зевая; затем, вспомнив, что у него есть дело, нехотя выбрался из-под простыни и побрел в ванную. Все еще только наполовину проснувшись, он машинально стал водить электробритвой по щекам.

Накануне у него был изматывающий вечер. Девушка, которая составила ему компанию, оказалась слишком энергичной. Гирланд был рад раннему уходу подруги и возможности провести ночь спокойно.

Под струей холодной воды сон наконец отступил, и Гирланд почувствовал себя превосходно. Надев рубашку и светло-голубые джинсы, он поспешил на кухню и с надеждой заглянул в холодильник.

Через несколько минут на сковороде шипели яйца и два толстых ломтя ветчины. Подоспел кофе, и Гирланд понял, что мир прекрасен.

После завтрака он убрал посуду в раковину и поставил на стол зеркало. Потом, закурив сигарету, нашел колоду карт и, сев перед зеркалом, начал тасовать.

Сегодня он приглашен на покер. Двое были профессиональными шулерами, остальные — дойными коровами. Гирланд не хотел оказаться в числе тех, кого доят.

Он давно не играл в покер по-настоящему и переживал, что утратил технику. Наблюдая в зеркало за своими руками, сдающими карты с невообразимой скоростью, он признал, что маневр с определением туза вниз колоды будет заметен наметанному глазу.

Гирланд продолжал тренироваться еще час, пока не добился удовлетворительного результата. Затем приступил к другому трюку, гораздо более сложному: сдача себе туза, короля и дамы под «стрит». Гирланд все еще отрабатывал его, когда зазвонил телефон.

Он отложил карты, поколебался, затем пересек комнату и взял трубку.

— Это ты, Гирланд? — спросил очень знакомый голос.

— Если это не я, то какой-то паскудник нацепил мои штаны.

— Я буду у тебя через десять минут… Жди.

Гирланд положил трубку, почесал кончик носа и нахмурился.

— Если я не ошибаюсь, — произнес он вслух, — это старый козел Дори.

Он оглядел свою большую гостиную. С тех пор как из Дори удалось вытянуть несколько тысяч долларов, в ней произошли разительные перемены к лучшему. Исчезли холщовые шезлонги. Теперь в комнате стояли глубокие мягкие кресла и большой диван, который высоко оценили его подружки. Но главным украшением был восхитительный бухарский ковер, его богатая расцветка придавала гостиной своеобразный колорит.

Бормоча себе под нос, Гирланд поставил зеркало на туалетный столик, выкинул окурки из пепельницы в мусорную корзину и убрал постель.

Через пятнадцать минут на лестнице раздались шаги, затем прозвенел звонок.

Учащенно дыша после тяжелого подъема, Дори разглядывал открывшего дверь Гирланда — стройного мужчину, с тонкими чертами лица, черными волосами, седеющими на висках, с темными настороженными глазами, в которых часто светился насмешливый огонек, с резко очерченной линией рта и крупным, почти веллингтоновским носом.

Гирланд посмотрел на кинопроектор в руках Дори, и легкая улыбка появилась на его лице. Он покачал головой:

— Нет, благодарю… Не имею привычки покупать подержанные вещи.

— Не хами, — выговорил Дори, пытаясь перевести дыхание. — Мне надо поговорить с тобой.

Гирланд с покорным видом отошел в сторону:

— Проходи. Это сюрприз. Я думал, ты давно уже в Штатах, в отставке.

Дори игнорировал реплику. Он оглядел комнату; его взгляд остановился на красочном ковре, брови поднялись.

— Гм, милый коврик… Бухарский?

— Да, спасибо.

Дори подозрительно покосился на ухмыляющегося Гирланда:

— По-моему, ты купил его на украденные у меня деньги.

Гирланд рассмеялся:

— Присаживайся. Дай отдохнуть ногам. Тебе, наверное, тяжело подниматься по лестнице в таком возрасте…

Дори снял плащ, швырнул его на стул и уселся в большое кресло, с неодобрением глядя на Гирланда.

— Есть работка.

Гирланд поморщился и вытянул вперед руки, будто загораживаясь.

— Ну уж нет. Если это похоже на то, что ты мне подсунул в прошлый раз… Все, с меня достаточно твоих порученьиц. Я прекрасно обхожусь без тебя и намерен обходиться и впредь.

— Эта работа неофициальная, — многозначительно сказал Дори, закидывая ногу на ногу и неожиданно ощутив комфорт большого кресла. — Превосходная у тебя мебель.

— Рад, что тебе нравится, — улыбнулся Гирланд. — Очень благодарен.

Напряжение внезапно отпустило Дори, и он тоже улыбнулся:

— Ты ужасный плут, Гирланд. Временами ты мне даже симпатичен. Хочешь получить десять тысяч долларов?

— Ты пьян? — Гирланд поднял брови; он сел на диван и вытянулся на нем, с интересом посматривая на своего бывшего шефа. — От тебя?.. Не могу поверить.

— Десять тысяч на расходы, — объявил Дори, чувствуя, как Гирланд, словно голодная форель, заглатывает приманку. — Возможно, в результате набежит тысяч пятнадцать, а то и все двадцать.

Гирланд закинул руки на затылок, потом произнес:

— Знаешь, Дори, ты не так уж хитер. Ты уверен, что я продамся. Ну а я не продамся. Ты часто держал приманку перед моим носом, и я всегда клевал. И что? Я таскал вам каштаны из огня, а сам оставался в убытке. Нет, обойдусь без ваших денег.

Дори сухо улыбнулся.

— Что с тобой случилось, Гирланд? — спросил он, повысив голос. — Не валяй дурака. Время идет. Хочешь получить задание и гарантированные пятнадцать тысяч? Да или нет?

Гирланд не сводил с посетителя пристального взгляда:

— Гарантированные?

— Я уже сказал.

— Как будут выплачиваться деньги?

— Пять тысяч завтра и десять после окончания работы.

Гирланд покачал головой:

— Нет, не пойдет. Десять завтра и десять — после окончания. Да… На этих условиях я могу попробовать.

Дори фыркнул и поднялся:

— Да я любому могу предложить!.. Не воображай, что ты единственный.

— Вот и отлично, — сказал Гирланд и закрыл глаза. — Очень рад был повидаться и убедиться, что для своего возраста ты выглядишь прекрасно. Благодарю за визит. До свидания.

Дори поколебался, потом снова сел:

— Когда-нибудь, шельмец, я прижму тебя, и прижму хорошенько. Несколько лет, которые ты проведешь в тюрьме…

— Ты еще здесь? — Гирланд открыл глаза. — Беда в том, Дори, что ты относишься к жизни слишком серьезно. Фатальная ошибка… Ну хорошо, хорошо, только не надо разыгрывать оскорбленную невинность… Договорились или нет?

Дори подавил гнев. Дело было слишком важным. У Шермана денег хватает.

— Договорились, — наконец произнес он.

Гирланд пристально смотрел на него:

— Десять тысяч завтра утром и десять — после окончания работы?

У Дори вырвался раздраженный вздох:

— Да.

Гирланд свесил ноги с дивана и сел. Его лицо сделалось внимательным и настороженным, глаза заблестели.

— Рассказывай. Что за работа?

Дори достал кинопроектор.

— Ты знаешь, как с ним управляться? Я не умею… Я хочу, чтобы ты посмотрел фильм.

— О, с удовольствием. — Гирланд поднялся, установил проектор и задернул длинные золотистые шторы. — Не правда ли, симпатичные? — произнес он, щупая материал. — Опять же, спасибо.

— Прекрати! — зарычал Дори. — Я многое терплю от тебя, но предупреждаю…

Гирланд рассмеялся и включил проектор. Плюхнувшись на диван, он стал наблюдать за происходящим на экране. Когда он понял, какого сорта фильм, то пробормотал:

— Дори, ты меня изумляешь! Но как мило с твоей стороны позаботиться обо мне…

Наконец пленка выскочила из катушки. Гирланд встал, выключил проектор и отдернул шторы. Потом вернулся к дивану и лег.

— Продолжай. Все-таки я не могу поверить, что ты принес фильм исключительно для моего развлечения. К чему все это?

— Существуют еще три подобных фильма, — сказал Дори. — Нужно их разыскать. Я хочу найти и девушку. Эти три фильма сделаны в Париже; думаю, и она здесь. Вот твое задание, Гирланд.

— А как насчет остального?

— Больше тебе ничего знать не надо, — огрызнулся Дори. — Тебе платят…

— A-а, брось! Если я берусь за дело, то должен знать все. Каким образом здесь замешан ты?

— Не лезь куда не просят, Гирланд. Я хочу, чтобы ты нашел три других фильма и девушку… Вот за что тебе будут платить.

Гирланд приподнялся, достал сигарету из пачки на столе и закурил:

— Как поживает наш будущий президент? У него нет никаких проблем и огорчений? Он счастлив?

Дори подпрыгнул, будто ужаленный:

— Что ты несешь? О чем…

— Хватит! — нетерпеливо оборвал Гирланд, он уселся на диване лицом к Дори. — Эта девушка — Джиллиан Шерман, дочь кандидата в президенты Соединенных Штатов… помоги им Бог! Неудивительно, что ты предлагаешь такие деньги. Ну, Дори, возможно, впервые в своей жизни ты совершил правильный поступок, придя ко мне. Эта работа как раз для меня… Ладно, ладно, ты ведь не индюк, страдающий коликами… Она — дочь Шермана, не так ли?

Дори тяжело вздохнул:

— Ты ее знаешь?

— Видел мельком. Одна маленькая злючка шепнула мне на ухо, что это дочка Шермана. Месяца три назад… может, больше.

— Где ее найти?

— Это не ответ на мой вопрос. Она действительно дочь Шермана?

— Да. — Дори поколебался, затем принял решение. — Шермана шантажируют. Требуют снять кандидатуру на выборах, угрожают в противном случае послать фильм оппозиции. Этим его полностью дискредитируют… Он пришел ко мне. Я пришел к тебе.

Гирланд размышлял, его лицо оставалось бесстрастным.

— Не так-то просто вытягивать из тебя факты, — произнес он наконец. — Итак, за двадцать тысяч долларов Шерман надеется стать президентом США, поручая грязную работу мне.

— Разве этой суммы недостаточно? — разозлившись, спросил Дори.

— Я не горю желанием спасти его. Мне он не нравится. Я знаю, как он стремился избавиться от дочки. Он мерзкий, подлый тип, рвущийся к власти и убирающий с дороги всех, кто может помешать. Мне не нравится его политика. Я не буду голосовать за него. Я бы не ответил ему, который час, если бы он у меня спросил.

Дори сказал спокойно:

— Помоги, пожалуйста, сложить проектор. Вижу, что только зря теряю с тобой время.

Поднявшись, Гирланд произнес:

— Не будь таким обидчивым. Ты же знаешь, я возьмусь за работу. Ты знаешь, что за большие деньги я возьмусь за любую работу. Оставь мне этот фильм. Через день я тебе что-нибудь сообщу. — Он внезапно улыбнулся. — Десять тысяч я желаю получить в аккредитивах.

— Хорошо. — Дори надел плащ. — Мне не нужно предупреждать тебя: если случится хоть малейшая утечка информации…

— Прошу. — Гирланд указал на дверь. — Теперь это мое дело.

Макс Линц, недавно переведенный в Париж из Восточного Берлина, был высоким и очень худым лысоватым пятидесятилетним мужчиной, с глубоко посаженными глазами и тонкими губами, выражавшими озлобленность, в свои годы он оставался отличным стрелком из пистолета и умело следил за объектом.

Дрине он нравился. Они были одного возраста и хорошо ладили. В то время как Поль Лабре своей молодостью и манерами часто раздражал Дрину, Линц действовал на него успокаивающе.

Они ждали в кафе возле дома Гирланда.

— Предпочитаешь следить за Дори? — неожиданно предложил Линц. — Я позабочусь о Гирланде… если хочешь.

Дрина нахмурился. Эта реплика подразумевала, что он не в состоянии взять на себя Гирланда. Дрина искоса посмотрел на Линца:

— Наше дело — выполнять приказы. Я должен следовать за Гирландом, так велел товарищ Ковский.

Линц пожал плечами:

— Как знаешь. Но будь осторожен, Гирланд — профессионал.

Дрина заерзал на стуле.

— Я тоже. — Он подозрительно посмотрел на Линца. — Ты сомневаешься?

Хотя Дрина был по душе Линцу, втайне Макс думал, что Ковский совершил ошибку, поручив Дрине следить за Гирландом. Впрочем, это дело Ковского.

— Да что ты…

Наступило долгое молчание. Дрина потягивал остывший кофе и наблюдал за выходом из дома.

— Я слышал, Маликова перевели в Париж, — заметил Линц. — Он сейчас в немилости.

— Да. — Маленькие глазки Дрины внимательно обежали террасу кафе: никто не мог их услышать. — Прекрасный человек…

— Это может случиться с любым из нас.

— Гирланд переиграл его.

— Да, говорят. Как ты думаешь, долго Маликов будет оставаться в опале?

Дрина поколебался и, вновь убедившись, что никто их не слышит, ответил:

— Ковский его ненавидит.

— Из этих двоих, — тихо произнес Линц, — я предпочитаю Маликова.

«Это слишком опасно», — подумал Дрина. Он пожал плечами.

— Пожалуй, лучше нам оставить эту тему, Макс, — сказал он робко. — Ничего хорошего из обсуждения личностей не выходит.

— Это правда.

Двое мужчин молча сидели на террасе, пока на улице не появился Дори, направляясь к своему «ягуару».

— Вот и мой, — сказал Линц. — Ну счастливо… Будь осторожен.

Он встал, вышел на улицу, сел в старенький «Рено-4» и последовал за «ягуаром».

Дрина проводил его взглядом, положил на столик три франка, закурил «Голуаз» и стал ждать. Он нервничал. Линц прав: Гирланд настоящий профессионал. От одной мысли, что придется следить за этим человеком, Дрина вспотел. «А если я его потеряю? А если Гирланд меня засечет?»

Дрина так разнервничался, что не мог больше усидеть за столиком. Он поднялся, махнул официанту, показывая на деньги, пересек узкую улочку и сел в свою машину.

Через десять минут из дома вышел Гирланд в коротком кожаном плаще, надетом поверх свитера и джинсов, и сел в маленький дряхлый «Фиат-600». Дрина завел машину и последовал за «фиатом» по улице Раймон Лосран и проспекту Мэн. Здесь Гирланд повернул налево. Дрина пропустил вперед две машины. На улице Вожирар Гирланд повернул направо и вскоре въехал во двор.

Дрина, вынужденный проехать дальше, едва успел заметить, как Гирланд вылез из машины, и тут же потерял его из виду. Ругаясь сквозь зубы, он свернул на боковую улочку, остановил автомобиль и, не заперев его, помчался назад.

«Фиат» все еще стоял во дворе, но Гирланд исчез. Дрина огляделся. Во двор выходило несколько дверей. Латунная табличка на одной из них привлекла его внимание: «БЕННИ СЛЕЙД. Фотостудия».

«Гирланд зашел сюда», — вспомнив о кинопроекторе, решил Дрина. Теперь он сожалел, что не согласился на предложение Линца. Когда Гирланд выйдет из здания и уедет, придется бежать назад к машине, а за это время «фиат» неминуемо потеряется в оживленном потоке транспорта. Дрина остановился в нерешительности, потом собрался с духом и пошел звонить Ковскому: нужна помощь.

Не подозревая, что за ним следят, Гирланд поднялся в студию Бенни Слейда, нажал на кнопку звонка и стал ждать.

Он знал Бенни Слейда несколько лет. Этот веселый, чудовищно толстый гомосексуалист был прекрасным фотографом и держал весьма прибыльное дело, поставляя в роскошные гостиницы, где останавливались американцы, цветные диапозитивы и фильмы «Девушки Парижа». В его работах не было ничего порнографического, но каждая поза демонстрировала артистизм и чувственность. Диапозитивы и фильмы пользовались большим спросом: американские туристы с удовольствием покупали их, чтобы показать соседям, как много они потеряли, оставшись дома.

Дверь открыл хорошенький молодой парнишка в обтягивающем трико и белой рубашке навыпуск. Он застенчиво улыбнулся Гирланду и спросил:

— Да, месье?

— Бенни высиживает яйцо?

Брови юноши поползли вверх.

— Мистер Слейд фотографирует.

— А когда он этого не делает?.. Ладно, я подожду.

Гирланд пошел по коридору. Мягкий бледно-розовый свет исходил из бра в виде золоченых рук и действовал умиротворяюще.

— Как мне доложить, месье?

— Гирланд… Бенни меня знает.

Парнишка забежал вперед и отворил дверь:

— Сюда, пожалуйста. Мистер Слейд сейчас подойдет.

Гирланд вошел в большую светлую комнату, шикарно обставленную и украшенную фотографическими шедеврами Бенни. В дальнем конце комнаты на стуле сидела, листая журнал, девушка с сигаретой в тонких изящных пальцах. Она подняла голову и посмотрела на Гирланда. «Ах, какая куколка», — подумал он.

Девушке было двадцать три — двадцать четыре года. Длинные светлые волосы ниспадали ниже плеч и скрывали большую часть ее лица. Глаза у нее были величины и цвета первоклассных сапфиров, ноги длинные и стройные, а губы так и звали к поцелуям. Белая шелковая накидка не скрывала упругих выпуклостей груди. Девушка плотно запахнула накидку, заметив, как Гирланд на нее смотрит.

Он одарил ее самой чарующей улыбкой:

— Словно у зубного врача ждешь, не правда ли? Ты позируешь для Бенни?

— Да. — В ее глазах зажегся внезапный интерес. — А ты?

— Я?! — Гирланд засмеялся и сел поблизости. — Бенни не захочет снимать меня. Я по другому делу. Позволь представиться — Марк Гирланд.

— А я — Ви Мартен.

Они снова принялись изучать друг друга.

«Эта девушка, — сказал себе Гирланд, — будет дьявольски хороша в постели».

— Ты много работаешь у Бенни? — поинтересовался он.

Ви скривилась:

— Раз в месяц: конкуренция большая. Сюда норовит пролезть любая корова, которой есть что показать. Они снимаются почти задаром.

— Это ужасно. Чем же ты занимаешься в остальное время?

— О, я модельер. — (Гирланду не стоило труда догадаться, что это неправда.) — А что делаешь ты?

— Я не хожу на службу. Это против моих принципов, — легкомысленным тоном ответил Гирланд.

— Против моих тоже, но я должна что-то есть.

— Куколке с твоей внешностью не пристало беспокоиться о подобных пустяках.

Она улыбнулась:

— Я не слишком-то беспокоюсь… Как же ты обходишься без работы?

Ви позволила краям накидки слегка разойтись и запахнула их только после того, как Гирланд хорошенько разглядел ее крепкие и округлые бедра.

— Перебиваюсь! Вот встретимся вечерком за ужином, и я расскажу… Если тебе интересно.

Девушка кивнула:

— С удовольствием! Я никогда не хотела работать.

— Похоже, у нас много общего. Ты знаешь ресторан Гарина?

Сапфировые глаза широко раскрылись.

— Я слышала… Там ведь убийственные цены?

Гирланд пожал плечами:

— Зато изумительная кухня. Хочешь поужинать со мной сегодня вечером в девять?

Ее лицо сделалось серьезным.

— Я не люблю быть обманутой.

— Послушай, милая, я не обманываю прелестных куколок, — спокойно сказал Гирланд. — Раз я пригласил девушку в ресторан, значит пригласил.

— А что будет, — спросила Ви резко, — если ты не оплатишь счет?

— Фи. Подозрительность женщине не к лицу… Хорошо, я заеду за тобой. Где ты живешь, неверующая?

Она с облегчением рассмеялась:

— Верю, верю. Итак, в девять у Гарина. — Ее глаза заблестели. — У тебя ведь есть абстрактные картины, которые мы могли бы потом посмотреть?

— Никаких картин, — сказал Гирланд, перехватив ее взгляд. — Но у меня есть чудесный бухарский ковер. Музейная редкость.

Дверь с треском распахнулась, и Бенни Слейд вошел в комнату, словно настоящий слон. Но, несмотря на свои двести фунтов веса, он передвигался на удивление легко и быстро.

Не успел Гирланд опомниться, как его заключили в мощные объятия, прижали к гулкой, как барабан, груди, сильнейшими похлопываниями чуть не разбили спину, затем оттолкнули, и над Гирландом нависло жизнерадостное лицо Бенни.

— Марк, душка моя! Я так рад! Ты здесь! Только прошлой ночью я мечтал о тебе, а сейчас… ты здесь!

— Осади назад, Бенни, — проговорил Гирланд, вырываясь из объятий. — Ты портишь мне репутацию. Мы не одни. С нами дама.

Бенни хихикнул и повернулся к Ви:

— Привет, детка. Это мой очень хороший приятель, Марк Гирланд. Прекраснейший человек! Он…

— Бенни! Прекрати! — выкрикнул Гирланд. — Мы уже знакомы. Не будь таким болтливым.

Мясистое лицо Слейда выразило крайнее огорчение.

— Я что-то не то сказал?

— Пока нет… Мисс Мартен ожидает съемок.

Бенни сделал жест драматического отчаяния.

— Не сейчас, любовь моя, — сказал он, поворачиваясь к девушке. — Прости. Скажи Алеку, чтобы он все устроил. Понимаешь?.. И приходи завтра утром.

Холодность Ви могла заморозить все что угодно.

— Думаешь, эта мерзкая крыса заплатит мне за ожидание? — заявила она, вставая. — Бьюсь об заклад, что нет.

— Ах, моя прелесть, не надо так говорить. Алек искренне любит тебя.

— Да. Как мангуста любит змею.

Бенни зашелся в хохоте:

— Какая милочка!.. Не волнуйся, дорогуша, я поговорю с Алеком. Одевайся.

Бенни обвил толстую руку вокруг шеи Гирланда и повел его к двери.

Гирланд обернулся к улыбающейся ему девушке.

— Операция «Бухара» ровно в девять, — напомнил он.

Ви кивнула, и Бенни полуввел, полувтащил Гирланда в коридор:

— Марк, ты ведь не собираешься с ней шалить?

— А почему бы и нет?

— У нее плохой приятель. — Бенни распахнул дверь в комнату. — Он втыкает ножи в людей.

— Я тоже.

Слейд вложил уйму денег и сил, чтобы создать оригинальный интерьер, и это получилось на славу: огромный стол со сверкающей бронзовой столешницей, глубокие кресла, покрытые шкурами зебр, экзотические орхидеи за стеклянными витринами… Все это заливали розовыми лучами вычурные светильники.

— Фью! — присвистнул Гирланд, озираясь по сторонам. — Недурно устроился, а?

— Нравится? — Бенни рассмеялся как ребенок. — Потребовались недели, милый, честно… Тебе действительно нравится?

— Нет слов, — признался Гирланд, утопая в кресле.

— В самом деле? Я счастлив! Эта обстановка превосходно действует на клиентов. Они прямо…

— Послушай, Бенни, я спешу. Мне нужна твоя помощь.

Несколько месяцев назад Гирланд разыскал человека, шантажировавшего Слейда, и круто с ним обошелся, а иначе Бенни оставил бы бизнес. С того времени Слейд стал рабом Гирланда.

— Моя помощь? Конечно, дорогой, все, что могу. — Лицо Бенни утратило глуповатое выражение, глаза смотрели настороженно. Он уже не казался мягким и забавным. — Проси, и ты получишь.

— Я хочу, чтобы ты посмотрел один фильм. Надо определить, кто и где его снимал.

— Пойдем в студию.

— Дело совершенно секретное, Бенни. Я не пришел бы, если бы не был уверен в тебе.

— Хорошо, сладкий. Я однажды положился на тебя. Положись теперь на меня.

Слейд направился в большую студию с экранами, юпитерами, киноаппаратурой и широченной тахтой, на которой фотографировались девушки.

Светловолосый юноша, встретивший Гирланда, возился с камерой.

— Ступай, Алек, мой дорогой. Заплати Ви.

— Она ведь не работала, — нахмурившись, сказал Алек.

— Ничего, не надо быть скупым… Она придет завтра.

Юноша пожал плечами и удалился. Бенни щелкнул задвижкой на двери.

— Сейчас мы одни, — сказал он. — Можно смотреть фильм.

Это было не совсем точно. Ви Мартен, незаметно войдя в студию за сумочкой, услышала шаги и спряталась за одним из больших экранов, заинтригованная Гирландом. Она горела желанием узнать, какое дело привело его к Слейду.

Двое мужчин стояли рядом и смотрели фильм. Ви улучила момент и высунула голову. Одного взгляда было достаточно, чтобы все понять.

Когда фильм закончился, Бенни включил свет:

— Кто эта девушка? Я полагал, что знаю почти всех, но ее никогда не видел.

— Не обращай внимания. — Гирланд присел на край стола. — Она меня не интересует. Вопрос — кто снимал?

Бенни в задумчивости поскреб ухо:

— В Париже таким бизнесом занимаются шесть человек. — Он опустился на стул и посмотрел на Гирланда. — В дело вложены большие деньги, но это рискованно. Никогда не знаешь, схватят ли тебя за шиворот. Взять, к примеру, эту ленту. По грубой оценке, она стоит тысяч тридцать. Принцип какой? Снимают фильм, делают копии, тайно провозят их в Англию и Америку и продают по сотне долларов… иногда дороже. У каждого свой почерк. Я бы сказал, что этот фильм снят Пьером Рознольдом. Не могу поклясться, но освещение и манера работать камерой…

— Где мне его найти?

— У него студия на улице Гарибальди. Официально он специализируется на портретах кинозвезд и высокопоставленных лиц, но основной навар идет с порнофильмов.

— Ты его знаешь?

Лицо Бенни сморщилось в отвращении.

— Меня не увидят с ним в одном туалете. Презираю скотов.

— А мужчина в фильме?

— Один из постоянных его жеребцов, Джек Додж. Американец. Я его никогда не встречал, но слышал, что он прикрывает лицо темной сеткой. Додж работает в баре Сэмми, куда обычно заваливаются толпы туристов. — Бенни заерзал по стулу необъятным задом. — Меня заинтересовала девушка. Она, конечно, любитель, но какая техника!.. Я мог бы предложить приличные…

— Забудь про нее, — твердо заявил Гирланд. — Снято еще три таких фильма, Бенни, и мне нужно их найти. Похоже, придется немного прижать Рознольда, чтобы сделать его разговорчивым.

Маленькие глазки Слейда расширились.

— Будь осторожен, дорогуша. Он не прост.

— Я тоже. — Гирланд соскочил со стула и улыбнулся. — Ну спасибо. Пойду к Рознольду.

Бенни вынул катушку с фильмом и передал Гирланду:

— Если понадоблюсь, дай знать.

Когда они вышли в коридор, Ви Мартен выскользнула из-за экрана, тихо пробежала в уборную и торопливо стала одеваться.

С лица градом катил пот, но Дрина оставался на посту. Обещанный Ковским человек до сих пор не появлялся.

Что делать, если помощь запоздает? Гирланд укатит на своей машине, и кто тогда будет виноват? Учитывая, что Ковский и так недоволен его работой, можно запросто попасть в беду.

Дрина снял потертую шляпу и вытер лысину. Переступил с ноги на ногу. Сердце сильно колотилось, во рту пересохло.

Неожиданно из здания вышел Гирланд.

Дрина оказался к этому не готов. Ему не следовало стоять у входа во двор. Надо было затаиться в одном из многочисленных дверных проемов большого жилого дома. Теперь поздно. Дрина совершенно растерялся и, повернувшись, пошел к улице. Не двигайся он так торопливо, Гирланд, вероятно, не обратил бы на него внимания. Но настороженный этим паническим бегством, Гирланд направился вперед, навстречу невысокому толстяку в засаленной шляпе, внезапно заметавшемуся по сторонам.

Они внимательно посмотрели друг на друга.

У Гирланда тоже была фотографическая память.

— Пардон, — промолвил он, обогнул советского агента и широкими шагами двинулся к бульвару Пастера.

Не смея поверить своей удаче, Дрина пошел за ним. Порой он был вынужден переходить на трусцу, чтобы поспеть за стремительно удалявшимся Гирландом, и пот стекал по красной физиономии Дрины, когда он, расталкивая людей, торопился за американцем.

«Совпадение? — думал Гирланд. — Вряд ли. Русские в деле Шермана?..»

Дойдя до бульвара Пастера, он нырнул в людное бистро и сел за свободный столик в дальнем углу большого помещения.

Дрина заколебался. Он также был голоден и, решившись, устроился за одним из столиков снаружи, на террасе, откуда просматривался выход.

Со своего места Гирланд мог наблюдать за террасой и толстяком.

Когда подошел официант, Гирланд заказал мясо и легкое немецкое пиво. Дрина взял порцию ветчины и водку.

Дрина занял неудачное место. Он мог держать под наблюдением выход из бистро, но не видел в темноте Гирланда. Понимая это, Гирланд встал и, подойдя к телефону, вызвал Дори.

— Сдается мне, фильмом заинтересовались наши советские друзья. У меня на хвосте Дрина.

Дори знал Дрину, как знал каждого действующего в Париже советского агента.

— Фильм с тобой?

— Конечно.

— Где ты находишься? — (Гирланд сообщил.) — Оставайся на месте. Высылаю тебе прикрытие.

— Очнись! Ты не можешь использовать своих людей.

Дори проглотил оскорбительные интонации, сознавая, что Гирланд прав:

— Но если они получат фильм…

— Они не получат его. Ты же не молоденькая курочка, несущая первое яйцо! Я уйду от этого слюнтяя и позвоню тебе позже. Просто я решил, что своей новостью повышу вам кровяное давление.

И Гирланд повесил трубку.

Он вернулся за столик, неторопливо и с аппетитом поел, расплатился и вышел на людный бульвар.

Дрина следовал позади на расстоянии нескольких метров, довольный тем, что Гирланд его не заметил.

Но когда они подошли к людям, смотревшим телепередачу в витрине магазина радиотоваров, Гирланд быстро смешался с толпой и скользнул в дверь.

Он исчез, растворился, растаял! В панике Дрина отчаянно крутил головой, порываясь бежать во все стороны сразу.

Наблюдая за охваченным ужасом никудышным агентом, за его искаженным лицом, Гирланд ухмылялся.