Пока я жива

Дженни Даунхэм, 2007

Шестнадцатилетняя Тесса Скотт сыта по горло приемными покоями больниц, сухими медицинскими диагнозами и сочувствующими взглядами родных, ведь за оставшийся месяц она хочет успеть то, что некоторым не удается и за всю жизнь. Поэтому девушка составляет список желаний и собирает последние силы, чтобы исполнить их до того, как тело начнет отказывать ей. Некоторые пункты списка выходят за границы дозволенного – но именно это позволяет Тессе по-новому взглянуть на свои отношения с теми, кого она оставляет. Книга также выходила под названием «Сейчас самое время»

Двенадцать

Едва открыв глаза, я понимаю, что нахожусь в больнице. Они все пахнут одинаково, и мне до боли знакома трубка, прикрепленная к моей руке.

Я пытаюсь сесть в кровати, но голова разламывается, и к горлу подкатывает желчь.

Подбегает медсестра с тазиком. Поздно: бо́льшая часть попала мне на грудь и на простыню.

— Ничего страшного, — успокаивает медсестра. — Сейчас мы все уберем.

Она вытирает мне рот, помогает перевернуться на бок и развязывает ночную рубашку.

— Скоро придет врач, — сообщает она.

Медсестры никогда не рассказывают, что знают. Их берут на работу за пышные волосы и жизнерадостный вид. Они должны выглядеть бодрыми и здоровыми, чтобы пациентам было к чему стремиться.

Помогая мне переодеться в чистое белье, она болтает со мной — рассказывает, что раньше жила в Южной Африке у океана.

— Там Солнце ближе к Земле и всегда жара.

Потом вытаскивает из-под меня простыни и проворно стелет чистые.

— А в Англии у меня ужасно мерзнут ноги, — признается она. — Так, теперь переворачивайся обратно. Уже? Вот так, молодец. Надо же, как мы все успели — вот и доктор пришел.

Бледный лысый доктор средних лет вежливо здоровается со мной и пододвигает стул от окна к кровати. Я все надеюсь, что в одной из этих больниц рано или поздно найду идеального врача, но пока все не то. Мне нужен чародей в плаще с волшебной палочкой или рыцарь с мечом — тот, кому неведом страх. А этот вежлив и внимателен, как продавец.

— Тесса, — произносит он, — ты знаешь, что такое гиперкальциемия?

— А если я скажу «нет», мне можно будет выбрать что-то другое?

Доктор смутился. В том-то все и дело: они не понимают шуток. Жаль, что у него нет ассистента. Лучше всего подошел бы шут: пока врач выносит заключение, тот щекочет его перышком.

Доктор листает лежащую у него на коленях историю болезни.

— При гиперкальциемии повышается уровень кальция. Чтобы его понизить, мы даем тебе бисфосфонаты. Тошнота и рассеянность уже должны уменьшиться.

— Я всегда в рассеянности, — сообщаю я ему.

— У тебя есть вопросы?

Он выжидательно смотрит на меня. Мне жаль его расстраивать, но о чем я могу спросить этого заурядного человечка?

Он говорит, что медсестра даст мне снотворное. Встает и кивает на прощание. В этот момент шут выложил бы до двери дорожку из банановых корок, а потом уселся бы около меня на кровати. Мы бы вместе хохотали в спину улепетывающему доктору.

Когда я просыпаюсь, уже темно, и я ничего не помню. Это пугает меня до смерти. Секунд десять я борюсь с этим чувством, суча ногами в сбившихся простынях, в полной уверенности, что меня похитили или того хуже.

Ко мне подбегает папа, гладит по голове, снова и снова шепчет мое имя, словно заклинание.

Тут я все вспоминаю. Я прыгнула в реку, уговорила Кэла пойти за покупками, потратила кучу денег, а теперь в больнице. Но от того, что на минуту забыла, кто я, сердце мое заколотилось, как у трусливого зайчишки: я ведь и правда не могла ничего вспомнить. Я стала никем и знала, что это случится снова.

Папа улыбается мне.

— Хочешь пить? — спрашивает он. — У тебя в горле не пересохло?

Конец ознакомительного фрагмента.