Похищенные

Джесс Лури (2023)

У воспоминаний есть сила… Лето 1980 года. Несмотря на местные суеверия, три подружки отправляются на прогулку в лес. Возвращается только одна. Она не помнит ничего, кроме того, что в лесу они увидели нечто ужасное. Лето 2022 года. На окраине города обнаружена свежая могила, в которой находят похороненную заживо женщину лет пятидесяти, сжимавшую в руке подвеску в виде половинки сердца — точно такая же была у девочки, которая пропала двадцать лет назад. Расследование убийства поручено детективу Ван Рид и судмедэксперту Гарри Стейнбеку. И если Гарри доверяет фактам, то Ван — своей интуиции. Пока Ван и Гарри связывают преступления прошлого и настоящего, Ван борется с воспоминаниями о своем собственном кошмарном детстве — и страхом, что раскрытие правды о похищенных девочках поведет ее по пути, с которого она может никогда не вернуться…

Глава 9

Ван

Бюро переехало в свой нынешний штаб в Сент-Поле на Мэриленд-авеню в 2003 году. Больше половины его помещений отвели под судебно-медицинскую экспертизу. Здесь располагаются лаборатории ДНК, лаборатории анализа места преступления, токсикологические лаборатории, лаборатории химии наркотиков. От Кайла я узнала, что Гарри предпочитает работать в самой маленькой из них, в тесном пространстве, где раньше Бюро проводило анализы. По сравнению с роскошными залами, залитыми теплым естественным светом, она показалась мне школьным кабинетом химии: потолочные люминесцентные лампы тускло освещают шкафы со стеклянными фасадами и полочки, где аккуратно расставлены мензурки, ручные пипетки и оборудование из нержавеющей стали, необходимое для работы. Еще тут пахло дезинфицирующими средствами.

— Вот где творится волшебство, — восхитилась я, оглядываясь по сторонам. Я знала, в каком крыле находится его лаборатория, но оказалась здесь впервые.

Гарри оторвался от какого-то синего прибора с надписью «QIAGILITY» на боку, и на его лице мелькнуло выражение, которое я не вполне поняла, как истолковать. Раздражение? Желание защититься?

— Я свою работу выполнил, — только и промолвил он.

Вид у него был такой серьезный, такой собранный. Я по-прежнему была одета все так же, а вот Гарри уже успел сменить вчерашний наряд на аккуратно выглаженные брюки и чистую белую рубашку с галстуком в сине-зеленую клетку.

— Ты заехал домой переодеться? — Я искоса посмотрела на него.

— Нет, — ответил он. Пару секунд мы смотрели друг другу в глаза. Я сдалась первой:

— Значит, это еще один наряд «на всякий случай», который ты хранишь под рукой?

Его глаза сузились, как будто он не знал, всерьез я спрашиваю или смеюсь над ним. По правде сказать, я и сама этого не знала.

— Да. Ты пришла сюда, потому что слышала, что я был на вскрытии и уже вернулся. — Он расправил плечи, как будто долгое время просидел согнувшись. — Пострадавшая скончалась от удушья вчера вечером между шестью и восемью часами, что согласуется с показаниями мистера Шоу.

Я с облегчением кивнула. В глубине души я надеялась, что Шоу говорит правду.

— Никаких признаков сексуального насилия непосредственно перед ее смертью не обнаружено. По оценкам, ей от сорока пяти до пятидесяти пяти лет, в целом она выглядит здоровой, хотя плотность ее костей и рубцы указывают на недоедание и периодическое физическое насилие в подростковом возрасте. Ее более крупная правая плечевая кость позволяет предположить, что она была правшой, а отметины внутри ее тазовой кости указывают как минимум на одну беременность.

Я почувствовала, как натянулась моя кожа.

— Как давно?

— Это установить невозможно, — покачал головой он. — Ее зубы мудрости целы. На верхнем левом втором моляре стоит серебряная пломба. Зубной слепок уже снят, ДНК собрана и будет обработана в течение следующих сорока восьми часов.

— Что-нибудь выяснили насчет этого? — Я указала на улики, лежавшие перед Гарри: пакет с подвеской в форме половинки сердца и четыре пузырька с жидкостями.

— На задней стороне подвески, — помолчав, ответил Гарри, — выгравированы инициалы «ЭК». Оно соответствует описанию украшения, которое в последний раз видели на Эмбер Кайнд, когда она пропала.

Я рассматривала этот вариант, но услышать слова Гарри было, все равно что получить удар в живот.

— Думаешь, это она?

Ее столько лет держали в заложниках? Мучили? Заставляли рожать?

— Без ДНК понять невозможно, — заметил Гарри.

Я еще в Коста-Рике поняла, что он не станет спекулировать на том, чего не может доказать. Могу поспорить на хорошие деньги: он не ожидал, что вчерашнее преступление как-то связано с делом Похищенных.

Не то чтобы это было маловероятно.

Дело в том, что, по мнению Гарри Стейнбека, уверенность означает смерть истины. Я уважаю, но не разделяю его позицию.

— Последней пищей, которую жертва съела примерно за четыре часа до смерти, стали помидоры черри и зеленая фасоль, — продолжал Гарри, вновь переводя разговор на тему вскрытия. Я задумалась и прикрыла один глаз.

— Довольно простая еда. Так обычно питаются люди, у которых свой огород.

— Или те, кто посещает фермерские рынки.

— Может быть. — Я задумалась. Скромная одежда женщины вызывала сомнения, что она покупает продукты на фермерских рынках. — У нас есть выписка из стоматологической медкарты одной из Похищенных. Не помню точно, но, кажется, Эмбер Кайнд.

— Я ее изучу, — пообещал Гарри. — А ДНК есть?

Я поморщилась.

— Только Ру Ларсен, девочки, которая вышла из леса. Еще сохранились ее украшение и одежда, которая была на ней в тот день.

Гарри выпрямился.

— Серьезно?

— Так написано в материалах дела, хотя у меня еще не было возможности с ними свериться. Я сосредоточилась на заполнении форм. Но насколько я могу судить, больше на месте того преступления не было никаких улик.

Вид у Гарри сделался разочарованный, но он не удивился. Описание места преступления сорок лет назад не имело ничего общего с сегодняшними требованиями.

— Родители Эмбер живы, — продолжала я, вспоминая свои записи, — но развелись. Миссис Кайнд по-прежнему живет в Лич-Лейке, мистер Кайнд — в районе Западного берега в Миннеаполисе. Ру осталась здесь, ее дом — за рекой, недалеко от аэропорта. Дважды была замужем, дважды развелась, сохранила девичью фамилию.

— Ты уже с ней говорила?

— Надеюсь поговорить сегодня вечером или завтра. Назначить встречу, показать ей фото подвески, выяснить, что она помнит… — Комната вдруг покачнулась, и мне пришлось ухватиться за стойку и надеяться, что Гарри этого не заметит.

— Разве тебе не нужно… — Гарри сумел взять себя в руки, но было уже слишком поздно. Я улыбнулась:

— Поспать?

Он отвернулся. У меня что-то застряло в зубах?

— На твоем месте я бы подождал окончательного одобрения руководителя команды. — Он смотрел на подвеску. Я почувствовала, что он занял оборонительную позицию.

— Думаешь, он может не одобрить?

— Да нет, вряд ли он тебе откажет. — Гарри не сводил глаз с окровавленной подвески.

Он был прав. Я первой прибыла на место происшествия. Я считалась квалифицированным специалистом. Однако когда речь шла о настолько масштабном деле, оно могло принять и политический характер. И очень, очень неприятный. Как руководитель группы криминалистов на месте происшествия он вынужден будет работать с тем, кого назначит Бюро.

Гарри прокашлялся.

— Если в конечном итоге дело поручат тебе, я хотел бы вместе с тобой пойти к мисс Ларсен.

Его просьба меня удивила. В основном судебно-медицинские эксперты оставались в лаборатории, выезжали только на место преступления. Видимо, у него были свои причины. В любом случае я была не против его компании.

— Конечно. Я тебе сразу же сообщу. А пока попрошу Кайла прислать записи стоматолога.