Почти идеальный брак

Дженива Роуз, 2020

НАЦИОНАЛЬНЫЙ БЕСТСЕЛЛЕР США. ТОП-3 БЕСТСЕЛЛЕРОВ AMAZON. ВОЗГЛАВЛЯЕТ СПИСОК БЕСТСЕЛЛЕРОВ BARNES&NOBLES. Вы бы защищали своего мужа в суде, если бы его обвиняли в убийстве любовницы? Сара Морган – лучший адвокат по уголовным делам в округе Колумбия. В свои 33 года она достигла всего, о чем мечтала – карьера, дом, семья… Чего нельзя сказать о ее муже. Адам Морган – неудачник. Он писатель, так и не получивший признания. Он живет на деньги своей жены, которую уже давно не любит. Недавно у Адама появился секрет. В маленьком уединенном домике на лесном озере у него разгорелся бурный и страстный роман с молоденькой Келли Саммерс. Но однажды утром все меняется. Адама арестовывают за убийство. Келли найдена с тридцатью семью ножевыми ранениями. В его постели… С этого момента Сара – единственная, кто может спасти Адама от смертной казни. Ей приходится взяться за свое самое сложное дело в своей практике: защищать в суде собственного мужа – человека, обвиняемого в убийстве своей любовницы. Но виновен ли он?.. Или нет? Идеальное чтение для любителей романов «Мертвое озеро» и «Исчезнувшая». «Это запутанная, не отпускающая вас книга, которую вы будете читать всю ночь! Динамичная история с четким текстом и интригующим сюжетом. Дженива Роуз заслуживает внимания». – Саманта Даунинг «Этот роман – захватывающий, мастерский дебют о предательстве и справедливости. Блестящий саспенс с дразнящим на каждом шагу сюжетом и захватывающими персонажами. Обязательно к прочтению для любителей триллеров». – Саманта М. Бейли «Книга, которую нужно читать залпом. Шокирующий финал. Я не могла оторваться; я должна была узнать, что случилось на самом деле. Изобилие поворотов…» – Джей Ти Эллисон

14

Сара Морган

Я не вздрагивала, когда он рассказывал мне подробности того, как они встретились и трахались в течение четырех часов. Я здесь не как его жена. Я здесь не для того, чтобы судить его. Я здесь, чтобы защищать его. Я отреагирую потом. Когда смогу. Когда это не повлияет на дело. Прямо сейчас я должна выслушать. Я просто делаю пометки. Время от времени смотрю на него и вижу, что ему трудно встретиться со мной взглядом. Я не удивлена. Адам лгал мне последние шестнадцать месяцев. Он трахал другую женщину. Если он мог лгать мне так долго, может быть, смог бы и убить… Нет, я должна перестать так думать. Это не принесет ему хоть какую-нибудь пользу.

— Ты познакомился с Келли Саммерс шестнадцать месяцев назад на ее рабочем месте, в «Кофе Сета»?

Он кивает.

— И ты трахался… Прости, занимался с ней сексом в первый день, когда вы встретились?

— Да, — он делает паузу. — Прости, Сара. — Пытается дотянуться до моей руки, но я отстраняюсь.

— Сейчас не время. — Расправляю свои бумаги, идеально выравнивая края. Это то, что я делаю, когда не знаю, что делать. Я прибираюсь. Я всё убираю.

Адам откидывается на спинку стула и проводит руками по лицу, потирая кожу, которая, кажется, побледнела от недостатка сна, от горя и стресса. Его глаза красные, а на лицо легла тень усталости. Несмотря на то, что он сделал, и на его внешность, он всё еще красив. Я понимаю, почему Келли не смогла устоять перед ним. Я тоже не смогла.

— Ваши отношения были постоянными?

— Да, мы виделись несколько раз в неделю, и она проводила много ночей в доме у озера. — Он глубоко вздыхает.

— Ты упомянул ее мужа, Скотта. Что ты о нем знаешь?

Адам садится прямо. В его глазах появляется чувство надежды и гнева. Я могу сказать еще до того, как он начнет говорить, что он ненавидит этого человека и искренне верит, что именно этот человек убил Келли.

— Он нехороший человек. Я знаю, что он должен был иметь к этому какое-то отношение. Он был жестоким. Он угрожал ей. Он причинил ей боль. Я думаю, что он знал о нас…

Я прервала его.

— Как ты думаешь, почему он знал о тебе и Келли? Ты когда-нибудь общался с ним?

— Из-за сообщений той ночью. Он угрожал ей. Сказал, что знает, что она лжет. Сказал, что причинит ей боль.

Я набрасываю несколько слов о Скотте.

— Если он угрожал Келли, это могло бы помочь нам с обоснованными сомнениями и дать человека, на которого можно было бы указать пальцем. Жестокий муж очень подходит. Я видела это сотни раз. Это была бы легкая победа.

Глаза Адама загораются.

— Правда?

— Да, но давай не будем забегать вперед. Это один из путей, которым мы можем следовать. Итак, ты когда-нибудь встречал Скотта?

— Нет, но мне и не нужно было. Я знаю, что он за человек. — Адам стискивает челюсти, и его глаза сужаются.

— Что же это за тип мужчины? — Я кусаю кончик своей ручки.

— Плохой.

— И кем это делает тебя? — Мои глаза сужаются.

Выражение лица Адама меняется с гневного на виноватое.

— Мне жаль. Мне не следовало этого говорить. — На мгновение я замолкаю, заглядывая в свои записи, а затем снова смотрю на него. — Это — конфликт интересов. Возможно, я — твой лучший шанс выбраться из этого, но не знаю, смогу ли я избавиться от боли и гнева. Я чувствую себя нехорошо из-за этого дела.

— Пожалуйста, — говорит Адам. Его глаза умоляют меня помочь.

Я грызу кончик колпачка от ручки. Я знаю, что у нас были проблемы — так бывает в каждом браке, — но лгать мне последние шестнадцать месяцев… Да, я была невнимательна, и да, я была не совсем любящей женой, но это не значит, что я не любила его. Я никогда не переставала любить его. Даже сейчас, в этот самый момент, я люблю Адама. Я ненавижу его, но я люблю его. Всё, что делала, я делала для нас. Я делала это ради нашего будущего. Каждая ночь, которую я проводила в офисе, была для нас, чтобы у нас была та жизнь, о которой мы мечтали. Если б его писательская карьера не оборвалась сразу же, как только началась, возможно, мне не пришлось бы так усердно работать. Проблемы в нашем браке были в такой же степени его виной, как и моей. Я сделала всё, что могла. Я купила гребаный дом, чтобы помочь его карьере, а вместо этого он использовал его, чтобы пить вино, обедать и трахать другую женщину… СТОП. Я не могу так думать. Не знаю, смогу ли я отделить себя от этого. Мне просто нужно время подумать. Я должна сделать шаг назад.

Начинаю собирать вещи и отодвигаю стул. Адам спрашивает, что я делаю. На его глаза наворачиваются слезы, у него начинается паника. Он думает, что я отказываюсь от нас, от него. Я ничего не говорю. Я сдерживаю эмоции — гнев, предательство, печаль, беспокойство, страх. Выталкиваю из себя эти чувства.

Когда я делаю шаг назад, дверь позади меня распахивается, и я падаю. Моя голова ударяется о край стола, по лицу течет кровь. Я кричу. Шестифутовый мужчина в форме перепрыгивает через стол и валит Адама на пол. Я вздрагиваю. Прикасаюсь к рассечению на лбу и осматриваю кровь на кончиках пальцев. Офицер с коротко подстриженными светлыми волосами и широкими плечами бьет Адама по лицу, опустив его на пол. Адам пытается позвать на помощь, но у него не получается, так как кулаки продолжают дубасить его. Во рту у него кровь.

Я поднимаюсь на ноги, спотыкаясь, подхожу к копу и пытаюсь оттащить его от Адама. Бью его по голове и уху. Это не действует. Лицо Адама залито кровью, а правый глаз уже заплыл и закрылся. Он пытается остановить удары, но ему не сравниться с этим человеком, полным ярости.

Я снова бью офицера, и на этот раз он на секунду останавливается, оглядываясь на меня. Его глаза арктически-голубые и покрыты красными капиллярами. Он отталкивает меня, не говоря ни слова. Как раз в тот момент, когда я врезаюсь в стену, в допросную с шумом врываются шериф Стивенс и его заместитель Хадсон. Они отрывают мужчину от Адама, который почти выведен из строя.

— Помощник шерифа Саммерс, прекратите это немедленно! — командует Стивенс, загоняя его в угол. Хадсон тоже удерживает коллегу.

Врывается еще пара полицейских, чтобы сдержать этого разъяренного человека. На лбу и шее у него выступают вены, пронзительные яростные глаза налиты кровью, со лба капает пот. Он дышит с такой интенсивностью, что кажется, может упасть в обморок. Я никогда не видела столько гнева. Он издает раздраженное рычание. Его губы сжимаются в глубокий вдох. Ноздри раздуваются так широко, что могут порваться. Его лицо искажается, и он издает вой. Этот человек ломается прямо у нас на глазах. Слезы льются из его глаз. Сопли капают у него из носа. Его тело теряет напряжение и превращается практически в лужу. Шериф, помощник шерифа и офицеры перестают его сдерживать. Хадсон помогает ему подняться.

— Скотт, приятель, всё будет хорошо. Я сделал бы то же самое. На самом деле я пытался сделать то же самое. — Он похлопывает своего друга по плечу.

Я прислоняюсь к стене. О боже мой… Это муж Келли. Он полицейский. Адам корчится от боли на полу, едва живой. Хадсон и офицеры выталкивают Скотта из комнаты. Шериф Стивенс смотрит на Адама и качает головой. Он кричит, чтобы кто-нибудь вызвал «Скорую помощь». Затем его взгляд перескакивает на меня, и это первый раз, когда он замечает, что я здесь и что мне больно. Стивенс подбегает ко мне, обнимает меня одной рукой и осматривает порез у меня на лбу.

— Сара, мне жаль. Вы в порядке? — Он явно смущен тем, что произошло в его полицейском участке. В голосе чувствуется какая-то нежность. Его волнует, что мне больно. Шериф прикасается к ране, и я морщусь от боли. — Извините, — снова говорит он.

— Всё в порядке. Я в порядке.

— Давайте приведем вас в порядок и осмотрим.

Он пытается выпроводить меня. Я отталкиваюсь от него и опускаюсь на колени рядом с Адамом. Другой офицер пытается вытереть кровь бумажными полотенцами. Я убираю пропитанные кровью волосы со лба мужа.

— Ты как?

— В норме, — говорит он.

Я беру бумажные полотенца и пытаюсь стереть немного крови с его глаз, чтобы он мог видеть меня, чтобы мог видеть, что я здесь ради него. Провожу рукой по его щеке, заверяя, что я позабочусь об этом, что я буду рядом с ним.

Затем поворачиваюсь к шерифу Стивенсу. Тот закрывает рот.

— Это неприемлемо!

— Я знаю. Знаю. Я позабочусь об этом. Офицер Саммерс находится в административном отпуске. Он не должен был быть здесь.

— Тогда почему он был здесь?

Шериф Стивенс не отвечает. У него нет ответа. Он просто качает головой. Входят два санитара с сумкой и каталкой и быстро начинают помогать Адаму. Меня прогоняют, когда они опускаются на колени по обе стороны от него, задавая вопросы, чтобы проверить, в порядке он или нет. Я делаю пару шагов назад, и шериф кладет руку мне на плечо.

— Они позаботятся о нем. Давайте приведем вас в порядок.

Это скорее предложение, чем приказ. Я киваю и следую за ним, пока санитары укладывают Адама на каталку.

* * *

Я сижу в кабинете шерифа. Он возвращается с небольшой аптечкой, прислоняется к столу передо мной и вытирает засохшую кровь с рассечения на моем лице. Стивенс уже не раз говорил, как ему жаль, и я считаю, что он не врет. Но не уверена, сожалеет ли он о том, что сделал Скотт, о ситуации, в которой я нахожусь, или обо всем этом сразу.

— Я не думаю, что понадобятся швы, но это довольно серьезное повреждение, — говорит шериф, прерывая тишину, которая наполняет комнату.

Я ничего не говорю. Стивенс продолжает осматривать мою рану, но я думаю, что он просто использует это время, чтобы исследовать меня. Его глаза продолжают встречаться с моими, но я каждый раз отвожу взгляд. Я не совсем понимаю, что он пытается выяснить. Может быть, почему я с таким мужчиной, как Адам? Может быть, почему я остаюсь рядом с ним после всего, что случилось? Он наносит немного «Неоспорина»^[18], а затем забинтовывает рану. Закрывает аптечку, а затем долго смотрит на меня. Я могу сказать, что он хочет спросить меня о чем-то. Мне нужно знать, что он думает, что пытается выяснить. Я не могу понять его, и это пугает. Я могу прочитать каждого. Но он… Я не могу.

— Могу я спросить кое о чем?

— Да. — Я прижимаю бинты, чтобы убедиться, что они на месте.

Шериф подходит к своей стороне стола и садится. Делает паузу, и на секунду я думаю, что он не собирается спрашивать меня о том, что его интересует. Делаю небольшой вдох, пытаясь расслабиться. Ерзаю на стуле и закидываю одну ногу на другую. Стивенс постукивает пальцами по столу. Он размышляет. Наконец подается вперед в кресле и опирается на руки.

— Вы думаете, это сделал он?

— Что это за вопрос?

— Просто вопрос, — его глаза встречаются с моими.

— Это неуместно, — в моем голосе слышится презрение.

— Так и есть.

Именно тогда я понимаю, почему ему всё равно. Он потерял бдительность. Кажется, я понимаю, что он пытается сказать. Понимаю именно потому, что он не говорит. Он не уверен, сделал это Адам или нет. Конечно, все улики указывают на Адама, но ему интересно: неужели всё действительно настолько просто? Неужели Адам настолько глуп, чтобы убить женщину в собственной постели и оставить ее, позволив уборщице найти тело? Вещи никогда не бывают такими, какими кажутся. Я не думаю, что шериф Стивенс хочет просто повесить убийство Келли на Адама. Я думаю, он хочет помочь мне выяснить, кто на самом деле это сделал. Это совершенно нестандартно, но, в конце концов, я сосредоточена на защите Адама, а шериф Стивенс сосредоточен на том, чтобы найти человека, который это сделал. Он не заботится о быстром закрытии дела; он заботится о том, чтобы закрыть его правильно.

— Я не верю, что Адам сделал это. — Надеюсь, что мои слова были произнесены с достаточной уверенностью.

Шериф кивает и снова откидывается на спинку стула.

— Это немного нетрадиционно, но я хотел бы отвезти вас на место преступления. Хочу, чтобы вы рассказали мне, что увидите.

— Я бы хотела этого.

— Хорошо.

–…Просто впустите меня туда. Мне наплевать на ваш протокол. — В дверь мимо секретарши и полицейского протискивается Мэтью. Я оборачиваюсь, и когда он видит повязку на моем лице, тут же понимает, что всё не так, как должно быть.

— Я прошу прощения. Мой коллега Мэтью Латчоу пришел сегодня со мной.

— Что они с тобой сделали? — Мэтью практически бежит ко мне, осматривает мою голову и бросает зловещий взгляд на шерифа Стивенса. — Она — юрист. Она подаст на тебя в суд. И я знаю людей настолько могущественных, что те поставят весь этот город на колени.

Он прищуривается, а затем снова обращает свое внимание на меня. Его лицо смягчается.

— Я в порядке. Я введу тебя в курс дела. — Я ободряюще смотрю на него. Мэтью всегда защищал меня.

Примечания

18

«Неоспорин» — заживляющая мазь.